День рождения Коли прошёл тепло, почти по-семейному. Шумные гости, лёгкий алкоголь, смех и разговоры — Егор, как обычно, был на подхвате: подавал, убирал, незаметно помогал с организацией. Саша выглядела безупречно — платье сидело на ней идеально, лёгкий макияж подчеркивал черты, от которых у Егоров внутри что-то сжималось. Но теперь он научился с этим справляться — тихо, внутри. Он просто смотрел, как она держит Колю под руку, как шепчет ему на ухо, как сжимает его пальцы в своих. Всё правильно, всё по плану.

Когда последние гости ушли, Саша провела Колю наверх, а Егору, как обычно, досталась посуда. Он мыл тарелки почти в темноте, слушая приглушённые звуки с верхнего этажа: то ли шёпот, то ли смех, а может, и тишина. Он старался не думать. Просто делать свою часть.

Минут через двадцать она спустилась. В ночной рубашке, босиком, волосы распущены. В глазах — странный блеск. Она подошла к нему, обняла со спины.

— Егор… — голос был мягкий, — мне нужно кое-что… Очень важное.

Он повернулся, и она взяла его за руку.

— Ты мне поможешь, да? Только ты умеешь быть таким… бережным. Я не справлюсь одна. И он… он слишком большой. Я боюсь.

Она улыбнулась — не сексуально, а по-доброму. Как подруга. Как женщина, доверяющая что-то сокровенное.

Он кивнул, и они пошли наверх. В комнате был полумрак. Коля сидел на кровати, расслабленно, будто всё происходящее — нечто обычное. Но в воздухе висело напряжение, плотное, как перед грозой.

Саша легла на живот, приподняв бёдра, и стянула с себя бельё. Он увидел её — уязвимую, открытую. Она дрожала.

— Я хочу сделать ему подарок… — прошептала она, — настоящий. И ты мне нужен, Егор. Как тогда. Помнишь?

Он опустился рядом, осторожно, почти с благоговением, и начал ласкать её — сначала просто губами, мягко. Она вздрагивала, изредка стонала, будто внутри себя боролась — с болью, с волнением, с самой мыслью, что делает это для него. Не для Егора.

Он чувствовал, как она напряжена. Её анус был сжат, тело тряслось. Он остановился, положил ладонь на её спину.

— Саша… может, не надо?

Она повернула голову, её глаза были блестящими.

— Надо, — шепнула она, — он ждёт. Я должна. Пожалуйста, просто продолжай…

Он продолжил. Языком, осторожно. Она стонала чуть громче, расслаблялась. В этот момент Коля устал ждать, обошёл кровать, встал перед ней, и Саша сама взяла его в рот. Без слов. Привычно. Как будто это было уже частью ритуала.

Егор оторвал взгляд, сосредоточился. Когда она была готова, Коля встал сзади, начал входить. Всё тело Саши напряглось, она вскрикнула.

— Больно… — прошептала она, — не могу… Егор, помоги…

Он не думал. Встал на колени, обхватил её ягодицы, и начал медленно раздвигать их. Она вся сжалась, лоб уткнулся в подушку, глаза закрыты. Он видел, как тяжело ей. Видел, как тело судорожно дышит, как Коля медленно, сантиметр за сантиметром, входит в неё.

— Потерпи… — прошептал он, — почти всё…

— Аккуратней пожалуйста — обратился он к сыну.

Она хныкала. На её бёдрах выступили капельки пота. Он держал её, поддерживал. Это было не возбуждающе, это было… интимно. По-настоящему. Она полностью доверилась ему. Доверила себя.

Когда Коля оказался внутри полностью, она задрожала.

— Подожди… пожалуйста… — простонала она, — дай привыкнуть…

И они ждали. Две минуты. Тишина. Только её дыхание, и их взгляды. Потом — движение. Сначала медленно, потом быстрее. Её стоны изменились: в них появился надрыв, боль и… наслаждение. Она больше не просила остановиться.

Коля двигался уверенно. Егор держал её, чтобы она не сползла. Он видел, как его член скользит в ней, видел, как её анус раскрыт, пульсирует, принимает. И когда Коля наконец кончил, толчок был глубоким, отчётливым. Семя внутри неё, часть вытекает, скатывается по коже.

Саша не двигалась. Только дышала, судорожно. Её тело было влажным, дрожащим.

— Егор… пожалуйста — еле слышно сказала она.

Он понял. Опустился. Там, где всё было — и боль, и сперма, и доверие — он снова коснулся её языком. Без брезгливости. Он знал, что делает это для неё. Чтобы она знала — он рядом.

Она простонала, судорожно дернулась, и тихо, почти беззвучно, кончила.

После она посмотрела на него и прошептала:

— Спасибо… Ты всё сделал правильно…

Той ночью Саша осталась в комнате Коли. Егор вернулся к себе. Лёг на спину, не включая света. Слышал их — приглушённые стоны, скрип кровати, тяжёлое дыхание. Она стонала по-настоящему. Не как раньше — не в борьбе, не в страхе. А с наслаждением. Он закрыл глаза.

Он не ревновал. Не злился. Не мучился. Был спокоен. Почти горд. Она смогла. Они смогли.

Столько дней. Столько их маленьких шагов — от тренировки с пробкой до первого, настоящего раза. Она справилась. Он помог ей. Он был рядом, когда это было важно. И теперь — всё получилось. Теперь она принадлежала ему полностью. Коле. Но и чуть-чуть — ему тоже. Воспоминания, прикосновения, дыхание в её шее. Он знал, что значил в этом процессе.

Он ждал. Ждал, что она придёт, как раньше. Сядет на край его кровати, обхватит себя руками и тихо скажет: «Ну, всё получилось…» — как подруга, как женщина, которой нужна тишина и забота. Но в ту ночь она не пришла.

С тех пор всё изменилось. Анал стал частым — обычным. Поначалу ей было тяжело: больно, непривычно. Она приходила к Егору — не как к мужчине, а как к помощнику. Он мазал кремом её кожу, осторожно обрабатывал — и будто стирал следы боли. Следы спермы. Он делал это спокойно. Без возбуждения. Просто потому, что ей было больно. Потому что он всё ещё был ей нужен.

Иногда они вместе выбирали игрушки. Саша показывала ему ссылки, просила совета.

— Как думаешь, этот влезет? — спрашивала она с улыбкой, склонив голову.

Он кивал, хмыкал, смотрел технические параметры. Это уже стало чем-то вроде совместного хобби. Только с перекошенной реальностью. Она покупала — для Коли. Но обсуждала — с Егором. И только с ним могла говорить о боли, о лубрикантах, об ощущениях. Коля это не интересовало. Он просто пользовался.

— У меня опять всё болит… — жаловалась она однажды, лежа на животе, — но он хотел… Я не смогла отказать.

Егор молча взял крем, сел рядом и начал мазать её ягодицы — мягко, по кругу. Она не вздрагивала. Привыкла.

— А ты — молодец, — прошептала она, — без тебя бы я не справилась.

Иногда она говорила о другом — о работе, о коллегах. Иногда — о скуке. О том, чего не хватало.

— Я по кунилингусу скучаю, — вырвалось у неё как-то внезапно. — Иногда прям снится…

Егор повернулся к ней.

— А Коля? Он что?

Она хмыкнула.

— Он же мужик. Им такое необязательно. Он не любит.

— Я могу, — сказал он тихо, — правда. Просто… если ты захочешь.

Она подняла взгляд. В нём не было ни интереса, ни обиды — просто спокойствие.

— Нет, — сказала она мягко, — он против. Он сказал: только после него, если останется желание.

— Мы можем не говорить ему… — попытался он, — сделать это тихо. Он не узнает.

Она тут же качнула головой, даже не задумываясь.

— Нет, если Коля сказал — значит, нет. Прости.

Он молча кивнул. Не настаивал. Не спорил. Просто опустил глаза.

Она вздохнула. Потянулась, зевнула, и встала, оставив на простыне лёгкий запах крема и тела.

Он остался сидеть на кровати. Один.

Иногда Егор просыпался среди ночи. Не от звуков — от толчков. Лёгких, но постоянных. Он открывал глаза — и видел спины. Саша прижималась к нему, как к стенке, а позади был Коля. Приходил без предупреждения. Просто потому что хотел. Она никогда не отказывала.

Он не злился. Он даже не удивлялся. Это было обыденным. Как дождь ночью. Как то, что он — рядом. Её тепло прижималось к нему, её стоны щекотали его ухо, её дыхание прерывисто ударяло в шею. Иногда, когда ей было больно — а боль возвращалась в какие-то особенно тяжёлые ночи — она хватала его за руку. Крепко. До белых костяшек. Он смотрел ей в глаза — в полумраке, и видел, как они искали в нём не ответ, не страсть, а тихое разрешение.

Он просто держал её. Так, как мог.

В одну из таких ночей, когда всё было особенно долго, когда её тело дрожало, и голос прерывался, Коля кончил ей в рот. Это было резко, быстро, и она не ожидала. Не отстранилась. Не проглотила. Не выплюнула.

Просто… обернулась к Егору. Смотрела на него, будто сквозь сон, будто не совсем осознанно. И потянулась. К губам. К нему. С поцелуем. Мягко. Почти невесомо.

Он не отстранился. Не подумал. Принял. И вкус, знакомый до мельчайших оттенков, передался ему — как долг, как метка, как тишина.

Утром он молчал. Долго. Она улыбалась, завтракала, жаловалась на синяки. Всё как всегда.

— Ты ведь ещё моя? — спросил он, наконец.

— Конечно, — ответила она, не раздумывая.

И тогда он встал на колено. Достал кольцо. Он не знал, зачем. Не знал, хочет ли. Просто… слишком долго всё это длилось. Привычка — это почти как любовь. Она смотрела на него, и потом — кивнула.

Сыграли свадьбу. Пышную. С фуршетом, белыми скатертями, множеством гостей.

За час до выезда он заглянул к ней в номер. Подружки стояли у двери, смеялись, щебетали. Он вошёл. И замер.

Обычная картина. Она стояла на коленях. Коля рядом. Всё без слов. Он просто дождался. Не мешал. Не торопил.

Когда всё закончилось, она вытерла губы, встала, улыбнулась ему, и они вместе вышли. Под крики "Горько!" он почувствовал вкус. Снова. Чётко.

Позже её украли — по традиции. Он выкупал её за неприличную сумму. Вернул обратно Коля — в смокинге, с усталым выражением лица. Она бросилась к нему с поцелуем.

— Я и тебе оставила, — сказала потом тихо, ухмыляясь.

Он снова почувствовал вкус. И снова принял.

— В брачную ночь у нас будут гости, — сказала она позже.

— Я знаю, — ответил он.

Прошло четыре года.

Коля нашёл себе девушку. Серьёзную. Ухоженную. Спокойную. Он изменился. Саша — нет. Она всё ещё была красива, свободна, желанна. Но Егору она больше не принадлежала.

Секса между ними больше не было. Она не воспринимала его. Он это знал. Понимал. Терпел. Она ходила по вечерам в бар, вела переписки, встречалась. Он не спрашивал с кем. Иногда видел её уходящей — в коротком платье, в чулках. Возвращалась — поздно. Улыбалась, но уже как подруга. Как сестра.

Коля заходил в гости. Садился у телевизора. Пил чай. Молчал. Иногда оба — и Саша, и Егор — смотрели на него с одной надеждой. Молчаливой. Острящей.

«А вдруг… сейчас?..»

Вдруг он встанет. Подойдёт. Расстегнёт ремень. Возьмёт её — прямо на кухонном столе. И всё станет как раньше. Как в ту первую ночь. Как в сотни последующих. Где было жарко. Где всё было понятно.

Но он не делал этого. Ни разу.

Он был верен своей единственной. До конца.

Их глаза провожали его до двери. С грустью. Почти с мольбой.

Он ушел. Отомстив отцу отцу за измены маме, и сломав его жизнь окончательно. Его жена искала себе нового Егора, его бизнес партнёры не хотели иметь с ним никаких дел.

Он ушел. Отомстив отцу отцу за измены маме, и сломав его жизнь окончательно. Его жена искала себе нового Егора, его бизнес партнёры не хотели иметь с ним никаких дел.

Финал.