Присев, стала с удивлением, внимательно разглядывать набухающий кровью, смотрящий ей прямо в лицо, возбужденный член. Провела пальчиками по ничем ни прикрытой, без обрезанной крайней плоти, бархатистой головке. Размазав по ней выступившую из уретры смазку. Пошевелила, из стороны в сторону, словно любуясь гладким стволом. Видимо довольная увиденным, улыбаясь каким-то своим мыслям, встала и толкнула меня на кровать.

— Ну всё, насмотрелась! — Звонкий голос взрослой женщины, который больше подошёл бы молодой девушке, слегка дрожал, выдавая волнение. — Приступим!

Вытянувшись на постели, освободил рядом место, а она, неожиданно, села на меня сверху. Села спиной ко мне, так, что промежность влажно уткнулась в головку члена.

— Не раздавила? — Шепчет, наклонившись.

Дразня, плавным скольжением по придавленному стволу. Сжимая половинками попки. Будто специально, смазывая соком потёкшей вагины, пропускает между раскрытых, больших половых губ.

Моя попытка сесть, чтобы принять хоть какое-то участие в процессе, была пресечена упёртой в грудь рукой. Ещё немного, и я бы опозорился, кончив себе на пузо. Пробую, воспользовавшись моментом, когда она приподнялась, сунуть член в соблазнительно открытую дырочку... Щаззз! Поиграла у входа, но внутрь не пустила!

Наконец, она решила сменить позу и перекинув через меня ноги, повернулась лицом. Большие, молочно - белые сиськи, колыхаясь, опустились совсем низко, позволив их ласкать. Ну, теперь-то можно! С наслаждением, взвесив в ладонях, помял пальчиками, сжал соски, потянулся, пытаясь достать языком и губами. Поласкать, пососать ртом.

— Лежи спокойно! — Мягко, но властно отвела мои руки от своей груди. Вытянув их вдоль туловища, придержала, оперевшись на них. — Моя грудь, не радио, чтобы соски крутить.

Да что же это такое! Она так и будет всё время командовать! Разглядывает, словно впервые увидела. Прищурившись, пристально смотрит на меня своими красивыми, но такими усталыми, зелёными глазищами, с едва заметными, фиолетовыми мешками под ними. С морщинками паучьих лапок в уголках, на лбу и вокруг рта, проявившимися при ближайшем рассмотрении. Но всё это было сейчас неважно, и не могло помешать утомлённой жизнью, тридцатилетней женщине, быть желанной.

Особенно, дико, возбуждала волна ароматов, исходящий от её большого, красивого тела, и волос, накрывших меня водопадом. Полностью легла, вытянувшись на мне, попытавшись дотянуться до губ, а дотянувшись, жадно впилась. Освобождённый член выпрямился, показавшись между её ног, и я сделал попытку направить рукой... Но она, вновь, на этот раз животиком, прижала его, не давая войти.

— Я сама... — Приподнявшись, подтянулась повыше, опустив ноги по обе стороны от меня... — Я сама всё сделаю. Лежи, не рыпайся.

Наконец-то член уткнулся в желанный вход, замер на мгновение, и вошел, мягко, но властно осваивая ее гостеприимную дырочку. Пытаюсь проникнуть дальше, выгибаясь, толкая тазом. Глубже, вверх... , вниз. Ещё вверх... , вниз, и ещё... , упираясь в её лобок, не пускающий до конца. Поняв моё желание, подогнув ноги, села. Охнув, остановилась, сдерживая фрикции, и вдруг размашистыми движениями стала скакать на члене. Сжимая, словно выдаивая горячим влагалищем, сперму.

Член уже не просто стоял, а жил своей жизнью! Попытки остановить, все увеличивающееся напряжение, не кончить раньше времени, ни к чему не привели. Слишком долго я терпел. Это было, уже выше моих сил. Невольно двинулся навстречу, стараясь войти как можно глубже, до упора... чуть не задохнувшись, от подступающего финала.

— Я всё... щас кончу. — Почти что прохрипел, предупреждая.

Она лишь кивнула в ответ, и продолжила, неутомимо насаживаться на готовый взорваться член. И вот, непроизвольно, откуда–то, из самых глубин моей груди, вырвался стон, перешедший через секунду в рычание. Схватив за бёдра, засадил особенно глубоко, выгнувшись, прижался лобком к лобку и... кончил. Упругие сокращения, струёй, несколько раз ударив в стенки влагалища, медленно затихли, принеся блаженство и лёгкую усталость!

Словно не заметив, она, продолжила ритмично двигаться, вколачивая меня в кровать. Немного выдающийся вперед, мягкий живот женщины то напрягался, то спадал так, что выступали рёбра. Но вот простонав, сжала бёдра, выгнула дугой спинку, откинувшись назад, упёрлась руками в мои коленки... . Зачастила, заторопилась, попкой, уже просто ёрзая, мелко толкаясь мокрой промежностью...

Чмок... , и обессиленный член выпал из вагины. Она замерла, словно не поняв, что произошло, подождала, а затем медленно слезла с меня. Прикрывшись ладошкой, шлёпая босыми ножками по полу, семеня, подбежала к двери и исчезла. А я, остался лежать в постели, весь потный и обескураженный её поведением. Мучимый вопросами, теснящимися, в идущей кругом голове. Чувствуя себя настоящим девственником, обалдевшим от навалившегося удовольствия.

— Бегом мыться и одеваться! — Первое, что я услышал от закутанной в банный халат Виктории Алексеевны. — Чего разлёгся. Время!

Да, судя по суровому лицу с нахмуренными бровями, экзамен не сдан. Бегом в ванну, обдать струёй из душевой лейки член с яйцами, одеться и на выход.

— Надеюсь не надо напоминать, что это наш секрет. — Даёт она последние указания перед дверью. — Если встретишь по дороге Людмилу, скажешь, что заходил к ней, но не застал. Понял?

— Угу.

— Здесь, мой рабочий номер телефона и адрес. — Протягивает листок из блокнота. — Звонить, в крайнем случае. Спросить тётю Вику. Понял?

— Да. А адрес зачем?

— Я позвоню и скажу, когда ты должен ждать меня там.

— ?

— Ну что за детский сад! Не распробовала, свежего мясца. — Наклонившись, шепнула она, клацнув зубками у моего уха. — Надо повторить.

— Что повторить... ? — Растерялся, но тут же поняв в чём дело. — Ааа!

— Ну, вот и хорошо! — Ободряюще подмигнула тётя Вика. — Главное, чтобы это осталось в тайне и не забудь про наш договор о Людмиле.

— Хорошо! Я всё сделаю.

Виктория Алексеевна, или как она сказала тётя Вика, глядя прямо в глаза, широко, по-доброму, но несколько напряженно улыбнулась и, чмокнув на прощание в щёчку, открыла дверь.

Всю дорогу до дома, и потом – весь вечер, вспоминая произошедшее, пытался привести в порядок мысли. После того, как на практике ощутил силу и вкус секса со зрелой женщиной. Из простой разрядки, он превратился во что-то большее. Когда думал о Виктории Алексеевне, мне представлялись чувственные мягкие формы, которыми хотелось обладать. Любить, и нельзя сказать, что эта любовь была чисто платонической. Мне хотелось касаться, гладить крутые, нежные изгибы груди и бёдер, такие красивые, более женственные, выдающиеся, чем у девочек вокруг. Хотелось целовать губы, шейку, плечи и теперь это сбылось.

А вот, например, в её дочери, Людке, как и в большинстве девчонок вокруг, было ещё много детского, резкого, угловатого, наравне с озорной ребячливостью в разговорах и поступках. С ними хорошо проводить время, как со своими пацанами. Но опытная женщина - это было нечто! С ощущениями, которые она даёт своим вниманием. С удовольствием, которое доставляют её ласки и тело. С чувством собственного превосходства над окружающими – ну как же без этого, ведь ты мужик и тебя выбрала взрослая, зрелая, искушённая в сексе дама.