What Did I Do that was Wrong? от ohio

*********************************************

Я наблюдал за ними, когда они входили в мой кабинет. Очень привлекательная пара. Правда, оба выглядели несчастными, ведь счастливые пары не приходят к брачному консультанту.

Но я внимательно следил за языком их тела, ища подсказки насчет специфики их проблем. Они устроились на двух одинаковых креслах напротив моего стола, и мы начали знакомство.

– Добро пожаловать… Я – доктор Том Эверетт… Можете звать меня Том.

После взаимного переглядывания первой заговорила жена:

– Я – Лиэнн Зайдлер.

Она замолчала, и через мгновение ее муж сказал:

– А я – Марк Глисон.

– Приятно познакомиться с вами обоими, – сказал я и снова встал, чтобы пожать обоим руки. Затем на несколько мгновений воцарилось молчание.

Лиэнн – поразительная женщина, ростом, наверное, метр семьдесят три, с волнистыми черными волосами до плеч и темными выразительными глазами. Одета она – в свитер, достаточно плотный, чтобы подчеркнуть ее заметную грудь, а ноги – тоже стройные, их хорошо видно в относительно короткой юбке.

Я бы не сказал, что Лиэнн красавица – не в смысле как модель, – но очень привлекательна и излучает чувственность. Однако помимо этого, она казалась расстроенной и защищающейся. То, как она держит себя, сидя в моем кабинете, казалось замкнутостью и настороженностью. Испытывает ли она чувство вины или гнева? Или и то, и другое вместе? Я не мог сказать.

Марк – очень красивый мужчина, ростом метр восемьдесят восемь. У него – рыжеватые волосы и голубые глаза, а также грубоватая внешность, которая, как мне показалось, привлекает к нему много женского внимания. Еще у него – волевой подбородок и спортивное телосложение. Я подумал, уж не играл ли он в колледже на позиции полузащитника.

Однако, в отличие от Лиэнн, его печаль проявлялась в смиренном, несколько побежденном взгляде. Он сутулился, что заметно контрастировало с напряженной позой Лиэнн.

– Что ж, – сказал я через несколько минут, – для начала позвольте мне задать вам пару вопросов, если не возражаете. Марк, чем вы занимаетесь и как давно женаты на Лиэнн?

– Я – архитектор, но к тому же, еще и строитель. Это довольно сложно. Сначала я получил инженерное образование, потом некоторое время работал на стройке, возводя дома. Около десяти лет назад я вернулся в колледж, чтобы получить архитектурное образование, и теперь проектирую дома, но все еще занимаюсь строительством.

Он говорил без особой энергии, как будто его ответы не имеют особого значения.

– С Лиэнн мы женаты чуть меньше четырех лет. Для каждого из нас это – второй брак. Я был женат на женщине всего пару лет, сразу после колледжа, но оказалось, что у нас не так уж и много общего.

Он замолчал, и я повернулся к Лиэнн.

– Лиэнн, вы тоже работаете?

Она одарила меня улыбкой, которая была бы привлекательной, если б не была столь напряженной.

– Да, я – агент по недвижимости в «Century 21». Занимаюсь жилой недвижимостью в Эванстоне и Виннетке, где мы и живем.

Затем – опять тишина. Эти первые встречи с парами обычно проходят по одному из двух вариантов. Иногда мужу и жене не терпится рассказать свои истории, и мне приходится их притормаживать, чтобы они не перебивали друг друга или не кричали друг на друга. А бывает и по-другому, как в случае с Марком и Лиэнн: никто не хочет говорить о том, зачем они здесь, и мне приходится вытягивать это из них.

– Ладно, – сказал я. – Как вы знаете, я – лицензированный психотерапевт, и в моей практике много брачных консультаций. Докторскую степень получил в Северо-Западном университете и уже около пятнадцати лет практикую здесь, в Чикаго. С удовольствием расскажу о своей биографии, если вы захотите, но почему бы нам не перейти к тому, зачем вы пришли ко мне. Чем я могу помочь?

Марк и Лиэнн смотрели друг на друга в неловком напряжении. Казалось, никто не хочет говорить.

Наконец, Марк сказал:

– У нас… проблемы в браке. Сексуальные, я имею в виду. У меня были… трудности с исполнением.

Он уставился на ковер перед моим столом.

– В последнее время я сплю в гостевой комнате. Просто иногда мне кажется, что это слишком сложно, быть с… – он неопределенно махнул рукой в сторону Лиэнн, но не закончил фразу. Я посмотрел на Лиэнн и увидел, что ее напряжение возросло.

– Это было проблемой на протяжении всего вашего брака, или стало происходить недавно? – Я говорил как ни в чем не бывало, пытаясь создать впечатление, что мы говорим о чем-то несерьезном.

Он поднял на меня глаза.

– Совсем недавно. Примерно шесть или семь недель назад. Я поймал… – он остановился, кашлянул и продолжил. – Я вернулся домой из поездки раньше времени и увидел… увидел свою жену с другим мужчиной.

Лиэнн практически вскочила с кресла.

– У нас есть… соглашение. У Марка и меня. Он знает, что я… иногда встречаюсь с другими мужчинами.

Сохраняя нейтральное выражение лица, я кивнул Лиэнн и опять посмотрел на Марка. Тот выглядел еще более страдающим, но кивнул головой в знак согласия.

– Да, мы… еще до свадьбы договорились, что Лиэнн может… Но мы всегда были очень осторожны. Я никогда не видел этого и не слышал об этом.

Снова вклинилась Лиэнн:

– Это было нечто вроде «не спрашивай, и не получишь ответа». Я знала, что Марк не хочет… ничего об этом знать, поэтому я делала так, чтобы это вообще не пересекалось с нашей супружеской жизнью.

Я опять посмотрела на Марка, чтобы убедиться, что таков же и его взгляд на это. С некоторой неохотой он кивнул головой.

– Лиэнн была… она была очень хороша в том, что касалось… сохранения в тайне других своих занятий. Я никогда ничего не знал о… деталях. До того дня.

Я ждал, что кто-то из них продолжит, но опять воцарилось молчание. Марк выглядел глубоко замкнутым в себе, а Лиэнн практически кипела от напряжения.

– И с тех пор это стало… сложно? – спросил я.

Марк лишь взглянул на меня и кивнул, явно не желая ничего больше говорить.

Лиэнн вспыхнула:

– Я сделала все что могла! Мне нравится заниматься любовью с Марком, и я… – она на мгновение остановилась, посмотрев на мужа. – Я поощряла его, была терпелива… часто давала ему оральный секс. Но иногда кажется, что… что Марк даже НЕ ХОЧЕТ…

– Это неправда! – внезапно ожил Марк, впервые проявив энергию с момента, как он вошел в мой кабинет. – На самом деле я хочу. Я люблю Лиэнн, и я…

Он остановился, и энергия, казалось, снова покинула его.

– Я просто все еще… вижу их, и это… Это просто… лишает меня уверенности в себе, мне кажется.

На глаза Лиэнн навернулись слезы. Она потянулась, чтобы взять Марка за руку, но он с большой неохотой протянул ей свою. Через минуту или около она отпустила ее.

Хотя я предпочитаю работать вместе с обеими половинками пары, уже стало ясно, что в данном случае это не сработает. С обеих сторон есть глубокие чувства, в которых ни Марк, ни Лиэнн не ощущают себя комфортно, просто выражая их друг перед другом.

– Ладно, – сказал я с ободряющей, как я надеялся, улыбкой. – Думаю, лучше будет, если я сначала поговорю с каждым из вас наедине, прежде чем мы опять встретимся вместе.

Я говорил уверенно, как будто постоянно прибегаю к этой процедуре.

– Может ли каждый из вас запланировать две часовые встречи со мной на этой неделе и еще две – на следующей?

После некоторого колебания оба кивнули, причем Лиэнн с большей готовностью чем ее муж, и мы согласовали детали относительно дат и времени.

Когда они покидали мой кабинет, я опять изучал язык их тела. Лиэнн коротко потянулась к Марку, чтобы обнять его, но он не ответил. Когда они дошли до двери моего кабинета, он придержал дверь для нее, но обыденно, без особой нежности и внимания.

Очевидно, дела обстоят не лучшим образом. Я был рад, что Марк и Лиэнн обратились ко мне, но совсем не был уверен, что смогу помочь им восстановить отношения.

ИСТОРИЯ МАРКА ГЛИСОНА

На наших отдельных без Лиэнн встречах было гораздо легче разговорить Марка. Он все еще был несчастен и удручен, но язык его тела и уровень энергии были менее подавленными. Я был рад видеть, что он доверяет мне настолько, что рассказывает свою историю с разумной степенью откровенности. Я также мог видеть в нем черты крепкого, здорового и сильного мужчины, который, должно быть, с самого начала привлек Лиэнн.

Марк вырос в Огайо, будучи старшим сыном плотника и школьной учительницы. Он всегда был высоким, атлетически сложенным и симпатичным и являлся кем-то вроде «золотого мальчика». В последние два года обучения в школе он стал чемпионом штата в качестве полузащитника в лакроссе и продолжил играть в лакросс в Университете Майами в Огайо, где в течение трех лет был лучшим игроком в своем виде спорта.

Студентом он был хорошим, но не выдающимся, окончив университет по специальности «инженер» со средним баллом B (80-89%). Летом подрабатывал на стройке, поэтому, когда после окончания университета переехал в Чикаго, ему не составило труда найти себе хорошую работу в компании, занимающейся строительством домов. Сочетание практического опыта и инженерной подготовки вскоре привлекло к нему внимание главного архитектора.

После шести лет работы в компании Марк снова пошел в колледж, чтобы получить диплом архитектора, а затем вернулся к работе в качестве архитектора и руководителя стройкой. Такая смесь интеллектуальной и физической работы его устраивала и позволяла поддерживать себя в потрясающей форме.

А что насчет его романтической и сексуальной жизни?

– Казалось, я всегда казался привлекательным для девушек. Даже в старших классах. Помогало и то, что я был звездой лакросса, но девушки всегда умирали от желания пойти со мной на свидание. Даже самые милые, чирлидерши. Девственность я потерял в младших классах старшей школы с Элли Хармон. Около года она была моей девушкой, и мы часто занимались сексом. Когда расстались, в середине выпускного года, я стал свободным игроком. К моменту окончания школы я переспал, наверное, с дюжиной других девушек. В колледже все было примерно так же. Иногда я состоял в отношениях, иногда просто ходил на свидания. Но всегда находились женщины, желавшие заняться со мной сексом, и я с радостью соглашался! Я не был Дон Жуаном, и уж точно не ставил перед собой цель соблазнять и бросать девушек. Но девушек я любил, как и секс, и если они хотели лечь со мной в постель, я был готов, хотел и жаждал.

В выпускном классе Марк влюбился в Кэтрин Кубек, свою одноклассницу, и сразу после окончания школы они поженились. Брак продлился менее двух лет, но Марк особо об этом не жалеет.

– Наверное, просто у нас было не так уж много общего, когда улеглись волнение и страсть. Мы даже особо не ссорились, просто отдалились друг от друга. Развод был дружеским, никаких обид. Она опять вышла замуж и переехала в Калифорнию, кажется, недалеко от Сан-Хосе. Все это было довольно давно.

В возрасте двадцати пяти лет Марк опять стал холостяком и несколько лет с удовольствием играл на поле в большом городе Чикаго. Как и прежде, было много заинтересованных женщин – некоторые превратились в подруг, другие были просто короткими интрижками.

Тут он остановился и посмотрел на меня.

– На самом деле это – ирония. Я всегда пользовался успехом у женщин, всегда чувствовал себя уверенно и контролировал себя в постели, ну, понимаете, в сексуальном плане. Не то чтобы я был каким-то мастером в сексуальном искусстве, но женщины, с которыми я занимался сексом, всегда вели себя так, будто все замечательно, и поэтому меня никогда не беспокоило, хороший ли я любовник. Просто предполагал, что это так.

– Но теперь, из-за этой истории с Лиэнн… Вот что, наверное, самое трудное. Всю жизнь я был уверен в себе, а теперь… теперь кажется, что это ушло навсегда.

– Расскажите мне о том, как вы с Лиэнн сошлись.

Когда он заговорил о своей жене и их первых днях совместной жизни, в его голос вернулись энергия и воодушевление. Было ясно, что он вспоминает счастливые времена – более счастливые, чем те, что он переживает сейчас.

Что неудивительно, они познакомились потому, что она занималась маркетингом некоторых домов, построенных его компанией. В первый же раз, когда они пошли выпить после работы, Марк почувствовал, как между ними просокчила искра.

– Она не была самой красивой женщиной, с которой я когда-либо встречался, хотя и очень красива. Но в ней столько энергии! Лиэнн настолько полна жизни… ее смех, жесты, то, как она флиртует.

Он рассмеялся с легкой горечью.

– Она много флиртует… всегда флиртовала. И в то время меня это ничуть не беспокоило. Я был в себе уверен, как уже говорил, и было довольно волнующе находиться рядом с женщиной, которая немного выставляет напоказ свою сексуальность. Это никогда не было чрезмерным. Я никогда не чувствовал, что она заигрывает с другими парнями или напрашивается на свидания, пока мы были вместе, – просто она знала, что сексуальна, знала, что мужчины хотят ее, и не возражала, чтобы они видели, что она об этом знает.

Марк сказал, что вероятно, он мог бы затащить ее в постель после их первого свидания, но сдержался. У него уже было ощущение, что Лиэнн – особенная, и он не хотел торопить события. Во время второго свидания, в пятницу вечером, он приготовил ей ужин в своей квартире.

– Я сделал все возможное… я довольно хорошо готовлю, и мне очень хотелось произвести на нее впечатление, поэтому я приготовил несколько шикарных блюд, взял бутылку хорошего вина, ну, вы понимаете, о чем я.

Свидание закончилось посиделками у камина, а затем ночью любовных утех в постели Марка. Лиэнн оставалась с ним весь следующий день и ночь, уходя домой только для того, чтобы переодеться. По его словам, почти сразу же у них, казалось, начался бурный роман.

– Я был от нее просто без ума – не только в сексуальном плане, но и разговаривая с ней, просто держа ее за руку. Мы делали типичные для влюбленных вещи, например, бродили по антикварным магазинам или сидели в парке на пикнике. Она была умной, забавной, такой сексуальной и бесконечно интересной.

По словам Марка, с самого начала их сексуальная жизнь была потрясающей. Лиэнн была явно опытной, что его ничуть не смущало, ведь он тоже имел опыт… а она была страстной и умелой. Они занимались любовью нежно, подолгу, а в иные моменты трахали друг друга до потери сознания. Оба наслаждались оральным сексом, либо в качестве прелюдии, либо иногда вместо полового акта. И Лиэнн была готова на все, что Марк хотел попробовать: необычные позы, занятия любовью на открытом воздухе в местном парке, однажды она даже сидела у него на коленях в кинотеатре для взрослых, а грязные старики в плащах с завистью смотрели на это.

В течение нескольких месяцев они виделись по два-три раза в неделю. Всегда проводили вместе хотя бы один день и ночь выходных, то в ее квартире, то в его, но когда однажды Марк предложил жить вместе, Лиэнн сказала, что еще не готова, и он отступил.

– Однако я знал, что она создана для меня. Мне было тридцать четыре, уже девять лет я был одинок, и был готов навсегда остепениться с этой невероятной женщиной.

После восьми месяцев знакомства одним летним днем Марк пригласил Лиэнн на пикник в парк на берегу озера Мичиган. После неспешного совместного обеда в тени на покрывале он достал обручальное кольцо и сделал ей предложение.

– Она отреагировала так странно! Удивленно посмотрела на меня, потом улыбнулась, крепко поцеловала, а потом заплакала! Несколько раз она сказала: «О, Марк, я тебя люблю», но не ответила согласием.

А потом, все еще плача, она сказала:

– Давай сейчас же вернемся в мою квартиру. Ты мне нужен, милый, и я не хочу ждать больше ни минуты.

Они вернулись в ее квартиру, и она занялась с Марком любовью с интенсивностью и нежностью, превосходящими все, что он когда-либо испытывал. По его словам, это было самое полное удовлетворение, физическое и эмоциональное, которое он когда-либо испытывал.

– Я никогда не чувствовал себя настолько близко к ней… ни к кому. Никогда не чувствовал себя настолько полностью любимым. На какое-то время мы заснули в объятиях друг друга. Думаю, это был самый счастливый момент в моей жизни. Все казалось идеальным, хотя смутно я помнил, что она все еще не согласилась выйти за меня замуж.

Проснувшись, они вместе приняли душ, и Марк с улыбкой напомнил Лиэнн о своем предложении. К его удивлению, она приняла серьезный вид и сказала, что им нужно поговорить. Они вытерлись, оделись, и она подвела его к дивану.

– «Марк, – сказала она, – это – самое трудное, что мне приходилось делать за всю мою жизнь. Пожалуйста, прежде чем что-то сказать, выслушай меня, ладно? Боже, я так боюсь, что ты просто встанешь и уйдешь из моей жизни! Я люблю тебя, целиком и полностью. И так хочу выйти за тебя замуж. Но… но сначала ты должен кое-что обо мне узнать. И после того, как узнаешь это, я не знаю, захочешь ли ты когда-нибудь увидеть меня еще раз».

– Я понятия не имел, что она собирается сказать, и запротестовал, что ничто не изменит моих чувств к ней, но она меня прервала. «Сначала выслушай, ладно? Я… я… Господи, я не знаю, как это сказать… Всю жизнь мне требовалось… разнообразие. Разные мужчины. В сексуальном плане, имею в виду. Я давно поняла, что абсолютная сексуальная моногамия… мне не подходит. Я никогда никому в жизни не изменяла, но когда пыталась хранить верность одному мужчине, своему школьному парню, а затем Адаму (ее первому мужу), я… я просто поняла, что не могу быть счастлива таким образом».

– Я смотрел на нее в полном обалдении, – продолжил Марк. – Подумал, не спала ли она с другими парнями, пока мы встречались? И стал приходить в ярость… но тут же сообразил, что мы никогда не этого обсуждали. Я никогда не просил ее быть со мной эксклюзивной и не говорил, что я с ней эксклюзивен, хотя так оно и было. После нашего второго свидания я даже и не думал о другой женщине. Оказалось, что Лиэнн встречалась… говоря своими словами, – трахалась… трахалась с другими парнями, пока у нас с ней был роман. Она говорила об этом очень туманно – никаких цифр, никакой конкретики. Было ясно, что все это было исключительно ради секса, ради острых ощущений от того, что занимаешься этим с кем-то новым. За те восемь месяцев, что мы были вместе, их явно было больше чем один, но сколько – не знаю. Пять? Десять? Сорок? Я понятия не имел… она не говорила, и я почти сразу понял, что не хочу знать.

– Лиэнн видела, что я ошеломлен – и мне больно. Она вновь и вновь повторяла, насколько сильно меня любит, что никогда раньше не испытывала ни к кому таких глубоких чувств. Опять и опять она объясняла, что ее сексуальные контакты с другими мужчинами были веселыми и захватывающими, но поверхностными. Они никак не были связаны с ее эмоциональной жизнью, хотя, очевидно, удовлетворяли какие-то важные ее потребности. Наверное, потребность в возбуждении или потребность чувствовать себя привлекательной. Думаю, она сама расскажет вам об этом…

– В общем, она меня заверила, что с удовольствием провела бы со мной всю жизнь, но ей необходима свобода, чтобы продолжать… трахаться с другими парнями. «Лишь время от времени, детка! – сказала она мне. – Никогда ничего постоянного, никаких любовных романов, ничего серьезного. Только чистый секс, чистый физический секс».

– Я молча сидел, ошеломленный, понимаете? Наверное, смотрел на нее так, будто у нее две головы. А она тихонько плакала, держа меня за руку и постоянно говоря, насколько сильно меня любит. «Я буду абсолютно осторожна, как и до сих пор, милый. Там не будет никого из наших общих знакомых, никого с работы… просто нечто личное и отдельное от нашей совместной жизни. И ты никогда ничего об этом не узнаешь, даже думать об этом не будешь, если только сам не захочешь».

– Наконец у нее закончились слова, и мы сидели молча. Она – с ласковым и невероятно взволнованным видом, я – с таким видом, будто мне на голову упало пианино.

– Когда я взял себя в руки, чтобы заговорить, то, наверное, звучал довольно глупо. Я сказал нечто вроде: «То есть, ты… встречалась с другими парнями, с тех пор как мы были вместе?» Она кивнула и сказала: «Да, детка. Но ты ведь так ничего и не знал, верно? И никогда не чувствовал ни малейшей неуверенности в моей любви или в том, насколько сильно я тебя хочу? Боже, ты должен знать, как ты сводишь меня с ума в постели!» И она наклонилась и крепко обняла меня, целуя в щеку и шею.

– Я все еще был в шоке и сказал: «И ты хочешь… Ты хочешь, чтобы я разрешил тебе… трахаться с другими мужчинами после того, как мы поженимся?» Она просто печально посмотрела на меня, а потом кивнула. «Я просто не могу… соблюдать полную верность, Марк. Я знаю себя достаточно хорошо, чтобы понять, что не смогу быть счастлива таким образом. Но ты никогда не будешь знать! Я никогда, никогда не сделаю ничего, чтобы поставить тебя в неловкое положение, клянусь! Это будет исключительно тогда, когда мы не будем вместе, а когда будем, ты будешь иметь всю меня. Так же, как я была у тебя каждую минуту, когда мы были вместе, с того самого первого вечера, когда ты приготовил для меня ужин».

– Я знал, что должен уйти. Мне вдруг показалось, что я нахожусь посреди кошмара и не могу проснуться. Я сказал Лиэнн, что мне нужно подумать, и что я с ней свяжусь. Она пыталась уговорить меня остаться, чтобы поговорить об этом, но я просто быстро поцеловал ее и убрался оттуда. Я был в полном шоке.

Неудивительно, что откровение Лиэнн полностью выбило Марка из колеи. Прошло несколько дней, прежде чем он смог заставить себя позвонить ей, хотя она оставила ему несколько ласковых и обеспокоенных сообщений. Он с трудом мог сосредоточиться на работе, когда в его голове вихрем носились мысли. И одна мысль была поверх всех: Неужели я настолько ошибался в отношении Лиэнн? Неужели я был абсолютно слеп к тому, что она за человек?

Распутный образ жизни, на продолжении которого настаивала Лиэнн, полностью противоречил всему, что он знал о ней: она была любящей, внимательной, заботливой и преданной ему. Марк просто не мог сложить эти противоречивые фрагменты воедино, и это сводило его с ума.

Наконец, спустя почти неделю, он позвонил Лиэнн, и они встретились за обедом.

– Мое сердце дрогнуло при виде нее, когда я ее обнял. Она была столь прекрасна, и я еще раз понял, как сильно ее люблю. Пока мы ждали, когда нам принесут еду, она взяла меня за руку через стол и сказала: «Я очень по тебе скучала, Марк». Прежде чем смог остановиться себя, я сказал: «Сколько…», и замолчал. Я хотел спросить: «Со сколькими парнями ты переспала за последнюю неделю?» Вопрос уже почти сорвался с моих губ, но я остановился. Понял, что не хочу этого знать.

– Я извинился, пошел в туалет, умылся, попытался успокоиться, а потом вернулся за стол, и мы заговорили о другом.

После того как они поели, Марк рассказал ей, насколько ему не нравится ее настойчивое желание быть с другими мужчинами.

– Откровенно говоря, меня это возмущало и пугало, – сказал он мне. – Я всегда был уверенным в себе любовником, а теперь меня терзали сомнения, что я не смогу удовлетворить любимую женщину. Меня явно для нее недостаточно, иначе зачем бы ей трахаться с другими?

Все, что могла сделать Лиэнн, – это успокаивать его, опять и опять. По ее словам, он здесь ни при чем… он – фантастическим любовник, и она полностью им удовлетворена, как в постели, так и вне ее. Это связано с ее собственными потребностями… с чем-то захватывающим, спонтанным и совершенно отдельным от их отношений.

И она спросила Марка, не могут ли они просто продолжать встречаться друг с другом? Сделать небольшой шаг назад, вернуться к свиданиям, иногда проводить вместе ночи и посмотреть, как все пойдет? Она сказала, что уверена, что он поймет, насколько сильно он ей дорог, и что другие ее «занятия» не угрожают их отношениям. «Пожалуйста, не отказывайся от меня, детка», – сказала она.

– Как бы безумно это ни казалось, я решил дать этому шанс. Всю неделю я думал о том, насколько сильно люблю Лиэнн… больше всех женщин, которых когда-либо знал, и не мог себе представить, что не буду с ней. Поэтому я сказал себе: А что я теряю?

Одним из основных правил Марка в отношении к Лиэнн было то, что они не станут больше говорить о ее отношениях с другими мужчинами. Он вообще не хотел ничего об этом знать и рассчитывал, что она будет держать свою деятельность в полном секрете от него.

– Я знаю, что всегда умел отрицать неприятные вещи, отталкивать их и делать вид, будто их не существует. Вероятно, это у меня от отца, который был таким же. На первом курсе колледжа у моей матери обнаружился рак груди, от которого она умерла через полтора года. Я до сих пор помню все эти встречи врача со мной, отцом и сестрой.

– Доктор подробно рассказывал о состоянии моей мамы и ее прогнозе. А когда мы втроем обсуждали это после, нас с отцом словно и не было в комнате! Моя сестра говорила: «Разве ты не помнишь, доктор говорил, что ей осталось жить всего три месяца?» или что-то в этом роде, а мы с отцом качали головами. Наверное, нам обоим просто требовалось защитить себя эмоционально, и мы делали это, подавляя все болезненное. И то же самое я делал с «интрижками» Лиэнн, думаю, я могу назвать их так. Наверное, другой мужчина в такой же ситуации захотел бы все обсудить: установить с Лиэнн всевозможные правила, например, не более стольких-то интрижек в месяц, или «никогда в нашем доме», или «всегда использовать презервативы». Но я просто не хотел ничего знать… мне хотелось закрыть глаза и засунуть пальцы в уши.

– Вообще-то я знал насчет презервативов, потому что Лиэнн всегда на них настаивала. Когда мы решили вместе перестать ими пользоваться, это стало очень важным: когда между нами все стало серьезно, она начала принимать таблетки. Мы пошли и сдали анализы на венерические заболевания, а когда оба оказались чисты, отпраздновали это первым сексом без презерватива. Так что, я и без вопросов знал, что она наверняка пользуется презервативами с другими парнями. Однако если и нет, я настоял на том, чтобы эта тема была забыта и больше не поднималась. И Лиэнн с готовностью согласилась… она так хотела мне угодить, была готова на все, лишь бы мы были вместе. Так что, мы просто не поднимали эту тему.

– На самом деле, – вспоминал он, – это не совсем так. Эту тему я затронул еще раз, примерно через неделю. Я спросил, не занимаюсь ли я с ней сексом недостаточно часто, и не является ли это причиной того, что ей нужны другие парни. И она с любовью, немного грустно посмотрела на меня и сказала, что нет, это не имеет никакого отношения к делу, ей нравятся наши сексуальные отношения такими, какие они есть. «Это похоже на потребность в массаже, – говорила она, – или в энергичную игру в ракетбол. Просто физическая разрядка, не имеющая ничего общего с любовью, ничего общего с тем, что мы чувствуем друг к другу». Не могу сказать, что такой ответ меня удовлетворил – но ничего не оставалось, кроме как оставить все как есть.

После того разговора за обедом отношения Марка и Лиэнн постепенно наладились. Они не торопились, некоторое время ограничиваясь одним свиданием в неделю или две. Поначалу Марк не был уверен, что сразу же захочет продолжать заниматься с ней сексом… возможно, из-за обиды и неуверенности в своих силах.

Каждый раз, когда они были вместе, он не мог отделаться от мыслей о том, с кем еще она могла трахаться с тех пор, как он видел ее в последний раз, что они могли с ней делать, возбуждали ли они ее больше, чем он сам?

Но Лиэнн была слишком любящей и сексуальной, чтобы долго сопротивляться, и когда они опять оказались в постели, их занятия любовью были столь же страстными и приносящими удовлетворение, как и прежде. К некоторому недоверию Марка, через несколько месяцев он обнаружил, что отношения с Лиэнн стали столь же прекрасными, как и раньше.

– Как я уже говорил, я умею все отрицать, и у меня много опыта. Дело не в том, что я забыл, чем могла заниматься Лиэнн, когда мы не были вместе. На самом деле поначалу я думал об этом постоянно, каждый день, когда мы были врозь. Трахается ли она с кем-то прямо сейчас? Где она с ним познакомилась? Не лучше ли он меня, доставляет ли он ей удовольствие, с чем я никогда не смогу сравниться? Но я решительно отгонял эти мысли, и через некоторое время их стало не так много. И Лиэнн никогда не делала ни малейшего поступка, который бы вызвал у меня ревность или подозрения. Она могла трахаться с другими парнями раз в месяц или три раза в неделю, а я и понятия не имел.

– А как насчет вашей собственной сексуальной жизни? Была ли Лиэнн доступна для вас, когда вы хотели заняться любовью? Инициировала ли занятия любовью с вами?

– Да, и то, и другое. И тогда, и с тех пор, как мы поженились, у нас было много секса, причем инициатива принадлежала одному из нас. Наверное, иногда она говорила, что слишком устала или просто не хочет, но это случалось нечасто. И в этом никогда не было ничего такого, что могло бы вызвать у меня подозрения. У меня иногда тоже бывают вечера, когда я не чувствую себя таким уж сексуальным, так что, я могу это понять.

Через десять месяцев после того как Лиэнн рассказала Марку о своих интрижках, он опять сделал ей предложение, и на этот раз она с радостью приняла его.

– Я знал, что должен дать ей понять, что понимаю, на что соглашаюсь, но мне просто не хотелось об этом говорить. Поэтому я сказал нечто вроде: «Я люблю тебя, и мне нравятся те отношения, которые у нас есть сейчас, и я хочу, чтобы они продолжались так же как сейчас, до конца наших дней». Так Лиэнн поняла, что я согласен с тем, что у нее могут быть интрижки, и мне не потребовалось ей это объяснять.

И их брак был счастливым и полноценным для обоих… вплоть до момента, когда он увидел ее с другим мужчиной. Они решили не заводить детей – Лиэнн продолжала принимать таблетки, – а когда не работали, то вместе готовили, встречались с друзьями или путешествовали: зимой катались на лыжах, а летом плавали под парусом по Карибам.

– Должен сказать, Том, я все больше и больше ее любил. Мой отец превратился в дряхлого старика, с которым мне и большинству других людей трудно ужиться. Но когда он приезжает в гости, Лиэнн превращает его в ласкового котенка! Она флиртует с ним, и он флиртует в ответ… он становится совершенно очаровательным. Всегда отводит меня в сторону и говорит, насколько мне повезло, что у меня есть она. И благодаря их прекрасным отношениям мы с папой теперь ближе, чем были много лет назад.

– А когда речь заходит о моих друзьях и коллегах по работе, Лиэнн просто замечательная. Поначалу я боялся, что она будет чересчур флиртовать, ну, знаете, немного неуместно. Но она полностью скрывает свою сексуальную сторону. Ей совершенно комфортно быть преданной, поддерживающей женой, и все мои приятели вновь говорят, насколько мне повезло. И дело не в том, что она разыгрывает спектакль с моим отцом или друзьями по работе. Она по-настоящему теплая, заботливая и знает, как сделать так, чтобы люди чувствовали себя непринужденно. И мы так здорово проводим вместе время! Имею в виду, не вставая с постели. По вашему безымянному пальцу я вижу, что вы женаты, так что, уверен, вы понимаете, о чем я. Через некоторое время брак становится чем-то большим, нежели секс, – это общение, ощущение, что у тебя есть любящий друг, который поддерживает тебя и понимает. Глупые совместные посиделки, просмотр дурацкого фильма, поход за продуктами…

Внезапно Марк замолчал и прикрыл глаза рукой. Затем, не глядя на меня, снова нерешительно заговорил:

– Что я сделал не так? Я… просто очень сильно ее люблю. Не могу представить себя без нее. Но и не могу… я… просто не понимаю, как мне жить с… тем, что она делает.

Некоторое время мы сидели молча, а потом я спросил его, не расскажет ли он о том дне, когда застал ее с другим мужчиной. Он кивнул, но прежде чем начать, просидел почти минуту.

– Я прилетел в Милуоки на два дня, чтобы проконтролировать проект, которым мы там занимались, – за последний год я совершил такую поездку четыре или пять раз. Должен был вернуться в четверг в обед, но на второй день мы закончили работу пораньше, и когда я приехал в аэропорт около полудня, мне удалось занять свободное место на рейсе, который возвращался в Чикаго в 01:45. Я едва успел заскочить в самолет до закрытия дверей, поэтому у меня не было времени позвонить Лиэнн до того, как мы взлетим. Когда мы приземлились в О'Харп, я позвонил ей на мобильный и оставил СМС, что буду дома к 15:00. Потом на всякий случай позвонил домой, но она не ответила, и я оставил голосовое сообщение и там.

– А вы не думали о том, что она может… быть с кем-то? – спросил я.

– Нет, я… черт, я не знаю. Возможно. По крайней мере, немного… Я бы хотел сказать, что после четырех лет я перестал об этом думать, но это – чушь. Я НИКОГДА не переставал об этом думать. Просто начал думать об этом реже… мне стало легче отгонять от себя эти мысли. Потому что, как я уже говорил, Лиэнн никогда не делала и не говорила ничего, что могло бы вызвать у меня хоть малейшие подозрения. Ни поздние возвращения домой в помятой одежде, ни пробежка мимо меня в душ, ни звонки в дом с бросанием трубки, когда отвечал я, – ничего подобного. Я словно был женат на самой идеальной, самой верной жене в мире, но я знал, что это не так. Так что, да, наверное, я думал о такой возможности. Не знаю, насколько серьезно меня это беспокоило, но…

– Как бы то ни было, когда я подъехал к дому, на подъездной дорожке стояла незнакомая машина. Вот тогда я и впрямь забеспокоился. Я с минуту сидел, не зная, что делать. Снова позвонил в дом с мобильного, но Лиэнн не брала трубку. Я подумал, не заехала ли к ней подруга и не уехали ли они куда-нибудь на машине Лиэнн. Наверное, надеялся, что именно так и случилось. Я еще раз позвонил ей на мобильный и не получил ответа. Поэтому я медленно пошел к входной двери, надеясь на то, что она не сидит внутри с каким-нибудь парнем. Мне очень не хотелось ввязываться во что-то подобное! В то же время, будь я проклят, если стану сидеть и ждать возле собственного дома.

– Подойдя к дому, я услышал с заднего двора, где находится бассейн, звуки. Наш дом находится в очень уединенном месте, с длинной подъездной дорожкой, уходящей вглубь леса, а с заднего двора открывается вид на озеро. И день был очень жарким, солнечным. В общем, я услышал мужской голос, говоривший что-то вроде: «О, детка, как же это хорошо!». И я… я…

Марк остановился, скорчил гримасу, посмотрел вниз и сложил руки на груди, словно пытаясь не расклеиться. Я молча ждал.

– Я знаю, что не должен был идти туда, – наконец, сказал он. – Мне следовало немедленно развернуться, вернуться в машину и уехать. Мне бы все равно пришлось столкнуться с Лиэнн, но это… это было бы не настолько… не настолько плохо, как видеть это воочию. Но я просто не мог ничего поделать. Я тихонько пошел по дорожке вокруг дома, пока не увидел площадку у бассейна. Там была Лиэнн, голая, с голым парнем. Он был молод, лет двадцати восьми, высокий и тощий. У него был длинный и такой же тощий член, который трудно не заметить, потому что он прямо торчал наружу.

– Она сидела на стуле, а он стоял перед ней, как будто только что вытащил свой член из ее рта. Она ему улыбалась, положив руки на бедра. Потом взяла презерватив, разорвала обертку и натянула его на член. Затем встала, взяла его за руку и повела к нашему надувному матрасу, двухместному матрасу, на котором мы вместе плаваем в бассейне. Он лежал на траве. Она легла на спину, а он забрался на нее сверху, в миссионерской позе. Когда он стоял на руках и коленях, еще не входя в нее, она поднялась, обхватила его руками и поцеловала долгим, любящим поцелуем. Это меня потрясло… я чуть не упал. Я застыл на месте, наблюдая. Потом он осторожно вошел в нее, улегся сверху, и они начали заниматься этим.

Марк рассказывал эту историю тихим голосом, почти монотонно, его глаза были устремлены на ковер перед ним.

– Что меня убило, так это то, насколько все было любовно. Она раздвинула перед ним ноги настолько нежно, как будто не с похотью, а с любовью… и пока они трахались, медленно и нежно, ее руки обвивались вокруг его шеи, и они целовались, долго, глубоко, с языком и всем остальным.

– Все эти годы я справлялся с… интрижками Лиэнн, отчасти говоря себе, что ее… ее сексуальные контакты с другими мужчинами – чисто физические, почти как у шлюхи с клиентом. Просто физическое влечение, понимаете? Как на напряженном теннисном матче. Но это было…

Он на минуту прервался.

– Мы с ней сотни раз занимались любовью на заднем дворе – не спеша, наслаждаясь уединением и друг другом. А здесь она делала то же самое с другим! Это выглядело настолько любовно и интимно… точно так же, как я представляю себе, когда любовью занимаемся мы с Лиэнн. Она полностью отдавалась этому парню. Они что-то бормотали друг другу, улыбались и часто целовались.

– Минуту или две я наблюдал за ними, не знаю сколько. Я впал в оцепенение и испытывал невероятную боль. И все что я мог думать, лишь: Это – не трах, это – занятие любовью. Она занимается с ним любовью, точно так же, как со мной. И, конечно, для меня было предельно очевидно, что это – не первый раз с этим парнем. Они были настолько знакомыми, настолько расслабленными и любящими друг друга.

– В конце концов я заставил себя отстраниться… я знал, что должен оттуда уйти. Меня вдруг охватил ужас, что я увижу или услышу ее оргазм, и это меня просто убьет. Я даже не подумал о том, чтобы вломиться к ним… наверное, это мой старый инстинкт отрицания. Я вернулся в машину, поехал в торговый центр и просто сидел в машине на парковке, включив кондиционер и врубив хард-рок так громко, как только мог. Полагаю, я пытался отключить свой разум или выбросить эти образы из головы. Само собой, это не сработало.

Марк снова остановился. Он сидел, уставившись в пространство, потом, наконец, поднял на меня глаза, одарил полуулыбкой, которая больше походила на гримасу, и вытер глаза тыльной стороной ладони.

– Думаю, вы должны услышать продолжение, не так ли?

Я молча улыбнулся и кивнул, стараясь выглядеть сочувствующим. Он кивнул мне в ответ и продолжил:

– Я отсутствовал до шести часов, то есть, до того времени, когда должен был вернуться домой. Бродил по торговому центру, рассматривал женскую одежду, компакт-диски, аппаратуру. Увидел дюжину вещей, которые мог бы купить Лиэнн в подарок, но ничего не купил. Я не то чтобы разозлился… просто был в ошеломлении. Как будто в меня врезался грузовик и отправил в полет, но я еще не упал на землю. Скоро придет боль, но… Я бы хотел сказать, что все обдумал и понял, что делать дальше, но все было как раз наоборот. В голове вихрем носились мысли, снова и снова возвращая меня к тому, как они вместе, так любовно трахаются, и я просто не мог об этом забыть.

– Когда вошел в дом, Лиэнн уже ждала меня с бутылкой «Сэм Адамс» в руке. Это – наша внутренняя шутка: она всегда так делает, когда я возвращаюсь из поездки, но ее лицо было напряженным и обеспокоенным. Конечно, она была полностью приведена в порядок, но проверила автоответчик и знала, что я прилетел раньше. Ей не составило труда сложить два и два, и она, должно быть, была очень обеспокоена тем, что я мог увидеть или услышать. Думаю, едва она увидела мое лицо, как сразу поняла, что дела плохи, потому что даже не попыталась сказать мне веселое: «Добро пожаловать домой, дорогой» или что-то в этом роде. Она просто посмотрела на меня и сказала: «О, Марк, с тобой все в порядке?» Я покачал головой, сказал что-то вроде «вообще-то нет» и прошел мимо нее, проигнорировав пиво и ее попытку обнять меня, поднялся в спальню и закрыл за собой дверь. Я подумал, не поднимется ли она вслед за мной, но она на некоторое время оставила меня в покое.

– Я снял туфли и лег на кровать, и не успел опомниться, как расплакался… зарыдал как ребенок, а в голове вновь и вновь прокручивалось то, что я видел днем. Я не мог остановиться. Наверное, я проплакал около двадцати минут. В конце концов, я просто заснул на час или около того. Проснувшись, я принял душ и спустился вниз. Лиэнн ждала меня с ужином на столе и выглядела еще более обеспокоенной, чем раньше. Я знал, что должен ей что-то сказать, и сказал: «Я видел тебя с ним сегодня днем». Она выглядела испуганной и начала говорить: «О, Марк, прости!» – но я остановил ее, сказав: «Не хочу об этом говорить».

– Я подошел к столу и придержал для нее стул, а когда она села, взял ее руку и сжал, сказав что-то вроде: «я все еще здесь, с тобой», и мы поужинали. Поначалу в полной тишине. Каждый раз, когда она пыталась заговорить об этом дне, я ее останавливал, просто смотрел на нее и прикладывал палец к губам. Это был довольно странный ужин, я думаю, минут десять мы просто ели, не говоря ни слова. Наконец она спросила: «Ну, и как все прошло в Милуоки?» – И я понял, что она понимает, что я просто не могу говорить с ней о том, что видел на заднем дворе. Поэтому я рассказал ей о своей поездке и о том, как продвигается проект, – приятный безопасный разговор о чем-то другом. А потом пошел в гостиную, плюхнулся на диван и включил телевизор. Понятия не имею, что там показывали, но это не имело особого значения.

– Лиэнн принесла нам кофе и неуверенно присела рядом со мной, вероятно, боясь, что я ее оттолкну. Но я не оттолкнул, а просто обнял ее, она вздохнула и положила голову мне на плечо, и так мы просидели пару часов, смотря глупый телевизор и не разговаривая. Когда легли спать, все было так же. Мы как всегда прижались друг к другу. Лиэнн начала меня целовать и провела рукой по моей спине к члену, как она иногда делает, когда хочет секса… Но я лишь сжал ее руку и покачал головой. Она с тревогой посмотрела мне в глаза, но мне удалось ей улыбнуться. Тогда она повернулась на другой бок и снова прижалась ко мне, и, как ни удивительно, мы уснули. Я боялся, что больше никогда не смогу уснуть, но через несколько минут уже был в отключке.

По мере того как Марк продолжал свой рассказ, я все больше и больше поражался тому, насколько силен его инстинкт отрицания. Мне казалось очевидным, и, наверное, это было бы очевидно любому слушателю, что следующим шагом должен был стать долгий разговор между ним и Лиэнн – обсуждение их чувств по поводу случившегося и попытка решить, как двигаться дальше.

Но он сопротивлялся всем попыткам Лиэнн начать подобный разговор и вел себя так, словно все, чего он хотел, это «вернуться к нормальной жизни». Начиная со следующего дня после возвращения Марк делал все возможное, чтобы вести себя так, словно ничего не случилось. Был весел и ласков, что, должно быть, приносило Лиэнн огромное облегчение, но при этом отмахивался от каждого ее намека на события предыдущего дня.

Через пару дней, похоже, она поняла, что он хочет сделать вид, будто ничего не было, и согласилась с ним. Проблема, конечно, в том, что это не сработало. И самым очевидным местом, где это не сработало, оказалась спальня.

На следующие выходные Марк и Лиэнн заранее забронировали столик в маленькой гостинице в городке на берегу озера в часе езды к северу от Чикаго. Уже несколько раз они ездили туда на романтические каникулы и всегда прекрасно проводили время. Гуляли вдоль озера, загорали у бассейна и много занимались любовью. Марк говорил, что в предыдущие уикенды они занимались сексом без передышки, может, раз шесть или больше за сорок восемь часов.

Но в этот раз все пошло не по плану. Когда в первую ночь Лиэнн придвинулась к Марку в постели, он сначала неохотно, но все же стал отвечать на ее любовные ласки. Но не прошло и нескольких секунд, как у него пропала эрекция.

– Я чувствовал, как это начинает случаться, но ничего не мог поделать. Мы были в миссионерской позе, и в моей голове проносились образы Лиэнн и того парня на нашем заднем дворе – насколько они были любящими и нежными. Все, о чем я мог думать, это: неужели она так же любит всех своих других мужчин? Со сколькими парнями она занимается любовью? Вхожу ли я хоть в первую десятку? Я понимал, что это нелепо, ведь я знал, что Лиэнн меня любит и лелеет, но это ничего не меняло. Мой член резко упал. Я видел, что Лиэнн волнуется, потому что такого со мной в буквальном смысле никогда раньше не случалось, но не хотел об этом говорить. Не говоря ни слова, я скользнул вниз и начал ее лизать.

– Мне было не слишком весело, потому что в голове постоянно крутились картинки. И ей, наверное, тоже было не очень весело, но через несколько минут она кончила… или сделала вид, что кончила. А потом мы просто обнялись и заснули. Она постоянно гладила меня по щеке, целовала и говорила: «Я люблю тебя, детка». И я знал, что на самом деле она говорит: «Не волнуйся, все хорошо». Но, надо сказать, со мной все было не так уж и хорошо.

В течение выходных они пытались еще три раза. Марк старался избегать миссионерской позы, но однажды ему все же удалось продержаться достаточно долго, когда Лиэнн была сверху в позе ковбойши, и они достигли оргазма, хотя далось им это обоим с трудом. По мере того как продолжались выходные, Марк становился все более несчастным и замкнутым, а Лиэнн – все более встревоженной. Но он по-прежнему не хотел говорить с ней о своих чувствах.

Марк замолчал, и я стал ждать, но казалось, что он ничего больше не хочет говорить.

Наконец я спросил:

– И что же было с тех пор?

Он вздохнул.

– Все как прежде. Днем мы притворяемся, что все нормально… Я знаю, что Лиэнн хочет поговорить со мной о… том дне, но я просто не могу с этим смириться. Поэтому утром мы улыбаемся и дарим друг другу поцелуй на прощание, а за ужином болтаем о том, о сем, о планах на лето или о том, как продвигается работа. Хуже всего в постели. У меня постоянно возникают, знаете ли, одни и те же проблемы. Лиэнн всегда очень терпелива, любяща… Она пользуется ртом, что иногда на какое-то время помогает, но когда мы переходим к… к настоящему траху, у меня почти всегда пропадает эрекция. Все чаще она даже не пытается – мы просто прижимаемся друг к другу и засыпаем.

– Однажды ночью две недели назад я задремал, а потом проснулся от того, что услышал всхлипывания Лиэнн. Она отвернулась и зарылась лицом в подушку, но я все равно ее слышал. Я чувствовал себя ужасно! С тех пор я часто сплю в гостевой комнате. Засиживаюсь допоздна, смотрю телевизор или что-нибудь еще, пока она не ляжет в постель, а после просто ухожу в гостевую, а не в нашу спальню. Я терпеть не могу это делать, но все… все слишком унизительно – быть с Лиэнн и чувствовать себя полным неудачником.

– Как вы думаете, – осторожно спросил я, – может, имеет смысл все же поговорить с Лиэнн? Поговорить о… том дне?

– И что говорить? – Глаза Марка были затравленными. – Что я видел, как она очень нежно, очень ласково занималась любовью с другим мужчиной? Что я не мог поверить, насколько она может быть с ним любящей? Что это был вовсе не трах – она отдавала ему то, что должна была отдавать только мне? Что я этим полностью уничтожен? Что не знаю, смогу ли когда-нибудь снова доверять ей, верить, когда она мне говорит, будто наша любовь особенная, что я – единственный мужчина, которого она на самом деле любит? Что я не могу себе представить, что ко мне когда-нибудь вернется уверенность в себе… Что я задаюсь вопросом, смогу ли я КОГДА-НИБУДЬ заниматься с ней любовью так, как раньше? Господи, Том, какой во всем этом смысл? Разве от этих слов может стать лучше? – Марк уже почти кричал, а его руки крепко сжимали подлокотники кресла.

– По крайней мере, она узнает, что ты чувствуешь. И у нее будет возможность ответить на эти чувства – успокоить тебя.

Он фыркнул.

– Точно! Милый, это не было занятием любовью, это лишь так выглядело! Неважно, что я дарила ему глубокие, любящие поцелуи, улыбалась и шептала ему на ухо совсем как с тобой, – на самом деле я не это имела в виду, когда с ним говорила! Как думаете, это поможет? Все что это сделает, – лишь подтвердит ей, какой я долбаный слабак, что я – не тот мужчина, за которого она, как думала, вышла замуж.

– Нет, – сказал я, – я думаю, это заставит ее понять, что договоренность, на которой она настаивала до вашей свадьбы и которую вы сказали, что сможете принять, больше не является договоренностью, с которой вы можете жить.

Он уставился на меня, сердитое выражение его лица постепенно сменилось более задумчивым.

Я продолжил:

– Вы подумали о том, чего хотите в будущем, Марк? Для себя, для ваших отношений с Лиэнн? Знаете ли вы, чего хотите, чтобы я помог достичь вам и Лиэнн?

– Нет, не знаю, – сказал он, медленно покачав головой. – Я пытался об этом думать… Боже, я часами пытался думать об этом, но мои мысли просто крутятся вокруг да около, не приводя ни к чему. Я не могу избавиться от картинок в своей голове. Я знаю, что люблю Лиэнн. Это не изменилось. Я никогда в жизни не был так счастлив, как с ней, и не хочу от этого отказываться. Но я также знаю, что не могу вынести ситуации, в которой мы оказались. Я просто не выдержу быть одним из ее постоянных любовников. Даже если я стану любовником номер один, что бы это ни значило. И не знаю, смогу ли я… Ради всего святого, я не знаю, смогу ли я когда-нибудь стать тем мужчиной, каким был с ней раньше! Как я могу, когда у меня в голове образ ее и этого мудака на заднем дворе? А если я не смогу…

Он молчал целую минуту. Потом поднял на меня глаза.

– Если не смогу снова стать с ней мужчиной… вести настоящую сексуальную жизнь… то просто не могу представить себе, что мы останемся вместе. Это станет адом на всю жизнь для нас обоих.