Глава двенадцатая

Мы шли мимо сверкающих послеполденным солнцем зеркальных витрин, и Венди говорила:

— Я хочу ходить голой и не стыдиться. Я хочу, чтобы меня не болезнь принуждала к этому, а чтобы это был мой свободный выбор. Но какая свобода, если я попросту не могу одеться? Это как камень на шее, который меня вниз тянет. Хоть я люблю быть голой, но я оделась бы. Я бы никогда и нигде не раздевалась... Если бы могла.

— А если бы от меня зависело, - заявил я, неожиданно для самого себя. – Если бы у меня была хоть какая-то власть надо тобой... Я бы запретил тебе носить одежду. Ты не понимаешь своего счастья – ты не только можешь, но и должна ходить голышом, как твоя мама. Это же так классно!

— Ничего в этом нет классного.

Я на ходу посматривал на худенькую фигурку, двигавшуюся рядом со мной, как будто видел её впервые. На совместных утренних пробежках Венди никогда не говорила так серьёзно. Я принимал её за обычную девочку со странностями и не подозревал о том, какие мысли бродят в её голове. Приближалась территория римской бани, и навстречу нам всё больше попадалось голых мужчин и женщин, с полотенцами и без. Нагота Венди перестала быть чем-то, выделяющим её из толпы. Теперь я понял, чем она отличается от всех моих знакомых. Она как бы светилась изнутри, сквозь загорелую кожу. Наверно, именно повышенная чувствительность нервов, проявившаяся в этом свечении, вызывало пресловутую «милиарию профунда». Как это называется? Аура?

— Вот ты говоришь, что хочешь свободный выбор. Хорошо. Но ты забываешь, что полная свобода это полное одиночество. Если есть хоть кто-то, кто тебе дорог, о ком ты думаешь, как о части своей души, ты уже не будешь свободной.

Венди поморщилась и пробормотала что-то про пафос.

— Ты погоди топорщить перышки. Ты дослушай. Твоя мама может одеться в любой момент, ведь у неё твоей «милиарии» нет. Но она отказалась от этой свободы – ради тебя. Чтобы подбадривать тебя своим примером. Не перебивай меня! Я понимаю, что ей нравится разгуливать повсюду голышом, и что она наслаждается этим. Но всё равно, первым толчком было желание отказаться от свободы выбора ради тебя, Венди.

Венди некоторое время молчала, накручивая прядь волос на пальцы. Потом что-то тихо сказала. Я переспросил, и она чуть повысила голос.

— А ты свободен?

— Ну и вопрос. Тебе не кажется, что ты спрашиваешь что-то очень личное?

— Кажется.

Я запнулся. Ладно. Сам напросился. Я ответил, как бросился в холодную воду.

— Семь минут назад я был абсолютно свободен. Теперь уже нет.

— А твои родители? – Венди явно спросила не то, что хотела.

— Родители погибли, когда мне было три года. Меня воспитывала тётка. Она уже пять лет, как перебралась в Калифорнию, я ей ничем не обязан. Слушай, давай не будем обсуждать моё прошлое. Это скучно!

Сквозь кафельный портик мы проникли в пахнущий розами сумрак римской бани. Вообще-то я предпочитаю сухой жар сауны, но некоторое разнообразие приятно. Мы нашли мокрую лежанку в виде античного саркофага и сели. Венди была почти не видна в густых клубах негорячего пара.

— Мама говорила, у тебя девушка в Кёльне. Ты рассказывал, - донеслось до меня.

— Ага. Но и это уже прошлое.

— Извини.

Я промолчал. В стороне от нас, за стеной пара, кто-то большой ворочался, вздыхал и мокро шлёпал по кафелю. Я наугад протянул руку, коснулся плеча Венди и почувствовал, как она напряглась. Я повёл кончиками пальцев вниз по её руке. Венди прерывисто вздохнула и привалилась ко мне плечом. Я обнял её, и мы замерли. Время остановилось.

Глава тринадцатая

Пауза была прервана появлением разгоряченных Сильвии и Пауля. Они сели рядом с нами и принялись жаловаться на толпу, заполнившую «деревню саун». Там ведь около десятка самых разнообразных бань, от русской парной до хамама, но везде полно народу, невозможно найти свободное место. Служители бегают от одного помещения до другого, разносят соль и шоколад для пиллинга, апельсины для восстановления кислотного баланса, минеральную воду для освежения, и это очень приятно, однако посетителей просто невероятное количество.

Сильвии это показалось странным, ведь спортивные залы и бассейны стоят полупустые. Но я напомнил, что вскоре начнётся «нудистское время». Вот тогда толпа хлынет на территорию бассейнов, а сауны опустеют.

— Это глупо, - заметила Сильвия. – Ведь они и сейчас могут идти в бассейны голышом.

— Но сейчас им придётся ходить голыми рядом с людьми в купальниках, - возразил я. – Вероятно, они не хотят, чтобы на них смотрели одетые. Когда все голые, это как бы общепринято, а если компания смешанная, они чувствуют неловкость.

Сильвия усмехнулась.

— А мне, наоборот, даже нравится, когда обнажённость выделяет меня из общего круга.

— Ты индивидуалистка, тебе не понять радость слияния с толпой, - сказал Пауль.

Во время этой болтовни Венди осторожно отодвинулась, так, чтобы Сильвия и Пауль не заметили, что мы обнимались. Но тут же взяла меня за руку и каким-то совершенно детским жестом сжала мою ладонь.

Мы перешли в почти пустой зал с бассейном, где можно было пускать волны, и прыгали на гребнях до тех пор, пока по анфиладам не зашагала весёлая гомонящая толпа. Началось «нудистское время». Бассейн тут же заполнился людьми. Наша компания выбралась на платформу с джакузи, и тут мы столнулись с нашей общей знакомой.

Аника!

Голая, с большой грудью и симпатичным рыжеватым кустиком внизу живота. Увидев нас, она хитро заулыбалась.

— Приветствую! Каким ветром тебя сюда занесло? – обратился к ней Пауль.

— Тем же, что и вас, - вид у Аники был довольный и чуть-чуть виноватый, как у кошки, слопавшей канарейку. – Во время практики насмотрелась на всякое и решила тоже попробовать.

— Ну и как? Нравится?

Аника пожала плечами.

— Пока не поняла. Сначала было как-то страшновато, а теперь... не знаю. А как ваши дела?

— В общем, нормально, - сказал Пауль.

Мы залезли в джакузи с морской водой (так было написано на пояснительной табличке) и расположились по кругу. Венди оказалась притиснутой к моему боку. Я не возражал.

— Это не самое подходящее время для деловых разговоров, но всё-таки, ты приняла решение? – обратился Пауль к Анике.

— Да, - решительно тряхнула головой Аника. – Раз вы не настаиваете, чтобы я на рабочем месте была голая, я согласна!

Пауль пожал ей руку.

— Значит, будем ждать тебя первого августа! – улыбнулся он.

— Почему не сейчас? – удивился я.

— Аника должна закончить кое-какие дела, а мы, тем временем, втроём отправляемся в отпуск, - объяснила Сильвия. – Наш традиционный семейный отпуск в Хорватии, в Ада Бояна.

Я посмотрел на Венди.

— У меня есть предложение. Что, если я на время отпуска освобожу вас от Венди? Вы с Паулем отправитесь в Хорватию, а я возьму её с собой на Ибицу?

Пауль и Сильвия посмотрели на меня с недоумением. Аника хитро ухмыльнулась, а Венди покраснела до корней волос. Я развил тему.

— Это спонтанная идея. Она пришла мне в голову час назад, когда мы обсуждали с Венди её нудизм. Ваша дочь странно относится к своему положению. Всякие комплексы мешают ей наслаждаться жизнью, а ведь исправить ситацию достаточно просто.

— В самом деле, - вмешалась Аника. – Мы с Венди об этом спорили ещё в школе. Я пыталась ей объяснить, что на самом деле она должна радоваться, что её поддерживают в её образе жизни, но она меня не слушала.

— Ну да, - согласился я. – Одними разговорами Венди не переубедить. Она должна реально, на личном опыте убедиться, что на самом деле у неё всё отлично. Но до сих она остается... ну, скажем так, в зоне комфорта. Пока Венди не соприкасается с окружающим миром, всё в порядке. Но стоит случиться чему-то непредвиденному, она переживает стресс.

Аника кивнула.

— Хорошо сформулировано, да. Так и есть. Значит, ты хочешь помочь Венди бороться со стрессом?

— Больше того! Я хочу показать ей, что то, что она считает своим проклятием, на самом деле её огромное преимущество.

— Звучит хорошо. Но ведь Ибица больше не нудистский остров. Это самый обычный туристический регион. Как Венди будет чувствовать себя в такой обстановке? - возразила Сильвия.

— Об этом я позабочусь. Я уже всё придумал, - твердо сказал я.

— Ну-ну-ну, уже всё придумал, всё решил... А как насчёт самой Венди? Её мнение ты спрашивал? – поинтересовался Пауль.

— Спрашиваю сейчас, - я повернулся к Венди. Она пожала плечами.

— В любом случае, хуже не будет, - сказала она. – Можно попробовать.

Продолжение следует