Глава тридцатая. Вы звери, госпожи!

Был объявлен обед, и со всех сторон послышались требовательные хлопки в ладоши – молодые возбуждённые кровавым зрелищем дамы, звали своих невольников к себе. Москвич, воровато оглядываясь, также поспешил к Екатерине, рядом с которой уже сидел на корачках Монгол с разбитым лицом.

Вот ведь угораздило, с тоской подумал Павел. – Искалечил новую игрушку госпожи! А ну как теперь она на меня обозлиться? Вдруг я испортил ей триумф?

Но милфа, вопреки его ожиданиям, ругаться не стала. Напротив, встретила Павла хитрым, но, похоже, весёлым прищуром своих томно зелёных глаз.

— Это кто это тебя так здорово ускорил? – спросила она, и Павел внутренне похолодел: неужели это не она вела его весь бой? А кто тогда?

— Стеша? – спросила милфа, незаметно стаскивая с себя трусики, и вытирая ими расквашенное хлебало Монгола. Ещё недавно корчивший из себя крутого перца, отрядный колдун теперь сидел молча, и лишь покорно посапывал носом, превратившимся в пузырящийся сукровицей пятачок. Магическая сила милфовых трусиков быстро излечивала его. Лицо перестало кровоточить, и лишь распухало на глазах, напоминая теперь надранную задницу. Москвич, криво усмехаясь, устало сел рядом на песок.

— Извини, если чо... - сквозь зубы бросил он Монголу.

— Сочтёмся... - зло огрызнулся тот, и задышал короткими шумными вздохами, стараясь как можно быстрее окончательно прийти в себя.

На обед ведьмам подали салаты и какие-то экзотические блюда в основном из морепродуктов. Москвич таких диковинных кушаний отродясь не видел. А новоиспечённым гладиаторам раздали... сырое мясо! В горшочках, обильно посыпанное сказочно пахучей смесью тропических приправ!

— Хрена се! – послышался неподалёку возглас обнаглевшего от своих нежданных побед Стремяги.

Да уж, подумал Москвич, осторожно пробуя на вкус столь невероятное угощение.

— Баранина! – удовлетворённо потянув всё ещё шмыгающим носом, определил Монгол. И, ни секунды не сомневаясь, принялся закидывать в свою исковерканную пасть нарезанное узкими полосками мясо.

Москвич сглотнул подступивший было к горлу комок, и не спеша разжевал первый кусок. Сырое мясо оказалось на удивление вкусным, хотя и непривычным блюдом. И видимо приправы были какими-то не совсем обычными. Потому что, съев первые несколько сочившихся кровью полосок, Москвич почувствовал жар во рту и непреодолимый волчий голод. Он моментально схавал всё, что было в горшочке, и тут же огляделся вокруг, в поисках поварих, разносивших в этот раз обеденные порции. Ему хотелось добавки! И не просто хотелось, - он готов был отнять горшочек у Монгола, если бы тот не сожрал свою порцию ещё раньше Москвича!

Но добавка неожиданным образом оказалась в руках у их общей с Монголом хозяйки. Екатерина, почти ласково им улыбаясь, показала здоровенный бараний стейк, и даже слегка помахала им, как будто дразня своих верных псов. Монгол тут же льстиво припал к её ногам, оттеснив боком Москвича и норовя урвать изрядный кусище себе. Но у милфы явно был иной план. Она отпихнула неудачливого колдуна ногой и подозвала к себе Павла.

— Во втором раунде будут поединки один на один, и тебе предстоит драться со Змеем! – сказала она, приблизив своё лицо к лицу Павла почти вплотную, отчего тот в ужасе попытался было отстраниться, но был пойман когтистой рукой ведьмы за прядь волос у виска.

— У меня нет никаких шансов против него! – прошептал он, косясь, однако, на мясо, продолжавшее сочиться кровью сквозь пальцы милфы.

— Твоя задача всего лишь отбить ему яйца! – совсем тихо, почти беззвучно выдохнула Екатерина ему в глаза. – Не отобьёшь – прикажу Монголу выебать тебя в жопу. Прилюдно! А этого ты боишься больше всего на свете, я знаю!

Она сунула Павлу в рот последний жирный кус баранины, а Монголу лишь позволила облизать её ладонь.

— Не бойся, - уже обычным голосом сказала она, откидываясь в своём легком бамбуковом полукресле и оглядывая коварным взглядом поляну и остальных девушек. – Я помогу тебе. Дам немного сил, а ускорит тебя твоя Стеша!

Колечки в сосках Павла моментально завибрировали, и он внезапно ощутил в себе невероятный подъём энергии, почему-то по большей части сексуальной!

«Пиздец мне, - подумал Москвич, прикрывая глаза и прячась в тени от кресла своей жестокой повелительницы. – Змей – личный гладиатор Илоны. Она только что потерпела поражение от своей лучшей подруги. И она как никто на этой поляне жаждет реванша. Она сделает всё, чтобы её Змей меня просто закопал живьём в этот песок. А будет ли меня в этот раз ускорять Стеша – вообще вопрос на засыпку. Да и она ли вообще меня ускоряла? Если не она – тогда кто? Ни черта уже не понять в этих раскладах! Получается, что одиночные поединки это та же драка всех против всех, только в ещё более худших условиях. С совершено непредсказуемым результатом!».

Он почти задремал от усталости, когда услышал пронзительный звук гонга, оповестивший всех о начале второго раунда.

В первом поединке друг против друга вышли Захар Иваныч и Стремяга.

— Пусть дерутся вслепую! – крикнула одна из молодых ведьмочек, подружек Стеши.

Москвич не успел разглядеть кто, но, кажется, это была Рахель. Видимо захотела отомстить Косте за поражение своего гладиатора в первом раунде.

— Справедливо, - согласилась с ней директриса. – У командора всего один глаз, и тем он пока владеет не в полной мере, так что... Справедливо. Ослепите их обоих!

У Москвича тут же ёкнуло сердце от столь жуткого приказа. Но оказалось, что выкалывать глаза бойцам никто не собирался. Им всего лишь накинули на головы холщёвые мешки.

— Вся надежда на вас, девушки! – подбодрила хозяек гладиаторов Азалия. – Теперь исход поединка во многом зависит от вас. Вы будите их глазами!

— А ещё одно уточнение можно? – звонким голосом неожиданно встряла в почти уже начавшийся поединок Стеша.

Мадам директриса перевела на неё не очень дружелюбный взгляд. Все остальные ведьмы также.

— Ну?

— Пусть дерутся голыми!

Ух, как встрепенулась на такое предложение поляна! Кто-то даже слегка присвистнул, кое-кто не сдержал восхищённое «вау», а кому-то захотелось пересесть поближе к центру, чтобы иметь возможность разглядывать все анатомические особенности соперников, которым предстоит избивать друг дружку вслепую. А теперь ещё и по интимным местам...

— Думаю, не будет возражений! – плотоядно усмехнулась директриса и ещё раз ударила в гонг.

Парни быстро скинули с себя туники и набедренные повязки. И тут же поляну оживили восторженные аплодисменты – девушки не поскупились на них, явно отдавая должное спортивным фигурам парней и их рельефно выделяющимся ягодицам. «Интересно, я ему сломал ногу, или нет?», - подумал Москвич, глядя, как неуверенно двинулся вперёд Захар Иваныч. Тот сильно хромал, но на перелом это похоже не было.

Павел нашёл глазами Доротею, хозяйку командора, пытаясь понять, насколько ей важен этот поединок. Всё-таки преподавательница Тёмных Материй, великая ведьма, правая рука директрисы и наверняка сильнейшая боевая колдунья. Такая вряд ли станет поддаваться столь выпендрёжной выскочке, как Элла, окончательно захомутавшей в последние два дня Костю. Неужели не поставит ученицу на место? Не покажет, кто здесь мамочка? Но Доротея Шентес сидела совершенно спокойно, рассеянно чему-то улыбаясь, и прислушиваясь одним ухом к тому, что нашёптывала ей одна из учениц. На жёсткий рукопашный бой, завязавшийся в центре песчаной поляны, она почти не обращала внимания.

А зря, потому что там было на что посмотреть! Костя, по всей видимости, уже поймавший кураж после удачного для него первого раунда, сразу пошёл в атаку. Вслепую, но явно пользуясь ведьминским зрением своей покровительницы Эллы, он буквально «танцевал» вокруг своего противника, нанося тому целые серии ударов ногами и не приближаясь на расстояние, на котором его мог бы срубить одним ударом такой мощный и опытный боец, как Захар Иваныч. Молодость и ускорение тут выступали против силы, массы и выучки профессионала высочайшего класса. И очень быстро стало понятно, что простым наскоком тут не возьмёшь.

Нет, Костя пока не проигрывал, но... Но и заметных результатов достичь не мог. И поэтому без особой пользы для себя, вхолостую, тратил заёмные силы своей хозяйки. А командор, как теперь называли Захара Иваныча почти все, умелой обороной стал заметно выматывать своего юного врага.

А потом внезапно сам ринулся в атаку. И Костя эту атаку пропустил. Спецназовец моментально повалил его на песок, нанёс несколько беспорядочных ударов кулаками по рёбрам, и, перевернув спиной к себе, поймал парня на детский «двойной Нельсон» - приём, который, вообще-то, изучают в школе на уроках физкультуры. С этого момента у Стремяги оставалось несколько секунд, чтобы сдаться. Иначе командор просто сломал бы ему шею. Но он медлил, сорвав с головы мешок и взглянув единственным глазом на свою госпожу – Доротею, явно ожидая её решения. А она, всё также рассеянно улыбаясь, и почти не обращая внимания на жаркую схватку двух гладиаторов, легко и беззаботно, опустила большой палец правой руки вниз. Приказывая добить поверженного.

Вот тут все и ахнули. И внезапно на поляне наступила мёртвая тишина. Лишь шумел равнодушный к людским страстям океан, да кричали в небе вездесущие чайки.

Даже в такую жару Павла пробрал внутренний нездешний холодок. Впервые за всё время его пребывания в ведьминском рабстве, при нём был отдан чёткий и однозначный приказ убить невольника. И по всем гласным и негласным правилам Маркистана этот приказ подлежал немедленному исполнению. Раб, который признал себя таковым, получил из рук своей хозяйки единственный зрячий глаз и потому всецело зависел от неё физически, просто не мог, не имел права ослушаться такого приказа. И оставались считанные секунды на его исполнение. По истечении которых шея бывшего несчастного зэка Кости Никулкина по просвищу Стремяга, была бы с хрустом сломана. А затем короткая агония, и смерть.

Но к счастью эта пара-тройка секунд и решила дело. Спасла жизнь Кости. Потому что Стеша, всё ещё остававшаяся формально его хозяйкой, так просто сдаваться не собиралась. Она молча поднялась со своего места и коротким взмахом правой руки бросила аккурат в затылок Захара Иваныча небольшой комочек серого пергамента, который до того момента перекатывала и нервно мяла в своих ладонях.

И только после этого со своего шезлонга поднялась и Элла. Всего лишь на миг позже, но лишь после того, как взбунтовалась светлая. Хотя, казалось бы: первой за своего питомца должна была вступиться именно она. Все уже привыкли к тому, что эти двое – пара. Но Элла промедлила, и многие это заметили.

Москвичу показалось, что этот комочек лишь жалкая истеричная попытка остановить неизбежное. Этакий жест отчаянья и бессилия перед судьбой. Но он явно недооценил силу и хитрость светлой ведьмы. Этот «жалкий» скомканный кусок пергамента тут же ускорился в полёте, помножив это ускорение на колдовским образом, появившуюся в нём энергию, и впечатался командору точно в середину затылочной кости черепа. Отчего вставной глаз сестричек Грай моментально вывалился из правой глазницы и плюхнулся в песок.

Короткий восторженный возглас поднявшихся со своих мест Стешиных соратниц, зафиксировал полную и убедительную победу в быстротечном, но таком красивом магическом поединке. Доротея лишь удивлённо подняла брови, но никак не выказала своего неудовольствия. Оценив диспозицию, она молча, небрежным кивком признала своё поражение и снова отвлеклась от драки, шепнув несколько слов докучавшей ей ученице. Такое демонстративно небрежное отношение к своему невольнику, который из бесспорного победителя моментально превратился в аутсайдера, да к тому же потерял единственный глаз и теперь мучительно, на ощупь, искал его в песке, явно не понравился тёмной части ведьминского сообщества. По рядам зрительниц прошелестело глухое недоумение действиями столь уважаемой преподавательницы. Азалия Нероновна подняла руку, чтобы ударить в гонг и теперь медлила, давая своей приятельнице как-то исправить ситуацию. Доротея небрежно махнула рукой. Стремяга тем временем подошёл сзади к копошащемуся в песке противнику, развёл руками, а затем молча показал большим пальцем правой жест демонстративного перерезания горла. От уха до уха. И все вновь замерли, выжидательно глядя на Стешу и её группу поддержки.

Теперь от них зависел вердикт. Жить или умереть побеждённому гладиатору.

А Стеша так и не проронила ни слова. Она продолжала стоять, спокойно сложив руки на груди (и закрывшись тем самым от любого колдовского выпада в свою сторону) и улыбалась. Небрежно так улыбалась, немного надменно, но в целом не злобно и совсем не мстительно. Хотя могла бы решить судьбу врага тем же простым жестом кровожадных патрициев древности – пальчиком вниз. И Стремяга с большим удовольствием выполнил бы этот приказ.

Прошла целая минута – долгая, мучительная вечность для поверженного командора, прежде чем директриса, так и не дождавшись вердикта предводительницы светлых, ударила в гонг, тем самым подарив ему жизнь.

Жаркие и явно сладострастные аплодисменты озарили поляну. Молодые, разгорячённые поединком двух голых мужчин ведьмочки, радостно приветствовали первого бесспорного победителя. И Москвич заметил, какими похотливыми глазками проводили они его до места у ног Эллы. И как та тоже сверкнула взглядом в ответ, некоторым – персонально.

Чтобы хоть немного понизить градус разгорячённости и всеобщего, слегка нездорового ажиотажа, дамам раздали всеми здесь обожаемый, и довольно коварный напиток – охлажденный сок маракуйи.

Поначалу эту вкуснятина разливалась блаженным холодком по внутренним органам, принося успокоение и даже как будто бы умиротворение. Но спустя некоторое время этот чудесный сок вспыхивал жгучей страстью, начинал клокотать под сердцем, воспламеняя кровь и требуя немедленной дикой оргии. Или жестокой схватки с врагом. Или... и того, и другого!

Москвич уже знал о чудодейственных свойствах этого сока, и потому перед своим выходом на арену, хватанул холодненького явно через край. Столько, сколь смог влить в себя не переводя дыхания. Потому как знал, что противник ему уготован самый ненавистный и чрезвычайно мощный – Змей. Замкомандира отряда спецназа. Боец и наставник молодёжи.

К тому же сейчас, как назло за несколько минут до поединка, Павел ощутил у себя в голове какую-то подозрительную звонкую пустоту. Как будто все мысли из неё вытряхнули, а новых туда не насыпали. Да и магическое ускорение, так чудесно спасавшее его во время предыдущих схваток, постепенно сошло на нет. Развеялось, оставив после себя вялость и апатию.

Мне определённо пипец, - подтвердил он вынесенный ранее самому себе печальный диагноз, и с такими невесёлыми ощущениями вышел в центр ристалища.

Вышел уже голым. Теперь по новым правилам, гладиаторы должны сражаться неглиже, чтобы зрительницам приятнее было за ними наблюдать. Он ждал Змея и тут увидел, как поднялась со своего места Пульхерия и заявила, что просит директрису о замене соперника для Павла.

— На кого? – удивилась мадам Азалия.

— На моего Андрея, - неподражаемо хлопая ресничками, ответила некромантка.

— На каком основании?

— Мне показалось, что Москвичу не помогает ни одна из присутствующих здесь дам... - с этими словами она сделала классический книксен в сторону Екатерины, действительно занятой в тот момент Монголом. – И поэту я считаю, что внутри этого человека – она указала своей тростью в сторону Павла, - в данный момент прячется некая злобная сущность, которой он одержим, и с которой я бы хотела... посоперничать!

Она не сказала «сразиться», а ввернула кокетливое «посоперничать». Явно на что-то намекая. Но и безо всяких намёков всем всё стало понятно. Всем, кроме самого Павла!

«И какого хрена она до меня доебалась!» – не сдержался он мысленно. И тут вдруг понял главную причину своего трепетного беспокойства: ему уже давно НИКТО НЕ ОТВЕЧАЛ! Таинственная собеседница, к диалогам с которой он так привык, куда-то запропастилась, и на связь не выходила! Вот это было по-настоящему плохо. Это была катастрофа!

— Хорошо, - после минутного колебания и шушуканья со старшими ведьмами, ответила директриса. – Соперником Москвичу назначается Андрей. Глаза никому из них не закрывать, и бой идёт до победы. Судьбу проигравшего решают все присутствующие благородные дамы, а не только светлые!

На последних словах Азалия сделала особый акцент, укоризненно посмотрев на Стешу и её окружение.

Предводительница светлых ведьм почтительно склонила голову в знак полного послушания.

Андрей вышел на арену, скидывая на ходу тогу и обнажаясь с грацией молодого Аполлона. И публика ахнула, не скрывая своего восхищения. Да, его фигура была практически безупречной, но не сведённые за спиной лопатки, и не кубики на животе послужили причиной дамского «ах», а совсем иные формы и размеры как раз пониже этих кубиков...

Москвич вздохнул. «Надеюсь, приказ отбить гениталии Змею, на Андрюху не распространяется?» - подумал он. – Потому как заряди я ногой по такой штуковине – и моя судьба будет решена самым безжалостным образом, даже в случае моей победы! Этого мне никто не простит!».

Но на самом деле он внутренне успокоился. С Андрюхой воевать по серьёзному он не собирался, а надеялся продемонстрировать красивый, чисто показательный поединок. С эффектными «вертушками», подсечками, можно даже вспомнить парочку каких-нибудь бросков и захватов. Победить молодого и здорового спеца рукопашного боя он не рассчитывал, но и мысль о пальчиках вниз тоже гнал от себя по возможности. Как, мол, кривая вывезет. А она ведь всегда вывозила!

И жестоко ошибся. Внезапно налетел на колючий, злобно-сосредоточенный взгляд Андрея. И с первых же его ударов понял, что тут опять пойдёт игра на выживание. А никакого ускорения и иных плюшек в его арсенале вроде бы не осталось. Он был гол в прямом и переносном смысле. А тут ещё и жестокая некромантка Пульхерия Львова кокетливой походочкой пробралась к самой кромке арены и присела на корточки, жадно всматриваясь в лицо Павла, словно стараясь проникнуть в его мысли.

«Теперь и они - парочка, - вспыхнула у него в мозгу запоздалая догадка. – Они меня сожрут». Он попытался поискать глазами Стешу и попросить у неё помощи, но Андрей, словно разгадав эту хитрость, стал кружить вокруг него, нанося беспорядочные удары ногами с длинной дистанции. Приходилось всё время вертеться, и в какой-то момент Павел пропустил «двоечку» здоровых оплеух в голову. И сразу ещё одну. Рот заполнился свинцовым вкусом крови, в ушах зазвучали трубы Страшного суда. «Ну вот и ладушки, подумал он как-то отстранённо, - я, кажется, поплыл...».

И сам не заметил, как рухнул на раскалённый песок.

— Всё-всё-всё! – как во сне услышал он где-то рядом спокойный голос Екатерины – его непосредственной хозяйки и повелительницы. – Я останавливаю поединок!

— Вообще-то это нарушение правил, - возражал ей противный голосок Пульхерии. – Необходимо зафиксировать чью-то победу и чьё-то поражение...

— Девочка, я могу поднять покойника, не то что его... - Москвич почувствовал, как чья-то горячая костистая лапа сдавила его предплечье и ощутил укол в вену. – И он разорвёт твоего мальчика в клочья, ты ПРАВДА этого хочешь? Ты же видела, что внутри у него никого нет. Что тебе ещё нужно от него?

— Gil ozazma cnoquod brita, – сказала Пульхерия на непонятном языке. Но странно: Москвич понял, что она сказала. И также без труда понял ответ Екатерины:

— Ozazm!

Короткий вздох и лёгкие девичьи шаги по песку были последними звуками, донёсшимися до сознания Москвича, когда он падал в блаженную нирвану беспамятства.

(- Gil ozazma cnoquod brita – «хочу заставить раба говорить» - (на енохианском).

— Ozazm! – заставь!).

Глава тридцать первая. Что говорим Ангелу Смерти? – Не сегодня!

Павел тут же пришёл в себя, едва Пульхерия свалила к своим соратницам по тёмному делу, и поразился той бешеной энергетике, что бурлила и клокотала внутри него.

— Что вы мне вкололи, сиятельная леди? – спросил он, одним прыжком поднимаясь на ноги, чтобы тут же пасть ниц уткнувшись носом в сандалии милфы.

— Не волнуйся, моя хорошая, на ЭТО не подсядешь! Это всего лишь твоя же кровь, которую я брала у всех вас перед поездкой сюда, помнишь?

Ещё бы он не помнил! Это была знатная порка крапивой. Тогда кровь закипала в венах и артериях и буквально сама просилась на волю.

— Да, есть такой вариант старинного допинга, когда бойцу вливают его же кровушку, замороженную на время. Но я-то ещё и кое-какое заклинание на неё наложила, так что ты теперь как огурчик у меня!

— Зелёный, и весь в пупырышках? – попытался он сострить. Получилось не очень. Екатерина смотрела на него строго, и как-то даже изучающее. Он вспомнил подслушанный в обмороке разговор и предпочёл стушеваться.

А второй раунд боёв без правил тем временем, похоже, подходил к концу. Андрей, так легко победивший Москвича, не долго церемонился и со Славиком. Ну там вообще было форменное избиение младенцев. Реально поверивший что ему на этой поляне вообще нет равных, Андрюха мог бы срубить дохленького бывшего зэка-малолетку за какие-нибудь пару минут, и без особой показухи. Но вкусив крови, ощутив себя звездой ринга, наслушавшись одобрительных девичьих криков и аплодисментов, он немного заигрался в крутого бойца-костолома. Теперь он бил не спеша, играя с противником, как кошка с мышкой. Он явно упивался своим могуществом и не спешил поставить финальную точку в этом поединке. Купался в восхищении изменчивой аудитории собравшихся здесь патрицианок, забывая, что они с точно таким же сладостным восторгом будут приветствовать и его падение, а возможно и гибель. И что самое поскудное – Москвич заметил его явную эрекцию, возникшую в процессе жестокого избиения Славика.

Заметили это и зрительницы. И с ещё большим рвением стали подначивать Андрея на продолжение кровавого спектакля.

— Что будем делать? – спросил за спиной Павла тихонько подобравшийся Кроха. – Славка, конечно, тот ещё тип, но тут дело уже явно попахивает мужеложеством. Как думаешь, он его просто умудохает до смерти, или предварительно трахнет?

— Надо как-то обломать ему кайф, - зло сплюнул на песок Павел. – Но как? Какие-нибудь соображения есть на этот счёт?

— Никаких, - флегматично ответил Кроха. – Тут мы бессильны. Следующий бой у него со мной, и меня он уронит за пару минут. Без вариантов. А вот Костя, я думаю, сделает его на сухую. Да ещё и с песочком!

Кроха злобно и замысловато выматерился, предрекая Андрею всякие анально-пероральные неприятности и мрачные перспективы.

Так и случилось. Славика парням пришлось буквально уносить с импровизированного ринга на руках. Сам идти он не мог, непрерывно падал, видимо от сотрясения мозга. Кроха выступил против Андрея красиво и дерзко, но, увы, малорезультативно. Стеша сделала его практически неубиваемым, но сил, чтобы сокрушить хорошо тренированного бойца, у Крохи было явно недостаточно. И он ушёл с поляны на своих двоих, но глаза заплыли так, что в щёлки нельзя было просунуть десятикопеечную монетку.

Перед последним поединком директриса объявила небольшой перерыв. Солнышко уже падало в океан, по периметру поляны расставили светильники и зажгли в них огонь, а Павел внезапно вспомнил, как стоял зимней ночью под окнами милфы после праздника Кровавого Снега и шептал себе, что никогда-никогда не решится на безумный шаг. А сам уже подбирал подходящую веточку, чтобы написать на снегу очередное «демоническое» воззвание.

Дальше всё случилось как бы само собой. Он спокойно потерялся за спинами решивших прогуляться перед последним шоу ведьмочек, прошмыгнул никем не замеченным в покои своей сиятельной госпожи, и там хоть и с трудом, но отыскал заветный ларец. Конечно, в ларце мог вполне себе сидеть дрессированный тарантул. Или на крышке его могло быть наложено убивающее заклятье. В конце концов, в любую секунду могла появиться и сама мадам экзекуторша. И что тогда было бы с Павлом, он даже и не хотел себе представлять. Но...

Вот это самое чёртово «но»! Но нельзя было оставить Стремягу одного против напитавшегося садистским куражом Андрея. Нельзя было допустить его победы. Потому что за ним явно стояла Пульхерия, и, судя по тому, что Москвич услышал в своём обмороке, планы у неё были весьма зловещие. Относительно него, Павла. Это он тоже отчётливо "услышал", хотя и не знал ни слова по-енохиански.

Поэтому он спокойно забрал все три шприца из ведьмовского ларца, спрятал их под своей тогой, и с таким же вороватым видом, с каким пришёл сюда, отправился к шезлонгам тёмных. Где, по его мнению, должен был сейчас находиться Костя.

Москвичу повезло. Ему удалось незамеченным прокрасться через кустарники и заросли тропических цветов к самому ложу Эллы, которая в это время как раз занималась подготовкой своего гладиатора к решающему бою. Она наносила на плечи Стремяги какие-то знаки, судя по всему боевые руны с помощью быстрой татуировки, используя вместо игл острые ракушки, рассекая ими кожу и засыпая порезы таинственным черным порошком. Костя кривил губы, временами вскрикивал, но терпел. Элла тут же стирала обильно выступавшую кровь каким-то зельем, и заматывала раны узкими полосками материи, через которую исполненные таким варварским способом колдовские знаки проступали жутковатыми иероглифами. Сидевшая рядом с ней Илона-Святоша снимала со своих рук обычные ведьминские фенечки и браслеты, которыми любая, уважающая себя колдунья, украшается в неограниченном количестве, и сосредоточенно шепча какую-то абракадабру, плела из них защитные амулеты. Тут же цепляя их Косте на руки, лодыжки, шею и вплетая даже в волосы. В общем, солидная подготовительная работа кипела вовсю, и потому на появление Москвича молодые тёмные волшебницы отреагировали весьма болезненно.

Элла, даже не обернувшись на шум раздвигаемых веток, молниеносно ткнула его своей тростью и только потом, когда Москвич уже рухнул на песок, злобно прошептала:

— Какого хуя ты здесь забыл?

Павел, стараясь унять парализующую боль в паху, куда его ужалила ведьминская трость, молча протянул ей все три шприца. Элла и Святоша с нескрываемым изумлением уставились на них и так же молча переглянулись. И потом дружно навалились на него, схватив за горло и придавив коленями его грудь и руки.

— Кто тебя подослал? – сверкая в наступающей темноте глазами, допрашивала его Святоша. – Говори – милфа?

— Нет! – горячо попытался протестовать Павел. – Я... я... сам.

— А откуда шприцы? – не давая ему опомниться, вклинивалась Элла.

— Украл... Украл у милфы. Мне она тоже вколола мою кровь. Потому я так быстро и очухался.

Девки снова многозначительно переглянулись, предпочитая общаться между собой ментально, чтобы парни невзначай не услыхали чего лишнего. Затем каждая внимательно осмотрела шприцы и, видимо не заметив в этом подарке никакого подвоха, немного успокоились. Тут же вкололи Косте всю его замороженную кровь, отчего парень преобразился прямо на глазах изумлённого Павла. Он никогда не видел своего собрата по несчастью таким бодрым и даже разгорячённым. Теперь это был воин, боец, готовый сею секунду ринуться в схватку хоть против всего отряда витязей, не то что сразиться с каким-то пацаном, тем более вчерашним...

Москвич улыбнулся, невольно вспомнив нелепый позывной Андрея. Да, вот так тут быстро и, кажется, необратимо меняется всё – вчерашние приятели, почти что друзья, теперь становятся непримиримыми противниками, и кто знает, может и смертельными врагами.

И всё по прихоти одной-единственной злой ведьмы. Хотя одной ли? Не целая ли их толпа ещё совсем недавно неистовствовала, наблюдая за кровавыми драками, и поощряла своих любимчиков практически к убийству? А кто вообще придумал столь жестокую забаву, как бои без правил среди абсолютных невольников? Ладно там, на воле, где люди сами выбирают это адский спорт, но то хоть за деньги, а здесь-то за что? Чтобы тебя похвалила твоя хозяйка? Дала полакать чьей-то кровушки из миски на полу? Разрешила спать не на коврике в прихожей, а у себя в ногах?

— Это правда, что Пульхерия придумала последний бой провести по новым правилам? – мрачно спросил Стремяга. – Её пацанчик – один против всех нас?

— Правда, - нехотя подтвердила Элла. – Она только что ходила с этим предложением к директрисе и Азалия одобрила эту затею.

— И пообещала свободу в случае победы своему любимчику?

— Пообещала, - кивнула Святоша. – Вот только...

Тут она криво усмехнулась, сделав какой-то неопределённый жест пальцами правой руки, изображая не то язык, не то метлу-помело.

— Ясно, - кивнул Москвич. – Она хочет таким образом бросить вызов Стеше, как ведьме года, и затмить собой вас, Темнейшая!

Павел почтительно склонил голову перед Эллой, сам охреневая от собственной дерзости, впрочем, оправданной чрезвычайностью ситуации. Элла дерзость оценила, многозначительно помахав перед физиономией Москвича своей боевой тросточкой.

— Она много чего хочет... - сосредоточенно полируя свои ногти-когти промолвила задумчиво Илона. – Только и не таких обламывали. Молодо выглядит, чтобы наполеоновские планы тут строить...

Предварительные три быстрых удара гонга оповестили всех о том, что пора занимать свои места – подготовка к последнему поединку завершена. Радостные и взвинченные ведьмочки быстро рассаживались по своим шезлонгам и креслам. Предвкушали и делали ставки на победителя. В основном сходились во мнении, что удача непременно улыбнётся Андрею. Спорили лишь на то, кто и сколько против него продержится. И кто рухнет первым. На победу парней безоговорочно ставили лишь светлые. Стеша демонстративно принесла с собой вязание с тонкими бамбуковыми спицами. Сделав вид, что сам поединок её совсем не заботит. Высокое собрание этот демарш оценило.

Пульхерия появилась в последний момент. И по её озабоченному виду стало понятно, что она вполне серьёзно оценивает и всю ситуацию, и свою весьма непростую роль. Она была внутренне собрана и сосредоточенна.

Два удара гонга и парни сели на корточки, полукругом, спиной к начальству и директрисе. Светильники по всему периметру поляны вспыхнули сильнее, бросая огненные блики на покрытые потом спины парней и появившегося перед ними Андрея. Он стоял абсолютно спокойно, лицо его было мрачно, а глаза уставились в одну точку перед собой.

— Порвём? – тихо, почти не разжимая губ, спросил Костя.

— А куда ж мы денемся? – в тон ему ответил Кроха.

— А мы не обламываем парняге путь на волю? – решил всё же поделиться некоторыми сомнениями, Павел. – Как оно там по понятиям выглядит?

— По понятиям он нам никто, и звать его никак, - разъяснил саму суть Стремяга. – Автоматная рожа. И мы ему ничем не обязаны. Решил на нас заработать себе очки? Вот по очкам и получит. Сначала насуём в панамку, а потом доведём до него словесно, как оно должно быть.

— Консенсус, - согласился Кроха и протянул Косте руку ладонью вверх. По которой тот дружески и хлопнул.

И в тот же миг прозвучал одиночный, но и самый громкий удар гонга. Андрей рванул в свою, пожалуй, самую неудачную атаку в этот день. Парни поднялись ему навстречу молниеносно и дружно встретили бывшего самого молодого спецназовца как умели – простыми, но хорошо отработанными приёмами тюремной драки, когда приходилось спасать свою жизнь и честь в условиях тесных камер и узких, глухих коридоров. Вот только теперь у двоих из них в венах ревела и рвалась наружу бешеной лавой их собственная, заговорённая кровь, удесятеряя силы обычного человека. Но Андрей ничего этого, конечно же, не знал. И потому был обречён.

Впрочем, бывшие зэки с малолетки и тут поступили по совести. Как они выразились «по понятиям». Они не стали бить Андрея все скопом. Они дрались с ним поодиночке, но быстро сменяя друг друга. Экономя свои силы (которых у них было, в общем-то, в избытке), и изматывая противника, которому, как раз-то и не хватало хотя бы короткой передышки.

Это было жестоко, но эффектно, и потому ведьминская публика снова зашлась в предоргазмическом восторге. Забыв своё же недавнее восхищение боевой эрекцией Андрея-победителя. Теперь те же самые тёмные волшебницы рукоплескали его избиению. И всякий раз спешили опустить свои пальчики вниз, торжествуя по поводу его очередного падения в соленый от крови и пота песок.

Но всякий раз Андрей поднимался, и снова шёл в свою очередную атаку, как в последнюю. Так бы и продолжалось дальше, пока кто-нибудь из парней не покалечил бы его невзначай, если бы этот поединок внезапно не закончился бы... по воле Стихии!

В какой-то момент вечернее небо над поляной с грохотом разломилось пополам, берег океана озарился нестерпимым всполохом близкой молнии, и на всю честную компанию обрушился гигантским водопадом самый настоящий тропический ливень. Мгновенно погасли залитые водой светильники, ведьмы и ведьмочки с восторженным визгом и смехом разбежались в разные стороны, продираясь сквозь вмиг намокшие и потемневшие заросли поближе к дому, а оставшиеся под потоками воды гладиаторы, просто рухнули вповалку, подставляя под тёплые струи свои распухшие и кровоточащие лица, радостно смеясь.

Всё закончилось. Вот он, блаженный миг, когда, наконец, можно разжать кулаки и умыться чистой дождевой водицей! Придя в себя и немного передохнув, парни побрели купаться в ночные волны океана, а после долго сидели на берегу, слушая шелест прибоя и яростный концерт ополоумевших после дождя цикад.

— Я так понимаю, что никакой свободы мне в ближайшее время не светит... - робко начал разговор с самой волнительной для него темы Андрей.

Все усмехнулись, но комментировать его наивность не стали.

— Правильно понимаешь, - устало сказал Стремяга. – Тебе светит, скорее всего, хорошая трёпка. И в самое ближайшее время, тут ты угадал.

Кто-то из парней, кажется Славик, горько усмехнулся.

— Пульхерия... Она как? Девушка вменяемая или мама не горюй?

— Мама не горюй, - кивнул Костя.

— Демон в юбке, - уточнил Кроха. – Некромантка.

— Это как?

— Проводница на тот свет, - чтобы не вдаваться в подробности определил главное Кроха. - И раб ей нужен для бесчеловечных экспериментов по этой теме. Так что держись, парень. Ты попал в самую страшную сказку из придуманных человечеством.

— Убьёт?

— В том-то и дело, что нет. Я же говорю, ты ей нужен для опытов. Как кролик. Кстати, нас тут и называют иногда кроликами. Поэтому ты имеешь все шансы прожить здесь долгую и довольно жуткую жизнь.

— Но ведь она всю эту безумную авантюру затеяла, чтобы досрочно сдать экзамен, - вмешался Павел, давая Андрею призрачный, но всё-таки шанс. – Может и сдаст ещё.

— Сдаст-то, она сдаст, но кто ж ей даст? – невесело решил скаламбурить Костя. – Мне вот почему-то кажется, что кто-то специально вызвал этот ливень, чтобы сорвать ей триумф.

— Не очень это было похоже на триумф, - осторожно хмыкнул Славик, который всё больше молчал и всё внимательнее слушал своих друзей.

— А я вот слышал, что нами очень недовольны на Каменоломнях, - заявил вдруг Кроха.

— Где?!! – его близкий друг Костя-Стремяга аж приподнялся на локте и повернулся к Крохе. – Мишель, ты вот как ляпнешь шо-нибудь такое, закавыристое. Так хоть стой, хоть падай! На каких ещё каменоломнях? Это вообще где?

— Это в Москве, - отозвался Павел, глядя в очистившееся от последних туч и сверкающее крупными алмазами, небо. – Каменоломнями называют в некоторых кругах комплекс зданий Москва-Сити. Вы этот комплекс часто видите в разных фильмах и сериалах. Такие громадные небоскрёбы, уродливые и жуткие. Под ними когда-то действительно были каменоломни. Веке этак в шестнадцатом. Говорят, что там в самой высокой башне располагается офис московских демонов...

— Башня «Федерация»... - подтвердил Кроха, не открывая глаз. – На девяносто пятом, техническом, этаже.

Все замолчали, переваривая так неожиданно полученную информацию.

— Парни... - попытался понять, что к чему, бывший не в курсе Андрей. – Прошу прощения, конечно, но вы это сейчас о чём?

— Об одном очень неприятном деле, которое, к сожалению, не закрыто, - уклончиво ответил за всех Павел. – И есть подозрение, что твоя хозяйка в последние дни... Как бы это помягче выразиться... В общем, она могла, возможно случайно, по неосторожности, поймать некую очень опасную волну...

— И оседлать её, - уточнил Костя, снова падая на теперь уже окончательно остывший мокрый песок. – А вообще пора идти, пацаны. И готовиться к завтрашнему.

— А что будет завтра? – робко поинтересовался Славик.

— Завтра будет бал, - грустно ответил Кроха. – По случаю окончания нашего отпуска. Через неделю мы возвращаемся на болота. Там уже по нам плачет выпь и горестно ухает одинокий одноглазый филин...

— Собрат вашего командора, - сам удивляясь собственным словам, закончил фразу Павел.

— Я ничего не понял, - пожал плечами Андрей. – Как вам удалось так легко меня победить?

— Потом поймёшь, - сказал Кроха, поднимаясь с песка сам и подавая руку Андрею. – После бала...

(продолжение следует)