7. Стимуляция ослабленного сфинктера слабым электрическим током

«Итак, для начала, вот это…» - врач протянул руку к подгузнику Аи-сан, и она вздрогнула от предчувствия нового унижения.

«Эй, нет, н-нет, что вы делаете?» - в голосе Аи-сан послышалась паника.

«В таком виде клизму не сделать, нужно снять подгузник, который на вас надет», - спокойно объяснил врач, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся.

«Взрослая женщина, которая постоянно носит подгузник, как ребенок, это же странно!» - добавил он с презрительной усмешкой, усиливая стыд Аи-сан.

«Э, а, ну, если вы снимете подгузник, то…» - забормотала Аи-сан, понимая, что ее последняя преграда вот-вот падет.

Подгузник, пусть и жалкий, был последним бастионом, прикрывающим ее самое сокровенное место. И вот теперь его собирались сорвать, оставив ее полностью беззащитной и обнаженной.

«Вот именно, ваша самая важная часть будет у всех на виду», - подтвердил врач, словно читая ее мысли, и в его голосе звучало явное садистское удовольствие.

«Н-не-е-е-ет!» - отчаянно закричала Аи-сан, но врач не обратил внимания на ее протесты и, расстегнув липучки, приподнял переднюю часть подгузника, словно собираясь презентовать публике ценный экспонат.

«Итак, ну что, готовы? Представляем вашему вниманию!» - торжественно произнес врач, и с этими словами отпустил руки.

Подгузник, расстегнувшись, бесцеремонно упал на кушетку, и в тот же миг сладостные гениталии Аи-сан предстали во всей своей наготе.

«Н-нет, нет! Т-так нельзя!» - запричитала Аи-сан, но ее связанные руки и ноги не позволяли ей сопротивляться. Все, что ей оставалось, – это отворачивать лицо в сторону, пытаясь скрыться от позорного зрелища.

«Ну-ну, покажите-ка хорошенько свое стыдное место!» - промурлыкала медсестра, словно наслаждаясь ее унижением. Безжалостным движением она потянула развернутый подгузник и выдернула его из-под ягодиц Аи-сан, окончательно обнажая ее прелести.

«П-пожалуйста, не смотрите на меня…» - взмолилась Аи-сан, но ее мольбы были напрасны.

Аи-сан была миниатюрной женщиной, но фигура у нее была просто сногсшибательной. Ее пышные, высокие груди размера D теперь были выставлены напоказ во всей красе, соски напряглись от холода и стыда. А внизу, между раскинутых ног, густые черные волосы лобка обрамляли широко раскрытую розовую вагину, представшую перед нашими глазами без всякой ретуши. Ее сочные губы киски были слегка раздвинуты, открывая взгляду влажную щель и дразнящий клитор, словно маня к ласкам и поцелуям.

«О-о-о!» - не сдержался я, невольно застонав от возбуждения при виде гениталий Аи-сан. Рядом сидящая жена не позволила мне сказать больше.

Томоми, казалось, тоже заинтересовалась обнаженной киской Аи-сан и не отрываясь смотрела на экран монитора, ее дыхание участилось, а в глазах загорелся нескрываемый интерес.

До этого момента изображение шло с одного и того же ракурса камеры, но как только гениталии окончательно обнажились, картинка внезапно переключилась, приближая изображение ее сладостного лона.

«О-о-о, вот это да!» - вырвалось у меня восхищенное восклицание.

Крупным планом теперь были показаны только гениталии Аи-сан. Пышная вагина и темное колечко ануса располагались рядом с изображением лица Аи-сан, запечатлевшим выражение ее стыда и унижения, что было особенно возбуждающе. Контраст между ее покорным выражением лица и открыто выставленным напоказ лоном действовал словно афродизиак, разжигая во мне необузданное желание.

И в тот момент, когда камера сфокусировалась на гениталиях, включился яркий бестеневой светильник, заливая ее сладостное лоно ослепительным светом и делая изображение на мониторе еще более четким и детальным, словно под микроскопом.

Увидев это крупное планирование ее киски во всей наготе, жена, Томоми, вместо того чтобы удивиться, отреагировала на удивление спокойно, но с явным оттенком стыда в голосе.

«Э? Неужели меня тогда тоже так снимали? Фу, как стыдно-то…» - пробормотала она, ее щеки загорелись румянцем, а взгляд скользнул в сторону от монитора.

«Если бы крупным планом показывали только интимное место, еще ладно, но когда рядом ставят выражение лица, это, конечно, очень стыдно», - сочувственно заметила Томоми, очевидно вспоминая собственное унижение.

Я тоже почувствовал укол сожаления к жене, представляя ее в такой же позорной ситуации.

«Фу, ну и ну…!» - только и смог выдавить из себя, пораженный откровенностью зрелища.

«Томоми, тебя же в таком виде клизмировали, да?» - спросил я жену, не отрывая взгляда от монитора, где крупным планом красовалась киска Аи-сан.

«Не верится, правда? Смотрю на Аи-сан и словно себя вижу…» - прошептала Томоми, ее голос дрогнул от волнения, а на глазах показались слезы стыда и возбуждения.

Жена, которая до этого старалась сохранять спокойствие, постепенно начала отводить глаза, но, поскольку мы сидели прямо перед огромным монитором, ей все равно приходилось видеть происходящее во всех деталях.

И тут я заметил, что на самом деле есть еще один монитор, показывающий абсолютно то же самое изображение. Звук доносился откуда-то сзади, поэтому я заинтересовался и подошел посмотреть. Оказалось, что второй монитор стоит прямо под стойкой ресепшена, открыто демонстрируя все унижение Аи-сан всем желающим.

«Оказывается, то же самое изображение видно и с ресепшена», - удивленно констатировал я.

«Э? Неужели?» - Томоми тоже не поверила своим ушам.

Из зала ожидания монитор не был виден, но если войти в кабинет врача, то из-за занавески можно было заметить краешек экрана. Оказалось, что в больнице была целая сеть мониторов, показывающих разные кабинеты, и ресепшен вел круглосуточное наблюдение за всеми процедурами.

«Понятно, теперь понятно, почему сотрудники ресепшена так хорошо осведомлены о ходе процедур пациенток», - пробормотал я, осознавая масштаб унижения, которому подвергались женщины в этой клинике. Получается, что теперь не только врачи и медсестры, но и обычные сотрудники больницы могли в любой момент насладиться зрелищем постыдных процедур на мониторах.

«Конфиденциальность и все такое, здесь это вообще никого не волнует…» - прошептала Томоми, ее голос звучал подавленно и горько.

«Медсестры и врачи — это еще понятно, но… Это вообще нормально?» - сомнение закралось и в мою душу.

«Нет, обычно так подробно не снимают…» - ответила жена, подтверждая мои опасения.

В кабинете за ресепшеном я заметил несколько мужчин-администраторов, беспечно болтающих между собой. Мысль о том, что эту позорную сцену могут видеть не только медицинский персонал, но и эти случайные люди, вызвала у меня целую гамму смешанных чувств – от возмущения до нездорового любопытства.

В кабинете для клизм подготовка к унизительной процедуре для Аи-сан была завершена, и, казалось, вот-вот начнется самое интересное – введение клизменной жидкости в ее красивый анус.

«Аи-сан, на этот раз мы сделаем так, чтобы все вышло как следует, поэтому введем много клизменной жидкости!» - объявил врач, его голос звучал предвкушающе и властно.

«Да, откройте рот пошире и дышите ртом, расслабьтесь!» - скомандовала медсестра, приготовившись к садистскому действу.

С этими словами врач приблизился к раскинутым ногам Аи-сан и начал вводить канюлю трубки, идущей от ирригатора, прямо в ее пульсирующий анус.

«Нет, у-у-у-у» - замычала Аи-сан, пытаясь вырваться из фиксации, но ее попытки были бесполезны.

«Аи-сан, сколько бы вы ни сопротивлялись, мы все равно введем, так что смиритесь и расслабьтесь!» - жестко отрезал врач, подавляя ее жалкие протесты.

Похоже, слова врача убедили Аи-сан в бесполезности сопротивления, и она, дрожа всем телом, кажется, наконец расслабилась, отдавшись на волю мучителей. В тот же миг скользкая канюля трубки без труда проникла в ее упругий анус, и одновременно с этим началось медленное и неумолимое введение клизменной жидкости.

«А-а-а…» - простонала Аи-сан, чувствуя, как ее кишки наполняются чужеродной субстанцией.

Уровень жидкости в ирригаторе стремительно падал, словно унося с собой остатки ее самообладания. Аи-сан, которая поначалу еще пыталась держаться спокойно, после отметки в 1000 мл, похоже, почувствовала себя по-настоящему плохо. Ее живот начал раздуваться и округляться на глазах, словно барабан, наполняясь жидкостью до предела.

«Больше не надо, не лейте… М-мне плохо!» - взмолилась Аи-сан, ее голос сорвался на жалобный стон.

Судя по размеру ирригатора, в нее влили, наверное, около 2000 мл ледяной жидкости. Клизменная жидкость закончилась, и в трубке послышался зловещий звук всасываемого воздуха, словно сигнал о том, что ее кишки наполнены до отказа.

«Гх! Гогого…» - заклокотало в животе Аи-сан, когда последние капли жидкости влились в нее.

Убедившись, что ирригатор опустел, врач без церемоний выдернул трубку из ее страдающего ануса.

«Ну что ж, теперь терпите как следует и постарайтесь выпустить все разом!» - приказал врач, словно издеваясь над ее мучениями.

«Э, так прямо здесь? Нет! Я не могу здесь!» - в голосе Аи-сан зазвучала истерика.

«Развяжите! Развяжите веревки, пожалуйста!» - замолила она, надеясь на милосердие.

«Это наказание клизмой, не думайте, что вам так просто дадут опорожниться в туалете!» - отрезала медсестра, ее глаза метали молнии жестокости.

«Нет, н-нет, такое… Такое я не хочу-у-у-у!» - зарыдала Аи-сан, захлебываясь в слезах и соплях.

«В-все, это предел, умоляю вас, я все что угодно сделаю, п-пожалуйста, разрешите мне в туалет!» - взмолилась она, готовая на все, лишь бы избежать позора.

«Доктор, все, больше не могу, больше не могу!» - повторяла Аи-сан как заведенная, ее тело билось в конвульсиях.

«А-а-а-а!» - внезапно закричала она во все горло, и в тот же миг ее анус не выдержал напора жидкости и приоткрылся, а клизменная жидкость начала сочится струйкой.

«Ну вот, опять обделалась, что за бестолковая попка!» - прокомментировал врач с отвращением, словно наслаждаясь ее полным поражением.

«П-простите, н-но это предел, это предел-л-л-л!» - вопила Аи-сан, ее голос сорвался на истерические ноты, а анус перестал повиноваться ее воле, раскрывшись словно непослушный цветок и перестав смыкаться.

«Тогда, Аи-сан, может, вставим запирающую пробку, чтобы вы больше не обделывались?» - предложил врач, его голос звучал насмешливо, словно он играл с ней, как кошка с мышкой.

«…»

Аи-сан упрямо отказывалась от введения запирающей пробки, но было очевидно, что ее терпение на исходе. Ее анус пульсировал и дергался, готовый извергнуть содержимое в любой момент.

«Если вы обделаетесь, мы снова введем вам жидкость через трубку, чтобы восполнить потери», - угрожающе произнес врач, намекая на еще большие мучения.

«Н-нет, только не это…» - прошептала Аи-сан в ужасе, представляя себе повторение пытки.

«Тогда вам нужно как следует сжать анус и терпеть! Минимум еще 10 минут!» - приказал врач, не оставляя ей шанса на пощаду.

«Н-нет, это невозможно, 10 минут — это нереально-о-о-о!» - завыла Аи-сан, ее тело билось в конвульсиях от боли и отчаяния.

«Какая же вы непослушная женщина! Теперь я наконец-то понял, почему телекомпания попросила нас строго вас выдрессировать!» - воскликнул врач, словно открывая ей глаза на истинную причину ее мучений.

«Э, выдрессировать? Компания? Ч-что это значит!» - Аи-сан была совершенно сбита с толку, не понимая, что происходит.

«Это опция углубленного обследования. Наша клиника также занимается дрессировкой для привития сотрудникам чувства преданности компании. Запрос поступил от вашего начальства, Аи-сан», - цинично объяснил врач, наблюдая за ее растерянностью.

«Н-нет, что это за дрессировка такая! Это же не смешно, отпустите меня, развяжите веревки!» - в голосе Аи-сан зазвучали нотки истерики, но ее мольбы были напрасны.

«Ну-ну, не дергайтесь так, уже поздно шуметь. Лучше подумайте о том, что если вы обделаетесь еще раз, мы введем вам еще клизменной жидкости!» - врач был непреклонен, наслаждаясь ее беспомощностью.

«У-у-у-у, все, предел, сейчас обделаюсь…» - простонала Аи-сан, ее тело содрогалось от спазмов.

Из ее раскрытого ануса, не выдержавшего напряжения, при каждом громком возгласе вытекала струйка клизменной жидкости и капала в подставленный лоток для отходов, словно символ ее полного поражения.

«Медсестра, не могли бы вы приготовить еще клизменной жидкости? Мы введем ее Аи-сан», - скомандовал врач, готовясь усилить пытку.

«Д-доктор! П-подождите, если вы введете еще, то я…» - взмолилась Аи-сан, понимая, что еще одна клизма станет для нее последней каплей.

«Тогда, может, заткнем дырочку, чтобы не вытекало?» - предложил врач с издевкой, словно давая ей выбор между двумя равно неприемлемыми вариантами.

«Н-не-е-е-ет!» - отчаянно закричала Аи-сан, понимая, что оба варианта ведут к еще большему унижению.

Какой бы вариант ни предлагали, Аи-сан ни один из них не устраивал, но было очевидно, что ее терпение было на исходе, а анус вот-вот откажется слушаться ее приказов.

«З-заткните…» - прошептала она почти беззвучно, побежденная и сломленная.

«М? Говорите громче, не слышно!» - издевался врач, требуя полного повиновения.

«П-пожалуйста, заткните мою попу, чтобы не вытекало, у-у-у-у…» - выдавила из себя Аи-сан сквозь слезы, ее голос дрожал от стыда и унижения.

«Наконец-то образумились, Аи-сан», - прозвучал довольный голос врача, словно он добился своего, сломив ее сопротивление и заставив умолять о новой порции унижения.

«Медсестра! Не могли бы вы принести запирающую пробку для Аи-сан! Размер S, пожалуйста!» - скомандовал врач, и стало ясно, что Аи-сан наконец сломлена и согласилась на введение запирающей пробки в свой раскрытый анус. Медсестра тут же направилась к стойке с пробками, которые лежали на видном месте в кабинете врача, словно приглашая к новым извращениям.

«Ну что! Пока не принесли пробку, может, я вам анус пока подержу?» - предложил врач с хищной усмешкой, его глаза горели нездоровым блеском возбуждения.

Даже когда Аи-сан отчаянно пыталась сдержаться, клизменная жидкость продолжала сочиться тонкой струйкой из ее раскрытого ануса, и остановить это позорное недержание можно было, только попросив доктора о помощи.

«Д-да, доктор, п-пожалуйста, прижмите, чтобы не вытекало… Прошу вас…» - взмолилась Аи-сан, ее голос дрожал от стыда и беспомощности, умоляя о хоть каком-то облегчении.

«Вот-вот, так и надо, в такие моменты нужно быть послушной и не сопротивляться, поняли?» - поучительно произнес врач, наслаждаясь ее покорностью.

«Д-да…» - только и смогла выдавить из себя Аи-сан, окончательно сломленная и униженная.

Вероятно, доктор знал, что так и будет, и уже заранее подготовился, надев тонкий латексный напальчник на средний палец.

«Начинаю вводить», - объявил он и, не теряя времени, медленно и настойчиво ввел средний палец в разодранный анус Аи-сан, чьи сфинктеры были на пределе изнеможения.

«Уф!» - вырвался невольный стон из груди Аи-сан от неожиданного проникновения.

Присмотревшись повнимательнее, я заметил, что от основания напальчника отходит тонкий провод, ведущий к небольшому пульту управления в руке врача.

«Поскольку сфинктер ослаблен, мы будем стимулировать его слабым электрическим током», - пояснил доктор, словно оправдываясь за предстоящую пытку.

Доктор слегка повернул небольшой регулятор громкости на контроллере, который держал в руке, и слабый разряд тока пронзил анус Аи-сан, вызывая неожиданную судорогу.

«Ах, а-а-а…» - вскрикнула Аи-сан от неожиданности, ее тело содрогнулось от непроизвольного сокращения мышц ануса.

«Ну как, анус естественным образом сжался, и вам стало легче, правда?» - спросил врач, наблюдая за ее реакцией.

«Д-да, странное ощущение, но…» - промямлила Аи-сан, еще не до конца понимая, что с ней происходит.

«Ах, ах-ах…» - Аи-сан издавала тихие стоны каждый раз, когда ее анус судорожно сжимался под воздействием электрического тока, но течь действительно прекратилось, словно по волшебству.

«Ах? Недержание… П-прекратилось… Спасибо вам», - прошептала Аи-сан с облегчением, почувствовав себя хоть немного лучше.

«Вот и хорошо, так и постоим, пока не принесут пробку», - довольно произнес врач, наслаждаясь своей властью над ее телом.

Затем доктор, продолжая наблюдать за состоянием Аи-сан, словно невзначай, еще глубже ввел палец в ее прямую кишку, исследуя ее внутренности с циничным любопытством.

«А, а-а…» - Аи-сан вновь застонала, ее голос дрожал от неожиданного вторжения, и вдруг в нем появились нотки протеста: «Ах? Т-там не надо!»

«Ничего подобного, стимуляция здесь способствует сокращению сфинктера», - спокойно возразил врач, не обращая внимания на ее просьбы.

Доктор, используя палец в ее анусе в качестве опоры, словно невзначай, накрыл ладонью самую чувствительную часть женского тела – ее твердый от возбуждения клитор.

«У-у-у-у…» - Аи-сан издала глубокий стон наслаждения, ее тело пронзила волна неожиданной сладости, смешанной со стыдом и унижением. Услышав этот стон удовольствия, доктор, вероятно, убедился, что сопротивление окончательно сломлено, и снова повернул контроллер, увеличив мощность тока примерно до половины.

«Ах! А-а-ах, а-а-а-ах, а-а-а…» - закричала Аи-сан, ее тело выгнулось на кушетке в судорожной арке. Похоже, сокращения сфинктера стали гораздо сильнее и быстрее, чем раньше, превращая пытку в извращенное удовольствие.

«Д-доктор! Нет, пожалуйста, а-а-а-ах…» - взмолилась Аи-сан, ее голос сорвался на отчаянный стон.

«Т-там, а-а-а-а-ах…» - повторяла она бессвязно, ее дыхание участилось, а киска пульсировала в такт сокращениям ануса.

Доктор, словно опытный мучитель, начал ритмично надавливать ладонью на ее пылающий клитор, прижимая и отпуская его в такт сокращениям сфинктера, усиливая ее мучения и доводя до грани безумия.

«У-у-у, доктор, нет, нет!» - простонала Аи-сан, ее тело билось в конвульсиях наслаждения и боли.

«Доктор, уберите, уберите руку!» - замолила она, пытаясь вырваться из порочного круга сладострастной пытки.

«Что случилось? Что-то не так? Если я уберу руку, вы же снова обделаетесь?» - спросил врач насмешливо, словно предлагая ей выбрать между двумя видами унижения.

«Доктор, п-пожалуйста, пощадите меня… Писать хочу, сейчас описаюсь, у-у-у-у…» - взмолилась Аи-сан, ее киска пульсировала от возбуждения, а мочевой пузырь переполнился от страха и унижения.

«Ой-ой, теперь еще и писать захотелось?» - врач прозвучал издевательски, словно наслаждаясь полным фиаско Аи-сан.

«Ах, все, больше не могу… Правда, сейчас выйдет!» - взмолилась Аи-сан, ее голос дрожал на грани истерики.

«Д-доктор, уберите, уберите руку!» - повторила она свою отчаянную мольбу, уже не надеясь на пощаду.

Доктор, словно хищник, ждавший удобного момента, резко выдернул палец из ее зияющего ануса одновременно с предсмертным криком Аи-сан.

«Брыз-з-з-з-г! Бзды-ы-ы-ы-щ-щ-щ!» - в тот же миг, когда его палец освободил проход, из ее разорванной задницы вырвался бурный поток жидкого кала, словно из шланга прорвало. Горячая вонючая жижа фонтаном ударила в лоток, разбрызгивая коричневые капли вокруг, а звук клокочущего дерьма наполнил кабинет, усиливая ее позор до предела.

«Ах, хорошо-о-о-о…» - простонала Аи-сан сквозь слезы, ее тело забилось в неконтролируемой сладострастной дрожи.

Это был момент, когда Аи-сан окончательно сломалась под напором унижения и физиологического стресса. Дефекация неожиданно обернулась оргазмом, смешав стыд и позор со сладострастным удовольствием.

«Ах, ах, ах…» - Аи-сан продолжало корчиться в конвульсиях на кушетке, ее ноги беспомощно дергались, а раскрытая киска пульсировала, словно вторя сокращениям ануса. Когда же последние капли дерьма вытекли из ее разодранной задницы, ее тело внезапно расслабилось, и тут же началось мочеиспускание. Вероятно, ее мочевой пузырь был переполнен до отказа, потому что струя мочи вырвалась с огромной силой, словно из брандспойта, и ударила далеко вперед, орошая пол и ножки кушетки горячей желтой жидкостью. Ее губы киски раздвинулись от напора струи, обнажая влажный клитор, который продолжал пульсировать от недавнего оргазма.

Выпущенная моча непрерывным потоком лилась на пол, смешиваясь с жидким дерьмом и образуя вокруг кушетки огромную вонючую лужу из экскрементов и мочи. Вид ее оскверненного тела, измазанного собственным дерьмом и мочой, был одновременно отвратительным и непостижимо возбуждающим.

«Ой-ой-ой, Аи-сан, у вас тут настоящий фонтан, и писаете, и какаете, все напоказ!» - прокомментировал врач с издевкой, его глаза горели от садистского удовольствия при виде ее полного уничтожения.

«У-у-у-у, п-пожалуйста, не смотрите, не смотрите на меня…» - замолила Аи-сан, закрывая лицо руками, хотя ее связанные конечности не могли скрыть позорное зрелище ее оскверненного лона. Она чувствовала себя полностью раздавленной и опозоренной, выставленной на посмешище перед этими безжалостными наблюдателями.