Перетирая полотенцем после ужина вымытую посуду, Полина Лаврентьевна погрузилась в размышления, относительно завтрашнего обследования клиентки, побывавшей в её доме в качестве любовницы Стыковского. Каковы же намерения той дамочки в отношении Дмитрия Николаевича, в результате подтвердившейся беременности после осмотра? Попросит ли она об аборте, чтобы избежать гласности в её окружении. Но при неблагоприятном исходе операции на неё ляжет прямая ответственность за последствия содеянного. В подобных случаях, Полина категорически избегала согласия делать аборт пациенткам дворянского сословия. Но подобный отказ был чреват для Стыковского возможными неприятностями при вступлении в брак. Необходимо обсудить с Дмитрием Николаевичем возможные последствия при отказе от операции для него самого и его протеже. Женщина, видать, не молоденькая мещанка. Пусть сами решают. Не моё это дело рисковать своей свободой и нечастым, но надёжным заработком. Однако, не пора ли проведать эту парочку. Для Катюхи отъезд Дмитрия Николаевича из Нижнего с молодой женой не станет большой трагедией. Есть для неё, чем сердце успокоить. У неё есть молодой сынок хозяйки борделя, а так же, пусть не молоденькая полюбовница и в конце-концов, любящая её родная сестра, которая не бросит её в трудной ситуации. Полина сняла фартук и направилась к себе в комнату.

– Как наши дела, молодые люди? Не мало ли вас, не нужно ли нас. Димочка, что же ты нашу барышню не раздел без меня. Вот уедешь от нас, я её замуж отдам за вдовца из нашего околотка. Знаю одного такого. Без детей, на хлебной должности, служит околоточным надзирателем при полицейском городском участке. Всё меньше соблазна на чужих женихов пялиться. С кучерами связываться нам больше нет резона. Так что ли, Катюша?

– Что там говорить, Поль, как не будет Димочки, так мне всё равно за кого идти.

– И то верно, сестрёнка. Скидывай рубаху, любить тебя станем с Димой. Как там в вашем борделе, нагляделась поди за шельмами своими.

– И не говори, Поленька. Такие нахалки, что с мужчинами, что с женским полом без разбору.

– А разве среди клиентов бывают женщины? удивился Стыковский.

– И довольно часто, – подтвердила Катерина, – снимают для себя нумера́ с нашими девушками, отмечают именины или девичники. Дым коромыслом по всему заведению до самого утра.

– И тебя зовут к себе? – поинтересовался Стыковский, принимая из рук Кати нижнее бельё.

 Участвовать в увеселениях клиентов мне настрого запрещено хозяйкой заведения.

– А присматривать за ними не возбраняется? – оживился Стыковский.

– Даже полагается, – смущённо оправдалась Катерина, прикрывая обнажённую грудь перед своими любовниками, но это лишь при публичных гулянках.

– Ну, так у нас и есть та самая гулянка, Кать, ручонки прими с грудей, – настойчиво предложила Полина, отнимая руки Катюхи к коленям. Небось перед своей гувернанткой не долго строишь недотрогу.

– У неё есть любовница, Полюшка? – удивился Стыковский.

– Немка – хозяйкина гувернантка из образованных. Не знаю, чем они там больше занимаются, любовью или книжки читают? Ты уж займи Катюшку, пока я тут разберусь, – предложила Полина своему партнёру, разводя колени сестры. Катерина дёрнулась, но руки Дмитрия удержали женщину за плечи и недовольный возглас молодой наперсницы быстро смолк. Секель предательски выглянул из-под скромного капюшона кожных складок и тут же попал в объятия горячего языка Полины.

– Ещё, ещё хочу... – стонала в истоме Катерина, сжимая коленями голову своей сестры. Проворный язык Полины, со знанием дела обследовал такие знакомые ей уголки женских прелестей, что Катюша воспротивилась надвигающейся волне оргазма.

– Всё, родная, довольно, – захлёбываясь в экстазе, молила Катюша, – дай мне Диму, пусть он на мне закончит. Боже! Какое блаженство, – порывисто бормотала она, отнимая голову любовника от своей груди.

Стыковский подчинился желанию молодой любовницы. Переместившись к её ногам, он поспешил вложить в раскрывшуюся плоть свой твердеющий орган, нанизав на него разгорячённые бёдра Катюши. Полина склонилась над сестрой, осыпая короткими поцелуями лицо, дышащее страстью робкой жертвы. С ужасом вспоминая, как измывался над ней самой, мерзкий извозчик Тихон Пантюхин в поисках своей Катюхи в недалёком прошлом. И как справедливо она покарала этого изувера, спасая свою младшую сестру от негодяя.

Тем временем, Дмитрий Николаевич завершил процесс внедрения в горячую наружность Кати. Она с искренней благодарностью облобыза́ла любовника, в дальнейшем не раз меняя позу проникновения в себя.

– Поленька, я уже не в силах более выдерживать Димин напор. Подмени меня хоть на некоторое время.

– Я ещё успею, Катюша, позабавить моего жильца. Не завтра съезжает наш Димочка. После него, родная, тебя ещё на долго хватит не скучать по мужикам. Вон как тебе всё растёр своим инструментом. Завтра со своими халдами трудно будет выплясывать канкан. Давайте укладываться на покой. Необходимо выспаться, надо ждать, нам всем трудный день предстоит. А коли приставать начнёт, Катюш, приходи ко мне спать.

А про себя Полина Лаврентьевна прикинула, что завтра Николашка без своего удовлетворения от неё, вряд ли захочет уйти. Да и самой отказаться от внимания парнишки не захочется. Только норовит чаще обойтись моей задницей, баловник. Благо свой стручок ещё не сильно отростил, хулиган. Через год от него не отмашешься, стервеца. Постоянным мужиком в моей постели пропишется.

* * *

Утром Зинаида усадила детей за стол, напоила тёплым молоком с душистыми баранками и наказала во всём слушаться Полину Лаврентьевну, выполнять её любые требования.

– Мамуля, а когда ты придёшь за нами, ? – Спросила маленькая Феня, разглаживая на груди овальные концы гипюрового отложного воротника.

– Дня через три, дочка, раньше не смогу. У Полины Лаврентьевны свой дом, просторный дворик, Николаша привяжет вам качели. Возьмите с собой «Путешествие Гулливера». Тётя Полина почитает вам перед сном.

Федюшка кретически посмотрел на сестру и попросил мать снять с её шеи дурацкий гипюровый воротник. – На воспитанницу тётушки Амалии похожа. Только зонтика не хватает, как у этой немчуры.

– Не зарекайся, Федюня, – усмехнулась мать, взъерошив светлые волосы на голове сына, придёт время, сам будешь слюни пускать по этой девчонке.

– С хрена ли? Я на Феньке женюсь, мы с ней давно решили, – заявил Федюшка, по-хозяйски притянув к себе сестру за тоненькую шейку, – Феньк, чего молчишь, передумала, что ли? Опять со своим кудряшом тискалась?

– Вот ещё... Нужен мне этот уёбыш кучерявый. Я тебе верная, Федюша. А конфету его мы с тобой вместе съели, забыл что ли?

– А ты ему за конфету что?... – насторожено поинтересовался брат.

– В шейку раз поцеловать дала, – беспечно призналась Фенечка.

Ещё раз дашь, обоим бо́шки откручу, – строго предупредил Федюшка, для убедительности показав сестре кулак.

– Да мне совсем не понравилось, – липкими губами всю извазюкал, – пренебрежительно заверила Феня, стрельнув глазами на брата.

– Тоже мне, давалка нашлась...

– Всё, довольно! – Прекратила «семейную перепалку» Зинаида. Николаша, веди этих «женатиков» к Полине Лаврентьевне. У неё в доме жилец квартирует. Чтобы вас там не слышно, не видно было, – пригрозила мать. Она перецеловала малышей и направила их к двери. Однако, Николка, уловив удобный момент, ущипнул на прощание мать за упругую ягодицу.

– Ишь разохотился, хитрец-молодец, теперича с этим, сынок, прямиком к Полине. Лаврентьевне. К вечеру жду домой.

* * *

Отворив старую калитку во двор Полины Лаврентьевны, ребятня поднялась на крыльцо. Николка, приподняв Фенечку к звонку, приказал звонить в колокольчик над косяком двери. Вскоре дверь скрипнула и на пороге появилась хозяйка в клетчатом переднике, внимательно разглядывая гостей.

– Guten Morgen, Madam, – дружно приветствовали Полину малыши, прячась за спиной старшего брата.

– Явились, беспризорники? – Радушно улыбаясь, хмыкнула хозяйка. Сразу видно тёткино воспитание. Какао с блинка́ми любите?

– Любим, – поспешил согласиться Федюшка, выступая из-за спины Николки, – а это чо такое?

– Они кроме молока ничего не знают, Поля, – подсказал Николка, заводя в дом малышей, – разувайтесь, огольцы, полы тёплые. Носки с дырками, но чистые. Полина Лаврентьевна, как им к тебе обращаться?

– Тётей Полей можно, – предложила Полина.

– А нас, тёть Поль, Николаша к вам на транвае привёз, – похвалился Федюшка. Фенька со страха прям в штаны напрудила.

– Что, Фенечка, мокренькая пришла? – озаботилась Полина, щупая ножки девочки.

– Да на ней всё быстро высыхает, как на печке – успокоил Полину Николка.

– Тогда завтракаем, потом со штанами разберёмся, – усаживая детей за кухонный стол, суетилась Полина Лаврентьевна.

– Поля, пусть едят, а мы пока в комнате посидим, – предложил Николка, уводя хозяйку в спальню. Вы ешьте, по дому не шастать без спроса, – добавил он малышам строгим тоном.

– Шёл бы ты на занятия, Николаша, – расстёгивая на груди ворот платья, посетовала Полина, заходя в спальню. – Только раздеваться совсем не стану. Делай всё скоренько и уходи. После занятий я тебя жду. Деток спать уложу, клиентка к тому времени уже уйдёт, тебя покормлю, а там уж получишь своё вдоволь.

Николка прижал к себе грузное тело Полины и с нетерпением поцеловал свою любовницу, всовывая ей в рот свой язык..

– Не тяни меня в постель, Коленька. Дети в доме. Давай стоя, – взволновано зашептала Полина, усердно подбирая руками подол ситцевой юбки.

– Глаза для меня подкрасила, что ли? – Разворачивая женщину к спинке кровати, ухмыльнулся парень, запуская руку в промежность любовницы, с наслаждением разминая в ладони мягкий «пирожок» своей покорной Полины.

– Иль не угодила, паршивцу? – с обидой в голосе спросила Полина, подхватывая возбуждённый член рукой и направляя его в прорезь набухших наружных губ в промежности

– Сиськи ослобони чуток, Поль. Я не долго. В обед догоним, что сейчас не успеем.

– Зря ты затеял эту спешку, Николаш. Давай уж в попу, оно так быстрее выйдет. Возьми баночку с мазью на подоконнике. Да не ту, бестолковщина, это ихтиоловая мазь. Брючки спусти, не замажься впопыхах, – упредила Полина Николашку. – И палец глубже всовывай, на свою елду не скупись смазки. Дай на колени опущусь, как закончишь, так юбкой оботрись, всё равно в стирку отложу. Бесстыдник, взрослую бабу к мерзостям приучить надумал, – с упрёком высказала Поля своё неудовольствие парню, – как знала, всё внутрях замыла.

Тем временем, на кухне Федюшка заканчивал завтрак, деловито рассуждая.

– Раз Николка принялся за тётку Полину, пусть мне Амальюшку отдаёт. Даром что ли немецкий учу.

– Она тебя не схочет, – авторитетно заявила Фенечка, доедая очередной блин. – С ней тебе даже мамка не поможет, как Николашке. Одна я тебе надёжа. А вот если скажу Амальюшке, что пристаёшь ко мне, она тебя, может ещё, пожалеет и допустит до себя, но под венец идёшь со мной.

– Хитрюга ты, Фенька не по годам! С меня ириска.

– Три, – безапелляционным тоном поправила сестра.

– Три много, двух хватит. Не́чего на собственном женихе наживаться, сводня.

– Тогда мне одну ириску и дозволишь кучерявого Шурика, когда захочу.

– Хорошо, ириску за разговор с Алей, а уёбыша если только она согласится со мной.

– Уговорились, Федюшка, – охотно подтвердила условие договора Феня.

– Николашке молчок, предупредил брат и, притянув к себе Феню, звонко чмокнул девчушку в губы.

Из коридора послышалось топтание у входной двери и разговор Полины Лаврентьевны с Николкой.

– Беги скорее, успеешь на второй урок, любовничек. – Быстрый топот стальных подковок на ботинках Николки рассыпался по ступенькам крыльца. В кухню вошла Полина Лаврентьевна и, взглянув на ребят, сказала:

– Чем займёмся, огольцы? Грамоте тётка обучала?

– Прописям на немецком и словам разным... – неопределённо сообщил Федюшка.

– Бесполезное занятие, для таких малышей, а вот русскую азбуку знать необходимо. Ей мы и займёмся завтра. Скоро ко мне придёт пациентка, я её обследую у нас в комнате. Вы уж погуляйте во дворе недолго, а потом вас позову, пообедать и спать уложу. Со двора не уходить.

– А сараи у вас есть? Мы с Фенькой любим по крышам скакать.

Банька и дровенник, особо не поскачешь. Две яблони в углу двора, Николка вам качели наладит, будете качаться. Я пока займусь обедом, а вы можете погулять во дворе. Вам мамка сменку белья дала? Феня, снимай трусишки и возьми чистые. А эти я выстираю к вечеру будут сухие.

* * *

– Тёть Поль! Тёть Поль! – взволновано зачастил Федюшка, вбегая на кухню, – Фенька в уборную провалилась и вылезти из говна не может!

Полина с испугом бросилась во двор к дощатому сооружению в глубине садика. Выгребная яма для нечистот, прикрытая настилом из подгнивших досо́к за помещением отхожего места, имела весьма плачевный вид. В провале досок стояла девчушка по пояс в нечистотах, пытаясь вылезти из дырявой прорехи старого настила.

– Господи! Как тебя туда занесло, бестолковую?! Чего ты там забыла на погребице... – причитала Полина Лаврентьевна отрывая ветхие доски, чтобы изъять из ямы перепуганную страдалицу. Хорошо хоть в баньке вода ещё не остыла со вчерашнего дня. – Когда девчушка была извлечена из коварной западни, Полина спешно отвела пострадавшую в старенькую баньку и тщательно вымыла тёплой водой из чугунного котла.

– Будет чем заняться вашему Николке. Пусть погребицу заменит. Всё некому было починить, а тут сестрёнка помогла. Сиди, Фенечка, я за бельишком в дом сбегаю. Федя, чего нос воротишь, чистая она, хвойным мылом отмывала твою красотку, хоть под венец веди. Возьми старую дерюгу и прикрой погребицу, дерьмом на весь двор несёт, только сам туда не свались. В баньке на тебя уже воды не осталось.

Спустя час в дверь позвонили и Полина завернув фетиль керосинки, поспешила в прихожую. Открыв дверь, она увидела перед собой моложавую даму в шляпе с чёрной вуалью, прикрывающей миловидное лицо пациентки.

– Вы ко мне, мадам? С интересом разглядывая через тонкую вуаль гостью, в тёмном салопе, с зонтиком в руках.

– Добрый день. Я по протекции Дмитрия Николаевича Стыковского. Он рекомендовал обратиться к вам, Полина Лаврентьевна.

– Проходите, Дмитрий Николаевич говорил мне о вас. Хочу предварительно уведомить, что за аборт я берусь не во всех случаях. Состоятельным женщинам я избегаю оказывать подобные услуги. Но Дмитрий Николаевич очень просил меня о консультации для вас, – подтвердить наличие беременности у её протеже. Он заслуживает моего расположения и доверия к нему. Не могу отказать моему постояльцу. Я не спрашиваю от кого у вас беременность. Не в моих правилах интересоваться столь щепетильными подробностями причин беременности моих клиенток. Снимайте ваш салоп и проходите в мою комнату. Полагаю, что с расположением комнат в моём доме вы предварительно уже знакомы, так как приходилось бывать здесь. Но я не в претензии к вам. Молодому человеку надо же где-то встречаться со своей пассией. Дмитрий Николаевич, мадам, весьма респектабельный мужчина у себя на службе. И с женщинами простого сословия связываться не стал бы.

– Полагаю, что вам нет причины интересоваться мной, ведь мы не в больнице. И наше общение останется только между нами, – выразила надежду Калерия Евлампиевна.

– Разумеется, мадам, не извольте беспокоиться. Распологайтесь на этом диванчике, я только простынку накину и шторку отодвину для освещения.

– Простынь у меня с собой, можете не беспокоиться. У вас здесь чисто и уютно, – заметила Калерия, осматриваясь в комнате. Это ваше семейство? – Спросила она, вглядываясь в фото на комодике в ореховой рамке с изображением трёх женщин.

– Вы совершенно правы. Моя дочь и сестра, снимок сделан два года назад.

– Знакомое лицо, как-будто я где-то видела вашу сестру, впрочем, возможно, ошибаюсь. А дочь похожа на вас...

– Есть некоторое сходство. Пожалуй приступим к делу? Разденьтесь и располагайтесь на диванчике.

Калерия Евлампиевна, робея перед осмотром, сняла платье, расстегнула крючки бюстгальтера за спиной. Стянула нижнее бельё и присела на край дивана в ожидании нескромных вопросов о причинах, вызвавших сомнение у неё по поводу своей беременности.

– Ну что, уважаемая, сколько задержка и как давно была связь с супругом. Впрочем, здесь вы были с Дмитрием Николаевичем достаточно давно. Или ваша связь продолжалась и позже?

– Доктор, хочу сразу предупредить, что мой супруг не может быть причиной моей беременности в силу своих преклонных лет. И что главное, меня беспокоит лишь наличие беременности. Я намерена родить при любых обстоятельствах. Мне нужен этот ребёнок, от кого бы он не был. Вы должны понять меня, как женщина. У вас самой дочь на выданье.

– Я одобряю ваше желание родить, но потребуется помощь опытного гинеколога в условиях клиники. Уж как вам удасться объяснить причину зачатия вашему супругу, то это ваше дело.

– Он не на столько стар, чтобы это стало серьёзным препятствием для зачатия ребёнка.

– Что ж, бог вам в помощь. Рождение ребёнка – дело богоугодное. Ради этого грех вам будет прощён небом. Рубашечку приподнимите, хочу посмотреть ваши сосцы. Аборты раньше случались?

– Нет, избавил бог, – вздрогнула Калерия от прикосновения пальцев акушерки к соскам.

– Чувствительность хорошая, с кормлением ребёнка проблем не будет. Со временем лучше стоит разрабатывать грудь, хотя бы с помощью любовника. Это всего лишь рекомендация, чтобы облегчить работу молочных желёз к периоду кормления младенца. Это вам подтвердит гинеколог. Теперь посмотрим, что у вас с генетальными делами. Интересная стрижка на вашем лобке, у моей сестры такая же. Мода что ли у баб манду так выстригать для мужиков. Простите, это я так о сестре по-простому. Собственно говоря, здесь всё в порядке. Таз достаточно широкий для выхода ребёнка наружу. И с маткой порядок, но это всё на позднем периоде беременности сформируется в нужной степени. Околососцовые зоны на груди позже потемнеют и расширятся. Словом, хотелось бы поздравить вас, мадам, с развитием беременности и сил вам вынести дитя до срока.

– Благодарю вас доктор, сколько я вам должна за труды?

– Моих трудов здесь только один осмотр. Слава богу, милая, аборт не понадобился. Одевайтесь. Я пока выгляну во двор. Детки у меня без присмотра гуляют, – Полина Лаврентьевна поднялась со скамейки и вышла за дверь.

Калерия Евлампиевна подошла к комоду и взяла в руки фото. Конечно, сестра акушерки была у неё в доме, когда оговаривала устройство своей племянницы на службу горничной. А Стешка чуть моложе на фото, с той же наглой улыбочкой смотрит на свою хозяйку. Вот кто будет разрабатывать мне грудь вскорости. Чего мать не поделила с этой стервозой? Да и сама Стешка говорила, что тётка обучала её фасонным стрижкам на лобках у женщин. В коридоре раздались скорые шаги акушерки и пациентка, вернув на место семейное фото, принялась одеваться. Хорошо, что я не привела сюда Стешку, подумала про себя Калерия, застёгивая на спине лиф. После окончания сборов, она с признательностью щедро расплатилась с Полиной Лаврентьевной и просила кланяться господину Стыковскому. Проводив посетительницу до дверей, Полина присела на низкую скамью для обследования пациенток и горестно вздохнула, припомнив свою непутёвую дочь. Где эта шлёндра теперь, думала расстроенная Полина Лаврентьевна о Стешке.

* * *

Выйдя со двора, Калерия Евлампиевна, оглядевшись по сторонам, взмахнула кому-то рукой. Вскоре к ней подъехал автомобиль и остановился возле женщины. Из машины вышел водитель и открыл перед пассажиркой лакированную дверцу на переднее сидение. Вернувшись за руль, он выжал сцепление и автомобиль поехал по брусчатой дороге в центр города.

– Как ваш визит, Калерия Евлампиевна, благополучно обошлось? – взглянув на свою хозяйку, осторожно поинтересовался Семён.

– Лучше не бывает, Сёма. Отвези меня домой и можешь быть свободен. Как у тебя прошло свидание с Агнией? Смотри, малыш, не обрюхать мне подругу. Ты её мужа хорошо знаешь, коли дознается, вам не сдобровать. Без моего позволения с ней осторожнее и пореже встречайся.

Рука Калерии легла на колено водителя, продвигаясь по ноге под кожанку парня.

– Надоела я тебе, Сёмочка? Хочешь, милый, я квартирку нам сниму, видеться будем чаще. А женишься на моей Стешке, жить будешь в моём доме. Две бабы у тебя под рукой будут постоянно. Племянник в военное училище съедет, его комната вам достанется. Моего Петра Селивёрстовича я уговорю. Будет ему с кем в картишки дуться. Будешь почаще проигрывать, в звании тебя повысит.

– На меня ваша Степанида даже не смотрит, – пожав плечами возразил Семен, притормозив возле особняка Стариковых.

– Скажу ей – посмотрит. Она у меня смирная. А вот и моя Степанида из окна высматривает свою хозяйку. Присмотрись к ней, Сёмочка. Фигуристая бабёнка во всех местах удалась. Всему для мужа обучена. Пойду, пожалуй, пока Стешка из окна не вывалилась. А захочешь, мой друг, тебя так же будет ждать. Сладко заживёшь, Сёмочка при двух любящих тебя бабах. Как скажешь, вести разговор с моей Степанидой? Надумаешь, позвони мне. Понадобишься, вызову звонком.

Продолжение следует