Настя лежала раскинувшись, пытаясь отдышаться, сердце колотилось так, что отдавало в виски. Она сама не верила, что только что произошло - она дала ему трахнуть себя. Не просто «поддалась», а кончила под ним так, что ноги свело.

Толик, тяжело сопя, вытер тыльной стороной ладони пот со лба и ухмыльнулся:

— Ну ты и жаркая баба, Настюха... Я думал, меня ноги подкосят, как ты меня там сжала.

Его взгляд медленно скользнул по её телу: грудь вздымалась, соски стояли камнем, живот блестел от липкой спермы, а между бёдер - щель распухшая, красная, влажная. Он довольно хмыкнул:

— Вот это я понимаю...

Настя зажмурилась, прикусила губу. В голове гудело: «Как я могла? Что я сделала?» Но тело предавало её - каждая клетка всё ещё трепетала после оргазма, внутри дрожали остаточные спазмы.

Она попыталась прикрыться рукой, пробормотав:

— Это... ошибка.

Толик фыркнул, ухмыльнулся по-простому, без лишней мудрости:

— Да ладно тебе. Какая ещё ошибка? Ты ж сама слышала, как стонала. С кем не бывает?

Он протянул руку и лениво провёл по её животу, собирая сперму с кожи. Его пальцы скользнули чуть ниже, размазали липкую тёплую влагу по её коже и только потом вытерлись о её бедро. На коже осталась тёплая полоса, и Настя вздрогнула.

Толик снова поймал её взгляд и сказал уже мягче, но с тем же звериным удовлетворением:

— Не парься. Тебе же хорошо было.

Настя прикрыла ладонью лицо, словно хотела спрятаться. Пальцы дрожали, дыхание никак не выравнивалось.

— Всё... - её голос сорвался, стал глухим. - Это было один раз. Больше не будет.

Толик ухмыльнулся, опершись руками по бокам от неё. Его член, тяжёлый и влажный от их сока, всё ещё полуотвердевший, скользнул по её бёдрам и лёг прямо на щель. Он не пытался войти - просто медленно провёл вдоль губ, оставив липкий след.

Настя вздрогнула всем телом, будто ток прошёл по коже. Её бёдра сами дёрнулись, живот напрягся, а из горла сорвался тихий, предательский стон. Она зажмурилась, крепко сжав веки, будто от этого могла стереть происходящее.

Толик, тяжело дыша, снова провёл головкой по её распухшей щели. Был слышен мокрый звук, и от этого Настю словно обожгло изнутри. Её тело выдало её окончательно - она чувствовала, как внутри всё дёрнулось, сжалось, будто приглашая его.

Он наклонился, уставился ей прямо в лицо. Его голос был низкий, хриплый, и в нём впервые не было привычной насмешки:

— Настюха... ну чё ты сама себя обманываешь. Ты ж сама видела, как тебя накрыло. Я такое первый раз видел, чтоб баба так кончала.

Он провёл по ней ещё раз, чуть надавив, и замер у входа. Его взгляд был твёрдым, почти трезвым, несмотря на хриплое дыхание.

— Давай ещё разок. Раз уж потом не повторится, чё это у нас наспех, как у пацанов в подвале? Давай по-нормальному, как положено. Чтобы у тебя в памяти осталось как надо, а не тяп-ляп. Последний раз, - сказал он твёрдо. - По-человечески. Чтобы потом ни жалеть, ни бояться.

Его член, ещё полутвёрдый, упирался в её вход, тёплый и тяжёлый. Настя чувствовала, как он скользит по её влажным губам, и от одного этого давления её тело уже предательски дрожало.

— Чё стесняться теперь? - продолжил Толик спокойно, почти буднично. - Раз уж разок кончила, значит понравилось. Мы ж взрослые люди. Всё между нами останется. Я никому ни слова.

Настя посмотрела на него. Перед ней был не тот идеальный любовник из женских фантазий. Толик - сухой, жилистый, с лысиной, блестящей от пота, и с заметным пивным животом. Даже в этот момент он выглядел больше как усталый мужик после тяжёлой смены, чем как соблазнитель.

И всё же именно он довёл её до такого срыва. Сначала его грубые пальцы и язык заставили её потерять контроль, и она кончила так, что закричала в голос. А потом - его член. Огромный, толстый, тяжёлый. Совсем не вяжущийся с его телом, будто чужеродный, пришитый ради контраста.

Настя сглотнула, чувствуя, как внутри всё снова дрожит от одного воспоминания. Этот самый член всё ещё тёрся о её щель, напоминая о том, как глубоко он в ней был и как безжалостно её трахал.

«Господи... как это вообще возможно? - мелькнуло у неё в голове. - Я дала этому лысому мужичку... и кончила от него... дважды...»

Она снова отвернулась, но мысли сами полезли в голову. Перед глазами встал другой момент - Сергей. Его взгляд, его жёсткая рука на затылке. И то, как она, сама не веря в происходящее, послушно взяла его в рот.

Тогда она убедила себя, что это «ничего не значит». Что это был разовый срыв, слабость, которую можно забыть. «Я ведь тогда тоже изменила самой себе... - мелькнуло у неё. - Думала, что контролирую, а на деле просто пошла за желанием. И сейчас... всё то же самое».

У неё перед глазами промелькнули лица бывших. Все они были разные - кто-то мягкий и заботливый, кто-то грубее, но всё равно подчинялся её правилам. И общее было одно: именно она решала, кого подпустить, кого пустить в постель. Она сама отдавала своё тело, контролировала, выбирала.

Но вот Сергей... а теперь Толик. Всё оказалось иначе. Они не спрашивали и не ждали её разрешения. Один взял обманом, играя на её желаниях, другой - просто вломился в её слабость, в то мгновение, когда она потеряла контроль.

Мысли резанули её гордость. Настя стиснула зубы, стараясь поймать дыхание. «Нет, чёрт возьми. Я не какая-то игрушка. Я сама решаю». Она вспомнила, как всегда гордилась собой - той Настей, которая выбирала, кому отдаться, и делала это по своей воле.

Алкоголь в крови туманил голову, тело всё ещё вибрировало после двух оргазмов, и именно эта смесь толкнула её на упрямый шаг. «Я - та же Настя, - сказала она себе. - Не они берут меня. Я сама отдаю. Кому хочу. Когда хочу. И так, как хочу».

Она открыла глаза. Толик, тяжело дыша, водил своим полутвёрдым членом по её распухшей щели. Влажные, липкие звуки наполняли тишину комнаты.

— Ну чё, Настюха, - проговорил он, хрипло усмехнувшись. - Ещё разочек надо бы. Не убудет же от тебя, а мне - память на всю жизнь.

Настя сжала губы, но вдруг резко подняла взгляд, поймав его глаза. В её голосе появился металл:

— Хочешь память на всю жизнь?

Толик моргнул, будто не сразу понял. Она поднялась на локтях, дыхание всё ещё сбивалось, но в лице проступило что-то упрямое, дерзкое.

— Я тебе устрою память, - прошипела она. - Покажу то, чего ты больше никогда в жизни не получишь. Сядь на диван. И раздевайся. Всё. Носки тоже сними - терпеть не могу, когда мужики в них.

Толик удивлённо моргнул, но подчинился. Скинул брюки, носки пнул в сторону. Откинулся назад, раздвинул ноги. Его член, тяжёлый и влажный от её соков, торчал в ожидании.

А Настя, тяжело дыша, стянула с себя рубашку. Ткань прилипала к телу, на груди и животе блестели липкие следы. Она скомкала рубашку в руках и протёрла ею кожу - грудь, живот, бёдра. Вытирала сперму, размазывая её, и от этого казалась ещё более голой, ещё более откровенной. Теперь перед ним она была абсолютно обнажённой..

Она отбросила рубашку в сторону, встала на колени перед ним. Волосы прилипли к лицу, но глаза горели. Она провела ладонью по его бедру, задержалась у паха и сжала член у основания, подняв на него взгляд.

— Я покажу тебе, как надо, - произнесла она тихо, но с вызовом.

Не дожидаясь его ответа, Настя наклонилась и провела языком по всей длине его члена - от самых яиц до головки. Медленно, жадно, будто пробуя вкус запретного. Толик шумно втянул воздух сквозь зубы, его живот дёрнулся, мышцы на шее напряглись.

Она задержалась у головки, облизала её кругами, слизывая остатки их общей влаги. Потом открыла рот шире и втянула её в себя, глубже, чем ожидала сама. Горячая, тяжёлая плоть упёрлась в горло, и глаза предательски увлажнились.

Настя не остановилась. Она отстранилась на секунду, обхватила член рукой у основания и снова двинулась губами вверх-вниз, помогая себе ладонью. Иногда останавливалась, оставляя головку во рту и играя с ней языком, то прикусывала нежно, то целовала, словно дразня.

Толик глухо стонал, пальцы вплетались в её волосы, но он не толкал её - позволял вести так, как она хотела. Его дыхание стало тяжёлым, прерывистым, он запрокинул голову назад.

Настя вдруг сменила ритм: засунула член глубже, захрипела от натуги, и тут же вытащила, задыхаясь, но не отпуская. Она дрочила его рукой, а губами и языком ласкала головку, снова и снова облизывая её, пока слюна не блестела по всей длине.

— Ух... Настюха... вот это да... - выдохнул Толик, закатив глаза.

Настя замедлилась, удерживая его головку во рту, и свободной рукой скользнула ниже. Её ладонь обхватила тяжёлые яйца, чуть сжала, перекатывая в пальцах. Толик тут же резко выдохнул, застонал глухо, словно его током ударило.

Она подняла взгляд снизу вверх, не выпуская член изо рта, и чуть сжала сильнее. Толик закусил губу, сжал её волосы, но снова не направил - только держал, позволяя ей делать то, что она задумала.

Настя осторожно коснулась губами его яиц, мягко провела языком по одному, потом по другому. Почувствовала, как кожа там натянутая, горячая, чуть солоноватая на вкус. Она целовала их медленно, будто нарочно растягивая удовольствие.

Затем, не разжимая пальцев у основания члена, втянула одно яйцо в рот. Толик резко втянул воздух сквозь зубы, его бёдра дёрнулись, но он удержался.

— М-мать твою... - выдохнул он хрипло.

Настя нежно покрутила языком вокруг, потом выпустила и тут же втянула другое. Губы сомкнулись, язык облизал каждую складку. Его стоны стали громче, дыхание сбилось, мышцы на животе подрагивали от напряжения.

Она снова поднялась вверх, лизнула основание члена, провела языком по всей длине до самой головки и, не дав ему передохнуть, снова обхватила его губами, втянув в себя с жадностью и силой.

На секунду отстранившись, Настя посмотрела на него снизу вверх, глаза блестели, губы влажные, по подбородку тянулась слюна.

— Ну? Кто-нибудь тебе так сосал когда-либо?

Толик шумно выдохнул, лицо его перекосилось от удовольствия.

— Н-нет... - прохрипел он, задыхаясь. - Ты, блядь... чудеса творишь...

Настя усмехнулась уголком рта и снова облизнула головку.

— Запомни эти ощущения, - прошептала она, прежде чем снова обхватить его губами. - Больше ты их никогда не получишь.

И тут же вернулась к делу - жёстко, жадно, без жалости. Она ритмично двигаясь, брала всё глубже, чем могла, захлёбывалась, но не останавливалась. Слюна текла по члену, блестела на её подбородке, её рука дрочила основание, пока рот и язык работали сверху.

Толик застонал так, будто из него воздух выдавило. Его бёдра дёрнулись, он схватил её за волосы, но даже не пытался направлять - просто держался, чтобы не сорваться раньше времени.

— Чёрт... Настюха... - хрипел он, закатывая глаза.

Настя ещё несколько раз жёстко провела губами вверх-вниз, шумно втягивая его в себя, и вдруг резко отстранилась. Из её рта тянулась блестящая нитка слюны, которая упала на его член и растеклась по стволу. Она слинула тыльной стороной ладони подбородок, глубоко вдохнула и выпрямилась.

Толик, весь на грани, шумно задышал, глаза его блеснули от неожиданной паузы:

— Чё... чего ты остановилась?

Настя встала на ноги, не отвечая. Её грудь вздымалась, соски были каменными. Она схватила его за плечи и, не давая опомниться, раздвинула колени и уселась прямо ему на член.

Толик выругался, глухо, сдавленно:

— Блядь!..

Она схватила его за член, провела им по своей щели, трущейся и блестящей от влаги. Несколько раз медленно повела вверх-вниз, задерживаясь на клиторе, и от этого сама застонала, прикусывая губу. Толик хрипло выдохнул, наблюдая, как её складки раскрываются под головкой.

И только тогда она подалась вниз. Головка упёрлась во вход, раздвинула её, и с влажным хлюпком вошла внутрь. Настя зажмурилась, выгнулась, и тяжёлый ствол стал уходить всё глубже, пока она не насела на него всей длиной.

Её киска обхватила его плотно, каждая складка чувствовала, как он распирает изнутри. Толик застонал, хватая её за бёдра, но не торопил - только смотрел снизу, как она дрожит, насаженная на него.

Настя приоткрыла глаза, провела ладонями по своим бёдрам и начала двигаться. Сначала совсем медленно - поднималась на половину, чувствуя, как он выходит из неё, и снова опускалась вниз, вдавливая его до самого конца. При каждом движении из неё вырывался влажный звук, а вместе с ним глухой стон.

Она упёрлась ладонями ему в грудь и задала ритм. Медленные движения сменились чуть более резкими - бёдра хлопали о его таз, её грудь тряслась, соски резали воздух. Она выгибалась, запрокидывала голову, волосы прилипали к шее и щёкам.

Толик не выдержал, подался навстречу, начал встречать её толчками снизу. Их движения слились: тяжёлые удары тел, хлюпанье её мокрой щели и обрывистое дыхание.

— Ах... чёрт... - простонала Настя, ускоряясь.

Она двигалась жёстче, садилась на него глубже, будто сама пыталась пробить дно. Её мышцы сжимали его так сильно, что Толик застонал в голос:

— Уф... сучка... сжимаешь, как тиски...

— Запоминай... - выдохнула она сквозь стоны. - Больше не получишь.

Её движения стали отчаянными. Она уже не думала о том, чтобы «показать» или «доказать» - она просто добивала себя. Каждое новое опускание на него вызывало волну жара внизу живота, и она чувствовала, как нарастает срыв.

Настя закричала, выгнулась назад, грудь взлетела вверх, и оргазм накрыл её. Её киска затрепетала, сжимая его безжалостно, мышцы бёдер тряслись, дыхание сбилось в крик.

Толик держал её за талию, не давая соскочить, и чувствовал, как её оргазм рвёт её изнутри прямо на нём.

Её тело трясло в оргазме, киска судорожно сжимала его, будто доила изнутри. Настя закричала, выгнулась, но не остановилась. Даже захлёбываясь в волне удовольствия, она продолжала насаживаться на него, громко хлюпая и хлопая бёдрами.

Толик держал её за талию, глядя снизу с довольной ухмылкой.

— Вот ты ебливая, Настюха... - выдохнул он хрипло. - Пиздой своей доишь меня прям.

Он потянулся выше, схватил её грудь обеими руками. Сжал соски, выдавил из неё новый стон. Настя вскрикнула, грудь тряслась в его ладонях. Толик наклонился, втянул один сосок в рот, стал сосать жёстко, прикусывая, затем перескочил на другой.

— Ах! - Настя выгнулась, продолжая двигаться на нём, а он жадно мял её грудь, тёр щетиной кожу, облизывал соски, пока она стонала и корчилась от чувств.

— Уф... сучка... - пробормотал он, отпуская один сосок и снова сминая ладонью второй. - Ты вся для ебли создана.

Толик жадно сосал, мял её грудь, облизывал, прикусывал, и от этого её всё трясло ещё сильнее. Она застонала, выгнулась, волосы падали на лицо, дыхание сбилось в прерывистые вдохи.

Он усмехнулся, отпустил сосок, сильнее сжал её бёдра.

— Сосать и трахаться ты умеешь, Настюха, - проговорил он хрипло. - А теперь дай и я покажу... как тебя ещё никто не ебал до меня.

Не дав ей опомниться, Толик рывком прижал её к себе, перевернул и уложил на спину. Диван скрипнул, её волосы рассыпались по подушке. Настя охнула, но сопротивляться не смогла - он уже нависал сверху.

Толик навис над ней, удерживая запястья, его грудь почти придавила её. Его член, скользнувший при перевороте, сразу нашёл дорогу обратно - влажный, тяжёлый, он упёрся в её вход.

— Вот так... - пробормотал он, и одним мощным толчком вошёл глубоко, до конца.

Настя выгнулась, вскрикнула, её ноги сами обхватили его талию, словно пытаясь остановить или наоборот вжать его глубже. Её глаза закатились, рот приоткрылся в глухом стоне.

Толик двинулся сразу в ритме - тяжёлые удары бёдер били по её телу, диван заскрипел в такт. Каждый толчок сопровождался влажным хлюпком её мокрой щели, и это заводило его ещё сильнее.

Он смотрел прямо ей в лицо, в её искажённые от удовольствия черты, и говорил хрипло, сбивчиво, между толчками:

— Вот так... Настюха... так тебя ещё никто не ебал...

Он отпустил её руки, тут же схватил за бёдра, подтянул ближе и начал долбить глубже, быстрее. Настя вскрикивала, пыталась то упираться ладонями ему в грудь, то хватать его за плечи.

Толик наклонился, поймал её сосок губами, втянул его в рот и жадно стал сосать, продолжая двигаться без остановки. Настя застонала громче, выгнулась дугой, её пальцы впились ему в спину.

Он не давал ей ни секунды отдыха, то замедлялся, вбивая его глубоко и удерживая внутри, то снова ускорялся, хлопая по её бёдрам. Влажные звуки заполнили комнату, её стоны становились всё громче.

— Ты чуешь? - выдохнул он, поднимая голову и глядя прямо в её глаза. - Такого больше не будет. Только со мной.

Настя уже почти сорвалась. Её тело тряслось, стоны становились всё громче, ноги сами обвились вокруг его талии, прижимая его к себе, не отпуская. Она обнимала его руками и ногами, уткнулась лицом в его шею, задыхаясь:

— Да... ещё... да...

Волна накатывала - ещё чуть-чуть, и её разорвёт.

И вдруг Толик резко выдернул член и отстранился. Настя вскрикнула, почти всхлипнула от обрыва, из груди вырвался стон недовольства, полный отчаяния.

— Ах... что?..

— А вот так, - ухмыльнулся он, поднимаясь на колени.

Он перевернул её, грубо потянул за бедро, поставил раком. Настя упала на локти, грудь повисла, волосы разметались по спине. Её зад высоко поднялся, щель блестела в свете лампы, вся распухшая, влажная, пульсирующая от недоконченного оргазма.

Толик ухватил её за талию и повёл членом по губам - вдоль, по всей длине, давя на клитор, скользя по щели, но не входя. Влажные чавкающие звуки сводили Настю с ума. Она вздрагивала, стонала, прикусывала губу.

— Толик... - простонала она, выгибая спину. - Не мучай...

Но он продолжал дразнить: прижимал головку к её входу и тут же отводил, проводил по щели, чуть касался ануса, снова скользил вдоль.

Настя застонала громче, её бёдра сами начали двигаться - она подавала зад назад, пытаясь насадиться, поймать его.

Толик ухмыльнулся, крепко сжал её за ягодицы, держа её на месте.

— Ага... вот так... сучка сама просит. Давай, покрути жопой, может заслужишь.

Настя дрожала, упершись локтями в диван, волосы падали на лицо. Его член снова и снова скользил по её щели, не входя, и от этого она сходила с ума. Её бёдра сами тянулись назад, жопа двигалась, вымаливая вход.

И именно в этот миг её кольнула мысль: «Опять... опять я изменила самой себе».

Ведь только что она вела игру. Она показала ему настоящий минет, настоящий секс - сделала всё так, как хотела сама.

А вот сейчас? Она на коленях, он держит её за талию, дразнит, и она сама крутит задом, словно просит пощады. Опять ею владеет ею, как хотят.

«Это всё его член... - промелькнуло в голове. - Этот огромный, чужой, который будто не к его телу пришит, а создан, чтобы ломать меня. И я снова под ним...»

Настя застонала, чувствуя, как предательское тело уже не спрашивает у разума - оно само хочет, чтобы он вошёл.

Толик наблюдал, как она двигает задом, пытаясь насадиться, и в какой-то момент сам не выдержал. Схватил её крепче за бёдра, наклонился и уткнулся лицом в её задницу.

Настя вскрикнула от неожиданности: его горячее дыхание коснулось самой запретной зоны. Толик развёл её ягодицы руками и жадно провёл языком по её анусу. Медленно, грубо, будто смакуя.

— Ах! - Настя дернулась, локти подогнулись, грудь вдавилась в диван. Она замотала головой, но стон всё равно вырвался наружу.

Толик не отрывался - обводил её розочку языком, прижимался плотнее, то скользил кончиком, то давил всей плоскостью. А в это время два его пальца вошли в её щель. Сначала глубоко сразу, потом начали работать ритмично, двигаясь внутрь и наружу.

Её киска чавкала от его движений, соки текли по пальцам, по её бёдрам. Настя выгнулась, зажмурилась, ногти впились в обивку дивана.

— Чёрт... Толик... - простонала она, задыхаясь, - хватит... или я сойду с ума...

Но он не останавливался. Его язык ласкал анус, пальцы долбили щель, то резко, то медленнее, а большим он цеплял её клитор. Настя тряслась, тело её било мелкой дрожью, дыхание сбивалось в хрип.

Она понимала: снова не она ведёт, снова он делает с ней, что хочет. Но тело предавало её - жадно принимало каждый его толчок пальцами и каждый влажный рывок языка.

Толик жадно ел её задницу языком, не выпуская ни на секунду, его пальцы работали в щели всё быстрее, глубже. Настя стонала в голос, почти кричала, прижимаясь лбом к дивану, не в силах больше держать себя в руках. Её тело выгибалось, как натянутая струна, и вот-вот готово было сорваться.

И вдруг он остановился. Выдернул пальцы, провёл ими по её блестящим губам и шлёпнул по заднице так, что звук разнёсся по комнате. Настя вскрикнула, задрожала, но только сильнее подалась назад, ожидая продолжения.

Он поднялся, навис сзади, ухватил её крепко за талию. Его член, блестящий от её соков, скользнул вдоль губ, прижался к самому входу. Толик на секунду замер, тяжело дыша, а потом резко толкнулся вперёд.

Головка растянула её вход и пошла глубже, вся длина ушла в неё с влажным хлюпком. Настя закричала, выгнулась дугой, пальцы вцепились в диван.

— Ах!.. - вырвалось у неё.

Толик вошёл до конца и замер на мгновение, будто наслаждаясь, как её тугая щель сжимает его, обволакивает, втягивает. Настя дрожала, стоя на четвереньках, грудь покачивалась, соски царапали обивку дивана. Её дыхание сбилось в хрип, она прикусила губу, но стоны всё равно вырывались наружу.

Первый толчок был медленный, тягучий. Толик почти полностью вышел из неё и снова загнал член внутрь до упора. Влажный чавкающий звук раздался в комнате, Настя вскрикнула, её спина выгнулась дугой.

Второй толчок был чуть быстрее, третий ещё резче. И вскоре его бёдра начали хлопать по её заднице ритмично, тяжело, с силой. Каждый удар отзывался в её теле дрожью, каждый новый вход словно разрывал её изнутри, но вместе с этим вызывал сладостный, сводящий с ума отклик.

— Уф... сучка... - выдохнул Толик, крепче вцепляясь в её талию. - Ты вся течёшь, пизда у тебя чавкает, как в болоте.

Настя закусила губу до крови, но не смогла сдержать крик. Она чувствовала, как её соки текут по бёдрам, как они смазывают его член, и от этого каждый толчок становился ещё влажнее, громче.

Толик вдруг замедлился. Начал двигаться медленно, глубоко, будто нарочно мучая её. Он полностью входил в неё, задерживался на мгновение, давил глубже, пока она всхлипывала, потом медленно выходил. От этого Настя корчилась, извивалась, пыталась податься назад, ускорить его.

— Ну чё, - усмехнулся он, наклоняясь ближе, его грудь коснулась её спины. - Нравится, когда я тяну?

Он снова ускорился. Теперь его толчки стали жёсткими, быстрыми, безжалостными. Настя вскрикнула, уткнулась лицом в диван, пальцы впились в обивку. Её зад грохотал под его ударами, грудь тряслась, соски скользили по ткани.

Толик выдернул член почти полностью, провёл головкой вдоль её губ, задержался на клиторе, и снова резко вошёл. Настя застонала, дёрнулась, её тело содрогнулось от удовольствия и от отчаяния одновременно.

— Вот так... - выдохнул он, снова ускоряя ритм. - Ты сама просилась, сучка.

Он поймал её за волосы, потянул голову назад, заставив её выгнуться ещё сильнее. Его дыхание жгло ухо, слова срывались хрипом:

— Ну что, нравится, как тебя ебут?

Она не ответила. Только стоны рвались из её груди, всё громче, всё прерывистее. Каждый его толчок сопровождался влажным хлюпаньем, смазка текла по её бёдрам, блестела на его члене. Эти звуки сами были ответом - да, ей нравилось, и скрыть это она не могла.

Толик ухмыльнулся, вцепился крепче в её волосы и выдохнул прямо в ухо:

— Такая сучка, тебя бы в два смычка выебать... вот это был бы концерт.

Слова ударили, как плеть. Настя зажмурилась, пытаясь отгородиться, но тело предало её тут же. Стоны стали ещё громче, толчки отзывались внутри сладкой дрожью, будто сама мысль о «двух смычках» только подливала масла в огонь.

«Нет... нельзя...» - пронеслось в голове, но бёдра её сами начали подаваться назад навстречу каждому его движению.

Толик почуял это и ухмыльнулся, не сбавляя ритм:

— Ага... во как зашевелилась... Представила, да? Два хуя в такой шлюхе...

Его хриплый голос, тяжёлые толчки, влажные звуки их ебли - всё смешалось в один поток. Настя уже не могла ни сдерживаться, ни думать. Каждое его слово обжигало, каждый новый удар бёдер в её зад разносил дрожь по всему телу.

Она закричала, выгнулась дугой, волосы разметались по спине. Её киска сжалась вокруг него судорожно, затрепетала, будто пытаясь выдавить наружу. Тело билось в конвульсиях, руки дрожали, ногти впились в диван.

Толик почувствовал, как её волна накрыла, и только усилил темп. Он гнал её дальше, пока она тряслась, терялась в оргазме. Влажные чавкающие звуки стали ещё громче, соки стекали по её бёдрам и по его яйцам.

— Вот так... - прохрипел он, сжимая её талию так, что кожа побелела под пальцами. -Кончай, сучка... кончай на моём хую!

Настя уже не могла отвечать словами - только крики и стоны рвались из её горла. Её тело дрожало, зад дёргался, мышцы внутри бешено сжимали его член. Она рухнула грудью на диван, но продолжала обхватывать его изнутри, будто сама тянула каждое новое движение.

И в этой позе, полностью раскрытая, разорванная на куски наслаждением, Настя поняла: такого оргазма у неё ещё никогда не было.

А Толик не останавливался. Его бёдра хлопали по её заднице всё так же тяжело и ритмично, каждый толчок вгонял его глубже, словно он и не заметил, что её уже разорвало наслаждением.

— Ах!.. хватит... - простонала она, падая грудью на диван, но её слова тонули в стонах и влажном чавканье.

Он вцепился крепче в её талию, пальцы врезались в кожу, и продолжал двигаться, как заведённый. Его член скользил в её мокрой, хлюпающей щели, входил и выходил безостановочно, а её тело, измученное оргазмом, отвечало новыми волнами дрожи.

Толик застонал в голос, сделал ещё пару мощных толчков и сорвался - горячие рывки спермы хлынули в неё глубоко, заполняя до краёв. Его тело дёрнулось, он выругался сквозь зубы и медленно вытащил член.

Он рухнул на диван рядом, тяжело дыша, откидываясь на спинку. Несколько секунд он просто переводил дух, а потом перевёл взгляд на Настю.

Она всё ещё стояла раком перед ним, опершись локтями о диван. Её бёдра дрожали, кожа на заднице горела красными следами от его ладоней, а между ягодиц блестела распухшая щель - широко раскрытая, влажная, пульсирующая.

Из неё медленно вытекали густые капли его семени, скатывались по губам вниз.

Толик ухмыльнулся, шумно выдохнул и пробормотал:

— Вот это картина... вот это да...

Настя стояла раком, тяжело дыша, волосы падали на лицо. Она чувствовала, как колени дрожат, как грудь трясётся при каждом вдохе. Но больше всего - ощущение внутри.

Тепло, густота, тяжесть. Его сперма. Она знала, что он уже вышел, но её киска всё ещё пульсировала, будто пыталась удержать его в себе. И с каждым толчком сердца она чувствовала, как из неё вытекают тёплые потоки. Медленно, вязко, скользя по губам, стекая по бёдрам.

«Всё. Теперь я не смогу сказать, что это ошибка...» - мелькнуло в голове.

Это было слишком реально. Слишком сильно. Слишком окончательно. Ошибкой можно назвать поцелуй, слабость, минет Сергею или то, как Толик трахнул её в первый раз... но не то, как он кончил в неё, как её тело приняло его до конца.

Она опустилась грудью на диван, прикрыла лицо ладонями и вдруг поняла, что уже не знает, от чего дрожит сильнее: от стыда или от того, что внутри неё ещё оставалось сладкое, предательское послевкусие.