Конечно, приятно, когда волнующая твоё тело женщина сама целует тебя. Разомкнув губы, Светлана прошептала:

— Безумный день! Давай, сегодня больше не будем! Устала. Давай, просто, поспим! Я уже забыла про то, как это, когда рядом с тобой спит любимый мужчина.

Она легла в постель и укрылась простынёй, а я открыл окно, чтобы впустить ночной воздух, настоянный на запахах истомлённых дневным зноем трав и цветов. Под окном рос куст чайной розы, и едва на Светлану пахнуло нежным ароматом, она прошептала:

— Как в раю!

Она действительно сильно устала – пока я подпирал открытое окно какой-то книгой, пока сходил и запер на ночь входные двери, на переда и на зады, сестра уже уснула. Я испытывал в душе такую нежность к ней, что изо всех сил старался прилечь так, чтобы не потревожить. Это мне удалось и я облегчённо вздохнул. В голове стоял полный сумбур и потому нарочно не стал думать обо всём произошедшем. Казалось невероятным то, что ещё утром, когда мы встретились у её дома, Светлана была для меня как любая любимая сестра для любого брата, а к ночи она поцеловала меня не как брата, а как любовника, даже, больше, чем любовника, почти мужа. Всё, хватит! Я закрыл глаза.

Разбудило меня сотрясение кровати оттого, что Светлана поднялась. Сразу вспомнились все события прошлого всплыли в памяти и я почувствовал стыд за то, как, идя на поводу у своего желания близости, наплевал на на то, что она – моя родная сестра и ласками вынудил на неё. За то, что вёл себя с ней, как барин со своей наложницей. Поэтому я не стал поворачиваться, и лишь слышал то, как она что-то одевает и обувает свои зелёные шлёпанцы на низком каблучке и с меховой опушкой. Почему они мне так врезались в память? Наверное, слишком часто мне приходилось смущённо и стыдливо отводить свой взгляд, разговаривая с ней.

Света вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Вскоре, с кухни начало доноситься позвякивание посуды, хлопанье двери холодильника. Надо вставать. Закрывая окно от дневного зноя, надевая трусы, я мучительно перебирал варианты того, как сказать Светлане «Доброе утро!». Бодро, будто вычеркнув события прошлого дня, или напротив, тихо, нежно, давая понять, что ничто не закончилось и я считаю наши отношения перешедшими на уровень любовников.

Так ничего и не решив, положившись на свою находчивость в принятии решения по ситуации, вышел в народ.

Кроме Светланы, на кухне сидел за столом и Стасик, понурый, видимо, понимающий, что спонтанно провокационно назвав меня папой, он не знает, как теперь вести себя по отношению ко мне.

Не знаю, как бы я повёл себя при встрече, не будь на кухне Стаса, едва увидел сестру одетой в мою, чуть просвечивающую длиннополую рубаху на голое тело, скрывавшую её до середины бёдер, я довольно бодро произнёс:

— С добрым утром, Полабские!

— Почему Полабские? – удивился Стасик.

— Потому, что фамилия наша – Полабский, от названия славянской реки Лаба а вы, теперь, – моя семья!

Глупо, конечно, сморозил, про семью, но, слово, что микрокредит – упустишь – не вернёшь!

Чувствуя в себе необходимость продемонстрировать парню своё отношение к нему, я подошёл и обнял его, чмокнул в щёку, в порыве нежности,

И почти прошептал:

— Доброе утро, сыночка!

Это слово само вылетело, всплыв из детства, когда мама встречала меня им по утрам, на кухне.

Стас смущённо заулыбался. Неловко ему было, но, приятно, и он обронил:

— Не помню, чтобы за всё время Андрей меня так назвал или чмокнул.

Всё. Парень сделал окончательный выбор в мою пользу, назвав того – Андреем.

Светлана стояла у плиты, с покрасневшим лицом, помешивая кашу и молчала. Воодушевлённый первым успехом, я направился к ней. Обнял со спины и попытался поцеловать, но она уклонилась от поцелуя.

— Отвянь! Каша подгорит!

Прозвучало это со смешком, и потому принесло мне облегчение: стену близкого родства между нами Светлана на утро заново не выстраивала.

— Всё, готова.

Она начала раскладывать по тарелкам довольно густую овсянку.

— Кофе - в кофейнике, сливки, сахар - на столе.

Усевшись за стол, я вдохнул запах каши по маминому рецепту, по которому

изрядно стосковался.

Ели молча, и только за кофе с привезёнными из Москвы бутербродами, Стас спросил:

— Мы теперь всегда будем жить семьёй?

— Мы и раньше были семьёй! – отозвалась Светлана, держа кружку обеими руками, с локтями упёртыми в крышку стола.

— Нет, я про нас: вы – мои родители, значит, вы должны жить как муж и жена, у которых есть сын.

— А ты бы этого хотел? – ещё гуще краснея, спросила Светлана.

— Конечно, хотел! Сколко можно жить, как подкидышу какому-то!

— Ну, не знаю. Если у папочки дурь из головы вылетит, и не станет выкидывать фортели, вроде вчерашнего, то, можно и подумать.

Голос Светланы звучал весело. Значит – просто бурчит и готова простить мне даже тот вынос тела на улицу! И я попытался развить успех.

— Свет, ну, прости! Очумел от радости! Ну? Ничего же страшного не случилось!

— Ты считаешь, что это – нормально, когда сын наблюдает за тем, как его родители любовью занимаются?

— Согласен, но, с оговорками.

— После поговорим.

Стас молчал, а после, с некоторым трудом произнёс заветное слово:

— Пап, а что мы сегодня делать будем?

— Сейчас, посмотрим – ответил я чуть не задохнувшись от радости и торопливо, чтобы не афишировать свои чувства, и, чтобы прошёл подкативший к горлу комок, повернулся к настенному календарю. Выдержав паузу, чтобы вернуться к естественному состоянию, ответил:

— Сегодня будем принимать гостей. У них своя баня не восстановлена, и они ходят к нам, в определённые дни недели. Вот, сегодня как раз такой день. Поскольку у нас приезд всей семьёй, логично пригласить их в гости, посидеть, чаю попить.

— Это кто? – довольно настороженно спросила Светлана.

— Слава, Катя и её брат Максим.

— Тот самый? – это прозвучало почти испуганно.

— Ну, да, тот. А куда они его денут! Или придётся рассказать про то, что он колобродил у нас и досаждал моей жене.

— Жене – усмехнулась сестра.

— Да, жене. Ты – моя жена, и для всех в деревне будешь моей женой. Всякие слухи нам не нужны.

— Правильно, пап! – поддержал сын.

— Саш, я его боюсь!

— Мам, не бойся! Мы с папой тебя защитим, если что! И пусть он свою оглоблю сам себе дрочит!

Светлане стало не по себе от напоминания сыном, и она решила на корню пресечь тему.

— Стас, давай, договоримся: ты забудешь всё, что видел и больше не станешь мне об этом напоминать!

Я был восхищён тем, как умеет Светлана держать себя в руках, и перевёл тему.

— Так что, сегодня разбираем вещи, затем - идём в баню, и, после накрываем стол, ждём гостей. Мне не улыбается, чтобы Масяня бродил здесь, поэтому предлагаю тебе, Стас, помочь мне: я собираюсь предложить Вячеславу нашу помощь в восстановлении их бани.

— Согласен, хоть завтра!

С вещами мы разбирались довольно долго – зной изводил. В баню отправились все вместе. Светлана взволнованно спросила:

— Стас что, будет мыться вместе с нами?

— Да, в деревнях моются все вместе. Сначала – мужчины, по крутому пару, а после к ним приходят женщины и дети. Но, поскольку сильно раскочегаривать я не стал, то идём сразу все.

— Сашка! Ты что, с ума сошёл?! Хочешь нас с сыном окончательно развратить? Хочешь ему стриптиз матери показать?

— Он уже развращён. Думаешь, что он порнуху с друзьями не смотрел? Тут – другое. Я не хочу, чтобы сын на тебе зафиксировался. Пусть насмотрится, привыкнет к виду твоего голого тела и его интерес начнёт искать иное запретное – девочек дачниц или местных.

— Не знаю. Меня всю аж трясти стало от твоего предложения!

— Веди себя естественно, так, будто всегда так ходила в баню, и он успокоится. У всех так.

Светлана сомневалась в верности моей тактики, но, признавая во мне власть мужа, последовала в предбанник, пока мы со стасом подтаскивали дрова.

Но тут мои планы нарушила Катерина. Я услышал её весёлый голос и повернулся к воротам с усадьбы на огород.

— Санечка! Привет!

Она подошла ко мне радостно улыбаясь:

— Ты, никак, снова дни попутал?

— Нет. Думал сполоснуться до вас.

Она покивала головой. А ты что, своих привёз?

— Да, знакомься: мой сын, Стас, а жена, Светлана, уже в баню пошла.

— Жена-а-а? Ну, молодец! Правильно, что женой обзавёлся!

Понимая, что при Стасе обсуждать наши взаимоотношения с сестрой не лучшая мысль, Катя уцепилась за возникшую идею:

— А давай, мы с ней вымоемся вдвоём, пока мои мужички раскачаются, и пойдём стол накроем: такое событие нужно отметить!

— Валяй! Мы пока перекурим.

Войдя в баню, Катя так же приветливо поздоровалась и со Светланой.

Катю Света не помнила. Да и видела в общем-то мельком в тот, давний приезд Светланы из Москвы по печальному поводу, и Катя, поняв, что оказалась неузнанной, и помня намёк про то, что должна называть сестру женой, сразу назвалась сама:

— Я – Катя. Мой муж дружит с Сашкой. Ну, темнила! Ни словом ведь не обмолвился, что женился! Мы же так и думали, что бобылём живёт!

— Ну, да, он любит сюрпризы! Меня Светланой зовут. Сына – Стасом. Он там, на улице. Вот, решили приехать на лето, а там уже посмотрим.

— Ну, и правильно! Что в Москве нюхать битум от асфальта! У нас не так жарко, уже хорошо. Сашка говорил, что мы к вам в баню ходим?

— Да, думали, успеем помыться до вас.

— А давай, мы сами вымоемся, а мужики – после, всем кагалом, сами!

— Да, так лучше будет – обрадовалась Светлана и начала раздеваться.

Катерина внимательно разглядывала тело новой подружки, не забывая задавать вопросы.

— Свет, извини, Стаса мне Сашка показал. Так на него похож! Сашка его отец?

— Да, его – не стала отпираться и врать Светлана.

— А ты что за него тогда не вышла?

— Я тогда уже замужем была.

— А муж знал, что он – не его?

— Знал. Все нервы измотал и мы развелись.

— Давно?

— Год назад.

— Понятно. Значит, Сашка выжидал после похорон своей жены, тебя ждал, когда разведётесь. Любит он тебя! Ничего никому не сказал! Чтоб не сглазить. Во мужик какой! Повезло тебе с ним!

Светлана, уже пунцовая лицом, направилась в баню, но Катерина и там от неё не отставала.

— Ой, Светка! Какая же ты ладная! Только сиськами на меня похожа, а в остальном – принцесса! Такая белотелая! А ты себе лобок совсем не стрижёшь? Тут же в такую жару с ума сойдёшь! Давай, я постригу покороче! Легче будет, и мужикам, знаешь, как нравится, когда губки видно! Смотри, как у меня! Тоже, махала рукой, а как мой постриг, так теперь и не знаю, зачем раньше жару такую терпела!

Припёртая настойчивостью новой подруги, Светлана сдалась. Не понравится – отращу заново – решила она и со вздохом откинулась спиной на лавку, развалив бёдра.

Катя старалась. Всё подравнивала и подравнивала, пока не оставила на лобке островок волосиков сантиметра полтора длиной, а к губам стрижка и вовсе сходила на коротенькие, которые не прикрывали самого сокровенного. Особенно Катя старалась освободить от затенения волосами гребешок клитора, выдававшегося немного выше губ.

Оглядев Свету, Катя убедилась в том, чо теперь этой скромняжке, как бы та ни старалась, не удастся спрятать свои прелести. Помня то, как понравилась Сашке подобная стрижка на ней, Катя хотела сделать ему приятное.

А после они мылись. Занятые процессом, особенно не болтали. Разве что, когда уже вымылись, то в предбаннике, обтираясь полотенцами, обсуждали блюда на стол. Светлана сушила волосы полотенцем, и, чтобы не потерять равновесие, попой прислонилась к столу и расставила ноги. И тут неслышно открылась дверь – Славка вошёл. Увидел красотку и впился взглядом ей под лобок, как парализованный красотой Светланы. Катя улыбнулась, и, дав мужу полюбоваться, всё же показала знаком молчать, а затем вытолкала Славку за дверь.

Славка аж слабость в ногах почувствовал и присел, закуривая. Его, столько лет висевший тряпочкой, неожиданно слегка налился теплом, чуть набухнув! Уже поставивший на себе крест, Славка возликовал, вспомнив напутствие врачей о том, что одних болезнь домучивает до могилы, а другие долго, тяжело переносят последствия, но после, как из- под воды выныривают, начинают стремительно возвращаться к прежнему состоянию здоровья. Он – второй! Он скоро станет прежним! От радости всё остальное уже казалось вторичным. Сгобленный мужик в нём распрямлял свои плечи.

Закончив сушку волос, Светлана вновь надела свободную ей рубаху брата и вышла на улицу. Зной уже не казался ей мучающим, а лёгкий тёплый ветерок приятной лаской касался того, что прежде было скрыто густыми волосами. Блаженство!

Её окликнула Катя:

— Свет, ну, как тебе?

— Классно!

— Я же говорила! Я домой. Принесу огурцов свежих, помидорчиков, и зеленушки нарву, а после – сразу к тебе. Хлеб есть?

— Да, мы из Москвы много привезли.

Увидев возле дома меня, обливающегося потом, она вся восторженная, схватила меня за запястье, вцепилась просто! И потащила в нашу комнату. Там она одним движением, как платье за подол, сдёрнула с себя рубаху, представ во всей свежести и красе. Она упала спиной поперёк кровати, раскинув руки и ноги.

— Ну, как я тебе?

Я был в восторге и не находил слов. Светлану это моё состояние привело в полный восторг.

— Нравится? Для тебя постриглась, муж!

И она рассмеялась, а я упав на колени, уткнулся ей между ног. Язык не путался в волосах, а сразу нащупал продолговатый набухший бугор, и едва я его сдавил губами, Светлана благостно заахала, но нашла в себе силы оттолкнуть меня, шепча:

— Ну, что ты как голодный! До вечера не можешь подождать!

Однако лицо её выражало радость. Она хотела было вновь надеть мою рубаху, но я остановил её:

— Она же потная! Я тебе другую дам.

И я достал другую, любимую мной, из тончайшего белого хлопка. Она была не столь просторной и чуток покороче полами, но низ нормально прикрывала, хотя и прилично просвечивала. Я это сразу понял, но что-то тёмное, жившее во мне, вызывало сладкое волнение от одной мысли о том, что мою любимую женщину Славка и Макс будут разглядывать. Опасности в этом для нас я не видел, и потому был в восторге.

По времени Славка и Макс должны вот-вот прийти, и я отправился к бане, встречать их.

В бане мылись все четверо. Славке не терпелось поделиться своей радостью, но присутствие Стасика его смущало. Были и вопросы. Но, Стасу, непривычному к бане, не терпелось поскорее выскочить из жары, и он первым закончил помывку.

— Сань, он тебя всё пап, да пап. Он что, правда, твой сын?

— Правда. А Светлана, она же твоя сестра?

— Да, только забудь это слово – и я покосился на счастливо улыбающегося Макса.

— А говорили, что уроды бывают! Парень как парень! Красавчик! Девки местные в очередь к нему скоро выстраиваться будут!

— Думаешь?

— А то! Я в свои шестнадцать о таком здоровом члене только мечтать мог! А что отрастит к двадцати? Все бабы его будут! У него сейчас уже, как у тебя!

Славка снова посмотрел на Макса. И Масяня будет ему не конкурент. Слушай, Сань, тут так вышло, случайно зашёл в предбанник и твою... жену увидел. Ну, низ её. Знаешь, сам не знаю, но у меня – шевельнулся, представляешь!

Новость и у меня вызвала доброе чувство радости за друга.

— Сань, а вдруг, это просто случайность?

— Нет, скорее, такой тип красоты зацепил.

— Думаешь? А что мне тогда, с Катькой не видать такого?

— Не знаю! Слав, я же не профессор! Не больше твоего в этом понимаю. Это что-то с психикой или психологией, или ещё с чем, с медициной связано! Может от неё запах такой исходит, что тебя возбуждает! Ты про феромоны слышал?

— Слышал. Думаешь это не фигня?

— Можем проверить: посидим, выпьем, и ты пригласи её потанцевать. Если это запах, то от него наверняка шевельнётся.

— Не ревнуй только! Он только шевельнуться и может!

— Главное, что лёд тронулся! Помнишь сказку про снежную королеву? Кай там был, пацан.

— Ну.

— Загну! Пожил со снежной королевой и у него тоже – полная холодность.

— Но его же сеструха оттаивала!

— Вот я и говорю, видно, очень горячая штучка была!

— А если у меня на твою встанет? Позволишь нам попробовать оттаить мой?

Моё сердце бешено заколотилось: я представил себе то, как Светлана помимо воли, почти по принуждению, но отдаётся очумевшему от желания попробовать, впервые за столько лет, Славке, и я почувствовал, что мой член, от этой картинки в воображении, налился силой, и мне сделалось жутко стыдно за это. От Славки не укрылась моя реакция и он украдкой улыбнулся, поняв, что меня такая извращённая любовь мужа не обошла стороной, и я не стану особо упираться с согласием.

Больше мы к этому вопросу не возвращались, и, сполоснувшись, вышли в предбанник.

Женщины нас ждали у накрытого стола. Славка выставил на стол две бутылки шампанского, я выставил бутылку коньяка и бутылку Алазанской долины.

Светлана так и осталась в моей рубахе с закатанными рукавами – Катька убедила её в том, что в ней Светлана выглядит очень красивой и сексуальной, как молоденькая, лет двадцати пяти. Лесть достигла своей цели. Хоть и смущалась Светка, но, не долго. Выпивали, даже Катерина бокал шампанского выпила. Друзья рассказывали Светлане про жизнь в деревне. Вспомнили и про продавщицу в магазине на развилке, Зину. Молодая, двадцать три, а женихов в деревне – ноль. Поговаривали, что она иногда встречается, для здоровья, с женатыми парнями, и на безрыбье Стас может вполне попытать счастье с ней.

Стас выслушивал захмелевшего Славу насупившись.

— А вдруг, она крокодил какой, или ещё страшней!

— Зина?! Да я сам бы, если б... ладно, после поймёшь!

— Нет, сын, я про неё даже стишок сочинил:

Как увижу эту Зину –

Сердце бьётся о штанину!

Все засмеялись.

Славка вздохнул.

— Сань, как-то не празднично. Может, музыку поставишь?

— Правда, Саш, а то сидим и сидим – раздухарилась Светлана.

Я включил ноутбук и поставил записи для танцев.

Едва я плюхнулся в кресло, как Светлана подскочила ко мне. Нагнувшись, она начала вытягивать меня потанцевать, даже не заметив того, что в этой позе сидевшим за столом гостям и Стасику стало прекрасно видно всё то, что прежде скрывали волосы. Я, уже достаточно нагрузился и Светлане потребовалось некоторое время на то, чтобы поднять меня, и за это время они вдоволь насмотрелись, изучая мельчайшие подробности Светиного капитала.

Мы танцевали, и только протанцевав три танца, я увидел то, что у Светки рубаха сзади задралась, когда она меня поднимала за руки на ноги, и всё это время её разглядывали, затаив дыхание. Светлана так и не заметила казуса, а я не стал её огорчать. Зато, заметил то, как Славка взял руку жены и положил к себе на семейные трусы: мы так и не стали одеваться – жарко. Лицо Катерины выразило изумление, а взгляд – робкую надежду. Стас сидел совершенно красный, старательно натягивая край скатерти на свои плавки. Но сидящей возле него Катерине было уже не до того, чтобы смотреть на мальчика, когда у мужа пошёл процесс.

Мы ещё выпили, закусили, и Светлана, будучи в ударе, снова потянула меня танцевать, и даже нижняя пуговица на рубашке у неё расстегнулась.

— Вон, со Славкой потанцуй! Я передохну, - и, кивнул на рубашку, чтобы обратить её внимание – пуговицу!

— Думаешь? – не поняв меня, кокетливо улыбнулась Светлана, и расстегнула пару пуговиц на груди, отчего груди её стало прекрасно видно смотрящим сбоку. Впрочем, быстро темнело – солнце ушло за облака над лесом. Я поставил на стол свечи и Стас зажёг их. Славка танцевал и танцевал. У Светланы лицо сделалось напряжённым, а после они стали и вовсе, еле переставлять ноги. Светка, явно от возбуждения, прикрыла глаза и дышала приоткрытым ртом. Неловко наблюдать за женой, и я пригласил Катерину. Мы танцевали, и в какой-то момент я понял в чём дело, заметив то, как Славка вдвигает своё бедро между разошедшимися полами рубашки на Светлане и трётся им о её лобок. При этом одна ладонь Славки ласкает грудь партнёрши, воспользовавшись расстёгнутыми пуговками. Светлана остановилась, уткнувшись в плечо партнёра и тот довёл её до кресла. Светлана устало плюхнулась в него, по мужски расставив бёдра, а Слава поспешил налить ей ещё бокал шампанского.

Светлане было не по себе от стыда, страха быть застигнутой, и сладости танца. Она находилась под впечатлением, и, даже, не сразу заметила то, что сидит напротив сына, который не может оторвать взгляда от открытой любым глазам прелести между ног. Первой мыслью было сдвинуть ноги, но то, что она показывает себя сыну, который так старался, добиваясь того, чтобы увидеть у мамы именно это, вызвало сладостное ощущение. Она поняла, вдруг, что ей приятно показать себя, и вдвое приятней показать сыну. Конечно, это сработало выпитое спиртное, она не такая, но как приятно побыть такой!

Внезапно перед ней присел на корточки Макс, о котором все забыли, и весь вечер он молча пил газировку да жевал.

У Светланы от страха перед его образиной внутри всё сжалось в комок, а Макс восхищённо протянул:

— Красивая!

И тут же протянув руку, легко всунул между губами в лоно свой палец. Светлана впала в ступор. Сашка остановил танец, и хотел рвануться к Светлане, но Катерина, испугавшаяся того, что я, спьяну, изувечу её брата, удержала меня. И тогда сын рванулся к матери. Он обхватил Макса, чтобы оттащить, но здоровяк только оттолкнул его, и продолжил раздрачивать своим пальцем беспомощную Свету, парализованную испугом. Слышно было хлюпанье. Сколько бы это продолжалось – не ясно, но со второго раза Стасу удалось свалить Макса на бок. Тут и Славка как очнулся, до этого с восторгом наблюдавший за действиями Макса.

— Не трогай маму! – Стас положил ладонь, закрывая её губы, но они уже были мокры и средний палец провалился между ними. Света сладко ахнув, дёрнулась животом и обмякла.

Катя сразу заизвинялась за брата, оттаскивая того от хозяйки, а тот восторженно повторял:

— Красивая пизда! Я хочу ебать эту пизду! Она хочет ебаться! Она мокрая!

— Светочка, проси его! Дурачок же! – затараторила Катерина и потащила брата из дома. Славка посмотрел на меня почти счастливыми глазами и указал взглядом на свои трусы, которые топорщились полувставшим членом. Я вывел Славку из дома, пройдя мимо Светы и сына, который так и держал свою ладонь. Оглянувшись в дверях, я увидел Светлану, ласково притянувшей сына и часто целующей его в щёку, нежно говоря, между поцелуями:

— Защитник мой!

Катя с Максом отправились домой. Вечер был испорчен. Я проводил их до ворот.

— Саня! Полный пиздец! Сработало! На Катьке попробую! – радостно резюмировал эксперимент Славка – вялый, конечно, как ливерная колбаса, но уже кое что!

— Давай! Удачи! Завтра придём помогать с баней!

— Ага! Пока, завтра увидимся!

Самому мне было как-то не радостно.

Подойдя к дому, я решил сначала заглянуть в окно, и то, что я увидел, меня поразило: Светка, которая тряслась от страха того, что сын увидит её тело, сейчас полулежала развалившись в кресле с широко распахнутыми ногами, в уже настежь расстёгнутой рубахе, а стоя перед ней на коленях, Стас всосал ртом всю ареолу одной из грудей. Света же, прикрыв глаза, сама, держа руку сына за запястье, в быстром темпе мастурбировала всунутыми в неё уже двумя пальцами. Прошло не больше минуты, и она сдавленно заахав, добилась концовки. Полежав, вытянула руку сына в вернувшемся к ней стыде.

— Всё! Скажешь отцу – прибью! Вставай!

Посмотрев на член, топорщащий трусы, вздохнула и отправила строгим голосом остудить его в умывальнике холодной водой. Стас тяжело вздохнул и поплёлся к умывальнику.

Зайдя в комнату, увидел Светлану в уже полностью застёгнутой рубахе. Она, мельком взглянула на меня, собирая тарелки. Да, пьяна, даже, можно сказать, что довольно сильно пьяна.

— Так и знала, что этот притырок всё настроение испортит!

Мы собирали остатки салатов, но я молчал про увиденное в окно. Где-то я читал про то, что у женщин, переживших сильный стресс, возникает безудержное желание секса. Она просто сняла стресс – успокаивал я себя – тем более выпивши, когда тормоза почти отсутствуют.

Я лёг было спать, и ожидал, что Светлана тоже, ляжет, но она сидела на постели и вздыхала, иногда еле слышно шепча одно слово: «дура!». В пришедшем осознании она казнила себя, и мне даже жалко стало её.

— Ложись.

— Не могу. Меня всю, на нервах, чуть ли не трясёт!

— Пойди, выпей рюмашку коньяка и всё пройдёт.

— Думаешь поможет?

— Я так спасаюсь. Давай, я тебе компанию составлю, пошли.

Мы вошли в комнату. Стас тоже не спал.

— Сынок, ты чего не ложишься?- участливо спросил я.

— Не могу. Не спится.

Светлана вышла в поисках закуски и я спросил:

— Увидел маму и палец Макса, и сам возбудился?

Стас помедлил, решая, стоит ли быть откровенным со мной, а после выдохнул:

— Да.

— Не переживай, это – не стыдно: мама красивая женщина и не могло быть по другому.

— Да? А болеть долго будет?

— Надо успокоиться и лечь спать. А утром мы всё забудем. Договорились?

Вошла Светлана, неся пару помидоров. Я налил пол рюмки и Стасу.

— Ребёнка спаиваешь?

— Ему надо тоже, стресс снять.

Мы выпили и закусили.

— Всё, ложись спать! – скомандовала Светлана, и Стас послушно залез на кровать.

— Саш, совсем открой окно, а то – душно, он так до утра не уснёт.

Я выполнил её просьбу и подумал, что стоит покурить перед сном и ложиться. Настроение заняться любовью у Светланы явно не было, а мне нужно желание женщины, чтобы самому испытать наслаждение. Дурацкая зависимость, но, вот такой я. Света тоже поднялась на ноги.

— Мам, посиди со мной!

Она вопрошающе посмотрела на меня

— Я останусь, присплю его? А ты иди, ложись, как уснёт, так я и приду. Что ж так жарко!

— Ладно. Извини, но я наверное тебя не дождусь и усну. Ты двери не закрывала? Я пойду, закрою. Последнее, что я увидел, это Стаса, стянувшего с себя трусы и юркнувшего под простыню. Это меня насторожило: вдруг, напившись, он на мамку полезет! Хотя, Светка уже успокоилась и даст ему по морде, если что.

Я выкурил сигарету, стараясь успокоиться, но успокоение не приходило. Напротив, сон пропал напрочь. Непонятная тревога заставила меня обогнуть дом и заглянуть в окно.

Стас лежал на постели совсем голый и со стоящим торчком членом. На краю кровати, спиной к сыну, сидела Светлана, допивая из горлышка бутылки шампанское. Поставив бутылку на пол, она тяжело вздохнула, а сын гладил её по спине и канючил:

— Мам, приспи меня! Я так не усну!

— Ты уже взрослый, или маленький ещё? – пьяно ответила она, стремительно хмелея.

— Ну, мам!

— Стас, плохая у тебя мамка, да? Развратная и глупая. Возбудила парня, и бросила!

— Мам, ты – самая лучшая! Самая добрая и ласковая! Я люблю тебя, и никакая ты не плохая!

— Ладно, полежу с тобой. Глазки закрывай!

Она, покачиваясь от выпитого, расстегнула и сняла рубашку, оставшись голой. Бросила её на стол и уже совсем запьянев, плюхнулась на спину возле сына, вздохнув.

Стас тут же охватил её в талии и едва Света заложила руки под голову, начал мелко целовать ближнюю к нему грудь. Дыхание Светланы становилось всё шумней. Тогда Стас склонился над грудью и начал медленно водить языком вокруг соска, и, когда комочек напрягся, принялся его потягивать губами. Света высвободила одну руку, и в ответ начала медленно, неторопливо поглаживать сына по спине, плотнее привлекая его к себе. Не осознавая своего возбуждения, Светлана просто легла поудобнее, отведя в сторону ногу, согнутую в колене. Стас это отметил, и его рука, обнимавшая Светлану, начала поглаживать её, постепенно спускаясь на живот и до лобка. Не знаю, что думала Светлана, и были ли вообще мысли у неё в голове в это время, но вскоре послышались мокрые звуки, однако Светлана не противилась, только шумно дыша. Стас же, осторожно перекинул свою ногу через её, и упёрся бедром под лобок. Сын покрывал её плечо и шею мелкими поцелуями, всё больше наваливаясь, и Светлана обняла его, привлекая на себя и сгибая вторую ногу, тоже отведённую в сторону. Стас тыкался то – выше, то – ниже, и Светлана сжалившись над любимым чадом, своей рукой подправила куда нужно. Стас прижался к ней вплотную, шепча:

— Мамочка, какая ты чудесная и нежная! Голос его дрожал от возбуждения, а Светлана изнемогала от возбуждения и стыда, и мотала головой отводя лицо от постыдных поцелуев, но сын этого не понимал и начал двигаться. Он сделал с десяток выпадов членом, и застонал, кончив, едва партнёрша начала делать встречные движения.

— Всё? Я пошла?

— Нет, давай полежим так. Так хорошо!

Я тихонько покинул место у окна и отошёл за угол. Снова покурил. Как же так! Да, сам не безгрешен – сплю с сестрой, как с женой, и даже вякнуть не имею права! В чём упрекну, когда сам такой? Не знаю, любовь ли это, но душе было больно и меня как магнитом тянуло к ним, чтобы хоть рядом побыть с ней. Вернулся. И чего я добился? Только того, что видел, как подремав, Стас начинал снова и снова. Светлана, после пятого раза, уже просила его прекратить, говоря, что устала, но Стас не хотел её отпускать. Я не стал дожидаться окончания этой близости, понимая, что у юноши силы неистощимы. Отправился в постель я, поняв, что Светлана осознанно легла под сына, чувствуя вину перед ним за то, что до предела возбудила, сама разрядившись. Светлана пришла, когда было уже совсем светло, спустя полтора часа после меня. Она как легла в постель, так сразу и провалилась в сон.