Утро застало его в полудрёме — ещё не проснувшись до конца, он вдруг почувствовал сладкое, настойчивое движение. Подняв взгляд, Иван увидел её — Лиза, обнажённая, грациозная, склонилась над ним, медленно лаская его языком. Он вскинул руки, притворно возмущённый:

— Опять ты? — усмехнулся он.

Она пожала плечами с самой невинной улыбкой на лице:

— Не смогла удержаться. Когда рядом такое...

И не дожидаясь разрешения, вновь поглотила его, с явным удовольствием. Её движения были уверенными, чувственными — как у женщины, которая точно знает, чего хочет. Он вздохнул, положив ладонь ей на затылок.

— Хочу кончить на твою грудь, — прошептал он, глядя ей в глаза.

Она слегка нахмурилась, будто недовольна. Он улыбнулся шире:

— На твои красивые сиськи. Хочу смотреть, как они блестят от меня.

Едва он произнёс это, как её взгляд вспыхнул особым огнём. Она замерла на миг, а потом тихо, но с вызовом произнесла:

— Скажи, на чьи сиськи ты хочешь кончить? Скажи это.

Он улыбнулся, глядя ей прямо в глаза:

— На сиськи моей шлюшки.

Лиза довольно выдохнула, будто именно этих слов ждала. Её движения стали быстрее, глубже, страстнее. В ней снова проснулась та сторона, которую Иван с восхищением и похотью наблюдал всё это время — безудержная, распутная, жаждущая.

— Да... — выдохнула она, не отрываясь. — На мои шлюшьи сиськи... облей их, сделай их ещё грязнее...

Он уже не мог сдерживаться. Она почувствовала это — вытащила его изо рта, уверенно обхватила ладонью и начала дрочить прямо перед собой, направляя к своей груди.

— Да, давай... обкончай мои шлюшьи сиськи, — шептала она, прикусывая губу.

Он застонал и кончил — тёплые, тяжёлые струи спермы легли на её грудь, покрывая кожу, прилипая к соскам. Лиза провела пальцами по залитым сиськам, с явным удовольствием наблюдая, как она вся в нём.

— Ммм... теперь они такие, как должны быть, — прошептала она, собирая каплю спермы с соска и пробуя её на язык. — Люблю, когда мои шлюшьи сиськи выглядят так...

Она подмигнула и ушла в ванную, обернувшись в дверях с тем самым взглядом, от которого у Ивана внутри снова что-то сжалось.

Когда он вошёл на кухню, на секунду замер — Лиза стояла у плиты абсолютно голая, волосы слегка растрёпаны, на бедре отпечаталась его ладонь. Она неспешно помешивала яичницу, а при его появлении обернулась и лучезарно улыбнулась:

— Сергей говорил, ты не любишь готовить, — заметил Иван, подходя ближе.

— Это благодарность тебе за вчера, — ответила она игриво. — Если будешь меня так трахать, я стану готовить тебе каждое утро.

Он сел за стол, и она, не надевая ничего, грациозно накрыла перед ним. Он попробовал первый кусок и кивнул с одобрением:

— Ммм... если будешь готовить так же, как сейчас — я буду трахать тебя ещё чаще.

Она уселась рядом, подтянув колени и склонив голову:

— Завтра я возвращаюсь домой, — сказала тихо. — Так что сегодня... я прошу, нет требую, чтобы ты дал мне столько спермы, сколько способен произвести.

Слова были сказаны с полной серьёзностью, но её взгляд блестел озорством и похотью. Они доели почти молча, торопливо, словно еда — просто прелюдия. Через пару минут уже были в гостиной. Она опустилась на колени, глядя на него снизу вверх, нежно взяла его в рот, погружаясь с наслаждением.

Когда он стал стонать громче, Лиза поднялась, ловко перекинула ногу и опустилась на него, встав сверху. С тихим вздохом облегчения она начала двигаться, медленно, смакуя ощущения.

— Быстрее, — сказал он хрипло. — Хочу смотреть, как твои шлюшьи сиськи болтаются передо мной.

Она подчинилась мгновенно — начала скакать активнее, и грудь её взлетала и падала в такт движениям.

— О да, смотри! Смотри на мои шлюшьи сиськи! — кричала она с яростным восторгом. — Они хотят быть твоими! Твоими!

Иван потерял контроль. Весь этот порыв, её крики, её раскрепощённость — всё смешалось в неистовстве. Он выдохнул с жаром:

— Интересно, Глеб тоже видел, как они болтаются, когда ты на нём скакала? Наверняка тоже сосал их... наверняка глубоко в тебя кончал...

Внезапно её движения замедлились. Затем она совсем остановилась, всмотрелась в его глаза — в её взгляде мелькнуло что-то чужое, отстранённое. Не сказав ни слова, она медленно встала и пошла в ванную, не оборачиваясь.

Иван остался сидеть в тишине. Возбуждение сменилось озадаченностью. Он не сразу понял, что произошло.

Она вышла из ванной, всё ещё влажная, в её глазах светилось что-то между уязвимостью и решимостью.

— Ваня... — голос был тихим, но уверенным. — Не говори так больше. Я шлюшка... но только для тебя. С Глебом, с другими — я не была такой. Даже в клубе... ты ведь видел — это была игра, только с тобой я настоящая.

Она подошла ближе, обнажённая, но уже не дерзкая — открытая, трепещущая.

— Не представляй меня с другими. Я хочу быть только твоей... твоей шлюшкой, только для тебя.

Он притянул её к себе и поцеловал, глубоко, грубо, словно разрывая остатки сомнений. Одна рука скользнула между её ног, три пальца вошли резко, вторая сжала её грудь, с такой силой, что она выдохнула сквозь стиснутые зубы. Попробовала отстраниться, но сопротивление длилось всего мгновение — и она сдалась, прижавшись к нему всем телом.

Он опустился на диван и усадил её спиной к себе, она легко села сверху, начала двигаться, всё быстрее, громче, с полным самозабвением. Он держал её за грудь, а она — его руки, сжимая их так сильно, что ногти оставляли следы. Красные, почти болезненные, но она будто находила в этом наслаждение.

Он встал, развернул её, поставил на колени. Её спина изогнулась, попа задорно выгнулась — картина, от которой у него перехватило дыхание. Он начал входить в неё, сдержанно, а затем сильнее, и стал шлёпать её по ягодицам. Сначала легко — но она оглянулась, с разгорячённым лицом.

— Сильнее... Я твоя... твоя шлюшка. Возьми меня!

Он ударил сильнее. Потом ещё. Она вскрикивала с каждым толчком, и в голосе уже не было боли — только восторг, ярость, жажда.

— Да... да... кончи в меня, в свою шлюшку! — кричала она, выгибаясь навстречу.

Он вжимался в неё, прижавшись грудью к её спине, обеими руками сжимая её грудь, не щадя. Она вскрикнула громче прежнего, дрожащая в оргазме, и он не выдержал — взорвался внутри неё, с глухим стоном, весь в ней, до конца.

Они остались в этом сплетении ещё долго — тяжело дыша, молча, пока не стихло всё, кроме тишины и их сбитого дыхания.

Вечер.

Она лежала на диване, повернувшись к Ивану спиной, обнажённая, расслабленная, но в каждом её движении всё ещё чувствовалась затаённая энергия. Он подошёл, провёл пальцами по изгибу её талии и ниже, скользя по её телу, которое уже отзывалось лёгкой дрожью.

— Последний вечер, да? — прошептал он, прижимаясь к ней.

— Последний перед перерывом, — улыбнулась она, — так что выложись, как в первый раз.

Она развернулась к нему и, сев на колени, начала расстёгивать его штаны, не отрывая взгляда. В её глазах читалось сразу всё — предвкушение, голод и то самое доверие, которое приходит только после полнейшего самораскрытия.

Иван уложил её на спину, раздвинул ноги и вошёл в неё одним точным движением. Лиза выгнулась, сдавленно задыхаясь от наслаждения. Он двигался медленно, сдержанно, наслаждаясь каждым её стоном.

— Повернись. —

Она без слов встала на четвереньки, выставляя себя. Он шлёпнул её по попке — сначала мягко, потом чуть сильнее.

Он продолжил, крепко держась за её талию, пока она стонала, отдаваясь полностью. Оргазм был долгим, пульсирующим — и когда он наконец сдался, разливаясь в ней, Лиза только удовлетворённо застонала:

— Вот так... год ожидания стоил того.

Утро.

Он проснулся от едва уловимого ощущения — влажного, тёплого, восхитительного. Приоткрыв глаза, увидел, как она, стоя на коленях, сосёт его член с тем самым усердием, как будто прощалась. Он шевельнулся, а она лишь подняла глаза и шепнула, не отрываясь:

— Не могу... просто не могу не попрощаться с ним.

Он улыбнулся, притянул её за волосы и прошептал:

— Насколько не можешь?

— Не знаю, как неделю проживу... — прошептала она, отстраняясь на секунду, чтобы перевести дух.

— Неделю? — удивился Иван.

— Да, через неделю я поеду на «свадьбу подруги», — многозначительно усмехнулась она.

Он смотрел на неё, как она, облизывая, глотала каждое движение, ускоряясь, чувствуя его приближение.

— Через неделю... я точно распечатаю твою попку, — сказал он сквозь дыхание.

— Я и не собиралась спорить, — ответила она, не останавливаясь.

Он застонал и кончил на ее попу.

— Как же ты меня испортил...

Такси тихо скользило по вечерним улицам. Лиза сидела, откинувшись на спинку, с полуопущенными веками. Вся её кожа горела, тело ныло от усталости и удовлетворения. Волосы спутаны, губы припухли от поцелуев, на внутренней стороне бёдер — его следы. Она даже не смотрела в окно — всё было внутри неё. Эхо его рук, его запах, его голос. И обещание.

«В следующий раз я точно распечатаю твою попку».

Лиза улыбнулась, чуть прикусив губу. Она уже строила планы: как всё должно пройти, что взять с собой, как подготовиться. Пробка, гель, музыка, может свечи... Но потом передумала. Нет. Она хотела, чтобы это было не подготовкой, а моментом — живым, стихийным, настоящим. Как всё у них с Иваном.

Когда приехала домой, Сергей был в прихожей.

— Лиз! — воскликнул он, сразу подбегая, хватая её за талию, целуя шею, лицо, плечо. — Ну как ты? Всё нормально? Устала?

Он водил руками по её телу, как будто пытался стереть с неё километры и чужие прикосновения. Она нежно, но уверенно отстранилась:

— Очень устала. Помогала весь день. И в дороге вымоталась. Я лягу поспать, хорошо?

Он кивнул, даже не пытаясь спорить. Она прошла в спальню, разделась, легла, и почти сразу уснула.

Сон был жаркий и тягучий. В нём она снова была с Иваном. Он стоял за её спиной, целуя лопатки, медленно скользя вниз.

— Ты обещала, помнишь? — шептал он.

Она кивала, с замиранием, с лёгким страхом и трепетом, и чувствовала, как тело снова начинает отвечать на его прикосновения.

Проснулась через пять часов. Ткань под ней была влажной. Между ног — тяжесть желания. Она перевернулась на живот, прижала подушку, начала тереться об нее, чтобы погасить желание. Ей хотелось... Но не сейчас.

Надо готовиться, — мелькнула мысль. В голове тут же всплыли образы: анальные пробки, ванна, ароматические масла. Но потом снова: нет. Всё должно быть естественно. Настояще. Именно это делало их связь особенной.

Неделя тянулась медленно. Первые два дня она с восторгом слала ему фотографии — в белье, без белья, с полуулыбкой и подписью «Скучаю по своему хозяину» или «Твои сиськи ждут тебя». Он отвечал жарко, сразу, и сердце её пело.

Но потом что-то внутри сжалось. Началась борьба.

Она смотрела на спящего Сергея — родного, привычного. И вспоминала, что он ни о чём не знает. Что её смех за семейным ужином — ложь. Что её душ — смывает не только пот, но и вину.

Несколько раз она открывала чат с Иваном. Пальцы дрожали, набирая: «Я не могу. Прости. Это всё неправильно.» Но как только её взгляд натыкался на фото, где она смотрит в камеру с раскрытыми губами и шепчет «возьми меня», ее уверенность пропадала и рука тянулась к кнопке «удалить».

Она металась.

Жена Сергея — нежная, заботливая, спокойная.

Шлюшка Ивана — живая, свободная, дикая.

Мозг шептал: будь верной, ты хорошая женщина.

Тело шептало: хочу его, хочу снова, снова, снова...

Каждый вечер она засыпала, трогая себя. Каждый утро просыпалась с влажной тоской между ног. Её вырывало изнутри.

Она не знала, сколько ещё сможет так жить. Но знала точно — следующая встреча с Иваном будет особенной. Судьбоносной. И, возможно, решающей.

Сергей уже знал, что она уезжает на выходные — «свадьба подруги», всё было подготовлено. Она сама помогала с этой легендой: платья, декор, куча женских дел. Всё выглядело правдиво. И всё шло по плану.

Пока она не передумала.

Такси уже почти подъезжало к району Вани, когда она попросила водителя изменить маршрут. Адрес произнесла тихо, будто признавалась в чём-то перед самой собой.

Нет. Я поеду и всё скажу. Сама. Как бы он ни отреагировал — я заслужила. Пусть узнает всё. Пусть решает. Может простит.

Мозг гудел от напряжения. Сердце било в виски, как сигнал тревоги. Мысли путались, накатывали одна на другую: всё разрушу? Или наконец освобожусь?