— Вот ведь бестолковая девка... Горе мне с тобой! Вымахала дылда, а проку? Ни жениха приличного, ни заработка... Хоть бы на панель пошла – лишний сантим в доме не помешал бы!

Женщина лет сорока в чепце и длинном платье сочетала свои монотонные причитания с прачечным делом. Она стояла возле большого корыта и энергично тёрла какие-то тряпки о стиральную доску. Чтобы содержать себя и дочь, ей приходилось обстирывать местную знать среднего пошиба.

Высокорослая миловидная девушка стояла рядом, потупив взор, и держала в руках огромный деревянный таз, в который мать отправляла одни за другими чьи-то панталоны, предварительно выкрутив их как следует сильными руками, чтобы отжать воду.

Матильда всегда старалась помогать матери и во всём следовала её советам. Но пойти на панель никак не решалась – мешали природная скромность и набожность.

Накинув на босые ноги видавшие виды сабо на деревянной подошве, она направилась к речке, чтобы выполоскать лежавшее в тяжёлом тазу бельё. Часов у них в доме отродясь не было. Но судя по солнцу, близилось время, когда ей надлежало явиться в замок к графу, чтобы продолжить читать для него книгу.

Платили ей за это гроши, но найти иной заработок никак не получалось. А старый граф был давно болен и уже много месяцев не вставал с постели. Нянек и сиделок у него было предостаточно. Однако он потребовал найти ему умную и скромную девушку, непременно крестьянского сословия, но обязательно грамотную, чтобы та читала ему вслух по вечерам.

Задача оказалась не из лёгких. Кандидаток нашлось немало, однако почти все они были отвергнуты взыскательным работодателем. В конце концов выбор пал на юную Матильду, особу не по годам глубоко мыслящую, к тому же весьма обаятельную, кроткую, с приятным голосом, но главное – не обделённую природным чувством такта.

Она стала приходить три раза в неделю и читать для графа вслух многочисленные книги из обширной библиотеки в его замке. Помимо чтения они вели и светские разговоры. Он получал удовольствие от того, что знакомил девушку из небогатой семьи с хорошими манерами, правилами этикета и прочими премудростями жизни высших сословий.

Ей нравилось, как он смотрел на неё. Было в его взгляде что-то умилительно-отеческое, но в то же время и надменно-похотливое. Нет, он никогда не распускал рук и не делал грязных намёков, он просто смотрел.

Смотрел, как она стоит у окна, пока они беседуют. Ветерок нежно трепал волнистые волосы, хаотично разбрасывая светлые локоны по лицу. Девушка смахивала их своими тонкими пальчиками, размышляя над мудрёными фразами графа об этикете и правилах поведения девушки в мужском обществе.

Потом смотрел, пока она сидит на стуле перед журнальным столиком со свечой и читает очередную главу романа о неземной, но безответной любви благородного средневекового рыцаря к прекрасной даме...

И ей нравился его всепроникающий взгляд. Этот увядающий старик будто бы хотел сказать юной девушке нечто важное своим пристальным созерцанием. Изредка она отрывалась от книги, встречалась с ним глазами и продолжала читать, скрывая мурашки, пробежавшие по всему телу.

Он никогда не перебивал свою чтицу. Внимательно слушал, а затем тихо засыпал. По его мерному сопению Матильда понимала, что ей пора уходить.

В тот вечер он заснул не позднее обычного. Девушка умолкла, выждала паузу и, заложив на страницу закладку, закрыла книгу. Слегка потянулась, встала и подошла к книжному шкафу напротив графской кровати, чтобы поставить на место старинный фолиант в кожаном переплёте.

— Здравствуй, Матильда. – раздалось тихим мужским баритоном у неё за спиной.

Девушка вздрогнула от неожиданности и обернулась – старый граф мирно посапывал, лёжа на спине в прежней позе. Никого больше в полутёмной комнате разглядеть она не смогла.

— Здравствуйте... Кто здесь? – юный голосок дрожал от испуга.

— Не бойся меня. Но всё же лучше не ищи меня взглядом. Давай для начала просто поговорим.

— Но к чему эти прятки? Я готова поговорить, однако предпочитаю видеть своего собеседника.

— Это похвально. Но поверь, лучше тебе пока не знать моего облика. – каждая нотка голоса невидимки буквально источала спокойствие.

Матильда поставила книгу на верхнюю полку, одернула своё скромное платье и вернулась на стул возле кровати. Расположившись поближе к этому спящему старику, она почему-то ощущала себя в большей безопасности.

— Что ж, я слушаю Вас, кто бы Вы ни были. О чём Вы хотите поговорить?

Девушка снова и снова окидывала уже хорошо знакомую ей комнату взором, но ничьего присутствия так и не заметила.

— Ты нравишься мне. И графу тоже. Мы много говорили о тебе в последнее время.

— Вот как? И чем же я так заинтересовала вас обоих?

— Ты скромная, умная, честная. Несмотря на простое происхождение, не только грамотна, но и весьма начитана. Кроме того, мы увидели в тебе ещё нечто важное, что нас и привлекло.

Матильда невольно потянулась рукой к подолу длинного платья, и так надёжно прикрывавшего её колени. Ей не доводилось раньше слышать в свой адрес подобных комплементов. И от этого сейчас нахлынуло какое-то новое, незнакомое, но крайне волнительное чувство. Её щёчки зарделись румянцем, а ушки навострились и приготовились слушать дальше откровения невидимого собеседника.

— Видишь ли, мы с графом знакомы очень давно, почти всю его жизнь, и через многое вместе прошли. – продолжил он. – Но, к сожалению, теперь жизненные силы его покидают, а одному мне не под силу не только продолжить начатое, но и даже попросту выжить...

Невидимый голос замолчал, а девушка пыталась осмыслить услышанное. Оно не вполне укладывалось в её сознании. В голове возникали один за другим вопросы и нелепые догадки, но она, следуя полученным от графа поучениям, пока держала их при себе и сохраняла заинтересованное молчание.

— Как ты, должно быть, уже поняла из круга его интересов и книг, граф – не совсем обычный человек. Жизнь его полна того, чего простые люди, как правило, сторонятся. И я, его постоянный спутник, тоже принадлежу этому миру лишь частично...

Голос снова на время умолк, давая девушке время осознать сказанное. Мысли в её голове проносились с бешеной скоростью, а выражение молодого личика было крайне озабоченным. Но на нём не было и тени испуга, и это очень льстило собеседнику.

— Видишь ли, старому графу не чужды оккультные практики, как и его матери, которая была потомственной ведьмой. Этот, так скажем, дар передаётся из поколения в поколение. Но вот беда: у графа нет своих детей. А уходить в иной мир, не передав свой дар кому-то молодому, крайне нежелательно.

— Почему же?! Почему бы графу не унести этот, как Вы сказали дар, с собой в могилу? К чему обрекать кого-то ещё на грех мучения до конца своих дней? Разве это не жестоко?!

— Ну... насчёт мучений это Вы, пожалуй, горячитесь, юная леди. – голос загадочно усмехнулся. – А отпустить человека на тот свет, не переняв его дар, – вот это двойная жестокость. Дело не только в том, что в этом случае его душе веками не найти там покоя, но и в том, что его верному фамильяру придётся тогда принять мучительную смерть.

— Фамильяру?.. – девушка нахмурила бровки, пытаясь вспомнить смысл когда-то встречавшегося ей в книгах слова.

— Да. Мы – существа, живущие меж двух миров: вашего и того, который вы называете потусторонним. В этом мире мы в чём-то очень могущественны, можем подчинять себе силы природы и совершать такое, на что человек не способен, но в чём-то крайне уязвимы. Много тысячелетий назад союз человека и фамильяра стал примером весьма плодотворного сотрудничества. Полагаю, ты понимаешь, что я имею в виду?..

Матильда долго молчала. Вспыхнувшие в ней поначалу чувства отвращения, страха и неприятия ко всему потустороннему стали уступать место любопытству, интересу и даже желанию прикоснуться у чему-то запретному и неизведанному. Немалую роль тут сыграли слова матери о её никчёмности, которые она слышала ежедневно.

— Если я верно Вас понимаю, вы с графом предлагаете мне стать ведьмой?!

— Ну... к чему же сразу такие громкие слова и никому не нужные ярлыки... мы предлагаем...

— Нет-нет, не трудитесь подыскивать мягких слов. Сама не знаю, почему, но слово "ведьма" меня совсем не пугает. Расскажите лучше немного о себе и о том, как будет проходить наше сотрудничество?

— Гм!.. А с тобой приятно иметь дело, Матильда. Фамильяры проецируются в ваш мир, как правило, в облике неприметных животных небольшого размера. Это может быть кошка, птица, жаба, змея, крыса или даже паук... Мы служим человеку верой и правдой: выполняем посильные нам поручения, получаем и доставляем информацию, но главное – в сотни раз усиливаем потенциал колдуна или колдуньи, которым служим.

— А что взамен? Что вам нужно от человека?

— О... о многом мы никогда не просим – всего лишь пропитание. Беда в том, что обычной пищи, которой питаются олицетворяемые нами животные, нам недостаточно. Поэтому приходится зависеть от человека и просить его делиться с нами своей жизненной силой.

— И как это происходит? Вы пьёте человеческую кровь?

— Бывает и так. Но мы не вампиры и пьем только ту кровь, которую хозяин жертвует нам добровольно. Да и её не требуется много, ведь, как уже говорил, обитаем мы в телах совсем мелких зверушек.

— А ещё?..

— Что ещё?

— Ещё как бывает? – переспросила девушка.

— Лично я предпочитаю иные человеческие соки, нежели кровь.

— Иные?..

— Колдун-мужчина может, например, кормить меня своим семенем. Женщина – своим молоком, а пока его нет – любовными соками.

Такие откровения одновременно взволновали Матильду и взбудоражили её молодую кровь. Она невольно поставила на полу стопы одну к другой и плотнее сжала под платьем колени. Девушка глубоко задумалась, о том, как этот процесс может происходить, но лишних вопросов решила пока не задавать.

— Что ж, Матильда, полагаю, тебе нужно обдумать наше предложение и взвесить все "за" и "против". Поэтому не смею тебя больше задерживать, ведь час уже поздний, и матушка, поди, давно заждалась.

— Да-да... мне в самом деле пора! – опомнилась от лёгкого забытья девчонка и вскочила со стула.

— Надеюсь, ты понимаешь, что ни маме, ни кому-либо ещё не следует знать о нашей беседе, что бы ты ни решила?

— Разумеется, я всё понимаю.

— И последняя просьба – на случай, если ты согласишься... Очень скоро к тебе придут "красные дни", я прошу тебя собрать несколько капель твоей крови, добавить их в стакан обычного коровьего молока и поднести его мне. Пусть это и станет знаком твоего согласия на наше долгое сотрудничество.

Девушка лишь смущённо кивнула в ответ. Распрощавшись, она покинула графскую обитель. Фамильяр очевидно знал о Матильде куда больше, чем она сама. Осознание этого факта одновременно и тревожило, и возбуждало.

Следующие два дня её мысли были заняты одним –обдумыванием того странного разговора. Девушка снова и снова прокручивала в голове слова невидимого собеседника. В свойственной ей манере она вновь и вновь обдумывала и анализировала каждое его слово.

И чем дольше она это делала, тем твёрже становилась её уверенность в том, какой ответ она завтра даст на это необычное предложение. Сомнения вызывало лишь то, что согласно её подсчётам, те самые "красные дни" ожидались только где-то через неделю...