Она приехала в отель за двадцать минут до назначенного времени. Внутри всё сжималось — от страха, от возбуждения, от неизвестности. Под пальто не было ничего. Абсолютно. Даже туфель она надела на голые ноги — как он велел.

Холл был почти пуст. Она сидела у окна, стараясь не встречаться взглядом с персоналом. Проверяла часы каждую минуту. Руки дрожали.

14:56. Она встала. Медленно поднялась на лифте. Прошла по коридору, чувствуя, как каждый шаг гулко отдается в её голове.

14:59. Она стояла у двери 504. В 15:00 ровно — постучала. Один раз. Уверенно. Как будто не боялась.

Он открыл сразу. Глаза — спокойные, холодные. Сканировали её молча. Он отступил, впуская. Ни слова.

Она вошла. Он закрыл за ней дверь, подошёл вплотную. Снял пальто, и когда оно соскользнуло с плеч, он задержал взгляд на её теле. Обнажённом. Уязвимом. Подчинившемся.

— Встань на колени.

Она опустилась. Покорно. Молча.

— Расставь ноги. Шире. Покажи, что ты пришла не как женщина. Как вещь.

Она подчинилась. Линия её тела дрожала. Он встал перед ней, достал член, уже тяжёлый, возбуждённый.

— Открывай рот. Без зубов. Глубоко.

Он не дал ей времени — ввёл резко, до самого конца. Она закашлялась, инстинктивно отстранилась. Он схватил её за волосы, зажал голову.

— Нет. Ты не отстраняешься. Ты хотела быть использованной? Значит, будешь.

Он начал трахать её рот, ритмично, грубо. Её глаза слезились, горло сокращалось от усилия. Он не останавливался, толкал глубже, держал крепко, как будто хотел стереть из неё всё человеческое. Оставить только функцию.

— Вот так. Глотай. Слюни текут — хорошо. Значит, всё по-настоящему.

Он остановился только на миг. Взял её за подбородок.

— Посмотри на меня. Что ты?

— Ваша... — голос дрожал. — Ваша шлюха.

— Не просто шлюха. Личная. Без мнения. Без мыслей. С дыркой вместо рта. Повтори.

— Я... я... ваша личная шлюха... с дыркой вместо рта.

Он усмехнулся, толкнул её на пол, ногой развёл бёдра.

— Ложись. Ноги выше. Пусть видно, как ты меня хочешь. Пусть видно, какая ты мокрая от унижения.

Она лежала, полностью открытая, уязвимая. Он встал между её ног, сел на корточки, наклонился.

— Такая жалкая. Даже не сопротивляешься. Мокрая, как последняя дрянь. От того, что тебя трахают без поцелуев. Без слов.

Он провёл рукой по её лону, затем по губам — её же влажность.

— Вот это ты. Запомни этот вкус. Сосни.

Она послушно взяла его палец в рот. Лизала. Глубоко, не моргая.

Он вошёл в неё в следующую секунду — резким, полным толчком. Она задохнулась. Трахал молча, сильно, с нарастающей яростью, прижав её колени к груди. Она не сопротивлялась. Только дышала прерывисто, словно с каждым толчком у неё забирали нечто важное.

Он наклонялся к её уху.

— Муж тебя так не имел. Никогда. Он нюхал остатки, когда ты возвращалась. А ты... ты знала. И молчала.

Снова пощёчина. Ещё одна. Он перевернул её, поставил на четвереньки. Вошёл сзади. Взял за шею, за волосы, надавливал на поясницу, заставляя её прогнуться.

— Посмотри в зеркало, — прохрипел он. — Посмотри, кем ты стала.

Она смотрела. Видела отражение: растекшееся, униженное, выжатое. И возбуждение только нарастало.

Он вышел. Подошёл к ней спереди.

— На колени. Закончи ртом. До капли.

Она встала, опустилась перед ним, взяла член в рот. Медленно, глубоко. Он держал её голову, направлял.

— Не глотай сразу. Покажешь, что получила.

Через несколько толчков он застонал. Кончил ей в рот. Густо. Долго. Она осталась на месте, с приоткрытым ртом, с его спермой на языке.

Он наклонился, взял её за лицо, посмотрел в глаза.

— Проглоти.

Она закрыла рот. Медленно. Проглотила. Он усмехнулся.

— Молодец.

Он отошёл, молча подошёл к вешалке, кинул ей пальто.

— Уходи.

Она медленно надела его на голое тело. Почувствовала тяжесть спермы внутри, боль в горле, подкашивающиеся ноги.

Он открыл дверь. Ни слова. Только взгляд. Холодный, спокойный, удовлетворённый.

И закрыл за ней.

Вечером, уже дома, она сидела в ванной, закутавшись в полотенце, ещё чувствуя его запах — на коже, в горле, внутри. Сердце всё ещё билось глухо, будто напоминая: ты пошла слишком далеко. Она ждала от него сообщений, ближе к полуночи сама ему написала.

>Хозяин? Я справилась?

Спустя полчаса телефон завибрировал.

> Ты не подчинилась сразу, когда велел лечь.

Задумалась, когда велел проглотить.

Слишком долго ждала, когда я достал член — должна была сама взять.

Ты разочаровала меня.

Мне не нужны те, кто думает. Мне нужны те, кто слушает и выполняет.

Можешь считать, что между нами всё. Не оправдала доверия.

Словно нож под рёбра. Она застыла. Смотрела в экран, не веря. Всё сжалось. Паника накрыла мгновенно.

> Пожалуйста. Простите. Я... я могу лучше. Я хочу быть вашей. Дайте мне шанс. Один...

Он не отвечал. Минуты тянулись. Она писала снова. И снова. Отчаянно. Смиренно. Готова была молить.

Ответ пришёл через час.

> Ты ещё и споришь с моим решением? Это последнее, что ты себе позволила.

Спустя еще 2 часа, 2 долгих для нее часа. Во время которых она корила себя за то что не справилась. Во время которых она хотела ему еще что то написать, оправдаться, но боялась сделать хуже. Пришло еще одно сообщение.

> Я дам тебе шанс. Последний. Завтра ты приезжаешь ко мне в 19:00.

Мне плевать, как ты отпросишься, кого обманешь, и что придумаешь.

Если опоздаешь — считай, что всё.

Неделя. Только ты и я. Неделя дрессировки. Я сделаю из тебя то, чем ты хочешь быть.

Ты — вещь. Игрушка. И будешь жить по моим правилам. Не жду ответа. Подтверждение — факт твоего приезда.

Она смотрела на экран. Он не оставил ей пространства. Не попросил. Приказал. А потом... исчез. Не читал. Не ждал объяснений.

Всю ночь она не спала. Перебирала варианты. Сначала пыталась придумать командировку — но они с мужем работали в одной фирме. Он сразу бы понял ложь. Значит — нужно что то придумать. Она сказала, что хочет съездить к старой подруге в другой город, якобы у той проблемы. Враньё было наивным. Даже сама себе не верила.

Муж смотрел на неё молча. Только кивнул. Было видно что не поверил. Как будто проверял. Она знала — он догадывается. Он видит. Он чувствует, что происходит с ней. Но он молчал. Дал ей шанс.

Она стояла одна, посреди кухни. Взгляд стеклянный. Пальцы дрожали. Внутри шёл шторм. Она знала что это была проверка, уедет ли она.

Она уехала.