Что дед, что я спали как убитые, наверное, мне стало легче на душе, что дед узнал, что я хожу к соседке, и ничего не надо скрывать. На утро мы проснулись и позавтракали. Дед предложил посвятить день Клаве, весь день работать только у неё, она женщина одинокая, и не всю мужскую работу готова поделать. Я согласился. Утром мы пришли к ней и спросили план работы, она удивилась и обрадовалась тому, что случилось. Весь день мы рубили дрова, чинили заборы, копали грядки. Обед она хорошо нас накормила котлетами с картошкой. Дед заигрывал при мне к ней, то за жопу ущипнёт, то за грудь.

— Вечером отблагодаришь своих мужчин за работу? — спрашивал он у неё.

— Отблагодарю, только ночью, белый день, не хочу, чтобы кто-то из деревни увидел.

Что дед, что я ждали вечера. Мы с особым энтузиазмом делали работу, кто косил, кто полку чинил. Клава радовалась мужикам в доме. Наступил вечер, Клавдия отправила нас в душ помыться, потому что за день работы были грязные, потные и вонючие. Пошли с дедом вместе. Мы были полностью голые, сначала дед намылил мне спинку, потом я ему. Я смотрел на большой член деда, он начал приподниматься, то ли в ожидании секса, то ли потому, что меня мыл, у меня тоже член уже почти стоял, дед заметил и сказал:

— Уступаю тебе первому, а я присоединюсь, у меня от просмотра хорошо стоит.

Мы оба вышли голые из душа и вошли в спальню. Клавдия в халатике лежала и ждала нас.

— Ну что, мальчики, кто первый, кого отблагодарить за труд и работу? — спросила ласково она.

— Пускай вот парень молодой, у него вот уже дымит член, хочет тебя, я посмотрю, возбужусь и присоединюсь, — сказал дед.

— Как скажешь, Петя, — она называла деда «Петя», ласково, по имени.

— Мальчик, не хочешь сделать бабуле приятно язычком сначала, а пускай твой дед посмотрит? Он, наверное, не делал своей жене так приятно.

— Ты права, я не делал, да и она не просила, кто такое видел, чтобы мужик туда целовал, — ответил дед.

— Ну и зря, это очень приятно.

Она лежала на кровати, раздвинула халат, и парню открылась сочная картина: пожилая женщина, пышная, с тяжёлыми сиськами, тёмными сосками, покрытыми родинками, широкими бёдрами и щетиной между ног, блестящей от её соков. Пахло её жаром, мускусом, лёгкой мочой, но это не смущало, а жгло, как огонь. Клава раздвинула бёдра, её колени дрожали, пизда раскрылась, влажная, пульсирующая, седые волосы липли к коже. Она смотрела на меня, глаза были полны похоти.

Я встал на колени, наклонился, губы коснулись её складок, тёплых, скользких, солёных. Она ахнула, тело дрогнуло, руки вцепились в простыню, ногти рвали ткань. Я лизал, неловко, но жадно, язык тёр её клитор, шершавый, набухший, соки текли по моему подбородку, её вкус был горячим, живым.

Она стонала, хрипло, низко, её бёдра дрожали, пизда сжималась, пульсировала. «Вот так, внучек… глубже», — хрипела она, её пальцы впились в мои волосы, тёплые, дрожащие, направляли, задавая темп. Её сиськи колыхались, соски тёрлись о халат, пот стекал по ложбинке между грудями. Через пять минут она заорала, тело затряслось, пизда сжалась, соки брызнули, она кончила, крик был диким.

Дед смотрел, его старый хер, с венами, торчал, пульсировал, пот лился по его лбу. Он шагнул к ней, хрипя, как зверь, приставил хер к её лицу. Клава поняла, открыла рот, губы, влажные, сомкнулись, и он застонал, низко, почти рыком. Она сосала, медленно, её язык тёр головку, слюна текла, капала на её сиськи, тёршиеся о кровать.

Я лизал, её пизда текла, её стоны, приглушённые хером деда, вибрировали, её анус сжимался, блестя от соков. Дед толкался, его руки сжали её волосы, седые, липкие от пота, он хрипел: «Клав…, как сладко». Она задыхалась, слюна стекала по её подбородку, но не отстранялась, её глаза, полные слёз и кайфа, смотрели на него. Через минуту она оторвалась, хрипя: «Петенька… хватит… хочу вас обоих».

Она посмотрела на нас, голос был задыхающимся, хриплым: «Петя, ложись. Хочу… с двумя. В обе дырочки». Дед ахнул, глаза блеснули, он лёг на спину, хер торчал, как кол, блестящий от её слюны. Клава встала над ним, колени дрожали, пот стекал по её спине, она схватила его хер, тёплый, пульсирующий, направила в пизду, мокрую от моих слюней и её соков.

Села, медленно, он растянул её, заполнил, она застонала, хрипло, почти зверино, её сиськи подпрыгивали, соски тёрлись о его грудь. Она нагнулась к деду, её лицо было близко к его, губы дрожали, попа задралась, открывая анус, чуть покрасневший, тугой, влажный от её соков. Я взял крем с тумбочки, пальцы дрожали, намазал хер, коснулся её ануса, тёплого, сжатого. Вошёл, легко, но туго, она ахнула, тело напряглось, её анус сжал меня, ныло после прошлых раз, но она не кричала. Я чувствовал хер деда через стенку, толстый, пульсирующий, его руки сжали её бёдра, ногти впились в кожу.

«Как… хорошо», — прохрипела Клава, голос дрожал, пот лился по её шее. «Всё на своих местах…» Поза была тесной, неудобной, шлепки моих бёдер о её попу гремели, крем хлюпал, её анус, тугой, сжимал меня. Дед толкался, его бёдра шлёпали о её, звук был влажным, её пизда хлюпала, соки текли по его яйцам. Клава стонала, задыхалась, её пизда и анус пульсировали, она думала: «Двое во мне…дед и внук, одной крови ». «Медленнее, парни… хочу кончить», — хрипела она, её голос ломался. Я сбавил темп, входил медленно, её анус расслабился, её стоны были хриплыми, с лёгкой мукой. Клава покачивалась на деду, её сиськи тёрлись о его грудь, соски оставляли влажные следы. Через семь минут она заорала, тело затряслось, пизда и анус сжали нас, как тиски, она кончила, крик был диким, сломленным, слёзы текли. Я не сдержался, её сжатие, её жар, и кончил, сперма, горячая, заполнила её анус, текла по её бёдрам, липкая, белая. Дед прикрыл ей рот рукой, чтоб деревня не услышала, его глаза были дикими, но он не кончил.

Я ждал, пока хер выскользнет, сперма текла, пачкая простыню. Клава отдышалась, её глаза были мутными, она посмотрела на деда, голос хрипел: «Петенька… ты не кончил, родной. Как хочешь?»

«Раком», — прорычал он, голос тяжёлый, пот заливал лицо. Клава встала раком,

колени дрожали, кровать скрипела, простыня скомкалась, мокрая от пота и соков. Дед пристроился к её пизде, вошёл резко, она вскрикнула, тело дрогнуло, её пизда, хлюпала, соки текли по её бёдрам. Он двигался, грубо, шлепки гремели, её сиськи подпрыгивали, тёрлись о простыню, пот стекал по её спине. Она стонала, хрипло, её пизда сжимала его.Дед пыхтел, хрипел, но не кончал — годы брали своё. Его взгляд цеплялся за её анус, блестящий от моей спермы, чуть растянутый, но тугой, манящий. Он хотел, но молчал, боясь её боли.

Клава почувствовала, её голос был хриплым, ласковым: «Петя… хочешь в жопу? Вижу, не кончаешь. Давай туда, только медленно». Она думала: «Ради Пети стерплю… ».

«Не хочу тебе больно», — буркнул он, но хер пульсировал, выдавая похоть.

«Не будет, все будет хорошо, только не спеши», — выдохнула она. «Ради тебя, Петенька потерплю. Аккуратно».

Дед взял крем, намазал хер, дрожащими руками приставил к её анусу, влажному, липкому от моей спермы. Она напряглась, тело задрожало, он надавил, медленно, головка вошла, она ахнула, ногти впились в простыню. «Больно… Петь… тише», — прохрипела она, но не отстранилась. Он вошёл глубже, её тугой анус сжал его, она терпела, дыхание было тяжёлым, пот лился по её вискам. Дед двигался, медленно, шлепки были тихими, крем и сперма хлюпали, её попа дрожала. Он думал: «Её анус… сперма пацана… я старый изврат». Стыд жёг, но похоть была сильнее. Клава стонала, с лёгкой мукой, но поддавалась, её пизда текла, выдавая, что боль смешивается с кайфом. Через пять минут он зарычал, кончил, его сперма, смешалась с моей, заполнила её. Он вынул хер, аккуратно, она ахнула, сперма текла, липкая, по её бёдрам, пачкая кровать.

«Как ты, Клав?» — хрипел он, пот заливал глаза, спина трещала. «Больно было?»

«Нормально », — выдохнула она, голос слабый, но тёплый. «Главное, ты кончил, Петенька. ».

Клава рухнула на кровать, тело блестело от пота, сперма — моя и деда — текла из её ануса и пизды. Тишина звенела, сверчки трещали за окном, керосинка мигала.

Лето доходило к концу, меня радовало, как сближались Клавдия и мой дед. Когда каникулы закончились, я грустил, как и дед с соседкой. Мои родители не понимали, почему я не хочу уезжать, ведь раньше я не любил деревню. Часто приезжать я не мог, так как деревня далеко от города. Но время от времени мы созванивались. Через 3 месяца они расписались, дед сделал предложение, и она согласилась, чтобы не было слухов по селу. Я очень рад за них. Так как их дома были по соседству, они просто убрали забор. Жить он перебрался к ней, так как её дом был получше. Приглашают и ждут меня в гости. Я же не могу дождаться зимних каникул, чтобы снова вернуться в деревню.

Народ, историю я закончил, как хотел. Могу написать ещё одну — как он приехал к ним на зимние каникулы, но тогда сделаю деда бисексуальным. Его возбуждала сперма парня и сам парень косвенно, но он не признавался себе в этом. Когда он останется наедине с Клавой, он признается ей, она его не осудит и поддержит. Её извращённую фантазию тоже будет возбуждать секс деда с внуком. Если вам это интересно, через недельку напишу уже точно последнюю главу, а если нет, не буду тратить время. Поставьте плюс или минус в комментариях: если плюсов больше — пишу главу, если минусов — на этом история закончена.