– Ну, – сказал я в начале нашего следующего сеанса, – чего вы хотите добиться, Лиэнн? На что надеетесь?

Она уставилась на меня.

– Я хочу вернуть своего мужа! Хочу, чтобы все было как прежде, Том, когда он любил меня и занимался со мной любовью, когда мы могли разговаривать друг с другом.

– И что вы готовы сделать, чтобы это случилось? Например, отказаться от встреч с другими мужчинами? Или открыть свой брак, чтобы у Марка тоже были другие партнерши?

Она выглядела задумчивой.

– Я, конечно, думала об этом… имею в виду, чтобы отказаться от других мужчин. Со дня встречи с Тео я ни с кем не была. Уже больше двух месяцев. Иногда я чертовски возбуждена! – она улыбнулась. – Просто мне кажется, что это – очень плохая идея… быть с кем-то еще, пока у нас с Марком все так запущено.

– Но готовы ли вы полностью отказаться от этого, если Марк попросит вас об этом?

– Я… думаю, да. Настолько несчастна я не была уже много лет, а может, и никогда. Сейчас, когда все так хреново, я поняла, как много Марк и мой брак для меня значат. Меня это слегка пугает, потому что… случайный секс всегда был важной частью моей жизни. Но я знаю, что, если мне придется выбирать между этим и сохранением Марка, я выберу Марка.

– Но, Господи, Том, – внезапно вырвалось у нее, – меня ведь даже нет такой возможности, правда? Он даже не хочет об этом говорить… я понятия не имею, что творится у него в голове, кроме того, что он несчастен и не может больше вставать!

– А как насчет другого варианта, о котором я говорил? Что бы вы почувствовали, если бы Марк сказал, что хочет иметь и других партнерш?

Она выглядела несчастной, но ответила:

– Я же не могу сказать «нет», правда? Какое у меня есть оправдание? Но признаю, что не хочу, чтобы он это делал. Я понимаю, что это неразумно – почему я должна иметь возможность трахаться, а он должен хранить мне верность? И конечно, я знаю, что для меня секс и любовь – две совершенно разные вещи. Меня нисколько не волнуют парни, с которыми я занимаюсь сексом, кроме удовольствия от этого. Некоторые из них мне нравятся, а кое-кто даже не очень. Но у меня нет ни единого шанса привязаться к кому-то из них. А вот Марк, занимающийся любовью с другой женщиной… Меня это тревожит. Беспокоит, наверное. Не найдет ли он кого-то красивее или сексуальнее, или просто кого-то с более молодым и упругим телом? Мне ведь тридцать пять, а не двадцать пять. Или найдется кто-то милая и любящая, в кого он просто влюбится? Вот что меня по-настоящему пугает.

Она замолчала, выражение ее лица стало обеспокоенным и несчастным.

– А вы представьте, что и Марк чувствует то же самое, испытывает те же опасения.

Она выглядела раздраженной.

– Конечно, Том, я это понимаю. Именно поэтому я так старалась его успокоить, когда мы обсуждали это до свадьбы. И я понимаю, что именно поэтому все эти годы он придерживался политики «не спрашивай, не получишь ответа». Ему проще об этом просто не думать. Но теперь все это разлетелось к чертям, и он не позволяет мне успокоить его. Не позволяет сказать или выказать, насколько сильно я его люблю.

Мы посидели с минуту. Потом я сказал:

– Думаю, пора снова начать встречаться с вместе вами и Марком… пора начать этот давно назревший разговор между вами двумя… Конечно, я не знаю, как все будет, Лиэнн… Даже не знаю, насколько трудно будет заставить Марка говорить. Но в одном я уверен точно: ваши с Марком отношения должны измениться. Думаю, это я могу сказать, не нарушая никаких секретов. Вы же видите, насколько он расстроен. Так или иначе, все должно измениться. И если он вам скажет, что ему требуется, чтобы вы перестали встречаться с другими мужчинами… если скажет, что больше не может с этим жить… вы должны быть готовы к немедленному ответу.

– Не мне говорить вам, что делать. Вы только что сказали, что готовы пойти на это, чтобы вернуть свой брак. Но думаю, что вы должны быть в этом уверены. Если Марк попросит вас об этом, вы должны быть готовы немедленно согласиться – сказать ему, что он для вас важнее, чем другие мужчины, что вы выбираете его, а не их. Потому что если он увидит, что вы колеблетесь, это может лишь ухудшить то, что он уже чувствует. Нетрудно понять, что его проблемы с эрекцией связаны с уязвимостью или недостатком уверенности в себе. Марк сам так сказал.

– Если хотите, чтобы ваш брак выжил, – тут Лиэнн ахнула от тревоги, – очевидно, что так или иначе уверенность Марка в себе придется восстанавливать. Я могу ошибаться в том, что он скажет. Может, он скажет, что хочет завести и других любовниц. Или даже, что вам двоим следует найти возможности для свинга. Но если он скажет, что ему нужно, чтобы вы были верны ему сексуально – и вы к этому готовы, – вам нужно будет принять это условие настолько безоговорочно, как только сможете.

Мы проговорили еще несколько минут. Покидая мой кабинет, Лиэнн выглядела задумчивой, но решительной. Мне еще рано было надеяться на успех, но я начинал думать, что возможно, у них с Марком есть шанс.

***

Когда они пришли в этот раз, ровно через три недели после того, как я впервые их встретил, язык тела Лиэнн и Марка был немного иным. Ни один из них не был счастлив, а у Марка, в частности, был испуганный вид, но он выглядел менее подавленным, а она, как минимум, немного более расслабленной. Я был далек от уверенности, но старался усмотреть в этом хорошие признаки.

– Спасибо, что пришли, – сказал я, после того как мы пожали друг другу руки и сели. – За последние пару недель, как вы знаете, я несколько раз встречался с каждым из вас по отдельности и очень благодарен за вашу откровенность со мной.

Я улыбнулся так тепло, как только мог, и они оба ответили более осторожными улыбками.

– Сегодня, я думаю, мы должны начать процесс проработки того, что случилось пару месяцев назад, в тот день, когда Марк вернулся из поездки.

Марк поморщился и начал возражать. Я повернулась прямо к нему и поднял руку.

– Марк, что бы вы сделали, если бы кто-то на стройке упал и поранил руку острым куском металла? Вы бы отвезли его к врачу и удалили кусок металла, верно? Потому что, если бы вы оставили его внутри, он продолжал бы причинять боль, и в рану могла бы попасть инфекция, которая ухудшила бы состояние вашего коллеги. И, возможно, вынимать эту штуку будет очень больно… но врач все равно ведь это сделает, верно?

Он вздохнул и кивнул.

– Да, я понимаю вас, Том. Хотя, – он одарил меня ироничной улыбкой, – я представляю, что доктор сначала применит анестезию… Вы предлагаете накачать меня наркотиками?

Я рассмеялся.

– Вы меня раскусили, – сказал я. – Этот разговор может быть очень болезненным для вас обоих. Но другого выхода действительно нет. Не говорить об этом не получается, и не получается уже пару месяцев… согласны?

Они оба кивнули.

– Ну, что ж. Марк, вы можете рассказать Лиэнн о том дне… о том, что вы видели и что чувствовали?

Он посидел несколько мгновений. Затем начал говорить, монотонно, глядя через всю комнату на дальнюю стену. Рассказал о том, как успел на самолет, оставил телефонные сообщения, как ехал домой и увидел на подъездной дорожке незнакомую машину. Как не знал, что делать дальше… двинулся к дому, но услышал на заднем дворе мужской голос.

– Я знал, что должен просто повернуться и уйти, но не смог. Я обошел дом сбоку и… Увидел тебя с ним.

Марк остановился. Бросил короткий взгляд на Лиэнн, затем опять отвернулся. Мы оба ждали, когда он продолжит. Лиэнн скрестила руки на груди и, казалось, затаила дыхание.

Наконец он продолжил, по-прежнему не глядя ни на кого из нас.

– Он стоял перед тобой с… с торчащим членом, а ты держалась за его бедра. Все выглядело так, будто ты сосала его. Потом ты надела на него презерватив и повела к большому надувному матрасу на траве. Ты легла, он забрался на тебя, и вы начали трахаться… Я был словно заморожен… не мог пошевелиться. Наблюдал за этим, наверное, пару минут, а потом мне вдруг захотелось уйти оттуда. Я поспешил вернуться к машине, поехал в торговый центр и пару часов бесцельно бродил по нему, пока не стало достаточно поздно, чтобы я мог вернуться домой.

Опять наступила тишина. Лиэнн выглядела очень бледной… она пристально смотрела на Марка. Он продолжал смотреть в никуда.

– Марк, – сказал я, наконец, – я знаю, что это трудно. Что именно в том, что вы увидели, вас расстроило… и продолжает расстраивать? В конце концов, вы же знали, что Лиэнн занимается сексом с другими мужчинами… и вы согласились на это.

Его взгляд переместился на мое лицо, потом снова ушел в сторону. Он посмотрел на пол и, казалось, собрался с мыслями.

– Несколько вещей. Не знаю точно, но знаю о нескольких вещах. Во-первых, я… ну, это очевидно. Да, я знал, что Лиэнн… иногда трахается с другими парнями, но никак не ожидал, что мне придется увидеть это или столкнуться с этим каким-либо образом. Она была очень скрытной, так что… так что, это стало шоком… А еще тот факт, что это происходило на нашем заднем дворе. В очень уединенном месте, исключительно нашем, где мы так много времени проводили вместе.

Он поднял на меня глаза, на его лице отразилась мука.

– Мы столько раз занимались любовью там, на этом матрасе. На траве, а иногда и вместе в бассейне. Нам обоим понравился дом, когда мы увидели его в первый раз, как раз из-за уединения… мы сразу поняли, что хотим его купить. И вот Лиэнн трахается с каким-то парнем… – он на мгновение остановился, и я увидел, что его руки крепко сжимают подлокотники кресла, – …вот она занимается сексом с каким-то парнем, прямо там, где мы сами так часто занимались любовью. В нашем укромном месте… в нашем доме.

Лиэнн выглядела так, словно хочет заговорить, и я молча жестом попросил ее подождать. Наступила тишина.

– Но это ведь еще не все, правда, Марк?

– Нет. Еще… еще как они занимались любовью.

Я заметил, что он просто не мог смотреть на Лиэнн или обращаться к ней напрямую, он перестал говорить «ты» и перешел на «она». Ему пришлось рассказывать историю в третьем лице.

– Я всегда представлял… когда думал о ней и других мужчинах, я… Наверное, я изо всех сил старался думать о чем-то потном и безличном. Например, о шлюхе с клиентом, может быть, или хорошем массаже, или игре в сквош. Может быть, это было наивно… Но, думаю, именно так она подтолкнула меня видеть это. Но то, что я видел, было… Черт возьми, это было занятие любовью! Оно было нежным, любящим и невероятно интимным… Она целовала его так нежно, так долго! И улыбалась ему в глаза, и нежно гладила руками по спине, и что-то шептала ему, пока они это делали.

Внезапно, к моему удивлению, он повернулся в кресле и посмотрел прямо на Лиэнн.

– Это был не просто случайный секс, не просто горячий бессмысленный трах! Это была твоя близость с другим мужчиной, причем такая, какой она должна была быть только со мной! Ты любила его, черт возьми!

Марк встал и быстрым шагом подошел к окну, где остался стоять, глядя на улицу. Я видел, как сжимаются его кулаки.

Лиэнн выглядела испуганной… она откинулась на спинку кресла, как будто слова Марка физически давили на нее. Она была близка к слезам и умоляюще смотрела на меня. Я опять сделал жест, призванный утешить ее, но в то же время сказать: «Пока молчите… подождите».

Не оборачиваясь, Марк снова заговорил:

– До этого дня я с трудом, но мог убедить себя, что потребность Лиэнн трахаться с другими людьми не имеет ко мне никакого отношения. Что это совершенно отдельная вещь, как она всегда на том настаивала. И знал, что любит она меня.

Теперь он повернулся, чтобы посмотреть на нас, его лицо раскраснелось.

– Но это – чушь! Это – не раздельные отношения, никогда не были и никогда не будут. Это была не гребаная игра в сквош, это была любовь! Ты делала с ним то, что должна была делать только со мной! Именно это означает брак, по крайней мере для меня.

Мы застыли на своих местах почти на минуту, а затем Марк расслабился и вернулся на свое место, снова глядя в никуда. Я услышал взволнованное дыхание Лиэнн и, оглянувшись, увидел на ее щеках слезы.

– Лиэнн? – тихо сказал я.

Она повернулась ко мне, выглядя печальной и испуганной.

– Я не знаю, что говорить, Том.

Повернувшись к Марку, она сказала:

– Прости, милый. Для меня это был просто случайный секс… клянусь. Я просто… занималась сексом с парнем, с которым уже была пару раз. На солнышке было хорошо, расслабляюще… Но поверь мне, это не было занятием любовью! Не было похоже на то, что есть у нас с тобой! Не для меня. Я понятия не имела, что ты видел и что чувствовал. Мне так жаль.

В комнате опять воцарилась тишина. Я сказал:

– Лиэнн, может, вы расскажете Марку, как оказались в тот день у себя дома?

Она сразу же уловила мои намерения.

– Марк, я почти никогда не занимаюсь сексом с кем-то еще в нашем доме. Это случилось просто так, по воле случая. Я знала Тео несколько лет назад и в то утро столкнулась с ним. Он сдал свою квартиру и уезжал. Он даже не знает моего настоящего имени! И то, что это – наш дом: я сказала ему, что это пустой дом, который собираются выставить на продажу.

– Тебе, похоже, было с ним комфортно… расслабленно, легко. – Слова Марка были тихими, но в них определенно звучало обвинение. Он по-прежнему смотрел в никуда.

Лиэнн ответила ровным голосом:

– Да… Как я уже говорила, я знала его несколько лет назад, и тогда у нас был секс три или четыре раза. Но, черт возьми, Марк, он был для меня никем… он и есть для меня никто. Несмотря на то, как это выглядело для тебя, клянусь, это был просто случайный… случайный, ну, трах.

– Я видел не это, – голос Марка доносился откуда-то из глубины его души, почти против его воли.

Лиэнн опустилась на колени рядом с креслом Марка. Она схватила его за руку обеими руками, но он по-прежнему не смотрел на нее.

– Мне так жаль, Марк. Прости за все это… за то, что ты видел нас, за то, что тебе все так показалось.

В таком положении они оставались несколько минут: она стояла на коленях и держала его за руку, а он смотрел в сторону. Наконец, она поднялась и вернулась на свое место, выглядя старше и печальнее, чем прежде.

– Сейчас вам обоим очень больно, – сказал я. – Знаете, за последние пару недель каждый из вас спрашивал меня: «Что я сделал не так?»

Они подняли на меня глаза, оба немного удивленные, и я продолжил.

– Насколько понимаю, никто из вас не сделал ничего «не так». Лиэнн, Вы были абсолютно честны с Марком в очень трудном вопросе. Когда он сделал предложение, вы ему сказали, что вам необходимо продолжать заниматься сексом с другими мужчинами. Это то, что вы чувствовали, и не было ничего плохого в том, чтобы сказать ему об этом. Марк, вы боролись с этим, но в конце концов решили, что сможешь жить с тем, что Лиэнн будет встречаться с другими мужчинами… исключительно для секса и вне вашего поля зрения. Это было не то, чего вы хотели, но вы любили Лиэнн настолько, что были готов с этим мириться. Каждый из вас был честен и смел. Но теперь ситуация изменилась. Ваше соглашение могло продолжаться бесконечно, а могло и нет. Но в любом случае, то, что Марк пришел домой раньше и увидел Лиэнн с кем-то, изменило ситуацию.

– Очевидно, что вы очень любите друг друга и оба дорожите своим браком. Вопрос в том, что будет дальше? Сможете ли вы двигаться вперед в этом браке вместе, и если да, то каким образом?

Молчание. Оба смотрели на меня с серьезными выражениями на лицах.

Марк сказал:

– Не знаю, сможем ли мы… точнее, смогу ли я. Да, я люблю Лиэнн… сейчас даже больше, чем тогда, когда просил ее выйти за меня замуж. Но мне кажется, что все изменилось, и я… я просто… не знаю.

Лиэнн повернулась в кресле так, чтобы смотреть прямо на Марка. Она подождала, пока он посмотрит на нее.

– Марк, я хочу сказать тебе кое-что. Я не была с другим мужчиной с того дня, когда ты увидел меня на заднем дворе. И не собираюсь. С этим покончено… я хочу стать старомодной верной женой и быть ей до конца своих дней.

– Ты уверена, что сможешь это сделать? – в голосе Марка звучала горечь. – После стольких лет, всех этих мужчин, всех этих членов? Уверена, что готова от них отказаться?

– Прекрати, Марк! Я знаю, что тебе больно, но и мне тоже! Я люблю тебя и скучаю по тебе. Я хочу, чтобы ты вернулся. И да, я уверена. Наверное, я поняла, что, когда ты попросил меня выйти за тебя замуж, я испугалась. Я так сильно тебя любила, и возможность провести с тобой остаток жизни – это больше, чем я могла надеяться. Думаю, я не очень-то верила, что это сбудется. То, что я продолжала встречаться с другими парнями ради случайного секса, было способом защититься, чтобы не попасть впросак или что-то в этом роде. Не знаю, понятно ли я выражаюсь. Но я больше не хочу оставаться за дверью. Все что мне нужно – это ты.

Снова долгое молчание. Я гордился Лиэнн, которая отреагировала именно так, как я надеялся.

Наконец, Марк слегка улыбнулся. Он сказал:

– Я рад, что ты это сказала, детка. Потому что сегодня я шел сюда с ультиматумом: или я, или они. Замужем за мной или сколько угодно секса с другими парнями, но не то и другое одновременно.

Лиэнн улыбнулась и сказала:

– Я сделала свой выбор, милый.

Он протянул руку и взял ее за руку, и они сидели молча, просто глядя друг на друга.

Затем Марк встал и грубовато сказал:

– Ну, что ж, – в его голосе слышалось волнение. Лиэнн вскочила, и он крепко обнял ее, словно желая убедиться, что она больше никуда не вырвется.

Она прижалась к нему, целуя его шею, проводя руками по его волосам и шепча: «Я люблю тебя, детка». Когда они, наконец, оторвались друг от друга, оба повернулись ко мне, улыбаясь, каждый из них по-прежнему обнимал другого.

– Спасибо, Том, – с улыбкой сказал Марк. – Вы на самом деле нам помогли… по крайней мере, я знаю, что помогли мне. Думаю, дальше все зависит от нас.

Он шагнул вперед, словно желая пожать мне руку на прощание, и я про себя улыбнулся. Для умного парня Марк, конечно, был немного наивен в том, как все будет дальше!

– Почему бы вам с Лиэнн на минутку не присесть, Марк?

Он, казалось, был удивлен моим предложением, но сделал так, как я сказал, все еще держа Лиэнн за руку и улыбаясь.

– Если позволите повторить эту аналогию, я думаю, мы вытащили кусок металла. Операция прошла успешно! Но не думаю, что нам уже стоит прекратить совместную работу. Учитывая все те сильные эмоции, что вы оба испытываете, пройдет еще немало времени, прежде чем все перестанет быть хаотичным. Я бы хотел продолжить встречаться с каждым из вас по отдельности раз в неделю, а также с вами обоими вместе. Мы можем прекратить наши встречи, как только станем уверены в том, что все идет как надо.

Лиэнн слегка кивнула, все еще улыбаясь и цепляясь за руку мужа, но Марк выглядел несколько озадаченным.

– Это и впрямь необходимо, Том? Мне и так сейчас чертовски хорошо!

– Поверьте мне, Марк. Многое было взбудоражено, и нужно время, чтобы все улеглось. Поверьте, я не пытаюсь выманить у вас страховые расходы за дополнительные сеансы – у меня и так полно пациентов.

Мы составили расписание на следующий месяц или около того, причем я снова пообещал, что мы можем отменить все те встречи, которые сочтем ненужными. Затем, прежде чем их отпустить, я сказал еще пару слов, показавшихся мне важными.

– Возможно, время от времени отношения будут оставаться напряженными – постарайтесь этому не удивляться, но и не отчаивайтесь. Обсуждайте все как вам удобно. Марку не обязательно знать все о вашей прошлой деятельности, Лиэнн, но он может решить, что есть то, о чем он хочет узнать. Если так, будьте с ним откровенны. Уверен, что такое будет. Марк, сделайте все возможное, чтобы Лиэнн знала о ваших чувствах. Не скрывайте от нее свои негативные чувства, если они возникают. Дайте ей возможность вас успокоить. Она очень вас любит, так что, позвольте ей напомнить вам об этом, если вам это нужно.

– И самое главное, оба старайтесь быть добрыми. Когда чувства зашкаливают, старайтесь не говорить того, что может обидеть, может болезненно отложиться в памяти вашего супруга. Вы можете сказать «мне больно» или «я чувствую обиду», не выходя из себя.

Все мои слова были тщательно обдуманы, но я видел, что моя целевая аудитория не обратила на них особого внимания. Они смотрели друг на друга, их лица были полны умиления и облегчения. Нетрудно догадаться, что следующей их остановкой станет супружеская спальня!

Но это не означает, что в их браке все в порядке – пока еще нет, но на это есть большие надежды. Операция прошла успешно, но будет ли пациент жить или умрет, еще неясно.

***

В течение следующих нескольких недель я никогда не знал, какой увижу пару. Иногда Лиэнн и Марк улыбались и даже хихикали. Не нужно быть экспертом, чтобы понять, что все идет хорошо, и что у них – много хорошего секса.

Однако уже на следующей встрече они могли быть полны напряжения. Обычно Марк был холоден и отстранен, в то время как мы с Лиэнн оба пытались заставить его открыться в своих чувствах.

На индивидуальных занятиях с каждым из них я слышал одно и то же: Марк переживает нестабильные эмоциональные колебания, превращаясь из любящего и сексуально жаждущего мужа в отстраненного и неуверенного в себе партнера. И в силу своего характера и воспитания ему очень трудно говорить о своих чувствах, когда он расстроен.

– Послушайте, Марк, – сказал я ему во время одной из его встреч наедине со мной, – вы прошли через нечто сложное и травмирующее. То, что иногда это вас задевает, вполне естественно, и это – не признак слабости.

Он кивнул, но было видно, что он не очень-то мне верит. В конце концов, я все же заставил его заговорить, и он рассказал о своей неуверенности в Лиэнн.

– Я знаю, что она меня любит, Том, я это знаю. И по большей части между нами все очень хорошо, иногда даже замечательно. Мы любим друг друга, знаете ли… мы очень внимательны друг к другу, и у нас столько же секса, как и в первые пару лет нашего брака. В большинстве случаев он тоже потрясающий. Просто… ну, наверное, у меня бывают моменты, когда в голове всплывает та картинка, где она – с Тео. И тогда я не могу думать ни о чем другом, кроме как о ней и других мужчинах – было ли их двадцать, или пятьсот, или тысяча? И со всеми ли из них она выглядела столь же любящей и близкой? Все ли они доставляли ей удовольствие так, как, очевидно, доставлял его он? Должна же быть причина, по которой ей понадобились все эти чужие члены, верно? Она может говорить мне, что я тут ни при чем, но как это может быть не связано со мной?

Он сидел, прикрыв глаза рукой, и до конца сеанса я практически ничего от него не добился.

Мои личные беседы с Лиэнн были зеркальным отражением бесед с Марком.

– Когда он со мной счастлив, Том, это – просто фантастика! – сказала она. – Он – такой же любящий как всегда, и настолько полон энергии. И мы отлично проводим время в постели. Но потом, словно из ниоткуда, он становится тихим и замкнутым, после ужина исчезает в своем кабинете или смотрит мимо меня, когда я пытаюсь с ним заговорить. Я не знаю, что делать. Набраться терпения и позволить ему выйти из этого состояния, похоже, не получается, по крайней мере, в течение нескольких дней. А давление на него, чтобы он заговорил, похоже, лишь отталкивает его от меня.

– А он не давал вам понять, что в это время у него на уме? – спросил я.

– Только то, что… что картинка в его голове, где я с Тео, все еще его беспокоит. Я знаю, что иногда он все еще чувствует себя неуверенно в качестве любовника, хотя для этого у него нет причин. Раз или два он говорил что-то вроде: «Я просто не понимаю, Лиэнн. Или меня было для тебя недостаточно, или… или что? По какой ИНОЙ причине тебе требовалось…»

Лиэнн всплакнула.

– Он не закончил фразу, но я поняла, что он хотел сказать: «…почему тебе понадобилось так много чужих членов?»

Я вздохнул про себя.

– Уверен, вы понимаете, почему этот вопрос беспокоит его. Можете ли вы дать ему какой-нибудь ответ?

Обычно Лиэнн вздрагивала, когда я затрагивал эту тему, но в этот раз выглядела задумчивой.

– Мы с вами много говорили о моем отце, Том, и совершенно ясно, что вы думаете. Наверное, вы правы. Когда я росла, мне никак не удавалось привлечь его внимание, и единственное, что срабатывало, – это моя привлекательность и сексуальность. Я не могла сравниться с Мэри или Кейтлин ни в уме, ни в спорте, но, когда я стала привлекать его внимание, он перестал настолько часто меня игнорировать. Но это не вопрос: как «я трахаюсь с другими парнями, чтобы получить внимание, которого лишил меня отец»! – Она выглядела слегка вызывающе.

– Я тоже не думаю, что все так просто, Лиэнн, – мягко ответил я. – Большинство моделей поведения не связано с какой-либо одной причиной. Несомненно, к этому самое непосредственное отношение имеет любовь к сексу… и большинству людей, независимо от их воспитания, нравится чувствовать себя привлекательными для других. Но я думаю, что одной из причин является холодность вашего отца. И, возможно, поняв, что вам никогда не завоевать его любовь от всего сердца, вы пришли к выводу, что кратковременные связи с большим количеством мужчин, которых к вам тянет, были бы намного безопаснее. Гораздо меньше шансов пострадать, быть разочарованной.

Эти вопросы мы уже неоднократно обсуждали, и я надеялся, что обсуждение их со мной поможет Лиэнн яснее представить себе мотивы своей прошлой распущенности… каким бы ни был исход ее супружеских проблем.

***

Через одиннадцать недель после их «примирительного поцелуя» в моем кабинете, когда Марк так оптимистично пытался со мной распрощаться, все пошло кувырком. Их с Лиэнн совместный сеанс был назначен на 8:30 утра во вторник, но Лиэнн пришла только в 9:00. Она явно плакала и выглядела очень расстроенной; к тому же, она пришла одна.

– Марк ушел, Том, он ушел вчера вечером, не сказав мне ни слова!

Я заставил ее сесть и попытался немного успокоить, попросив рассказать обо всем, что случилось. Несколько минут она чересчур сильно плакала, чтобы говорить связно, но наконец, успокоилась достаточно, чтобы рассказать обо всем.

– Последние несколько дней все было хорошо… по крайней мере, я так думала. А вчерашний вечер был по-настоящему особенным! Мы немного посмотрели телевизор в гостиной, а потом начали дурачиться, дразниться и хихикать. А после Марк подхватил меня на руки и унес в спальню. И мы занялись любовью, и это было чудесно – просто фантастика. Мы не торопились, доставляя друг другу удовольствие, и когда мы, наконец, дошли до… до полового акта, он стал очень быстрым, жестким и интенсивным. Я кончила несколько раз, а в последний раз мы кончили вдвоем. Все было просто потрясающе!

– После этого мы просто лежали, обнявшись, я говорила ему, какой он замечательный, и мы уснули. Я чувствовала себя очень довольной и очень близкой к нему. – Она еще несколько раз всхлипнула. – А утром его не стало! Из его части шкафа исчезла куча одежды, а посмотрев, я обнаружила, что пропали два наших чемодана.

– И он ничего особенного не говорил прошлым вечером, не оставил вам записку или что-нибудь еще? – спросил я.

Ее глаза опять заблестели, и она сказала:

– Он оставил на столе в столовой вот это.

Она высыпала мне на ладонь два предмета. Один был сложенным листом бумаги, на котором Том написал: Прости, я просто не могу больше с этим справиться. Вторым – его обручальное кольцо.

Остаток сеанса я провел, пытаясь успокоить и вселить уверенность в Лиэнн.

– Марк не кажется мне особо безрассудным. Он явно очень расстроен, но не думаю, что он сядет на самолет и просто исчезнет. Гораздо вероятнее, что он – все еще в городе, найдет мотель на несколько дней, продолжит ходить на работу и в конце концов выйдет на связь.

– А если не выйдет? – ответила она, снова начав плакать. – Я сделала все что могла придумать, Том! Сказала, что люблю его, и показала, что люблю его, всеми возможными способами! Что еще я могу сделать?

Мой ответ ее не успокоил.

– Не думаю, что есть что-то еще, Лиэнн, по крайней мере сейчас. Это – борьба, которую Марк должен вести внутри себя, и все что мы можем сделать – это поддержать его.

– Послушайте, – сказала я через минуту. – Я должен еще раз встретиться с Марком в четверг днем. Давайте хотя бы до этого времени постараемся быть спокойными. Если он появится и скажет, что не выходил с вами на связь, я обещаю позвонить вам сразу после сеанса и сообщить, что он все еще рядом, ладно? А пока делайте все возможное, чтобы жить дальше. Встречайтесь с подругами, ходите в кино… делайте все, чтобы позаботиться о себе и не сидеть и не волноваться. Марк очень любит вас… мы оба это знаем. Сейчас верх взяли его эмоции, но это не означает, что он ушел навсегда.

Этого было не так уж много, но это было практически все, что я мог предложить в качестве утешения, и Лиэнн, покидая мой кабинет, была немного спокойнее.

***

К моему приятному удивлению, в следующий четверг Марк вошел в мой кабинет точно в назначенное время. Его поведение было обеспокоенным и немного застенчивым.

Сев, то только и сказал:

– Привет, Том.

– Привет, Марк. Вы общались с Лиэнн со вторника?

Выражение ее лица стало еще более застенчивым.

– Да, я… эээ… оставил ей СМС вчера днем. Просто сказал, что у меня все в порядке, что я нашел место, где можно остановиться на некоторое время, и что буду на связи.

– Думаю, вы можете представить, что она была очень расстроена, когда я с ней виделся.

– Да, ну, я…

Он сел и посмотрел прямо на меня. Застенчивость исчезла, и на ее месте появилась серьезность.

– Я просто должен был уйти, Том, у меня не было выбора. Я чувствовал, что моя голова сейчас взорвется.

Я кивнул и сказал:

– Почему бы вам не рассказать мне об этом?

То, что за этим последовало, было вполне предсказуемо в общих чертах, только конкретика была для меня в новинку. Ряд инцидентов, каждый из которых сам по себе был довольно незначительным, постоянно напоминал Марку о боли и неуверенности, с которыми он уже пытался справиться. Или, скорее, я должен сказать «с трудом справлялся», потому что он часто сопротивлялся возможностям поработать над этим, которые предлагали ему и Лиэнн, и я.

В предыдущий четверг он был дома один, потому что вечером у Лиэнн была встреча, и он смотрел фильм «Неверная» с Ричардом Гиром и Дайан Лейн. Это – разрушительный фильм о жене в, казалось бы, счастливом браке, которая впадает в бурный любовный роман; и нет нужды говорить, что это – совсем не то, что требовалось для душевного настроя Марка.

Марк рассказал, что в какой-то момент во время секса со своим любовником героиня Дайан Лейн сказала ему нечто такое, что любила говорить Лиэнн Марку в постели.

– Думаю, это просто меня напугало. Просто совпадение, но мой разум начал двигаться по пути, на котором Лиэнн заводит роман за романом, все это время притворяясь, что любит меня.

Когда Лиэнн вернулась домой, Марк ничего не рассказал ей о фильме, но ему было не по себе. Не в силах заснуть, он провел половину ночи в своем кабинете, играя в шахматы на компьютере.

– К понедельнику мне стало лучше… кажется, я выбросил все из головы. Мы с Лиэнн занялись любовью, и это и впрямь было здорово. Долго и невероятно приятно, думаю, для нас обоих. После этого мы лежали в постели в полусне, и я чувствовал себя очень счастливым. Лиэнн целовала мою шею, просто сонно, понимаете? И говорила: «Детка, ты – самый лучший… абсолютно лучший». А потом еще через минуту она уснула; я почувствовал, как изменилось ее дыхание.

– Знаю, что она хотела быть милой, любящей. Но то, что она говорила, меня просто разъедает! Я лучший? Абсолютно лучший? Но тебе ведь пришлось трахаться с десятками других парней, с сотнями? Как я могу быть лучшим, если я даже недостаточно хорош, чтобы удовлетворить собственную жену?!

– Я понимал, что веду себя нелепо, что воспользовался милым замечанием Лиэнн, превратив его в нож для самоистязания, но ничего не мог с собой поделать! Я лежал, чувствуя себя все хуже и хуже, а она счастливо спала рядом со мной. Наконец, около двух часов ночи я встал, сходил на кухню за сэндвичем и вспомнил, что во вторник утром не вынес мусор. Я взял пакет из кухонной корзины, завязал его и понес в гараж к большому мусорному баку. По дороге я зацепился пакетом за край граблей, разорвал его, и половина мусора высыпалась на пол гаража. Я выругался и взял метлу, чтобы смести все обратно. И тут на полу я увидел открытую коробку презервативов.

– В коробке изначально была дюжина, а осталось три. Я просто обалдел – я должен был точно знать, сколько их было использовано! Я положил несколько старых газет, высыпал все содержимое мусорного мешка и перебрал его, но нашел еще только два. Всего пять презервативов. Значит, всего было использовано семь – разумеется, одним или несколькими дружками Лиэнн. Я навел порядок и выкинул все это, но все это время мой мозг работал со скоростью мили в минуту. Может ли Лиэнн все еще трахаться с другими мужчинами? Я не хотел в это верить и на самом деле не верил. Она ведь дала мне обещание, и я, честно говоря, доверяю ей.

Должно быть, я выглядел слегка скептически – не в отношении Лиэнн, а в отношении глубины веры Марка в нее.

– Вы же слышали ее, Том. Она никогда не изменяла ни своему школьному парню, ни своему придурку-первому мужу, хотя у нее было искушение. И я верю, что она не стала бы лгать и мне. Просто… ну, это же очевидно. Неужели она выбросила эти презервативы, потому что они ей больше не нужны? А если так, то зачем выбрасывать их сейчас, спустя почти три месяца после того, как она пообещала перестать трахаться с другими парнями? И где эти семь использованных?

Его лицо отражало страдание, звучавшее в голосе.

– Даже если все эти месяцы она была мне верна, презервативы напоминали мне обо всех тех годах, когда она трахалась… когда она занималась сексом с бог знает каким количеством мужчин. Чем больше я об этом думал, тем больше мне казалось, что я никогда не смогу быть уверенным в том, что меня ей хватает. Неужели всю оставшуюся жизнь она будет чувствовать себя ограниченной моногамией, желая, чтобы у нее были другие любовники, но сдерживаясь, чтобы не потерять меня? От этой мысли мне вряд ли стало легче!

– Всю ночь я размышлял об этом, все более и более впадая в безумие. И примерно в 5:30 утра я сдался – сказал, что все, я отсюда ухожу. Собрал пару чемоданов, оставил кольцо, написал ей записку и убрался к чертовой матери отсюда.

Мы оба мгновение помолчали, каждый погрузился в свои мысли. Марк был уставшим и эмоционально измотанным. Он всю жизнь пользовался своей стратегией отрицания эмоциональных проблем, вместо того чтобы смотреть им в лицо, и это разрывало его на части.

Очевидно, что он любит Лиэнн. И столь же очевидно, что она любит его, что она готова и хочет стать моногамной женой, которую он хотел и в которой нуждался. Но я не был уверен, что он сможет преодолеть свои мучительные чувства по поводу ее секса с другими мужчинами… конечно не сможет, если не начнет говорить об этом со мной и с ней.

Я сказал:

– Марк, похоже, вам очень больно, но я не слышал, чтобы вы сказали: «Я покончил с Лиэнн и хочу развестись». Это так?

– Нет, я… – он минуту сидел молча. – Я ее люблю. Я никогда не переставал ее любить. Если бы только я мог… ну, не знаю, стереть ту сцену из моего мозга…

Снова тишина.

– Послушай, Марк, вы пережили нечто травмирующее, увидели то, что очень тяжело видеть. Но знаете, что? Многие проходили через что-то подобное в своей жизни и справились. Не сразу, но со временем. Вы справитесь с этим, обещаю. Но только не притворяясь, не делая вид, что этого никогда не было. Вы должны об этом поговорить.

Он кивнул и устало сказал:

– Знаю. Я не хочу этого делать, но знаю, что вы правы. Но я…

Он сел в кресло и посмотрел мне прямо в глаза.

– …Но я еще не готов еще раз пройти через все это с Лиэнн, хорошо? Я приеду к вам, но… но мне все еще нужно немного времени.

– Это прекрасно, – сказал я. – Но, может быть, вы сможете поддерживать с ней связь, звонить ей каждые пару дней? Она ведь очень напугана и расстроена.

– Я знаю, и я не хотел ее обидеть. Да, я ей позвоню.

***

Мой сеанс с Лиэнн в ту пятницу был сложным. Мне было искренне ее жаль, потому что мне нечего было предложить, кроме туманных заверений.

Она была более спокойной – слегка плаксивой, но, как минимум, не истеричной и напуганной. После встречи со мной Марк ей позвонил, и они поговорили несколько минут. Судя по всему, он пообещал, что не станет делать ничего безумного – не бросит работу, не уедет из города. Но что он не готов вернуться домой.

Мы говорили о том, о сем, она повторяла: «…и я уже почти на пределе», когда я решительно прервал ее:

– Нет, Лиэнн, это не так. Вы еще не на пределе.

Она моргнула, глядя на меня.

– У вас есть муж, которого вы любите, и который любит вас. Да, сейчас вам нелегко, но он не умер, не лежит в больнице в коме, не бьет вас, не подает на развод, не переезжает к своей подруге и не делает других ужасных вещей, которые иногда делают мужья. Понимаю, что вам больно, как и Марку, но вы должны сохранять некоторую перспективу, хорошо?

Лиэнн выглядела потрясенной, а после немного обиженной. Наконец, она кивнула.

– Ладно, Том. Думаю, я… да, вы правы. Это паршиво, но могло быть гораздо хуже.

Она слабо улыбнулась, а я широко улыбнулся ей в ответ.

– Хорошо! А теперь давайте немного поговорим о том, как набраться терпения и дать Тому немного времени, и о том, как вы можете позаботиться о себе во время всего этого.

***

Очередное появление Марка в моем офисе в следующий четверг стало откровением. Он выглядел расслабленным, уверенным в себе и сантиметров на пять выше – совсем не тот измученный муж, что был неделю назад.

– Доброе утро, Том, как дела?

Даже голос у него стал другим – более строгим и уверенным.

– Отлично, Марк. Сегодня вы выглядите иначе – очевидно, все наладилось. Не хотите рассказать об этом?

К моему удивлению, он на мгновение отвернулся от меня, выглядя слегка смущенным.

– Да, но я… – он кашлянул. – Помните историю, что я рассказал вам, когда мы только начали приходить сюда, о закусочной в Саут-Сайде и официантке по имени Лиз, что пыталась меня подцепить?

Я кивнул.

– Так вот, в пятницу я опять зашел туда пообедать, потому что это – рядом с местом моей работы, и Лиз была там, столь же дружелюбная, как всегда. Даже более, когда заметила, что на мне нет обручального кольца.

– Она со мной флиртовала, как и в первый раз, и я… Ну, думаю, я сказал себе: Почему бы и нет?

– Так что, я встретился, пригласив на ужин после ее смены, мы пошли в итальянское заведение, которое мне нравится, а потом – в ее квартиру. – Он слегка вызывающе посмотрел на меня. – И я ее трахнул. Мы трахались. И не один раз… практически все выходные.

Я кивнул, но ничего не стал комментировать, просто позволил ему рассказать все так, как он хочет.

– Это было… черт, Том, это было потрясающе! Совсем не то, что заниматься любовью с Лиэнн, это вообще не было любовью. Это был трах, просто секс, и он был фантастическим. Лиз всего двадцать три года, она стройная и удивительно упругая, и просто обожает секс. Мы занимались им три раза в пятницу вечером и еще как минимум пять или шесть раз в остальные выходные. Если не считать того, что нам требовалось перекусить, мы не вылезали из постели больше чем на пару часов до утра понедельника, когда я ушел пораньше, чтобы переодеться в чистую одежду для работы.

– Первый раз был очень волнующим и насыщенным. Должен сказать, что я волновался – первый раз за много лет с кем-то, кроме Лиэнн, и не пропадет ли у меня эрекция? Смогу ли я сделать это хорошо для Лиз или разочарую ее. Но никаких проблем не возникло. Она очень хотела, была очень голосистой и, кажется, ей нравилось все, что я делаю. Она как бы вскрикивает, когда кончает, и сжимает меня руками и ногами.

Он усмехнулся, довольный, но немного смущенный.

– Так что, было легко понять, что я доставляю ей удовольствие, и я мог просто расслабиться и получать удовольствие. Так мы и поступили после первого раза. Просто расслабились и получали удовольствие.

К легкому моему удивлению, Том продолжил рассказывать мне о своих выходных с Лиз в мельчайших подробностях. Очевидно, он прокручивал все в голове, подтверждая для себя, что все прошло успешно. Говорил еще почти десять минут, рассказывая о различных позах, которые они пробовали, о том, что говорила Лиз, о том, что было для него самым приятным.

Наконец, предвосхищая вопрос, который я хотел задать, он сказал:

– Думаю, мы с ней больше не увидимся. По крайней мере, я ей сказал, что не увижусь. Я дал ей понять, что все еще люблю свою жену, хотя сейчас у нас трудные времена. И что не ищу новых отношений. И она отнеслась к этому совершенно спокойно. Лиз еще очень далека от того, чтобы быть готовой остепениться. Сказала, что ей просто понравилась моя внешность, когда мы впервые встретились, и она подумала, что мы могли бы хорошо провести время вместе. И, блин, мы так и сделали.

Он откинулся на спинку кресла, выглядя слегка смущенным, и ждал моих комментариев. Я поразился тому, насколько жизнестойким может быть человек, и как много может измениться всего за несколько дней.

– Похоже, вы отлично провели время, Марк, и я рад. Значит, часть секса с Лиз была быстрой и интенсивной, а часть – более медленной и расслабленной, не так ли?

– О, да, после первого раза. В субботу днем у нас был очень медленный, почти ленивый секс – наверное, он длился почти час. Она слегка покаталась на мне, а потом мы перевернулись и некоторое время занимались в миссионерской позе.

– Вы умный парень, Марк, поэтому я не буду пытаться обмануть вас насчет того, к чему я веду. Могу поспорить, что секс в тот день включал в себя много поцелуев, много непринужденных, интимных разговоров и бормотания? И готов поспорить, что если бы Лиэнн наблюдала за вами, она бы могла подумать, что вы с Лиз на самом деле любовники, и это – не просто интрижка на один уик-энд?

Я увидел, как изменилось его лицо, и быстро закончил излагать свои мысли:

– На самом деле, не думаете ли вы, что она сделала бы практически те же выводы о вас с Лиз, что и вы о Лиэнн с Тео на заднем дворе?

Почти целую минуту он смотрел на меня, прежде чем ответить. Потом нехотя сказал:

– Да, наверное.

Я надавил сильнее:

– Представьте, что Лиэнн заглядывает в окно и видит вас с Лиз. Вы делаете это медленно и неторопливо… очень нежно, готов поспорить. Долгие поцелуи, улыбки, ее руки на вашей шее, возможно, она скользит руками вверх и вниз по вашей спине. Ее ноги, обхватывают вас. Как думаете, как бы это выглядело для нее?

Марк изо всех сил пытался удержать взгляд на моих глазах, но у него ничего не получалось. Его взгляд оторвался от меня и метнулся в сторону. Казалось, он слегка покраснел. Он встал с кресла и начал расхаживать по комнате.

Не глядя на меня, он сказал:

– Ладно, может быть, так бы все и выглядело. Но все было не так. Это был просто секс, Том. Трах. Сладкий, медленный трах.

Он повернулся ко мне лицом.

– С милой, симпатичной, довольно интересной, очень привлекательной блондинкой двадцати трех лет, в которую я мог влюбиться не больше, чем в полет на Луну. Это было здорово, понимаете? И в тот момент, конечно, я чувствовал с Лиз невероятную близость. Но это был просто секс.

Он продолжал смотреть на меня.

– И я, конечно, понимаю, куда ыы клоните. Я должен воскликнуть: «Эврика!» – и исцелиться, потому что то, что делали Лиз и я, – это то же самое, что делали Лиэнн и Тео, верно?

Я ждал, ничего не говоря. Он опять начал расхаживать по комнате.

– Я все понял, – сказал он. – Мне это не нравится, но я понял.

Он вернулся к своему креслу и сел, глядя на меня с гневом на лице.

– Но это не значит, что чувства просто исчезают, черт побери!

– Нет, – сказал я, – это никогда не бывает так просто. Установить рациональную связь – это одно, а разрешить болезненные чувства – совсем другое. Но вы согласны, Марк, что это хотя бы дает нам возможность работать? С чего-то начать?