Ей было всего восемнадцать. Звали её Аня. Скромная, тихая девочка из маленького городка, переехавшая в Москву на учёбу в колледж. У неё были длинные чёрные волосы, большие карие глаза с длинными ресницами и та детская улыбка, которая заставляла мужчин оборачиваться на улице. Фигура хрупкая: небольшая грудь второго размера, узкая талия, стройные ножки и круглая попка, которую она прятала под длинными юбками. Аня была воспитана в строгой семье — мама учительница, папа инженер, никаких вольностей. Она даже не курила и не пила, а о сексе думала с трепетом и стыдом.

У Ани был парень — Миша, однокурсник. Они встречались полгода: гуляли по паркам, держались за руки, целовались нежно. Один раз, в его съёмной комнате, дело дошло до большего. Миша был неопытным, как и она. Он раздел её медленно, ласкал грудь, целовал живот. Аня краснела, дышала часто, между ног стало влажно от волнения. Когда он вошёл — осторожно, но всё равно резко — боль пронзила её, как нож. Она вскрикнула, заплакала, и они остановились. «Больно... очень больно», — прошептала она. Миша извинился, обнял, и с тех пор они не пробовали снова. Он только целовал её там иногда — нежно, языком по клитору, пока она не кончала тихо, зажимая рот рукой от стыда. Аня любила это, но чувствовала вину: «Это же грех, мы не женаты». Миша успокаивал: «Ничего, мы просто любим друг друга». Но дальше поцелуев дело не шло.

Денег у Ани не хватало всегда. Учёба на заочке, работа официанткой в кафе — зарплата копейки, а аренда комнаты съедала половину. Она жила в крохотной каморке на окраине: кровать, стол, шкаф и зеркало. Подруга Катя как-то в шутку показала сайт painart.ru: «Смотри, девчонки там снимаются в белье, платят хорошо, и ничего страшного — просто фото». Аня сначала отмахнулась, но ночью, одна в постели, зашла на сайт. Увидела объявления: «Ищем моделей для эротических съёмок, гонорар от 10 тысяч за час». Фото были красивыми — девушки в кружевном белье, с загадочными позами, ничего слишком откровенного. Аня подумала: «Если только бельё, без обнажёнки... Почему нет? Деньги нужны». Она написала одному фотографу — его звали Сергей, профиль выглядел солидно: студия в центре, отзывы от девушек «всё прошло круто, платит вовремя».

Он ответил быстро: «Привет, Аня. Пришли фото в купальнике или белье, чтобы понять фигуру». Она покраснела, но сделала селфи в старом купальнике — скромном, закрытом. Сергей написал: «Идеально, свежая, натуральная. Приезжай в субботу, 15 тысяч за пару часов, только бельё и лёгкие позы». Аня согласилась, сердце колотилось от волнения.

В субботу она проснулась рано, нервно. Встала перед зеркалом: надела новое белое кружевное бельё, которое купила на распродаже — тонкие ремешки, полупрозрачные чашечки, трусики-стринги. Подумала: «Это же как в рекламе, ничего страшного». Надела джинсы, свитер, пальто — снаружи обычная скромная девочка. В метро она сидела, сжимая сумку, представляя, как всё пройдёт. «Только позы, фото, и домой с деньгами».

Студия была в старом лофте на последнем этаже. Сергей открыл дверь — высокий, за тридцать пять, с короткой бородкой, в чёрной футболке и джинсах. Улыбнулся тепло: «Привет, Аня. Не волнуйся, заходи». Внутри было уютно: белые стены, софиты, фоны, запах кофе и лёгкий аромат свечей. На столе лежал реквизит — верёвки, наручники, плётки, но аккуратно, как декор. Аня замерла, глаза расширились. Сергей заметил: «Это для других съёмок, более тематических. Сегодня нам ничего такого не нужно — просто бельё, красивые кадры. Хочешь чаю или кофе? Расслабься».

Он налил ей зелёный чай, усадил на диван. Поговорили о ерунде: о её учёбе, о Москве, о любимых фильмах. Сергей был обаятельным — шутил мягко, хвалил её внешность: «У тебя такая натуральная красота, редкость в наше время. Многие девушки приходят с силиконом, а ты — свеженькая, как яблочко». Аня улыбнулась, расслабилась. Волнение ушло, осталось лёгкое возбуждение от комплиментов. «Он профессионал, — подумала она. — Всё будет нормально».

Начали съёмку. Сначала в одежде: Аня стояла у окна, улыбалась в камеру. Сергей щёлкал, хвалил: «Класс, голову чуть наклони, глаза в объектив — супер». Потом попросил снять свитер — осталась в топе и джинсах. Аня стеснялась, но сделала. Ещё кадры. «Теперь джинсы сними, в белье встань. Не бойся, ты выглядишь потрясающе». Аня покраснела до ушей, но подумала про деньги. Сняла джинсы, стояла в белом белье, руки скрестила на груди. Соски затвердели от прохлады, она почувствовала, как между ног теплеет — от стыда и взгляда Сергея.

Он снимал, подходил ближе, поправлял позы: «Ножку чуть вперёд, попку отведи назад — да, так сексуально». Его рука коснулась бедра — лёгко, профессионально, но Аня вздрогнула. Камера щёлкала. «Теперь повернись спиной, прогнись чуть — идеально». Аня сделала, чувствуя, как стринги врезаются между ягодиц. Она представляла, как выглядит: попка выставлена, бельё просвечивает. Внутри всё пульсировало — она вспомнила поцелуи Миши там, и стало ещё влажнее.

Через полчаса Сергей предложил перерыв. Налил воды, сел рядом: «Ты молодец, очень фотогеничная. Многие стесняются вначале, но потом входят во вкус. Хочешь, попробуем чуть смелее? Сними лифчик, но грудь прикрой руками или волосами. За топлесс доплачу пять тысяч». Аня замерла: «Я... не знаю. Я никогда не снималась так». Он улыбнулся: «Никто не увидит без твоего согласия. Это для портфолио. Ты красивая, не прячься». Она подумала про деньги — двадцать тысяч вместо пятнадцати. И про то, как он смотрит: с восхищением, не пошло. «Ладно... только боком».

Она сняла лифчик, прикрыла грудь руками. Кожа покрылась мурашками, соски стояли торчком. Сергей подошёл, поправил волосы, его пальцы скользнули по плечу. «Не бойся, дыши ровно». Щёлкала камера. Аня почувствовала прилив — возбуждение нарастало, трусики промокли. Она повернулась спиной, прогнулась, как он просил. «Теперь присядь на корточки, колени раздвинь чуть — для динамики». Она послушалась, чувствуя, как ткань трусиков впивается в губы, раскрывая их. Сергей подошёл ближе: «Ещё шире, да...»

Ещё позы: на четвереньках, лёжа на боку, с руками над головой. Аня входила во вкус — ей нравилось, как тело реагирует, как Сергей хвалит: «Ты богиня». Но стеснение не уходило полностью — она краснела, когда он поправлял её, касаясь кожи.

Кульминация: «Теперь раком встань, попку повыше, голову опусти». Аня встала на четвереньки на ковре, прогнулась, выставив попку. Стринги сдвинулись, пизда раскрылась сзади — губы набухли, мокрые, розовые. Аня почувствовала сквозняк там, стыдно до слёз. Сергей подошёл сзади, присел: «Хорошо, но тут влажно... Надо вытереть, чтобы выглядело красиво на фото. Не двигайся». Он взял салфетку, провёл по внутренней стороне бедра — вверх, к губам. Аня замерла, дыхание сбилось. Салфетка коснулась клитора — лёгко, но электричество пробежало по телу. Она застонала тихо.

Но вместо салфетки она почувствовала что-то твёрдое, горячее. Сергей расстегнул штаны, его член — толстый, венозный — прижался к входу. «Ш-ш, расслабься, — прошептал он. — Это нужно для идеального кадра». Аня хотела крикнуть «нет», но тело предало — пизда была мокрой, готовой. Он вошёл одним толчком — жёстко, глубоко, до упора. Боль смешалась с удовольствием: она была тугой после того единственного раза с Мишей, и его член растянул её до предела. Аня закричала: «Ааа! Больно!» Но он не остановился — трахал её раком, держа за бёдра, вбиваясь ритмично. Каждый толчок отзывался внутри, стенки влагалища пульсировали, клитор тёрся о воздух. Слёзы потекли по щекам Ани — от боли, стыда, но и от кайфа. «Ты такая тугая... шлюшка внутри», — бормотал он, ускоряясь. Аня стонала, толкалась назад против воли, кончила первой — оргазм был мощным, с судорогами, пизда сжалась вокруг члена, брызнув соком.

Сергей кончил внутрь — горячо, обильно, сперма заполнила её, вытекла по бёдрам. Он вышел, шлёпнул по попке: «Молодец. Теперь кадры будут живыми».

Аня свалилась на ковёр, рыдая: «Зачем... зачем вы это сделали? Я не хотела...» Пизда ныла, развороченная, опухшая от траха. Сергей оделся, сел рядом: «Успокойся. Это стандарт в индустрии. Все модели так снимаются — с реальным возбуждением. Иначе фото фальшивые. Завтра завершим сессию, иначе не заплачу. Сегодня твоя пизда вся разворочена, завтра будет лучше». Аня плакала громче: «Я не приду... Это изнасилование!» Он рассмеялся: «Нет, милая. Ты сама текла, сама кончила. Моделей всегда ебут — это часть работы. Иди домой, подумай».

Он перевёл ей пять тысяч аванса, вытолкал за дверь. Аня оделась дрожащими руками, спустилась в метро. По пути чувствовала, как сперма вытекает в трусики, пизда болит при каждом шаге. Дома она заперлась, села в ванну, мыла себя часами — тёрла губы, клитор, внутри, пытаясь смыть позор. Слёзы текли, но во время мытья пальцы скользнули по клитору — и она не смогла остановиться. Дрочила яростно, вспоминая толчки, боль, унижение. Кончила сильно, с криком, тело тряслось. Лежала в воде, плача: «Что со мной? Я же не такая...»