Её десять поцелуев. кн.2 ч.5 (эроповесть)

Книга 2 Часть 5

Из кабины лифта на площадку пятого этажа вышли Веруша и Сергей.

– Нам сюда, в двадцать пятую, – указала Верушка на дверь в конце коридора.

Отомкнув ключом квартиру, девушка пропустила Сергея в прихожую и, нашарив на стене выключатель, зажгла над головой свет.

– Проходи в дальнюю комнату, – указала она на дверь.

– Чья эта квартира? – спросил Сергей, скидывая с ног кроссовки.

– Эти королевские апартаменты, в недалёком будущем, будут моими.

– А где сам король?

– Думаю, что у любовницы. Не удивляйся, Серёжа, у нас свободные отношения. Не будь их, тебя бы здесь не было. У меня с ним отношения без обязательств. Не напрягайся, эта целая наука.

– И у нас в колледже этому учат?

– Этот предмет изучается факультативно. Проходи и доверься специалисту по внебрачным отношениям. Поможешь застелить постель, только к окну не подходи. Сама его зашторю.

– Надеюсь, ты душ принимал после Карамана, когда я у тебя на руках пи́сала?

– Без вопросов, котёнок, даже с хлоркой.

– Зимин, о кошках при мне ни слова. Запомнил?

– Аллергия? И в чём выражена?

– Устойчивое отвращение, конъюнктивит, сопли и прочая дрянь.

– Понятно, Вер.

– А мне вот не всё понятно... – Веруша выглянула из-за занавески в окно.

Что ж ты мне нервы треплешь, мерзавец? – различив в темноте у песочницы фигуру незадачливого возлюбленного, расстроено вздохнула Верушка. – Так посидит, посидит и начнёт в дверь названивать. Всё настроение испоганил, паршивец.

– Серёжа, ты на меня очень обидишься, если перенесём наше свидание на другой день? – расстроено предложила Верушка парню.

– Ты передумала?

– К сожалению, обстоятельства изменились. Хозяин припёрся.

– Хозяин твой или квартиры?

– Пока квартиры...

– Мне с ним поговорить? – предложил Сергей.

– Он не должен знать о тебе. Говорю ведь, что поспешили мы с тобой.

– У вас же свободные отношения. Зачем всё было затевать?

– Не всё учла, Серёжа. Так будет лучше. Ты на меня сильно сердишься?

– Не знаю, Вер. Только эта комбинация с двумя неизвестными мне что-то не нравится. Ты уж разберись, кто для тебя хозяин, а кто любовник.

– Значит обиделся... – огорчилась Верушка, – только я тебя таким расстроенным не отпущу, Серёжа. Поцелуй свою девочку если не держишь на неё обиды.

Сергей отрицательно покачал головой, отступая от Верушки и направляясь в прихожую.

– К сожалению, обстоятельства изменились, Вера, не могу...

– А я могу, Зимин, – уверенно обнимая гостя за плечи, возразила девчонка, решительно прильнув к губам Сергея. Парень попытался высвободиться из объятий Верушки, но тут же получил укус острыми зубками от несостоявшейся любовницы.

– Дуришь, Куприянова?! В автобусе дурила, сейчас издеваешься! Подкаблучника из меня делаешь? – возмущённо вскипел Сергей, вталкивая ноги в кроссовки. – Ещё кусаешься, губу прикусила, змеюка!

– Ну и вали, говнюк обидчивый, к своей толстожопой Ленке. Желаю вам счастья, засранцам.

– И тебе не скучать – специалист по внебрачным отношениям, – зло выкрикнул Сергей, захлопнув за собой входную дверь, быстро сбегая по ступеням лестничных маршей.

– Не больно и хотелось, – обижено топнула ногой девчонка, подходя к кухонному окну, высматривая в темноте детской площадки, виновника скандала.

Погоди гадёныш, сейчас получишь у меня, вшивота дворовая! – зло пригрозила Верушка, схватив попавшийся на глаза веник и устремляясь за дверь. Выбежав из подъезда, девчонка стремглав бросилась к песочнице, желая выместить зло на своевольном мерзавце, ослушавшимся её приказа – не маячить под окнами, как в прошлый раз.

– Сидишь, скотина, долго мне будешь жизнь портить, паразит?! – Верушка наотмашь огрела Костьку веником по сгорбленной спине. Но вдруг замерла в растерянности, глядя в изумлённые глаза пьяненького мужичка, испугано обернувшегося к ней лицом.

– Ты чо мала́я, охренела, что ли, людей лупцуешь ни за что?

– Простите, мужчина, я обозналась!... Тут только что сидел парень, я из окна видела.

– И что теперь? Мне за каждого дурака по башке огребать?...

– Да я не по башке, а по спине мягким веничком.

– Всё равно обидно.

– Что-то до хрена вокруг обиженных!... – в ответ возмутилась Верушка, – Я вас не помню. Вы из какого подъезда, товарищ?

– Может тебе документы предъявить? Так я не здесь живу. Тут моя тёща живёт на пятом этаже.

– В какой квартире? – продолжила расследование девчонка, пряча за спину злополучный веник.

– Ну, в двадцать шестой и что?

– Выходит соседи, а чего домой не идёте? С женой хуже, чем с тёщей, что ли? Интересный поворот...

– У тёщи засиделся, тут ты меня ускорила по хребту. Пойду, пожалуй, пока транспорт ходит и башку не пробили, психопаты всякие.

В скверном настроении Верушка вернулась в квартиру. – Надо бы позвонить Сергею и извиниться, по-идиотски как-то вышло. Обидела парня ни за что, чужого мужика обхамила, чем под руку попало. – Вспомнив номер телефона Сергея, она набрала на диске шесть цифр и, дождавшись, когда в трубке прозвучало бесцветным голосом короткое «слушаю», выждав паузу, выдохнула в гнетущую тишину:

– Серёжа, прости, пожалуйста, дуру психованную! Понервничала и сорвалась. Со мной это бывает... Мог бы и понять девушку в такой день.

Однако из трубки телефона вдруг донеслись короткие, монотонные гудки.

* * *

– Мамуля, ты куда собралась? – окликнула Валюха Надежду Сергеевну, укладывавшую в пакет нарезанные бутерброды и бутылку спиртного.

– Схожу домой за жировками на оплату коммуналки. Спи, дочка, скоро приду, – застёгивая на ноге пряжку босоножки, пообещала мать, забирая со стола сумку.

– Мамочка, Верушку не буди, пусть ребёнок отоспится хорошенько. Вчера на помидору ездила, с Костькой опять поцапалась...

– Будить не стану, у Симы посижу немного. Ключи от квартиры со мной – заверила Надежда Сергеевна дочь.

– К двенадцати сама зайду переодеться на работу. Мам, что-то я вас с Семёном совсем не слышала ночью.

– Выпил за столом лишку, считай, на руках заснул ровно дитё, правда, не сразу...

– Могу представить, чего тебе стоило усыпить Сёмку.

– А у тебя-то, дочка, как с Дмитрием Михайловичем ночь прошла?

– Бо́льшего, мамуль, и желать незачем? Сама увидишь и сравнишь, что к чему.

– Мудрёно говоришь, Валюш. Ладно, сама, так сама. Зайду к подружке, языками почешем.

– Обо всём-то не обязательно, – предупредила Валентина, для наглядности похлопав мать по бедру. – И со спиртным осторожней. Нам ещё жить здесь, а Симка твоя, слабовата на язычок. ..

– Ну, дочка, язычок ей найду чем занять, – усмехнулась Надежда Сергеевна.

– Я о том и говорю, мамуль. Ладно, иди к своей подруге.

Надежда Сергеевна поднялась на лифте к себе на этаж и позвонила в квартиру Серафимы Витальевны.

– Кто там? – донёсся из-за двери голос хозяйки квартиры.

– У тебя дверной глазок для чего, чумичка ты старая? Опознала, тогда открывай.

Погремев дверными замками, Серафима Витальевна открыла дверь, пропустив в квартиру свою подругу.

– Тех, кого ты так опасаешься, ногой с пинка твою дверь откроют, без предварительного звонка.

– Бандиты? – испугано предположила Серафима.

– И полиция тоже, – охотно подтвердила Надежда.

– Какие ты страсти говоришь, Надюш!

– Если только любовники донимают?

– Будет тебе, Сергевна, В моём-то возрасте об этом...

– Тогда, Симк, без ужасняков обойдёмся. Веди на кухню, я угощаю. У меня с собой есть чем одиночество запить, заесть. Не твоими же сраными сырками давиться.

Соседки устроились на кухне и под рюмочку предались воспоминаниям молодости.

– А что ты там про возраст упомянула, подруга? – припомнила Надежда, с наслаждением закуривая Opal.

– Чего ты целку изображаешь, Симк? Сама расскажешь или мне напомнить? Думаешь, я не поняла, что у тебя с Костиком здесь было? А ещё с кем, самой угадать или припомнишь, блудница старая?

– Расскажу, Надьк, только и ты от меня не утаи. С Женькой у меня это бывает последнее время, – грустно вздохнула подруга, нервно закуривая сигарету.

И Серафима Витальевна, нехотя пересказала подруге историю своего «грехопадения». Не утаила она и про залёт своей дочери Клавки с любовником. Упомянула и про зятя своего, с кем приходится отрабатывать грешок Клавочки.

– А какая славная девочка была, – сокрушалась мать. – Ведь с твоим Костиком с детства дружили. Думала, как вырастут, поженятся, внуками меня порадуют. Знать, не судьба, – горько вздохнула Сима.

– Зато сама с ним душу отвела, прелюбодейка – разливая водку по рюмкам, уточнила Надежда.

– Не я его к этому склонила, Надюш. Сам меня вот на этом столе разложил, как школьницу.

– Смотри, праведница, он ещё до твоей Клавки доберётся. Девка, она сладкая, вот и будете у него, как две школьницы в первую и во вторую смену. А с Женькой своим заканчивай, до беды недолго. Чего Клавдия не рожает? Молодая, здоровая и муж не старый. По себе, поди, знаешь. Лучше пусть уходит от него, коли живёт на правах соломенной вдовы.

– Трудно без мужика в доме, я уж привыкла, а ей и того будет хуже. Тебе от Кости перепадает, а может и не только от него? Костик советовал обратиться к тебе за этим, только боюсь осерчаешь на меня.

– Ну, ты в этом на меня, Сим особо не надейся. Об этом тебе проще с дочкой договориться.

– Договорщики мы с ней никакие. Могла бы помочь с этим, Надюш? Хоть со мной, хоть с Клавкой, на тебя одна надежда.

– А с чего ты взяла, что Клавка к этому нормально отнесётся?

– Журнальчики всякие у неё видела. Для чего-то хранит их у себя?...

– Ладно, с Клавкой потом. Ты сперва себя представь в должном виде. Чего на меня уставилась, раздевайся, дура застенчивая.

Серафима, пожав плечами, поднялась со стула на слабеющих ногах и, скинув с плеч халат, смущённо разделась перед подругой.

– Грудь у тебя, надо сказать, не очень... Клавку, похоже, не часто баловала в младенчестве? А ниже как у нас? О, а этот репейник к чему? Чисто инкубатор для мандавошек, – сделала заключение Надежда.

– Да я чистая, Надь, – оскорбилась Серафима, – Женька вчера приходил, до самой ночи меня мытарил, стервец. Всю водку выхлебал, с трудом вытолкала домой, так я сразу после него вымылась.

– Ты это правильно делаешь, Симк. Любовников следует встречать и провожать в достойном виде. Захочет тебе там лизать, его дело, а для любовниц – это основное место для удовольствия. Словом, всю эту красоту под ноль. С Клавой договоритесь и приведите себя в должный порядок.

– Всё и везде? – испугано удивилась Серафима.

– Везде не к чему, а вот в подмышках всё до последнего волоска. И внизу, как у меня, – Надежда Сергеевна продемонстрировала подруге своё убранство, оттянув резинку трусов с живота под широкой юбкой – но прежде с дочкой поговори обо всем. Захочет с Костей – её дело, но опять же с умом и не у себя дома. Береженого бог бережет, так чтобы с мужем не было проблем, а лучше разойтись им, – продолжала наставлять свою подругу гостья.

– Так жалко его, хороший мужчина, – расстроилась Серафима.

– Вот и дальше жалей убого пьянчужку.

Серафима Витальевна удручёно вздохнула и села на стул, согласно кивая головой.

– Ты, Симк, о дочери подумай. Нормальной семьи у ней нет: ни ребёнка, ни секса. Родная мать последнее забрала у дочери, да ещё спаивает этого обиженного идиота. Да и какого ребёнка можно родить от пьяницы – недоумка с наследственностью алкаша и будете мучиться с ним до последних дней своих. Коли сама не понимаешь к чему всё приведёт, пришли мне свою Клавку, может она ещё при мозгах. Ступай в постель, убогая. Даром что ли раздевалась? Побалую чуток, а там, как сама надумаешь. А с Клавкой решайте, что ей нужнее по жизни.

Серафима Витальевна налила в рюмки водку и, звякнув хрусталём, выпила до дна, утерев ладонью губы. Надежда Сергеевна притянув голову женщины к себе, мягко поцеловала Серафиму в губы, погладив её груди, с твердеющими сосками.

* * *

Верушка проснулась от шороха, доносящегося из прихожей. Взглянув на часы, она вспомнила, что Валентина обещала заглянуть перед работой, чтобы убедиться в благополучном исходе свидания у своей подруги. Впрочем, сюда может прийти и Костя, из любопытства выяснить, не получит ли он очередного прощения от Веруши. Если мать проснулась, то и парню долго валяться в кровати не даст. Вряд ли он решиться нарушить утренний сон Веруши. Однако, стук каблуков не мог принадлежать Костькиным кроссовкам. Дверь в спальню Валентины приоткрылась и в неё заглянула Надежда Сергеевна.

– Прости, Верочка, я за квитанциями на квартиру забежала, Костик забыл принести. Ты, милая, спи, пойду я. Меня Татьяна дожидается, а я у соседки засиделась, чтобы тебя не будить раньше времени. Поднимайся, Верунь, сейчас Валюшка нагрянет. Тебе что на завтрак приготовить?

Веруша сладко потянулась под одеялом и села на кровати.

– Я скоро приду, Наденька, только наведу порядок и Валю провожу на работу. А вот и она пришла, – за спиной у Надежды появилась Валентина, с любопытством заглядывая в комнату.

– Веруньк, я заварю тебе кофейку, умывайся и приходи на кухню. А Вас, Штирлец, Татьяна обыскалась. Без тебя за стол не садятся.

– Бегу, девочки, бегу, – подхватилась Надежда Сергеевна, выбирая из шкафа бельишко на сменку и укладывая его в пакет.

– Беги, мамочка, только на Татьяну не дыши в упор. Не поймёт, чего вдруг отмечала с самого утра.

Когда по квартире распространился бодрящий аромат кофе, Веруша вошла на кухню и зябко ёжась, обняла подругу, прихватывая губами мочку уха в прядях светлых волос Валентины.

– Я могу тебя поздравить, моё солнышко? – предвидя в глазах Веруши отрицательный ответ, спросила Валентина.

– Не с чем, Валюль.

– Как, опять не с чем?– удивилась женщина, отстраняя от себя личико подруги, – это уже который по счёту? И долго ты им будешь морочить голову, колобок не кусанный?

– До тех пор, пока одна лисонька не проглотит меня целиком, – тихо хихикнула Веруша, прижимаясь к своей подружке.

– Пей свой кофе, Орлеанская девственница, пока действительно я тебя не проглотила.

– Не искушай, я голодна как никогда, – предупредила девчонка, сжимая тугую грудь Валентины, – ещё неизвестно, кто кого проглотит, дорогая. Ты ведь не будешь против? Впрочем, сытый голодного не разумеет. И каков наш папуля в деле?

– Он безукоризненнен, Веруша. Возможно, милая, ты зря променяла его на Костю. Не ошибись ещё раз. Костя вовсе не твой мужчина, девочка, и ты это уже поняла. Не стань такой всеядной, как твоя мать, Веруш.

– Предлагаешь отказаться от женской нежности с тобой, Валюль?

– Со мной нет, а с другими бабами воздержись. До добра не доведут. С кем у тебя малышка, не пошло, кто он? Как он мог отказаться от моей любимой сестрёнки?

– Это моя вина, Вплюля, привычка командовать во всём, вот и докомандывалась, дура набитая.

– Глупая, сама испортила, сама теперь исправляй. Может не всё так плохо.

* * *

Подошедший к остановке троллейбус, распахнул двери и толпа промокших пассажиров внесла Верушу на ступени задней площадки салона. Впереди, спиной к Верушке, стоял Сергей, сосредоточенно глядя в окно с дождевыми струями, сбегавшими по стеклу. Девчонка протиснулась к Сергею и обняла его, сложив свои руки на его груди, уткнувшись лбом в спину парня. В стороне раздался визгливый голос кондукторши:

– Задняя площадка оплачиваем за проезд.

Веруша расцепила руки, чтобы достать из кармана куртки мелочь, но Сергей удержал их, бросив через плечо:

– Уже оплатил.

Верушка вернула руки на место, тесно прижавшись щекой между лопаток парня. С сырых волос по мокрому лицу, неразличимо для посторонних глаз, скатывались слезинки, ускользая за ворот форменки, стянутой на шее уставным галстуком.

Продолжение следует