Андрей стоял на коленях и, держа на вытянутых руках ногу своей матери, целовал её в подошву. Чмок-чмок-чмок-чмок! Андрей закатывал счастливые глаза, испытывая подлинное наслаждение. Ещё! Ещё сто поцелуев!

Плача от радости, он тщательно покрывал поцелуями подошвы своей Госпожи, не пропуская ни миллиметра. Они были для него прекрасными. Он любил каждую морщинку на них. От ног мамы исходил легкий аромат, всё-таки она проходила весь день в закрытой обуви и только теперь вечером позволила сыну-рабу припасть к своим стопам. Андрей обожал этот запах, в этот момент он чувствовал, что целует не что-нибудь, а именно ноги. Женские ноги.

Андрей знал, что Госпожа, несмотря на всё его подобострастие, останется спокойной и немного надменной. Она не позволит рабу перейти дозволенную границу и не даст ему чрезмерно наслаждаться поклонением, вовремя остановит его страсть. Госпожа пнет его ногой в лицо, оттолкнёт прочь, и скажет: – Довольно, раб!

В отсутствии матери Андрей вволю поклонялся её обуви. Как он любил целовать мамины домашние шлёпанцы, казалось, ещё хранящие тепло и аромат её царственных ног! Дрожа от восторга и вожделения, Андрей падал ниц перед ними. Вдыхал их чарующий запах. Почтительно и покорно льнул к ним губами. Какое это было наслаждение и счастье!

Такие, идеальные, как теперь считал Андрей, отношения сына и матери начались год назад. Тогда в комнате сына Алла Николаевна обнаружила книгу Леопольда фон Захер Мозоха «Венера в меха». Женщина пролистала томик и заметила, что в некоторых местах строчки подчеркнуты карандашом. Сын явно изучал это произведение. Подчеркнуто было в самых интересных местах, где герой книги как раз поклонялся своей госпоже Ванде.

Алла Николаевна сразу поняла, что сыну хочется стать мозохистом, поклоняться женщинам. Рассудив, она внутренне одобрила такое стремление юноши. Сама будучи женщиной властной и решительной, она руководила небольшой фирмой, Анна Николаевна считала, что место мужчины у ног Дамы. Почему бы и её сыну не оказаться под каблуком, сначала материнским, а потом и его будущей супруги. Но для начала она решила поговорить с Андреем и всё обстоятельно выяснить.

Вечером этого же дня Андрей был приглашен к матери в кабинет.

— Что это? - спорила Алла Николаевна, указывая на книгу на своём столе.

Андрей увидел «Венеру в мехах» и густо покраснел.

— Ты внимательно её читал. Я видела там подчеркивания.

Андрей в смущении молчал.

— Тебе понравилось?

— Было интересно... Там такие необычные отношения...

— Не нахожу ничего необычного в поклонении мужчины Женщине, - заявила мать сыну.

— Правда? – произнес Андрей с надеждой.

— Да! Это нормально, когда мужчина подчиняется Женщине. Мир был бы лучше устроен если бы так было повсеместно. Согласен?

— Не знаю... может быть, - Андрей робел в этом разговоре.

— Скажи, только честно, ты читал эту книгу, я понимаю, запоем, несколько раз, а сам хотел бы оказаться на месте Северина? Служить и поклоняться Госпоже?

— Не знаю... - все еще робел Андрей.

— Говори честно! Смотри мне в глаза! Хочешь ли ты стать рабом Женщины?

— Да... я... я хочу! Очень хочу! – юноша наконец решился признаться матери.

— Молодец! А меня ты уже представлял в этой роли? В роли твоей Повелительницы? – улыбнулась Алла Николаевна.

— Да, мама, представлял. Много раз... - опять смутился Андрей.

— Негодник! Извращенец! Мастурбировал?!

— Нет, мама, я не посмел бы...

— Это хорошо. С этого момента, я запрещаю тебе мастурбировать совсем! И звать меня будешь не мама, а Госпожа-мама. Или просто Госпожа. Понятно?

— Да Госпожа-мама...

— А почему ты до сих пор стоишь в полный рост? На колени! Стань передо мной на колени. Теперь ты всегда будешь так передо мной стоять.

Андрей опустился на колени. Лицо у него горело, сердце учащенно билась, а в душе он ликовал. Наконец-то свершалось то, о чем он мог только мечтать. Он был поставлен на колени перед Женщиной, перед своей матерью, которую боготворил. Как хорошо, что она оказалась такой понимающей и дает ему то, о чем он грезил. Теперь он станет её покорным рабом. Всё как хотелось!

— Ну, вот понимаешь, что так значительно лучше. Почтительный сын на коленях перед матерью. Согласись, что так и должно быть? Тебе нравится?

— Да Госпожа...

— Тогда в знак твоего преклонения, покорности и почтительности поцелуй мне ногу! – Алла Николаевна выставила вперед ногу и юноша, склонившись припал к ней губами.

Целуя ногу матери, Андрей ликовал и чувствовал себя на седьмом небе от счастья. – Я раб! Теперь я настоящий Её раб! – думал он с восторгом.

Андрей уже давно испытывал особенные чувства к своей статной красавице матери, мысленно боготворил Её, но осмеливался открыто дать волю своим верноподданническим чувствам. Всего лишь старался оказывать матери небольшие услуги – подать кофе в постель, плащ, зонтик, обувь. Да ещё иногда в знак благодарности за что-либо иногда целовал Ей руку, глядя на мать в этот момент взглядом Её преданного слуги.

И теперь с трепетом смотрел он в лицо матери – по-прежнему красивое, но уже надменное.

Мать толкнула его в лицо босой стопой.

– Раб! – раздался Её голос, мелодичный и строгий.

Сын снова почувствовал толчок в лицо – ещё сильнее прежнего.

– Раб! Ну. Ты получил то что хотел? То ли ещё будет! Любая Моя прихоть для тебя отныне – закон! Посмеешь встать с колен в Моём присутствии – выпорю. Вздумаешь не исполнить Моё приказание – исполосую до крови. Так что всегда будь покорным и послушным, - ласково улыбнулась рабу Повелительница

Грациозным жестом мать протянула сыну ногу для поцелуев.

И Андрей поспешил прильнуть к ней губами, прослезившись от избытка чувств.

— А теперь, чтобы закрепить твоё рабское положение в нашем доме я тебя выпорю. Неси ремень! – приказала мама своему покорному сыну.

***

Юноша быстро свыкся со своим новым образом жизни и уже не понимал, как он мог раньше так вольно обращаться со своей Госпожой, например, сидеть в Её присутствии, или называть свою Богиню на «ты».

Теперь он вовсю старался искупить прошлое поведение, торопясь предугадывать желания Повелительницы. Но все равно допускал оплошности, за которые мать его секла. И чем жёстче были наказания, тем ревностнее и старательнее трудился новообращённый раб.

Просыпался Андрей каждое утро на коврике у входа в спальню своей прекрасной Хозяйки – за час до Её пробуждения. Торопливо умывался и бежал варить для Неё кофе, чтобы к той минуте, когда она соизволит проснуться, уже благоговейно преклонить колени перед царственным ложем, держа маленький поднос с ароматной чашечкой и бутербродом. Она неспешно открывает прекрасные глаза и снисходительно улыбается.

А он, поставив на столик у кровати своё подношение, благоговейно припадает к божественной стопе, высунувшейся из-под одеяла.

Андрею запрещалось смотреть, как Госпожа, умывается, одевается и занимается утренним макияжем. Всё это время ему надлежало стоять на коленях в гостиной, терпеливо ожидая момента, когда он мог восторженно и почтительно полюбоваться своей Царицей, и произнести несколько комплиментов, а затем лечь лицом под прелестные стопы. Восседая в кресле, Госпожа вытирала подошвы о его рот и нос, милостиво шлёпала по щекам. Это блаженство обычно длилось несколько минут. Пока водитель, служебного автомобиля руководителя фирмы Аллы Николаевны не подавал сигнал спускаться к машине. Рабу оставлялся листок со списком домашних дел, которые он был обязан выполнить за день.

Начищая до блеска паркет, чистя пылесосом ковролин, усердно вытирая пыль со столиков и шкафчиков Андрей радовал себя мыслью о том. Что он работает по приказу своей Повелительницы и такой покорный труд был ему в радость.

Важнейшей обязанностью Андрея было поддержание постоянного наличия в доме свежих розог. Периодически юноша срезал в парке новые прутья и замачивал их в ёмкости, хранившейся в кладовой. Если Госпожа находила какие-то огрехи в поведении раба или оплошности в уборке - розги незамедлительно шли в дело. По субботам наказание было профилактическим.

Секла Алла Николаевна строго.

— Порка не должна быть лёгкой и формальной, - говорила она. - Ты должен чувствовать свою вину и впредь стараться не допускать ошибок в поведении.

Для экзекуций в доме была заведена специальная лавка, на которую Андрей ложился с особым благоговением. Он спускал штаны и обнажал ягодицы.

— Порка должна производится исключительно по голой попе, - говорила мать.

— В этом есть известная доля унижения и стыда для провинившегося.

Андрей должен был терпеливо сносить удары до конца порки, стараясь не вскрикивать и не закрывать попу руками. Попытка потереть иссеченный зад до конца экзекуции наказывалась дополнительными стежками. Как правило мать назначала сыну ль 30 до 50 розог. Попа Андрея покрывалась розовыми и красными полосками. Если Алла Николаевна за что-то сердилась и секла сильнее на попе вспухали багровые рубцы и даже выступали капельки крови. Но такое было редко, в основном Андрей вел себя очень хорошо и редко сердил свою Госпожу. После порки юноша благодарил мать целуя ей руку которой она его секла и ноги. Затем он шел в угол стоять на коленях с обнаженным выпоротым задом. Стоял ровно час, а если на горохе, то полчаса.

За это время он должен был подумать, как он любит и боготворит свою строгую мамочку, как он будет в дальнейшем покорно и верно ей служить.

***

За время своего рабства Андрей отлично натренировал свой слух, так что улавливал любые телодвижения своей Повелительницы. Её властные шаги по дому, шорох Её платья, сказанные шёпотом слова...

В момент возвращения матери домой он старался напрячь слух, и предугадать, в каком настроении пребывает его Владычица.

Однажды она пришла не одна. Андрей услышал незнакомый девичий голос. Что бы это значило?

– Раб! К ноге! – позвала сына Алла Николаевна.

Андрей вышел в коридор. Госпожа была не одна. Рядом с ней стояла юная красавица лет примерно двадцати.

— Ну, что замер? Забыл, как надо встречать свою Хозяйку?

Андрей сначала было смущенный явлением незнакомки решил поступать как велит ему его рабская сущность и упал на колени перед дамами.

– Госпожа Наташа – журналистка, пишет статью обо мне как о бизнесвумен в дамский журнал, она любезно согласилась принять моё приглашение в гости, – пояснила рабу Хозяйка.

– Ты помнишь, как надо встречать приходящих к нам в дом Женщин и Девушек?

Андрей кивнул, приблизился к ногам гостьи и склонившись поцеловал её туфельки. Затем поцеловал ноги матери.

— Видишь, Наташа, какое галантное у моего сына поведение. Я считаю, что только так и должен вести себя мужчина с Дамами. Быть им рабом.

Хозяйка и гостья стали пить кофе в гостиной и беседовать, Андрей им прислуживал, а они тем временем решали важный вопрос непосредственно его касавшейся.

– Можно сказать, я сдаю его тебе в аренду. На время. Дадим ему шанс привыкнуть к тебе. А потом сделаем выводы.

– Что ж, я согласна, – отвечала Госпожа Наташа. – Пусть послужит мне пару дней. Если не умрет от счастья за эти дни, значит поступим, как решили.

– Тогда можешь забирать его прямо сейчас. Раб! Припади к ножке Госпожи Наташи!

Андрей повиновался, на коленях подполз к ногам гостьи и припал к её прелестной туфельке.

– С этой минуты Наташа – твоя Госпожа! Исполняй её повеления так же старательно, как мои! Такова моя воля!

Госпожа Наташа уселась в машину и повелительным жестом указала Андрею место на соседнем кресле. Автомобиль плавно выехал за ворота и помчался по трассе к городской окраине. Остановились у небольшой рощи.

– Пойдем погуляем, сказала новая Владычица.

Они вошли в рощу. Андрей опустился перед девушкой на колени.

— Зачем ты делаешь это – унижаешься, преклоняешься, превращаешься в покорного раба? Почему позволяешь так обращаться с собой?

– Я не могу поступать иначе, Госпожа... – слегка дрожащим голосом ответил Андрей.

– Перестань называть меня Госпожой! Я обыкновенная девушка. И вообще ничего не бойся!

– Слушаюсь, Госпожа... Простите...

– Да не «простите», а «прости»! – улыбнулась Наташа и продолжила с укором:

– Неужели тебе не хочется быть свободным? Неужели ты не можешь быть нормальным человеком? Самому творить собственную жизнь, а не по приказу властной матери? Неужели предел твоих стремлений – валяться у неё под ногами? Неужели об этом ты мечтал в детстве?

Андрей, продолжая стоять на коленях перед девушкой, поднял на неё глаза:

— Да, Госпожа Наташа, именно об этом я мечтал в детстве. С тех пор как себя помню, я был влюблен в женскую красоту. Мне нравилось смотреть на женщин, на девушек, да и на девочек тоже. Но более всего мне нравились те, кого можно было бы назвать Дамами. Мне всегда хотелось, подчиняясь им завоевать их благосклонность к себе. Со тогда еще подростком я решил, что буду склоняться к их ногам. Я не знал, как это сделать в реальности, поэтому преклонялся перед ними в мечтах. Ну, и тайно...

— В смысле? Что это значит? – удивилась Наташа.

— Целовал их обувь. Тайком.

— Ну, ты извращенец. Фетишист.

— Да, так и есть...

— Значит ты не хочешь избавится от своей зависимости?

– Нет. Свобода – это страшно. По мне лучше быть рабом властной и строгой Госпожи. Желательно, конечно, красивой...

— Ну вот будет у тебя жена. Ты, конечно, будешь у неё под каблуком. Так?

— Я надеюсь, что мне так повезет в жизни и какая ни будь девушка согласится принять меня под свой каблучок.

— Вот дурачок! Она же будет тебе изменять!

— Тогда я буду просить у неё прощения.

— За что? За её измены?

— Да. Если женщина не права - виноват её мужчина...

— То есть она будет тебе изменять. А ты будешь целовать ей за это ноги? А может быть и там внизу будешь целовать после её измен?

— Если она позволит...

– Не понимаю. Как можно быть таким, ничтожеством?! Зачем ты живёшь на этом свете?! Ради чего?! Чтобы тешить свою извращенность?!

– Не знаю, может быть...

– А я-то думала, что делаю доброе дело! - презрительно процедила Наташа. -Думала вытащу этого придурка из его сладкого ада и верну к нормальной жизни! А ему этого не надо! У него такие фантазии! Катись ты куда подальше! Глаза бы мои тебя не видели! Убирайся!

Андрей попытался было потянулся к девичьей ножке – он всегда так прощался и с Госпожой, и с Её подругами. Но Наташа грубо оттолкнула его ногой.

Стоя на коленях, Андрей смотрел вслед уезжавшему автомобилю, а потом поднялся и поплелся в сторону города.

За то что он был отвергнут Госпожой Наташей пришлось долго извиняться перед матерью. Три часа Андрей простоял на коленях у спальни Госпожи, вымаливая прощение. В итоге Повелительница сказала, что простит своего раба только после жесточайшего его наказания. И Андрей счёл это справедливым.

***

Андрей лежал на лавке привязанный, специально купленными для этого, веревками. На этот раз его Госпожа-мама решила подстраховаться. Вдруг провинившийся не выдержит, закроет попу руками или того хуже вскочит с лавки. Наказание ему предстояло нешуточное. Триста розог.

Андрей был полностью раздет. Руки и ноги связанны и прихвачены веревками к ножкам лавки. Туловище в районе поясницы было притянуто к лавке ремнем.

Ноги под коленками тоже привязаны веревками к лавке, всё было сделано чтобы наказуемых мог как можно меньше шевелится.

Андрей был совершенно искренен с Наташей, но поскольку раздосадовал её этим то глубоко осознавал свою вину. Девушка осталась крайне недовольна им, такое рабу не прощается. Юноша сам желал быть наказанным, как можно строже. Пусть мать иссечет его как следует, думал он.

— Ну, время пришло. Терпи. Впрочем, можешь рыдать, оплакивать свою вину, - Госпожа Алла несколько раз взмахнула розгой рассекая воздух со свистом.

— Считай удары и проси прощения! – велела мать покорному сыну.

— Раз! Ай! Простите...

Экзекуция началась.

— Два! Ой! Простите... Три! Простите. Четыре! Пять! Ой! Больно! Простите!

После пятидесяти розог Госпожа сделала небольшой перерыв. Она отошла из комнаты. Андрей слышал, как щелкнул замок входной двери. Мама кого-то впустила в дом. Такое уже бывало. Иногда мама приглашала посмотреть на экзекуцию своих подруг, дабы они прониклись и также воспитывали своих непослушных сыновей. Не имея возможности взглянуть кто там пришел Андрей принял публичность своей порки как данность и приготовился к следующей порции розог. И она последовала. Следующие пятьдесят розог впились в его ягодицы, использовав их красными рубцами. Андрей плакал. Слезы градом лились из глаз. Терпеть такую экзекуцию без всхлипываний и мольбы о пощаде не было никакой возможности. Андрей рыдал.

— Тебе стыдно за то, что ты огорчил Наташу? – спросила мать.

— Да, да, очень стыдно!

— А ты хотел бы попросить у неё прощения лично?

— Да хотел бы. Очень бы хотел! – Андрей говорил то, что мать и желала бы от него услышать.

— Тогда, целуй ей ногу и проси!

Перед лицом парня на лавке оказалась девичья ступня в босоножке.

— Наташа, милая Наташа, прости... Сквозь слёзные всхлипывания произнес Андрей и коснулся губами ноги девушки.

— Целуй ей ногу, а я продолжу тебя сечь. Один удар один поцелуй. – велела Алла Николаевна.

И чем сильнее в попу Андрея впивалась розга, тем нежнее был его поцелуй ноги девицы, которую он огорчил. Сто поцелуев – сто розог.

Последнюю сотню горячих мать предложила Наташе самой прописать рабу.

Девушка согласилась. Правда, секла она неумело, однако и эти удары по уже иссеченному заду были весьма болезненные. Когда экзекуция закончилась ягодицы парня представляли собой печальное зрелище, исполосованные красными рубцами, иссеченные по крови, пылающие как закат.

Алла Николаевна обработала раны наказанного, смазала заживляющей мазью.

Встав с лавки, Андрей закрывал своё естество руками от взгляда Наташи. Он поблагодарил Дам за строгую порку поцеловал им руки и ногу и отправился стоять на коленях на горохе. Радовало его то, что Наташа сказала ему вслед:

— Я прощаю тебя Андрей. И принимаю твою позицию быть рабом. Своим терпением ты доказал, что имеешь на это право.

Великолепный слух Андрея позволил ему разобрать, о чем беседовали, сидя в гостиной мать и её гостья.

— Андрей прошел проверку, Я пыталась пробудить в нем чувство собственного достоинства, чувства свободного человека. А он не поддался! Ему и правда присуще быть настоящим рабом.

— Хотела бы иметь его у себя под каблуком?

— Думаю да. Такой муж мне подойдет. Тем более он не станет ревновать если мне захочется погулять.

— Даже так?

— Да, мы с ним об этом говорили. Вернее, он сказал, что попросит у жены прощения если она ему изменит.

— Этому я его не учила. Молодец. Сам додумался.

— Да, он думающий парень.

— Отличник. Не зря же я его секу каждую неделю.

— Алла Николаевна, вы знаете, мне тоже понравилось сечь, только я еще плохо это умею.

— Ничего научишься. Вот станешь моей невесткой и научишься.

— Да, хорошо. Дело за малым, чтобы Андрей сделал мне предложение.

— Ну, это вопрос простой. Я ему прикажу.

— Прикажите влюбится в меня?

— Прикажу, стоя на коленях, попросить тебя стать ему женой и Госпожой!

— Замечательно! Какая замечательная у вас семья.

— Да. Идеальные отношения мамы и сына.

Андрей, стоял на коленях, горошины впивались в кожу, а он улыбался. Решалась его судьба, и как она решалась ему определённо нравилось.

Теперь у него будет две Госпожи – зрелая и юная. Это прекрасно!