Миллиарды эмоций переполняли разум Приты. Она почувствовала внезапный укол вины за то, что только что сделала, ведь ее поцелуй вовсе не был материнским - это был поцелуй женщины жаждущей сексуального удовлетворения.

— Салим, прости, — держа его за руку, запричитала она сдавленным от слез голосом, — я вела себя неподобающе, с моей стороны было неправильно так целовать тебя.

— Впервые за много лет я не чувствовал себя так хорошо, как сейчас мэм, — ответил Салим. — Вы исцелили меня в тот миг, как только Ваши руки обняли меня, они были такими теплыми и мягкими. Я больше не чувствую боли, как будто сторож вообще никогда и не бил меня. Я чувствую, что любим и в безопасности.

Его слова прозвучали серьезно, по-взрослому.

Прита не выдержала и снова заплакала, слезами печали, теперь уже смешанными со слезами счастья, прижимая голову Салима к своей вздымающейся от рыданий груди. Мир вокруг них растаял и затопил их в эмоциях, казалось, ничто больше не имело значения, только женщина, которую презирали, обманывали и лишили самого дорогого, и мальчик, который потерял все еще до того, как начал свою жизнь.Постепенно их слезы утихли.

Прита глубоко заглянула в глаза Салиму, взяла его руку и положила на свою тяжелую, мягкую и теплую грудь.

— Поклянись мне... — сказала она, — поклянись, что все, что ты сказал, правда. Мне нужно, чтобы ты поклялся, потому что сейчас я собираюсь принять, наверное, самое важное решение в своей жизни, — сказала она дрожащим голосом.

— Я...клянусь, мэм... У меня нет причин лгать.

— Хорошо, я верю тебе, — и улыбаясь ему приспустила паллу своего сари, но тут же удивленный полу-стон материнской тоски сорвался с ее губ, когда взгляд опустился вниз - молоко опять просочилось из ее затвердевших сосков и пропитало всю блузку! Прита решила: — «ну и пусть», — она вернула на лицо ласковую улыбку, с любопытством наблюдая за реакцией мальчишки.

Широко раскрыв глаза от удивления Салим смотрел на ее груди. Его большие карие глаза, казалось стали еще больше, когда он увидел их, увидел ее соски, отчетливо просвечивающиеся сквозь тонкий материал блузки. Хотя его тело не росло в гармонии с его возрастом из-за продолжающегося недостатка питания, но его мужские гормоны уже были активны. Он был явно ошеломлен, увидев в такой близости богатство такой потрясающе красивой, взрослой женщины! Он занервничал и растерялся, не зная, что делать дальше.

Глядя на него, Прита своим естественным инстинктом поняла, какой вихрь эмоций играет в сознании мальчика. Не обращая на это никакого внимания, она опытными руками расстегнула крючки блузки один за другим и почти насильно, буквально подхватила мальчика своими сильными руками и посадила к себе на колени.

— Перестань называть меня " мэм ". ..Я прошу тебя называть меня мамой! — сказала она с притворным волнением. Мальчик замер, ошеломленный таким поворотом событий. Прита поднесла свой левый сосок к его рту и тихо сказала: — Выпей из меня... Ты же хотел попить?

Салим поймал большой сосок сжав его дрожащими губами. По телу Приты прошел электрический разряд, в этот миг с улицы в темном влажном небе в ответ раздался раскат грома, и сверкнула огненная полоса молнии.

— Ахх... — Едва слышный вздох вырвался изо рта Приты

Салим начал осторожно сосать, он был слишком переполнен эмоциями, он просто "плыл по течению".

— Соси, соси изо всех сил... Ах, не идет... соси сильнее, дорогой...

Салим закрыл глаза и сильно потянул губами, его тонкие щеки ввалились от силы сосания.

— Уффффф...— застонала Прита.

Испуганный ее реакцией, Салим попытался было оторвать губы от соска, но Прита двумя руками с силой удержала его голову. И тут она почувствовала, что молоко начало свободно вытекать из груди.

Поначалу Салиму не понравился вкус грудного молока, но, в процессе кормления грудью, отвращение пропало, он продолжал высасывать его, как новорожденный младенец. Райское блаженство и наслаждение снизошли на Приту, она медленно откинулась, опрокинув голову на спинку дивана. Ее лицо озарила небесная улыбка... Улыбка кормлящей матери!

Прита по матерински, поглаживала голову и спину мальчика, пока он насыщался.

«О Боже! — подумала она про себя, — я никогда не могла представить себе какое это удовольствие ухаживать за дитем». Сегодня ее женственность достигла своего совершенства! Она чувствовала, как ее грудное молоко наполняет рот этого бедного мальчишки, спускается по его горлу в желудок, утоляя его голод. — «Боже мой... такое удовлетворение, столько удовольствия, какое блаженство»!

— Все… Больше не надо... Я сыт, мэм! — оторвавшись от соска произнес Салим.

Прита игриво ударив его по щеке, насмешливо заметила: — Есть еще одна! Что с ней делать будем? И да, разве я не просила тебя называть меня мамой… или мамочкой?

Салим ахнул: — Ммм... но... на самом деле ты мне не мама... как я могу называть тебя мамой?!

— Я наполнила твой живот молоком из своего тела - это и делает меня твоей мамой. Теперь я твоя мама, так что перестань обращаться ко мне как к неизвестной леди. Отныне ты будешь обращаться ко мне с любовью, так как сын должен обращаться к своей маме, хорошо?

Салим покорно кивнул, в знак согласия, Прита притянула его тело еще немного вниз и прижала другую полную молока грудь к его рту.

— А теперь скажи, мама, дай мне молока! — насмешливо приказала она.

Под тяжестью большой груди, давившей ему на рот, Салим смог лишь пробормотать: — Мма... даж ме ммлк.

—Чертенок, какой ты миленький! — Воскликнула она и громко рассмеялась от радости.

— Уфффффф... Продолжай сосать, дорогой... Продолжай… продолжай… сколько хочешь! - закрыв глаза, бормотала Прита.