Возле хрущёвки на Кирова любовники, пошептавшись, решили заходить в подъезд раздельно: сначала Ксения, потом, через десяток минут - Борис.

— А как я попаду в квартиру? – задал резонный вопрос Борис.

Поразмышляв, Ксения сказала:

— Не буду закрывать на замок. Толкнёшь входную дверь и просто заходишь. Только не забудь, прикрывая, придержать язычок замка. Он обычно громко звякает...

Так и поступили. Ксения Александровна лёгкой пташкой вспорхнула на высокое крыльцо, радуясь отсутствию наружного освещения (лампочку над подъездом кто-то слишком хозяйственный прикарманил), и скрылась за предательски скрипнувшей дверью, а Большаков, приняв вид, что он сам по себе, двинулся к соседнему подъезду, где приметил, удобную для ожидания лавку.

Приятная прохлада ночи, и благостное настроение способствовали расслабленному отдыху присевшему на лавку солдатику. Неспешные мысли были о жене Клима Ивановича.

То, что женщина осталась довольная, тешило его самомнение. Но не притупляло соображения о возможных последствиях:

«Довольная женщина всегда добрая. И сегодня у нас с Ксенией всё нормально. А завтра? Приревнует к невестке или к взрослой дочери и побьёт тарелки. Женщины существа эмоциональные... Может, остановиться? Не трогать Клавдию и с «Мэрилин Морло» быть не слишком активным?»

Тут еще в образе Бориса Петровича в башке солдата «заговорила», так называемая, Совесть:

«Всё ли ты делаешь, как я тебе подсказываю?»

«К чему собственно претензии?» - вопросом на вопрос ответил слегка удивлённый Отпускник.

«До сегодняшнего вечера их не было, а час назад ты поступил не по- мужски. Поддался уговорам извращенца Я и принудил Ксению Александровну к публичному сексу»

«При чём тут Я, когда дамочка САМА этого хотела.»

«Не лги самому себе. Ты напомнил ей, что ребёнка может не получиться без дополнительной дозы спермы, и фактически поставил бедную женщину перед выбором – сейчас или никогда».

«Да, - подумав, признался себе Большаков, - так и было. Но не потому, что на этом настаивала ипостась, которую ты тут обвиняешь, а просто - МНЕ ТАК ЗАХОТЕЛОСЬ!».

«Любящий мужчина подобным образом не поступил бы...»

«Боже упаси! При чём тут любовь? Я с самого начала хотел из этой порядочной училки сделать заводную блядь. Только и всего. С другими разве было по-другому?»

«Не утруждай себя надуманными оправданиями. Ты стал иным. Циничным и неуправляемым», - сказала Совесть и, «надувшись», замолчала.

«То-то же!» - оставил за собой последнее слово Большаков и посоветовал Борису Петровичу впредь в этой миссии на его мозги не капать, чем порадовал конкурирующую с первой ипостасью ипостась под именем Я...

...

По фосфоресцирующему циферблату «Командирских» часов, Борис определил, что с момента ухода Ксении Александровны прошло всего пять минут. Он снова расслабился и позволил «заговорить» тому, кто спешил занять мозговой Олимп солдатской черепушки. Этот тип, по крайней мере, не читает нотации совестливых размышлений и не теребит сознание эфемерными упрёками.

Понимая ситуацию ипостась Я выбрала тактику свойственную Борису Петровичу – информационно познавательную, не гнушаясь при этом использовать приёмчики простоватого Борика – откровенную лесть в адрес уважаемого шефа:

«Мой шеф! – начала третья ипостась с пафосным настроем. – Вы относитесь к людям, чей тип поведения не свойственен увлекающимся личностям. Сегодняшний эксперимент экстремального секса, что мы провели с Ксенией, не требуется людям живущих сердечными переживаниями, которые ограничивают себя возможностями познать сексуальный мир во всём его многообразии. Вы не такой. Ваш ум и способности – надёжная защита от сердечного жара, неустойчивой и вредной для здоровья душевной страсти. Холодный рассудок даёт Вам, мой шеф, избегать этой проблемы. Вспомните, как Вы были настроены жениться на Елена Павловне, ставшей Вам доступной в качестве женщины, первый раз в жизни...»

После закономерной паузы, позволяющей Большакову освежить в памяти февральскую глупость в стремлении связать судьбу молодого солдатика с женой командира роты и от которой, с таким трудом, его таки, уговорили отказаться, третья ипостась продолжила:

«Вы относитесь к тому отряду элитных самцов, что возбуждаются не от истинного предмета своей любви, а от мозговых образов, созданных Вашем хорошо развитым воображением. И Вам важно такие привлекательные образы усиливать, дабы не погрязнуть в примитивной обыденности однообразного интима».

И снова - пауза для осознания проявленной в голове мысли... После чего философствующая ипостась закончила:

«Для такого состояния независимости от долговой привязанности, Вам, иногда, во время рандеву с предметом обхождения, нужно создавать необычную ситуацию. Сложную обстановку с опасностью, вызывающую заметный выброс адреналина у обеих партнёров. Он поможет усилить всплеск возбуждения партнёрши и усилит Ваше либидо. Оно, как бы, прорвётся сквозь цензуру сознания и укажет новые пути к удовлетворению плоти...»

«Однако, - признался себе Большаков, - разъяснение не совсем разумное, но в целом понятное».

Мысленно признав эту новую для себя концепцию, он почувствовал прилив энтузиазма и возможность организма действовать согласно плану, намеченному совместно с «Мэрилин». Возникшие пять минут назад сомнения стёрлись окончательно.

После этого решения ипостась по имени Я, потеснив, обалдевшую от столь заумного спича соперницу, заняла прежнее высокое место в голове рядового шестой роты мотострелкового полка, состроив при этом «рожицу» посрамлённому умнику Борису Петровичу.

А как вы хотели? Ведь впереди Большакова ждала активная ночь сразу с ДВУМЯ женщинами из семейства Козленко! А этим событием управлять должен был тот, кто в подобных баталиях более всего подкован.

...

Когда Большаков поднялся на пятый этаж и потянул на себя за ручку наружной двери квартиры, та мягко подалась, чем напомнила ночному гостю о Климе Ивановиче Козленко, который, похоже, следил за петлями, чтобы те не издавали лишнего скрипа. А вот язычок английского замка придержать, как того просила хозяйка, Борис забыл. Паскудник громко клацнул, чем сразу вызвал у Большакова тихое упоминание о чёрте.

В глубине коридора на кухне электрический свет был включён. Это позволило солдату ничего не зацепив, на носочках оказаться там без каких-либо приключений.

Его приветливо встретил закипающий на газовой плите эмалированный чайник.

«Ксюша постаралась», - подумал Борис, радуясь тому, что помимо кипятка для чая, Ксения Александровна для изголодавшегося ухажёра приготовила аппетитный натюрморт из лежащих на блюдцах половинок французской булки. Одна была со слоем сливочного масла и горкой красной икры, другую украшал кусок аппетитной буженины. Пара свежих огурцов смачной зеленью хорошо подчёркивали привольную композицию.

Рядом с этой роскошью стояли: фаянсовый заварник, сахарница с серебристой ложкой и красивого рельефного чернения подстаканник с тонкостенным изделием внутри, предназначенного для изысканного чаепития.

«Как всё славно придумала!», - с благодарностью отметил Большаков, чувствуя, что в нём просыпается ощущение голода, который, учитывая проделанную и предстоящую «работу», следовало утолить.

Где в эту минуту находилась сама хозяйка, он мог только предполагать: пошла ли в спальню к внучке, или приводила себя в порядок в ванной комнате, голодному до пищи было всё равно.

Расшнуровав и сунув под кухонный стол кеды, поглядывая на приготовленный пир, Борис тщательно помыл над кухонной раковиной руки. Вытер их о кухонное полотенце. Снял с плиты тихо посвистывающий чайник. Наполнил крутым кипятком заварник, где, как и ожидалось, была заранее насыпана горсть пахучей заварки и, наконец-то, с нетерпением! начал вкушать бутерброд с великолепно приготовленной бужениной. Не забыв глянуть на «Командирские». На них было уже без двадцать час.

Краем глаза увидел бесшумно скользнувший в глубине коридора хозяйский халатик.

«Решила, что так будет лучше», - одобрительно подумал Большаков о деликатное поведении Ксении Александровне и доедая первое блюдо, попытался зациклится на моменте как он войдёт в гостиную и с кого там начнёт:

«Если не спят обе, то конечно же со Светки. Устроим для Клавдии маленькое представление... А если Клава спит, то для начала, каким-то образом помочь ей проснуться...»

К бутерброду с икрой, налил в стакан настоявшейся заварки и с наслаждением надкусил молодыми зубами французскую булку с алыми икринками на золотистой поверхности.

Сдобная булка, сливочное масло и красная икра создавали во рту клейкую массу с приятной солоноватостью. Скользили по языку, и нёбу давно забытой вкуснятиной.

«Н-да... От мужа припрятала... Для меня... В знак благодарности, - думал Большаков в очередной раз отмечая насколько удачно продолжается его краткосрочный отпуск. - Надо будет завтра, когда девчата уйдут по своим делам (ведь у них должны быть какие-то дела в городе), - отблагодарить Ксению Александровну по-особенному...»

Само собой, в голове тут же заветрелись варианты этой особенной благодарности...

...

Покончив с бутербродами, Борис допил крепкий, очень сладкий чай. Наполнил стакан разбавленным кипятком и пошёл в прихожую за своим чемоданчиком.

Банка с желтоватым порошком китайского происхождения лежала внутри чемоданчика тщательно завёрнутая в солдатское полотенце из вафельной ткани. Предстояло наконец впервые опробовать свойства порошка на себе.

Откровенно говоря, к этому эксперименту Большаков относился с известной опаской. Но молодая беспечность и наглядный пример прежнего хозяина порошка проводника Степановича вдохновляли на «подвиг».

Высыпав в заготовленную жидкость чайную ложку желтоватой смеси и тщательно размешав содержимое стакана, он, после некоторого колебания, с солдатской решимостью, выпил мутноватую смесь. Несколько минут прислушиваясь к внутренним ощущениям. Выразил это неопределённое состояние фривольно: - «Чёрт те что, а сверху бантик!»

Отправился в душ. Там оперативно освежился. Утёрся большим полотенцем висящем на рамке сушителя.

От мягкой ворсистой ткани ещё исходил запах шампуни, применённой при купании предыдущей посетительницей ванной - Ксении Александровны. С садистским удовольствием протёр им мошонку. Начал надевать трусы.

И вот здесь почувствовал, что «малыш» начал проявлять интерес к происходящему. Буквально на глазах, с половины шестого поднял открывшуюся залупу на без десяти двенадцать и отжал тугую резинку трусов заставляя отказаться от их применения.

«Работает!» - констатировал Большаков, велел заткнуться ликующим по такому поводу ипостасям, снял трусы, обмотался полотенцем и отправился в залу, не забыв мельком глянуть на дверь спальни, где возможно ещё не заснула его недавняя партнёрша. Полушутя «оправдался»:

— Извини, милая. «малыша» ждут другие девочки...

...

За плотно прикрытыми дверями гостиной, как и желалось, горел неяркий, но достаточного свечения ночник, чтобы наш рядовой мог без помех пробраться от двустворчатой двери к приготовленному на полу солдатскому ложу. На нём, поверх верхнего края лёгкой простыни, прикрывающей постель, увидел огромные, влажно-блестящие глаза «Мэрилин Мерло».

— Привет, - громко шепнул ей Борис. – Дождалась?

— Ага, - то ли хихикнула, то ли обрадованно подтвердила Светлана.

Эту уже состоявшуюся блядь, можно было драть без «конфетно-букетного» вступления. Тем более, что «малыш» того требовал.

— Как думаешь, Клава спит или претворяется? – спросил Борис, отбрасывая в сторону дивана скинутое с бёдер полотенце и сгребая с голой «Мэрилин» простыню.

— Не знаю. Когда я перебралась с дивана на твой матрац, она ещё ворочалась... Мы так долго говорили о тебе... - тем же шёпотом ответила жена старшего лейтенанта и тут же порадовалась на вертикальную стойку «малыша». - Ого, как стоит!

— Для тебя старается. Поворачивайся на живот и становись раком.

— А пососать? Соскучилась по твоему красавцу.

— Само собой, но это потом, после пизды.

— Ладно... - Светка встала на четвереньки, слегка покачиваясь на перекаченном матрасе.

— Так не пойдёт. Становись поперёк.

Кряхтя и покачиваясь блондинка заняла исходную позицию.

— Так лучше?

— Колина поставь на пол...

Большаков стал пристраиваться. При этом поглядывал на лежащую к ним лицом Клаву.

— Так о чём вы с ней говорили?

— О твоих возможностях.

— И как? – «малыш» начал раздвигать лепестки бутона.

— Вполне, - чуть охнула Светлана. - Девочка заинтересовалась... Задавала вопросы...

Удовлетворённо хмыкнув, Большаков, в знак поощрения, двинул в истекающую соками манду своего твёрдого бойца.

Пока на половину, давая возможность жене казначея осознать, что полное погружение ещё надо заслужить.

— Думаешь она готова отдаться?

— Сто процентов... - ёрзала на горячем хуе «Мэрилин».

— Молодец. Заслужила, - похвалил сводницу Борис и вошёл по самые яйца, на что жена старшего лейтенанта Козленко отреагировала громким – ОХ!

Дальше пошло, как по маслу.

После первого слива, Светлана в позе «девяносто шесть» сосала причмокивая, а сделав проглот устроилась на Большакове сверху и пустилась вскачь, взлетая на солдатском хуе так высоко, на сколько позволял надувной матрац. При каждом взлёте громко охая, а при полёте вниз восторженно ахая:

— Ох, ах! Ох, ах! Ох, ах!..

И заключительное:

— Аааа....

...

При смене позиции на «офицерскую», когда ноги партнёрши лежат на плечах ебущего, Большаков протянул руку в сторону дивана и зацепил пальцами край одеяла. что прикрывало Клавдию и потянул на себя.

Одеяло оказалось зажато девичьими ногами. Борис дёрнул сильнее.

Ножки ночной скромницы лишились последней защиты, и фигурка скукоженной девушки оказалась полностью открытой.

«Спящая» жена укатившего на заработки искателя нефти, стала доступна жадному взгляду соблазнителя. Он ебал в жопу Светлану и одновременно разглядывал «бастионы» следующей давалки.

Светлая кожа, высокая грудь с задорно торчащими сосками, сильные стройные ноги легкоатлетки, круглые колени, упругое бедра, токая шея и маленькие ушки в которые он скоро начнёт нашёптывать жуткую похабщину. Но главное - красивое личико с чётким очертанием пухлых губ, что так и ждали шикарного минета. Одним словом – само совершенство, созданное для него – рядового шестой роты мотострелкового полка.

«Классный подарок этой ночи!» - сказал сам себе Большаков спуская в прямую кишку крякнувшей под напором солдатской булавы жены казначея.

...

То, что Клавдия уже не спала, а лишь притворялась, Большакову было, как пить дать, понятно. И то, что девушка подглядывала, тоже. Это было видно по вздрагивающим векам, и щелочке между густых ресниц, в которой, выдавая притворщицу, нет-нет да вспыхивали искорки отсвета ночного фонаря.

Святая простота! Затаившаяся ещё надеялась, что, если не двигаться, её примут за спящую (это при том, как грубо стянули с неё одеяло и то на каком близком расстоянии от неё ебут громогласно стонущую жену брата).

Всё это Клавдия не только видела, но не могла противится внутреннему возбуждению своего молодого тела. Это понимали и Светлана, и Борис, его ликующие ипостаси.

Ёбарю чужих жён доставляло удовольствие сознавать, что уж на эту, очередную добычу, ему не понадобятся какие-то «дипломатические» ухищрения. Молодая сучка, наверняка, потекла и отдастся на счёт раз, два. Достаточно лишь проявить посильную активность с «Мэрилин».

— А теперь в жопу, громко произнёс солдат. - Ты ведь это любишь?

— Обожаю... - промурлыкала супруга полкового казначея и, находясь в позиции «ноги на плечах партнёра», самолично переправила «малыша» из пизды в тугое очко.

— Она всё видит, - шепнул на ушко послушной сучке Большаков.

— Ага, - тем же макаром ответила та.

— Это нам и нужно...

Он надавил в центр ануса. Партнёрша ответила протяжным выдохом, сообщая партнёру свою готовность к анальному сексу.

Трахая эту шалаву, Большаков громко, словно в комнате кроме них никого не было вёл психологичную атаку на ушки прислушивающейся Клавы:

— Хорошо ли твоей жопе, Светик? - спрашивал он совершая неспешные погружения горячей булавы, при этом успев шепнуть:

— Не молчи, подыгрывай.

— Очень, очень... очень... - включилась Светка.

— Тебе нравится чувствовать в себе мой хуе?

— Да он такой горячий, крепкий... Не останавливайся...

— Ты понимаешь, что сейчас изменяешь мужу?

— Да... Ооох...

— Когда вернусь в часть, что передать твоему Стасу?

— Скажешь... ох... что я его люблю... ииии... вспоминаю всегда, всегда...

— И сейчас?

— Сейчас... особенно... Твою мать... как мне хорошо...

Затаившаяся в глубине дивана Клавдия, видя все тонкости такого совокупления, невольными для себя позывами, сунула ладошку меж стиснутых ляжек и начала двигать ею там мелкими, но очень быстрыми тычками.

Борис сразу заметил эту наивно скрываемую мастурбацию. Глумливо усмехнувшись он решил, что пора заканчивать с «Мэрилин» и приступать к главной вишеннике на торте. Но перед продолжал хамить:

— Когда уеду, будешь давать другим парням?

— Ага, - двигала попкой разгорячённая «Мэрилин».

— И свёкра обслужишь?

— Клима Ивановича? Конечно обслужу... Он мужик крепкий... И отсосу, и на хуй сяду...

— А теперь покажи, как ты будешь у него сосать...

Солдат сбросил с широких плеч стройные ножки, уселся на грудь офицеровой жены и, обжав коленями голову блондинки, так что бы та не могла мотать ею из стороны в сторону, ткнул в незакрытый рот залупу побывавшую в жопе монстра.

Светка привычно обхватила «подарок», несколько раз соснула, сплюнула пахучую слюну в кулак и снова вставила солдатскую ялду в колечко из пухлых губ. Она преподавала «спящей» притворщице урок, как надо благодарить двадцатисантиметрового кудесника, за столь славное удовольствия дамы.

Минут пять «Мэрилин» старательно вылизывала гуляющий в её горлышке инструмент орального секса. Смотрела на ёбаря преданными глазами (иногда косилась в сторону дивана), и, наконец, очень демонстративно приняла густую струю спермы в широко раскрытый рот.

После проглота с облизыванием стояка Большаков наклонился к накормленной бляди:

— Ты не против, привлечь молодицу в нашу компанию и кое чему обучить?

Прикрыв глаза, «Мэрилин» выразила своё молчаливое согласие.

Борис склонился ещё ниже:

— Тогда сходи подмойся, а я с ней потолкую... Да не спеши. Мне понадобится время... И ещё. В кармане моего трико есть тюбик с вазелином. Принеси. Возможно пригодится.

Невестка Клавдии молча поднялась и вышла. А Большаков, как был голышом, встал в полный рост возле дивана над «спящей» дочерью Ксении Александровны.

97980   3 163   +9.8 [80] Следующая часть

совращение чужоцй жены