От переводчика: В августе 23 года я поместил перевод первой части, которую не без оснований считал полноценным вполне приличным рассказом. Если бы я мог предположить, что потом появится такое тупое продолжение (Часть 2), я бы вообще не стал браться за этот текст.

***********************

ЗАКОН ИЛИ ПРАВОСУДИЕ... Иногда приходится принимать решение.

***********************

ЧАСТЬ 1

***********************

"Это судебное разбирательство, молодой человек, а не суд справедливости". Оливер Уэнделл Холмс-младший.

**********************

Мы с моим коллегой работали над этим проектом чуть больше месяца и теперь были готовы завершить его. Всё было на месте, ни одна деталь не осталась без внимания, мы были готовы нажать на пресловутый спусковой крючок.

Зайдя в бар отеля выпить по стаканчику на ночь, мы внимательно осмотрели обстановку. Там была горстка деловых путешественников в разной степени опьянения. В этом нет ничего необычного. Я искал общения, мой партнёр предпочёл уединение, и мы уселись в разных концах бара. Он выбрал место поближе к двери, а я прошёл в дальний угол и опустился на табурет рядом с парнем лет тридцати на вид.

Он был хорошо одет, высок ростом и обладал приятными чертами лица. Я всегда отлично разбирался в людях, даже когда случайно оценивал кого-то. Этот парень был уверен в себе и в том, что он самый умный парень в комнате.

Получив свой бокал 10-летнего ржаного виски Michter's Single Barrel Straight Rye, я завязал разговор.

— В городе по делам?

— Да, двухдневное совещание по продажам на скорую руку... ты?

— Да, но для меня это всего лишь один день. Утром отправлюсь домой.

— Ты откуда?

— Майами... ты?

— Даллас. Я не против приехать в Миннеаполис в это время года. В июле в Техасе чертовски жарко. Меня зовут Ник.

Он протянул руку.

— Приятно познакомиться, Ник, я Броуди.

— Интересное имя. Не думаю, что я знаю какого-нибудь Броуди.

— "Челюсти" вышли летом 75-го, мой отец был их большим поклонником. Я родился той осенью, и он назвал меня в честь персонажа Роя Шайдера, Шерифа Броуди.

Несколько минут было посвящено любимым фильмам, спорту, напиткам и т.д. Через несколько минут стало ясно, что моё первоначальное наблюдение было правильным.

Молодой мистер Ник был больше всего влюблён в самого себя. Какой бы фильм я ни упоминал, у него был фильм получше. Отличный скотч? Нет, у него было лучше. Будучи любопытным парнем по натуре, я просто позволил ему говорить и хвастаться собой почти час. Когда стало ясно, что у него развязался язык, а мозг твердил ему, что он на высоте, я сменил тему.

— Итак, Ник, как насчёт женщин? Я не вижу кольца, так что, полагаю, ты не привязан. Ты парень с одной девушкой или просто плывешь по течению?

— Чёрт возьми, чувак, позволь мне рассказать тебе о величайшем концерте в мире, Броуди.

Я наклонился к нему, давая понять, что мне искренне интересно.

— Замужние женщины. Вот где происходит действие. Одинокие девушки либо настолько чопорны, что даже не посмотрят на тебя, либо настолько уверены в себе, что не поняли бы, что такое хороший трах, даже если бы он стоял прямо перед ними.

— Действительно? Но чем отличаются замужние женщины? Я предпологаю, что если кто-то замужем, то она, по крайней мере, попытается хранить верность.

— Ха! Ты что, издеваешься надо мной? Сейчас не 1950-е, и ты не в сериале "Предоставь это Бобру", приятель. Большинству замужних женщин, которых я встречал, путешествуя по делам или возвращаясь домой в Даллас, нравятся острые ощущения от таинственного мужчины. Мысль о том, чтобы получить какой-нибудь член за спиной любящего муженька, так заводит, что даже самые милые футбольные мамочки, которых я встречал, выворачивали мне мозги.

— А как насчёт мужей?

— А что насчёт них? Чёрт возьми, если они не могут удовлетворить жену, она найдет кого-нибудь, кто сможет. Может быть, они и хорошие любовники, но она просто хочет разнообразить свою жизнь. Те, кто постарше, кому за 40, просто хотят знать, что они не за бугром. Пока ты знаешь, по какой линии их кормить и в какую сторону подниматься, когда трахаешь их, они просто тают в твоих руках. Что касается мужа, то почему мне должно быть не всё равно?

— Это интригующе, позволь мне угостить тебя выпивкой, я хочу услышать больше.

— Конечно, Броуди, ты пьёшь прекрасное виски, что говорит мне о том, что ты светский человек и можешь оценить то, что я говорю.

Я подозвал бармена, и он снова наполнил стакан Ника. Я наслаждался, медленно потягивая свой Michter's. Ник бил чуть сильнее. Вместо того чтобы наслаждаться виски за 50 долларов, он залпом выпил его. "Юный панк", - подумал я, продолжая свой допрос.

— Так что, какие-нибудь из этих твоих завоеваний заканчиваются в суде по бракоразводным процессам?

— Я не веду счёт, но уверен, что некоторые из них. Меня ловили всего пару раз, и я не жду результата. Я занимаюсь этим ради киски, а не ради того, чтобы украсть у парня жену. Мой единственный интерес - трахнуть какую-нибудь горячую, готовую на всё шлюшку и оторваться по полной. Если её вышвырнут на обочину, какое мне, к чёрту, дело?

— Даже если есть дети, которые окажутся в центре событий?

— Какого хрена, Броуди, ты мой священник или собутыльник? Я не собираюсь причинять вред детям, но если какая-нибудь мамочка захочет попрыгать на моих косточках и поваляться пару часов, я согласен. Как я уже сказал, эти замужние шлюхи - одни из самых диких сук на планете.

— Ладно, чувак, я не осуждаю. Есть ли какие-нибудь недавние примеры тех, которые оказались податливыми?

Он ухмыльнулся от уха до уха.

— Да, около четырёх месяцев назад я вернулся домой в Даллас, на местный водопой. Несколько женщин входят вместе. Похоже на одну из тех девичьих вечеринок. У каждой на пальце обручальное кольцо, и поначалу они тусовались вместе, просто пили и смеялись. Но я могу распознать возбуждённых за милю. Если знать, что искать, это легко.

— В любом случае, я проверяю их всех, но я продолжаю возвращаться к брюнетке, у которой красивые каштановые волосы и большие карие глаза. Похоже, она одна из самых старших в группе. Оказывается, ей было 42 года, и, как я уже говорил, она начала задаваться вопросом, всё ли ещё сексуальна. Она была чертовски сексуальна, высокая, с длинными великолепными ногами, которые заканчивались одной из самых сладких задниц, которые я когда-либо видел. Красивые сиськи в придачу. Я имею в виду, что она была всем комплектом, и я получил несколько кокетливых улыбок, когда мы смотрели друг другу в глаза.

— Итак, я подождал, пока одну или двух других женщин пригласят потанцевать, прежде чем сделать свой ход. Ты не спрашиваешь первым. Тебе нужна женщина, которая, возможно, не в отчаянии, но которая ищет кого-то, кто скажет ей, что она красива. Тебе нужна та, кто нервничает из-за того, что её ещё не выбрали. Их легче всего трахнуть.

— В любом случае, она соглашается выпить, а потом потанцевать. Вскоре она оказывается в моих объятиях, трётся о мой член и тяжело дышит мне в ухо. Я делаю это медленно, опуская руки, но не слишком быстро. Но после одной-двух песен она стонет, когда я сжимаю и ласкаю её попку. Теперь я знаю, что она моя.

— Мы быстро уходим и направляемся в отель через дорогу, где я трахаю её лучше всего в жизни. Я имею в виду, что она без ума от этого. Минет, и я вылизываю её в миссионерской позе, а затем она садится на меня верхом. Потом в душе, перед тем, как я наклоню её над столом и буду колотить сзади, шлепая по этой невероятной заднице. Всё это время она стонет или говорит мне непристойности: "Чёрт возьми, да, трахни меня сильнее, трахни мою замужнюю киску, ты, большой взведённый ублюдок". Если тебе нравится вокал, а мне нравится, ты на небесах.

В этот момент Ник переводит дыхание и берёт себя в руки, возможно, понимая, что он слишком взвинчен. Он встаёт с барного стула:

— Дай мне отлить, а потом я закончу рассказ. Ты не поверишь, что произошло дальше.

Пока Ника нет, я заказываю нам ещё по две порции. Подходит мой коллега со скучающим видом.

— Что-нибудь захватывающее или необычное? - небрежно спрашивает он.

— Нет, как всегда, та же песня.

— Думаешь, ты довольно скоро будешь готов покончить с этим?

— Да, я думаю, мы со стариной Ником допиваем нашу последнюю рюмку.

Без дальнейших разговоров он возвращается на своё место в конце бара, заказывает Michelob Ultra и начинает просматривать свой телефон.

Ник возвращается. Он берёт стакан и осушает его, не поблагодарив меня. Он слишком пьян, чтобы думать о таких культурных тонкостях, как манеры.

— Итак, ты говорил...

— О да, и вдруг раздаётся стук в дверь, и какой-то парень кричит: "Открой, Мэнди, я знаю, что ты там, немедленно открой дверь". Должно быть, у него в телефоне было какое-то устройство слежения. Мэнди была горячей штучкой, но уж точно не самым острым карандашом в коробке.

— Она просто смотрит на меня и шепчет: "О нет, о нет, этого не может быть... это мой муж Карл!" Она начинает всхлипывать и учащённо дышать, и всё, о чём я думаю, это то, что мне нужно убираться к чёртовой матери. Он колотится, она причитает, а я одеваюсь так быстро, как только могу.

— Я готов смыться меньше чем через минуту, поэтому распахиваю дверь и пытаюсь протиснуться мимо муженька Карла. Он вцепился в меня, но он не был крупным парнем, и я вполне могу за себя постоять. Я прижимаю его к стене и удерживаю там всего секунду. В его глазах ослепляющая ярость. «Успокойся, Карл, я не хочу причинять тебе боль. Я вас не знаю; я только что познакомился с вашей женой и прямо сейчас ухожу».

— Я сильно толкаю его, и он падает на пол. Я выхожу за дверь и иду по коридору, прежде чем он успевает сделать какую-нибудь глупость, которая привела бы к тому, что я надрал бы ему задницу. Последнее, что я слышу, направляясь к выходу, - это её крик: "Это не то, на что похоже".

— Теперь я хохочу во всё горло, пока бегу. Не то, на что это похоже? Какая глупая сука. Это было именно то, на что похоже. Мамочке выебали мозги, она изменила своему мужу, потому что хотела острых ощущений.

Ник ухмыльнулся, закончив свой рассказ.

— Не знаю, что произошло, и, как я уже сказал, мне всё равно. Я получил ту киску, которую хотел. Милая малышка Мэнди получила жёсткий трах, в котором нуждалась, а Карл получил по заслугам. Но именно так крошится печенье, верно, Броуди, старина?

— Думаю, да, Ник, - ответил я, глядя на своего собутыльника и прекрасно скрывая свои истинные чувства.

Мы посидели минуту или около того в тишине, когда Ник начал раскачиваться взад-вперёд на барном стуле.

Я схватил его и удержал на месте.

— Полегче, Ники, малыш, я думаю, ты, возможно, выпил лишнего. Ты в порядке?

— Чувак, виски подействовало мне на нервы, думаю, мне лучше лечь спать.

Он безуспешно попытался встать. Я поймал его прежде, чем он упал, и прислонил к стойке.

— У тебя есть ключ от номера, Ник? Я лучше помогу тебе добраться до постели. Я не думаю, что ты справишься с этим сам.

— Да, спасибо, чувак, - сказал он, доставая ключ от своего номера. - 419, если не возражаешь, помоги мне добраться до лифта и номера.

— Это не проблема. Рад помочь моему новому другу.

Я кивнул своему коллеге, который всё понял, он пошёл оплачивать счёт в баре, пока я провожал пьяного Ника в его номер. Я втащил его в дверь и бросил на кровать.

— Спасибо, брат, я действительно ценю твою помощь. Обычно я лучше справляюсь со спиртным, но сегодня, похоже, я легковес. Кстати, Броуди, я никогда не спрашивал тебя, чем ты занимаешься и есть ли у тебя сладкая киска на стороне.

Я почти почувствовал крошечную жалость, когда посмотрел на него сверху вниз. У него была такая глупая ухмылка на лице. Он выглядел нелепо.

— Что ж, Ник, у меня уникальная работа. Это очень прибыльное дело и может быть немного опасным, но я неплохо зарабатываю сам и всегда тщательно отношусь к своей работе.

Ник, казалось, вот-вот отключится, но я, должно быть, возбудил его любопытство, потому что он задержался со мной ещё на минуту или две.

— Хорошо, так чем ты занимаешься?

— Я убиваю людей, Ник.

— Ха! Очень смешно, Броуди, ну же, чувак, что ты делаешь?

Я тяжело вздохнул, пододвинул стул к краю кровати и сел, зная, что Ник не сможет резко двигаться, да и вообще не сможет двигаться примерно через три минуты.

— Я убиваю таких людей, как ты, Ник. Людей, которые совершают отвратительные поступки по отношению к другим, часто разрушая свою жизнь и жизни окружающих их людей. Сегодня вечером я работаю на джентльмена по имени Карл Дэнверс. Я полагаю, ты познакомился с ним несколько месяцев назад в отеле в Далласе.

Глаза Ника начали расширяться от страха. Он попытался сесть, но не смог.

— Совершенно верно, Ник. Ты трахнул его жену, но, что более важно, ты поимел их жизни. Они на пороге развода, и трое невинных детей в возрасте 7, 9 и 12 лет вот-вот станут частью ещё одной неблагополучной семьи.

— Карл нашёл меня через друга друга бывшего клиента. Посредством этого взаимного контакта он попросил меня уравновесить чашу весов правосудия. Он знает, что его изменяющая жена-шлюха воспользуется нашей шуткой о правовой системе в свою пользу, так что справедливости в суде не следует ожидать. Однако у него достаточно ресурсов, чтобы обеспечить правосудие над таким куском дерьма, как ты.

— Карл раздавлен, Ник, и ты сделал это с ним. Его дети опустошены. Его жена решила, что вместо того, чтобы бороться со своей виной, она посоветует ему смириться с этим. Она, дескать, имела право на своё веселье. Может, он и не может ничего поделать с этой шлюхой, но он чертовски уверен, что не собирается отпускать тебя с крючка, Ник.

— Итак, как я уже сказал, ты сбил Карла с толку и разрушил его семью, но завтра они все будут живы и смогут попытаться собрать кое-что воедино. С другой стороны, ты будешь мёртв примерно через десять минут. Тебе не следовало пить с незнакомцами, Ник, особенно если ты собираешься трахать женщин, которые принадлежат другим мужчинам, и оставляешь свой напиток без присмотра. Чёрт возьми, Ник, с тобой было просто чертовски легко. Возможно, мне придётся вернуть Карлу небольшую сумму.

Ник теперь булькал, пытаясь заговорить, но не мог произнести ни слова.

Раздался тихий стук в дверь, и я ненадолго оставил его, чтобы впустить своего коллегу.

Он бросил один взгляд на Ника

— Итак, у нас здесь всё хорошо.

— Ага.

У Ника оставалось всего пара минут. Я ударил его по лицу, чтобы привести в чувство.

— Ник, слушай внимательно. Я - последний, кого ты когда-либо встретишь на этой земле, и я хочу, чтобы ты знал, что это лицо человека, который любит свою работу.

Глаза Ника затрепетали, затем закрылись.

Нам с коллегой потребовалось несколько минут, чтобы всё стереть. Это не имело значения, мы никуда не торопились. Копы просмотрят записи после того, как обнаружат тело, но они ничего не найдут. Двое мужчин, запечатлённых камерой наблюдения в баре и камерой в коридоре, входящие в эту комнату, совсем не походили на свои настоящие личности.

Девяносто минут спустя, когда наша профессионально разработанная маскировка была снята и сожжена дотла, мы поднялись на борт двумя разными рейсами. Его - в Монреаль, мой - в Боузмен, штат Монтана. Работа выполнена, и мы больше не будем разговаривать месяц или два, пока не появится следующая работа.

Прямо перед взлётом я отправил короткое сообщение мужчине, который отправит сообщение другому мужчине, чтобы тот отправил сообщение ещё одному мужчине и передал сообщение мистеру Карлу Дэнверсу в Техас.

"Мусор вынесен".

**************************

ЧАСТЬ 2

*************************

"Некоторые долги забавны, когда вы их приобретаете, но ни один из них не доставляет удовольствия, когда вы собираетесь их погасить". Огден Нэш

******************************

Карл Дэнверс закрыл свой одноразовый телефон после получения сообщения "Мусор вынесен". Он сидел в своем офисе и ждал сообщения о том, что Ник Карлсон, кусок дерьма, который трахнул его жену, мёртв. Карл передал свой телефон одному из своих помощников, который задержался на работе, но знал, что босс хорошо о нём позаботится.

— Уничтожь это письмо, а затем возвращайся домой к своей семье. Передай привет своей жене и возьми выходной завтра, чтобы загладить свою вину.

— Не парься, босс, она понимает, что время от времени возникают проблемы, всё хорошо.

Карл вручил Эду конверт с двумя билетами на частную экскурсию по выставке Ван Гога, которая открывалась в эти выходные в DMA.

— Я знаю, Кэти любит искусство, так что вы двое повеселитесь завтра. Увидимся в понедельник.

Эд Таннер повернулся и ушёл, улыбаясь тому, как ему повезло, что его нашёл и нанял Карл Дэнверс. Он знал, что Кэти будет в восторге, а это означало, что ему лучше позвонить своей маме и спросить, могут ли они оставить детей завтра вечером. Он знал, что жена выразит своему мужчине свою признательность, и он не хотел, чтобы её прерывали.

Карл Дэнверс был вундеркиндом. В старших классах его IQ был протестирован и составил 166 баллов. У Альберта Эйнштейна IQ равнялся 160. Дэнверс был блестящим ребёнком, и родители научили его быть трудолюбивым. Эта комбинация открывала Дэнверсу дверь за дверью, в то время как вызывала припадки у любого, кто шёл против него.

Когда ему было двенадцать, родители усадили его и объяснили, какой он на самом деле одарённый. Это его не удивило и не сделало самоуверенным. Он всегда знал, что у него исключительный мозг, и просто воспринимал это как часть того, кем он был. Нечем хвастаться и не за что извиняться, поскольку он ничего не сделал, чтобы заслужить это. Он просто родился таким.

Во время беседы его родители подчеркнули важность ответственности за подарок, который ему сделали. В их словах содержалось требование, чтобы он оставался скромным и добрым. Его отец подчеркивал верность и надёжность, в то время как его мама подробно рассказывала о доброте и этике. Оба были категорически согласны в одном. Будь мягок. Под этим они подразумевали "Силу под контролем", а не слабость.

Его отец выразился об этом так. "Сынок, будь парнем, который заботится об окружающих его людях, но также будь парнем, который требует верности от себя, а также от семьи и близких друзей. Никогда не терпи предательства или обмана. Быть выставленным дураком - признак слабости, поэтому никогда не ищи неприятностей, но и никогда не позволяй никому воспользоваться тобой или причинить тебе зло, не исправив ситуацию".

Карл Дэнверс принял этот урок близко к сердцу. По пути он проиграл несколько кулачных боев, но смог постоять за себя. Он не был каким-то большим плохим ублюдком, который мог раздавить любого на своём пути, но он был парнем, который яростно сражался и поднимался на ноги независимо от того, сколько раз его сбивали с ног. К тому времени, когда он учился на первом курсе средней школы, даже местные молодые головорезы уважали его настолько, что оставляли в покое.

Но Дэнверсу всегда нравилось использовать свой ум больше, чем кулаки. Он мог переиграть в споре любого, включая большинство своих учителей. Он учился в выпускном классе престижной частной школы для мальчиков, когда учитель допустил серьёзную ошибку в задаче, которую он преподавал. Карл сразу это заметил, но ничего не сказал до окончания урока.

— Извините, доктор Симмс, но не могли бы вы уделить мне минутку?

— Конечно, Карл, что я могу для вас сделать?

Карл подошёл к доске и схватил кусок мела. Примерно через десять минут учитель ахнул.

— Хорошо, хорошо, мистер Дэнверс, вы заметили мою ошибку и исправили её. Но почему вы не высказались в классе?

— Меня всегда учили уважению и доброте, доктор Симмс. Вы неизменно более чем справедливы ко мне, поэтому я хочу относиться к вам так же. Я не был заинтересован в том, чтобы проявлять неуважение перед классом, и я знал, что как только вы это увидите, то сразу это поймёте.

С того дня Карл и доктор Симмс стали друзьями на всю жизнь. Так Карл прожил свою жизнь. У него появилось множество единомышленников и друзей, которые уважали и ценили его. Он поступил в Принстон с полной отдачей и окончил его за 2, 5 года с двумя дипломами по истории и финансам. За это время он обнаружил, что интеллектуальный вызов идеям нравится ему больше, чем математика или естественные науки, поэтому после окончания он вернулся в Техас и поступил в юридическую школу UT-Austin. Опять же, на полной скорости.

Калифорнийский университет не входил в десятку лучших юридических школ. Он занимал 15-е место в стране. Однако Дэнверс знал, что хочет заниматься уголовным правом в Техасе. Никогда не было слишком рано начинать налаживать связи и нетворкинг. Он занял первое место в своём классе, и не менее двадцати юридических фирм по всей стране предлагали ему присоединиться к ним.

Мартин и Миллнер из Далласа. Они были известны как одни из самых крутых адвокатов по уголовным делам в стране. M & M's, как они в шутку называли себя, не были крупнейшей фирмой в городе. Всего в штате было всего 57 человек. Было шесть старших партнёров, включая основателей, Томаса "Бадди" Мартина и Трэвиса Милнера, оба родились и выросли в Техасе, гордые, вооружённые до зубов техасцы в четвертом поколении.

Другими четырьмя партнёрами были Мигель Фернандес, Ханна Проктер, Джад Чандлер и Миа Карлсон. Остальная команда состояла из четырёх младших партнеров, двадцати юристов, девяти параюристов, шести техников-исследователей и двенадцати помощников администратора. Девяносто процентов их рабочей нагрузки приходилось на защиту по уголовным делам, а остальные десять - на различные любимые проекты старших партнёров.

В январе 2005 года высшее руководство собралось за своим конференц-столом для того, что, по мнению большинства, будет долгим и изнурительным процессом отбора, когда каждый старший партнёр предложит своих кандидатов на три новые должности младшего специалиста, которые откроются весной. Все были удивлены, когда вошел управляющий партнёр Милнер и сбросил бомбу.

— Все уберите свои файлы с кандидатами и слушайте меня очень внимательно.

Глаза заметались по комнате. Все знали, что Трэвис был не только крутым занудой, но и самым умным человеком в команде... по большому счету... что о чём-то говорило, поскольку Бадди в своё время закончил юридический факультет Йельского университета № 1.

Он бросил одну папку на стол.

— Что бы еще ни случилось этой весной, есть только одна вещь первостепенной важности. К 15 мая молодой человек из этой папки должен быть в конюшне M&M. С этой целью мы нанимаем не трёх новых сотрудников, а одного, но платим ему утроенную оплату.

Головы начали качаться, а языки - шептаться.

— Я знаю, о чем вы думаете, никто не может быть настолько хорош, и это создало бы ужасный прецедент для наших нынешних и будущих сотрудников. Что ж, позвольте мне кое-что сказать. Этот парень - грёбаный учёный. Он определённо настолько умён, и он намерен практиковать уголовное право в Техасе. В своё время я служил в Корпусе с его стариком, и мы воссоединились около шести лет назад. Я слежу за этим молодым человеком и могу сказать вам одно наверняка. Мы никогда не хотели бы сидеть по другую сторону стола от него... НИКОГДА.

В этот момент вмешался Бадди.

— Трэвис прав, ребята. Все вы получите копию его кандидатского досье.

В этот момент он повернулся в кресле и жестом подозвал свою исполнительную помощницу Марту Коллинз, которая больше походила на матриарха фирмы, чем на администратора.

— Марта, будь добра.

Когда Марта вручила каждому партнёру по папке, Бадди продолжил.

— Пожалуйста, пока не открывайте их, следующая часть важна.

— Карл Дэнверс войдёт в пятерку лучших юристов страны в течение десяти лет. У него были предложения от всех серьёзных фирм в США, шесть из Англии, два из Германии и одно очень, очень выгодное предложение из Швейцарии. Проще говоря, этот парень может назвать свою цену и работать там, где, чёрт возьми, он захочет... Прости, Марта, пожалуйста, прости мой французский... Мы не можем конкурировать ни с одним из этих предложений, за исключением одной вещи. Карл Дэнверс твердо намерен практиковать уголовное право в своём родном штате, великом штате Техас, и, по какой-то причине, известной только Богу, его старик высокого мнения о Трэвисе и посоветовал своему сыну присоединиться к little ol us.

— Итак, - заключил Трэвис, - в этом году мы с Бадди объявляем конкурс audible. Мы надеемся, что вы прочтёте этот файл сегодня вечером, вернётесь завтра и проголосуете за то, чтобы мы предложили Карлу Дэнверсу именно то, что указано в этом контрактном предложении. Но независимо от того, проголосуете вы "за" или "нет", он наш парень, и мы собираемся сделать всё, что в человеческих силах, чтобы заполучить его.

Фернандес поднял глаза на этот последний комментарий, на его лице отразилось сочетание удивления и разочарования.

— Вам важно наше мнение?

— И да, и нет, мой друг. Нам, безусловно, нужна ваша поддержка в этом... всех вас. Но, в конце концов, мы с Бадди пришли к единому мнению, что этот ребёнок стоит большего, чем мы можем изложить на бумаге или обсудить за этим столом.

В этот момент вмешалась Ханна.

— Итак, мы голосуем "за" или... что?

Трэвис уважал всех за столом. Он был о них более высокого мнения, чем о ком-либо другом, кого он знал, но он был серьёзным парнем.

— Ханна, и все вы; мы высоко ценим каждого из вас и считаем вас равными себе. Все вы здесь уже восемь лет или больше, и вы знаете, что такого никогда раньше не случалось. Скорее всего, это больше никогда не повторится. Но этот молодой человек - талант Майкла Джордана или Тайгера Вудса. В конечном итоге он, вероятно, перепишет руководство по защите от правонарушений в уголовном праве.

— Кроме того, мы знаем, что если каждый из вас доверится нам в этом, произойдут две вещи. Во-первых, в течение часа после знакомства с ним вы будете впечатлены не меньше, чем мы с Бадди. Во-вторых, вы от души поблагодарите нас за то, что мы наняли его, поскольку его работа окажет огромное влияние на престиж и способность зарабатывать каждого партнёра в фирме.

— Итак, итог, мы настоятельно хотим, чтобы вы проголосовали "за". Но если по какой-то причине завтра к этому времени у нас этого не будет... вот дверь.

И вот как Карл Дэнверс в конечном итоге стал M& M весной 2005 года. Сначала партнёры немного поворчали, выходя за дверь со своими документами. Прочитав их в тот вечер, они убедились, что Бадди и Трэвис попали в точку. После первого часа, проведённого с Карлом на следующий день, пророчество Трэвиса, состоящее из двух частей, сбылось. Голосование со счетом 6:0 стало самым простым в истории M& M.

Дэнверс защищал свою роль юриста с умом и напористостью, соответствующими его репутации. Многие из его коллег поначалу отнеслись к этому скептически, но к концу лета 2005 года все, от верхушки фирмы до самых низов, были с энтузиазмом покорены.

Дэнверс видел несоответствия, которые упускали другие. Он мог читать присяжных так же легко, как книгу комиксов. Только благодаря его работе по отбору присяжных в первый год работы в фирме были вынесены оправдательные приговоры по трём крупным делам, которые принесли M & M более 2, 5 миллионов долларов. Его понимание юридической силы и маневрирования в зале суда было сверхъестественным. Его жажда юридических знаний, казалось, никогда не угасала, и люди часто видели его в юридической библиотеке поздним вечером или ранним утром. Прокуроры возненавидели его, но каждый клиент в районе большого Далласа - Форт-Уэрта, нарушивший закон, хотел заполучить его. К тому времени, когда пыль улеглась в конце его третьего года, доходы M& M выросли более чем на 50%.

Но что казалось самым странным его коллегам по M & Mer's, так это его скромность и доброта. У него всегда была возможность помочь коллеге, и он никогда не хвастался, даже когда было ясно, что его работа выиграла дело. Он был твёрд в своих убеждениях и беззаветно предан своему племени, но никто никогда не слышал, чтобы он разглагольствовал или срывался на коллеге. Он не был идеален, он мог расстраиваться, если другие не могли угнаться за его мыслями, и ему пришлось научиться считать, что не все понимают, что он говорит. Но M & M были на карте, и эта молодая суперзвезда поместила их туда.

На шестой год его работы в фирме, впервые в качестве полноправного партнёра, произошло нечто экстраординарное. Полицейский из Форт-Уэрта, детектив по имени Сид Монкриф, был арестован за убийство своей жены. Все в правоохранительных органах Северного Техаса и вокруг них были шокированы.

У Монкрифа была безупречная репутация в полиции, он получил несколько наград и одну медаль почёта за то, что обезвредил трёх хулиганов во время неудачного ограбления банка. Детектив Монкриф был в банке, когда произошло ограбление. Сид застрелил одного и задержал двух других без каких-либо жертв среди гражданского населения. Некоторые из его приятелей начали называть его Грязным Гарри, но Монкриф просто отмахнулся от этого, сказав, что ему повезло, что он был там, чтобы помочь. Он был полицейским.

Сид и его жена Эбби были женаты шестнадцать лет, и, как все видели, их отношения были на очень прочной основе. То, что это было крайне необычно для браков полицейских, выделяло их среди всех. Эбби была директором средней школы, и её любили в округе и сообществе.

Однажды весенним днем Эбби пропала. Поскольку она была женой популярного детектива, ее исчезновение привлекло немедленное внимание. Розыскные мероприятия были объявлены по всему штату, и казалось, что каждый полицейский, Управление по борьбе с наркотиками, ФБР, техасский рейнджер и старый добрый парень с дробовиком помогали искать Эбби. Всё сообщество было глубоко опечалено, когда её тело было найдено в машине на безлюдной дороге за пределами небольшого городка Купер, штат Техас, в государственном парке Купер, примерно в 90 минутах езды к северо-востоку от Далласа.

Ещё большим шоком для всего округа стало то, что детектив Сид Монкриф был арестован и обвинён в убийстве первой степени, повлекшем смерть его жены Эбби. Никто не мог в это поверить, но у TBI (Техасского бюро расследований), похоже, были неопровержимые доказательства.

Вот где история становится интересной. Монкриф уважал, но не любил Карла Дэнверса. Дэнверс победил окружного прокурора Форт-Уэрта в нескольких делах, в которых Монкриф был ведущим следователем. За все годы службы в полиции он никогда не видел никого похожего на Дэнверса. Было ясно, что он всегда был на два шага впереди всех остальных в зале суда, включая судью.

Монкриф знал, что он невиновен, и 99, 9% сотрудников полиции согласились с этим. Но у TBI были веские доказательства судебной экспертизы и ДНК, а также пара свидетелей, которые видели детектива в машине со своей женой всего за час до её исчезновения. Также было обнаружено, что семья Монкрифа владела недвижимостью в этом районе ещё в конце 1800-х годов. Было установлено, что убийство было совершено на этой территории, а затем автомобиль был отогнан в отдалённый район и брошен.

Монкриф содержался в окружной тюрьме в ожидании слушания о залоге. Он находился в одиночной камере вдали от генерального прокурора для его собственной безопасности. За два часа до слушания о его освобождении под залог детектив сидел в своей камере, пытаясь понять, как позволить себе нанять приличного адвоката, когда за ним пришёл один из охранников.

— Ещё не время для моего слушания, Майк, в чём дело?

Майк Келли только улыбнулся.

— Эй, коп, просто заткнись и следуй за мной.

"Вот это да", - подумал Монкриф.

Когда он вошёл в комнату для допросов, его приветствовал не кто иной, как Карл Дэнверс, который встал и протянул ему руку.

— Сид, мне очень жаль видеть тебя при таких обстоятельствах, но надеюсь, что найдётся несколько минут твоего времени.

Монкриф был слишком потрясён, чтобы говорить, он просто сел, наконец выдавив из себя:

— Конечно, советник.

— Сид, я не знаю, есть ли у тебя адвокат или нет, но я хотел бы представлять тебя в этом деле. Я предполагаю, что ты терпишь таких парней, как я, но не очень нас любишь, поскольку большую часть времени мы были по разные стороны стола. Но благодаря другу, который останется неназванным, я ознакомился с доказательствами и пришёл к двум выводам.

Монкриф не перебивал.

— Во-первых, ты не убивал Эбби. Кстати, я очень сожалею о твоей потере. Я не могу представить, через что ты проходишь на этом фронте. А во-вторых, я знаю, без тени сомнения, что если я не буду представлять тебя, ты отправишься в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Итак, я хотел бы взяться за это дело.

Сид был совершенно ошарашен.

— Мистер Дэнверс, спасибо вам за ваши соболезнования и ваше предложение. Но я никогда не смог бы позволить вам даже представлять меня на предъявлении обвинения, не говоря уже о суде. Могу я спросить, почему вы пришли к выводу, что я не убивал свою жену?

— Сид, если ты сможешь наскрести десять тысяч, я возьмусь за твоё дело. Таким образом, мы оба сможем держать голову высоко. Ты не будешь принимать милостыню, а я буду иметь честь защищать одного из лучших копов в нашем городе. Насколько я знаю, всё просто. В том, что ты убил свою жену, нет никакого смысла. В нашей фирме работает обширная следственная группа, и за последние сорок восемь часов я поручил им провести очень специфические раскопки. У вас был хороший брак, без дурачеств, два человека, которые были влюблены друг в друга со средней школы.

— Мы оба знаем, детектив, что когда что-то не имеет смысла, значит, где-то есть крыса. Но мы также знаем, что когда дважды два складывается в четыре, нет смысла пытаться опровергнуть то, что очевидно верно. Для меня очевидно, что ты ни за что на свете не убил Эбби. Итак, Сид, сможешь ли ты откопать десять тысяч в ближайшие три месяца?

Именно тогда и началось одно из самых странных партнёрств в истории уголовного правосудия Техаса. Два часа спустя судья Эктор Санчес был немного сбит с толку судебным приставом, объявившим дело "народ против Сид Монкриф обвиняется в убийстве первой степени", а из глубины зала суда раздался сильный голос: "Карл Дэнверс для защиты, ваша честь".

Каждый полицейский в округе был шокирован, узнав, что Дэнверс представляет одного из них. Но когда они узнали, что их брату нужна помощь с половиной гонорара в 10 тысяч, пакет был заполнен до конца дневной смены. Сказать, что их инвестиции были потрачены с пользой, было бы преуменьшением десятилетия.

Девять месяцев спустя, когда Сид Монкриф предстал перед судом по обвинению в убийстве первой степени после смерти своей жены, Карл Дэнверс стал Майклом Джорданом, Уэйном Гретцки и Пейтоном Мэннингом в зале суда в одном лице.

В первой части судебного процесса обвинение, возглавляемое молодым сорвиголовой Тайсоном Годдардом, опрашивало тех свидетелей, которые у них были, а их было немного. Большинство их показаний были косвенными, но некоторые из них были довольно изобличающими. Дэнверс, со своей стороны, сидел, делая кое-какие пометки тут и там, но большую часть времени он просто казался незаинтересованным. Время от времени он задавал вопросы или возражал время от времени, но редко обращал серьёзное внимание на то, чем делился кто-либо из свидетелей.

Единственным исключением был капитан Пол Бреннан. Ирландский полицейский старой закалки Бреннан не был глупцом. Он сказал, что ему ненавистно, что такой хороший человек, как Монкриф, мог быть доведён до убийства своей жены. Он настаивал, что Сид был хорошим полицейским и лучшим человеком. Оказалось, что он терпеть не мог давать показания в пользу обвинения и делал это неохотно.

Дэнверса, казалось, очень интересовало взаимодействие Бреннана с Монкрифом в день убийства. Разговаривал ли он с детективом в то утро до или после переклички? Давал ли он Сиду какие-либо указания по какому-либо из дел, над которыми он и его напарник работали? Видел ли он детектива Монкрифа в конце своей проверки? Оказалось, что капитан в тот день взял больничный, чтобы сходить на приём к врачу, и понятия не имел о действиях Монкрифа или его местонахождении.

Как оказалось, у Дэнверса была веская причина упомянуть об отсутствии капитана в тот день. Как только началась защита, Карл был сосредоточен, лаконичен и сосредоточился на атаке. Свидетель за свидетелем, эксперт за экспертом, полицейские, пожарные, соседи и другие сотрудники были призваны продемонстрировать, что Монкриф не мог убить свою жену ни физически, ни эмоционально.

Как только он накрыл на стол, он начал наслаждаться истинным порядком событий, как он их понимал. Он был похож на голодную собаку, набрасывающуюся на кость. Он скрупулезно собирал каждый элемент своей аргументации по кусочкам. В какой-то момент Сид взглянул на скамью присяжных и позже описал то, что он увидел, как двенадцать мужчин и женщин, "загипнотизированных блеском".

Когда он закончил после двух дней выяснения того, что произошло на самом деле, судья посмотрел на деморализованного прокурора Годдарда и просто сказал: "Ну что, адвокат?"

Годдард поднялся на ноги, застегнул пиджак и, говоря бессмертными словами Джима Троттера III, сказал:

— Ваша честь, штат хотел бы снять все обвинения.

Все полицейские, кроме одного, присутствовавшие на процессе, вскочили на ноги и зааплодировали. Единственным исключением был капитан Пол Бреннан, который пытался выбраться через заднюю дверь, когда два детектива из его отделения столкнулись с ним.

— Пол Бреннан, вы арестованы за убийство Эбби Монкриф. У вас есть право хранить молчание...

Девятью месяцами ранее, повинуясь внутреннему чутью и вложив 25 000 долларов из своих собственных денег, Карл Дэнверс отправился на задание освободить своего невиновного клиента и помочь копам привлечь настоящего убийцу к ответственности. Он и его команда неустанно следовали каждой возможной зацепке. Они заглянули под каждый камень, пока не обнаружили, что у Эбби и капитана Пола роман. Как оказалось, Эбби чувствовала тяжесть вины и призналась своему любовнику-говнюку, что собирается во всем признаться мужу. Два дня спустя она умерла, так и не сказав мужу, что сбилась с пути и была лживой обманщицей.

Собственная жена Дэнверса Мэнди дала ему все основания ненавидеть мошенников. Он знал об одном шестимесячном романе, который закончился несколькими месяцами ранее, когда любовник-латиноамериканец в один прекрасный день бросил её и исчез, не сказав ни слова. Однако Мэнди была принципиально неверна, поэтому через несколько недель она начала встречаться с другим парнем.

Какой-то подонок из Далласа по имени Ник Сантос привлёк внимание Мэнди. Высокий, симпатичный, но шириной в милю и глубиной в дюйм, когда дело касалось мозгов. Дэнверс знал, что ему нужно делать, и тщательно выполнил свой план. Он дал ей время прийти в себя после первого свидания, но теперь, когда схема была установлена, он привёл свой план в действие. Он столкнулся с Сантосом и своей женой в гостиничном номере. Сантос сбил его с ног и убежал, как последний слабак, которым он и был. Карл отпустил его, зная, что судьба этого куска мусора уже решена.

Однако жена Дэнвера действовала по принципу "я заберу детей и разорю тебя финансово при разводе". Карл не понял, почему его жена была одновременно нераскаявшейся и такой глупой. Она знала, что её муж умён, но, очевидно, недооценивала его. Ник Сантос тоже пропал. Но он не исчез. Его нашли мёртвым от передозировки наркотиков в гостиничном номере в Миннеаполисе. Если бы Мэнди была хотя бы вполовину так умна, как возбуждена, она, возможно, что-то заподозрила бы, но оказалось, что она была тупа как скала.

Во время судебного процесса Карл продолжал складывать кусочки головоломки, чтобы разобраться со своей изменяющей женой. Он нанял адвоката по бракоразводным процессам, как только его жена решила подать заявление. Дэнверс жил в хорошей квартире примерно в двух кварталах от своего офиса и каждые выходные навещал своих троих детей. Он обожал детей, а они его. Не то чтобы они не любили свою маму, но, к счастью, каждый из них унаследовал часть мозгов своего папы, и они инстинктивно знали, что он хороший и цельный человек.

Они были молоды, сейчас им 8, 10 и 13 лет, но они знали, что между их родителями, похоже, всё кончено. Они плакали, но у них также был прочный фундамент, а в случае с их отцом - надёжный, как скала, родитель. Они переживут шторм. Карл был уверен, что при правильной любви и руководстве у них всё будет хорошо. Пришло время привести в действие заключительную часть его плана.

Карл позвонил Мэнди через пять дней после суда, во вторник. У неё, по крайней мере, хватило порядочности поздравить его с победой. Карл намеренно говорил немного устало и спросил Мэнди, может ли она зайти в офис для личной беседы, вдвоём без адвоката. Не будучи самым острым карандашом в коробке, Мэнди пришла к выводу, что Карл вот-вот сдастся и даст ей всё, что требовали она и её адвокат-акула. Она согласилась на встречу, которая была назначена на пятницу в четыре часа пополудни, когда все партнёры и большинство сотрудников уже должны были уехать на выходные.

Когда она приехала, то прошествовала в его кабинет со всей уверенностью Джо Намата за несколько дней до третьего Суперкубка. Уверенная в себе, она плюхнулась в мягкое кресло, в то время как Карл стоял, прислонившись к своему столу. Ему почти стало жаль её. Почти...

— Итак, Мэнди, я подумал, что было бы лучше, если бы мы вдвоём завершили наши переговоры о разводе. Я полагаю, ты готова продолжать свою жизнь. Я знаю, что я готов.

— Конечно, Карл, - ухмыльнулась Мэнди, - просто подпиши петицию, которую тебе дал мой адвокат, и мы сможем разойтись в разные стороны.

— Извини, Мэнди, но этого никогда не случится. Я подумал, что окажу тебе любезность и скажу лицом к лицу, что произойдёт в ближайшие тридцать минут.

— Пошёл ты, Карл, - выплюнула Мэнди. - Я не могу поверить, что ты привёл меня сюда, чтобы тратить моё время впустую.

Она поднялась, чтобы уйти.

— Сядь, чёрт возьми, Мэнди, - ответил Карл ровным тоном, от которого у неё по спине пробежал холодок, но она попыталась сохранить то, что, по её мнению, было преимуществом.

- А если я не буду вести себя как следует, что ты собираешься с этим делать?

В этот момент панель за столом Карла открылась, и в офис вошёл очень хорошо одетый азиат. Он подошёл и встал примерно в пяти футах от Мэнди, между ней и дверью.

— Ну, я передам тебя моему коллеге мистеру Бандо. Он очень хорош в своём деле.

Мистер Бандо стоически изучал Мэнди. От этого у неё по спине пробежал ещё один холодок.

— Ха, - ответила Мэнди, стараясь казаться храброй, но села обратно. - Хорошо, я поиграю в вашу глупую игру несколько минут. Итак, что же будет дальше, мистер Дэнверс?

— Я собираюсь предложить тебе два варианта, Мэнди, и ты выберешь один из них. Вариант первый... Ты уезжаешь из города на следующие шесть месяцев и работаешь у моего друга в Нью-Йорке. Мой партнёр, который останется неназванным, владеет несколькими предприятиями, одно из которых занимается элитными проститутками. Поскольку ты так любишь трахаться, ты можешь заработать несколько баксов, раздвигая свои шлюшьи ножки.

Мэнди посмотрела недоверчиво.

— С какой стати мне делать такую мерзость?

— Забавно, что ты думаешь, что трахаться за деньги - это подло, но предавать тех, кого, по твоим словам, любишь, переспав с кем попало, - это нормально. У тебя чертовски извращённое чувство правильного и неправильного, сука. Причина, по которой ты это сделаешь, двоякая. Во-первых, потому что я требую от тебя оплаты за ту боль и страдание, которые ты причинила мне. Во-вторых, ты должна за ту боль, которую это причиняет и будет причинять нашим детям. Ты не можешь изображать шлюху, а затем уйти с половиной моего имущества и основной опекой над нашими детьми. В течение шести месяцев ты будешь платной проституткой и будешь трахаться с тем, с кем твой сутенёр скажет тебе трахаться, любым способом, который она скажет.

Бровь Мэнди изогнулась.

— Да, верно, твоим куратором будет женщина. Я настоял на этом. Он нашёл это забавным.

— Твоя жизнь в течение следующих шести месяцев будет в её руках. Мне сказали, что у тебя будет не менее шести "свиданий" в неделю. Некоторые мужчины старше, некоторые моложе. Некоторые имеют значительный избыточный вес и наслаждаются бурным сексом. Некоторые будут в группах, а другие - в одиночку. Ни одна из ваших дырочек для обмана не будет закрыта, и я склонен полагать, что у некоторых клиентов очень извращённые представления об удовольствии.

— По истечении шести месяцев, если у тебя не будет ЗППП, ты вернёшься в Даллас, подпишешь документы о разводе, которые я составил, и мы расстанемся. Ты сможешь видеться с детьми две субботы в месяц и две недели летом. Через год, если они захотят провести с тобой больше времени, я не стану им отказывать.

Теперь Мэнди дрожала, потому что даже она была достаточно умна, чтобы понять, что Карл был смертельно серьёзен.

— Ты сумасшедший! Несколько человек видели, как я заходила сегодня, и двое моих друзей знают, что я здесь. Я думала, ты такой умный, но тебе это никогда не сойдёт с рук.

Карл ничего не сказал, но посмотрел на Бандо. Когда тот двинулся к Мэнди, она вздрогнула. Азиат спокойно достал из кармана телефон, нажал пару клавиш и передал телефон Мэнди. Следующие пять минут она смотрела и слушала о смерти Ника Сантоса. Она была вне себя от стыда.

Когда всё закончилось, из той же скрытой двери, из которой вышел Бандо, появилась женщина. У неё было такое же телосложение, как у Мэнди. У неё были такого же цвета волосы и кожа. На ней был такой же наряд, как на Мэнди. Она молча стояла, пока Карл продолжал.

— Моя дорогая неверная жена, все, кто видел, как ты приехала, увидят, что ты уходишь так же, как и вошла. Твоим друзьям позвонят, и они услышат твой голос, сообщающий им, что всё в порядке, и ты идёшь ужинать с Джимом, твоим новым приятелем по сексу. Если их спросят, они скажут именно это, потому что это то, во что они поверят. Вероника - очень опытный имитатор, и я не сомневаюсь, что она будет убедительной.

Мэнди поняла, что с каждым моментом её возможности сужаются. Её муж действительно был гением, и ей следовало быть гораздо осторожнее.

— Ты сказал, что есть два варианта. Какой другой? Если я откажусь стать шлюхой, мистер Бандо воткнёт в меня иглу, и я умру в считанные мгновения?

— Я бы никогда не позволил тебе быть такой счастливицей, Мэнди. Если ты откажешься, мистер Бандо воткнет иглу, но ты не умрёшь. Ты проснёшься в чужой стране. Может быть, в Мексике, возможно, в Бразилии или даже на Украине, где будешь жить и работать в местном публичном доме, пока не умрёшь.

— Ты не можешь быть серьёзным! - Воскликнула Мэнди, её липкие руки начали дрожать.

— Я смертельно серьёзен, сучка.

Карл ответил таким злобным взглядом, что ей пришлось отвести глаза.

— Ты разбила моё сердце, Мэнди, и разрушила нашу семью из-за дешёвого секса. Как я уже сказал, ты не можешь просто так уйти. Ни за что на свете я не позволю тебе почувствовать небольшой укол, а затем отойти в сторону, так и не испытав той боли, которую ты причинила. Ты так легко не отделаешься.

— Если ты откажешься от первого варианта, мистер Бандо даст успокоительное, и ты очнёшься в очень тёмном месте, где тебя будут использовать, а затем выбросят. Ты никогда больше не увидишь своих детей. Со временем ты станешь для них лишь смутным воспоминанием. Ты никогда не увидишь выпускной, свадьбу или рождение внука, если будешь думать, что я блефую, и заставишь меня использовать второй вариант.

— Поверь. Полиция Далласа некоторое время будет рыскать вокруг, задавая вопросы и проводя небольшое расследование. Они увидят, что ты была здесь, а затем ушла. Твои друзья расскажут о своём последнем разговоре с тобой и о том, что ты казалась совершенно нормальной. Мальчик-игрушка засвидетельствует, что ты звонила и отменила ужин. Никто, и меньше всего я, никогда не будет привлечён к ответственности за твоё исчезновение, поскольку никакой нечестной игры никогда не будет доказано. Короче говоря, все мы продолжим жить своей жизнью.

— Но не ты, Мэнди. Никто не будет тебя искать, никто не придёт тебе на помощь. Ты будешь совсем одна, и тебя будут трахать по 8-10 раз в день самые грязные люди в округе. Ты не проживешь и двух лет в такой обстановке. Венерические заболевания доберутся до тебя задолго до этого, и не будет ни ухода врача, ни медицинской помощи. Просто ты умрёшь где-нибудь в глухом переулке в полном одиночестве. Всё, что у тебя останется, это воспоминания о том, что у тебя было, и о том, как ты всё это испортила, чтобы умереть смертью шлюхи.

Сказать, что Мэнди была потрясена, было бы преуменьшением. Она вошла так уверенно, уверенная, что ей понравится тыкать Карла носом в её супружескую измену, предательство и получить по крайней мере половину каждого заработанного им пенни. Она была гордой сильной женщиной, но теперь осознавала, что пословица "Гордость предшествует падению" была слишком близка к истине.

Она отчаянно пыталась придумать выход, и глаза выдали её.

— Мистер Бандос, похоже, моя будущая бывшая жена выберет вариант номер два. Пожалуйста, выбросьте этот мусор, чтобы я мог завершить свои дела и вернуться домой к детям.

Когда Бандос потянулся за аптечкой, в которой был шприц, Мэнди поняла, что проиграла.

— Нет, я выберу первый вариант, - сказала она чуть громче шёпота.

— Прости, Мэнди, я тебя не расслышал.

Она хотела свирепо посмотреть на него, плюнуть ему в лицо, может быть, даже дать пощёчину, но всякая борьба в ней исчезла. Второй вариант заставил её замереть от страха.

— Я выберу первый вариант, отсижу свои шесть месяцев и вернусь в Даллас.

— Это первое разумное решение, которое ты приняла за долгое время, Мэнд", - было всё, что сказал Карл, прежде чем она почувствовала, как игла вошла в её шею.

ЭПИЛОГ

Мэнди очнулась в Нью-Джерси и отработала свои шесть месяцев. Она была на удивление покладистой и извлекла максимум пользы из своей ситуации. Её куратор, известная только ей как Майра, была справедливой и не оскорбляла её. Сначала она ненавидела мужчин, использующих её для своего удовольствия. Она была их шлюхой, их секс-игрушкой, с которой они могли играть, как им заблагорассудится, и у многих из них было живое воображение, когда дело касалось секса. По крайней мере раз в неделю она терпела двух или трёх партнеров одновременно. Много ночей она плакала, пока не засыпала, чувствуя дешевизну того, чем она стала, чтобы заплатить за свою вопиющую неверность.

Шло время, она привыкла к своей работе и старалась изо всех сил выплачивать свой долг. Как оказалось, многие из её клиентов дарили ей приятные подарки и часто давали очень хорошие чаевые. Двое даже сделали предложение руки и сердца. Это было тяжело, и она постоянно испытывала глубокий стыд, но она поняла, что её трудности были ничем по сравнению с тем, что означал бы второй вариант. Каким-то образом ей удалось избежать некоторых из самых неприятных ЗППП.

Она вернулась в Даллас, возможно, не изменившейся женщиной, но уж точно не той эгоистичной сукой, какой была при отъезде. Её дети были осторожны, но рады её видеть. В течение следующих нескольких месяцев они потеплели к ней, и многое из того, что у них было, восстановилось. Карл сдержал своё слово о том, что она могла проводить с ними время.

Она не прикасалась к другому мужчине более пяти лет и продала большую часть своих безделушек в местный ломбард. В конце концов она начала пробно встречаться.

Карл был прав. Благодаря его тщательно продуманной истории прикрытия копы не стали слишком усердствовать, и когда она вернулась, она рассказала историю, которую Майра потребовала, чтобы она запомнила и придерживалась.

Прямо перед отъездом Майра сказала:

— Мэнди, мы будем внимательно следить за тобой. Одно неверное движение, одна попытка сообщить властям о том, что произошло, и ты очутишься во втором варианте.

Мэнди решила, что благоразумие - лучшая часть мудрости, и придерживалась своей легендарной истории о длительном пребывании в реабилитационном центре. Она так сильно изменилась, что всем эта история казалась совершенно логичной.

Карл наладил свою жизнь и продолжил очень успешную юридическую карьеру. Он так и не женился повторно. Шрамы были слишком глубоки. Однако он встретил замечательную женщину по имени Лиз, которая была в восторге от близости с ним на его условиях.

15686   11 162   +9.86 [71]

ttt59, LAW OR JUSTICE