Из сна ее вырвал пронзительно просящий звонок телефона...

М​​​​​​илда встрепетнулась и мигом оказалась в прихожей, потеряв туфлю с левой ноги.

Звонил отец. Александр Александрович поинтересовался, почему она так рано уехала от Колычевых? Он звонил им и там недоумевают в чем причина : молчком собралась и ушла не прощаясь...

Милда не стала рассказывать об истиной причине, лишь отшучивалась:

— Да тоска там смертная, пап! Пообщаться нормально не с кем... Все разговоры только о тряпках, кто что достал и ещё добудет, наигранное дружелюбие в словах... Это особенно непереносимо!

— Ну как знаешь, дочка... Ты у меня умница... В больнице все хорошо о тебе отзывались...

— Да, пап, в больнице все было просто, искренне, - перебила его Милда.- В институте гадюшник и словоблудие - с трибун говорят одно, думают другое... Все стараются подсидеть друг друга.

— Вот открыла Америку! У нас думаешь лучше... Дрязги, лесть перед начальством, а дело страдает...- уверял ее отец и, переводя разговор в другое русло, посетовал. - Я бы лучше встретил Новый Год дома с тобой и мамой...( Милда уловила в его голосе знакомые интонации нежной любви к ней. Она почувствовала как влажнеют глаза, а сердце забилось чаще.)-но, ты же знаешь нашу матушку: медом не корми, дай покрасоваться в гостях, похвастать новым платьем, быть в центре мужского внимания, ловить косые, завистливые взгляды женщин, дразнить их.Милда, ты ничего плохого не подумай, я ее понимаю и не ревную... Она ещё молода и красива, пусть флиртует, ведь любит только меня и никогда не изменит...( " Бедный папуля, как ты наивен, - мелькнуло в голове девушки, - наша мама при всяком удобном случае наставляет тебе рога, но тебе лучше находится в счастливом неведении... Я слишком люблю тебя, чтобы причинить боль этой правдой! Да и сам ты не ангел... Главный врач Нина Эдгардовна тоже отмечена твоим вниманием и связь у вас давняя-давняя... Ее старшенький, восемнадцатилетний Игорь, Горик- вылитый ты в молодости!).

Если бы умные мужчины временами не теряли головы от страсти, не было бы на свете такого множества хитрых женщин. А мужчины так уж устроены: сначала любят одну, потом другую... после- третью. И так, пока не постареют. Каждая следующая любовь кажется им более настоящей чем прежняя...Иначе это чувство быстро бы надоело, угасло как угли в костре, заливаемой водой.

Да, но может быть и женщины устроены также?

А женщины зачастую больше ценят таких мужчин, которые того гляди ускользнут, как угри.Основательных и положительных они в грош не ставят, считая их в душе за бросовый материал.

Я извиняюсь, за эту вставку в разговор дочери с отцом... Может быть шла речь о таких делах, которые для нас существенного интереса не представляют.. .

---

Он не успел закончить, как трубку у него отобрали.

— Здравствуй Милдочка, девочка моя...- раздался в трубке певучий, с лёгким акцентом, голос матери.- Все в порядке ? Соседи не сильно шумят?

— Все хорошо, мама....Только у соседа сверху гость отравился или перепил... "Скорую" вызывали.

— Да-а... Значит Евгений Сергеевич в Калининграде? Увидишь, передай наши поздравления.

Милда уловила в голосе матери теплые нотки.

— Видела я его, мам... Он "скорую" провожал, а я как раз приехала, немного поболтали...

— Милда, будь осторожна...- понизив голос почти до шёпота, сказала Алина Карловна. - Он опасный человек, поверь мне...

— Да, все в порядке, мама...-рассмеялась Милда, - Ко мне он не приставал, уверяю тебя... Наверное, я не в его вкусе...

Девушка притворно вздохнула, изобразив сожаление, явно желая подзадорить мать, сообщила:

— Он говорил, что ты ему нравишься...

— Брось болтать глупости ! - неожиданно взорвалась Алина Карловна, что было не свойственно ее натуре. - Не вздумай связываться с ним!

"А не ревнует ли мамочка часом! - вдруг осенило девушку. - Ай да кобель! И до моей мамули добрался..."

Не желая выслушивать материнские нотации, Милда выплеснула: "Целую, мам !" и положила трубку.

"Не надо настраиваться на плохое, - подумала она, -но, мама устроит мне разнос, когда вернётся домой. И непременно сделает это, когда папка будет на службе... Бедный, он даже не подозревает, что случилось со мной на выпускном. Провал на экзаменах объясняет нервным перенапряжением..." Милда вспомнила как он выговаривал супруге:

— Алина, хватит ее пилить! Милда умная, самостоятельная, не нужна ей мелочная опека! Устрою ее в нашу больницу, смена обстановки, новые люди..

— Утки, судна, швабра...- сьязвила Алина Карловна, - бедная девочка будет драить унитазы и дышать хлоркой да возить на каталке трупы в морг... Отличная обстановка для подготовки к экзаменам!

— Да нарисовала картину маслом!-расхохотался Александр Александрович. - Во - первых у нас ве-дом-стве-нная больница, палаты на двоих и "люксы"... Контингент приличный, ветераны да молодые, проходящие комиссию... Во-вторых, я договорился с Ниной Эдгардовной, что Милда будет в приемном покое. Работа не бей лежачего, сутки через трое... И каждый день туда не ложатся, люди не с улицы... Туалет не вокзальный, а полы махнуть по-чистому, труда не составит... Уйма свободного времени для подготовки. Место -золотое и смена обстановки ей не повредит... Заодно пусть проверит свой выбор, готова ли стать врачом? Я за то, чтобы она пошла на юридический, но навязывать свою волю дочери не хочу...

— Ты всегда ее слишком балуешь, что не попросит, все исполняешь, защищаешь, когда я пытаюсь влиять на нее... Она стала дерзкой, взбаломошной, интересуется такими вещами! - Алина Карловна сделала домиком тонкие брови. - Недавно я нашла у нее в комнате порнографические журналы...

— "Privat" что ли ? Так это я ей дал, только просил, чтобы никому не показывала. Восполняю пробелы твоего воспитания...

— Ты ?! Как ты мог! - воскликнула в гневе Алина Карловна, cжимая кулачки, готовая бросится на мужа.- Развращать собственную дочь... Уму непостижимо! То что ты не пропустишь ни одной юбки- это давно не секрет для меня... Совершенно не интересуют твои похождения, лишь бы я и Милда ничегошеньки про них не знали!

Александр Александрович почувствовал как начинает подниматься и клокотать ярость.

— Это твоя обязанность рассказать дочери об отношениях женщины с мужчиной, научить доставлять радость себе и ему... - сказал он. - Милда спросила, что мужчина испытывает от близости с женщиной...

— И ты не нашел ничего лучшего, чем снабдить ее мерзкими журналами!

— Прекрати! Мы не на партсобрания, где разбирают "аморалку" и вообще лучше прекратить препирательства, когда речь идёт о судьбе нашей единственной дочери. Вспомни, ты ведь тоже была официанткой в дорожной забегаловке, а шоферня это отнюдь не пациенты ведомственной больницы... Наверняка приставали... А, Алиночка? - съязвил Александр Александрович, - И не мудрено, такая красотка!

Алина Карловна вспыхнула от возмущения:

— Забегаловка! Да наша " Senas malūnas" / "Старая мельница"/ была лучшей в тресте... По выходным яблоку негде упасть, приходили семьями с детьми отведать литовские блюда, послушать музыку, все прилично. Молодежь танцевала, пела песни...И не надирались до поросячьего визга, как некоторые! -заявила она с плохо скрываемой брезгливостью.

— Знаем мы этот "репертуарчик" и разговоры! Все были под контролем, на следующий день рапорты на стол начальству... Удивлена ?... Да, это так! Самые ярые были наши осведомители.. .

— Прекрати!

— Не волнуйся Алина, я тебя полюбил как только увидел и рад, что ты со мной... Не нуждается в жертвах любовь! Любви нужна только любовь...

Т​​​​​​огда, своим появлением, Милда прервала их разговор, хотя всерьез опасалась материнского разноса за обнаруженные у нее журналы. Хотя Алина Карловна могла и за просто по щекам отхлестать, что часто ей практиковалось, как дочь подросла, Милда твердо решила отца не выдавать... Она была воспитана на примерах героев-комсомольцев, а мать все же не гестапо, да и на допрос с "пристрастием" решиться лишь в отсутствие отца... На самый крайний случай у нее был такой " довод", что о пощечинах матушка забудет навсегда! Конечно шантажировать подло, низко, да ещё родную мать... Такое поведение не совместимо с Кодексом строителя коммунизма! Это " их нравы"... Но, и коммунизм должны были построить два года назад и не построили... А в двадцать лет получать пощёчины мало приятного!Чтобы избежать их, а также нудных нотаций все средства хороши... Деликатность кончается там, где начинается тиранство другого, хотя и близкого тебе человека. От этого твое унижение ещё горше. Только страх перед возмездием за измену, сделает мать более покладистой и она наконец то обретёт долгожданную свободу! Так часто размышляла Милда...Люди сами придумывают себе трудности, а время молодости так скоротечно, как вдох и выдох.

Но вернёмся из прошлого... Хотя прошлое это единственное, что подвластно человеку.

1-го января 1982 года, пятница.

Н​​​​​​а даче среди заиндевелого леса, за высоким зелёным забором, продолжалось веселье... Обстановка самая непринуждённая, шуткам и смеху не было конца. Тон задавала хозяйка, Кира Михайловна - высокая, эффектная блондинка с пышным бюстом. Серебристое вечернее платье обливало каждую соблазнительную выпуклость ее ядреного тела. Нити жемчуга скрывали морщины на статной шее, а розовые мочки ушей отягощали старинные серги с рубинами. Улыбка, плескавшаяся в изгибе ее пухлых губ выражала все ради чего мужчины обожали ее и чего они должны были в ней опасаться. Кира Михайловна до тошноты ненавидела назойливые приставания, сама выбирала любовников и без сожаления расставалась с ними, при этом оставаясь с некоторыми добрыми друзьями. Правда,, таковых было мало. Среди них был полковник Деркачев. Набросив песцовую шубку, она лично встречала супругов на высоком крыльце дачи-терема с высокой крышей с резными наличниками и карнизами в стиле à la russe. В этом поселке, что в 20 км от центра Москвы была и дача Деркачевых. Правда у них был скромный финский дом с застекленной верандой, да и участок в разы поменее.

И вот стоя на крыльце, Кира Михайловна смотрела как Саша шел по посыпанной песком дорожке от калитки, поддерживая под руку жену. Много разных мыслей роилось в золотистой завитой головке. Она не прочь была возобновить любовную связь с ним и эти три праздничных дня должны этому способствовать.

Ничто не проходит для женщины даром: даже самая малость.

После первой перемены, несть числа было блюдам, потанцевали и расположились за столом, как кому заблагорассудится, а не согласно глянцевых карточек возле приборов. Супруги Деркачевы оказались в разных концах стола. Разкрасневшаяся от вина и танцев, Алина Карловна беззастенчиво флиртовала с двумя молодыми офицерами, которые наперебой ухаживали за ней. Женщина всегда старается соединить приятное с полезным если приятное она получит уже непременно!

— Что Саша ревнуешь? - услышал он за спиной низкий грудной голос хозяйки. - Ты совсем ничего не кушаешь...

— Да нет, ем я, ем...Все удивительно вкусно, Кира Михайловна, - отнекивался Деркачев, немного смущенный фамильярным обращением при посторонних.

— Вот уж сразу Михайловна! - нарочито обиженно фыркнула хозяйка. - Мы столько лет знакомы...

— Ну извини, извини, Кирочка...-отвечал Деркачев, целуя ухоженную полную руку с изящным маникюром. Причем от соседок не ускользнуло, что задержал он ее гораздо более, чем полагалось по этикету.

— Тоня! - окликнула она официантку в кокетливом передничке и приняла из ее рук блюдо с кусками аккуратно уложенной рыбы. - Вот шашлык из осетрины...

Кира Михайловна самолично уложила на его тарелку несколько исходивших ароматным парком кусочков.

— Девочки, следите чтобы он все съел, - обратилась хозяйка к соседкам Александра Александровича. - Кстати, Саша, ты счастливчик - сидишь меж двух Наталий!

Она шепнула ему на ухо:

— Саша, нужно поговорить с глазу на глаз, встретимся через полчасика в оранжерее.

Полковник Деркачев прекрасно знал своих соседок: справа Наталья Павловна Астанина, супруга зам. начальника отдела, преподаватель французского языка в Высшей Школе "Конторы"... Худощавая, смуглолицая, с родинкой на правой щеке брюнетка, видимо выпила лишнего: глаза блестели, язык немного заплетался. Ее тонкая рука гладила его ширинку, пытаясь проникнуть. Страстно шептала:

-Je suis toute mouillée... Tu veux vérifier ? Allons.../ Я вся мокрая... Ты хочешь проверить? Пойдем... франц./

Александр Александр старался сохранять спокойствие, отрезал ножом кусочки и подцепив вилкой, отправлял в рот и тщательно пережевывал, запивая сотерном. Но тогда"подключилась" соседка слева - Наталья Михайловна, младшая сестра хозяйки. Обнаружив в искомом районе чужую женскую руку, она удивлённо вскинула тонкие выщипанные бровки, подавив крик возмущения. Фигуры сестер были схожи, только Наташино лицо покруглей и носик чуточку великоват.

" Надо кончать с этими.. ." - подумал Александр Александрович, промокнул рот салфеткой и сложил на тарелке крест на крест нож и вилку. Решительно встал из-за стола. В синих глазах Натальи Михайловны блеснул немой вопрос: "куда?".

— Надо позвонить.. . - бросил он, ни к кому не обращаясь и будто невзначай положив ладонь на хрупкое плечо " француженки", пресек ее попытку подняться следом. Чуть не рассчитал захват цепких пальцев и женщина ойкнула от боли. Но никто не расслышал в переливах застольных разговоров, стуке приборов и звоне посуды.

Кинув взор туда, где располагалась супруга, было в пору самому воскликнуть от удивления и возмущения.

Алина и офицеры отсутствовали!

-

—