САРИНА

Очнувшись, чувствую, что меня слегка знобит. Судя по тому, что на улице всё ещё темно, в отключке я была не слишком долго, в лучшем случае пару часов. Судя по тому, что одежда на месте, как и содержимое карманов, никто моим бессознательным состоянием не воспользовался. Сильно сомневаюсь, что результат был бы тот же, отрубись я прямо посреди улицы, а не в переулке. Очнулась бы без денег, одежды, обуви и с чужим семенем во рту, вагине или заднице. Хотя стоит мне посмотреть на свою руку, понимаю, что всё хуже, чем я думала. Кожа сильно побледнела. Ещё и в груди как-то неприятно покалывает. Заглянув под рубаху, обнаруживаю рядом с сердцем какое-то чёрное пятно, похожее на большую кляксу. А ведь Айлин именно в этом месте меня и коснулась. Не похоже, что у неё были добрые намерения. Почему же тогда она ничего не сделала, пока я была в отключке? Возможность разделаться со мной, если она добивалась именно этого, была идеальная. Непонятно. Опасность как будто мы миновала, но нет гарантий, что за одним неприятным сюрпризом не последуют и другие.

Выбравшись из переулка, внимательно осматриваюсь. Кто-то по улице бродит, но опасности для меня явно не представляет. Тем не менее, пока возвращаюсь на постоялый двор, периодически оглядываюсь. Слежки за собой не замечаю, но ощущаю, как покалывание в груди усиливается, и это явно плохой знак. Вернувшись в свою комнату, тут же снимаю рубаху и замечаю, что чёрная клякса как будто стала больше, и даже начала пульсировать. А вот это уже точно не к добру. Не хочу этого делать, но из двух зол предпочитаю выбрать меньшее. Если промолчу, ещё неизвестно, во что это выльется, но вряд ли во что-то хорошее.

Через магический кулон связываюсь со своей госпожой и без утайки рассказываю ей о случившемся. Та какое-то время молчит, видимо, собираясь с мыслями, затем предполагает, что против меня использовали сильное умертвляющее заклинание. Развивая эту мысль, госпожа приходит к выводу, что для его использования даже не нужен визуальный контакт. Это заклинание способно вызвать у человека остановку сердце. И всё бы ничего, вот только моё сердце уже давно не бьётся. Видимо поэтому заклинание и сработало не так, как ожидал тот, кто его использовал. Но это вовсе не значит, что худшее позади. Клякса ведь не только осталась, но и в размерах увеличилась. На прямой вопрос, что меня ждёт, госпожа не смогла дать внятного ответа. Похоже, для неё это тоже загадка. Советует она мне то, до чего я бы додумалась и сама – попробовать отыскать того, кто это со мной сделал. Возможно, он или она сможет это исправить. Знать бы ещё, откуда поиски начинать.

Хорошо, если враг сейчас находится в Триселе. Но что если его здесь нет? Видимо понимая, что сама я могу и не справиться, госпожа обещает помочь, но движет ей отнюдь не альтруизм. Кто-то же должен делать всю грязную работу. Если меня не станет, придётся искать замену, а у госпожи с этим есть определённые проблемы. Я – её главный успех, и в то же время главное разочарование. Изначально в её планы входило создать несколько десятков таких, как я, но что-то пошло не так. Не знаю точно, сколько было попыток, но в итоге повезло только мне одной. Если, конечно, это можно назвать везением. Будь у меня возможность выбирать, я бы предпочла оставаться мёртвой. По-настоящему мёртвой, а не такой, как сейчас. По крайней мере, такой выбор я бы сделал тогда, но не сейчас, уже зная, что меня ждёт после смерти. Так что сейчас первостепенная задача – избавиться от кляксы, пока она не разрослась ещё сильнее.

ЭЛСИД

Надеясь, что тварь, разделавшаяся с Ашретом, ещё не успела добраться до двух других дальфарцев, живущих в Триселе, решаем предупредить их об опасности. Какое-то время уходит на то, чтобы узнать, где они живут, после чего Ансела отправляется по первому адресу, а я – по второму. Чтобы иметь возможность быстро обмениваться информацией, находясь далеко друг от друга, девушка даёт мне кольцом с маленьким пурпурным кристаллом. Точной такой же кристалл, только гораздо более крупный, находится в каждом храме Ордена Света. Он помогает магам общаться телепатически. Персональные кристаллы выдают исключительно старшим инквизиторам. Откуда тогда он у Анселы? Когда спрашиваю об этом вслух, ожидаемо слышу в ответ, что это не моего ума дело. Ну и ладно, не очень-то интересно. Сейчас есть вещи и поважнее.

По дороге к нужному дому вдруг вижу поднимающийся к небу дым, а также слышу чьи-то испуганные крики. Тут же перейдя на бег, мчусь к источнику шума, понимая, что где-то что-то горит. Поскольку до нужного дома буквально рукой подать, опасаюсь, что горит он, но нет. Полыхает лавка местного ростовщика. Рядом с горящим двухэтажным строением суетятся несколько парней, а также женщина. Последняя громко выкрикивает “Энрик”, и бросается к зданию, но её тут же догоняют и скручивают, не позволяя броситься в огонь. Женщина мечется и пытается вырваться, но её крепко держат сразу в четыре руки.

— Что случилось? – интересуюсь я, подойдя ближе.

— Там мой муж. И сын, - отвечает женщина.

Час от часу не легче. Пожар сильный, и надеяться на то, что всё обойдётся, явно не стоит. Даже если из горящего здания кто-нибудь выберется, то наверняка с сильными ожогами. Помощь хорошего целителя ему явно не помешает. Но проходит минута, затем вторая, а из здания никто так и не выходит. Если ничего не предпринимать, спасать уже будет некого. И пусть обет целомудрия я нарушаю регулярно, но к клятве помогать нуждающимся отношусь гораздо серьёзнее. Понимаю, что сам могу сгореть заживо, но всё же бросаюсь в горящее здание. Первый этаж встречается меня невыносимой духотой и стенами огня. Дышать очень тяжело.

— Энрик! – громко кричу.

Ответа нет. Продолжая кричать, подбираюсь к лестнице.

— Я здесь! – слышу тоненький детский голос со второго этажа.

Отлично, живой. Быстро взбираюсь наверх, где натыкаюсь на обгорелый труп, придавленный рухнувшей горящей балкой. Не повезло бедолаге. Обойдя покойника, пытаюсь отыскать мальчика. На мои выкрики он больше не откликается, зато я слышу его кашель, который в какой-то момент стихает. Ориентируясь по звуку, добираюсь до двери в углу, открываю её и оказываюсь в задымлённой комнате. Мальчишка лежит неподалёку и не шевелится. С ходу не могу определить, жив ли он или задохнулся, а потому беру на руки лёгкое тельце, и вместе с ним пытаюсь добраться до выхода. Но когда достигаю лестницы, та разваливается прямо у меня на глазах. Сначала хочу было спрыгнуть вниз, но вижу, что весь нижний этаж буквально потонул в дыму. Если нырну в эту завесу, то либо задохнусь, либо угожу прямо в огонь из-за плохой видимости. Сам подохну, и мальца с собой на тот свет заберу. Нет уж, нужно найти какой-то другой выход, пока вслед за лестницей не развалился и пол.

Вернувшись в ту комнату, где нашёл мальца, пробираюсь как к окну. Из-за дыма и сильной духоты глаза слезятся и кружится голова. Чувствую, что ещё немного, и я отрублюсь. Стараясь этого избежать, делаю резкий рывок вперёд, разбиваю окно и падаю вниз. Уже в полете успеваю сгруппироваться, стараясь не навредить мальчику. Малец никаких увечий от падения на мостовую не получает, в то время как я сильно бьюсь головой и спиной об землю. Стиснув зубы, отпускаю ребёнка лишь после того, как ко мне подбегает его мать. После того как она сделала ему искусственное дыхание и постучал по щекам, ребёнок очнулся. Живой. Значит, не зря я так рисковал. Наблюдая, как рыдающая женщина обнимает своего сына, приподнимаю корпус.

Приняв сидячее положение, касаюсь рукой больной спины. Может, я и не самый талантливый маг, но по-своему уникальный. Используя целебную магию, адепты света способны залечивать даже смертельные раны буквально за считанные секунды, вот только лечить самих себя не могут даже старшие инквизиторы. Но я по каким-то неведомым причинам это делать могу, причём без особых усилий. Первым делам излечиваю повреждённую спину, а следом и разбитую голову. Переставшая плакать женщина благодарит меня за спасение своего сына, после чего интересуется, не видел ли я её мужа. Вспомнив про найденного на втором этаже обгоревшего покойника, приваленного сверху рухнувшей балкой, догадываюсь, что это и был хозяин сгоревшего здания. Понимаю, что моя совесть чиста, ведь я сделал всё, что было в моих силах. Но сообщать овдовевшей женщине плохую новость всё равно оказывается неприятно. На мой вопрос, из-за чего начался пожар, она уклончиво отвечает, что у её супруга было немало недоброжелателей. Ясно. Значит, поджог. Впрочем, это уже меня не касается. В моих силах было спасти попавшего в беду мальчика, и я это сделал. А поджигателей пусть разыскивает и наказывает кто-то другой.

Оставив позади догорающую лавку ростовщика, вскоре добираюсь до дома нужного храмовника. Дверь мне открывает какая-то грудастая девчушка с короткой стрижкой, судя по одежде, служанка. На вопрос, могу ли я встретиться и поговорить с её хозяином, девчонка говорит, что он куда-то ушёл буквально пять минут. Твою мать! Если бы я не отвлёкся на пожар, то мы бы не разминулись. Но тогда и тот мальчик бы точно сгорел или задохнулся. О сделанном выборе не желаю, но всё же надеюсь, что у моих действий не будет неприятных последствий в виде ещё одного трупа с разорванной шеей. На вопрос, куда её хозяин мог пойти, девушка лишь пожимает плечами. Ещё бы. Хозяева со своими слугами откровенничают только если сильно напьются.

Использовав кольцо с пурпурным кристаллом, делюсь новостями с Анселой. Та советует мне не бродить по городу, а остаться здесь, и ждать, когда хозяин дома вернётся. Так и делаю. Служанка проводит меня в комнату для гостей, затем предлагает выпить чаю. Немного подумав, соглашаюсь. Выпил бы чего-нибудь покрепче. Да и с девчушкой этой наедине провёл бы побольше времени. Но навязываться служанкам, какими бы привлекательными они ни были, не в моих правилах. Вот если она сама начнёт проявлять инициативу, и хоть как-то намекнёт, что не прочь познакомиться со мной поближе, отказываться не буду. Девчушка вскоре приносит чай, после чего уходит. Сделав пару глотков, чувствую, что у чая какой-то необычный привкус. Чем-то лесным слегка отдаёт. Неужто эта куколка решила меня чем-то опоить? Зачем ей это?

Но проходит несколько минут, и никаких изменений совсем не ощущаю. Может, служанка и добавила что-то в чай, но сделала это без какого-того злого умысла, а то и по привычке. Вдруг хозяин дома предпочитает именно такой чаёк. От этих размышлений меня отвлекает Ансела. Через кристалл в кольце она просит меня о помощи. Пытаюсь узнать, в чём дело, но ответа так и не дожидаюсь, что вызывает у меня тревогу. В этот раз расставляю приоритеты верно, и решаю, что дальфарец может и подождать. Важнее узнать, что с Анселой. Не став допивать чай, быстро выбегаю из гостевой комнаты. Рядом с выходом сталкиваюсь с удивлённой служанкой. Не став вдаваться в подробности, на бегу говорю, чтобы она рассказала своему хозяину о моём приходе, едва тот вернётся. Вспоминая, где живёт другой храмовник, со всех ног мчусь туда.

Запыхавшись, добегаю до нужного дома, и вижу на земле неподвижную фигуру в белой мантии. Узнав в ней Анселу, вздрагиваю. Подбежав к девушке, переворачиваю её с живота на спину, и вижу, что мантия спереди вся запачкана кровью. Не став пытаться привести девушку в чувство, касаюсь ладонями её груди, и пробую залечить раны Анселы, но ничего не выходит. Потому что покойника исцелить нельзя. Чувствуя неприятное покалывание в груди, ласково поглаживаю мёртвую девушку пальцами по лицу.

— Прости меня, - тихо шепчу, мысленно упрекая себя за то, что не успел вовремя прийти Анселе на помощь.

Прервав поглаживания, наклоняюсь и целую мертвую девушку в щёку, после чего аккуратно рву на ней одежду. На запачканной кровью груди обнаруживаю несколько глубоких колотых ран, нанесённых чем-то острым, вроде ножа или кинжала. Либо убийца Ашрета в этот раз действовал по-другому, либо Анселу прикончил кто-то другой. Ненадолго оставив мёртвую девушку, захожу в дом, где обнаруживаю убитого дальфарца, лежащего на полу. Ему нанесли почти два десятка ударов, а затем перерезали горло. Не похоже на работу инфернальной твари. Проклятье! Дальфарцу мы уже вряд ли успели бы помочь, но с Анселой ничего плохого не случилось бы, если бы по этому адресу отправился я, а не она. Застал бы меня врасплох убийца или нет, подлечить себя я бы смог. Судьба? Скорее случайность, будь она неладна. Полностью опустошённый, выхожу из дома, беру на руки бездыханное тело Анселы, и бреду обратно в храм.

САРИНА

Вскоре госпожа вновь даёт о себе знать, и советует мне заглянуть в дом убитого храмовника, сказав, что след ведёт туда. Понятия не имею, как она это определила, но ей виднее. От моего замечания, что в доме есть какие-то магические ловушки, госпожа просто отмахивается, заявив, что большинство защитных чар рассеивается сразу же после смерти мага. Большинство, это не то же самое, что и всё. Вдруг это тот случай, когда с ловушками ничего не случилось, и они продолжают действовать даже после смерти того, кто их установил? Увы, есть лишь один способ это проверить. В конце концов, не так уж это и рискованно. Если ловушки остались на своих местах, я это почувствую.

По пути к жилищу инквизитора грудь неприятно зудит. Ощущается так, будто меня клещи покусали. Каково это, хорошо помню, хоть с того момента и прошло уже много времени. Мысленно вернувшись в прошлое, вспоминаю неприятный эпизод, изменивший мою жизнь. Один высокомерный хлыщ, после того как я принесла ему вина, предложил мне уединиться, пообещав заплатить пару медяков. Настроение у меня в тот момент было поганенькое, да и в боку левом что-то покалывало. Отшила я этого хлыща, причём довольно резко, не щадя его нежные чувства. Уродец сильно обиделся. Другой на его месте начал бы руки распускать, но этот сделал подлее, обвинив меня в воровстве. Чуть ли не на весь трактир крик поднял, а когда подошёл хозяин, у меня в кармане вдруг обнаружилась какая-то серебристая брошка. Оправдаться не получилось, поэтому пришлось дать дёру. Будь у меня в запасе хотя бы минута, заскочила бы к себе в комнату, чтобы захватить ту мелочь, что умудрялась понемногу откладывать. Но времени на это совсем не осталось. Не свалила бы сразу, могла бы угодить в темницу за воровство. Там бы мои жалкие оправдания тем более никто слушать не стал. Так я и лишилась заработка и крыши над головой.

Неженкой я себя не считала, но к жизни на улице оказалась не приспособлена. Хотела найти какую-нибудь другую работёнку, но сразу расхотела, узнав, что меня ищет стража. Поэтому днём я побиралась, а ночью спала в тёмных грязных переулках, прикрывшись плохо пахнущим плащом. То и дело меня покусывали насекомые, да и крыса какая-нибудь то и дело пыталась цапнуть за ногу или за палец. Страдая от недосыпания и недоедания, я с трудом держалась на ногах. Плюнув на свои принципы, я была уже готова составить компанию Айлин, если бы меня приняли, но по дороге к увеселительному заведению упала в голодный обморок.

В себя пришла от незнакомого голоса и лёгких постукиваний по щекам. Открыв глаза, я увидела перед собой незнакомого мужчину, старше меня лет на десять, судя по виду. Это был Чаз. Сначала он дал мне немного воды хлебнуть, затем отвёл в свою хибару. По дороге он чётко дал понять, что прекрасно знает, кто я такая, и что меня ищут. Прежде чем поставить передо мной тарелку лукового супа, Чаз открытым текстом заявил, что это не благотворительность, и что за отдых и пищу мне придётся хорошенько его отблагодарить. Что он подразумевал под благодарностью, понять было не трудно. Когда некуда податься и совсем обессилела, секс за тарелку супа – не такая уж большая плата. Предложи мне то же самое какой-нибудь покрытый волдырями горбатый уродец, я бы тоже, скорее всего, согласилась. Но горба и волдырей у Чаза не было. Внешность у моего благодетеля была самая что ни на есть непримечательная и незапоминающаяся. Не красавец, но и не урод. Пока он трахал меня, уложив на спину, я просто тихонько лежала и не шевелилась. Закончив, Чаз предложил мне сделку: я слежу за его жилищем, готовлю, стираю и зашиваю одежду и раздвигаю ноги по первому требованию, а взамен получаю на неопределённый срок крышу над головой и какую-никакую гарантию безопасности. Недолго думая, я согласилась, решив, что продавать себя одному человеку всё же предпочтительнее, чем всем желающим, даже если те и заплатят больше.

Так мы вместе какое-то время и жили, практически как супружеская пара. Чутким и заботливым Чаза было сложно назвать. Поначалу он относился ко мне скорее как к безотказной служанке, которой некуда податься, но позже его отношение поменялось в лучшую сторону. Как там обычно говорят в таких случаях? Стерпится – слюбится. Что-то подобное произошло и у нас. В любви Чаз мне не признавался, да и вообще был скуп на похвалы, но красивых слов я от него и не ждала. И без них было видно, что я своему любовнику небезразлична. А затем его не стало. Для меня не было секретом, что мой любовник – вор. Чаз этого даже не скрывал, а наоборот, хвастался, говоря, что таких ловкачей, как он, найти очень сложно. Возможно, Чаз действительно был хорош, но в какой-то момент его всё же поймали на воровстве и казнили. Всё могло бы ограничиться отрубанием руки или каким-то количеством ударов плетей по спине. Вот только Чаз по-хорошему сдаваться не хотел. Прежде чем его скрутили, он серьёзно порезал двух стражников. Одного спасти удалось, но второй умер от ран. За это Чаза вздёрнули. Я присутствовала на казни, и видела, как моего любовника завели на эшафот, как палач затянул верёвку на его шее, а затем дёрнул за рычаг. Так я вновь осталась одна.

С мыслями о Чазе, добираюсь до дома убитого инквизитора. Сфокусировавшись, пытаюсь по звуку сердцебиения определить, есть ли кто-нибудь внутри, но использовать усиленный слух не позволяет жжение в груди. Неужели проклятая клякса блокирует мои способности? Ограничится ли всё слухом или будут и какие-то другие проблемы? В любом случае, надо поскорее от этого проклятого пятна избавиться. Света в доме нет, а значит, служанки ушли или спят. Надеюсь на первый вариант. Наличие магических ловушек больше не ощущаю, но теперь это ни о чём не говорит. Вполне возможно, теперь меня подводит не только слух, но и чутьё. Дерьмо! Если госпожа не ошиблась, лезть в дом придётся в любом случае. По-другому эту проблему не решить.

Приблизившись к дому, думаю, как бы попасть внутрь. Самый простой и быстрый способ – разбить окно. Но если внутри кто-то есть, он или она услышит шум разбитого стекла. Если выломаю дверь, это явно будет тише. Однако ломать мне её не приходится – она и так оказывается не заперта. Ну уж нет, я в такие совпадения не верю! Даже если госпожа не ошиблась, и источник моих бед сейчас находится в этом доме, лезть туда явно не стоит. Чтобы не разглядеть столь явную ловушку, нужно совсем уж ослепнуть. Сделав пару шагов назад, чувствую, как по спине пробегает холодок. Кажется, покойная сестра вернулась, чтобы закончить начатое. Но обернувшись, вижу не Айлин, а Чаза. На его шее отчётливо виден багровый след от верёвки, а в руке мой покойный любовник держит нож.

— Не знаю, кто ты и из какой дыры вылез, но лучше возвращайся туда поскорее, пока я не стёрла тебя в порошок, - угрожаю твари, прикинувшейся Чазом.

— Обязательно вернусь. Но только вместе с тобой.

— Это вряд ли. Исчезни, тварь. Считаю до одного. Раз...

Нас разделяло метров тридцать, но уже в следующую секунду оказавшийся рядом со мной Чаз полосует меня ножом по щеке. Всё происходит так быстро, что я едва успеваю прикрыть лицо рукой. Холодное оружие против меня малоэффективно, однако когда нож распарывает кожу на ладони, едва не вскрикиваю от боли. Стиснув зубы, резко отпрыгиваю назад. Повреждённая рука будто горит в огне. Похоже, ножик Чаз прихватил непростой. Размахивая им, оживший покойник вынуждает меня пятиться назад. Без труда могу противника перепрыгнуть, и удрать, но что-то мне подсказывает, что так просто уйти он мне не позволит. Ловко увернувшись от очередной размашистой атаки, пытаюсь наброситься на Чаза, и повалить его на земле, но получаю ногой в грудь, отлетаю на несколько метров назад, и падаю на спину. Оказавшись закинутой в дом, рывком поднимаюсь на ноги, затем пытаюсь выскочить обратно на улицу, однако дверь захлопывается у меня перед самым носом. Дёргая за ручку, пытаюсь её открыть, но та не поддается. Пробую выбить, однако и это не помогает. Капкан захлопнулся.