Где или как в двадцать первом веке мы определяем правила любви, сексуальности и дружбы?

Живя моногамной жизнью со дня женитьбы, я столкнулся с новой реальностью. Моя жена установила эмоциональную связь с другим человеком... в виртуальном мире. Странная новая реальность. Когда я узнал об этом, мой первый вопрос был. Зачем она это сделала? С последующим... Что ещё она сделала такого, о чём я не знаю?

Одно можно сказать наверняка: её дикое отклонение от нормы добавило новые глубины в нашу жизнь. Я пытаюсь решить, является ли этот новый вкус жизни сладким или горьким. Я нахожу, что из-за её неосмотрительности мы больше разговариваем. Снова учимся любить и обновлять физическую сторону нашей жизни с дикой самоотдачей. Я почувствовал себя разбитым, когда понял, что мысль о том, что моя леди занимается виртуальным сексом с каким-то другим мужчиной, возбуждает меня.

Если отбросить юмор, я обнаружил, что изменения породили тысячу новых вопросов. Тем более, что это совершенно новая территория для нас двоих. Самыми большими вопросами стали... Где происходит неверность? Это когда акт носит физический характер или когда ваш партнер устанавливает эмоциональную связь? Может быть, виртуальная интрижка мало чем отличается от просмотра порнофильмов? Так же невинно, как фантазия, рождённая словами пикантного любовного романа?

Все эти конфликты сводили меня с ума. Пройдя по этому пути, я скажу вам сейчас, что её виртуальный роман размыл границы того, как я определял доверие.

Я никогда не забуду тот первый раз, когда я понял, что она делает. Оглядываясь назад после этого прозрения, я задним числом увидел все ранние подсказки, которые я упустил. Она выходила из комнаты, направляясь вниз в кабинет, чтобы "покурить", и проводила там несколько часов. Она возвращалась заметно покрасневшей. Я уверен, что я был глубоко отвлечён. Потребовалась кувалда, чтобы навести меня на этот след.

Эта кувалда привела нас к самым интенсивным сексуальным столкновениям в нашей жизни. Это началось после одного из её "сеансов курения". Она вернулась в нашу спальню и обнаружила меня за ноутбуком.

Румянец на её щеках и пристальный взгляд были чем-то таким, чего я не видел уже много лет. Она убрала компьютер с моих колен и забралась на кровать. Не успел я опомниться, как она уже была на мне. Никогда за всё время, что мы были вместе, она не была такой агрессивной. Конечно, как поступил бы любой мужчина, я не стал сомневаться в своей удаче и ответил.

Она была увлечена. Её руки рвали на мне одежду. Её губы впились в мои. Никакой разминки, никакого соблазнения, было ясно, что она этого хотела безо всякой прелюдии. Её напор возбудил меня почти мгновенно.

Мои руки сами наполнились её грудью, а затем потянулись к её рубашке. Я не помню, как расстегнул пуговицы, но я помню, как её сиськи набухли и наполнили лифчик. На ней был самый сексуальный маленький лифчик, который я никогда раньше не видел. Это был лестный оттенок красного, кружевной, мягкий, прозрачный, и, что самое приятное, её соски были отчётливо видны. Кончики были маленькими твёрдыми точками, а область над грудью имела розовый оттенок. Это был явный признак её возбуждения.

Мои пальцы сжимали эти точки со слишком большим энтузиазмом. Я ожидал, что она пожалуется на силу моих прикосновений, но вместо этого она застонала. От глубины этого звука по всему моему телу пробежали мурашки. Как бы сильно она ни нуждалась во мне, я тоже нуждался в ней. Одна рука оставила её грудь, развернулась и спустилась вниз. Не было никаких соблазнительных ласк, только безумный порыв к киске. В ту секунду, когда мои пальцы коснулись киски, на меня снизошло понимание.

Она уже была МОКРОЙ... Безумно, опьяняюще, восхитительно влажной!

В этот момент все улики сошлись воедино, и её неосмотрительность стала очевидной. В порыве страсти я решил разобраться с этим вопросом позже. Прямо сейчас я собирался выебать из неё всё дерьмо. Я взял её так, как никогда не брал раньше. Грубо, требовательно и с желанием наказать её. Исчезли вялые сокращения и скучные автоматические ответы. На их месте была дикая, грубая, злобная ярость.

Не заботясь о ней, я сорвал с неё шорты. На этой шлюшке были трусики, которые подходили к её лифчику. Почему она так сексуально оделась? И кто ещё мог видеть всё это до меня? Я был уверен, что она занималась сексом «на перекуре». Может быть, она снималась на камеру? Мысль о том, что она показывает другому мужчине своё тело, перевернула мою душу. Я помню, как подумал, как хорошо она выглядит в этих трусиках, прежде чем толкнул её спиной на кровать. В бушующем безумии я схватил эти трусики и одной рукой стянул их с её попы, а затем совсем снял.

Моё грубое поведение шокировало её. Защищаясь, она подняла и сдвинула ноги. Я остановил это действие на полпути. Я заставил её колени снова опуститься, а затем раздвинул их. Она начала садиться. Свободной рукой я толкнул её обратно на кровать, одновременно ступая в промежуток между её ног. Она не могла свести колени вместе. Её уязвимость и обнажённость вскипели в моей крови.

Я посмотрел на жену. Думая о том, что она сделала, я просунул руки под её колени и приподнял. Её ноги поднялись, и в порочном порыве я толкнул их к её голове и раздвинул. Это оставило её широко открытой. Мои глаза не отрывались от киски. Я прижал её ноги так далеко за голову, что её задница приподнялась над кроватью. Влагалище высоко поднялось и раскрылось веером.

Я просунул колено ей под спину. Отпустил её ноги и поднёс свои руки к губкам влагалища. Обжигающий пар, казалось, затуманил моё зрение, когда мои пальцы очертили контур влагалища. Оказавшись там, я раздвинул губки, обнажая её глубины. Её кожа блестела, и я восхищался шелковистым пространством от клитора до дырочки. Когда я грубо лапал её, дыхание Кэрол стало прерывистым. Прерывистое тихое мяуканье действовало как фон. Это тоже добавило мне страсти.

Безумные, пылкие, противоречивые бури хаоса пронеслись сквозь меня. Я хотел её больше, чем когда-либо за последние годы, и в то же время я был очень зол на неё. Сексуальная потребность победила, и, несмотря на ментальную неверность или из-за неё, я жёстко взял её.

Я наклонился и поглотил киску. Мои губы встретились с влагалищем в самом влажном и страстном поцелуе, который я когда-либо дарил. Её ноги были широко расставлены, и мой язык искал клитор. Моя нижняя губа оказалась на входе. Покачивая головой, я убедился, что внутренние губки плотно сжаты, оставляя щель открытой снаружи, как цветок.

Я продолжал её есть. Она стонала, визжала и иногда подпрыгивала, но в то же время я чувствовал, как она сопротивляется моему вторжению. Мой язык путешествовал по всей длине шелковистой, влажной пизды. Он растекался по клитору и вокруг него. Из чистого раздражения я не задерживался достаточно долго, чтобы она кончила.

Эта сучка не получала награды за то, что дурачилась. Всякий раз, когда она, казалось, приближалась, мой язык переставал опускать капюшон или дразнить её шишку. Вместо этого он переходил вниз и погружался в её глубины. Я проталкивал его так грубо, как только мог. Я бы сказал, что она была мокрой, но быстро обнаружил, что слово "мокрая" неадекватно описывает её состояние. Она была переполнена жидкостью.

Чем более влажной я находил её, тем яростнее распалялся. Не в силах больше терпеть, я грубо закинул одну её ногу на другую и бесцеремонно перевернул её на живот. Одна рука прижала лопатки, удерживая её лицом вниз. Другая моя рука возилась с оставшейся одеждой. Дико дрыгая ногами, я стряхнул с себя шорты и трусы.

Заметно, что она оглядывается через плечо. Её глаза остановились на члене. Похоть в её глазах была наэлектризована, и, клянусь, я чувствовал это как нечто реальное в своём паху.

Наши глаза встретились, и мои руки легли на её бёдра, подтягивая их к краю кровати. Я снова широко раздвинул её ноги. Затем, когда она повернула голову, наблюдая за мной, я взял свой член и нацелил его.

Кэрол застонала ещё сильнее, когда кончик встретился с её отверстием. Я нырнул и одним мучительным толчком погрузил член по самую рукоятку. Я сказал себе, что, поскольку она была такой мокрой, она сможет принять это без вреда. В этот момент её дискомфорт был отдалённым, второстепенным соображением.

Она нарушила правила и заслужила за это расплату. Я взял её сзади и беззаботно колотил. Мои руки держали её за бёдра, когда я врезался в неё с достаточной силой, чтобы сдвинуть кровать. Я трахал эту сучку с дикой энергией, которую никогда раньше не использовал. Мне это нравилось. Судя по характерным всхлипываниям и пискам, она тоже так думала. Тот факт, что она воспринимала это таким образом, отправил меня в стратосферу. Почему, чёрт возьми, мы не делали этого раньше? Что ж, так теперь и будет.

Мне было всё равно, кончит она или нет. Я использовал её так, как никогда не использовал раньше, и погрузил свой член так далеко, как только мог. Затем попытался засунуть ещё глубже. Я приподнял одну из её ног, чтобы проникнуть на несколько миллиметров глубже. Я разрывался между вожделением и гневом. Каким-то образом эта адская смесь держала меня крепче, чем я помню за последние десятилетия. И крепче и дольше.

Когда пришло моё освобождение, видение того, как я кончаю в неё, было недостаточно хорошим. После первого рывка я вырвался и злобно кончил ей на попу и спину. Чёрт возьми, это была моя женщина, и я хотел пометить шлюху. Она была моей! Моя исторгнутая сперма собралась в лужу и забрызгала её. Увидев это на её пылающей плоти, я снова просверлил свой член в щель. Я кончил, но я ещё не прекратил трахать эту шлюшку.

Я понятия не имею, и мне всё равно, достигла ли она своего апогея. Я добрался до своего, и обнаружил, что мне очень нравится так её трахать. Менее чем за два часа наша жизнь, брак и любовь изменились.

Я рухнул рядом с ней. Она казалась такой же измученной, как и я. Мы оба лежали там, тяжело дыша и ссутулившись, когда наши энергетические уровни выровнялись. Моё месиво осталось размазанным по ней. Когда она, наконец, пошевелилась, первое, что она сделала, это дотянулась рукой до лужиц спермы на пояснице. Её пальцы раздвинулись, когда она подняла руку, чтобы увидеть это. Моя липкая и густая слизь стекала с её пальцев. Затем её глаза встретились с моими. Казалось, она просила меня принести ей полотенце. Как будто я собирался помочь ей прибраться.

К чёрту это! Эта сучка могла бы сама себя отмыть.

Я лежал там с мыслями о том, стоит ли поговорить с ней о её интрижке. Но я только что пережил самый потрясающий секс, который у нас был за последние годы. Я хотел этого! Итак, я хранил молчание, надеясь, что эта ситуация может повторится, будет повторяться.

И это произошло! Это казалось таким извращённым. Я позволил её возбуждению из-за другого мужчины участвовать в наших сексуальных битвах. Тоска от того, что я задавался вопросом, думала ли она о нём, когда я трахал её, только заставляла меня трахаться ещё сильнее. Наказывая её своим членом, я поднялся до безумных высот и выпустил на волю свой грязный, порочный разум. Я делал с ней такие вещи и заставлял её делать то, что раньше казалось слишком извращённым.

Ставить её по-собачьи стало моим любимым способом траханья. Раньше мы поигрывали с анальным сексом, но она не часто соглашалась. Теперь всё сводилось к тому, чего хотел я. И я часто приходил в восторг, засовывая свой член глубоко в её задницу. Это вызвало у меня волну удовлетворения. Меня больше не волновали наши прежние глупые запреты.

Мне также нравилось заставлять её сосать свои соки из моего истекающего спермой члена. С годами её желание отсосать мне пошло на убыль. Теперь я требовал этого каждый раз, когда мы играли. Это был ещё один способ заставить её заплатить. Мне нравились все наши новообретённые изломы, и всё же хотелось большего.

Если до этого секс был случайным и нечастым, теперь он стал ежедневным столкновением. Иногда и больше раза в день. Мы оба... хорошо, по крайней мере, я испытал такой возрождённый интерес к сексу. Так продолжалось более трёх недель.

Затем чувство вины начало овладевать сознанием Кэрол, и однажды ночью она попыталась разорвать роман со своим онлайн-любовником. Этот мудак угрожал рассказать мне об их чате, если она попытается его прекратить. Охваченная чувством вины и паникой от того, что я могу узнать от него, она вернулась в спальню после своего последнего разговора с ним. Со слезами на глазах, хрупкая и дрожащая, она рассказала мне всё.

Я выслушал, а затем ошеломил её, когда сказал, что я давно всё понял.

Она замерла с открытым ртом.