— Это, значит, всё правда? Ну, про отпуск и про то, что тебе это всё нравится? – спросил я Мариам потихоньку. Она сидела вся красная, напряжённая и только молча наклонила голову. Мы некоторое время пили чай, делая вид, что ничего особенного не произошло. Взрослые постепенно оправились, взяли себя в руки и снова принялись болтать о переезде, о маклерах агентств по продаже недвижимости, о предложениях, которые только на первый взгляд кажутся выгодными, в общем, хвастались друг перед другом, какие они все умные. Я потихоньку сдвинулся, чтобы мне было видно лобок Мариам, но ничего разглядеть не удавалось, потому что она сидела с плотно сжатыми ногами.

Наконец, чай и печенье кончились, продолжился осмотр дома, все встали и, болтая на ходу, направились на террасу. Папа, рахмахивая руками, обращал всеобщее внимание, что терраса вымощена мраморными плитами и указывал, как здорово, что участок за домом хорошо изолирован от соседей.

— Если Флориан задумает последовать примеру вашей дочери, - сказал он Кодерам со смехом. – Он будет в полной безопасности от чужих взглядов.

— Пошли, я покажу тебе свою комнату, - сказал я Мариам и увёл её в дом. Она пошла за мной, как копытцами, постукивая каблуками по плитам террасы. Этот звук взволновал меня не меньше, чем сброшенное платье.

Когда мы поднимались на второй этаж, к моей комнате, я сказал, что хочу извиниться за поведение моих родителей.

— Ты думаешь, они не искренне разрешили мне чувствовать себя свободно? Они хотели подшутить надо мной? – встревоженно спросила Мариам. Она стояла передо мной, глядя на меня чуть снизу таким наивным взглядом, что я чуть не описался от умиления.

— Что ты, они действительно хотели, чтобы ты... хм... Просто они были... э... немного навязчивы. Они же видели, что ты не хочешь раздеваться, но принялись настаивать.

— Нет, - возразила Мариам совершенно серьёзным тоном. – Мне очень хотелось раздеться. Я не решалась, потому что боялась вас оскорбить. Ты ведь не оскорбился, когда я?... – она вдруг испугалась. Я заверил её, что был просто счастлив, когда она сняла платье.

— Если совсем уж честно, я хотел увидеть, как ты выглядишь без платься, с того момента, как ты вошла в дверь, - выпалил я неожиданно для себя. Мариам слегка покраснела и улыбнулась.

— - Ну и как я тебе? – спросила она с лёгким кокетством. – Не разочарован? – Она слегка изогнулась в талии и положила руки на бёдра. Я помотал головой.

— Не разочарован, - выдавил я из себя. У неё были совсем слабые светлые, почти прозрачные, волосы на лобке, длинная щёлка с выступившем клитором и и очень тугие и толстые внешние губы. Как все парни, я был знатоком порнографии, собирал всякое видео и журнальчики лет примерно, но такую красоту видел редко. Очнувшись от созерцания, я повёл её в свою комнату.

Как я и думал, спортивные плакаты и вымпелы на стенах её не заинстересовали, но она полезла в ящик с дисками, представвив мне возможность сколько угодно пялиться на её оттопыренную попку.

— Здорово, - сказала она наконец. – Отличная фильмотека у тебя на дому! А «Историю китайского призрака» я не видела. Хорошее кино?

— Можешь взять посмотреть, - сказал я торопливо, сообразив, что это будет повод с ней встретиться.

— Спасибо! – Мириам хлопнулась на кровать и стала читать аннотацию на коробке, болтая ногами. Я подошёл к окну и выглянул на террасу. Наши родители что-то обсуждали, смеясь. В руках у них были бокалы вина. Мой папа поднял голову, увидел меня и помахал мне рукой. Все повернулись и посмотрели в мою сторону. Я махнул в ответ, и взрослые вернулись к разговору.

— Так значит, это всё правда? – снова начал я, глядя на голую девушку.

— Ага, - Мариам согнула ногу в колене и спокойно почесала между ног. Она вела себя так, как будто не видела в своём поведении ничего странного. Она не притворялась.

— Сколько себя помню, мы всегда купались, загорали голые. В этом нет ничего особенного, знаешь... – Я торопливо кивнул. Мариам посмотрела на меня скептически. – Но не все так думают. Многим кажется, что это извращение какое-то.

— Не думаю, что это извращение, - соврал я.

— Ты первый парень из моих знакомых, который так не думает, - заметила Мариам. – Вообще-то, ты первый мой ровесник, который так не думает. Девочки тоже считают, что нудизм ненормален. Поэтому я до сих пор никогда и никому об этом не говорила. Но мне почему-то кажется, что я могу тебе доверять.

— Конечно, можешь, - заверил я её. В любом случае, я не собирался рассказывать об этом знакомстве своим приятелям.

— Раньше мы просто загорали, купались. На нудистских пляжах, на заднем дворе. И когда уходили, всегда одевались. Я считала, что так и надо, что по другому и быть не может. Ну, иногда приходила такая мысль, что неплохо одеться попозже, не на пляже, но всерьёз я об этом не думала, - она снова рассеяно провела пальцами по своей щёлке вверх-вниз. Я перевёл дыхание и притворился, что ничего не заметил. – Но в этом отпуске было всё по другому. Первый раз мы были в таком месте, где можно постоянно разгуливать голышом!

— И там все, везде постоянно ходили голые? – Мне было трудно такое представить. Про нудистов я знал, что они загорают «без всего» и даже пару раз видел парочки на озере неподалёку, но мне казалось, что такое дело ограничивается пляжем. А натуристы? Есть какая-то разница между ними и нудистками? Я подумал, что натуристы, наверно, просто радикальные нудисты.

— Что, голые ходили? Нет, конечно. Не везде и не постоянно. Это разрешено, да только мало кто разрешением пользуется. На пляже и у бессейна в отеле все в естественном виде, но, когда в город идут, одеваются. – Мариам хмыкнула. – Папа и мама тоже одевались. А я – нет. Я оставалась, как есть. Видишь, какой загар?

Я кивнул. Мариам продолжала машинально играть, сжимая пальцами и слегка оттягивая половые губки, которые как бы покраснели от прилива крови и немного увеличились. Они и без того у ней были довольно длинные, но сейчас это стало особенно заметно.

— Это было потрясающе! Все на меня смотрели и улыбались. Никто не возражал, никто не ругался. Мы ходили по городу, по магазинам, сидели в кафе, а на мне были только сандалии и шляпа, и ничего больше! Вот тогда я поняла, что такое быть счастливой и свободной. Первый раз в жизни.

— Там были другие ребята? – спросил я. – Ну, наши сверстники?

Мариам покачала головой.

— Нет. Малышня какая-то была, дошкольного возраста, и взрослых целые толпы. Так что поообщаться было не с кем. Ты вообще первый, с кем я об этом говорю, - она недоумённо подняла к лицу пальцы, испачканные влагой. Её покрасневшие и распухшие половые губки блестели, как мокрые. Я бросил ей пачку бумажных салфеток. – Спасибо. – Мариам вытерла руки, аккуратно промокнула себя между ног и ловко кинула скатанную в шарик бумажную салфетку в мусорную корзину у письменного стола. – Я ни с кем об этом не говорила, - повторила она. – Но тут, понимашь, первый раз при посторонних, не на пляже, не на курорте, разделась, и вот... Тебе, наверно, скучно слушать. Извини.

— Нет, что ты, - заторопился я. – Мне с тобой очень интересно. Я ведь никогда о таком не слышал. Да и с девочками как-то не очень много общался... – Я почувствовал, что краснею. Не следовало это говорить. Мариам, взглянув на меня, тоже покраснела. – А разве на нудистских пляжах ты ни с кем не дружишь? Разве там нет ребят нашего возраста?

— Бывают, - неохотно сказала Мариам и помрачнела, видимо, что-то вспомнив. – Но что-то не получается у меня с ними подружиться. Так-то у меня подруги есть, но я с ними на такие темы не говорю. Они ничего не знают. А если узнают – задразнят насмерть.

Она встала с постели и, цокая каблучками, подошла к окну.

— Визит закончился. Кажется, мы сейчас уходим. Ладно, Флориан, было очень приятно познакомиться. Так я могу взять фильм?

— Конечно, можешь. А скажи, - мне вдруг пришла в голову идея. – Ты домой поедешь в платье или прямо так, как сейчас? – Мариам неуверенно пожала плечами.

— Мне сейчас так хорошо, так свободно, что одеваться не хочется. Но от вашего дома до машины и от машины до нашего дома придётся идти по улице... Вдруг кто-то увидит?

— У нас тебя никто не увидит, потому что квартал пока пустует. А когда домой приедете, ты сможешь платье в машине надеть!

— Точно! Хорошая мысль! Не одеваться, пока есть возможность!

Мы обменялись номерами телефонов и спустились вниз. Наши родители преувеличенно сердечно прощались. Мариам подобрала с дивана платье, но не стала одевать его, а, к большому удивлению взрослых, как была, направилась к выходу.

— Я вижу, девочка совсем освоилась, – громко объявила моя мама.

— О, вы знаете, она у нас так увлечена натуризмом, так увлечена!

— Следите, чтобы она в гимназию не пошла в таком виде, - захохотал мой папа.

Мы вышли на крыльцо и долго махали вослед машине Кодеров.

— Психи, - сказал папа, когда мы вернулись в дом. – Это последний раз, когда мы с ними общались. Больше они к нам ни ногой.

Мама согласно хмыкнула.