Не получалось у неё ничего, хоть убей. Вроде бы всё шло хорошо и Витёк проявлял желаемые знаки внимания, но сначала она заметила его в клубе, обжимающегося с какой-то размалёванной куклой. А на следующий день и вовсе... Он пришёл малость подшофе и принялся делиться с ней своими чувствами. Вот только чувства эти были не к ней.

— Понимаешь, Юлька, - пьяно откровенничал парень, - я этого никому не могу рассказать, кроме тебя. Мы ведь с тобой с детства друзья.

Что правда, то правда. На протяжении десяти лет Витькина семья жила через забор от Юлькиного деда. Да и позже, когда они переехали за реку, дружба сохранилась. Вот только этим летом, когда Юлька неожиданно взглянула на парня другими глазами, сам Витька продолжал оказываться видеть в ней, лишь подругу детства.

Стараясь не показать разочарования, Юля слушала о том, какая оказывается хорошая у Вити подружка Люба. О том, как им нелегко встречаться, потому, как её родителям он не нравится. Как они вместе убегают в лес, якобы за грибами. Изредка поддакивала, кивала, утешала. Словом оказывала моральную поддержку. И лишь придя домой – дала волю слезам. Что ж так не везёт-то? Месяц назад, в городе – Сашка. Сейчас, в родной деревне, где она проводила у стариков каждое лето – Витёк. Эххх.

Дед несколько раз покосился на печальную внучку, но ничего не сказал. Впрочем, Юля при нём старалась сдерживаться, чтоб не огорчать родного человека. С ним и так контакт был достаточно сложным. Иваныч был суров, нелюдим и давно жил по своим, давно заведённым правилам. Жена у него – Юлина бабушка – умерла много лет назад и он так никого и не взял больше в дом. Хотя варианты были.

«Схожу в баню» - решила Юля. Однако деревенская баня, это не то, что ванная комната в благоустроенной квартире. Для полноценной помывки такой поход планируется заранее, за несколько часов. Печь нужно натопить, дать выстояться, словом процесс небыстрый. Сейчас же Юлька решила просто скипятить воды на газу и ополоснуться. К тому же молодой организм требовал рязрядки.

Минут через сорок Юля сняла с плиты нагретую воду и поставила ещё одно ведро. Перекосившись на бок, потащила кипяток через огород к баньке. Бухнула ведро на пол, от воды шёл пар. В предбаннике было довольно просторно, но на полу стояли садовые вёдра с огурцами. На стене, прямо напротив входа висело большое старенькое зеркало, а рядом с ним длинная вешалка с разным скарбом. Юля начала раздеваться, поглядывая на своё отражение. Ну что им нужно ещё? Она же вполне себе ничего. Может не мисс Мира, но и далеко не уродина. Поёжилась, подхватила ведро и прошла в помывочную. Печка не топилась и, несмотря на жару за стенами, тут было довольно прохладно. Юля взяла тазик, налила холодной воды и аккуратно добавила три ковшика кипятка. Нормально. Не слишком горячо, но и не холодно.

Сначала нужно было вымыть голову. Девушка склонилась над тазиком и ковшиком несколько раз полила воду на волосы. Да, это не душ. Взяла с полки свой шампунь и выдавила на ладошку. «Вот странно, - думала Юля, натирая затылок, - деревенская вода отличается от городской. Она сложнее смывает пену, и после неё волосы легче расчёсываются. Хотя и там – вода, и тут – вода». Мыло попало в глаз, она зашипела, наощупь нашла ковшик, зачерпнула из тазика и принялась лить себе на голову, помогая другой рукой промывать волосы.

Обильно полив себя и истратив почти всю воду, Юля отжала волосы и принялась наносить на них питательную маску. Инструкция на флаконе была неразличима, но в памяти отложились примерные правила применения.

— Нанести равномерным слоем, избегая попадания на кожу и выдержать десять минут, - вслух пробормотала и девушка и принялась за дело.

Жидкость оказалось пахучая и текучая, но всё же Юля быстро справилась. Собрала волосы в большой шиш, чтобы не падали в глаза и прошлёпала к двери. Выглянула и немного стыдясь саму себя выбрала в ведре небольшой огурчик. Вернулась в собственно баню и прилегла на лавку. Нужно чем-то занять себя, пока маска впитывается. К тому же сегодня разрядка не помешает. Особого желания не ощущалась, но Юля всё равно принялась ласкаться. Не испытывая какого-то возбуждения, чисто механически, подёргала за сосочки, добиваясь их твердения и проникла пальчиками вниз. Немного поглаживаний и раздвинув мягкие губки, проникла пальчиком внутрь. Сухость сейчас не была помехой, ведь Юля находилась в бане. Обмакнула руку в тазик и вновь постаралась возбудиться. Нужно представить кого-то. Но воображение спасовало и перед мысленным взором опять вывелся друг Витька. Да тут ещё с волос скатилась на лицо капля. И ещё одна. Маска начала течь. Юля закрыла глаза. Нужно расслабиться. Она облизала пальцы и вновь погладила ими у кожу своего входа. Потом осторожно ввела один пальчик внутрь. Вот так. Нужно увлажниться, а дальше уже – дело техники. Некоторое время она мягко двигалась внутри себя, потом вытащила палец и взяла приготовленный огурец. Это был небольшой крепенький и совершенно гладкий плод. Именно такой, как нужен. Юля сполоснула его в том же самом тазу и аккуратно ввела внутрь. Интересно, член у Витька намного больше? Совершив несколько возвратно-поступательных движений, Юля остановилась и, не вынимая огурчик, принялась теребить мокрый клитор.

В предбаннике хлопнула дверь, звякнула дужка ведра и послышался голос деда:

— Я кипяток принёс, не обожгись.

Юля замерла, так и прижав пальцем свой бугорок и распахнув от испуга глаза. В них тут же попала пена и девушка зашипела вполголоса. Вновь зажмурилась, ладошкой протёрла лицо. Потом задержала на секунду дыхание и крикнула:

— Спасибо!

Ответа не последовало. Видимо дед уже вышел. Юлька облегчённо засмеялась. Сердце колотилось как сумасшедшее. Девушка опять прижалась спиной к лавке и круговыми движениями принялась ласкать клитор. Пережитый страх, наконец-то помог возбудиться и через полминуты по бане уже раздавались сдержанные стоны.

— Ты что ж тут творишь-то?

Юлька вздрогнула, распахнула глаза и в испуге, забыв, что у неё между раскинутых ног торчит огуречная жопка, прикрыла ручками грудь. Зашедший дед, озадаченно рассматривал распростёртое на лавке тело внучки. Она попыталась сесть, но для этого нужно было убрать руки и Юлька так и замерла в полулежачем положении.

— Я думал, она тут ошпарилась, а ты вишь чего! – как-то причитающе воскликнул дед.

От стыда девушка готова была провалиться сквозь лавку и пол под баню и желательно там сразу же помереть.

— Чего ж ты, парня себе не можешь найти? Вон, Витёк вокруг тебя с детства вертится, а ты закуску даром переводишь.

— Не могу, - выдавила из себя Юлька и неожиданно заплакала.

— Козёл он твой Витёк, - сквозь слёзы выкрикнула она.

— Да ты тихо, тихо, - дед сразу сбавил тон и присел рядом на мокрые доски. – Чего слёзы льёшь-то? Козёл, так козёл. Я же разве спорю.

Он погладил девушку по щеке и она сразу доверчиво прижалась к его руке. От этого родного человека так веяло какой-то древней надёжностью, что, казалось, все проблемы уже решены.

— Что ж так-то... - начал он, и Юлька поняла.

— Тело-то требует. Я ж молодая, - тихо ответила она.

— Молодая, - как эхо отозвался Иваныч. И отрезал: - Ты не молодая, а маленькая и дурная. Тело у неё требует. Хм. Ну-ка, убери ручонки. Ишь ты, сиськи отрастила! И когда успела.

— Дед! – протестующе воскликнула Юля. Но он её совершенно не слушал, а отбросив ладони с груди, беззастенчиво лапал обнажённое тело.

— Дед! – Юлька не знала вырываться ей или пока подождать.

— Лежи уж, не выступай! – прикрикнул Иваныч.

«А, будь, что будет... - пронеслась в Юлькиной голове капитулирующая мысль, - Не собирается же он меня трахнуть!» В конце концов чего тут стесняться? Дед за свою жизнь явно видел не одну голую женщину, а саму Юльку ещё в детстве неоднократно купал в жестяной ванне.

А тот не останавливаясь, гладил внучку по мокрой коже. Вроде бы и не церемонился, но и грубыми его движения назвать было нельзя.

— Девочка-то выросла, - вполголоса сказал он, легонько проведя заскорузлой ладонью по нежной коже девичей груди.

— Да не сжимайся, не сжимайся, ничего плохого не случится.

Аккуратно, даже неожиданно от него нежно, Иваныч потеребил пальцем оттопыренный сосок.

— Закрой глаза.

Юлька послушно зажмурилась. Грубые руки, едва прикасаясь к коже, прошлись по всему её телу, нигде не задерживаясь. И ещё раз. Потом на живот полилась тёплая струйка воды. И вновь дедовы знакомые ладони принялись гладить её кожу. Было приятно, что скрывать? Только мысль, что это всё-таки родной дед, а она, такая взрослая лежит перед ним в чём мать родила, не давала полностью расслабиться. А Иваныч продолжал мягко поглаживать внучку, бубня вполголоса, что вроде и лето уже, а она всё не загорела, и «тощая, как косуля весной», и ещё какой-то успокоительный вздор.

— И моду все девки взяли бриться. Кунька у женщины мохнатая должна быть, - пробормотал дед, проникая пальцами Юле между ног.

Девушка не сразу поняла, а когда осознала – опять напряглась.

— Дееед, - протяжно выдохнула она.

— Нормально всё. Расслабься, - шёпотом ответил Иваныч, продолжая мягкие движения.

В банном полумраке Юлька не видела его лица и почти не слышала слов, скорее угадывала их. Кто бы мог вообразить, что этот ещё крепкий, но всё же старик, способен на такой поступок. Она постаралась освободить свою голову от ненужных мыслей и целиком отдаться настоящим ощущениям. Она выбросила руки за голову и вся вытянулась перед дедом, решив, наконец, что он знает, что делает. А Иваныч и вправду действовал, будто знал. Он подхватил пресловутый огурец и плавно ввёл его внутрь, коснувшись своими пальцами Юлькиных губок. Не выдержав, девушка сдержанно застонала.

— Расслабься уже. Отпусти себя, - шептал дед, непрестанно вкручивая в свою внучку несчастный овощ.

Но Юлька почти и не сдерживалась. Словно сорвалась какая-то пружина и баня опять наполнилась её негромкими ахами и вздохами. Лежать было неудобно, хотелось податься навстречу и Юлька непроизвольно уже начала подмахивать. Некуда было девать руки и она то пыталась погладить деда, то оттолкнуть его, а то начинала судорожно стискивать свои сиськи. Девушка непроизвольно раздвинула ноги шире и опустила их на пол по разные стороны от лавки. Мельком подумалось, что рука у деда ужа должна быть мокрой от её соков. Текла она явно знатно. Однако эта мысль пронеслась по краю сознания и не оставила следа. Весь Юлькин мирок скукожился до одной дедовой руки ритмично двигающейся у неё между ног. Наконец она вздрогнула, выгнулась всем телом, оторвав задницу и упершись лопатками в доски. Вновь упала на лавку, протяжные стоны заполнили всю баню. Иваныч дождался, когда тело в очередной раз обмякнет, с хлюпаньем выдернул огурец и уронил его на пол. Потом положил одну руку на судорожно подрагивающий животик, а другую прижал к гладкому лобку, легонько похлопывая пальцами по промежности.

— Ну, тихо, тихо. Всё уже, всё, - бормотал он.

А Юлька всё никак не могла отойти от нахлынувшего оргазма...

— Что ж ты такая голодная-то... - продолжал бормотать Иваныч.

И внучка... Она, наконец, справилась и замерла, лёжа на лавке с глупой улыбкой счастливого человека.