Новый день — новые сюрпризы, но я уже начал к этому привыкать.

Телефонный звонок разорвал утреннюю тишину ровно в шесть утра. Я ещё не успел открыть глаза, когда в трубке раздался резкий голос Виолетты Карповны:

— Собирайся. Через два часа на вокзале. Командировка в Питер. Ты, я и... Женя.

Последнее имя она произнесла с особой интонацией, от которой у меня похолодело под ложечкой. Зубная щётка замерла у моего рта.

— Женя?.. — переспросил я, будто надеясь, что ослышался.

— Мой новый помощник. Не вздумай опоздать.

Только когда такси уже мчало по мокрому от дождя асфальту, до меня наконец дошло — речь шла о той самой Жене.

В нашем офисе все знали Женю. Высокая, с безупречными формами, всегда в дорогих костюмах и с безукоризненным макияжем. Она — нет, правильнее сказать он — был лучшим специалистом в отделе аналитики. Но главный секрет знали лишь избранные: под этим женственным образом скрывался Евгений Сергеевич Морозов.

Я видел, как новенькие сотрудники пытались кокетничать с "девушкой" из кабинета 305. Как мужчины задерживали на ней взгляд чуть дольше положенного. И только я, благодаря своему... особому положению, знал правду. Виолетта Карповна как-то обмолвилась об этом после одного из наших "совещаний".

Такси резко затормозило у вокзала. Дождь усилился, и я побежал к входу, прикрывая портфелем голову.

Они ждали у вагона бизнес-класса. Виолетта Карповна, постукивая острым каблуком по мраморному полу, и... она. Нет, он. Женя.

В сером пальто, под которым угадывался строгий костюм, с аккуратно уложенными волосами. Только при ближайшем рассмотрении можно было заметить чуть слишком выраженную линию подбородка и крупные кисти рук.

— А вот и наш опаздывающий герой, — Женя улыбнулась, и её — нет, его — голос звучал удивительно мягко, хотя в нём и проскальзывали низкие нотки.

Я невольно опустил взгляд к её — его — груди, которая так естественно выгибалась под шёлковой блузкой.

— Не пялься, как школьник, — прошипела Виолетта Карповна, проходя мимо меня в вагон. — У Жени всё настоящее. Три года гормональной терапии делают своё дело.

Женя лишь загадочно улыбнулась и последовала за начальницей, оставив за собой шлейф дорогих духов — что-то цветочное с нотками амбры. Я застыл на месте, внезапно осознав, что эта командировка может оказаться куда более необычной, чем я предполагал.

Кондуктор провёл нас в концевой вагон, где располагались самые просторные купе. Виолетта Карповна, не глядя, бросила через плечо:

— Я выкупила всё купе. Чтобы никто не мешал... рабочему процессу.

Дверь закрылась за нами с мягким щелчком. Пространство внезапно стало удивительно тесным. Я невольно задержал дыхание, когда Женя, проходя мимо, слегка задела меня бедром. Её — его — духи пахли теперь иначе — теплее, глубже, с каким-то пряным оттенком, который я не мог идентифицировать.

Виолетта Карповна заняла место у окна, демонстративно положив ногу на ногу. Шёлк её чулок зашуршал, когда она сняла пиджак, обнажив блузку с глубоким вырезом.

— Присаживайся, Андрей Евгеньевич, — она указала на место напротив себя. — Женя, будь добра, принеси нам минеральной воды.

Женя кивнула и вышла, оставив нас одних. В купе воцарилась тягостная тишина, нарушаемая только стуком колёс. Виолетта Карповна изучала меня взглядом, медленно проводя пальцем по краю бокала с вином, который почему-то уже стоял перед ней.

— Ну что, — наконец нарушила она молчание, — тебе интересно, почему именно мы трое?

Я осторожно кивнул, чувствуя, как под воротником рубашки начинает скапливаться пот.

— Женя... — она сделала паузу, наслаждаясь моментом, — мой особый проект. И ты будешь частью этого.

Дверь купе открылась, и Женя вернулась с бутылкой воды и тремя стаканами. При её появлении воздух снова наполнился тем странным, манящим ароматом.

— Спасибо, — Виолетта Карповна взяла у неё бутылку и налила воду. — Андрей как раз интересуется... деталями нашей поездки.

Женя устроилась рядом со мной, и я почувствовал, как её — его — бедро прижалось к моему. Тепло, исходящее от этого тела, было каким-то обманчиво женским.

— Всё просто, — Женя повернулась ко мне, и я увидел, как карие глаза с густо подведёнными ресницами изучают мою реакцию. — Я здесь, чтобы... сгладить острые углы.

Её — его — рука легла мне на колено, и пальцы начали делать едва заметные круговые движения. Я замер, чувствуя, как по спине пробегают мурашки.

Виолетта Карповна наблюдала за этой сценой с явным удовольствием.

— Видишь, Андрей, — она сделала глоток вина, оставляя на бокале отпечаток помады, — в бизнесе, как и в жизни, важно уметь... адаптироваться. Женя — мастер адаптации.

Поезд резко дернулся, и Женя всем телом прижалась ко мне. В этот момент я понял, что эта командировка перевернёт все мои представления о многих вещах. А может, и не только представления...

Под монотонный стук колёс купе наполнилось тягучим, почти осязаемым напряжением. Женя наклонилась ко мне, и её дыхание коснулось моей шеи — тёплое, с лёгким оттенком дорогого коньяка.

— Ты ведь никогда не был с таким, как я? — прошептала она, и в её голосе смешались женская нежность и мужская хрипотца.

Я почувствовал, как её рука скользнула по моему бедру, а пальцы начали расстёгивать мой ремень с хищной медлительностью. Виолетта Карповна наблюдала за этим, полузакрыв глаза, её пальцы лениво водили по собственному горлу, оставляя следы от маникюра на бледной коже.

— Расслабься, — Женя прижалась губами к моему уху, — я не причиню тебе боли... если ты не захочешь.

Её ладонь нащупала то, что уже предательски выдавало моё возбуждение. Я зажмурился, представляя, как это выглядит со стороны: я, взрослый мужчина, дрожащий под руками *её*... или *него*?

— Посмотри на неё, — прошептала Женя, поворачивая моё лицо к Виолетте. — Она так любит смотреть...

Начальница действительно замерла, как змея перед броском, её грудь тяжело вздымалась, а пальцы уже задирали подол юбки.

— Женя, — выдохнула Виолетта, — покажи ему... как ты умеешь.

И тогда я почувствовал, как Женины пальцы резко дёрнули мои брюки вниз. Холодный воздух кондиционера обжёг кожу, но почти сразу её — *его* — ладонь закрыла мою наготу, сжимая с такой силой, что я ахнул.

— Ты же знаешь, что будет дальше, да? — она — он — провела языком по моей шее, одновременно доставая из кармана маленький флакон.

Виолетта застонала, видя, как масло стекает по Жениным пальцам.

— Давай же, — прошептала она, раздвигая бёдра в кресле, — сделай его своим...

Женя медленно приподнялась, и в этот момент я увидел, как свет от проносящихся за окном фонарей скользит по её бёдрам, очерчивая каждый изгиб. Её движения были удивительно плавными, женственными, но в них чувствовалась скрытая сила. Она взяла мой член в руку, и её прикосновение оказалось одновременно нежным и уверенным — странная смесь мягкости и решимости.

Первое касание её горячей плоти к моему кончику заставило меня вдохнуть резче. Она опускалась медленно, будто растягивая момент, и с каждым сантиметром я ощущал, как её тело принимает меня. Оно было горячим, почти обжигающим, и сжималось вокруг с неожиданной силой, заставляя забыть обо всём, кроме этих новых, странных ощущений.

— Ох, какой ты твёрдый... — её шёпот прозвучал прямо у моего уха, и в нём слышались и женская нежность, и что-то более глубокое, хрипловатое.

Я впился пальцами в её бёдра, чувствуя под тонкой кожей упругие мышцы. Она начала двигаться — сначала едва заметно, просто покачиваясь, заставляя меня почувствовать каждую складку, каждый сжатый мускул внутри себя.

В углу купе Виолетта забыла про бокал вина. Её пальцы быстро двигались между ног, а взгляд не отрывался от нас. По её лицу было видно, как нарастает возбуждение — губы приоткрылись, веки дрожали, а свободная рука сжимала сосок сквозь тонкую ткань блузки.

— Да... вот так... — её голос сорвался на стон, когда Женя ускорила движения.

Я чувствовал, как её ногти впиваются в мои плечи, как капли пота стекают по её спине, как внутри становится всё горячее. Когда Женя наклонилась назад, прижимаясь спиной к моей груди, я увидел в зеркале напротив наше отражение — её грудь, колеблющуюся в такт нашим движениям, её полуоткрытый рот, её закрытые глаза.

Виолетта закричала первой — её тело выгнулось в кресле, пальцы впились в подлокотники. А Женя, почувствовав, как я напрягаюсь внутри неё, прошептала:

— Кончай... я хочу почувствовать, как ты наполняешь меня...

И когда волна накрыла меня, границы между "ним" и "ней" перестали иметь какое-либо значение. Было только это — странное, запретное, невероятно интенсивное удовольствие, оставляющее после себя лишь тихий стук колёс и тяжёлое дыхание троих людей в маленьком купе...

Я цеплялся за любые оправдания, лишь бы не признавать очевидного. "Она же не совсем мужчина", - убеждал я себя. "Меня вынудили обстоятельства, давление начальницы". "Да и не так уж это было приятно". Но чем настойчивее звучали эти мысли, тем явственнее я ощущал их фальшь.

Правда же была в том, как учащенно забилось сердце, когда её пальцы скользнули по моей коже. В том, как предательски напряглось тело при звуке её голоса. В том странном возбуждении, что смешивалось со стыдом и не находило выхода кроме как в новой волне желания.

Я закрыл глаза, но образы продолжали всплывать перед внутренним взором: её гибкие движения, контраст мягких форм и твёрдых мышц, это невероятное, обжигающее тепло... Нет, никакие самообманы уже не могли скрыть простой истины - где-то в глубине души я жаждал обладать ей снова и снова.

Поезд мерно покачивался, а я лежал, прикрыв глаза, и чувствовал, как по моей спине стекают капли пота, смешиваясь с остатками масла. Женя дышала ровно рядом, её — его — рука лежала на моей груди, пальцы время от времени лениво проводили по коже. Виолетта уже привела себя в порядок и курила у окна, наблюдая за мной через полумрак.

— Ну что, Андрей Евгеньевич, — её голос прозвучал насмешливо, — нашёл новые... таланты в себе?

Я промолчал, но тело выдавало меня — под её взглядом кожа покрывалась мурашками, а внизу живота снова пробегало знакомое тепло. Женя усмехнулась, чувствуя, как учащается мой пульс под её ладонью.

— Не мучай его, — она — он — повернулась ко мне, и в её глазах читалось странное понимание. — Первый раз всегда... сложный.

Но самое страшное было не это. Самое страшное — осознавать, что где-то в глубине души я уже ждал, когда он(а) снова прикоснется ко мне. Что мой страх смешался с чем-то другим — тёмным, запретным, от чего перехватывало дыхание.

Виолетта затушила сигарету и подошла к нам. Её пальцы впились в мои волосы, заставляя поднять взгляд.

— Завтра, — прошептала она, — мы продолжим. Ты ведь хочешь продолжения, да? - она как будто прочитала мои мысли...

И я, к своему ужасу, почувствовал, как киваю