Рабыня.

Вечер. Особняк Романа Алиевича и Елены. Веранда за спальней.

Тёплый вечерний воздух, пропитанный запахом жасмина и влажной земли, струится через открытые двери веранды. Просторная терраса, окружённая стеклянными панелями, кажется продолжением роскошной спальни Романа Алиевича, где мягкий свет торшера выхватывает из полумрака его фигуру. Он сидит в кресле, в шёлковой пижаме, перелистывая страницы книги с равнодушной сосредоточенностью, словно происходящее за стеклом его не касается. Но Елена знает — он видит всё. Всегда видел.

Денис, не говоря ни слова, берёт Елену за руку. Его пальцы, сильные и горячие, сжимают её запястье с той властной уверенностью, которая заставляет её сердце биться быстрее. Он уже не в первый раз здесь, и каждый его приход — как ритуал, которого она одновременно ждёт и боится. Они проходят через спальню, мимо Романа, который даже не поднимает глаз от книги, и выходят на веранду. Ротанговый диван, мягкий, с кремовыми подушками, кажется слишком уютным для того, что сейчас произойдёт.

— На колени, — голос Дениса низкий, с хриплой нотой, которая выдаёт его возбуждение. Обычно он холоден к оральным ласкам, но сегодня в его глазах горит что-то новое — смесь желания и жестокой решимости. Елена, ошарашенная его напором, чувствует, как волна жара прокатывается по её телу. Она опускается на пол, её колени касаются прохладных досок веранды. Её пальцы, дрожащие, но ловкие, расстёгивают ремень Дениса, стягивают брюки, приподнимают его поло, чтобы ткань не мешала. Она делает это с какой-то странной нежностью, словно боится нарушить хрупкий баланс этого момента.

Её ладонь обхватывает его член — длинный, тяжёлый, словно выточенный из тёплого и плотного бука. Она смотрит на него снизу вверх, её глаза, тёмные и влажные, ловят его взгляд. Поцелуи, которыми она покрывает его, — это смесь поклонения и провокации. Она подначивает, играет, её губы скользят по коже, пока она не начинает сосать — медленно, но с нарастающей интенсивностью. Денис откидывается на спинку дивана, его дыхание становится тяжелее, но его взгляд не на миловидной Елене, чай скромный ротик сейчас искажает растягивая, здоровенный ствол. Он смотрит за спинку дивана, в спальню, где Роман, невозмутимый, продолжает листать книгу.

В памяти Дениса всплывает тот вечер, когда он взял флешку Елены, так беззастенчиво оставленную у него на глазах — случайно, как он тогда думал. На ней были видео. Кадры, которые он не мог забыть: Елена, с её идеальной кожей, кротким видом святоши, и покорным взглядом, на коленях перед Романом, её губы, обхватывающие его крохотный членик, мусолят дряблую, морщинистую головку, пока другие мужчины, безликие, но жадные, влажно овладевали ею сзади. Её стоны, её покорность, её наслаждение — всё это было одновременно притягательным и отвратительным. Денис чувствовал, как в нём закипает что-то тёмное, не просто желание, а потребность доказать, что он может быть больше, чем те, кто был до.

Он хватает свой член у основания и резким движением, бьёт Елену по лицу — звонкий шлепок раздаётся в тишине веранды. Ещё раз, по губам, по щекам. Она не отстраняется, принимает удары с той же покорностью, что и его взгляд, её глаза блестят — от слёз или возбуждения, сложно сказать. Денис наклоняется, плюёт ей в лицо, и, не давая опомниться, размазывает слюну своим членом по её щекам. Елена дрожит, но её руки всё ещё лежат на его бёдрах, цепляясь за ткань.

В этот момент её мысли уносятся в прошлое. Глубокая осень, промозглый вечер, когда она впервые встретила Дениса. Они гуляли в парке, оба в длинных пальто, и она, сама не зная почему, привела его в маленький домик для прислуги на краю поместья. Тогда, когда он стянул перед ней брюки, она, с её богатым опытом, почувствовала, как мурашки пробежали по спине. Его уверенность, его тело, его взгляд — всё это было как вызов, как обещание чего-то большего. На следующий день она написала ему: «Ничего не хочу больше, чем созерцать твой большой член и чувствовать его твёрдость внутри себя». Она тогда и не думала, что эти слова станут её клеткой.

Денис хватает её за волосы, насаживая её голову на свой жезл. Елена задыхается, её горло сжимается, она кашляет, отхаркивается, но продолжает, словно не может остановиться. Слюна и слёзы смешиваются, стекая по её подбородку, и Денис, вынув член, размазывает всё это ладонью по её лицу. Он снова входит в неё, долбит, не сдерживаясь, его движения становятся всё более яростными. Елена, на коленях, принимает его, её тело дрожит от напряжения, но она не сопротивляется. Она знает, что он знает. Знает о видео, о её прошлом, о Романе. И эта мысль — что он всё знает и всё равно здесь — делает её покорность ещё более отчаянной и откровенной.

Денис кончает, его тело содрогается. Елена отстраняется, но только для того, чтобы принять на лицо свою награду и своё наказание. И он смотрит то на её лицо, искажённое смесью боли и преданности, то на Романа, который, кажется, уже спит, уронив книгу на грудь. Елена опускается ниже, её губы касаются его ног, живота, скользят по гениталиям, словно она просит прощения за то, кем она была, кем стала. Она смотрит на него снизу вверх, её глаза полны немой мольбы, но в них нет надежды.

944   195 15   +10 [2]

Иррумация