Вот так - живёшь себе, живёшь...

   И вроде бы всё нормально. Все вокруг довольны и счастливы...

   Но иногда такое вылезет, что просто охренеть.

   * * *

   Это случилось перед рождеством. Через несколько недель после "Принстонского судилища". Так называли это юстиционное событие в местных артистических кругах. Это называется - "творческая солидарность".

    Делия внезапно стала знаменитой. О ней рассказали газеты, телевидение и интернет-сообщения. Кто-то её осуждал, кто-то оправдывал, но все граждане Принстона в полном составе были на стороне моей жены.

   Двадцать четвёртого числа, в понедельник, Делия пришла домой с двумя подругами. С Белиндой Вильямс и Фридой Бломфильд.

   Линда - старая подружка Делии, ещё со школьной скамьи. Нет, ещё раньше, с дошкольного возраста. Они в девяностые годы жили по соседству...

   А Фрида подружилась с моей супругой недавно.

   Бломфильд работает в нашей клинике оператором в регистратуре уже больше пяти лет и знает мою жену давно, но сблизилась с Делией и Линдой только с прошлой осени. Она на шесть лет старше своих подруг и потому немного ими командует.

   Обе гостьи разведены. Обе невысокого роста, как и Делия. Обе с такими же круглыми формами. Чем-то неуловимо они были схожи.

   Так они и тусовались вместе, как три сестрёнки.

   Помнится у славянского автора Entony Checov было эссе с таким названием - "Three Sisters". А, поскольку, тот был доктором, думаю, книга содержала какие-то исследования вопросов генетики. По крайней мере, фолиант Checov стоял на книжной полке у мамы. Она же у меня, как вы помните, микробиолог.

   * * *

   Так вот.

   Я поздно вечером вернулся с детьми из похода на Принстонский крытый каток.

   Элизабет тогда исполнилось девять, Пауле - восемь, и обе они хорошо стояли на коньках. А Марта и Гледис занимались своими делами - бегали по детскому городку и катались с горки на пластиковых ледянках.

   Потом в кафетерии рядом с катком ели мороженое, канапе и тарталетки, пили колу, смотрели в окно на ледяное поле, комментируя спортивные успехи старших сестёр.

   Позже Бет и Паула присоединились к нашему фуршету.

   Все возвратились домой счастливые и возбуждённые.

   А дома нас ждал накрытый стол и три хлопочущие женщины. Дели с подругами устраивали девичник.

   Завтра двадцать пятое число. Рождество. Семейный праздник.

   Соберутся все родственники. Может и мама с папой приедут.

   А сегодня дамы решили пуститься в разгул только девичьим составом.

   - Я тут подумала... - объясняла Дели, - А зачем мы куда-то пойдём? В какой-то ресторан. Мы, что - приготовим хуже, чем в стейк-хаусе? Ну и вот...

   Жена повела рукой, предлагая полюбоваться на стол. Уверяю вас - посмотреть было на что.

   - Дети, садитесь кушать.

   Дочки дружно отказались и поднялись в свои комнаты, живо обсуждая сегодняшние события.

   А я не стал ломаться. Фуршетные канапе на катке не произвели на мой желудок  никакого впечатления. Поэтому я сел и положил в рот ложку каких-то макарон, что стояли передо мной.

   - Ого, - восторженно удивился я, - это что за лапша?

   - Нравится? - полюбопытствовала Белинда.

   - О-о. Да. А что это?

   - Это лосось со спаржей и соусом "песто".  Должно быть вкусно.

   Я горячо согласился:

   - Это очень вкусно. Очень. Я никогда не ел ничего подобного.

   Белинда расцвела довольной улыбкой.

   - Спасибо, Тими. Я первый раз такое приготовила.

   Короче. Я съел порцию  этого лосося и пошёл отдыхать. Завтра, несмотря на рождество, у меня был тяжёлый рабочий день - дежурство в клинике. Обычно самое большое количество травм, отравлений и последствий молодёжных потасовок  бывает именно по праздникам. На этот раз пришла моя очередь штопать развлекающихся принстонцев.

   Девушки остались одни и предались гастрономическому разврату, алкогольному греху  и  речевому безобразию, то есть пустой болтовне.

   Девичник!

   * * *

   Не знаю, в каком часу ночи я проснулся. Не смотрел на часы.

   А проснулся я от того, что супруга забралась ко мне под простынку, которой я укрывался, и начала меня обследовать.

   Когда Дели добралась шаловливыми ручками до заветного, я окончательно проснулся. Потянул жену к себе, хотел поцеловать её. Но она слегка отодвинулась, ни слова не говоря, сняла ночную рубашку и взгромоздилась на меня сверху.

   Ну... Я, собственно,  был не против.

   И тут у меня возникло некое... Недоумение. Понимаете?

   Дели? В ночной рубашке? Она же всегда спит в пижаме.

   Нет, вообще-то она спит голышом. Но ложится во фланелевой пижамке. Которую я каждый раз упоённо снимаю, доставляя нам двоим удовольствие от всех этих соприкосновений, ёрзаний и неторопливого обнажения.

   Это так возбуждает, когда ты снимаешь штанишки с любимой женщины.

   А тут...

   Дама, наконец, нашла точку соприкосновения, негромко охнула и села, поглотив моё орудие...

   Вот тут я понял, что это не Делия.

   Моя Дели родила троих, достаточно крупных детей. Поэтому мы с ней сочетались свободно, без лишних усилий. А женщина, оседлавшая меня, явно ещё не рожала. Поэтому с трудом приняла в себя мой рычаг.

   Я на несколько секунд затупил. Растерялся, если быть честным. А особа на мне начала энергично двигаться, шлёпая ягодицами по моим бёдрам.

   Наконец, я вышел из ступора и вывернулся из-под всадницы.

   Опрокинул злоумышленницу на бок и зашипел:

   - Ты с ума сошла, Линда?! Ты что творишь?!

   - Я не Линда, - зашептала в ответ Фрида.

   Ну да. Если это не Делия и не Белинда, то кто же ещё.

   - Мисс Бломфильд, - ругался я тихонько, боясь разбудить кого-нибудь в доме, - убирайся отсюда немедленно! Что будет, если зайдет Дели? Ты об этом подумала?! Ты же её подруга! Как ты можешь так поступить?!

   - Но... Но Тимоти... Я же...

   Я не дал ей договорить:

   - Фрида, иди немедленно в гостевую и с этого дня больше к нам в дом не приходи. Здесь тебе не будут рады.

   Бломфильд всхлипнула:

   - Но Тимоти, это же Дели меня послала...

   Я снова затупил:

   - Куда она тебя послала?

   - К тебе.

   - В смысле? - глупо спросил я.

   - Ну... Она мне разрешила. Мы говорили о тебе, и Линда сказала, что ты отличный самец, и что она отдалась бы тебе в любой момент. Ну... И я тоже... Тоже сказала, что ты мне нравишься. А Дели сказала мне, что я могу пойти к тебе, если уж так хочу. И это... Она сказала, что не обидится. Вот... Я и пришла.

   Ну, ничерта себе. Какая диковинная ситуация, мать её. Эдак меня скоро начнут на вынос продавать.

   - А ну, пошли, - скомандовал я. Натянул боксеры и за руку повёл Фриду устраивать разбирательство.

   * * *

   Злой, как мексиканский барсук, я ворвался в гостевую спальню. И начал прямо с порога:

   - Дели, что ты делаешь? Ты что творишь?

   Жена лежала на койке к стене лицом. Плечи её подрагивали.

   Плачет.

   Белинда сидела на кровати напротив и испуганно смотрела, то на меня, то на жену.

   - Тимоти, - прошептала она, - я не знаю что делать... Она же... Ой, Господи.

   - Дели, - я осторожно повернул супругу к себе и ужаснулся.

   Её лицо было мокрым от слёз. Глаза опухли, нос покраснел. Она тихонько подвывала, всхлипывала и икала.

   - Дел, ну ты чего? Ты что?... Иди ко мне.

   Сел рядом на койку. Обнял. Прижал её как ребёнка. Спросил:

   - Дели... Фрида правильно сказала, что ты её сама ко мне отправила?

   - М-м-м... - Дел мелко покивала и снова заскулила как побитый щенок.

   - А зачем?

   Я перегорел. Вся обида и злость ушли. Да и как можно обижаться вот на эту отчаянно горюющую, пьяную женщину. И смешно, и горько.

   - Тими, - хлюпала жена, - я дура. Я всё время тебя обижаю. Я вечно делаю глупости. Вот и подумала - что ты тоже...

   - Что, "тоже"?

   - Ты тоже можешь позволить себе одну маленькую глупость. Я думала, что если ты с Фридой... Я хотела, чтобы мне тоже было больно и обидно, но я бы тебя простила... Чтобы ты понял - как я тебя люблю. Только... Я же не думала, что это настолько больно... Тими, я всё порчу. Я не имею права на счастье. Я не имею права жить...

   И снова тихонько заскулила.

   Знаете, друзья, - что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

   Это выходит, что она, со всей этой ерундой в голове живёт уже... Это уже шестнадцать лет?  Ну-и-ну.

   Мдас... Тут не претензии надо предъявлять. Тут первым делом надо успокоить супругу. Что-то она совсем расклеилась.

   Как её успокоить?

   А старым, проверенным способом. Всегда работает. 

   Я взял в руки её лицо и, пока она выговаривала свои пьяные глупости, смотрел ей в глаза.

   - Закончила?

   - Ы-ы-ы... - скулила Дели.

   Я смачно, взасос, поцеловал её в губы. Она пыталась что-то сказать мне в рот, выходило только жалобное:

   - Бу!... Ду-ду-ду!

   Я целовал её, пока она не обняла меня за шею и начала отвечать. После отстранился, обхватил салфеткой её нос и она послушно высморкалась.

   - Ну? Успокоилась?...

   Посадил её к себе на колени. Она шептала дрожащим голосом:

   - Тими... Тимоти... Я же...

   А сама пьяно и слюняво обцеловывала моё лицо:

   - Тими... Прости меня. Я такая дура...

   Фрида и Белинда сидели на второй кровати и пьяненько улыбались, глядя на это бесплатное представление. Линда даже прослезилась. Размазывала слёзы по щекам и причитала:

   - Господи! Дель! Он же любит тебя. Ты что не понимаешь? Вы же... Вы же уже столько лет вместе и до сих пор целуетесь.

   Она повернулась к Фриде:

   - Ты что, не видишь? Он же её любит... 

   - Да всё я вижу. Не дура. Ты лучше прикройся. Вон, вся задница голая.

   Вильямс отмахнулась:

   - Ой, что он там у меня не видел? Он же меня лечил.

   А я убаюкивал:

   - Успокойся дорогая. Ничего не произошло. Фриде не удалось меня...

   Супруга вскинула на меня глаза:

   - Что? Ничего не было? Да?... Скажи мне, Тими - у вас ничего не было?

   - Дель, - встряла Фрида, - ничего вовсе и не было.

   Делия с тревогой смотрела мне в лицо:

   - Правда-правда?

   - Да, конечно, - продолжала Бломфильд. - Он в темноте только разок вставил и сразу узнал, что это не ты... Спихнул меня.

   Мне стало неспокойно. Чёрт его знает - куда заведут эти сомнительные разговоры.

    - Всё дамы. Хватит... Хватит куролесить и шкодничать. Ложитесь спать. Мне завтра с утра на рождественское дежурство.

   Фрида, как унтер-офицер закомандовала:

   - Так... Гёрлы... Завязываем... Я совсем забыла. Нам-то завтра отдыхать, а Тими на дежурство, на сутки... Всё Тимоти. Иди - спи. Мы завтра всё обсудим. Хорошо?... Тебя усыпить? Одеяло подоткнуть?

   - Не-не-не, - я поднял руки. - Спасибо. Я сам усну. И сам подоткну. Сегодня как-нибудь без посторонней помощи, - ещё раз чмокнул жену и ушёл.

   Когда я уже вошёл в свою спальню. Из гостевой грохнул пьяный визгливый смех в три голоса. И тут же Фридин командный рык:

   - Тщ-щ-щ-щ... А ну - тихо. Дети спят.

   Когда улегся на место и собрался заснуть, подумал:

   - Разве можно подозревать, что после шестнадцати лет брака и появления четырёх детей понадобится психокоррекция самооценки жены.

   * * *

   Утром я собрался тихо и незаметно уйти. Позавтракать решил в кафе напротив клиники. Не хотел беспокоить женщин и детей.

   Но у двери меня догнала лохматая и слегка опухшая жена:

   - Тими... Подожди, дорогой.

   Я повернулся.

   - Дорогой, ты на меня сильно обижаешься?

   - Конечно, я сильно обижаюсь.

   - Тими, ты же простишь меня?

   - Нет, Дел. Я не могу тебя простить. Это - непростительно... Вам, что - обязательно нужно было пить коллекционное вино? Что мы выставим гостям на рождество?

   Мы стояли у двери и шептались. Дели распахнула в удивлении глаза - не знала что сказать.

   - Дорогая, ты могла бы спуститься в подвал и взять пару-тройку дешёвых бутылок спиртного. Например  - "Виски Шери", по четыре доллара за штуку... Вы бы точно так же упились. Даже ещё и похлеще... Нет же, надо было откупорить калифорнийское "Шардоне Вудбридж". По шестьдесят долларов за единицу.  Дели, это был кураторский набор... Упиться до зелёных соплей марочным вином! Ну, я не знаю...

   - Тими, - оправдывалась жена, - но это же мои подруги. Хотелось блеснуть. Порадовать девчонок. Им понравилось...

   - Вон оно как? Им понравилось? Значит, пока всё не допьют, не уйдут?

   Делия растерянно моргала. А я усмехнулся:

   - Ладно, дорогая. Я пошутил... Пусть пьют. Мы ещё купим.

   - Дорогой, это и всё? Ты только на это обижаешься?

   - Про остальное, на что мне стоит обижаться, мы поговорим завтра, когда я вернусь с дежурства.

   Поцеловал супругу в щёчку и совсем уж повернулся, чтобы уходить, но...

   - Дели, сейчас я оставляю на тебя детей. Подчёркиваю - детей. Будь благоразумна.

   Ещё раз чмокнул жену и уехал в клинику.

   * * *

   Как обычно, начало дня прошло спокойно. Все граждане слушали рождественскую мессу, им было не до увечий. Всё самое интересное начнётся вечером.

   Используя свободное время, я спланировал задачи, относящиеся к здоровью Делии.

   Прежде всего, надо было проверить - нет ли нарушений в работе мозга моей супруги. Я прекрасно понимаю, что такие поступки, как вчера, это просто особенности характера, воспитания и жизненного опыта. Но, как семейный врач, я всегда перестраховываюсь.

   Бывало у меня и такое - какие-то незначительные симптомы, маленькие ненормальности... А потом - раз, и нет человека. Так что я решил провести как можно более полную диагностику супруги.

   Прежде всего - сканирование мозга на предмет аномалий. В медицинском центре в "Санта Кларе"  есть компьютерная томография. Это первое.

   Если результаты сканирования не выявят отклонений, то там же, на Восток-парк-авеню, работает группа психиатрии и поведенческого здоровья. Пусть побеседуют с Делией. Я учил только основы психологии, но сейчас даже мне стало понятно, что с женой что-то неладно. Возможно профессиональные психологи что-нибудь посоветуют.

   - Мда... Раньше надо было понять, что есть проблема. Раньше... - корил я себя.

      * * *

   В час дня я засобирался на обед. Через дорогу, наискосок, стоял чек-бар тайской кухни "Золотой рис". Там неплохо готовили. 

   Я уже направился на выход, когда в вестибюль вошла Делия с большой сумкой через плечо.

   - Ты куда, дорогой?

   - На обед.

   - Не ходи Тимоти. Я всё принесла. Пошли к тебе.

   - А дети где?

   - Дети дома. С Фридой и Линдой.

   И мы вернулись в мой кабинет.

   Делия, по-хозяйски сдвинув файлы, расставляла тарелки и судки. Такое впечатление, что она собралась кормить пехотное отделение.

   Я  посмеялся:

   - Дели, ты собираешься всё это в меня засунуть?

   - Ну... Сколько съешь. Остальное поставлю в холодильник.

   Приятно, когда женщина так за тобой ухаживает.

   Жена, когда закончила вываливать еду, отошла в центр кабинета.

   - А это будет на десерт.

   И, развязав поясок, распахнула ситцевый платье-халатик. Под этим платьем на ней были только туфельки.

   - Дорогая, ты поступаешь авантюрно...

   Она крутанулась вокруг себя так, что подол взлетел, не оставив ничего незамеченного из интимностей.

   - Да! Вот такая я авантюристка!

   - В приёмной кажется никого нет? - поинтересовался я.

   - В клинике вообще никого нет.

   - Отлично, - расплылся я в похотливой улыбке, - тогда начнём прямо с десерта...

   Когда с "десертом" было покончено и мы пополоскались в душе, я принялся за обед. Делия тоже подключилась и энергично работала вилкой.

   - Это мне... Мням... Мням... Линда...

   Супруга повертела вилкой перед лицом.

   - Это она подсказала - отнести тебе обед. И это... Ну и всё остальное.

   - Первый раз твоя подруга подсказывает тебе что-то правильное и полезное, - одобрил я.

   Потом поделился:

   - Знаешь, дорогая, я тут кое-что наметил...

   И я рассказал Дели о своих планах по её обследованию.

   Делия покрутила головой:

   - Тими, не надо никаких обследований. Я сегодня проснулась и у меня вот тут, - она положила ладошку на грудь, - так легко стало. Раньше здесь у меня  была какая-то частица темноты.  Вот. А сегодня я поняла, что её нет. И это знаешь как хорошо. Ночью меня осенило... Я прозрела... Я поняла, что ты мой муж...

   Я перебил:

   - Жаль, что тебе только сейчас это стало ясно. Всегда можно было просто заглянуть в свидетельство о браке...

   - Ну, да. Ну, да... Но сегодня я почувствовала это всем сердцем. Мы с тобой единое целое и я теперь ничего не боюсь... Ты - мой. Я - твоя. Наши дети, это тоже - наша связь. Понимаешь? Мы семья!

   Я успокоился.

   Но в четверг жену на МРТ всё же сводил.

   Абсолютно здоровый головной мозг! Абсолютно. Никаких отклонений.

   Так что... Жизнь продолжается.