После той ночи, которая перевернула все наши представления о близости и границах, мы с Таней, Сашей и Валей уже не могли остановиться на одном воспоминании. Следующие встречи само собой превратились в калейдоскоп экспериментов: тела сплетались в самых неожиданных конфигурациях, желания диктовали ритм, сомнения и сожаления просто исчезли. В этом вихре страсти настоящей любви не было ни капли — всё сводилось к чистому, почти животному влечению и жажде пробовать новое, менять партнёров и позы. Мы словно открывали целый мир ощущений, который раньше прятался за стеной привычной рутины. Каждый раз, когда мы собирались в маленькой квартире Тани, воздух мгновенно тяжелел от предвкушения, а одежда слетала с тел быстрее, чем зажигался свет.

Чем дальше мы углублялись в эти встречи, тем яснее становилось для меня, что Таня ко мне почти полностью равнодушна. Её глаза загорались только при взгляде на Валю или Сашу, а со мной она оставалась всё той же пассивной тенью. Саша же дарила мне всплески настоящего удовольствия: её отзывчивое и живое тело под моими руками вызывало волны тепла, которых Таня никогда не смогла бы разжечь. Хотя и с Сашей ничего глубокого не возникало — она просто была более приятным человеком, с открытой улыбкой и игривым взглядом, и этого хватало для лёгких и насыщенных взаимодействий без тяжести обязательств и обещаний.

Так мы встретились три или четыре раза. А потом июнь совсем съел нас своей тяжёлой и изнуряющей сессией. Экзамены навалились снежным комом. Отдельно с Таней мы вообще не виделись, и секс между нами казался чем-то далёким и ненужным. Энергия уходила на зубрёжку и кофеиновые марафоны: энергетики смешивались с кофе в венах и помогали дотянуть до июля. Наконец экзамены сдали — кто с отличием, кто на троечку, — и летняя свобода открылась перед нами.

В июле был день рождения Вали. Он решил отметить его на старой даче в Подмосковье: деревянный дом с запущенным огородом, два холодных этажа, скрипучая лестница и старая баня, пропитанная ароматом сырости и сосны. Собралось человек пятнадцать: наша неизменная четвёрка и еще друзья и знакомые Вали. Алкоголь лился рекой: холодное пиво чередовалось с крепкой водкой и сладким вином. Отмечали не только день рождения, но и конец второго курса, и, наверное, сексуальное раскрепощение тоже. Всё это делало атмосферу заряженной. Я напился так сильно, что воспоминания о первом вечере остались фрагментарными и размытыми, словно осколки стекла в тумане.

Помню отчётливо, как мы сидели на улице под ясными звёздами. Люди курили сигареты, дым висел в прохладном воздухе. Таня сидела у меня на коленях, её тёплое тело прижималось сквозь ткань одежды. Я незаметно просунул руку под её мягкую кофту, пальцы скользнули по гладкой коже живота, поднялись выше к груди. Соски мгновенно затвердели под лёгкими прикосновениями. Таня возбуждалась не на шутку: дыхание учащалось, голова иногда падала к моей шее, чтобы нежно укусить кожу и оставить влажные следы от губ. Кажется, это закончилось спонтанным сексом в тёмной холодной бане. Дальше — провал: алкоголь размягчил память, оставив только вспышки.

Утром я проснулся от солнечного света, и обнаружил, что обнимаю и целую маленькую рыжую красавицу. Губы наши уже сплетались в глубоком поцелуе, тела прижимались в тесных объятиях под тёплыми одеялами. Все это произошло само собой, во сне или полудреме. Во всяком случае, такое начало дня меня устраивало. Мы лежали на большой кровати посреди просторной комнаты, где стояли ещё три-четыре кровати, а вокруг спали люди в беспорядке — кто-то тихо храпел, кто-то переворачивался во сне.

С этой рыжей красавицей я провёл всё ленивое утро. Мы почти не разговаривали, просто гладили друг друга по тонким рукам, гладкой спине, нежной шее, тёплому лицу и наслаждались лёгкими недолгими поцелуями. В этом было невероятно много тихой красоты — словно время остановилось в коконе тепла. Каждое касание пальцев вызывало мурашки по коже, её ровное дыхание смешивалось с моим и создавало интимный спокойный ритм.

Когда первые люди проснулись и начали сонные разговоры, мы забрались под тяжёлые одеяла с головой и притворялись, что нас здесь нет. Люди выходили и заходили шумно, а мы лежали неподвижно, будто спали глубоко. Под одеялами стало очень душно и жарко от нашего дыхания, но в этой духоте было необычайно красиво. Лицо рыжей девушки усыпали золотистые веснушки, которые светились в полумраке. Она была в тонкой майке, её тонкие плечи тоже покрывали мелкие веснушки. В разрезе майки виднелась полная грудь — хотелось верить, что это не пуш-ап, а натуральная красота. Грудь тоже усыпали лёгкие веснушки, и это выглядело соблазнительно.

Так мы пролежали до позднего обеда, пока голод не стал невыносимым. Спускались по очереди осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания: она ушла первой по скрипучей лестнице, я — через минуту, стараясь выглядеть естественно.

Это был второй день шумной тусовки. Опять лилось холодное пиво в большие кружки, шашлыки жарились на дымном мангале, мясо шипело на раскалённых углях. В лёгких разговорах я узнал, что девочку зовут Женя, и что она старшая сестра Вали. При дневном свете она оказалась просто чудесной: рыжие волосы переливались золотом на солнце, зелёные глаза искрились, открытая улыбка освещала всё лицо и делала её неотразимой в своей простоте.

К вечеру компания сначала распарилась в жаркой бане — густой пар обволакивал потные тела, все хлестали себя берёзовыми вениками, а потом мы снова отдались во власть Бахуса. В этом алкогольном вихре мы с Женей незаметно ускользнули на пыльный чердак, в маленькую комнату, ещё холоднее, чем весь дом. Воздух здесь пропитался запахом старого дерева и пыли, пол тихо скрипел под ногами.

Мы закрыли за собой дверь и просто стояли какое-то время, глядя друг на друга. Я хотел рассматривать ее. Женя медленно стянула через голову лёгкую футболку, и я замер. Кожа у неё была невероятно белой, почти светящейся в серебристых лучах, которые пробивались сквозь щели шифера. Веснушки рассыпались по плечам, ключицам, груди и животу золотистыми точками, словно кто-то специально расставил их на молочно-белом полотне. Грудь оказалась неожиданно большой, не пуш-ап. Упругая, идеально круглая, с нежно-розовыми сосками, которые мгновенно затвердели от холодного воздуха и моего взгляда. Эта прелестная красавица даже медленно сделала оборот, чтоб я мог насладиться ее видом. Талия была тонкой, бёдра округлыми, а попка — плотной и мягкой одновременно. Когда она стянула узкие шорты вместе с трусиками, я увидел аккуратный рыжеватый треугольник между ног и длинные, стройные ноги, тоже усыпанные лёгкими веснушками.

Я тоже разделся, не отрывая от неё глаз. Она подошла ближе, провела ладонью по моей груди, потом ниже, по животу, и тихо выдохнула, когда её пальцы коснулись уже твёрдого члена. Я обхватил её талию, провёл руками по спине — кожа была бархатистой и прохладной. Мы просто стояли и гладили друг друга: я по её белым плечам, по груди, по изгибу бёдер, она по моей спине, по ягодицам, по внутренней стороне бёдер. Каждый раз, когда мои пальцы проходили по соскам или между её ног, она вздрагивала и тихо постанывала. Я опустился на колени, поцеловал её живот, провёл языком по веснушкам, потом ниже, и она раздвинула ноги, позволяя мне попробовать её на вкус.

Потом мы опустились на старый матрас. Женя легла на спину, я навис над ней, и мы продолжали исследовать друг друга. Я целовал её шею, грудь, соски, проводил языком по веснушкам, а она выгибалась и тихо стонала. Когда я наконец вошёл в неё, она была уже совсем мокрая. Женя села на меня верхом, её бедра медленно опускались, принимая член глубоко. Она держалась за мои плечи, я обхватил её спину руками и гладил эту удивительно белую, бархатистую кожу, по которой бежали мурашки от каждого прикосновения. Толчки были ритмичными, но неторопливыми. Её тихие стоны смешивались с тяжёлым дыханием, тело дрожало от возбуждения, глаза оставались полуприкрытыми, а слабый свет рисовал на её коже серебристые полосы, делая её похожей на живое произведение искусства.

Вдруг мы услышали шаги и скрипы на старой лестнице. Женя быстро слезла с меня. Мы голые бросились прятаться за потрёпанную дверь, в тёмный угол за пыльными коробками и старыми вещами. Тела прижались тесно, сердца стучали от адреналина. В комнату ввалились пьяные Валя, Таня и Саша. Их тихий смех эхом отдавался. Они спешно раздевались на матрасе — одежда шуршала и падала на пол. Валя лёг на спину. Саша уверенно села ему на лицо, бедра потерлись о щеки, он стал вылизывать ее. Таня села верхом на Валю. Их движения были страстными и пьяныыми. Саша гладила грудь Тани, они жадно целовались. Стоны нарастали, тихие шлепки кожи заполняли пространство.

Я думаю, Женя не разглядела, кто вошёл. Полумрак скрывал лица, и она думала, что это просто какие-то малознакомые ей люди. Мы наблюдали картину группового секса и начали тихонько мастурбировать друг друга: моя рука гладила её набухший клитор, пальцы скользили кругами по обильной влаге, а Женя дрочила мой член, обхватив его очень плотно, так что головка даже пульсировала под ее пальцами. Потом мы перешли к тихому траху: я вошёл в неё сзади. Толчки были минимальными, чтобы не шуметь. Её тело сжималось вокруг меня, взгляд становился стеклянным от растущего возбуждения.

Саша могла нас видеть. Точно могла, потому что единственная сидела лицом в нашу сторону. Не знаю, может, она действительно была вся поглощена наслаждением от языка Вали, который вылизывал ее щелку, а может, это был какой-то коварный план, чтобы мы дошли до такой степени возбуждения, чтоб все приличия оставить в стороне. Если это план, то он сработал. Потому что когда спустя минут пять она медленно встала с лица Вали и неторопливо подошла к нам, шепнула Жене «ты такая красивая», нежно погладила веснушки на плече, Женя была не в состоянии ответить что-либо. Ее взгляд был как будто немного не тут. Саша взяла ее за руку, повела за собой, так что я вынужден был выйти из Жени, и мягко уложила ее на матрас. Саша захотела куни. Сделать куни. Ее язык медленно кружил по клитору, пальцы постепенно входили внутрь. Женя извивалась, её стоны становились громче, тело покрывалось мурашками, обильная влага текла. Я лёг рядом, глубоко целовал Женю в губы, ласкал её тело, сжимал грудь, гладил ее тело везде, где мог и хотел дотянуться. Это продолжалось какое-то время: медленные касания растягивали удовольствие, свет полосами освещал блестящую кожу, дыхание Жени учащалось, ее взгляд был затуманен.

Тем временем Валя и Таня продолжали секс. Таня верхом ускоряла толчки, она уже была ближе всех к оргазму — щёки краснели, дыхание стало частым. Валя хрипло и прерывисто сказал «сейчас кончу». Они встали рядом с матрасом. Таня опустилась на колени и глубоко сосала член, сжимала яйца рукой.

В этот момент Валя поднял голову и увидел свою голую сестру. Его взгляд сначала упёрся в лицо Жени, потом медленно, почти жадно, скользнул ниже: по тонкой шее, по ключицам, по тяжёлой белой груди с розовыми сосками, которые стояли твёрдыми торчками, по аккуратному плоскому животу, по дрожащим бёдрам, и наконец остановился там, где голова Саши двигалась между её ног. Член во рту Тани дёрнулся так сильно, что Таня чуть не поперхнулась.

Я тоже не смог оторваться. Грудь Жени в этот миг выглядела особенно красивой: белая, с россыпью веснушек, которые будто подсвечивались серебристым светом из щелей. Живот был таким аккуратным и плоским, что на нём виднелась каждая мелкая дрожь мышц.

Женя заметила брата. В её глазах мелькнул короткий шок, но тут же сменился чем-то диким, почти звериным. Она сама схватила себя за грудь обеими руками, сжала её сильно, выгнулась всей спиной высокой дугой и с громким стоном ещё сильнее прижала голову Саши к своей мокрой щелке, буквально вдавливая её лицо в себя. Её бёдра задрожали, и в следующую секунду она кончила — бурно, громко, с криком, который разорвал тишину чердака. Тело изгибалось дугой, обильная влага хлынула прямо на язык Саши.

Валя, увидев это, кончил одновременно с сестрой. Он мощно излился в рот Тани, выдохнув хрипло «Женя...», горячая сперма выстреливала толчками, Таня жадно глотала, не отрываясь, пока последние капли не стекли по её губам.

После оргазмов наступила короткая пауза. Валя прислонился к холодной стене — ноги слегка дрожали, член медленно опадал, дыхание оставалось тяжёлым, он голодно смотрел на сестру. Женя полностью провалилась в ощущения: лежала на матрасе, глаза полузакрыты, тело расслабленное, веснушки блестели от пота, она бессвязно шептала от сладкого послевкусия.

Мы с Сашей и Таней продолжили. Таня оставалась ближе всех к окончанию — её красные щёки пылали, дыхание было частым. Мы легли на матрас: я на спину, Таня спиной на меня — я вошёл снизу глубоко, толчки были медленными, но сильными, руки сжимали её бёдра. Саша быстро лизала клитор Тани языком и гладила внутри пальцами. Таня кончила очень быстро и с громкими криками. Думаю, весь дом внизу уже прекрасно знал кто и чем занимается на чердаке.

Потом Таня медленно сползла с меня, легла рядом, восстанавливаясь. Саша уверенно села на меня в позе наездницы, она ритмично скакала, грудь покачивалась в серебристом свете. Я доводил её до оргазма — руки лежали на упругой попке, сильные толчки шли вверх. Ее тело грациозно изгибалось, она кончила с сильной дрожью, мышцы сжались вокруг меня.

Я сам почти кончил — член жарко пульсировал. Шатко встал на матрасе, ноги дрожали. Хрипло скомандовал девочкам «все сюда». Саша, Таня и постепенно приходившая в себя Женя подползли ближе и жадно начали вылизывать мой член: языки сплетались вокруг головки, влажное чавканье заполнило воздух, слюна блестела в свете щелей. Саша сосала глубоко, Таня нежно лизала яйца, Женя сначала робко касалась языком. Моя сперма залила их всех, от чего я был в восторге.

Тогда подошёл Валя, член которого снова твердел и наливался силой под влиянием общего возбуждения, так что он встал рядом со мной плечом к плечу, и Женя, все еще пьяная и возбужденная до предела, сначала неосознанно потянулась руками к двум членам сразу, пальцы её скользили по нашим головкам поочередно, а язык лизал то один, то другой, оставляя влажные следы, глаза её оставались стеклянными и затуманенными от хмеля и желания, которое не утихало, хотя после предыдущих оргазмов оно должно было бы спасть, но вместо этого только нарастало, заставляя её тело дрожать мелкой дрожью. Потом она осознанно сосредоточилась на брате, взяла его член в рот глубоко и жадно, губы плотно обхватили ствол, язык закручивался вокруг головки с влажным чавканьем, она всасывала его с ритмичными движениями головы, иногда отрываясь, чтобы лизнуть снизу вверх по всей длине, и тихо стонала при этом, вибрация её голоса передавалась прямо через кожу, а взгляд её встретился с глазами Вали, полный смеси стыда и безумного влечения, что окончательно заставило её потерять голову, потому что запретный инцест добавлял такого жара, который разливался по всем нам, и мы все невольно наблюдали за этим, не в силах отвести глаз, Саша прикусила губу и потянулась рукой к своей груди, сжимая сосок пальцами, Таня выдохнула прерывисто и скользнула ладонью между ног, начиная медленно теребить себя, а я сам почувствовал, как мой член дернулся от вида, и невольно провёл по нему рукой, подгоняя возбуждение, которое должно было бы угаснуть после предыдущих разрядок, но никак не спадало, а только усиливалось от этой картины близости брата и сестры, от их тихих вздохов и влажных звуков, которые заполняли холодный чердак.

Валя не выдержал этой пытки дольше, резко завалил её на спину на матрас, широко раздвинул ноги, которые она послушно раскинула, и медленно вошёл вагинально, но потом толчки стали рьяными и дикими, он вбивался в неё с такой силой, что матрас скрипел под ними громко, а тела шлепали друг о друга с влажным эхом, брат и сестра не отрываясь смотрели друг другу в глаза, взгляды их были голодными и интимными, полными той запретной связи, которая делала каждый удар ещё острее, Женя крепко обхватывала его ногами, стонала «брат...» громко и прерывисто, вздохи её переходили в крики, которые разрывали тишину комнаты, тело её изгибалось под ним волнами, а он рычал в ответ, ускоряя темп, так что стоны и вздохи их сливались в один непрерывный громкий хор, который эхом отдавался от стен, усиливая общее безумие.

Девочки тесно расположились рядом, чтобы быть частью этого, Саша ловким пальцем надавливала Вале на анус и делала круговые движения, проникая чуть глубже с каждым толчком, отчего он хрипло рычал, удовольствие добавлялось к его ярости, Таня лежала рядом и заворожённо смотрела, как брат и сестра трахаются, не отрывая глаз от их сплетённых тел, рука её на клиторе теребила быстро и уверенно, дыхание становилось частым, а возбуждение от запретного вида нарастало волнами, которые заставляли её тело дрожать в унисон с ними.

Когда Валя перед оргазмом достал свой пульсирующий красный член, который блестел от влаги Жени, Таня жадно заглотила его, губы её скользили по всей длине, а Саша нежно схватила за яйца и сжимала их, подгоняя оргазм ритмичными движениями, что делало его ещё интенсивнее. Я решил заняться своей красоткой Женей. Поставил ее раком и вошёл сзади, сильные толчки следовали один за другим, шлепки по её попке громко отдавались в комнате, под неё подползла Таня и быстро лизала клитор, язык её скользил по набухшим складкам, а иногда по моим яцам, которые оказывались рядом. Валя в это время стоял прямо перед лицом сестры, член его снова твёрдый и блестящий от предыдущих ласк, а Саша то жадно целовала Женю в губы, глубоко проникая языком и глотая её стоны, то отрывалась и брала член Вали в рот сама, потом уступала его Жене, и они вдвоём по очереди облизывали головку, проводили языками по всей длине, иногда их губы встречались на стволе и они целовались уже через него, обмениваясь вкусом друг друга и Вали, а он только хрипло выдыхал, запрокидывая голову, когда сестра и Саша одновременно брали его в рот с двух сторон. Я видел их тела в мельчайших деталях и получал неописумое наслаждения от этой картины коллективного безумного возбуждения и разврата.

Женя кончила первой — громким, почти животным криком, тело её затряслось в судорогах, она выгнулась дугой и без сил упала прямо на Таню. Я тут же вышел из неё и мощно кончил Тане в рот, она жадно глотала, губы её блестели в слабом свете. Валя, которого в этот момент снова взяла в рот сестра, не выдержал и с хриплым рёвом излился ей прямо в горло, сперма выстреливала толчками, часть стекла по подбородку Жени, и Саша тут же наклонилась, слизывая капли с её кожи. Таня, всё это время лихорадочно теребившая себя, кончила следом — тихо, но сильно, тело её сжалось, и она уткнулась лицом в бедро Жени, задыхаясь.

Мы все рухнули на матрас в одну переплетённую вспотевшую кучу, тела смешивались, тяжёлое дыхание заполняло пространство, тихие стоны и смех пробивались сквозь тишину. Женя медленно приходила в себя, краснела до кончиков ушей, но улыбалась широко и удовлетворённо, группа лениво гладила друг друга, руки скользили по влажной коже, и никто не хотел, чтобы эта ночь заканчивалась.