Глава 2

Удивительно, но проснулись мы почти одновременно и в тех же позах, как засыпали. Я сразу принялся гладить женское тело.

— Мммм? – промычала Алька с вопросительной интонацией.

Не дожидаясь, пока она откроет глаза, я опрокинул её рядом и принялся целовать. Постепенно мои губы опускались ниже и ниже. Тоненькая, как сказали бы в старину, лебединая шейка, плечи, маленькая грудь. Я пощекотал языком моментально напрягшийся сосок. Алька проснулась окончательно и теперь запустила руки в мою шевелюру. Я не стал тратить много время на предварительные ласки, перевернулся, навалился сверху и легко вошёл внутрь в мокрое лоно. Миссионерская поза была не самой удачной для нас из-за разницы в росте - Алькин носик едва доходил до моей груди. Поэтому, через небольшой промежуток времени, я развернул Альку на бок и пристроился сзади. И опять сначала, она будто не поняла зачем, но быстро втянулась и принялась активно подмахивать.

На этот раз Альке удалось кончить. Я ещё даже не ощущал приближения своего финиша, как она вдруг резко вскрикнула, зажала себе рот рукой и затряслась мелкой дрожью.

Потом мы вместе долго плескались под душем и я обратил внимание на то, что не заметил вчера. Алька не брила ни лобок, ни промежность. То есть меня вчера настигли какие-то подозрения, но мозг был занят другим, было темно, рукой я не проверял и просто отмахнулся. В 21-м веке такая гигиена была довольно странной и я намекнул девушке об этом. Она неожиданно сильно смутилась и я, чтобы не напрягать обстановку просто привлёк её к себе.

Конечно, было отчетливое понимание о полнейшей неопытности этой девушки. Предстояло многому её научить, но меня это радовало. Можно было постараться привить Альке мои привычки и пристрастия. Впрочем, комплексов у неё не наблюдалось. Раз вкусив этот плод, сейчас она стремилась разжевать его полностью.

В следующий раз я оказался в Алькиной квартирке через день. И опять девушка удивила меня.

Стараясь, чтоб никто не обратил на меня внимания, я юркнул в подъезд и легко взбежал на второй этаж. Она ждала меня. Едва я осторожно постучал, дверь распахнулась и маленькие ручки втащили меня внутрь. И опять, как и в прошлый раз, Алька повисла у меня на шее, обвив ногами, и жадно принялась целовать. Но теперь я ждал этого. К тому же на Альке был только лёгкий халатик, избавиться от которого не составило труда. Пройти в комнату, занеся девушку на себе, дёрнуть шнурок-завязку на спортивных штанах, заняло меньше минуты. Я аккуратно положил Альку на спину и сразу же плавно вошёл в неё. Никаких предварительных ласк – только животный секс. Вновь комната наполнилась с трудом сдерживаемыми стонами. Полностью я разделся и снял кроссовки лишь когда переворачивал Альку. Я сел, облокотился на спинку кровати и девушка, слегка поёрзав верхом, поймала, что хотела и мягко опустилась вниз. Остановилась и неожиданно засмеялась.

— Что, Алька?

Она помотала головой и, всё также счастливо улыбаясь, принялась скакать, равномерно поднимаясь и опускаясь. Я погладил милое лицо, причём Алька умудрилась лизнуть ладонь и полностью расслабился. Пусть скачет.

В этот раз она кончила гораздо быстрее и я опять не сразу понял в чём дело. Алька просто остановилась, наклонилась ко мне и с придыханием прошептала:

— Лёшик...

— Что, Алька?

Но ответа не было, Алька уже тряслась, уронив на меня голову. Я слегка разочарованно обнял её и ещё долго ощущал неравномерные вздрагивания маленького упругого тела.

* * *

— Знаешь, я постоянно думала о тебе. На каждом уроке. И представляла себе этот вечер.

— Это, не так уж и плохо.

— Подожди, это не всё. Знаешь Глотского?

Я кивнул. Глотский – был десятиклассник ростом, сильно больше 2 метров.

— Я сама не ожидала. Вдруг подумала, что с ним никак бы не вышло. Потом представила его без одежды. Как он будет дальше в жизни? С таким ростом у него и размер этого... ну того самого, наверное, огромный. Это надо девушку крупную.

Она увидела, что я старательно хмурюсь и быстро проговорила:

— Нет, ты не думай. Он меня никогда не привлекал. Но что же делать?

Сдерживать смех становилось всё труднее.

— Это - серьёзный грех, - стараясь оставаться серьёзным проговорил я.

— Ты думаешь? А, да ты смеёшься.

— Нет, правда. Спать с одним мужчиной и представлять себя другого.

Тут я осёкся. Не хватало только, чтобы Алька напомнила мне об Оле. Она, слава Богу, оказалась умнее и просто дурашливо хихикнула:

— Я исправлюсь, обещаю. Но можешь меня за это отшлёпать.

— А что? – я сделал вид, что раздумываю, - Это действительно пойдёт тебе на пользу.

С этими словами я перевернул смеющуюся девушку на живот, задрал на ней юбчонку и стянул вниз трусики. Несколько раз хлопнул ладонью по попе, но сразу же не утерпел и принялся целовать в «избитое» место.

— И это всё? – Алька всё ещё смеялась. – Ай! Щёкотно. Ты и вправду серьёзный доминант!

Я оторвался от сладкой задницы.

— Алефтина Дмитриевна! Вы откуда такие слова знаете?

— Я, между прочим, учитель русского языка. К тому же есть один пошлый физрук, он меня развращает. Ой!

Я опять шлёпнул Альку раскрытой ладонью, на этот раз уже ощутимее.

— Ну хватит, Лёша. Опоздаем!

Я не слушал. В тот день мы всё-таки опоздали. Алька, возможно впервые в жизни.

Глава 3

Педсовет. Что может быть скучнее? Мест у стола как обычно не хватало и сидел в углу, устало прислонившись спиной к шкафу. У нас два завуча плюс директриса, вот они-то по очереди и разглагольствовали. Планы, правила ведения документации, отчётность. Хотелось спать. Я с трудом сдержал зевок и постарался изобразить на лице живую заинтересованность происходящим. Алька начала говорить про поддержание дисциплины. Я смотрел на неё с удовольствием и думал, что ей вполне удаётся роль строго педагога. Хотя внешне она очень мало похожа на завуча. Вот сейчас она повесила какой-то график и водит по нему указкой. Ну чем не одиннадцатиклассница? Строгие туфельки, узкая тёмно-синяя юбочка, белоснежная блуза, а поверх короткий жилет с крупную клетку. Волосы схвачены неброской заколкой в легкомысленный хвост. Самым консервативным в ней сейчас является волосатый лобок, но про него кроме меня не знает никто.

Я не удержался и хмыкнул. Алька повернула голову и хлопнула указкой по столу, как вероятно делала на своих уроках, призывая учеников к вниманию. Но на педсовете...

— Я что-то весёлое сказала, Алексей Викторович? Или может быть Вы всё это уже знаете и так? Тогда не стесняйтесь, пройдите сюда и объясните всем.

Нападение было неожиданным и я промычал что-то невразумительное.

— Министерство выпустило новый циркуляр и нравится Вам это или нет, но работать придётся отныне именно так. И кстати наша премиальная часть зависит в том числе и от правильности оформления всей отчётности, с которой у Вас и в прошлые времена было очень слабо.

Но я уже почти овладел собой.

— Алефтина Дмитриевна! – я поднял руки, - Я - весь сплошное внимание. Просто поперхнулся.

— Постарайтесь держать свой организм под контролем!

Это было уже слишком. Я собирался ответить и уже открыл было рот, но Алька возвысила голос:

— Попрошу меня не перебивать и выслушать до конца. Мы все понимаем, что кроме школы у Вас имеется ещё дополнительный тренерский заработок. И возможно именно сейчас Вы торопитесь в свой клуб. Но пока что Вы являетесь нашим педагогом и будьте добры подчиняться общим правилам.

На неё с удивлением посмотрели даже пенсионные тётушки – раньше она таких выпадов себе не позволяла. У меня же просто горело лицо. Какого хрена?! Зато директриса с одобрением едва заметно кивнула.

— Итак, я думаю всем всё понятно, поэтому продолжим.

Завуч опять развернулась к своим таблицам.

* * *

Оставлять это так я не собирался. Самое простое было проигнорировать или поиграть в обиженку. Но это всё как-то не по-мужски. Необходимо было указать девушке её место и дать понять, что будет или так, или никак. Именно поэтому вечером я опять наврал Оле про внеочередные тренировки и отправился к знакомому дому.

— Пришёл? – как ни в чём не бывало спросила Алька от порога. – Я ждала.

Она хотела поцеловать, но я отстранился рукой.

— Подожди.

— Ты обиделся? Да брось. Это работа.

— Ты оскорбила меня. Прилюдно. И это требует наказания.

— Ха! Накажешь меня?

Я молча кивнул.

— Ну давай.

Девушка озорно крутанулась вокруг своей оси, так что хвост описал широкий полукруг. Отступила в комнату.

— Выдерешь меня?

Я опять кивнул.

— И что мне делать?

— Ты знаешь, - стараясь сохранить в себе злость ответил я.

Открыл, принесённый с собой пакет и достал обычный брючный ремень.

— Ух-ты как интересно. Раздеваться?

Опять кивок головой.

Алька непринуждённо разделась и, постреливая на меня глазками, легла на кожаный диванчик. Вытянула вперёд руки и повернула голову в мою сторону. Она даже слегка улыбалась, а может мне просто это показалось. Но, если ранее я ещё сдерживался, сейчас гнев захлестнул меня с головой. Я размахнулся и со всей силы хлестанул по этой куцей заднице. Впрочем, в последний момент, всё же притормозил руку. Алька громко взвизгнула и умудрилась подпрыгнуть на месте из положения лёжа. Рожица её исказилась гримасой боли. Но преобладающей эмоцией было изумление. До нельзя удивлённые глаза уставились на меня снизу вверх. Я не стал останавливаться. Второй раз ударил почти без замаха, но удар был плотный и болезненный. На Алькиной попе резко проявилась вторая багровая полоса. В этот раз она не визжала, только сморщилась ещё больше, а из глаз потекли слёзы. Больше я не останавливался и порол сучку почти без передыха. Алька стонала, сквозь стоны прорывались рыдания, слёзы катились дождём. Она постоянно вертелась, стараясь отвернуть от меня исхлёстанную жопу, но раз за разом я попадал именно туда или в крайнем случае по ляжкам. Если бы девка взмолилась о пощаде... Если бы просто соскочила... Но она переносила наказание молча, не пытаясь встать и избежать его.

Удары я не считал, просто в какой-то момент понял, что всё. Хватит. Злость ушла, появилось даже какое-то подобие жалости – Алька явно не ожидала такой экзекуции. Ранее мне не приходилось никого пороть и что делать дальше было непонятно. Я присел на стул и принялся вдёргивать ремень в брюки. Девка лежала, положив лицо на раскрытые ладошки, сотрясаясь в беззвучном плаче. Наконец она успокоилась. Из-под пальцев послышалось какое-то бормотание.

— Что? Не слышу! – строго переспросил я.

Она, наконец отняла руки, кряхтя, словно старуха, перевернулась на бок лицом ко мне. Опасливо прикоснулась к поротому месту. Отдёрнула руку и зашипела. Потом подняла заплаканное личико.

— Я говорю, как я завтра буду сидеть на уроке?

Я пожал плечами.

— Выкрутишься. Пусть это станет тебе наукой.

Она вдруг неуклюже сползла с дивана, подползла к стулу и положила голову мне на колени. Поймала мою руку и прижалась к ней щекой. Это было совсем не по ситуации, но очень мило, даже как-то наивно и все остатки моей злости моментально растворились без следа. Я осторожно погладил женскую головку.

— Никогда больше так не делай.

Головка на моих коленях послушно кивнула, а влажные губки поцеловали мою ладонь. Даже не поцеловали, а скорее просто прижались.

— Я думала... То работа, а то – отношения, - осторожно проговорила Алька.

Я отрицательно покачал головой. Сообразил, что этого не видно и ответил вслух:

— Так невозможно. Хотя на первый раз я сдержался. Решил не позорить завуча. Но больше такого не будет, получишь ответку прямо там. Так что не вздумай позволить себе нечто подобное.

Она молча и как-то задумчиво потёрлась щекой о мою руку.

— Я хорошо усваиваю уроки. Но если захочешь наказать меня ещё раз – привяжи. Так будет лучше.

— Интересно к чему?

— Придумай. Ты же мужчина.

В этих словах послышался скрытый стёб, но я решил не обращать внимания.

— Ложись обратно.

Она встрепенулась, подняла лицо и вопросительно уставилась на меня.

— Ложись, ложись, - спокойно повторил я, - задницу твою мазью намажу.