До того дня жизнь была ко мне добра во многих отношениях. Откуда мне было знать, что нечто простое, например, забытая на столе в ресторане моей помощницей в офисе, Джойс, книга вызовет такие потрясения в моей жизни?

Я вернулся с обеда и обнаружил, что Джойс громко ругается на свой компьютер. Я предположил, что он опять завис. Я не понимаю, каким образом некоторые люди могут заставить Windоws зависать, просто глядя на компьютер, но Джойс была одной из них. Она была убеждена, что Билл Гейтс ведет против нее личную вендетту. Но обычно я обнаруживал, что она использовала каждый чертов бит памяти в своей системе, открыв практически все мыслимые документы и одновременно запустив какую-нибудь программу.

Я спросил, какова причина ее столь явного гнева? Я думал, что нажатие одновременно Аlt / Ctrl / Dеl, как обычно решит ее проблему. Но Джойс сообщила, что потеряла книгу, которую читала. Она пыталась разыскать ее копию, забравшись в историю, но оказалось, что той в продаже больше нет, и она не отображается ни в одном из перечней местной библиотеки.

Видимо, Джойс прикупила книгу в подержанном книжном магазине, и теперь была крайне разочарована ее потерей. То есть, она потеряла проклятую вещь и подумала, что никогда не узнает, чем все закончилось.

— Это — загадочная история, — сказала она, — честно говоря, чертова книга на самом деле не так уж хороша, слишком чертовски затянутая для меня, но я просто хочу знать, чем все заканчивается.

Вскоре я забыл об инциденте, через несколько дней после него. До тех пор, пока на выходных моя жена Сара не стала переворачивать зал, когда я пытался смотреть по телевизору футбол.

— Дорогая, я сделал что-то, что тебя расстроило? — спросил я.

— Нет, а что?

— Когда ты переворачиваешь здесь все с ног на голову, в то время как я пытаюсь по телевизору смотреть Mаn-U, это слегка отвлекает.

— Извини, дорогой, но я не могу найти свою книгу. Она раньше была у меня, а теперь я не могу ее найти.

— О, Боже! Только не еще одна потерянная книга! У меня была Джойс, разглагольствовавшая о потере книги, которую она читала всю проклятую неделю. — Я знаю, что это немного преувеличено, но так обычно говорят.

— О, а какую книгу потеряла Джойс?

— Я не знаю, об испанском докторе или что-то в этом роде.

— О, боже, а не «Испанский доктор в Париже»?

— Да, мне кажется, она сказала, что та называется как-то так, на самом деле я не слушал. Ты читала ее и можешь рассказать ей конец?

— Извини, не могу; я читала ее уже очень давно, до того как родилась Кристина. Я не помню, чем там закончилось, но думаю, что для меня все было слишком затянуто, и я в ней разочаровалась. Но почему бы тебе не дать ей мой экземпляр, и она сама сможет увидеть, чем все закончится. Она должна быть в одной из тех коробок, что ты отнес на чердак.

Черт побери. Она сказала «одна из тех коробок». Звучит как простая задача, но Сара — заядлый покупатель и читатель книг; ни с одной из которых она не хотела расставаться. Следовательно, на этом чердаке скопилось как минимум по одной коробке книг за каждые год из тех восемнадцати, в течение которых мы были женаты. Думаю, что книг у нее там было больше, чем можно найти в средней местной библиотеке.

— Господи, да мне понадобится месяц, чтобы пройти через все эти коробки.

— Не будь глупцом, Майк. Я помню, я читала ее в то время, когда забеременела Кристиной. На всех этих коробках надписан год, когда мы их складывали. Все что тебе нужно — это найти подходящую коробку.

Итак, утром в воскресенье я поднялся по лестнице на чердак и начал искать подходящую коробку. Которую, в конце концов, и нашел. Довольный собой, я положил книгу в свой портфель. Джойс так долго была моей правой рукой в офисе, и она всегда что-нибудь делала для меня. В понедельник я собирался доставить ей удовольствие. (Естественно, я имею в виду книгу! Боже, как работают грязные умы некоторых людей.)

— О чем эта глупая улыбка? — потребовала Джойс, когда пришла на наше совещание в понедельник утром. — У меня нижняя юбка выглядывает, или что?

— Нет, просто у меня для тебя есть маленький подарок.

— О, боже, утвердили мое повышение?

— Ты, черт возьми, счастливица. Кадры согласуют тех, кто заслуживает повышения, но потом им приходится снимать деньги со счетов. Все не так просто, как всем бы нам хотелось. Нет, это «Испанский доктор в Париже». Та книга, из-за потери которой ты так расстроилась на прошлой неделе, не так ли?

— О, спасибо, Майк, это так мило с твоей стороны. Где ты ее нашел?

— Это не я. У Сары оказаласб копия, которую она прочитала много лет назад. Мне просто пришлось потратить на ее поиск большую часть вчерашнего дня.

Да, снова преувеличение, но это принесло мне поцелуй в щеку. (В щеку, я сказал.)

— Спасибо, Майк. Я не знаю, что бы делала без тебя, — сказала Джойс.

— Нет, все наоборот, Джойс. Это я бы без тебя погиб.

В то время как Джойс листала книгу, вероятно, в поисках места, где остановилась, из нее выпала небольшая карточка.

— Похоже, Сара оставила здесь свою закладку, — сказала она, поднимая ее с пола и кладя на мой стол.

— Мне кажется, она сказала, что та для нее была слишком затянутой, поэтому она отказалась от дальнейшего чтения.

— Затянутая, ты прав. Но я на самом деле хочу узнать, кто убийца. Еще раз спасибо, Майк.

Джойс оставила меня продолжать свою работу, и я больше не думал об этой маленькой карточке. До тех пор, пока позже в тот же день не стал очищать свой стол. Я поднял ее и после всего лишь беглого взгляда бросил в мусорную корзину.

Но знаете, как это бывает, вы что-то быстро прочтете, и лишь через несколько минут понимаете, что именно только что прочитали. Когда я понял, что я только что увидел, то снова вытащил карточку из корзины. Это была карточка-памятка, которую дают в некоторых отелях. На ней было название отеля, номер комнаты и дата бронирования 23/04/86, а также имена гостей. Имена гостей на этой гласили: «Мистер и миссис М. Дж. Гарретт». Это — я, Майкл Джеффри Гарретт и моя жена.

Но была одна проблема. Это был отель Маджестик на окраине города, но, насколько мне известно, я вообще не мог вспомнить, чтобы даже находился радом с этим местом. Не говоря уже о том, чтобы бронировать там номер. Так откуда же взялась эта карточка, и как на ней появилось мое имя? Я с легким любопытством положил ее в верхний карман пиджака и тут же забыл о ней — ну, почти. Позже я планировал спросить об этом Сару.

Забыв об ней, я вспомнил лишь примерно через месяц. Я спросил Сару, не сдаст ли она в химчистку пару моих костюмов, один из которых был тот, в карман которого я положил карточку. В тот вечер, придя домой, я обнаружил на комоде все те обычные вещи, что скапливаются в карманах, и которые Сара вынула, готовя костюмы для чистки.

Просматривая все старые чеки, квитанции и т. д., я вдруг вспомнил о карточке отеля. Но ее там не было.

— Сара, когда этим утром ты очищала мои карманы, ты не видела среди всего этого барахла карточку с регистрации отеля Маджестик?

— Нет, Майкл, только то, что оставила на твоем комоде.

Я должен признать, что она отреагировала быстро и правильно, но сделала ошибку! Да, Сара только что совершила ошибку, из-за которой в моей голове зазвонили тревожные колокольчики, и я почувствовал некий спазм в животе. Прежде чем заговорить, она ни на секунду не остановилась, чтобы подумать о том, что собирается сказать. Она не покраснела и не отвернулась, а когда отвечала, то смотрела мне прямо в глаза, говоря: «Нет, Майкл!» и это сказало мне, что что-то не так.

Я для всех Майк и всегда им был. Меня никогда не звали Майкл, кроме Сары, и то лишь тогда, когда она злилась или расстраивалась из-за меня. Это один из тех звоночков, которых вы нахватываетесь, если женаты так долго, как мы. Но Сара назвала меня Майклом.

Так из-за кого она расстроилась или на кого злилась? На саму себя, естественно — она поняла, что дала маху, когда я нашел ту карточку гостиничного номера. Сара, обнаружив эту карточку в моем кармане, поняла ее важность. Важность, о которой она не хотела, чтобы знал я. Вот почему она изъяла ее из всего другого мусора из моих карманов.

— О, а я думал, что среди всего этого была карточка от комнаты в Маджестик. Мне было интересно, знаешь ли, откуда она взялась, вот и все.

— И откуда бы ей, черт возьми, взяться? — спросила Сара.

— Ну, это мне и было интересно, так как мы никогда там не останавливались. Карточка была в той твоей книге, что я передал Джойс. Мне было лишь любопытно, потому что мы никогда там не были.

— Полагаю, я, должно быть, получила ее от своего брата. Ты помнишь, что они со Стефани останавливались там, когда приезжали на крещение Кристины. Тебе пришлось забронировать им номер там, потому что «Джордж Инн» был полон.

— О, да, верно. Я помню, что все отели были забронированы из-за какой-то большой конференции, и при бронировании мне пришлось платить кредитной картой, потому что иначе они не гарантировали, что смогут придержать для них номер.

Сделав вид что удовлетворен, я ушел с темы. Ну, это дало Саре хорошее ложное чувство безопасности. Я должен был признать, что все звучало хорошо и правдоподобно. Но актуальным был вопрос о дате. Я подумал, что мне нужно многое узнать, прежде чем я опять подниму этот вопрос, и позволить Саре думать, что объяснение меня устроило, — возможно, лучше всего послужит моей цели.

Вопрос в датах, поскольку я помнил, что здесь несовпадение в целый год. Сара первоначально сказала, что читала эту книгу до рождения Кристины. Кристина родилась 20 января 1987 года, и когда ее крестили, ей было три месяца. Помимо того, что дата отличается на год, эта книга, скорее всего, к тому времени уже находилась на чердаке.

***

На следующее утро я первым делом позвал в свой кабинет Джойс.

— Джойс, что ты делаешь с моими старыми настольными ежедневниками?

— Я храню их в своем ящике стола в течение года, на случай, если нам понадобится обратиться к ним. Затем отправляю в архив. А почему ты спрашиваешь?

— Можешь ли ты сходить для меня в архив и выяснить, не могут ли они просмотреть архивы за 1986 и 1987 года?

— Господи, Майк, это — древняя история. Я тогда даже не работала на тебя. Для чего они тебе нужны?

— Личные причины, Джойс. Мне нужно кое-что проверить.

— Если хочешь, то через несколько минут я схожу сама и посмотрю, что можно найти.

***

Через час вошла Джойс и бросила на мой стол ежедневники. Она насмешливо посмотрела на меня, но ничего не сказала. Когда она ушла, я посмотрел 23 апреля 1986 года. Это была среда, и, как я и боялся, тем утром я уехал в командировку в Германию, вернувшись вечером 24-го.

Из интереса я порылся около даты крещения Кристины, но не смог найти упоминания о бронировании номера в Маджестик; хотя и помнил, что делал это. Не то чтобы это имело какое-либо значение, так как крещение проводилось в выходные дни. Я знал, что эта карта датирована 23-м апреля, и был почти уверен, что то был 1986, а не 1987 год. специально для bеstwеаpоn.ru Поскольку 23 апреля 1987 года выпадало на четверг, эта карта не могла относиться к бронированию отеля на время крещения, поскольку то проводилось в субботу, хотя я и не мог точно определить дату.

Я все еще сидел и смотрел на ежедневники, когда в мой кабинет вернулась Джойс с чашкой кофе для меня.

— Что случилось, босс? Ты выглядишь растерянным.

— Ты помнишь ту книгу, что я тебе дал, и ту карточку, которая выпала из нее. Ну, там было мое имя, но я никогда не останавливался в «Маджестике». Мне стало любопытно, вот и все. А еще, похоже, в тот день я был на конференции в Германия. Я не могу понять, почему у Сары оказалась эта чертова карточка от комнаты.

— Какая дата была на ней? — спросила Джойс, после того как взяла у меня ежедневник.

— 23 апреля 86, — сказал я ей.

— Ты уверен?

— Да, я чертовски уверен, и по какой-то причине не могу понять, как карточка пропала из моего кармана.

— Хммм, — сказала Джойс, просматривая дневник. — Для чего ты нарисовал на полях все эти звезды?

Я посмотрел на то, что она имела в виду.

— Хм, в то время Сара пыталась забеременеть. Они, ну, в общем, являются учетом наших «встреч».

— Блин, да вы двое пахали по черному, не так ли? Ты знаешь, что мог переусердствовать?

— Подожди, — сказала Джойс, бегло просматривая книгу взад и вперед, — с 10-го по 17-е звезд нет, поэтому я предполагаю, что у Сары в это время были месячные. Затем две звезды в день вплоть до 23-го, когда, я предполагаю, ты улетел. Ни одной 24-го, поскольку ты отсутствовал. Но ты взбесился, вернувшись, судя по всему, в ночь на 24-е. Предполагаю, что записал на свой счет и следующий день, то есть. Похоже, что вы двое перестарались, после того как ты вернулся.

— Если подумать, это было давно, но сейчас я вспомнил! Я думал, что Сара пыталась меня измотать, после того как я вернулся из той поездки. Она чуть чертовски не убила меня, но это, должно быть, сработало, потому что она, наконец-то, забеременела в тот меся... — мой голос, должно быть, исчез в конце предложения, так как истинное значение того, что может означать эта карточка, поразило меня.

— Подожди, Майк. Давай не будем торопиться с неверными выводами.

Джойс, очевидно, думала так же, как и я.

— Есть ли у тебя другие идеи относительно того, почему эта чертова карточка так загадочно исчезла и почему Сара утверждает, что ее не видела? Но она, должна была вынуть ее из кармана моего пиджака.

— Ну, идей нет, но ты продолжай предполагать что-нибудь еще, Майк. Тебе нужно очень осторожно поговорить об этом с Сарой. Если ты ошибаешься, то можешь разрушить свой брак ни за что, обвинив ее в том, насчет чего у тебя нет доказательств.

Джойс положила голову на руки и некоторое время смотрела на стол. Затем подняла трубку и кому-то позвонила.

— Мартин, как далеко зашли твои записи о клиентах? — она подождала, пока Мартин ответил. — Ну, ты можешь посмотреть, есть ли у вас в списке М. Дж. Гаррет? — Опять пауза. — Да, местный адрес. Я рада, что ты перевел все свои старые файлы на компьютер!..

— Только два раза? — сказала она, делая заметки в блокноте. — Ты хоть представляешь, как они были забронированы и оплачены?..

— А как насчет миссис С. Гарретт?..

— Хорошо, спасибо, Мартин, я в долгу перед тобой. Пока...

— Прости что? О, это было бы замечательно. Тогда забери меня в семь завтра вечером. Пока.

Положив трубку, Джойс посмотрела на меня:

— Мартин — менеджер Маджестик, мы прошли с ним долгий путь. Нам повезло, что несколько лет назад они поместили все свои старые файлы на компьютер. Твое имя появлялось в их записях только дважды. 23 апреля 1986 года на одну ночь. Двухместный номер забронирован по телефону и оплачен наличными. Затем, 1 мая 1987 года, снова двухместный номер на одну ночь, снова забронирован по телефону и оплачен Аmеricаn Еxprеss. Я полагаю — это твоя карта. Ты — не в их списке рассылки, так как живешь так близко к ним.

— Значит, на той карточке у меня была правильная дата?

— Похоже, так. Я надеялась, что ты ошибался. Что ты собираешься теперь делать, Майк? Это было давно, и ты столько лет был счастлив в браке?

— А был ли? Если той ночью случилось то, чего я боюсь, Кристина вполне может быть не моей дочерью. Вся моя жизнь могла быть огромной ложью.

— Нет, Сара тебя любит, я знаю, что любит. Конечно, она бы не сделала с тобой чего-то подобного. Должно быть какое-то другое объяснение.

— Ну, как ни крути, той ночью что-то случилось, все эти годы назад. То, о чем Сара с тех пор держала меня в неведении и все еще хочет скрыть от меня. Каким-то образом я должен заверить себя, что Кристина — мой ребенок Я не могу жить с сомнением. И откуда мне знать, что Сара не гуляла, ну, ты знаешь, за моей спиной все эти годы?

Когда я начал свои отношения с Сарой, она была довольно дикой тусовщицей. Но мне всегда было с ней весело. Я знал, что у нее был довольно многочисленный опыт, и принял это. Я полагаю, что это — то решение, которое многие люди должны принять при выборе своего спутника жизни. Предыдущий дикий образ жизни Сары никогда меня не беспокоил, потому что я сам жил так же интенсивно. Когда мы съехались вместе, то оба угомонились. По крайней мере, я думал, что это так. Теперь же относительно Сары у меня появились сомнения.

— Я думаю, что в наши дни легко можно ответить на вопрос о том, являешься ли ты отцом Кристины. Тебе просто нужно сделать анализ ДНК.

— И как, черт возьми, мне это сделать, не вызвав подозрений у Сары?

— Проще, чем ты думаешь, мой брат занимается исследованиями в университете. Они все время берут образцы ДНК; что-то ради попыток проследить происхождение людей. Ты знаешь, откуда в мир пришли, например, викинги, саксонцы, норманны и все такое. Я позвоню ему, и мы можем притвориться, что он попросил тебя принять участие в его исследовании. Затем ты попросишь Кристину и Сару также принять участие. Если Сара выступит с какими-либо возражениями, ты, хотя бы, узнаешь, что тебе есть о чем беспокоиться. Точнее, Сара обеспокоится, что ты что-нибудь узнаешь.

— Хорошо, Джойс. Позвони ему и посмотри, сможешь ли это устроить?

***

На следующий вечер за ужином я поднял тему исследования ДНК у брата Джойса и сказал Саре и Кристине, что он спросил меня, будем ли мы участвовать в его проекте. Сара ответила довольно твердо: когда я упомянул об этом; она после некоторого раздумья сказала, что не хочет участвовать, и не хочет, чтобы Кристина или я тоже принимали в этом участие.

Она объяснила это тем, что у правительства будет о нас слишком много информации. Она думала, что это — вторжение в личную жизнь. Когда я сказал ей, что это — академическое исследование, она указала, что в конечном итоге все ученые работают на правительство. Именно правительство управляет всеми университетами.

Я не стал спорить и согласился с ней; Я обнаружил то, что хотел знать. Но она не знала, что мяч уже катится. Когда Джойс объяснила своему брату, в чем проблема, тот предложил провести анализ у меня и сказал, что если я хочу, он сможет получить необходимую ему ДНК из образцов волос. Они обычно так не работали, но у него есть доступ к необходимой технологии.

***

Три недели спустя я сказал Саре, что в пятницу вечером мы идем на ужин в ресторан. Она была взволнована и любопытна, когда я не сказал ей, куда мы идем. Понимала ли она, что дерьмо вот-вот ударит в вентилятор, или нет, я на 100% не уверен. Но она была довольно подавленной, когда мы впервые прибыли в ресторан Маджестик.

— Почему мы пришли сюда? — спросила она.

— Парень Джойс — здесь менеджер, и она рассказывала мне, как тут хорошо. Я подумал, что не будет никакого вреда, чтобы попробовать.

Мое объяснение, казалось, успокоило ее страхи, и мы вместе пообедали. После выхода из ресторана, Сара опять смутилась, когда я повел ее к лифтам. К тому времени, когда мы добрались до комнаты 419, я почувствовал, что она вся дрожит. Она ничего не сказала и лишь слегка сопротивлялась, когда я заводил ее в комнату.

Я отвел ее к одному из кресел, и она рухнула в него.

— Итак, Сара, игра окончена. Я знаю, что ты уже бывала в этой комнате. Ты расскажешь сейчас мне об этом? Или я уйду из этой комнаты холостяком?

Она посмотрела на меня, явно растерянная и с очень испуганным выражением лица. Но ничего не предложила, поэтому я достал из кармана конверт и передал ей.

— Что это? — спросила она, взяв его у меня.

— Результаты анализов ДНК, Сара. Я все равно сделал эти тесты. Хочешь угадать, что они говорят?

На лице Сары была полная паника.

— Но они не могут... Ты — отец Кристины... Я была полностью уверена, что ты будешь... — ее голос замер.

— Не хочешь продолжить, Сара?

Честно говоря, она ничего не могла сказать, потому что плакала так сильно, а голова была закрыта руками.

Раздался стук в дверь; и это застало меня врасплох. Я открыл ее, чтобы увидеть стоящих там Джойс и Мартина.

— Извини, Майк. Я подумала, что тебе может понадобиться рефери. Мартин останется снаружи, но если ты не возражаешь... послушай, ты — очень уравновешенный парень, Майк, но я думаю, нам лучше быть здесь, внутри, на случай, если ты потеряешь самообладание.

— Заходи, если хочешь, Джойс. Но я не думаю, что нам будешь нужен ты, Мартин. У меня было достаточно времени, чтобы ко всему привыкнуть. В любом случае, спасибо, мой друг.

Мартин кивнул мне, когда я закрыл дверь, но показалось, что он не собирается уходить, и я понял, что, как и предполагал, в его руке находится мастер-ключ. Джойс села в другое кресло рядом с Сарой, а я сел на кровать.

— Сара, Майк — мой начальник, но я всегда считала вас обоих своими друзьями. Я, наверное, знаю обо всем этом, не так много как Майк, но думаю, что знаю большую часть того же, что и Майк. Однако я полностью намерена оставаться нейтральной, просто думаю, вам нужен кто-то, с кем вы оба можете поговорить. Чтобы этот вечер не превратится в словесную перепалку. Ну, что ж!

Джойс протянула руку и взяла Сару за руку. Сара посмотрела на нее, и они обменялись утешительными улыбками. Я не могу сказать, что был слишком взволнован присутствием Джойс, поскольку действительно сильно блефовал. Мне на самом деле требовалось знать, что случилось той ночью все эти годы назад и почему. Я беспокоился, что Джойс может быть слегка чересчур нейтральной; они с Сарой всегда хорошо ладили друг с другом.

— Ты сейчас расскажешь мне об этом, Сара? Или я покину эту комнату холостяком?

— Нет, о, пожалуйста, нет, — все, что могла сказать Сара, прежде чем опять заплакала.

Черт возьми, после всего этого я начинал терять терпение. Возможно, то, что Джойс находится здесь — это хорошая идея.

— Хорошо, Сара, позволь мне рассказать то, что узнал я. Угадай, что? Еще в 1986 году этот отель не был полностью компьютеризирован. Все записывалось на маленьких кусочках бумаги, и, веришь или нет, оказывается, что где-то в подвале все еще лежат все эти кусочки бумаги. Возможно, ты так и не поняла, но Мартин был очень любезен и посмотрел для меня бронирование этой комнаты.

Я вытащил фотокопию из своего кармана.

— Это все немного загадочно, но я думаю, что мы поняли, что все это значит. 21 апреля 1986 года, сразу после десяти утра. Точно, не так ли? На ресепшн позвонила женщина и забронировала номер — эту комнату — на ночь с 23-го. Она назвалась миссис Гаррет. Но они, должно быть, сказали ей, что им нужен номер кредитной карты, для подтверждения бронирования номера, так же как они сделали это для меня год спустя. Получив номер моей карты Аmеricаn Еxprеss, они вычеркнули миссис С. Гаррет и вписали «Мистер М. Дж. Гаррет». Когда я пользовался Аmеricаn Еxprеss, у тебя был дубликат карты на мой счет, не так ли? Я должен был понять, что номер относится к этой карте.

В ночь на 23 апреля в ресторане поужинали мужчина и женщина, а счет был отнесен на этот номер. Затем в восемь тридцать вечера из этой комнаты был сделан международный телефонный звонок. Странно, а может, и нет, но я помню, этот звонок я получил в своем отеле в Германии. Ты сказала мне, что когда я звонил домой, ты была у соседей, и вот теперь отвечаешь на мой звонок. Ты хорошо знала мои привычки.

На следующее утро в этот номер был подан завтрак только на одного. Почему, я понятия не имею. Разве ты не была голодна? Тем утром У тебя было достаточно протеина на завтрак? Возможно, ты просветишь меня в этом?

В 9 часов утра 24-го за комнату заплатил чеком мистер Форестер. Похоже, он планировал оплатить наличными, но ваша парочка, должно быть, потратила слишком много денег на ужин и обслуживание в номере — слово «наличные» было вычеркнуто, и вместо этого был выписан чек. Возможно, у него не хватило наличных. Кстати, сколько ты взяла с него за ночь, Сара?

— Это — неуместно, Майк! — вмешалась Джойс. Я проигнорировал ее комментарий и продолжил:

— В любом случае это, должно быть, вызвало некоторый небольшой скандал, потому что они поняли, что им нужно как-то удостоверить его личность. Выяснилось, что твой мистер Форрестер был сержантом полиции. Сколько раз ты — извини, Джойс — трахалась с этим ублюдком, Сара?

Сара, которая тихо рыдая смотрела на пол, посмотрела на меня.

— Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала...

— Я хочу знать правду. У тебя была интрижка с этим засранцем Форрестером в этой комнате, когда я был за пределами страны. Девять месяцев спустя родилась Кристина. Какого черта ты делала, пытаясь забеременеть от него?

— О, боже, нет! Я приняла все возможные меры предосторожности. У меня внутри был колпачок, и я заполнила себя спермицидом. И я заставила его надеть презерватив.

— Значит, ты признаешь, что переспала с этим Праттом Форрестером?

— Я не могу отрицать, не так ли? У тебя есть документы.

— Но почему? Ты любила его или что? Как долго это продолжалось?

— Любила его?! Ты, должно быть, чертовски шутишь; я ненавидела этого ублюдка! Он взял меня, и я ничего не могла с этим поделать. Но в ту ночь он слишком много говорил, а у меня был диктофон, о котором он не знал, поэтому я забронировала номер так, чтобы у меня был доступ к нему до его приезда. Я записала все, что он сказал мне в этой комнате той ночью, чтобы он не мог снова шантажировать меня ради постели.

— Ты говоришь, что он шантажировал тебя, чтобы ты переспала с ним?

— Да, он шантажировал. Я только хотела бы, чтобы у меня хватило ума пойти в полицию, вместо того чтобы уступить ублюдку. Но я была молода, глупа и наивна. Это то, что сделала Дженни, когда он попробовал то же самое с ней.

— Дженни? Как, черт возьми, она вписывается в это?

— У Дженни была та же проблема, что и у меня. Но у нее этого чертова здравого ума было больше, чем у меня. Я не знала, что полиция и суды будут держать наши имена и детали в секрете. Ты даже ничего не знал об этом, когда я ходила в суд, чтобы дать показания против ублюдка.

К тому времени я полностью запутался, но начал чувствовать некоторое облегчение. То, что Сара сказала о шантаже, сняло с моих плеч огромный груз. Если она пошла с этой задницей из-за шантажа, то я чувствовал, что смогу смириться с ее предательством. Я подошел к ней, поднял ее и обнял. Она рыдала у меня на плече.

— Но как же насчет Кристины и результатов ДНК? — бормотала она.

— В этих бумагах говорится, что Кристина — моя дочь. Видимо, твои меры предосторожности сработали.

— Но ты заставил меня подумать...

— У меня был пустой пистолет, Сара, я просто хотел, чтобы ты сказал мне правду, вот и все. Но я боюсь, что теперь мы подошли к самой трудной части. Что, блин, такое было у Форестера на тебя, что заставило тебя согласиться с его требованиями секса?

— О, боже, ты действительно хочешь, чтобы я тебе это сказала?

— Одним словом, да. И не лги, если не возражаешь. Я все проверю.

Сара высвободилась из моих рук и села обратно. Я вернулся, чтобы сесть на кровать.

— О, боже. Это произошло задолго до того, как мы поженились... Ты видел эти старые фотографии меня с Дженни в тех детских летних лагерях в Америке. Мы два года подряд работали в них. — Сара замолчала и опять заплакала. — Я не знаю, как тебе все это объяснить. Мне так стыдно за это даже сейчас. — Она остановилась и опять зарыдала. — Ну, в конце сезона нам давали до четырех недель, прежде чем мы отправились домой. В первый год мы с Дженни объединились с другими английскими девушками, и поехали во Флориду. Мы прекрасно провели время за эти четыре недели. Это стоило того, чтобы провести лето, присматривая за маленькими детками.

— Да, я помню, как ты мне рассказывала об этом.

— Но был и второй год, о котором я не рассказывала, мы с Дженни были единственными англичанками в лагере. Итак, мы объединились с двумя американками и канадкой. Когда закончился сезон, мы поехали на автомобиле одной из американских девушек, в Атланту, на побережье.

Боюсь, что в первые же пару недель мы потратили гораздо больше денег, чем намеревались. Мы с Дженни заговорили о том, что нам придется уехать домой раньше, коль скоро мы так прокололись. Что ж, нам всем не хватало наличных, а затем одна из американских девушек сказала, что знает место, где мы могли бы остаться на несколько дней бесплатно.

Нам действительно следовало бы узнать об этом получше. Мич вечно попадала в истории. Она отвезла нас в тот большой загородный клубный отель. Когда мы приехали, там было много девушек, которые болтались у бассейна в купальниках. Мишель сказала, что это — частный игорный клуб для богатых людей, и им нравилось, когда красивые девушки были в бикини, отвлекая внимание парней от денег, которые они теряли. Боже, мы были чертовски наивны, но Мичи звучала так невинно, что была очень убедительна.

Во всяком случае, в пятницу мы целый день болтались у бассейна в наших бикини. Там было несколько гостей, и некоторые из них с нами болтали. Я действительно ничего об этом не думала — всегда были парни, которые там, в Штатах, болтали с нами. Вечером в пятницу они играли в карты и пили в баре. Я заметила, что большинство, если не все парни в конце уходили с одной или другой девушкой. Я не знаю, во сколько пошли спать мы с Дженни, но обе пошли в одиночестве.

Суббота была такой же, как и пятница, но мужчин было намного больше. Со мной заговорил очень хороший парень по имени Тони, и я очень ему понравилась. Он был довольно молод, не так, как многие парни там. Некоторое время он играл в азартные игры, и я думаю, что он довольно много выиграл. Но затем он провел остаток вечера, танцуя и разговаривая со мной.

Дженни подцепил другой приятный парень, и около полуночи мы все пошли купаться. После этого мне казалось вполне естественным лечь спать с Тони. Знаешь, я никогда не скрывала, что спала с несколькими парнями, до того как мы встретились. Обычно я не ложилась спать с парнями сразу после того, как встречала их, но знаешь, как это происходит, когда ты в отпуске, а я как раз в нем и была.

Так или иначе, около трех часов утра разразился ад. Тони, парень, с которым я была, выпрыгнул из кровати и в течение нескольких мгновений после начала криков надел одежду. Он вышел на улицу на некоторое время, а когда вернулся, то сказал, чтобы я быстро одевалась, поскольку пострадала Дженни.

Я обнаружила Дженни внизу с медработниками, которые оказывали ей помощь. Кто-то довольно сильно ее избил. Пришла полиция и спросила Дженни, кто ее избил. Когда она рассказала им, они, похоже, не стали его искать. Они просто продолжали спрашивать ее, уверена ли она, и не ошиблась ли.

Затем Дженни и меня погрузили в машину скорой помощи и отвезли в больницу. Дженни избили не сильно, но у нее были некоторые порезы и ушибы. Сразу после рассвета в больницу пришла полиция и попросила нас поехать с ними в полицейский участок. Мы предположили, что они хотят, чтобы мы сделали заявления о нападении на Дженни. Но когда мы туда попали, нас обеих обвинили в проституции и посадили в камеру. Мы не могли поверить в происходящее. Мы не были проститутками.

Пришел какой-то адвокат и сказал, что ему поручено представлять нас. Он сказал, что разговаривал с полицией, и в связи с имеющимися доказательствами посоветовал нам признать себя виновными. Он сказал, что поскольку мы являемся иностранными гражданами, нам не сделают ничего, кроме штрафа, а затем депортируют нас. Мы сказали ему, что ничего не сделали, но он сообщил, что есть несколько свидетелей, которые собираются поклясться, что мы им сделали предложение, и есть по крайней мере два парня, которые готовы сказать, что они заплатили нам, чтобы в пятницу

вечером мы занялись с ними сексом.

Когда мы спросили, что будет с нападением на Дженни, он сказал, что о нападении на нее нет никаких записей. Когда я попросила его посмотреть на ее лицо, он сказал, что в полицейском отчете говорится, что Дженни упала с лестницы, пытаясь сбежать от полицейских. Адвокат сказал, что наш единственный вариант — признать себя виновными в проституции.

Чуть позже ко мне и Дженни пришел Тони. Тони сказал, что в клубе находится несколько политиков. Он сказал, что не знает, кто этот парень, что напал на Дженни, но думает, что это — кто-то важный. Я спросила, может ли он поручиться за нас и сказать судье, что мы — не проститутки, но он сказал, что не хочет связываться с тем, у кого есть полномочия менять полицейские отчеты. Тони предложил нам признать себя виновными, потом он оплатит наши штрафы и доставит нас в аэропорт, чтобы мы могли уехать из страны.

Чуть позже утром нас затолкали — это я могу назвать только так — в зал суда. Практически до того, как были оглашены обвинения, наш так называемый адвокат признал нас виновными, и судья наложил на Дженни и меня штраф. Я не знаю, сколько — я была слегка ошеломлена. Но могу лишь предположить, что Тони заплатил его, потому что прежде чем мы поняли, что происходит, он отвез нас в аэропорт.

Тони вел себя как друг, и мы подумали, что он пытается нам помочь. Но когда позже мы все это обсудили с Дженни, то подумали, что он знал гораздо больше, чем мы думали. Мы даже подумали, что это он и был ответственным за сокрытие нападения на Дженни.

Видишь ли, в аэропорту Тони каким-то образом удалось пронести наш багаж, а затем, прежде чем нас посадили в самолет, подошел какой-то другой парень и сказал, что нам не стоит пытаться вернуться в США. Он сказал, что у нас есть судимость за проституцию, и нас там не примут, а посольство в Лондоне не выдаст нам визы.

Вот почему я не хотела везти детей в Disnеy Wоrld в тот год, когда ты предложил это. Если я попытаюсь поехать в США, они обязательно откажут мне в получении визы, а я знаю тебя, ты бы настоял на том, чтобы выяснить, из-за чего. Я не хотела, чтобы ты об этом узнал, после того что я пережила.

— Вот почему вы пошла с этой задницей, чтобы я не узнал, что против вас сфабриковали обвинение в проституции?

— Да. Каким-то образом он получил полицейские отчеты из американской полиции. Он сказал, что отправит тебе и обоим нашим родителям копии этого документа. У твоих родителей всегда были сомнения относительно меня; я боялась того, что произойдет, если они увидят эти отчеты.

— Боже мой, девочка, и что, ты думаешь, я бы сделал, развелся с тобой или что-то в этом роде?

— Ну, да, я испугалась, что ты разведешься со мной. Мы тогда не были женаты, и я сходила с ума; я не знала, что делать. Я даже не видела смысла поговорить об этом с Дженни, когда он связался со мной. Дженни оказалась намного более разумной, чем я, она сразу пошла в полицию. Когда она открылась мне, я сказала, что он уже шантажировал меня. Она была на меня в ярости и сказала, что я была идиоткой. Она убедила меня рассказать об этом полиции, они забрали запись, которую я сделала, и сказали, что собираются обвинить его в изнасиловании. Я была напугана публичностью, но они заверили, что не допустят утечки моего имени в новости.

Когда он узнала, что ему будет предъявлено обвинение в шантаже и изнасиловании, а также в попытке шантажировать Дженни, то признал себя виновным. Полиция заявила, что он признал себя виновным в попытке заслужить благосклонность судьи, чтобы получить более легкий приговор

— Но почему ты записала на пленку, что он насиловал тебя?

— Ну, я могла быть настолько глупой, что вообще не пошла в полицию, но я не совсем тупая. Я была чертовски уверена, что ему не хватит одного раза. Я думаю, он планировал сделать это обычным делом.

— Примерно через две недели после той ночи он однажды позвонил мне и сказал, что хочет, чтобы я опять встретилась с ним. Я проиграла ему запись на телефоне и сказала, что если он отправит кому-нибудь эти американские отчеты о преступлении, я пойду в полицию с записью.

— И после этого он оставил тебя в покое?

— Нет, не совсем. Ты помнишь, что в 86 году у нас была кража. Ну, я почти уверена, что это он искал запись. Некоторое время я очень беспокоилась о том, что он сделает, но потом, примерно через шесть месяцев мне позвонила Дженни и сказала, что он подходил к ней, и что она сразу пошла в полицию.

— Боже, у меня проблемы с тем, чтобы все это принять. Этот парень, Тони, или как там его звали, ты когда-нибудь еще слышала о нем?

— Нет, но я не раз видела его по телевизору. Несколько лет назад в новостях показывали один из съездов. Ну, знаешь, тот, где выбирают тех, кто собирается баллотироваться на пост президента. Ну, я уверена, что видела стоящего на заднем плане Тони. Я переключилась и посмотрела новости на BBC, там показывали один и тот же кусок записи, и это был он.

— Боже, я думаю, что помню ту ночь. Я не мог понять, почему ты вдруг так заинтересовалась тем, кто собирается баллотироваться на пост президента в США. Ты никогда не интересовалась политикой.

— Теперь ты знаешь, почему я не стала доверять ни одному из этих педерастов, если я могу держаться от них подальше, после того что они сделали с Дженни и мной. Один из этих извращенных ублюдков сбил с ног бедную Дженни, потому что она не пошла с ним спать, а затем назвал нас обеих проститутками, чтобы избежать скандала. Кто поверит проститутке, если Дженни поднимет шум? Им даже удалось запретить нам въезд в их чертову страну.

Сара, которая, казалось, получила некоторый контроль над собой, теперь снова заплакала. Я сидел в тишине, укладывая в уме все, что она мне рассказала. Сара была права, когда сказала, что мои родители не были рады моему выбору спутницы жизни. Когда я сказал им, что мы помолвлены, они попытались отговорить меня от женитьбы на ней. Я даже не знал, насколько нагло они, должно быть, сообщили ей свое мнение.

Джойс кашлянула, и мы с Сарой посмотрели на нее.

— Ну, Майк, Сара рассказала свою часть. Теперь пора тебе что-то сказать. Ты не можешь вечно заставлять ее ждать.

— Мартин все еще здесь? — спросил я Сару. Она встала и открыла дверь, и Мартин сунул голову внутрь.

— Мартин, у тебя есть еще одна комната?

— Их много, эта ночь спокойная. Какая комната тебе нужна.

— Ну, я думал о линии апартаментов для новобрачных. Думаю, об этой комнате у моей жены неприятные воспоминания. Думаю, нам нужен номер, в котором мы оба могли бы чувствовать себя спокойно. Не так ли, Сара?

Сара не ответила, она просто спрыгнула с кресла и прильнула ко мне на кровати. Я не знаю, когда ушли Джойс и Мартин. Но надеюсь, что они не торчали слишком долго.

Жизнь продолжается.

Эпилог

Я обнаружил, что могу спустить Саре ночь с Форестером за моей спиной. Хотя осуждение Сары это немного другое дело. Я разыскал полицейского, который руководил делом против Форрестера. Главным образом потому, что думал о небольшой личной мести, но не сказал ему этого. Он сказал, что Форрестер плохо провел время в тюрьме, так как был бывшим офицером полиции и, видимо, не очень приятным. Где-то в процессе кто-то — возможно, какой-то бедный ублюдок, которого он ранее посадил за решетку — добрался до него. Его избили настолько сильно, что теперь он находился где-то в доме престарелых этаким овощем.

Но офицер продолжил рассказывать мне, что история, которую рассказали ему Сара и Дженни о сфабрикованном обвинении в проституции, затронула его интерес. Несколько месяцев спустя он рассказал эту историю агенту ФБР, с которым работал. Эта история, должно быть, пробудила интерес и у агента ФБР, потому что, после того как агент вернулся в Штаты, позже он вернулся к нему и сказал, что, по его мнению, девушки, скорее всего, говорят правду.

Он проверил Загородный клуб, и это — не то место, где полиция обычно совершала бы набеги в поисках проституток, как он сказал. Клуб бы скорее тихо выгнал их оттуда, нежели придать дурную гласность аресту проститутки внутри заведения. Хотя агент считал, что половина женского персонала все равно была «в игре».

Агент ФБР нашел немного странным то, что дела Сары и Дженни были опечатаны судьей, который первоначально рассматривал их дело. Когда агент подал заявку на получение доступа к файлам, то быстро обнаружил, что начальство заставило его не будить спящую собаку. Агент ФБР был почти уверен, что девушек подставили, чтобы они молчали.

Жизнь продолжается.