Хашигучи Гойо (Goyō Hashiguchi), при рождении Кийоши (Kiyoshi), 1880-1921 - известный японский художник. Родился в семье самурая Канемидзу Хашигучи, рисовавшего в стиле Шийо. С десяти лет учился рисованию в стиле Кано. Закончил Токийскую Школу Изящных Искусств. Получил известность как иллюстратор. Изучал творчество великих художников Укийо-и. Создал около сорока линогравюр в классическом японском стиле. Ещё с десяток были напечатаны после его смерти. Большинство оригиналов погибло в Великом Японском землетрясеньи 1923 года. Сегодня произведения Goyō являются одними из наиболее высоко ценимых работ в искусстве шин-ханга. Предметом его творчества были пейзажи и женские портреты. В 1920 году он создал пять эротических карандашных рисунков, назвав два "Портрет Накатани Цуру" (Nakatani Tsuru) и три "Автопортрет с Накатани Цуру". Рисунки хранятся в Художественном музее Гонолулу. https://commons.wikimedia.org/w/index.php?search=Nakatani+Tsuru&title=Special:Search&go=Go&searchToken=21u1mqpwv7lrpxoxjiw3xgdni
А.К. По материалам Большой Британской Энциклопедии
Он стоит над ней на коленях так, чтобы ей, лёжа на спине, было удобно доставать ртом до возбуждённого торчащего члена, посасывать набухшую головку и не бояться задохнуться или быть раздавленной тяжёлым тазом. Опираясь на руки, нависая над распростёртым телом, он задыхается от возбуждения, рассматривая трепещущий живот, выпирающий белый лобок, прячущиеся линии вожделенного треугольника, сомкнутые вытянутые ноги. Ах, какие дивные ноги! Длинные, ровные, с белой нежной кожей, с напряжёнными в наслаждении пальчиками, с красивыми обводами коленок, с высокими бёдрами и упругими ляжками, которые не смыкаются в самом-самом верху, а позваоляют просунуть между ними ладонь и погладить вожделенные губки, вызывая стон и сладостную дрожь.
Губки гладкие, упругие, как у маленькой девочки. Они только что напару их аккуратно побрили, помыли и помазали. Ему приятны были её мягкие тёмные волосы там. Но уже давно всё сильнее и сильнее хотелось посмотреть её красоту вблизи открытой, и он признался. А она согласилась.
Он склоняется над этими чистыми губками в поцелуе. Коснулся своими губами, подышал, просунул язычёк чуть-чуть между, раздвигая и тревожа капюшончик, прикрывающий трепещущую головку клитора. Его не видно, бутон спрятан между сжатыми бёдрами, но он там есть!
Он гладит эти ноги, проводит руками по бёдрам к коленкам и вверх по бархатной коже между ляжками, опять вниз к коленкам, надавливая, прося раздвинуть в стороны.
Она раздвигает ноги. Прямые, не сгибая. Сначала чуть-чуть, потом пошире. Ещё шире. Ах, какие восхитительно красивые ноги! Губы между ними расходятся, видны нежные лепестки внутренних губок. Он раздвигает пальцами складки ещё, подтягивая при этом вверх, высвобождая маленькую розовую головку из-под капюшона. Еле-еле касается её языком, ощущая как женщина вздрагивает с тихим стоном на вдохе.
Он начинает тихонечко полизывать эту бьющуюся головку, обволакивая её языком, сдвигая капюшон.
Она больше не выдерживает, сгибает коленки, поднимает ноги к голове, толкая возбуждённую промежность
навстречу его рту. Он обхватывает высоко поднятые бёдра, ласкаясь головой между крепко сжимающими её ляжками, разводит руками дрожащие лепестки там как можно шире, страстно лижет и клитор, и губки, заводит пальцы внутрь, поглаживая хлюпающее влагалище, и пытается нащупать внутри бугорок под лобком. Она вскрикивает, сдавливает его голову бёдрами, оттаскивает руки: «Нет-нет, целуй! Целуй!»
Он вынимает пальцы, подтягивает её попу ещё выше, припадает губами к этим пьянящим устам и целует взасос клитор, губы, задыхаясь, опуская нос в тёплое мокрое влагалище. Она лежит на лопатках, ноги её задраны так, что колени подтянуты к лицу, вся красота возбуждённой промежности в сантиметрах от его глаз. Он не может сдержаться и опять заводит пальцы внутрь, средний и безымянный, надавливает ими на шершавый бугорок.
Теперь она не противится, а только кричит громко и протяжно, судорожно сжимая одной ладонью его член, а второй комкая простыню. Он быстро-быстро лижет языком клитор, потом вынимает мокрые скользкие пальцы и трёт ими его, надавливая всей ладонью на лобок и промежность. Она начинает вырываться, беспорядочно сучит ногами, заваливается на бок, протяжно воет и наконец отталкивает его с силой, бьётся в конвульсиях, всхлипывая и дёргая тазом, и постепенно затихает.
Он лежит рядом на боку, одна рука поглаживает её грудь, чуть лаская торчащие соски, другая пропущена между ног, ладонь гладит поясницу, а предплечье слегка упирается в лобок. Она потихоньку приходит в себя.
Он слышит, как успокаивается дыханье, и чувствует, как её пальцы начинают опять сжиматься и разжиматься вокруг его члена, который торчит как палка и жаждет наконец удовлетворенья. Она подтягивается к нему губами, целует, гладит за яичками. Потом ложится на живот подтягивает и разводит ноги, приподнимает, отклячивает зад.
Он сначала ложится под неё головой, целует и лижет развёрзстую плоть, водя жадными ладонями по ягодицам и бёдрам. Потом заходит сзади, прижимает руками поднятую попку к своему тазу. Член легко и сразу глубоко входит в жаркое лоно. Она, подложив одну руку по голову, вторую пропускает между ног и упирается ему пальцами там за яичками у самого основания члена, отчего он вырастает и твердеет ещё больше.
Он начинает медленные фрикции, отводя таз так, чтобы головка совсем не выскакивала наружу. При этом ему видно, как за стволом вытягиваются обхватывающие его губы. Потом он вводит ствол обратно, упираясь и прижимая её к себе за бёдра изо всех сил. Она старается помочь, двигаясь навстречу, то раскрываясь и прижимасаясь максимально, то отодвигаясь и сжимая мышцы, чтобы он не вырвался. Он чувствует, как головка то туго скользит и сжимается в крепких объятиях, то погружается глубоко-глубоко, упираясь во что-то упругое и твёрдое.
Она выдерживает несколько движений и сбивается с ритма, начинает двигаться всё быстрее и быстрее. Он учащает фрикции. Слышится громкое хлюпающае чавканье, она при каждом напоре с придыханием шепчет: «Ещё! Ещё!» Он понимает, что больше сдержать себя не в силах, смиряется и с огромным наслаждением начинает изрыгать в неё горячие струи. Она опять протяжно стонет, замирает, дрожа всем телом и прижимаясь к нему. Он вдавливает свой рвущийся член так, как только может дальше, глубже, плотнее, кончает, потеряв всякое представление о реальном мире и наконец наваливается обессиленный сверху, заставляя её выпрямиться и лечь. Его натруженный член ещё зажат в горячих объятиях. Он чувствует пахом её упругие ягодицы, целует шею, пропускает под неё руки и сжимает грудь.
Постепенно член вянет, сжимается и выскальзывает. Она вздыхает, стонет: «Уф, тяжело!», пытаясь высвободиться. Он сползает с неё, опрокидывается на спину. Она пристраивается рядом, кладёт голову и целует ему грудь. Опускает руку, накрывает ладонью мокрый член и сморщенную мошонку. И они счастливые засыпают.
Просыпается он от тянущей боли в плече — рука затекла. Он старается аккуратно достать руку из под её шеи. Она что-то бормочет, причмокивая, и отодвигается, ложась на спину. Он тихо переползает через неё, ложась по другую сторону, рассчитывая подложить вторую здоровую руку. Но она спит, тревожить жаль.
Он засматривается на неё — восхищающая красота! И возбуждающая. Внизу в предвкушении опять зашевелилось. Он медленно нежно-нежно гладит упругие груди. Соски заметно набухают и твердеют. Он приподнимается и ласково их целует, опуская руки между ляжек, поглаживая нежную кожу и приближаясь к заветному треугольнику. Ладонь ложится между ног, он слегка поглаживает промежность, проводит пальцами между сомкнутых губ, чуть-чуть надавливает над клитором. Она во сне вздыхает и непроизвольно раздвигает ножки.
Он опускается, пристраивается между ними, целуя тёплые ляжки и водя языком по гладким губкам. Она раскидывает ноги шире. Он подхватывает их под коленки. Вся красота снова открыта его взору. Плотные губы слегка разошлись, между ними видны сдавленные лепестки малых губ. Сверху под выступающим веком угадывается упругий комочек клитора. Он снова начинает ласкать всё это языком.
Бутон сразу же распускается — большие губы легко расходятся в стороны, выпуская цветок наружу. Внизу темнеет вход в пещеру. Сверху выглядывает блестящая пуговка. Он начинает лизать сильнее, она стонет, просыпается, но, не открывая глаз, подтягивает его за плечи и шепчет: «Иди ко мне! Скорее!»
Он ложится на неё сверху, она, расставив колени, прижимается к нему, просовывает руку между животами и пытается вставить его член в отверстие. Оно ещё сухое, не возбуждённое, член входит болезненно, с трудом. Тогда он садится между её ног, поднимает их ей, упирается руками в ляжки так, что колени прижимаются к её груди, и, ёрзая, начинает водить набухшей головкой члена между гладких губ по лепесткам и по клитору. Глаза её закрыты, дыхание неровное, на щеках румянец.
Она шепчет: «Хорошо! Хорошо! Ещё! Давай, иди!» Он раскидывает её ноги широко в стороны, между ними открывается сочащаяся глубокая дыра. Теперь член легко входит внутрь. Он наваливается на неё, обхватывая руками под попку и приподнимая ей таз. Она руками удерживает широко разведённые в стороны длинные стройные ноги, он ритмично двигает тазом, перемещая восторженный член в широко развёрстой пещере. Вид раскинутых почти в шпагате красивых ног возбуждает его до предела.
Но головке там чувствуется совсем свободно, ласки слабеют, и он замечает пропадающий румянец и взгляд из-под приспущенных век.
Тогда он садится на колени, закидывает её ноги себе на плечи, пещерка сжимается, член теперь ходит не вглубь, а вверх, головке тесно, она упирается в переднюю стенку, там где под лобком должо быть место удовольствия. Он сразу начинает ощущать приближение конца, но она, кажется, не поднимается в удовольствии.
Тогда он пытается слюнявым пальцем растеребить доступный клитор. И хотя это не очень удобно и он постоянно сбивается с ритма, всё же становится заметно, что ей от этого лучше и лучше.
Но тут член начинает выскальзывать наружу. Она разводит ноги, вставляет рукой его член, сжимает их опять у него на шее, он делает пару фрикций, и член выскакивает. Слишком неестественное у него положение поперёк влагалища.
Она страстно притягивает его к себе, впивается губами ему в рот, просовывает язык и облизывает, засасывая его язык. Кладёт его руку себу между ног, приглашая, а сама начинает энергично дрочить ему член, двигая ладонь с необрезанной плотью вдоль ствола от головки до корня.
Он смачивает пальцы в обильных соках влагалища, быстро водит ими по клитору, теребя и массируя его. Потом, смочив большой палец, упирается им в клитор, а указательный и средний пальцы вводит во влагалище и так начинает мастурбировать ей все любимые точки.
Она быстро достигает оргазма. Пик приходится на момент, когда его член извергает горячую сперму. Она снова протяжно кричит и бьётся в конвульсиях, пытаясь высвободиться. Он изо всех сил крепко держит её, продолжая неистово тереть пальцами стенки влагалища, вход, губы и клитор. Она извивается в его объятиях, скрещивает бёдра, зажимает ноги, кричит: «Всё! Хватит! Сейчас умру!» Но он продолжает до тех пор, пока она действительно не вырывается, забивается в угол, сжавшись в комок.
Её бьёт крупная дрожь, мокрая, как мышь, она тяжело и быстро со стонами дышит, глаза закрыты, румянец покрывает не только щёки, но и шею, и грудь. Чтобы прийти в себя ей требуется минут пять. Потом она подползает обратно, заворачивается в его объятия, и они снова лежат счастливые и влюблённые.
