На следующее утро за завтраком я с радостью увидел, что все три дамы, как обычно, сияют, а особенно Элис. Она выглядела самой очаровательной и привлекательной, чем я когда-либо ее видел. Теперь, когда ее нервно-эротическое возбуждение было так сладостно утолено, и ей уже не было чего бояться, она по праву испытывала гордое удовлетворение от ощущения, что теперь в интимных вопросах она стоит на одном уровне с Мод и Хелен и может делать все то, что делают они. Подобное сочетание счастливых обстоятельств заставляло теперь ее глаза блестеть, придавая ей прелестную живость, которая просто завораживала и заставляла меня с нетерпением ждать наступления вечера. Не было никаких сомнений, что все трое отчаянно нуждались в сексуальном удовлетворении и наслаждались теми удовольствиями, которые они испытали обнаженными в моих объятиях, и я не сомневался, что во всей округе невозможно было найти более счастливую троицу.

Но утренняя почта принесла Мод угнетающие новости в виде письма от друзей, визита которых она с нетерпением ожидала. В своем письме они умоляли ее приехать к ним незамедлительно — во всяком случае, не позднее следующего дня, — чтобы она могла присоединиться к различным легкомыслиям, которые были ими наспех организованы.

— Я должна ехать! — не скрывая досады простонала она. — У меня нет никакого другого оправдания, кроме того, что я хочу остаться здесь и быть сладко оттраханой Джеком, но я не могу озвучить им это в качестве причины для отказа! — воскликнула она с насмешливой улыбкой. — Ну разве это не прискорбно?

— Не унывай, дорогая! — воскликнул я, посмеиваясь над ее поистине комическим отчаянием, — не забывай, что теперь мне придется тратить уик-энды, чтобы повидаться со своей возлюбленной, которая настаивает на том, что вы с Хелен можете меня на время одалживать! Так что все не так уж и плохо, как могло бы быть.

Мод сразу оживилась.

— Спасибо, что напомнил мне об этом, Джек! — с улыбкой ответила она, а затем, повернувшись к Элис, добавила: — И спасибо тебе, дорогая, за то, что ты так добра и бескорыстна, как и должна всегда поступать одна подруга по отношению к другой! — и, подойдя к ней, поцеловала ее с благодарностью и любовью. — Джек! Ты должен запланировать на сегодняшний вечер настоящую оргию, которая поддержит меня целую неделю! — после воскликнула она, счастливо рассмеявшись.

— Ну хорошо! — ответил я, присоединяясь к ее веселью, — давайте пройдем в сад, подальше от посторонних ушей, и посмотрим, какие блестящие идеи могут прийти к нам в голову!

Все мы весело зашагали прочь и, устроившись под деревьями, принялись усиленно думать. Через некоторое время я нарушил молчание вопросом:

— Кто-нибудь может что-нибудь предложить?

Они все с застенчивым смехом покачали головами.

— Тогда позвольте вам изложить свою идею, какова бы она ни была! — продолжил я, улыбаясь тому, с каким жаром все они устремили на меня свои взгляды и наклонились вперед, чтобы послушать. Я продолжал:

— Будучи однажды в Будапеште, я видел игру, в которую играли три девушки и один мужчина. Ее название в переводе на английский означало «жертва и ее мучители». Одна из девушек избиралась жребием в качестве жертвы, остальные становились мучителями, причем мужчина являлся главным мучителем, а остальные должны были беспрекословно ему повиноваться. Все четверо раздевались донага, затем жертва надежно привязывалась на кровати, и в течение определенного времени остальные делали с ней только то, что им нравилось. Их целью было заставить ее кончить как можно больше, дразня, провоцируя и возбуждая ее, но не допуская никаких игр, причиняющих боль. Время от времени кто-нибудь из двух мучителей находил такую игру слишком возбуждающей — тогда они взаимно удовлетворяли похотливые желания друг друга, а третий наблюдал и давал жертве немного передохнуть, чтобы та немного пришла в себя.

— Каким же образом эта игра подойдет нам на сегодняшний вечер? Нас три женщины и один мужчина. Если Мод захочет получить сегодня столько наслаждения, сколько сможет, мы можем сделать ее жертвой и дать ей время хорошенько поработать, в течение которого мы, мучители, сможем также наслаждаться ею, как того потребует наша природа. Или же жертвой стану я. Кстати, должен вам пояснить, что жертва, как полагается, получает больше всего наслаждения. Или же каждая из вас может меняться местами каждые двадцать минут, определяя свой жребий по картам!

Хелен, Мод и Элис вопросительно посмотрели друг на друга, а затем разразились громким смехом.

— Отличная мысль, дорогой Джек! — воскликнула Хелен. — Что скажете, девочки?

Мод и Элис радостно закивали.

— Принято единогласно! — объявила Хелен и, бросив на меня ласковый взгляд, добавила, — с наилучшими пожеланиями Джеку!

— А теперь я лучше оставлю вас, чтобы вы сами решили, какой из трех вариантов будет выбран на сегодняшний вечер — я бы предпочел, чтобы вы решили это без меня. Так что я прогуляюсь до реки и обратно, — сказал я, поднимаясь.

— Одну минуту, Джек! — взволнованно воскликнула Элис, — мы хотим знать, будет ли жертва... трахнута! — спросила она, густо покраснев.

Мы все весело и от души рассмеялись.

— Девушка, которую я видел жертвой, была в течение часа трахнута дважды — один раз главным мучителем и один раз мною, — они увидели, как эта игра возбудила меня, и они любезно предоставили девушку в мое распоряжение! порно рассказы Это было пикантное ощущение — трахать связанную девушку, которая, казалось, сама возбуждалась от этого!

— О! — воскликнула Элис, сверкая глазами. После я ушел, и они с жаром принялись за работу, обсуждая и организуя программу вечерних развлечений.

Через удивительно короткое время я услышал, что они зовут меня, и присоединился к ним.

— Мы все уладили, Джек! У каждой из нас по очереди будет двадцать минут, сначала это будет Мод, потом Элис, а я буду последней. Ты же будешь главным мучителем и руководителем игры, а мы все будем делать то, что ты прикажешь.

— Великолепно! — воскликнул я со смехом, — мы отлично проведем время! — после этого все дружно расхохотались.

— А теперь, мама, помоги мне собрать вещи! — воскликнула Мод, схватив Хелен за руку. — Элис, мы оставляем Джека на твое попечение! — и они, весело смеясь, удалились в дом.

— Чем бы нам сейчас заняться, дорогая? — спросил я у Элис, — еще одна прогулка на лодке?

— О да, пожалуйста, Джек! — с восторгом воскликнула она, и вскоре мы уже оказались в лодке, где она села за руль, а я стал грести. Когда мы приблизились к заводи, я поначалу засомневался, поведет ли она нас в нее, но она, конечно же с застенчивой улыбкой, направила лодку внутрь. Как и в предыдущее утро, я налег на весла, а затем уселся рядом с ней на кормовые подушки.

— Зачем ты привела нас сюда, дорогая? — тихо спросил я, обнимая ее левой рукой за талию и притягивая к себе. Она мягко поддалась моему давлению, а потом, покраснев, прошептала:

— Спасибо тебе, дорогой, за то, что ты так сладко поступил со мной прошлой ночью! — и с любовью в глазах она нежно поцеловала меня.

— Но это я должен благодарить тебя, дорогая Элис, потому что ты позволила мне навсегда отнять у тебя самое дорогое, что у тебя есть, — твою невинность!

Элис покачала головой и с нежностью посмотрела на меня.

— Если бы ты только знал, как часто мне бывало плохо, дорогой, и как прекрасно я себя чувствую сейчас, то понял бы мою благодарность!

Я нежно поцеловал ее.

— Пусть будет так, дорогая! — мягко ответил я, — И позволь мне показать тебе сегодня вечером, как высоко я ценю привилегию трахать тебя!

Она покраснела и весело рассмеялась.

— Я сильно обидел тебя, дорогая? — прошептал я.

— Совсем немного... Ты был так нежен со мной, Джек! — тихо ответила она, — Мне еще немного больно, но я не хочу, чтобы это лишило меня сегодняшних удовольствий! — и она весело рассмеялась.

— Могу ли я сам вынести суждение об этом? — прошептал я с озорством. Элис покраснела, кивнула и слегка подвинулась, чтобы облегчить движения моей нетерпеливой руки, которая уже забралась ей под одежду и двигалась между ее бедер. Вскоре она проникла сквозь ее панталоны и достигла киски. Элис восхитительно вздрогнула, когда почувствовала, как мой палец нежно и ласково коснулся ее сокровищницы.

— Она немного припухла, дорогая, — прошептал я, нежно играя с ее волосиками. Элис кивнула, счастливо улыбаясь и явно наслаждаясь тем, что я ощупываю ее киску. Еще немного поиграв с ее волосами и восхитительной плотью, я осторожно ввел палец в нее, туда, где раньше находился ее девичий барьер. Она невольно поморщилась, когда мой палец коснулся больного места, но, к моему удовольствию, все-таки позволила мне нежно успокоить воспаленную плоть, и когда мой палец вошел в похожий на ножны проход, теперь открытый для жизни, и начал проникать все глубже и глубже в нее, прошептала:

— О, Джек, как же хорошо!

Ощущение ее влажных сочных складок плоти было изумительным.

— Милая, а тебе не кажется, что твоя пещерка станет еще лучше, если ты добавишь немного своей смазки, так сказать своего собственного производства? — спросил я с многозначительной улыбкой. Какое-то мгновение Элис выглядела озадаченной, а потом вдруг мило покраснела и с радостью кивнула. Я любовно принялся за работу, медленно вращая своим пальцем внутри ее влагалища, чтобы возбудить ее, — вначале медленно, затем все быстрее и быстрее, пока она извивалась и трепетала от удовольствия, — и продолжал до тех пор, пока она сладострастно не кончила, залив мой палец своей сладкой эссенцией любви, которую я распределял пальцами по всей ее воспаленной плоти к явному удовлетворению девушки. Затем, убрав руку, я помог ей поправить растрепанное платье, и вскоре мы снова были на реке, оба в восторге от этого маленького эпизода, произошедшего с нами.

По дороге домой Элис сообщила мне с плутоватой улыбкой, что им всем так не терпится испытать ощущение от того, что их трахают привязанными, что они единогласно приняли предложение о двадцатиминутной смене.

— Джек, подскажи мне какой-нибудь особый способ возбудить тетю Хелен и Мод, когда они будут привязаны!

Я засмеялся и ответил:

— Пусть кухарка даст тебе полдюжины длинных и тонко заостренных перьев, и пощекочи этими перьями им киски, дорогая!

Она захлопала в ладоши от восторга и воскликнула с сияющими глазами:

— О, Джек! Как мило! Как же сильно я заставлю их сегодня извиваться!

Очевидно, она упускала из виду тот факт, что любая, и особенно блестящая, ее идея будет принята другими, когда придет ее очередь быть связанной, но предвкушение увидеть борьбу трех дам по очереди, когда перышки будут прикладываться к их сладким норкам, оказалось настолько соблазнительным, что я воздержался от предупреждения ее о возможных последствиях ее предприятия.