Тишина в комнате была гулкой, давящей. Я лежала на спине, уставившись в потолок, где в свете уличного фонаря за окном танцевали знакомые с детства тени от веток старого тополя. Перед глазами, на внутренней стороне век, стояло другое изображение. Жесткая, мозолистая ладонь, падающая снова и снова. Стыдный, щекочущий жар на коже, там, внизу. И самое главное его взгляд. Не отеческий, не карающий, а... наслаждающийся. Властный. Владеющий.

Никто и никогда. Никто и никогда не вел себя со мной так. Моя манипулятивная сила, мои истерики, моя холодная расчетливость, все это всегда работало как щит. Мужчины либо подчинялись, либо уходили. Но никто не брал и просто... не отбирал. Не проникал. Грубо, без спроса, с этой ужасающей, простой силой. Его толстые, мозолистые пальцы, нагло совавшиеся в мое влагалище под предлогом шлепков... Это было насилием. Но не тем, криминальным, про которое кричат в новостях. Это было насилием другого порядка. Психологическим, изощренным, приправленным какой-то извращенной игрой в папочку. Оно стирало границы, смешивало роли, оставляя после себя не боль, а ошеломляющий, липкий стыд и... чертово возбуждение, от которого хотелось выть.

Как это выкинуть из головы? Как простить? Простить нельзя. Значит, нужно отомстить.

Я ворочалась, сжимая кулаки под одеялом. Мой мозг, привыкший строить сложные, многоходовые комбинации, лихорадочно сколачивал планы. Разоблачить его перед мамой. Выставить извращенцем. Но мама... Она смотрела на него влюбленными глазами. Она говорила «суровый, но справедливый». Она поверит мне, своей стервозной дочери, с которой у нее всегда были проблемы, или своему новому мужу, который сделал ее женщиной? Сомневалась я. Или подстроить случайность. Что-то тяжелое на голову, когда он будет менять полы на балконе. Или связаться с кем-то... но с кем? У меня не было связей в криминальном мире. Все мои связи были в мире салонов красоты и кредитных карт.

Пока это были лишь фантазии, злые, но беспомощные наброски на фоне общего шока.

Я взяла телефон, чтобы отвлечься. Экран осветил лицо. Там было сообщение от Сергея, пришедшее полчаса назад.

«Извини, завал на работе. Не успеваю сегодня. Приеду завтра утром, в 10:00. Жди. Люблю».

Мысленно я обрадовалась. Сейчас, в этом состоянии, я бы не смогла играть свою обычную роль обиженной, но смягчающейся жены. Что-то внутри обломилось. Играть в свои манипуляции после того, как меня саму так грубо, по-хозяйски, поимели, казалось фальшью и слабостью. Мне нужно было время, чтобы собрать себя, чтобы эта трещина внутри затянулась хоть тонкой пленкой. Завтра утром - да, завтра я уже буду в форме. Я заставлю Сергея ползать на коленях, выбью себе отдых на Мальдивах, новую сумку и обещание ни слова больше не слушать своего отца.

Я отложила телефон и подошла к зеркалу над комодом. Тусклый свет из окна падал на мое отражение. Я смотрела на свои губы. Пухлые, чувственные, дорогая работа хорошего косметолога. А сегодня слова этого урода касались их... Но в его взгляде, когда он сказал «никогда рот не трахал с такими губами», было столько пошлого любопытства, что казалось, он уже мысленно это делал. Может, они и вправду слишком большие? Слишком вызывающие? Надо будет проконсультироваться с врачом, может, немного рассосать... Мысль была идиотской, и я это понимала. Это была попытка найти причину во внешности, а не в том, что какой-то извращенец решил перейти все границы.

Ночь тянулась мучительно. Желание сходить в туалет становилось все настойчивее. Но страх выходить из комнаты парализовал. Я прислушивалась к тишине за дверью. Ни звука. Может, он спит? Или сидит в зале и ждет? Образ его, стоящего в темноте и ухмыляющегося, заставил меня содрогнуться.

Наконец, терпеть стало невмоготу. Я осторожно, как вор, приоткрыла дверь. В квартире царила тишина, нарушаемая только мерным тиканьем старых часов в зале. Я крадучись выскользнула и направилась в туалет, но путь лежал мимо спальни мамы. Дверь была приоткрыта на палец, и из щели лился тусклый желтый свет прикроватной лампы.

Я не собиралась смотреть. Я поклялась себе не смотреть. Но периферийное зрение уловило движение. И я замерла, как загипнотизированная.

Он полусидел, облокотившись на подушки. В одной руке у него был телефон. На экране что-то двигалось. А другой рукой... Другой рукой он размеренно, не спеша, дрочил свой член. Тот самый, толстый, венозный, который я видела днем. Он был возбужден, напряжен, и рука Армена медленно скользила по его длине.

На экране телефона, как я смогла разглядеть, была брюнетка. Какая-то актриса из порно. Она, с губами, может, и не такими пухлыми, как мои, но явно накачанными, с преувеличенным энтузиазмом сосала чужой член, громко причмокивая и закатывая глаза.

И он, глядя на это, бормотал что-то низким, хриплым голосом с густым акцентом.

— Да, мой дэвочка... папочка любит тебя... саси, саси, уххх...

Его движения стали резче, учащеннее. Тело напряглось. И с низким, животным стоном он кончил. Белые струи забрызгали ему на живот и грудь. Он не шелохнулся, глядя на экран, где актриса с довольной улыбкой глотала сперму.

Затем, совершенно спокойно, как будто только что выпил стакан воды, он отложил телефон, встал, взял с тумбочки полотенце и начал небрежно вытираться. Телефон остался лежать на простыне, продолжая тихо шипеть звуками минета.

Это было настолько откровенно, настолько грязно и в то же время обыденно, что у меня перехватило дыхание. Весь мой стыд, вся злость смешались с каким-то острым, запретным интересом. Я стояла, прижавшись к стене в темном коридоре, и не могла пошевелиться.

И тут он повернул голову. Наша с ним встреча взглядов была ужасающей, он с полуопущенным, еще влажным членом, и мое, искаженное ужасом и любопытством лицо.

Улыбка медленно поползла по его лицу. Не смущенная, не злая. Победная. Он знал, что я видела. И ему это нравилось.

Я рванулась с места, как ошпаренная. Ворвалась в туалет, захлопнула дверь и, прислонившись к ней, тяжело дышала. Сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть. Я быстро сделала свои дела, почистила зубы с таким остервенением, будто хотела счистить эмаль. Потом, собрав всю волю в кулак, я открыла дверь.

Он стоял прямо перед ней. В темноте коридора его силуэт казался огромным. Он был уже в трусах, но его тело, его взгляд излучали такую уверенную угрозу, что я отшатнулась.

— Подсматривать за папочкой нэ харашо, - прошипел он, и его рука, быстрая как змея, схватила меня за запястье.

Холодная ярость, чистая, не разбавленная страхом, хлынула во мне. Адреналин забил в виски. Это было уже слишком.

— Пошёл ты, урод старый! - выкрикнула я и, собрав всю силу, рванулась, вырывая руку, и нанесла удар.

Не кулаком. Ногой. Резко, точно, с оттяжкой, как когда-то показывали на уроках самообороны. Коленом, всей силой, ему в пах. В тот самый, только что дроченный член.

Раздался глухой, сочный стон, больше похожий на хрип. Его пальцы разжались. Он согнулся пополам, схватившись за промежность, и свалился на бок на пол в коридоре, скрючившись в мучительной позе.

— Я тебя предупредила, урод! - мои слова вылетали резко, отрывисто. - Только попробуй меня тронуть! Завтра мама все узнает, извращенец!

Я не стала ждать его реакции. На высоком адреналине, с бешено колотящимся сердцем, я рванула в свою комнату, влетела, захлопнула дверь и щелкнула старым шпингалетом. Слабенький, кривой железный засов. Но это было хоть что-то. Я знала, что если он решит и пнет дверь ногой, этот замок не выдержит. Но я надеялась, надеялась всем нутром, что мой удар был достаточно сильным. Что о драках ногами он еще долго не будет думать.

Первые минуты я стояла, прижав ухо к двери. Слышала его сдавленные стоны, тяжелое, свистящее дыхание. Потом шум движения, скрежет. Он попытался подняться. Потом шаги, неуверенные, шаркающие. Они приблизились к моей двери. Рука несколько раз дернула ручку, слабо, без прежней силы. Потом все стихло. Послышался звук другой двери - его в спальню. И тишина.

Только тогда я отодвинулась от двери и, пошатываясь, добрела до кровати. Ноги подкосились. Я села, потом легла, уставившись в темноту. Тело дрожало мелкой дрожью, остаток адреналина, злости, страха и... дикой, необузданной радости. Я сделала это. Я дала сдачи. Я отомстила. Я, Любовь, которую все считали избалованной стервой, но беззащитной, смогла постоять за себя. По-настоящему. Грубо, по-мужски. Уверенность, теплая и упругая, стала заполнять пустоту, оставленную шоком и стыдом.

Я заснула, на удивление, быстро, провалившись в тяжелый, без сновидений сон, где не было ни шлепков, ни его лица, ни этой мерзкой сцены с телефоном.

Утро было неестественно ярким и добрым. Солнечный луч, пробившись сквозь щель в занавесках, упал прямо на лицо, заставив зажмуриться. Первые секунды я лежала в полудреме, чувствуя необъяснимую легкость. Детское, почти беззаботное настроение. А потом, как холодная вода, хлынули воспоминания. Вечер. Шлепки. Его член. Телефон. Мой удар. Его стоны.

Легкость испарилась, сменяясь привычной, тяжелой реальностью. Но сегодня эта реальность была другой. Я не была жертвой. Я дала отпор. Меркантильная, расчетливая, холодная Люба вернулась на свой пост, и теперь у нее был новый опыт и новая цель - не просто восстановить контроль над Сергеем, а окончательно разобраться с этой помехой по имени Армен.

В 10:00 должен был прийти Сергей. Идеальное время. Я встала, потянулась, почувствовав приятную усталость в мышцах от вчерашнего выпада. Я приступила к ритуалу преображения. Тон слой крема, чтобы скрыть следы бессонницы. Румяна на скулы. Тушь, удлиняющая и завивающая ресницы, - два слоя. И, наконец, помада. Ярко-красная, почти алая, матово-бархатистая. Я обвела контур губ, потом заполнила их цветом, сжала, разжала, глядя в зеркало. Да, губы были пухлыми. Соблазнительными. Моим оружием. Сегодня они будут целовать Сергея в щеку, принимать его извинения и диктовать новые условия. А не...

Я резко оборвала эту мысль.

Одежда. Что надеть? Нужно выглядеть безупречно, но не как на свидание. Слегка неприступно, но соблазнительно. Я выбрала короткую, обтягивающую юбку из тонкого трикотажа темно-синего цвета и простой, но дорогой черный топ с глубоким вырезом. Туфли на высоком, тонком каблуке. В таком виде я была готова к встрече. Оставалось почистить зубы, чтобы дыхание было свежим для предстоящих переговоров.

С этой мыслью, уже почти в роли хозяйки положения, я вышла из комнаты. Квартира была тиха. Дверь в спальню мамы и Армена была закрыта. С облегчением я подумала, что он, возможно, уже ушел или еще спит, корчась от последствий моего удара. Я сделала несколько шагов по коридору в сторону ванной.

Дверь передо мной распахнулась так резко, что она с силой ударилась об стену. И он выскочил оттуда. Не медленно, не ухмыляясь. Стремительно, как тигр из засады. Его лицо было бледным, осунувшимся, с темными кругами под глазами. Но в этих глазах горела не боль, а холодная, сконцентрированная ярость.

Я не успела ни вскрикнуть, ни отпрыгнуть. Его рука впилась в мои волосы у самого затылка, сжала их в тугой пучок и дернула на себя, заставив вскрикнуть от неожиданности и боли.

— Тварь, - прохрипел он, его дыхание пахло мятной жвачкой и чем-то горьким. - Ты сделала папочке больно. Очень больно. Сейчас будешь целовать рану, чтобы быстрее зажило.

Боль в голове была острой, унизительной. Но страх мгновенно сменился злостью.

— Пусти! Сейчас придет Сергей! Я ему все расскажу! И маме! Тебе конец, урод! - выпалила я, пытаясь вырваться, но его хватка была железной.

Он, не отвечая, потащил меня к входной двери. Я цеплялась каблуками за линолеум, пытаясь упереться, но он был сильнее. Он швырнул меня на пол перед самой дверью. Я упала на колени, больно ударившись локтем. Он навис надо мной, загородив свет от окна в прихожей. Его фигура казалась гигантской.

— Посмотрим, что ты расскажешь, - прошипел он, и его пальцы потянулись к пряжке ремня.

«Снова эти шлепки», - мелькнуло у меня в голове с отчаянной надеждой. Пусть лучше шлепки, лишь бы не...

Но я ошиблась. Он расстегнул ремень, расстегнул и спустил брюки. Потом спустил трусы. И перед моим лицом, на уровне глаз, предстал он. Его член. Утром, в состоянии полувозбуждения, он казался еще массивнее. Толстый, тяжелый, с крупной, темно-красной головкой, из щели которой уже сочилась прозрачная капля. Он был близко. Очень близко. Я видела каждую выпуклую вену, каждую неровность кожи. Запах - мужской, резкий, животный - ударил в нос.

— Сасы, тварь, - приказал он тихо, но так, что каждое слово впивалось, как гвоздь.

Ужас сковал меня. Ледяной, парализующий. Это был уже не шлепок, не игра. Это было настоящее насилие. Унизительное, грязное, окончательное.

Он снова больно дернул за волосы, заставив меня вскрикнуть и невольно открыть рот. И в тот же миг он двинул бедрами вперед.

Теплая, упругая, отвратительная плоть уперлась мне в губы, скользнула по зубам. Солоноватый, горьковатый вкус размазался по моему языку. Я замерла, глаза широко распахнуты от ужаса. Мой мозг отказывался воспринимать реальность. Я, Люба. Я сижу на коленях в прихожей маминой квартиры. И у меня во рту толстый, грязный член ее мужа, моего отчима. Это не могло происходить наяву. Это был кошмар. Самый страшный кошмар.

— Какие красывые губы! - прорычал он сверху, наслаждаясь моментом, и начал медленно, с отвратительной нежностью, вводить член глубже.

Я подавилась, слезы выступили на глазах. Он был огромен. Он заполнял весь рот, давил на язык, на горло. Я пыталась отстраниться, но его рука в моих волосах была как тиски, направляя каждый мой миллиметр отступления. Он начал двигаться. Медленно, но с возрастающей силой. Каждый толчок заставлял меня давиться, каждый отход оставлял во рту его соленый вкус.

И вдруг в дверь позвонили. Один раз. Два. Яркий, пронзительный звук звонка врезался в кошмар.

Сергей.

Надежда, острая и болезненная, пронзила мой ужас. Он спасет. Он сейчас все остановит.

Армен замер на секунду. Его член лежал у меня на языке. Потом звонок повторился. Послышался стук в дверь.

— Люба? Открой! Хватит обижаться, это я, Сергей! Люба!

Его голос за дверью был таким знакомым, таким родным. Таким безопасным. И таким далеким в этот момент.

Армен наклонился ко мне, его губы почти коснулись моего уха.

— Скажи ему, что занята. Пусть подождет. Или я сейчас открою, и он увидит тебя такую.

Он чуть ослабил хватку, давая мне возможность дышать и говорить. Слезы текли по моим щекам, смешиваясь со слюной и его смазкой. Я сделала судорожный глоток воздуха.

— М-мха... Сергей, у меня волосы мокрые, сушу феном, поэтому не слышала! Подожди пять минут! - мой голос прозвучал хрипло, но, кажется, достаточно внятно.

Я не успела услышать ответ. Мой рот снова был насажен на его член. Теперь он двигался агрессивнее, глубже, игнорируя мои рвотные спазмы. Я закрыла глаза, пытаясь отключиться, уйти в себя, представить, что это не со мной. Но он не позволил.

— Сматри в глаза, - грозно прошипел он.

Я заставила себя поднять веки. Его лицо было прямо передо мной. Он смотрел на меня сверху вниз. В его глазах не было ни злобы, ни ярости. Было наслаждение. Полное, безраздельное, животное наслаждение от власти, от унижения, от этого извращенного акта. Он ловил каждую мою гримасу, каждый стеклянный блеск слез в моих глазах. И это, видимо, заводило его еще больше.

За дверью Сергей не умолкал.

— Дорогая, прости меня! Я не знаю, что на меня нашло! Я виноват! Я долго думал о нас, о наших отношениях, о наших будущих детях! Я, наверное, заработался и принес негатив с работы домой! Просто в тот день все было сложно... Пожалуйста, вернись ко мне, я не могу без тебя! Люба, ты слышишь?

Я слышала. Я слышала каждое слово. И пока мой муж умолял о прощении, стоя за дверью с цветами, пухлые, накачанные гиалуроновой кислотой губы его жены плотно обхватывали толстый ствол члена другого мужчины. Мой язык, против моей воли, скользил по напряженной уздечке, реагируя на инстинкты, заложенные природой, даже в этом аду. А я, сквозь слезы, смотрела в самодовольные, полуприкрытые глаза Армена. Даже когда он закрыл их, закинув голову назад, я продолжала смотреть, зачарованная собственным падением, ужасом ситуации и тем странным, предательским теплом, что начало разливаться по низу моего живота. Осознание унижения, его абсолютная власть, физиологическая грубость процесса - все это смешалось в какой-то чудовищный коктейль, от которого у меня перехватывало дыхание не только от рвотных позывов. Я почувствовала, как влага, не связанная со слезами, выступила внутри меня, смутное, стыдное предательство собственного тела.

— Люба, ты там? Открой, пожалуйста! - стук в дверь стал настойчивее.

Армен застонал, его движения стали хаотичными, резкими. Его рука судорожно сжала мои волосы. Он в последний раз глубоко вошел мне в рот, задержался, и я почувствовала, как внутри, у основания его члена, что-то напряглось, пульсирует.

И хлынуло. Густая, теплая, соленая и горькая жидкость ударила мне в горло. Я подавилась, пыталась отстраниться, но он держал мою голову, заставляя принять все. Струи были сильными, их было много. Они заполнили мой рот, потекли по подбородку. Когда спазмы его тела утихли, он, с довольным вздохом, вытащил свой обмякший, но все еще внушительный член, и, потянув за него, стряхнул последние капли мне на лицо и на блузку.

Потом, не глядя на меня, он спокойно убрал член в брюки, застегнулся, развернулся и, не сказав ни слова, ушел в свою комнату. Дверь закрылась.

Я осталась сидеть на коленях на холодном линолеуме. Во рту стоял отвратительный вкус спермы, смешанный со слезами. По лицу и шее текли теплые, липкие капли. На моем дорогом черном топе было несколько белых пятен.

Я медленно поднялась. Ноги дрожали. Я подошла к зеркалу в прихожей. Отражение было ужасным. Растрепанные волосы, размазанная тушь черными ручьями по щекам, ярко-красная, растертая помада вокруг рта. И эти белые пятна. Я потрогала одно на груди. Липкое.

За дверью снова постучали.

— Люба, все хорошо? Открой!

Голос Сергея вывел из ступора. Я рванулась в ванную. Быстрыми, сбившимися движениями я сполоснула лицо холодной водой, стараясь не смотреть на себя. Прополоскала рот с зубной пастой, выплевывая с отвращением. Потом смочила полотенце и протерла шею, декольте. Пятна на блузке... Я попыталась стереть их краем полотенца, но они лишь растеклись, оставили жирный развод. Нет времени.

Я пальцами пригладила волосы, поправила юбку. В зеркале смотрело бледное, осунувшееся лицо с огромными глазами. Но со стороны, наверное, можно было принять это за следствие ссоры и слез.

Я глубоко вдохнула, выдохнула. Включила холодную маску. Стерва. Я была стервой. Я должна была быть стервой. Я открыла дверь.

Сергей стоял на площадке с огромным букетом роз. Он выглядел уставшим, помятым, но в его глазах светилась надежда и раскаяние.

— Милая, прости... Эти цветы тебе...

Он протянул букет. Я взяла его молча, не глядя на него. Я пыталась собрать в себе ту злость, ту надменность, с которой встречала его раньше после таких сцен. Но внутри была пустота, заполненная только стыдом и физическим отвращением. Я не могла заставить себя закатить истерику, требовать чего-то. Я просто стояла и смотрела на него, а перед глазами, как наваждение, стояло лицо Армена в момент кульминации.

— Возвращайся домой, Люба, пожалуйста, - тихо сказал Сергей, заглядывая мне в глаза. - Я все осознал. Отец... мы все уладили. Отдых, все, что хочешь...

Его слова доносились как сквозь вату. Потом его взгляд упал мне на грудь. Он нахмурился.

— Ой, а что это у тебя на блузке?

Я опустила глаза. Там, на черной ткани, осталась капелька спермы.

Время замедлилось. Мозг, привыкший врать и изворачиваться в самых сложных ситуациях, выдал решение на автомате, без участия моего сознания. Я поднесла палец к пятну, аккуратно подцепила каплю. Подняла палец к глазам, как бы разглядывая, потом медленно, не глядя на Сергея, поднесла его ко рту и слизнула.

— Ела блины со сгущенкой, - сказала я ровным, почти бесцветным голосом. - Капнула наверное. Заходи.

И отступила, пропуская его в квартиру. Сергей, казалось, купился на это нелепое объяснение. Он вошел, неуверенно улыбаясь.

Я стояла с букетом в руках, чувствуя, как соленый, чуждый вкус на моем языке смешивается со сладким привкусом лжи. Но эта ложь была не для него. Она была для меня. Пока я могла произносить вслух эти нелепые слова, я могла пытаться убедить себя, что все, что произошло пять минут назад, было нереальным. Галлюцинацией. Дурным сном.

Но запах его спермы, слабый, неуловимый, все еще витал в воздухе прихожей. А за закрытой дверью спальни сидел он. И я знала, что это не конец. Это было только начало.

(от автора)

Надеюсь вам понравится продолжение.

Спасибо, что поддерживаете мои попытки в написании подобных рассказов.

4, 5 и 6 части уже написаны и опубликованы. Пока выложил их на мою страничку https://boosty.to/repertuar

Благодарю тех кто поддерживает меня там.