АНТЕЙ

Находясь в заточении, всеми силами стараюсь отогнать дурные мысли, но они всё никак не уходят. Надеясь, что это хоть как-то поможет отвлечься, прошу Брису что-нибудь спеть. И это действительно помогает. Поёт моя невеста хорошо. Прикрыв глаза, просто наслаждаюсь звуком её мелодичного голоса. Однако идиллия длится недолго. Прерывают её двое тюремщиков, пришедших за Брисой. Они открывают дверь её камеры, вытаскивают оттуда мою невесту, и куда-то уводят, игнорируя мои выкрики. После их ухода начинаю со всей силы бить по решётке, но лишь отбиваю об неё ноги. От бессилия хочется всё крушить и ломать, но увы, кроме собственных костей, ломать здесь больше нечего.

Пока расхаживаю по камере из стороны в сторону, всепоглощающая ярость сменяется отчаянием. Перед глазами одна за другой мелькают мерзкие картины, как эти твари насилуют мою невесту, а она никак не может им помешать. А ведь всего этого можно было избежать, обойди мы Винтрес стороной. Если бы Бриса не связалась с этими проклятыми артистами, подставы удалось бы избежать, и мы остались бы на свободе. Но это вовсе не значит, что всё случившееся – вина моей невесты. Если кто во всех наших бедах и виноват, то только я. Мало того что потащил Брису за собой, не подумав о возможных последствиях, так ещё и защитить её никак не смог. А ведь возможность всего этого избежать у меня была. Надо было не с кулаками на того рыцаря бросаться, а взять всю вину на себя, сказав, что это я положил украденные чаши в сумку. В темницу меня бы за это бросили, но хотя бы Бриса осталась бы на свободе. Очень жаль, что столь дельная мысль пришла мне в голову только сейчас.

Спустя минут тридцать после того, как уволокли брыкающуюся Брису, настаёт и моя очередь. Но приходят за мной не тюремщики, а та самая смуглая незнакомка, что ранее предупредила меня о грядущей облаве.

— Вот мы и снова встретились, - обращается ко мне смуглянка.

По-хорошему, надо бы на это что-то ответить, но делать этого совсем не хочется. Не настроен я сейчас на болтовню.

— Скажи, но только честно – хоть я и сказала тебе заглянуть в Винтрес, ты же не собирался этого делать, верно? – интересуется незнакомка.

— Какая теперь разница, что я собирался или не собирался делать? – нехотя поддерживаю разговор.

— Никакой. Просто любопытно.

Удовлетворять её любопытство не спешу, да и разговаривать дальше желанием не горю.

— О подружке своей не переживай. Ей пока ничего плохого не сделали, - вдруг заявляет незнакомка.

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда. Я договорилась с тюремщиками, чтобы они забрали девчонку отсюда.

От уныния и апатии не остаётся и следа. Быстро преодолев разделяющее нас расстояние, подхожу к решётке.

— Где Бриса? – спрашиваю я.

— Её здесь больше нет.

Просунув руку через прутья, пытаюсь схватить смуглянку за шею, но незнакомка спешно делает пару шагов назад, и дотянуться до неё уже не удаётся.

— Я не спрашивал, где её нет! Я спросил, где она сейчас! – повышаю голос.

— В надёжном и более гостеприимном месте. То, насколько хорошо или плохо ей будет там находиться, зависит только от тебя.

Спокойно, дружище, не горячись. Я оказался в таком положении из-за своих необдуманных действий и неумения думать наперёд. Если сейчас буду истерить и бросаться угрозами, лучше от этого никому не станет. А вот хуже стать может.

— Что тебе от меня нужно? – спрашиваю я, опустив руку и прекратив попытки дотянуться до горла незнакомки.

— Конкретно мне ничего от тебя не нужно. Но нужно моему господину. Если сделаешь то, чего он хочет, получишь назад свою подругу целой и невредимой, а может ещё и немного монет сверху.

— О чём ты? Что именно я должен сделать?

— Много чего. Но об этом позже.

— Может ты не заметила, но мы сейчас находимся по разные стороны решётки. И я ничего не смогу сделать, пока остаюсь здесь.

— Заметила. Это не проблема.

Сказав это, незнакомка достаёт связку ключей, но отпирать дверь моей камеры не торопится.

— Как только мы покинем это чудное место, ты наверняка попробуешь сделать со мной что-то нехорошее. Лучше даже не пробуй. Я не знаю, куда конкретно твою подружку увезли, но если со мной что-то случится, то и ты никогда этого не узнаешь. Так что если я сама этого не попрошу, держи от меня свои ручонки как можно дальше.

Предусмотрительная гадина. Сразу всё поняла. Потом может какие варианты и появятся, но сейчас мне больше ничего не остаётся, кроме как поверить ей на слово.

— Не волнуйся, никаких глупостей я делать не буду, - обещаю я.

— Очень на это надеюсь.

Сказав это, незнакомка быстренько подбирает нужный ключ, вставляет в замочную скважину, и отпирает замок.

— Кстати, меня зовут Азула, - представляется смуглянка, открывая дверь и выпуская меня на свободу.

САРИНА

По пути к храму у нас случается стычка с ящерами. Элсид было хочет разогнать этих тварей своей магией, но быстро смекнув, что слишком уж эти вспышки будут заметны, тут же гасит призванный шар, предпочтя ему изогнутый клинок убитого дикаря. Орудует он им не как опытный солдат или наёмник, но вполне неплохо. Да и арбалет красавчик использует с умом, метя этим тварям в глаза. Попадает, правда, не всегда, потому что видит в темноте не так хорошо, как я. Мне же приходится отбиваться от монстров без какого-либо оружия. Потому что я сама - и есть оружие. Стараясь не угодить в зубастые пасти, ломаю шею одному ящеру, а другому отрываю голову, хоть для этого и приходится поднапрячься. Швырнув окровавленную башку в других тварей, рассчитываю, что подобная демонстрация силы остальных ящеров хоть немного припугнёт. Расчёт, увы, не оправдался. Повезло нам, что тварей чуть меньше десятка, а не целая толпа.

Разделавшись со своими врагами, замечаю, как Элсид пытается продырявить шею последнему ящеру, но тот ловко перехватывает клинок зубами, и быстренько его перегрызает, от чего в руках у красавчика остаётся лишь жалким обломок. Вспоминаю, что на месте клинка пару раз чуть не оказалась моя голова, от чего мне становится не по себе. Раны мои хоть быстро и заживают, но если я лишусь головы, новая на её месте не отрастёт. Хочу броситься Элсиду на выручку, но храмовник справляется и без моей помощи. Слабенькой вспышкой перед зубастой физиономией он ослепляет монстра, ловко уклоняется от атак лапами и хвостом, с размаху загоняет обломок клинка в черепушку зубастой твари, после чего резко выдёргивает и наносит ещё несколько ударов. Обзаведясь большой кровоточащей дырой в башке, дохлый ящер падает к ногам Элсида. А ты хорош, красавчик. Когда придёт время сваливать из этого мира, ты и меня наверняка попробуешь грохнуть. И это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни.

Добраться до проклятого храма быстрее, чем рассветёт, нам в итоге так и не удаётся. Приходится заблаговременно искать укрытие от солнца. И вскоре мы его находим в виде очередной пещеры. Оказавшись внутри, Элсид сразу же призывает светящийся шар, использовав его вместо факела. Исследуя пещеру, продвигаемся вглубь, где натыкаемся на подземное озеро.

— Погоди. Постой пока в сторонке, - советую красавчику, после чего подхожу к воде.

Наклонившись, опускаю руку в воду, прикрываю глаза и фокусируюсь. Никакой живности в озере нет. По крайней мере, крупной. Сообщив об этом инквизитору, вытаскиваю руку из воды, поднимаюсь и оборачиваюсь.

— Ну и каков план? – спрашиваю я.

— А разве не очевидно? Отдыхаем, ждём, пока стемнеет, и идём дальше.

— Это понятно. Что мы будем делать после того, как доберёмся до храма?

— Бэйлос говорил, что он защищён каким-то чарами. Попробую их развеять.

— Не очень-то он в этом деле преуспел. Почему ты думаешь, что у тебя всё получится?

— Я очень на это надеюсь. Насколько мои надежды оправданны, узнаем на месте.

— Ладно. Допустим, чары тебе удастся развеять. Что потом?

— Вернёмся в наш мир. Не особо хорошо я в этих вещах разбираюсь, но, как правило, рунная магия не рассеивается после одноразового использования. Вспомни, как всё было в доме Бэйлоса. Символы не исчезли после того, как Бэйлос и его наёмники переместились из одного мира в другой, а просто стали невидимыми. Отыщем их и попробуем активировать.

В теории звучит вполне разумно. Может сработать. Красавчик же вдруг начинает раздеваться. Светящийся шар он при этом не гасит, а каким-то образом слегка увеличивает в размерах, и направляет в сторону озера. Сфера подлетает к воде и зависает над ней, освещая пещеру.

— Ополоснуться хочешь? – спрашиваю я.

— Хочу. От одежды чистой тоже бы не отказался, вот только где её взять?

Действительно. Его некогда белая мантия чистотой похвастаться не может, и очень нуждается в стирке. Плащ же обзавёлся несколькими дырками.

— Пока ты там не утопился, мне надо подкрепиться.

На самом деле, не так уж и надо. Я пока совсем не голодна. Просто проверить кое-что хочу. Оголившийся Элсид без лишних споров протягивает мне руку. Аккуратно прокусив запястье, хочу сделать всего пару глотков, но начав пить, нахожу в себе силы остановиться лишь после того, как выпиваю примерно пол-литра. Почему раньше мне ничего подобного не попадалось? И снова появляется обманчивое ощущение, будто моё сердце бьётся, как у любого нормального живого человека. Не говоря ни слова, красавчик спокойно лечит свою руку, после чего идёт к озеру. Немного понаблюдав, как он смывает с себя пот и грязь, тоже подхожу к водоёму, наклоняюсь, и опускаю туда руку. Холодновато. А ведь буквально пару минут назад, когда я проверяла озеро на наличие живности, она не показалась мне холодной. Я тогда её температуру совсем не почувствовала. Вспомнив, что у красавчика остался ещё один плод, нахожу его в кармане мантии, оставленной на земле, откусываю маленький кусочек, готовясь его сплюнуть. Кислый, но вполне съедобный, а не как земля или глина. Вернув фрукт на место, торопливо отхожу в сторону.

Моё сердце как будто бы снова бьётся, я чувствую холод и снова могу есть человеческую пищу. Неужели я снова живая? Нет, это невозможно. Это какой-то обман. Но обман настолько реалистичный, что в него легко поверить. Может, помимо вкуса и температуры, я и удовольствие от секса вновь испытывать могу? Надо бы это проверить. Запустив руку в штаны, на ощупь нахожу клитор. Ласково поглаживая свою вишенку, с удивлением отмечаю, что моё тело вновь отзывается на ласки. Хотя чему тут удивляться? В прошлый раз, когда Элсид меня ласкал, я тоже всё чувствовала. Тогда мне этого вполне хватило. Но сейчас я хочу большего. И я это получу.

Раздевшись, расстилаю свою накидку на земле, после чего захожу в воду. Инквизитор, пусть и стоит к берегу спиной, но всё же замечает, что в озере теперь не один.

— Тоже решила искупаться? – интересуется он, повернувшись ко мне лицом.

— Почему бы и нет? Раз уж такая возможность есть, почему бы ей не воспользоваться?

Элсид в ответ лишь пожимает плечами. Ненадолго задержав взгляд на моей груди, от чего его сердце начинает биться чуть быстрее, храмовник поворачивается ко мне боком. Видимо не хочет упускать меня из виду, пока я рядом. Плескаться в озере оказывается довольно приятно, но заниматься этим слишком долго не получается из-за температуры воды. Кровь Элсида вернула мне чувствительность, но вместе с тем напомнила, что такое холод. Непривычно оказывается видеть, как кожа покрывается мурашками. Хоть храмовник и зашёл в озеро раньше, первой на берег выхожу именно я.

— Ты там долго ещё? – спрашиваю я, не торопясь одеваться.

— Нет. Скоро выйду.

— Выходи. Надо обсудить кое-что.

Напоследок уйдя с головой под воду, и через несколько секунд вынырнув, Элсид бредёт к берегу.

— Чего не одеваешься? – интересуется храмовник, оказавшись на суше.

— Не вижу в этом смысла. Всё равно снова оголяться придётся.

Судя по взгляду, красавчик всё понимает ещё до того, как я касаюсь его члена.

— Не стоит, - начинает он отнекиваться, но при этом убирать мою ручонку со своего хозяйства не торопится.

— Да я вижу, что не стоит, но скоро обязательно встанет. Просто дай мне пару минут.

Быстренько перейдя от слов к делу, начинаю энергично водить ладонью по стволу.

— Зачем тебе это нужно? – всё не унимается храмовник.

— Считай это своего рода благодарностью. Или платой.

— Какой ещё платой? За что?

— За твою кровь. В трактире и на постоялом дворе за сытный обед или ужин полагается платить. Вот и я расплачиваюсь, как могу.

— Как-то не очень всё это звучит. Не привык я брать с девушек плату за что-либо.

— Ладно, забудь про плату. Я просто тебя хочу. Так лучше?

Красавчик ухмыляется, после чего касается моей груди. Если уродливая чёрная клякса и вызывает у храмовника отвращение, то ему мастерски удаётся это скрыть.

— Намного лучше, - говорит Элсид, начав поглаживать мои холмики.

Как и в прошлый раз, делает он это ласково и бережно, уделяя внимание не только самой груди, но и соскам. Если я стараюсь вызвать у него стояк как можно быстрее, то инквизитор никуда не торопится, действуя умело и без лишней суеты. Доведя член Элсида до нужного состояния, отступаю в сторонку, и ложусь на расстеленную на земле накидку. Решив, что так будет удобнее, встаю на четвереньки, выпятив зад, но подошедший красавчик тут же переворачивает меня на спину, выбрав миссионерскую позу. Согнув колени, жду, что Элсид резко в меня войдёт, но он этого делать не спешит. Вместо этого храмовник трётся своим хозяйством о мой лобок, потирая клитор большим пальцем.

— Скажи это снова, - требует инквизитор.

— Что сказать? – не понимаю, о чём речь.

— Ты знаешь, что.

Наверняка не знаю, но догадываюсь, что конкретно инквизитор хочет от меня услышать. Перебьешься. Разок я это уже сказала, и этого вполне достаточно. Но красавчик так не считает. Не понимаю, почему, но очень уж ему нужно услышать моё признание. Так Элсид и продолжает меня дразнить, не торопясь сделать следующий шаг. Соски твердеют, внизу живота становится мокро и жарко, и этот приятный жар стремительно расползается по всему телу. Ладно. Подавись.

— Я хочу тебя, - говорю то, что Элсид так хотел от меня услышать.

Довольно ухмыляющийся храмовник, прервав ласку, наконец-то входит в меня, плавно проталкивает член до упора, и замирает.

— Скажи это снова, - требует инквизитор, поглаживая меня по щеке.

Повторное признание даётся мне намного легче. Да, сукин ты сын, я хочу тебя! Хочу по-настоящему, а не как того бородатого бычару, и тех, кто был до него. Это был обман. Жалкая имитация. Бездумное повторение одних и тех же действий, в надежде на иной результат. Ты же сумел разжечь во мне огонь, который уже давно потух, как мне казалось, навсегда. Ничего слаще, чем твоя кровь, мне ещё не приходилось пробовать, но одной лишь крови мне уже недостаточно. Теперь мне нужна и твоя плоть. Хочу чувствовать её внутри себя как можно дольше. Пожалуйста, дай мне то, чего я хочу! Судя по тому, как сейчас стучит сердце в твоей груди, ты этого хочешь ничуть не меньше. Под тобой сейчас распласталась не гнилая мертвячка и не мерзкое порождение тьмы, а горячая самка, которой кроме твоих рук, губ и члена в данный момент больше ничего не нужно.

Ничего из этого вслух не говорю, но красавчик как будто и без слов всё прекрасно понимает. С каждым толчком красавчик входит в меня до упора, насколько ему позволяет глубина моей норки. Поначалу он осторожничает, двигаясь плавно, но постепенно начинает ускоряться. Всё это время мы неотрывно смотрим друг друга в глаза, и бьющаяся на шее жилка ничуть меня не отвлекает. Не выдержав первой, притягиваю инквизитора к себе, и впиваюсь в его губы. Для Элсида подобная реакция оказывается сюрпризом. Приятным или нет, с ходу определить не могу. Лишь когда плотно сомкнувший губы храмовник отвечает на мой поцелуй, и наши языки переплетаются, понимаю, что сюрприз пришёлся красавчику по душе.

Но без остатка раствориться в этих приятных ощущениях не позволяет проснувшаяся хищница. Нагло втиснувшись между нами, она тоже хочет получить свою порцию удовольствия. И помешать ей я не могу, ведь эта хищница – часть меня. Не в силах противиться её влиянию, отрываюсь от губ Элсида, прервав затянувшийся поцелуй, и тянусь к шее храмовника. Провожу по ней языком, затем целую, но понимаю, что это слишком неочевидный намёк, поэтому шепчу красавчику на ухо:

— Продолжай и не дёргайся.

Дав Элсиду несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное, аккуратно прокусываю его шею. Пожалуйста, не испорть всё. Инквизитор дёргается, и ненадолго замирает, но затем вновь начинает двигаться, не пытаясь отпихнуть меня от себя. Молодец. Я рада, что не ошиблась в тебе. Поплотнее ко мне прижавшись, ускорившийся Элсид продолжает загонять в меня свой член, пока я пью его кровь. Неимоверными усилиями удаётся держать себя в руках, поглощая этот божественный нектар маленькими глотками, пока моё лоно не наполняется совсем другой жидкостью. Спускает в меня красавчик щедро, загнав член как можно глубже. Испытывая ни с чем не сравнимое наслаждение, чувствую, как отстрелявшееся орудие, так и остающееся во мне, теряет силу, прерываю трапезу, прикрыв глаза и запрокинув голову назад. Всё мое тело от головы и до кончиков пальцев наливается приятной тяжестью, а между ног покалывает. Это не просто удовольствие, а экстаз в чистом виде. Вспомнив, каково это, понимаю, как же сильно мне этого не хватало. Даже если бы сразу после Коруса мне бы засадили и все его дружки, ничего подобного я бы не почувствовала. Тяжело дыша, Элсид так и лежит на мне сверху, согревая меня теплом своего тела. Где-то на затворках сознания мелькает мысль, что если сейчас в пещеру заглянут зеленомордые уродцы, то мы никак не успеем на это среагировать, но никто наш покой так и не нарушает.

Всё же отстранившись, севший на край накидки Элсид касается шеи ладонью, и его пальцы начинают слабо светиться. Пока красавчик залечивает свою рану, ласково поглаживаю его вздымающуюся при дыхании грудь. Сейчас, когда всё закончилось, сердечко Элсида бьётся как-то уж слишком медленно и тихо, да и дышит храмовник как-то тяжело. Похоже, я совсем его вымотала. После лечения немного крови на шее Элсида остаётся. Чтобы это добро не пропадало, принимаюсь её слизывать. Закончив, отстраняюсь и медленно облизываю губы. Красавчик это видит, и я чувствую, как его сердцебиение потихоньку начинает приходить в норму.

— Ты же не думаешь, что так легко отделаешься? – спрашиваю я.

— Что ты имеешь в виду?

— До ближайшего заката ещё полно времени, так что я намерена сравнять счёт. Ты меня трахнул. Теперь моя очередь.

Сильно толкаю его ладонью в грудь, от чего сидящий храмовник падает на спину. Оседлав красавчика, тут же крепко прижимаю его руки к земле. Жду попыток освободиться или глупых вопросов, но инквизитор лишь игриво улыбается.

— Ладно. Раз так хочешь сравнять счёт – сравнивай. Но без зубов, - ставит храмовник одно условие.

— Договорились, - охотно соглашаюсь.

Отпустив его руки, отползаю чуть назад. Усевшись красавчику на колени, приподнимаю его член вверх, и начинаю тереться об него лобком. Познав радость плотских утех, я полюбила секс. Но не минет. Впервые взяв член в рот, я испытала лишь брезгливость вперемешку с отвращением. Но когда Чаз хотел, чтобы я порадовала его таким способом, я никогда ему не отказывала. Всегда старательно сосала его член, а когда он кончал мне в рот, не сплёвывала семя, хоть и было такое желание, а глотала. Потому что видела, что моему любовнику это нравится.

Как к оральным утехам относится Элсид, мне было неведомо. Но сыграть на его флейте я всё же решилась. Просто потому что таким способом вернуть его члену твёрдость можно было намного быстрее, чем трением о лобок. Да и просто память освежить захотелось, а то давненько я этим не занималась. Занявшись членом Элсида, первым делом очищаю его от выделений, как ранее чистила его шею от подсыхающей крови. Ранее я пробовала на вкус и глотала лишь семя Чаза, и оно показалось мне каким-то слишком густым и горьковатым. Семя Элсида на вкус оказывается более приятным, и совсем не горьким. Может, после недавнего оргазма, у меня начались вкусовые галлюцинации? Или же любая телесная жидкость красавчика по-своему уникальна? Как бы то ни было, сначала очищая мягкую головку и липкую часть ствола, затем решаю уделить внимание яйцам. Пока занимаюсь этим, приподняв член кверху, свободная рука сама собой устремляется к промежности. Поглаживая лобок, засовываю в свою пещерку один палец. Из-за тёплого семени храмовника и моих соков там сейчас очень липко. Мелькает похотливое желание попробовать этой коктейль на вкус, что и я делаю, собрав побольше смешанной жидкости, а затем облизав палец. А вот этот вкус очень даже приятный. Но решаю не отвлекаться, ведь самое сладенькое ещё впереди.

Сконцентрировавшись на члене, беру его в рот, и начинаю сосать. Неужели красавчик совсем не боится, что я лишу его мужского достоинства? Судя по сердцебиению – нет. Как-то это слишком беспечно с его стороны. Слишком уж храмовник расслабился, позабыв, где он и с кем. С другой стороны, откусанный член годится лишь в качестве трофея, зато оставшись на своём месте, он способен вновь доставить мне удовольствие. Хорошо, что и хищница это понимает. Немного освежив память, и вспомнив, какого это, делать минет, чувствую, как член у меня во рту начинает крепнуть и увеличиваться в размерах. Отлично. Остаётся лишь слегка поднажать, что я и делаю. Настолько этим делом увлекаюсь, что продолжаю сосать член даже после того как он полностью восстанавливается. Поразительно. Никогда во время минета не возбуждалась, а сейчас внизу живота будто костёр понемногу начинает разгораться. Такого со мной ещё не случалось.

Ещё немного поласкав этого красавца языком, перехожу наконец к главному блюду. Оседлав Элсида, опускаюсь на его член до упора, и какое-то время держу его в себе, прежде чем начать двигать бёдрами. Чаз обожал брать меня сзади, в то время как мне гораздо больше нравилось быть сверху. Прямо как сейчас. Думая, что я сама справлюсь, Чаз обычно никакими действиями себя не утруждал, а просто лежал подо мной, словно истукан. Элсид же без каких-либо подсказок с моей стороны догадался, как сделать происходящее ещё более приятным для меня. Не обращая внимания на мерзкую тёмную кляксу, инквизитор ласкает мою грудь и живот, понемногу опускаясь ниже. Как только он добирается до моего клитора, решаю ускориться. Такое ощущение, будто меня затягивает водоворот, но хотя бы попробовать из него вынырнуть мне не хочется. Наоборот, есть желание погрузиться ещё глубже. Это ведь просто секс, но ощущается происходящее очень ярко, будто под воздействием какого-то возбуждающего зелья.

В быстром темпе насаживаясь на член Элсида, чувствую, будто вот-вот вспыхну, словно факел, пока в моё лоно не устремляется новая тёплая струя. Тяжело дыша, упираюсь ладонями в грудь храмовника, чувствуя, как разгоревшийся пожар понемногу начинает угасать. Едва приподнимаю корпус, немного семени вытекает из моей норки, и капает инквизитору на пах. Инстинктивно и охотно всё это слизываю, после чего ложусь на накидку рядом с Элсидом. Как только снаружи дуёт ветерок, и в пещере становится прохладно, поплотнее прижимаюсь к инквизитору.

— До рассвета ещё несколько часов. Стоит потратить это время с пользой, - говорю после небольшой паузы.

— Намекаешь на ещё пару заходов? – уточняет красавчик с улыбкой, но усталым голосом.

— Намекаю на то, что тебе стоит отдохнуть или даже вздремнуть, прежде чем мы пойдём дальше, раз уж есть такая возможность.

— А тебе это не нужно?

— Ты что, забыл, кто я?

Красавчик ухмыляется.

— Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, что в какой-то момент ты сама об этом забыла.

Тебе не показалось. Благодаря тебе, я позабыла обо всём на свете, вновь почувствовав себя живой и желанной. Ты вернул мне то, что, как мне казалось, было навсегда утрачено. Очень жаль, что скоро всё это исчезнет.

Моему совету Элсид все же решает последовать. Одевшись, храмовник гасит светящийся шар, присаживается в уголке и закрывает глаза. Я же тем временем охраняю сон инквизитора, ощущая, как тепло и чувствительность покидают моё тело, подобно жидкости из треснувшей чашки. Время до очередного заката пролетает на удивление быстро. Вместе с ним без остатка улетучиваются и все краски жизни. То, что произошло между мной и Элсидом, хоть и оставило после себя приятное послевкусие, теперь начинает восприниматься как сон. Приятный, волнующий и очень яркий, но всё же сон. Мёртвое сердце перестало биться, а ласки больше не находят во мне отклик. Подойдя к озеру, умываюсь, затем опускаю руку под воду, и держу так несколько минут. Вспоминаю, как замерзала во время купания, предшествовавшего соитию, но сейчас никакого холода не ощущаю. Ну вот и всё. Иллюзии рассеялись, словно утренний туман, а приятная сказка закончилась. Добро пожаловать обратно в царство мёртвых, где мне самое место.