Маша и Даня: Ритуал.

Наступил поздний вечер и дача, окружённая густым садом, погрузилась в мягкую тьму, лишь слабый свет луны пробивался сквозь ветви. Даниил, только что вернувшийся из города, чувствовал, как напряжение дня растворяется в приятной прохладе свежего воздуха. Его фигура вырисовывалась в отблесках пламени. Его кожа, слегка бронзоватая от весеннего солнца, натягивалась на рельефных плечах и руках придавая ему у костра первобытный вид. Его лицо, с резкими чертами и лёгкой щетиной, светилось усталостью, но глаза искрились, когда он смотрел на Машу, чья энергия всегда зажигала в нём искру.

Маша, с её гибким и плавным силуэтом, стояла у костра, который она только что разожгла, разбрасывая искры в ночное небо. Её длинные, тёмные пряди, пышные и слегка волнистые, обрамляли лицо, но теперь в них были вплетены перья — чёрные и белые, трепещущие, как крылья птиц.

Маша установила перед костром тотем — грубо вырезанную деревянную фигуру с выжженными узорами, которую она сделала днём из старого дуба, и объявила:

— Сегодня мы сольёмся с духом земли, Даня.

Она начала медленно снимать одежду. Её лёгкая туника скользнула на траву, открывая её тело в оранжевом сиянии огня.

Её кожа, гладкая и слегка золотистая, отливала в свете огня, подчёркивая плавные изгибы её фигуры. Тонкие щиколотки покрывала густая тёмная растительность, струящаяся вверх до талии, перетекающая в мягкие ягодицы, где тонкие завитки волос тянулись по пояснице. Её лоно украшал роскошный чёрный покров, скрывающий пухлые, багряные лепестки, а оттуда поднималась узкая полоса волосков, извивающаяся к пупку, словно природный узор. Под мышками вились, тёмные кудри, а её пышные, слегка отягощённые груди с крупными, винно-красными бутонами покачивались при каждом движении. Её босые ступни, с лёгкой шероховатостью и тёмными завитками на пальцах, мягко касались земли, как будто она срослась с природой.

Она взяла миску с красной глиной, добытой у речки, и окунула в неё пальцы. Густая, прохладная масса потекла по её рукам, когда она начала обмазывать себя, начиная с лица. Глина, багровая, как закат, покрыла её щёки, лоб, шею, оставляя следы на перьях. Её пальцы прошлись по грудям подхватывая их снизу вверх и жадно сжимая обхватывая. Размазывая глину по винно-красным бутонам, которые напряглись под её прикосновениями. Затем она опустилась ниже, нанося её на живот, бёдра, пышный покров на лоне, пока её фигура не стала напоминать древнюю статую, сияющую от влаги в свете костра. Её движения были медленными, почти священными, и Даня, затаив дыхание, ощущал, как его сердце бьётся быстрее.

— Ложись, — велела она, указывая на землю перед тотемом.

Даня, сбросив одежду, растянулся на траве, его мускулистые конечности и тёмная растительность на торсе блестели от пота. Маша включила колонку, из которой полилась примитивная мелодия — барабаны и флейта, эхом отдающиеся в ночи. Она начала танцевать, её тело извивалось, как лоза на ветру. Движения были плавным как во сне. Ее глаза прикрыты, а губы изображали лёгкую улыбку. Глина на её коже потрескивала и стала матовой, её бёдра покачивались, а перья в волосах дрожали в ритме. Её груди колыхались, а пальцы рук, покрытые глиной, тянулись к звёздам, словно призывая силы природы. Даня смотрел, чувствуя, как его возбуждение нарастает, его мощный ствол, тёмно-рубиновый, с пульсирующей жилой, уже стоял, реагируя на её первобытный танец.

Наконец, Маша подошла ближе. Она возвысилась над ним, её пышный покров, сокрытый глиной, был прямо перед его лицом. С лёгким стоном она опустилась, усаживаясь ему на лицо. Её багряные лепестки, тёплые и влажные, прижались к его рту, а густая шерсть на лоне щекотала его кожу. Она начала елозить, медленно, затем быстрее, её бёдра двигались в такт музыке. Даня, задыхаясь от её веса и аромата земли, лизал её, его язык скользил по её чувствительному узелку, ощущая солоноватый привкус глины и её соков. Маша стонала, её руки сжимали его волосы, а её груди, покрытые глиной, покачивались над ним. Она долго терлась о его лицо, доводя себя до дрожи, пока не остановилась, тяжело дыша.

Затем она развернулась, её ягодицы, блестящие от глины, оказались перед ним. Она оседлала его ствол, медленно опускаясь на его твёрдую плоть. Её лоно, скользкое и горячее, обхватило его, а её бёдра, покрытые глиной, двигались в ритме. Даня, сжимая её бёдра, чувствовал, как её кудрявые волоски трутся о его ладони. Маша была повёрнута спиной к Дане, и он касался ее талии, спины, ягодиц, чувствуя как прикосновения отражаются волнами ее возбуждения, а непривычный угол входа в ее лоно дарил новые ощущения. Она ускорила ритм, её стоны смешались с треском костра, пока они не достигли пика вместе — её тело содрогнулось, а его семя заполнило её, стекая сквозь ее пышный покров, смешиваясь с глиной.

Они рухнули на траву, её фигура, покрытая глиной и потом, прижалась к нему. Маша, улыбаясь, убрала перо с его щеки.

— Это был мой ритуал, Даня, — шепнула она. — Ты теперь часть меня.

Он, целуя её глиняные губы, ответил:

— И ты — часть меня, Маш. Всегда.

———

Маша и Даня: Купание в ночи

Тьма окутала дачу, лишь слабый свет луны пробивался сквозь ветви, отражаясь на земле. Маша и Даня, всё ещё лежа на траве у остывающего костра, были покрыты красной глиной с головы до ног после ритуала. Её гибкий, округлый силуэт блестел от влаги, багровая масса покрывала её плавные изгибы бёдер и мягкие ягодицы, где тонкие кудрявые волоски слиплись под слоем глины. Её полные груди, с большими сосками, были покрыты уже потрескавшийся, подсохшей глиной, а лицо, с лёгким румянцем на щеках и растрёпанной каштановой чёлкой, теперь выглядело почти первобытным под слоем глины. Даня, с его стройным, мускулистым торсом и тёмной растительностью на груди, тоже успел перепачкаться этой приятной, мягкой и прохладной субстанцией, которая подчёркивала рельеф его плеч и рук, а его тёмные волосы на ногах слиплись от влаги.

Маша, с лукавой улыбкой на полных губах, поднялась, её босые ступни с милыми пальчиками, мягко ступали по траве. Она протянула руку Дане, её большие карие глаза блестели в лунном свете.

— Пойдём, Даня, искупаемся в реке, — сказала она, её голос был низким, почти гипнотическим. — Глина должна смыться под звёздами.

Даня, всё ещё тяжело дыша после их страсти, кивнул, чувствуя, как прохлада ночи касается его кожи. Они направились к реке, текущей недалеко от дачи, её вода серебрилась под полной луной. Маша, не раздумывая, шагнула в воду, её тело окунулось по бёдра, и она издала лёгкий вскрик от холода, как всегда по-девичьи визгливый и протяжный. Глина на её коже начала медленно растворяться, стекая красными ручьями, обнажая её тёмную поросль и багряные лепестки под лоном. Она повернулась к Дане, её лицо сияло от удовольствия, а перья в волосах слегка покачивались на ветру.

Даня последовал за ней, его мощные ноги вошли в воду, и он почувствовал, как холод обволакивает его тело. Глина с его торса и конечностей начала легко смываться, обнажая и обновляя его бронзоватую кожу и тёмные волосы, блестящие от влаги. Они стояли друг напротив друга, вода доходила им до талии, и Маша, смеясь, плеснула в него, её грудь колыхнулась, а капли воды заиграли на её сосках. Даня ответил тем же, и вскоре они начали бултыхаться, как дети, их смех эхом разносился над тёмным водами.

Но игра быстро перешла в нечто большее. Маша подошла ближе, её руки скользнули по его груди, смывая остатки глины. Её пальцы, холодные от воды, нашли его уже напряжённый ствол, тёмно-рубиновый и пульсирующий. Она мягко сжала его, её большие глаза смотрели с вызовом. Даня, в ответ, обхватил её бёдра, чувствуя, как её кудрявые волоски на коже становятся гладкими под водой. Он притянул её к себе, и она, обхватив его шею, прижалась к нему, её лоно коснулось его бёдер.

Она обвила его ногами и с лёгким стоном, оседлала, опускаясь на его плоть прямо в воде. Стенки ее вагины, тёплые и скользкие, обхватили его, контрастируя с холодной рекой. Она двигалась медленно, её бёдра качались, а вода вокруг них пенилась. Даня, держа её под мягкую попу, чувствовал, как её грудь прижимается к его торсу, её соски тёрлись о его кожу. Её лицо, с полными губами, приоткрытыми в экстазе, было близко, и он поцеловал её, чувствуя смешанный привкус глины, Маши и реки.

Они ускорились, её движения стали глубже, а стоны — громче, смешиваясь с плеском воды. Маша, дотянувшись до своего клитора, начала теребить его помогая себе пальцами, пока не задрожала от оргазма. Даня, ощущая её сжатие, кончил внутри, его семя смешалось с водой, стекая по её бёдрам. Они замерли, обнимая друг друга, их тела блестели под луной, освобождённые от глины.

Маша, улыбаясь, прошептала:

— Теперь мы чисты, Даня. И связаны навсегда.

Он, целуя её мокрые волосы, ответил:

— С тобой, Маш, я готов тонуть в любой реке.

Они выбрались на берег, лёжа на траве, пока луна освещала их обнажённые, влажные тела, связанные невидимой нитью страсти и природы.

875   391 7   +10 [3] Следующая часть