В комнате всё ещё царила полумрак и тишина, нарушаемая только дыханием спящего Евгения. Настя лежала на спине, глядя в потолок, стараясь не обращать внимания на Толика, но ощущала его присутствие буквально кожей.

Толик, удобно устроившись в кресле, уставился на неё, не скрываясь. Пару минут он молчал, будто выжидал. Потом, чуть наклонившись вперёд, негромко, хрипловато прошептал:

— Настюх... А помнишь, как было тогда? Как я тебя взял, так что сама не ожидала... Неужто не хочется повторить? Никогда не видел тебя такой?

Настя резко повернула голову, посмотрела ему прямо в глаза, голос её был резким, почти злобным:

— Хватит, Толик. Забудь про это. У меня есть с кем трахаться.

Он ухмыльнулся, чуть прищурившись:

— Да, вижу, с Женькой у вас любовь-морковь... Только ты не замечаешь, что с ним ты совсем другая. Ты рядом, но будто через стенку. А тогда... ты горела. Не боишься, что так больше не будет?

Настя зло фыркнула, подтянула на себя одеяло:

— Отстань. Это была ошибка.

Толик не унимался, теперь его голос стал мягче, почти уговаривающим:

— Так покажи тогда. Давай, Настюх, не для меня, для себя. Возьми своего Женьку прямо сейчас. Пусть он проснётся, пусть поймёт, как ты его хочешь. Не думай про меня - делай, что хочется. Докажи, что у вас всё по-настоящему.

Он облокотился на подлокотник, взгляд его стал внимательнее, чуть хищный:

— Не стесняйся меня, Настя. Ты же не такая. Ты любишь быть в центре внимания... Давай, покажи, как любишь своего парня. Или ты только на словах такая?

Слова Толика проникали в кровь, как яд и возбуждение одновременно. Настя вдруг поняла, что дрожит - то ли от злости, то ли от уязвимости, то ли от того, что воспоминания о том ночном сексе с Толяном всё-таки вспыхивают где-то глубоко внутри.

Её взгляд снова скользнул на Евгения - он спал, но её рука невольно легла ему на грудь, чуть ниже, на живот... Она вспомнила Толика внутри себя - и это было так же остро, как и тогда.

— Не буду я ничего тебе доказывать, - глухо бросила она, но рука не убрала, а наоборот, сжала Евгения чуть сильнее.

Толик чуть подался вперёд, улыбнулся уголком рта:

— Ну, чего застыла? Или думаешь, я поверю, что тебя и правда только Женька теперь заводит? Да ладно, я ж вижу - тебе хочется, когда на тебя смотрят...

Он хмыкнул, не сводя глаз:

— Не для меня - для себя, Настюх. Хочешь - бери его прямо тут. А если нет... ну, значит всё, как ты говоришь.

Настя посмотрела на Евгения, потом снова на Толика. В комнате запах пота и постельного белья смешался с каким-то странным ожиданием - было ясно, что этот разговор уже перешёл ту грань, где можно просто отвернуться и уснуть.

Она ещё раз покачала головой, будто споря сама с собой, но внутри уже всё сдалось. От Толика веяло такой нахальной уверенностью, что отказаться казалось почти невозможным.

— Ты с ума сошёл... - тихо бросила она, но голос уже дрожал, больше не от злости, а от предчувствия.

Толик только ухмыльнулся, откинулся в кресле, давая понять: останется тут, пока не увидит то, чего хочет.

Настя отвернулась, но внутри всё сжалось сильнее - ведь совсем недавно она уже занималась сексом с Евгением, зная, что Толик тогда подглядывал за дверью. Только теперь он сидел совсем рядом, в нескольких шагах, не скрывая своего взгляда, и это возбуждало пугающе сильно.

Настя лежала несколько минут в тишине, пока жар и тревога не смешались с чувством лёгкого опьянения. Она вдруг поймала себя на том, что хочет доказать Толику - тот раз был ошибкой, случайностью, а сейчас у неё есть только один мужчина.

Она медленно протянула руку, погладила Евгения по груди, провела пальцами ниже, к животу. Почувствовала, как под её ладонью зашевелились его мышцы. Настя осторожно наклонилась, коснулась губами его шеи, потом плеча, легко прикусила кожу.

Евгений застонал сквозь сон, перевернулся к ней лицом. Она ещё раз провела ладонью по его телу, шепча ему что-то едва слышно, поддевая пальцами край его шорт.

— Ты чего, малыш? - спросил он, всё ещё не до конца проснувшись.

— Я тебя хочу, - прошептала Настя, бросив быстрый взгляд на Толика.

Тот не шелохнулся, только чуть шире улыбнулся в кресле - взгляд его был жадным, напряжённым.

Настя почувствовала, как в ней нарастает вызов: теперь ей было важно показать - сейчас она принадлежит только Евгению, и никто больше не сможет это у неё отнять.

Евгений просыпался медленно, словно через плотную пелену вина и усталости, но руки сами легли на Настю, обняли за талию, потянули ближе. Она поддалась, скользнула ногой поверх его бедра, и вся постель вдруг стала казаться слишком тесной для их разгорячённых тел. Настя целовала его всё настойчивее - в шею, подбородок, грудь, ощущая, как под ладонями его кожа становится горячей.

Он пробормотал что-то нежное, скользнул рукой ей под платье - тонкая ткань моментально скрутилась где-то у пояса, обнажая бедро.

— Ты сейчас... - начал он, но Настя не дала договорить, легонько прикусила мочку уха, шепнула: - Я сама.

Губы её скользили вниз, по груди, животу, задержались у пояса, пальцы быстро освободили его от трусов.

В комнате всё ещё стоял густой полумрак, но Толик с кресла видел каждое их движение. Он не двигался, не вмешивался - просто наблюдал, иногда чуть хмыкая, будто сам себе под нос. В его взгляде не было спешки, только вожделение и то самое испытание, которое он устроил Насте.

Она всё больше забывала о нём - или делала вид, что забывает. Сейчас ей хотелось только одного: чтобы Евгений почувствовал её желание, чтобы поверил, что для неё важен только он.

Рука её легла ему на член, провела по стволу, пальцы сжали чуть крепче, чем обычно. Она склонилась ниже, прошлась по всей длине языком, медленно, как будто училась его заново.

Евгений зашипел от удовольствия, закинул голову на подушку.

Настя двигалась всё смелее, помогая себе рукой, втягивая член всё глубже в рот, облизывая, целуя головку - и в каждом движении было что-то жадное, болезненно-упрямое. Она слышала его дыхание, ощущала под ладонью дрожь в его теле, и ей казалось, что больше ничего не существует: ни Толика, ни своего собственного смущения.

Она медленно провела языком по всей длине его члена - от основания до самой головки, едва касаясь, смакуя каждый миллиметр, будто хотела запомнить на всю жизнь. Вкус был солоноватый, живой - с оттенком вина, мужского пота.

Настя задержалась у основания, приоткрыла рот, слегка поцеловала ту самую точку, где пульсация бьёт особенно отчётливо. Снова провела языком вверх - теперь чуть увереннее, медленнее, не спеша, наслаждаясь тем, как Евгений дергается всем телом, стараясь сдержать стон.

Она задержалась у головки, мягко обвела её языком по кругу, делая короткие, изящные движения. Пальцами обхватила ствол у основания, чуть сжала, чтобы усилить ощущение - и в этот момент Евгений выдохнул, грудь у него быстро вздымалась, живот дрожал.

Настя не отрывала взгляда от его лица - ей хотелось видеть, как меняется его выражение, как под её ласками он становится уязвимым и полностью её. Она слегка втянула головку в рот, погладила языком снизу вверх, затем позволила ему медленно скользить глубже - ровно настолько, чтобы почувствовать упругость и жар внутри себя.

Остановилась, заиграла кончиком языка на чувствительной уздечке, затем - медленно и жадно - снова покрыла всю длину поцелуями, а затем обхватила губами, втянула чуть глубже. Рука работала синхронно - скользила вверх-вниз, плотно, но аккуратно, не спеша.

Горячее дыхание скользило по коже Евгения, он тихо стонал, пальцы его блуждали по её плечу, зарывались в волосы. С каждой секундой Настя чувствовала, как нарастает и её собственное возбуждение - всё внутри дрожало, кожа покрылась мурашками. Она чуть ускорилась, позволила члену скользить между сжатыми губами, делала то глубже, то мельче - играла, пробовала, дразнила.

Иногда останавливалась, чтобы чуть сжать ствол у основания, посмотреть снизу вверх, и только потом снова погружала головку в рот, втягивала язык, будто старалась вылизать каждую каплю, каждую жилку. Её губы оставляли мокрые следы, а по подбородку стекали едва заметные нити слюны.

В этот момент она почувствовала, как взгляд Толика буквально прожигает её сбоку. И от этого возбуждение стало только сильнее - она поймала себя на том, что хочет показать всё ещё красивее, ещё дерзче. Настя начала слегка всасывать головку, задерживала её у себя на языке, а потом позволяла члену выскользнуть изо рта с тихим, влажным звуком.

Она вернулась к поцелуям, прошлась языком по всей длине ствола, остановилась у основания, осторожно втянула одно из яиц в рот, продолжая рукой работать с членом.

Евгений застонал громче, его рука легла ей на затылок, но не толкала - скорее, искал поддержки, зацепки с реальностью. Настя медленно поднялась обратно к головке, снова покрыла её поцелуями, облизала круговыми движениями и вдруг позволила себе сделать чуть глубже, на грани - так, что горло сжалось, а глаза предательски заблестели.

Вся её поза, каждый жест, каждый вздох были призывом и вызовом одновременно: она делала это для себя, для него, для Толика - на грани между стыдом и страстью, где нет ничего лишнего, кроме желания.

Настя медленно поднялась, выпрямилась, тяжело дыша. Её пальцы скользнули к подолу платья - сначала нерешительно, будто она ещё давала себе шанс передумать. Но взгляд Евгения, затуманенный желанием, а за ним и взгляд подсматривающего Толика, словно придавали ей силы.

Она медленно, нарочно не торопясь, стянула платье через голову. Ткань послушно скользнула по её телу, оставляя на коже лёгкую дрожь.

Теперь она стояла перед ними абсолютно обнажённая, в слабом, призрачном свете из окна. Её кожа - светлая, почти прозрачная. Грудь - высокая, подтянутая, соски острые, едва тёмнее основной кожи, с тонкими кольцами, блестевшими металлическим холодом.

Бёдра - крепкие, округлые, но не тяжёлые, с чёткой линией между ними. Лобок гладко выбрит. Между ног алели следы страсти, а сама Настя, не стесняясь, стояла с прямой спиной и гордой осанкой.

Руки Насти не прятали ничего - она проводила ладонью по груди, тронула проколотый сосок, потом погладила себя по бедру, невольно зацепив пальцами татуировку.

В этот момент все взгляды в комнате были только на ней - и в них смешались и жадность, и зависть, и восторг. Настя стояла обнажённой, но не уязвимой - напротив, казалось, сейчас она держит в руках не только внимание мужчин, но и всю власть этого момента.

Настя, уже не скрываясь, опустилась на край кровати рядом с Евгением. Постель смялась под её весом, обнажённое бедро скользнуло по простыне.

Настя взяла его член в ладонь, провела кончиками пальцев по всей длине, задержалась на основании. Широкая, контрастная головка выделялась на фоне гладкого ствола, тонкие вены едва проступали под кожей, придавая ему аккуратный, ухоженный вид. Яички - крупные, упругие, полностью выбритые, будто для идеальной картинки - туго натянуты.

Настя медленно, с тонким внутренним азартом, оседлала Евгения - раздвинула бедра, приподнялась и, направив его член, медленно опустилась на него.

Её ладони оперлись в его грудь. Головка члена легко скользнула по влажной щели, и с тихим, затяжным выдохом Настя впустила его в себя, сантиметр за сантиметром - наслаждаясь этим медленным, почти тягучим ощущением заполнения. Каждый миллиметр ствола, каждая пульсация внутри заставляли её замирать и вжиматься сильнее.

Её бёдра легли на его пах, и в этот момент вся она словно слилась с ним. Настя чуть покачала тазом, давая Евгению почувствовать свою плотность, свою влажность - её внутренние мышцы обхватили член так жадно, что Евгений тихо застонал и сжал её бёдра.

Она начала медленно двигаться - вверх, вниз, круговыми движениями, плавно и жадно. Грудь поднималась и опадала, проколотые соски дерзко торчали вперёд, волосы спадали ей на лицо, скрывая лихорадочный блеск глаз.

В этот момент вся её поза говорила - я владею этим телом, этим мужчиной, этим моментом. И каждый новый толчок только усиливал власть и желание, что вибрировали в воздухе, смешиваясь с полуночным жаром спальни.

Настя нашла свой ритм - сперва осторожный, будто изучающий. Она двигалась плавно, приподнимаясь на бедрах так, что головка члена Евгения скользила внутри неё почти до самого выхода, а потом снова погружалась на всю длину, до упора, издавая едва слышный стон. Её руки лежали у него на груди, пальцы впивались в кожу. Она иногда наклонялась ближе - и длинные волосы щекотали его грудь.

Евгений, обхватив её за талию, направлял движения: иногда прижимал её сильнее, чтобы почувствовать, как она садится на него до самого конца, иногда отпускал, давая ей полную свободу. Его взгляд неотрывно следил за тем, как её грудь колышется от ритма, как живот едва вздрагивает при каждом толчке, как в уголках губ проступает улыбка.

Внутри неё было горячо, влажно - каждый сантиметр проникновения отзывался волной удовольствия. Она то ускоряла движения, заставляя член скользить по самым чувствительным точкам, то замедлялась, задерживаясь внизу, чтобы прочувствовать пульсацию внутри. От этого между ними натягивалась какая-то упругая, живая связь.

В какой-то момент она наклонилась вперёд, почти легла грудью на его грудь, и стала двигаться мелко, но быстро, чувствуя, как головка члена трёт самую чувствительную зону внутри. В её глазах был вызов, дерзость и страсть, смешанная с лёгкой злостью - ей нужно было доказать и себе, и Толику, что она умеет получать удовольствие для себя, а не для чьего-то одобрения.

Евгений шептал ей слова на ухо - иногда это были просто вздохи, иногда тихие фразы, в которых слышалось желание и даже просьба не останавливаться.

— Ещё... вот так... Настя... не останавливайся...

Она чуть улыбнулась, развернула бёдра шире, упёрлась ногами в матрас - и начала двигаться быстрее, сильнее. Её грудь прижималась к его лицу, а он не выдержал и захватил один из сосков губами, жадно посасывая и покусывая, отчего Настя застонала уже громко, теряя остатки самообладания.

Её движения становились всё более дикими - короткие толчки, когда она практически прыгала на члене, словно выдавливала из себя всё накопленное за вечер напряжение. В какой-то момент она села ровно, уперлась руками ему в грудь, выгнула спину - и начала двигаться мелко, будто работая только тазом, вжимаясь в него так глубоко, что Евгений стиснул зубы и судорожно вцепился в её бёдра.

В какой-то момент она почувствовала, что вот-вот сорвётся - внутри всё сжалось, дрожь прошла по всему телу. Она замедлилась, прикусила губу, и, глядя прямо в глаза Евгению, выдохнула:

— Я сейчас...

Евгений подхватил ритм, стал двигаться навстречу, погружаясь в неё жёстче, сильнее. Она больше не сдерживала стонов, выгибалась, хватала его за плечи, почти царапая кожу.

Оргазм накрыл её резко, почти с головокружением - мышцы внутри сжались вокруг его члена, волна удовольствия накатила, выбивая из неё крик, она прижалась к его груди, дрожащая, разомкнутая, почти потерявшая контроль.

В комнате всё ещё стоял хриплый запах секса и пота. Настя тяжело дышала, лёжа на груди Евгения, его руки всё ещё скользили по её спине, когда вдруг с кресла раздался знакомый хмык Толика.

— Вот это шоу... - с удовольствием протянул он, не торопясь подняться. - Жень, у тебя девка огонь!

Евгений вздрогнул, только теперь заметив, что Толик всё это время был здесь - сидел буквально в трёх шагах, наблюдал за каждым движением.

— Чёрт... - он резко сел, прижимая Настю к себе, словно прикрывая от взгляда Толика. - Ты что тут делаешь?

Толик усмехнулся шире, по-хозяйски развалившись в кресле:

— Да сбоку, знаешь, вообще горячо смотрится. Когда она на мне прыгала, даже не думал, что так будет. Жень, у тебя девка - пушка.

Евгений резко повернулся к нему, глаза сузились:

— О чём ты вообще? - спросил он срывающимся голосом. - Что ты несёшь?

Толик не моргал, глядя прямо на Настю:

— Спроси у неё, Жень. Не мне ж всё рассказывать.

В комнате повисла вязкая тишина - слишком честная, чтобы можно было отмахнуться или засмеяться. Настя чуть дрожала, но взгляд не опускала.

— О чём он говорит, Настя? - Евгений обернулся к ней, голос его дрожал, в глазах напряжённое ожидание.

Настя уселась на кровати, сжав простыню так, что побелели костяшки. В этот момент между ней и Евгением повисла пауза - уже не только от жара их тел, но и от чего-то большего, что разделяло их сильнее любого Толика.

Её дыхание стало неровным, она отвела взгляд, не находя в себе сил ответить сразу. После оргазма, когда всё её тело ещё дрожало от недавней близости и только начинало успокаиваться, слова Толика ударили по Насте, как пощечина. Всё ощущение единства с Евгением в одну секунду сменилось пустотой, словно между ними вдруг пролегла трещина.

В голове у неё путались мысли, оправдания не находились - в горле пересохло, язык будто прилип к небу. Она ещё чувствовала во влагалище пульсацию от Евгения, на коже - его ладони, а в ушах гулко отдавались слова Толика.

— Это то, о чём вы говорили за столом? - глухо спросил Евгений, его голос был тише. - То прошлое лето? Ты тогда трахалась с Толиком?

Настя сжалась сильнее, невольно обхватила себя руками, не в силах встретить его взгляд. Всё, что хотелось - провалиться сквозь землю или хотя бы проснуться от этого сна, где правда оказалась слишком явной.

Тишину нарушил Толик, в голосе его звучало откровенное удовольствие от происходящего:

— Жень, да чего там скрывать... Помнишь, когда я к тебе приходил? Вот тогда оно и случилось. Как-то само пошло... Даже не думал, что она такая горячая будет.

Он усмехнулся, не скрывая довольства:

— Она тогда раза четыре кончила. И на мне, и подо мной... Такой бабой грех не воспользоваться.

Настя вздрогнула от этих слов, лицо её горело от стыда и унижения, но возразить было нечего - Толик говорил правду, ту самую, которую она пыталась забыть и вытолкнуть из памяти.

Евгений несколько секунд смотрел на неё, в глазах сначала - шок, потом обида, а за ней что-то ещё, что она не смогла распознать: желание или злость, или и то, и другое сразу.

Настя попыталась заговорить, но слова не находились. Только дыхание сбилось, грудь мелко дрожала.

Евгений, всё ещё не сводя с Насти взгляда, медленно выдохнул и перевёл глаза на Толика. В голосе не было ни капли дружелюбия, только жёсткая, сдержанная злость:

— Выйди отсюда, - бросил он тихо, но так, что даже у Толика не возникло желания шутить.

Толик, явно довольный произведённым эффектом, поднял руки - мол, не вопрос, - и, вставая с кресла, не удержался от последней реплики:

— Ну, смотрите сами... Главное, чтобы теперь между вами честно всё было.

Он ушёл, прикрыв за собой дверь, и в спальне на секунду стало почти глухо - только Настино дыхание, сбивчивое, прерывистое.

Евгений сел на край кровати, сцепил пальцы в замок, уставился в пол, будто пытался что-то осознать или сдержаться.

Настя не смела дотронуться до него - казалось, даже дыхание может сейчас сломать этот хрупкий, но опасный момент.