Просторный холл, богато обставленный в сочетании стилей ар-нуво и сканди, вдруг показался холодным и враждебным. Я продолжал смотреть на дверь, за которой скрылась Дженни в компании своего ментора, и никак не мог забыть её взгляд: испуганный, словно она до последней секунды ждала, что я прекращу весь этот фарс. Я представил, как она идёт по коридорам, обитым шелковыми обоями, как объяснения наставника доносятся до неё словно из колодца за гулким шумом в ушах собственного сердцебиения.

– Пойдём. Чем дольше ты тут остаешься, тем хуже будешь себя чувствовать, – я вздрогнул от неожиданности. Я уже и забыл, что не один. Ирина, мой наставник, кивком головы предложила следовать за собой. Мы ушли в противоположную сторону.

– Твои чувства совершенно нормальны. То, что будет происходить в ближайшие дни – за пределами вашего опыта и порицаемо существующими нормами общества. Но уверяю, из всех возможных вариантов, которые мы с коллегами рассматривали для вас двоих – это самый надёжный и эффективный. Обещаю, хотя вы не увидитесь до среды, ты будешь всегда знать, что с ней все в порядке, – спокойный голос и прекрасно поставленная речь куда красноречивее подчеркивали профессионализм Ирины, чем несколько грамот и дипломов на стене в её кабинете. Уверен, что она выставила только самые авторитетные, а на самом деле их намного больше.

– Отчего же не Гарвард? – шутливо спросил я несколько дней назад, разглядывая эмблему Принстона на дипломе PhD по психологии, занимавшем центральное место на стене. Во время нашего с Джен знакомства с этим местом.

– У них программа по сексологии намного хуже, – улыбнулась тогда Ирина.

Вы не увидитесь до среды. Сейчас была суббота.

Пройдя через два крыла причудливого здания, напоминающего своими лабиринтами паучью паутину, где корпуса соединялись между собой воздушными мостами – я понял, что мы идём в спортзал. Точно, сперва тренировка, потом, должно быть, SPA. Мысли непослушно раз за разом возвращались к Дженни, в голове сами собой возникали образы того, чем и с кем она сейчас занимается.

Механически переодеваясь в спортивную форму, я прокручивал в голове цепочку событий и решений, которые нас сюда привели.

***

Свадебный вечер подходил к концу. Удивительный день, казавшийся бесконечным и пролетевший для меня как один миг. Калейдоскоп красок, улыбок, поздравлений, украшенных машин и банкетного зала – для меня все это было лишь фоном, декорацией для самой прекрасной девушки, которую я встречал.

Тонкая как ивовый прут, очень высокая, с вплетенными в каштановые до середины спины волнистые кудри маленькими колокольчиками, она казалась мне сошедшей со страниц мифов Древней Греции наядой. Вместо классического подвенечного белого – светло-лавандовое платье. У неё всегда был превосходный вкус. Белый не идёт к её коже, она бы казалась призраком – с её природной бледностью. Иная девушка скрывала бы это за румянами, считая природным дефектом. Но Арджента (помню, при знакомстве я до последнего считал, что это шутка, пока она, смеясь, не показала имя в паспорте) гордилась каждой частичкой себя, и всегда говорила: негоже серебру покрываться патиной.

Из толпы полупьяных гостей меня резко выдернула чья-то рука, вцепившись в плечо.

– Поздравляю, друг, – Серёжу изрядно шатало, оно и не удивительно. Он пил не часто. И костюм от Бриони за несколько тысяч долларов уже принял на себя пару тостов дорогого коньяка. – Я того...

Он рассеяно похлопал себя по пиджаку, потом по карманам брюк – и с торжествующей улыбкой вытянул конверт.

– Только не открывай без Джен, ладно? И... Это... Ты, может, меня прибить захочешь. Но я думаю, вам это нужно.

Прибить мне его и вправду захотелось. Конечно, от своего сумасбродного рано и очень сильно разбогатевшего друга-криптомиллионера я ожидал какой-то выходки. Но думал, что это будет покрытый стразами Lamborghini, которой он грозился на мальчишнике. Её хотя бы можно было потом продать.

В конверте, который мы открыли через 2 дня, уже во время медового месяца, была платиновая карта. Не кредитная, нет – из настоящей платины, с пробой в нижнем правом углу! На ней – только одно название, выведенное изящным курсивом, Tlazolteotl ¹ и QR-код. Открывшийся сайт приветствовал нас с Дженни и предлагал путёвку на три недели на одноименный элитный закрытый курорт, где местные специалисты помогут нам раскрыть чувства друг к другу и стать лучшими версиями себя в браке. Мы сперва не поняли, решив, что речь о простом отдыхе, даже обрадоваться успели – но, перейдя по паре вкладок, просто молча уставились в экран. Да, Сергей подарил нам секс-тур. Хотя, судя по приложенным материалам, скорее извращенный бдсм-свинг-порно-тур.

Джен потом отказывалась общаться с Сергеем полгода. Даже я не сдержался и, позвонив, наорал на него. Он всегда хорошо относился к Дженни, знал, как я люблю её – и свадебным подарком решил затащить нас в какую-то оргию!

– Мы с тобой знакомы 10 лет, и ты правда считаешь, что я стал бы это делать, чтобы вас развести? Ещё и на свадьбе? Ты с ума сошёл? – от подвыпившего друга не осталось и следа, он снова стал собой, тем жёстким и бескомпромиссным, каким добивался своего на крипторынках. – Послушай, – уже спокойнее продолжил он, – я правда считаю, что вам это понадобится, и скорее, чем ты думаешь. Сертификат на 5 лет, а не используешь – вернёшь мне его, и я подарю тебе ту Ламбу в стразах. Только ещё попрошу выложить на капоте “идиот”, – уже добро хохотнул он.

“Сам ты идиот”, – думал я тем же вечером, когда Джен тихо постанывала подо мной. На щеках выступил непривычный румянец, левой рукой она стиснула свою небольшую грудь, выкручивая сосок почти до боли. Когда я вошёл особенно глубоко, она резко открыла глаза, и она притянула меня к себе, сливаясь в поцелуе. На накрахмаленных отельных простынях ее кожа казалась незнакомо яркой. Она была горячей и тесной, и каждый раз мы словно занимались любовью впервые: она – с робким доверием, я – с восторгом и нежностью.

Даже будни не смогли подточить нашу счастливую семейную жизнь после медового месяца. Я любил Джен без оглядки, так как пишут пошлые беллетристы. Поцелуи, объятия, каждую свободную минуту мы отчаянно старались проводить вместе, словно в месть работе и делам за разлуку. Домашние дела, график, бюджет, планы на будущее – за несколько месяцев нам удалось отладить все процессы, которые могли бы угрожать нашей семейной жизни.

Кроме одного. В постели друг с другом у нас категорически ничего не получалось.

Джен, конечно, не была моей первой: в буйные студенческие годы у меня дважды были долгие отношения. Они ни к чему не могли бы привести, но вот трахались те девушки как заведенные. С огнем, страстью, ненасытностью. У Джен до меня тоже был парень, но по ее словам в их паре не было любви, а для нее эмоциональная связь неразрывно связана с интимной. Со мной она не боялась пробовать новое, но. Как будто мы оба ждали большего. Я – желания и порыва, она. Чего-то.

В первый год между нами еще мелькали электрические заряды, пару раз она даже кончила дважды за ночь, откинув голову в позе ковбоя – но любви без страсти отчаянно не хватало. Несколько раз в неделю превратились в пару раз в месяц, и то если повезет. На четверть часа, в миссионерской позе. Иногда с оральными ласками. И все. А я слишком хорошо помнил, как девушки могут стонать и кричать от удовольствия, отдавая свою и забирая твою энергию. И не понимал, как примириться с жизнью без этого. И почему наша любовь не идёт рука об руку со желанием.

Два года разговоров, несколько крупных ссор – и в какой-то момент я в сердцах крикнул, что, может, мне стоит завести любовницу, которая будет меня хотеть как мужчину, раз уж собственная жена нет. Джен молча заплакала и ушла в другую комнату. Мы избегали друг друга три дня. Вечером я пришёл к ней с небольшим подарком и свадебным альбомом, мы его вместе смотрели, я просил прощения, что вспылил. Именно тогда, словно дождавшись нужного момента, из-за последней страницы выпала, глухо стукнувшись об пол, платиновая карта.

Как оказалось, в пакет входило несколько консультаций с сексологом, ещё до поездки в “Тласольтеотль”. Мы решили, что хотя бы узнать подробнее, что это такое, не помешает. Так мы познакомились с Ириной. Она заверила, что это место – вовсе не свинг-клуб, не порно-студия и не база секс-торговли для арабских шейхов и нефтяных олигархов. Именно мы – заказчики этого тура, и все, что будет и не будет происходить – исключительно наша прерогатива. Да, у них есть возможность удовлетворить любую фантазию, не выходящую за рамки закона, и, по ее словам, многие именно за этим к ним обращаются. Но основной профиль этого места – именно психологическая и сексуальная помощь парам, которые испытывают проблемы в отношениях.

Мы собирались с духом ещё полгода. Представить, что какие-то “специалисты” будут лезть к нам в постель, пытаясь наладить то, что у нас самих не получилось за несколько лет – мне потребовалось время, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Джен тоже вздрагивала всякий раз, как я вспоминал об идее отправиться в этот тур – она была уверена, что её там просто пустят по кругу, а мне выдадут нескольких девочек-студенток, и на этом наш брак закончится. Но после очередных неловких и таких же провальных попыток нас обоих своими силами что-то поменять, все-таки решились.

Сперва – визит в частную клинику, круговорот врачей, полный осмотр, несколько анализов, в том числе очень малоприятные, несмотря на весь профессионализм персонала. Через неделю, за день до начала тура, мы встретились с Ириной и ее юристом. Я интуитивно ожидал огромного количества бумаг, в которые придется погружаться, выискивая пункты про отказ от претензий или согласие на донорство органов – но на удивление договор был составлен кратко и лаконично.

– По сути нужно иметь в виду только несколько вещей, – улыбнулась Ирина, протягивая бумаги. – Нашим клиентам важна конфиденциальность, поэтому разглашение информации о процедурах, персонале и других клиентах, с которыми вы можете познакомиться на нашем курорте, за пределами членов клуба Тласольтеотль – запрещено. В случае такого разглашения вы должны будете возместить курорту трехкратную стоимость вашего тура, – перед глазами встала семизначная цифра, указанная в пункте об оплате. – Любые материальные издержки других членов клуба, связанные с разглашением, также лягут на вас.

Вся информация, касающаяся вас, будет храниться на защищенных серверах, отключенных от сети Интернет, и по завершении тура передается вам на электронных и физических носителях в полном объеме, без сохранения резервных копий. Ее использование остается на ваше усмотрение, однако если вы захотите вновь нас посетить, рекомендую сохранить ее, чтобы не пришлось собирать все данные, включая медицинские сведения, с нуля.

Это обеспечивает безопасность: наши клиенты ценят надежность и непубличность. Мы гарантируем, что никто не сможет использовать никакие материалы о вас в целях шантажа, манипуляции или иных корыстных мотивах.

– Кроме вашего персонала, – закончил я. Джен так крепко держала мою руку, что начинали неметь кончики пальцев.

– За полтора десятилетия практики у нас не было ни одного подобного случая. Мы с коллегами проходим тщательный отбор. Однако в этом пункте, – Ирина перелистнула две страницы, указав пальцем нужную строчку, – курорт обязуется устранить и компенсировать материально последствия любой утечки, в случае ее возникновения. Но скажу честно. Единственным источником потенциального риска остаетесь вы сами. Так что советую разумно подойти к хранению сведений, которые мы вам передадим в конце тура.

Мы с Дженни переглянулись, она еле заметно кивнула.

– Все процедуры и сеансы, которые будут вам предложены, будут разработаны специально для вас с учетом проведённых медицинских и психологических обследований. Участие абсолютно добровольное, и вы можете отказаться от любого из них в любой момент. За одним исключением: если сеанс или процедура уже начались, они должны быть завершены, несмотря ни на что. Так что никаких стоп-слов, – она подмигнула, видя наше замешательство. – Не переживайте, в начале каждой вам будет подробно рассказано, что именно предполагается, чтобы вы имели возможность отказаться. Не стесняйтесь задавать вопросы и не торопитесь, внимательно со всем ознакомьтесь.

Все происходящее вызывало некоторое замешательство. Я ожидал список вещей, которые мы согласны и не согласны, чтобы с нами делали, в стиле контракта Кристиана Грея. Мы с Джен полтора часа листали соглашение, выискивая малейшие лазейки.

– Хочешь, уйдем? – шепнул я ей, оглядываясь на Ирину с юристом, словно они сразу нажмут кнопку, ввалятся два амбала и скрутят нас. Кажется, у Джен были такие же мысли. Хотя до сих пор все шло хорошо. Она посмотрела на меня, натянуто улыбнулась. И потянулась за ручкой.

Наутро нас у подъезда ждала машина. В несколько раз роскошнее той, что я заказывал на свадьбу, думая, что разорюсь на ней. Через полчаса мы были в аэропорту, где нас провели через отдельную стойку и без лишних проволочек вывели на летное поле к небольшому бизнес-джету.

– Давай по приезду скажем, что передумали, и улетим обратно, и так шикарнее некуда, – смеялась Джен с бокалом шампанского, утопая в кожаном кресле. Полет занял несколько часов, хотя мы точно не покидали пределов страны, ведь паспорт у нас при вылете не спрашивали. Уж вряд ли организаторы могут подкупить даже таможенную службу!

Курорт оказался затерян у подножья коронованных снежными шапками гор, в окружении девственного леса, где сам воздух был густым от свежего смолистого запаха. Вода в небольшом озере на территории была такой прозрачной, что каменистое дно просматривалось на десятки метров от берега. Главное здание словно ломалось, протестуя против общепринятых пропорций и прямых линий – и все же оно было огромным. У главного входа на невысоком пьедестале возвышалась позолоченная фигура.

Огромная женщина, в ягуаровой накидке и венце из перьев, рубленная и в то же время изящная. Она гостеприимно развела в стороны руки, а у ее ног были переплетены два тела: мужское и женское. Скульптор с талантом мастеров эпохи Возрождения передал каждую напряженную мышцу, каждую деталь страстного акта любви, благословленного языческой богиней.

У дверей нас, широко улыбаясь, ждала Ирина:

– Добро пожаловать в Тласольтеотль!

Первые полторы недели показались целым месяцем: вдобавок к общему медицинскому осмотру накануне отъезда, нас обоих в первый день прогнали каруселью через кабинеты гинеколога/уролога, эндокринолога и психиатра-сексопатолога. После встречи с диетологом нам составили лист питания, за соблюдением которого с тех пор следили местные повара. Плюс какие-то добавки, витаминные коктейли – каждому свой. По три часа в день мы вместе и порознь занимались спортом: от силовых и кардиотренировок до плавания и йоги, потом полтора часа массажа. И это не считая ежедневных двухчасовых сессий с Ириной, на которых она погружалась в такие тонкости нашей пары, о которых лично я даже не догадывался. В итоге мы просто падали без сил спать, едва зайдя в номер – и назавтра все начиналось по новой. Ни о каком сексе и речи не было, и признаться, через несколько дней я почти забыл, что это за место и зачем мы сюда приехали.

На десятые сутки нам впервые с начала тура дали свободный день. Как прекрасно было спать до двух пополудни, да и потом встать с кровати было непросто: каждая мышца тела словно умирала мучительной смертью. Мы просто гуляли вдоль озера, ходили босиком по щиколотку в обжигающе холодной воде, пока не переставали чувствовать пальцы ног, сидели на террасе, играли в бильярд в огромной библиотеке.

Впервые с начала путешествия мы были вдвоём, и я заметил, что Джен как будто по-другому на меня смотрит: вместо интуитивного желания сделать шаг мне за спину, ища защиты, появилось какое-то любопытство и даже озорство, с которым она, весело смеясь, в шутку плеснула в меня содовой. Такого я не замечал за ней с первых недель нашего знакомства.

Я тоже вдруг увидел её по-новому. Не просто красивую девушку, которая выбрала меня, которую я должен оберегать и ценить, но и. Мне хотелось сорвать с неё одежду и взять прямо на бильярдном столе, чтобы отдыхающие в креслах важные шишки, приехавшие сюда потрахаться, смотрели и завидовали. Она наверняка была бы против. Поначалу. И так даже интереснее. Черт, каким образом это работает?! Нас ведь тут не заставляли смотреть порно или на живых моделей в экстравагантных позах. Откуда все это? Неужто от бесконечного фитнеса и болтовни в кабинете Ирины?

За ужином она искоса хитро глянула на меня и, взяв за руку, увела из-за стола. В огромном зале ресторана вдоль стен были небольшие кабинеты с диванами, где гости могли уединяться. Она завела меня в ближайший, толкнула на подушки и набросилась как голодная пума.

Мы целовались как полоумные, пока она сдирала с меня штаны, больно царапая своим маникюром, а потом, пошло облизнувшись, провела языком по всей длине члена снизу вверх, слизнув каплю с головки, прежде чем взять в рот до середины ствола. Я застонал, в голове мелькал калейдоскоп образов. Она всегда просила сперва зайти в душ, говорила, что ей противно без этого. Но сейчас в её глазах я не нашел ни отвращения, ни брезгливости, только похоть и азарт, каких раньше не было.

Я провел рукой по ее волосам и, поддавшись неизвестно откуда взявшемуся порыву, сгрёб её копну, прижимая ближе к себе. Член вошёл почти до горла, Дженни застонала. Не протестующе, а как будто... удовлетворённо?

– Нравится быть такой? – спросил я, нагло улыбаясь. Серо-голубые глаза вспыхнули вызовом, язык сделал кульбит вокруг головки и даже попытался ввинтится внутрь. Я стиснул зубы от кайфа.

– А тебе нравится, когда я такая? – Арджента была похожа на кота, играющего с любимой игрушкой. Она, дразня, едва касалась языком уздечки, пальцы плотным кольцом сжимали у основания.

Вдруг я отчетливо вспомнил, как она смотрела на других мужчин и женщин в ресторане только что. И понял, что её завело.

– Ты ведь в курсе, что все вокруг знают, чем мы тут занимаемся? – я попал в точку, Джен коротко вздохнула и сжала ноги, потирая бедра друг об друга. – А ну иди сюда!

Она тонко вскрикнула, когда я её схватил, уже в воздухе переворачивая поперёк, так что в итоге она оказалась на мне сверху, лицом вниз. Даже сквозь ткань узких джинс я чувствовал запах её желания – и рванул их так, что ткань затрещала.

Обычно аккуратная щель её половых губ набухла, приоткрывая влажное нутро, густые капли скопились по краям. Я никогда не видел её такой возбужденной. Провел пальцами, наблюдая, как тянется вслед за ними густыми нитями смазка. Джен откуда-то снизу застонала и нетерпеливо подала тазом.

Но сейчас мне хотелось другого. Взяв в ладони её ягодицы, я резко раздвинул их, обнажив маленькое запретное для наших занятий любовью отверстие.

– Хочешь быть грязной девочкой? Ну так получай, – зло сказал я, впиваясь языком в её анус.

Джен закричала, сжимая бедра вокруг моей головы. Я никогда прежде такого не делал: она не просила, я не предлагал. Плотно сжатая, покрытая тонкой кожей мышца дрожала на моем языке, во рту растекался ни на что не похожий чуть пряный вкус. Смесь пота, мускуса и феромонов прошла по синапсам прямо в центр мозга, сводя с ума. И я ещё сильнее надавил языком, чувствуя, как горячее кольцо поддаётся, чуть пропуская меня внутрь.

Джени ахнула, и яростно заглотила мой член так глубоко, как смогла. Перед глазами проплыла богиня, которая встречала постояльцев у входа, слияние тел мужчины и женщины у её ног. Потом они превратились в Уробороса пожирающего собственный хвост. Меня вдруг пронзил немыслимый образ, что если я кончу ей глубоко в рот, то сперма, пройдя через натянутое как струна тело, окажется у меня на языке. Эта абсурдная мысль взорвалась в мозгу фейерверком огненных звёзд, и я кончил так, как не кончал годами, вдавливая стиснутое между ног лицо Джен в свой пах.

Она забилась, как пойманная в силки птица, резко дёрнула тазом, так что мой язык, выскользнул из одной дырочки и тут же максимально глубоко вошёл в соседнюю – и, отчаянно мыча в мой член, задрожала всем телом. Подбородок с двухдневной щетиной, должно быть, оцарапал ей клитор – и это послужило спусковым крючком. Мне на щеки и губы потекла смазка, а Джен, выпустив изо рта мой член, крепко обняла меня, прижимаясь всем телом, отчаянно и доверчиво, по ее рукам и спине бежал тремор от каждого движения моего языка, пока я старательно слизывал весь беспорядок внутри неё.

Мы лежали, обнимая друг друга, еще пару минут. Наше дыхание вошло в единый ритм. Наконец, она неловко перекинула ногу, путаясь в стянутых до колен джинсах, и села рядом. Ее глаза сияли как утреннее предрассветное небо, на губах блуждала пьяная улыбка – хотя алкоголь мы не пили с тех пор, как оказались здесь. Я смотрел на нее как в первый раз. Она игриво подняла бровь.

– Что? – хохотнул я. Джен закатила глаза, сокрушенно помотала головой. И открыла рот. Ее языка почти не было видно за растекшейся внутри жемчужной лужей. – О черт, сейчас, – я потянулся к стойке с салфетками, услужливо стоявшей рядом, вместе со смазками и презервативами. Но на впилась в мою руку и насилу развернула обратно к себе. – Да что?..

Арджента ответила взглядом на меня как на последнего идиота. И проглотила.

– Знаешь, а ведь не так плохо, – улыбнулась она и слизала языком оставшуюся уже почти прозрачную каплю в углу губ. И рассмеялась, смотря на меня.

Я никогда не кончал ей в рот, она всегда говорила, что ей горько и гадко. И признаться, я думал, что все испортил этим – и совершенно не узнавал девушку, которая сидела напротив.

– Я люблю тебя, – я нежно притянул ее к себе за шею и впился поцелуем. Какого черта? Если ей не зазорно, с чего мне должно быть – целовать лучшую женщину на свете? Тут удивилась уже она, но спустя секунду ответила, пересчитывая своим языком четыре моих клыка – ее любимая фишка.

– Ну все-все, хватит. Нам там обещали шоколадный фондан на десерт, – отстранилась она наконец, и, подпрыгнув, ловко одним движением подтянула джинсы. Выходя из кабины, я перехватил взгляды нескольких пар и одиноких холостяков, сидящих в разных частях зала. Похотливые, завистливые, торжествующие, одобряющие. И Дженни, сев за стол, покрылась тем самым румянцем, как во времена медового месяца. Румянцем, которого не было только что, когда мы кончали друг в друга.

Это был вечер пятницы.

***

– Ну как у вас дела? – спросила Ирина, как только мы заняли удобные кресла напротив. Сегодняшний сеанс был так рано, что за окном едва рассвело, серые тучи нависали над горной долиной в окне. Мы едва успели поспать пару часов.

– Отлично. Даже прекрасно, я бы сказал, – я потянулся и взял Дженни за руку, она улыбнулась мне как в первые дни нашего знакомства и энергично кивнула, подтверждая.

– Да, я слышала. Как и половина постояльцев вашего крыла, полагаю, – усмехнулась нашему смущению Ирина. – Собственно, я хотела вас поздравить. Подготовительный этап вашей терапии прошел идеально. И мы можем приступить к основной части, если, конечно, вы готовы.

По спине побежали мурашки. Пальцы Джен стиснули мою ладонь.

– Не забывайте, что вы можете отказаться в любой момент. Давайте я сперва расскажу, что наша программа хочет вам предложить. За последние 10 дней я и мои коллеги имели возможность подробно изучить ваши желания, потребности, ожидания от интимных отношений в браке и друг от друга. Подготовительный этап сблизил вас за счет совместных сеансов психотерапии, занятий спортом, активного досуга. Диета и витаминно-гормональные добавки обеспечили здоровый фон. Все это позволило вам вчера увидеть и почувствовать друг в друге нечто новое, верно?

Я медленно кивнул. Дженни тяжело дышала, видимо, вспоминая вечер в ресторане. И последующую ночь.

– Отлично. Итак, исходя из всех пройденных тестов, консультаций и бесед, я могу заключить, что вы, – Ирина посмотрела мне в глаза, как делала часто – я чувствовал себя в такие моменты не просто голым, а без кожи, мышц и костей, словно она разглядывала саму мою душу. – ищите в Ардженте партнера, готово к экспериментам, не ограниченного рамками, страстного, и в то же время преданного и верного только вам как ее Мужчине. В свою очередь Арджента, – она перевела взгляд на мою супругу, – интуитивно стремится к подчинению и покорности, желая при этом сохранить контроль над вами в постели. Это очень необычное сочетание, встречается нечасто..

Мы молчали, оглушенные вердиктом. Я растерянно посмотрел на Джен. Она хочет, чтобы я доминировал? Но она ведь никогда не говорила ничего подобного, да и любые мои попытки быть “сверху” уводила в сторону обычного, классического секса.

– Не переживайте, ваш случай далеко не самый сложный и запущенный, с которым мне приходилось сталкиваться, – ободряюще улыбнулась Ирина. – Но... Он требует, скажем так, не слишком ординарного решения.

Сейчас есть два варианта. Первый, который вам понравится намного больше: в течение следующей недели некоторые из моих коллег будут давать вам практические занятия интимных взаимоотношений, они покажут вам, как чувствовать партнера, что именно нужно делать, кем быть друг для друга. При этом никаких интимных практик между вами и наставниками не предусмотрено, все делаете только вы сами, – я понял, что не дышал последние несколько десятков секунд, и только с последними словами Ирины шумно выдохнул от облегчения. Судя по вздоху рядом, Дженни испытала то же самое.

Ирина проницательно посмотрела на нас поверх своих очков в роговой оправе, выждала немного и продолжила:

– Увы, я почти уверена, что это ни к чему не приведет. Ваше смущение от присутствия третьих лиц и тщеславное стремление все сделать как можно лучше, своеобразный “синдром отличника” – закончится только разочарованием от нашей помощи. Поэтому, – я слышал, как сердце замедляется, мне хотелось, чтобы само время остановилось прямо сейчас, потому что я уже знал, что последует дальше, – я бы хотела предложить вам раздельную терапию.

Ирина снова сделала паузу, давая нам свыкнуться со сказанным. Хотя как с таким можно свыкнуться?!

– Ближайшие 4 дня вы будете проходить интенсивное обучение различным практикам. Отсутствие партнера позволит раскрепоститься и даст тот эффект, которого мы ждем. И который вы искали, придя к нам.

– Нам, – во рту резко пересохло, язык с трудом вспоминал, как правильно выговаривать слова. Пришлось потянутся за стаканом воды. Пальцы так сильно дрожали, что стеклянный ободок ударился о зубы. – Вы хотите сказать, что мы будем спать с другими?

– Не только, и это далеко не главная составляющая вашего курса, но да, это также предполагается.

– Нет! – Джен даже не вскрикнула, а скорее взвизгнула. – Вы с ума сошли?! Мы сюда приехали не для того, чтобы изменять друг другу.

Ирина молча сидела, скрестив пальцы под подбородком. Очевидно, ей не впервой было слышать бурную реакцию на свои предложения.

– Измена – довольно расплывчатое понятие в современном мире, и одно из самых стигматизированных в нашем обществе. Помимо интимной связи с другим партнером она включает такие аспекты как эмоциональная связь с ним, сокрытие факта отношений на стороне, ведение двойной жизни. Ничего из этого вам не грозит, уверяю вас. Более того, каждый сеанс, каждая процедура будут вам разъяснены заранее, и от любой из них вы сможете отказаться.

– Почему мы не можем быть вместе? – я решил зайти с другой стороны. – В смысле, не заниматься сексом под надзором, как вы сказали, а просто быть рядом.

– Потому что вы не позволите моим коллегам действовать так, как нужно. Вы инстинктивно постарайтесь оградить друг друга и не сможете расслабиться, в итоге первый же сеанс закончится полным провалом.

– Ну конечно, а расслабиться, пока тебя ебут левые мужики, а твой муж в это время трахается в соседнем кабинете куда проще, – зло огрызнулась Джен. Я удивлённо оглянулся на нее: по пальцам одной руки можно пересчитать случаи, когда она материлась.

Ирина взяла ещё одну долгую паузу.

– Послушайте, я знаю, чего вы боитесь и почему не хотите этого делать. Начиная отношения, вы оба как само собой разумеющееся приняли, что будете друг у друга единственными партнерами до конца жизни. А после, столкнувшись с реальностью, в которой ваши ожидания от интимной жизни не совпадают, начали испытывать разочарование, неудовлетворение, гнев. Верно? – мы не удостоили этот вопрос ответа. Я терпеть не мог, когда Ирина делала вот так: рассказывала нам же о нас самих. Так, как мы сами это не всегда признавали.

– У нас нет задачи оттолкнуть вас друг от друга или сделать для вашей пары впредь допустимым взаимодействие с другими людьми. На самом деле, ровно наоборот. Вы можете отнестись к этому, как к практическим занятиям. Нельзя научиться водить машину, не пройдя обучение с инструктором. Нельзя стать олимпийским спортсменом без тренера.

– У других получается, – буркнул я.

– Вы удивитесь, но сочетание темпераментов в интимных отношениях встречается очень редко. Куда чаще люди ищут заменитель того, что им не хватает: отсюда мастурбация, просмотр порнографии вплоть до зависимости, адюльтер, принуждение партнера, даже изнасилования в браке, в конце концов разводы.

– А вы нас не принуждаете, да? – такой злой я не видел Джен с тех пор, как она в тот день во время нашего медового месяца впервые поняла, что это за курорт.

– Все добровольно. Повторю, у каждого из вас будет подробная информация о сеансе, до его начала.

– И если я или Джен откажемся...

– Мы с коллегами немедленно корректируем курс. Более того, если мы видим, что процедуры вредят вам, как паре или индивидуально, мы также прекращаем любые взаимодействия и идём по запасным вариантам.

– И как вы это поймёте, интересно? – в голосе Джен что-то неуловимо изменилось, это было бы незаметно, но я слишком хорошо её знал.

– Как и весь курс, я лично буду следить за вашим прогрессом. Надеюсь, – она откинулась на спинку кресла, снимая очки, – у вас не осталось сомнений в моем профессионализме.

– Уж язык вам подвесили в Принстоне отлично, тут без вопросов, – Джен посмотрела на меня и слабо улыбнулась. – Нам нужно время все обсудить.

– Конечно. У вас есть два часа.

– Два часа? Вы с ума сошли? – Джен подалась всем телом вперёд, как будто стремясь просверлить взглядом глаза нашего психотерапевта. – Вы хотите, чтобы мы приняли важнейшее решение в наших отношениях за два часа?!

– Да, – совершенно спокойно ответила Ирина. – Вопреки общему мнению, самые важные решения обычно принимаются быстро, даже импульсивно. Более того, у вас обоих подсознательно уже есть ответ. Вам осталось только найти его. Не буду вам мешать, мой кабинет к вашим услугам.

Два часа показались мне годом. Я успел в ярости швырнуть в стену стакан, разбив его на мелкие осколки. Джен тихо плакала у меня на плече.

– Мы оба этого не хотим, да? – я погладил её по щеке. Слезы на бледной коже казались перламутровыми. Она долго молчала. Прежде чем сказать то, чего я не мог ожидать:

– Но, кажется, нам это нужно. Обоим...

***

– Одно условие, – Ирина ни единой эмоцией не отреагировала на наше решение: ни удивления, ни поощрения, ни злорадства. Я стоял напротив неё, нависая над столом, но эта поза, очевидно, не произвела ни малейшего впечатления. – Мы должны знать, что происходит друг с другом.

– Разумеется. Более того, это необходимая часть терапии. Каждый вечер вы будете записывать друг другу видеосообщения, рассказывая все, что посчитаете нужным. Также ваши менторы будут передавать вам материалы процедур вашего партнёра.

– Менторы? – дернулась Джен. – Я думала, нас курируете вы.

– К сожалению, я не могу заниматься двумя курсами одновременно. Я буду сопровождать вас, – она кивнула мне, – а с Арджентой будет работать мой коллега, Роберт. Вы с ним уже знакомы.

Роберт был гинекологом, который осматривал Дженни по приезду. Я встретил его тогда у кабинета. Он произвёл впечатление профессионала, говорил о Джен исключительно как о пациентке. Я бы и не подумал, что он совмещает должность секс-коуча. Джен, услышав имя, напрягаясь.

– Он... В смысле, мы с ним...

– Нет, наставники не будут вступать с вами в интимную связь. Воспринимайте нас именно как советников, с которыми можно поделиться любыми мыслями, пока вашего супруга нет рядом.

Мы с Джен переглянулись. Она снова дрожала, я приобнял её, успокаивая.

– Все хорошо? – шепнул я. – Ты уверена?

Она подняла на меня глаза. Держа её в руках мне хотелось только одного – чтобы мир никогда не причинил ей вреда.

– Давай попробуем, – тихо ответила она, ткнувшись носом мне в шею.

Я поднял глаза на Ирину.

– Черт с вами.

1. Тласольтеотль – в языческом пантеоне ацтеков богиня-покровительница сексуальных наслаждений, разврата и порока, а также плодородия и фертильности. Согласно верованиям, она навещала умирающего и перед смертью “пожирала” все его грехи, очищая душу.