Rising From The Ashes © Web_Spinner

************************************************

Две распавшиеся семьи восстанавливают свою жизнь.

***

Два года назад я узнал, что у моей жены Ронды роман. Это привело к ожесточённой ссоре, которая закончилась тем, что я собрал свои вещи и съехал. Конечно, мой уход был вызван не столько ссорой, сколько тем, что я не собирался жить с неверной шлюхой. Наш брак закончился в ту секунду, когда она позволила другому мужчине залезть ей в трусики.

Я снял номер в мотеле рядом с офисом. Он был довольно обшарпанным, но был нужен, пока я не найду что-то более постоянное. Оставив там два чемодана, в которых были упакованы мои вещи, я пошёл в ближайший бар с намерением напиться так, чтобы утопить свою печаль.

Направился я пешком, решив не рисковать попасться за вождение в нетрезвом виде. Бар был практически пустым, главным образом потому, что был будний вечер. За столиками сидели всего две пары, а за барной стойкой расположился мужчина в возрасте с бутылкой пива. Я выбрал столик у дальней стены, подальше от остальных. Мне было не до разговоров. Ко мне подошла скучающая официантка, и я заказал себе порцию виски и пиво.

К тому времени, как я закончил вторую порцию, у меня было достаточно времени, чтобы немного поразмыслить. Было совершенно ясно, что мне нужно решиться либо сидеть и жалеть себя, либо заняться своим обычным делом и встретиться с проблемой лицом к лицу. Я был застройщиком и строил элитные дома, тем более, что на дворе был разгар жилищного бума. В процессе строительства у меня постоянно находились два-три дома, и когда возникали проблемы, я точно знал, что это будет стоить мне денег, если я немедленно не займусь ими.

Остановив пьянку, я с новой решимостью вернулся в мотель и провёл беспокойную ночь.

На следующее утро я пошёл в банк и перевёл все деньги с наших с Рондой совместных счётов на один, открытый только на моё имя. Мне нужно было защитить себя. Затем я заблокировал все совместные кредитные карты, оставив только две, открытые только на моё имя, и те, которые я открыл для своего бизнеса.

Последней моей остановкой в тот день был адвокат, которому я поручил оформить документы о разводе. Кит был не только моим адвокатом, но и моим другом. Он специализировался на праве недвижимости, а его жена Шелли, юрист и его партнёр, занималась семейным правом. После того, как они оба выразили мне своё сожаление по поводу обстоятельств, в которых я оказался, мы сели, чтобы обсудить детали. Я выслушал обычную тираду, в которой они рассказали, что состояние моей семьи является общей собственностью, что Ронда будет иметь право на половину всего, а мне придётся нести ответственность за выплату алиментов. Я сообщил им, что прекрасно это понимаю, но ни за что не передумаю и всё равно продолжу оформлять документы.

Помня о нашей дочери, я подал на развод по причине непримиримых разногласий, а не из-за супружеской неверности. Мой бизнес шёл хорошо, и даже если придётся отдать половину, мне всё равно оставалось вполне достаточно. Я просто хотел избавиться от неверной жены-шлюхи.

В ту ночь я спал гораздо лучше, зная, что теперь взял ситуацию под контроль.

Вечером пятницы, на второй день после того, как я собрал вещи и уехал, мне позвонила Кэти, моя тринадцатилетняя дочь, и сказала, что не видела маму и не слышала о ней с тех пор, как вернулась из школы, и что она совсем одна и голодна. Проклиная свою, надеюсь, в скором времени бывшую жену, я запрыгнул в машину и поехал домой. Я успокоил расстроенную дочь, а затем пошёл на кухню приготовить ей что-нибудь поесть.

Под магнитом на холодильнике я увидел конверт с моим именем, написанным почерком жены. Как ни было мне любопытно узнать, что внутри, я бросил его на стойку, решив прочитать позже, и занялся приготовлением ужина для дочери. Только после того, как мы поели, немного посмотрели телевизор и я уложил Кэти спать, я вернулся на кухню и, взяв конверт, пошёл в кабинет. Налив себе рюмку бурбона, я залпом выпил её и сел читать то, что там было.

В своей записке Ронда написала, что, видимо, я сошёл с ума, если решил взвалить на неё одну воспитание ребёнка. Далее она сообщала, что уезжает, и мне не стоит её искать. Сказать, что я был ошеломлён, – ничего не сказать. Похоже, я никогда по-настоящему не знал женщину, на которой женился. Я просто не мог понять, как, чёрт возьми, мать могла бросить своего ребёнка.

Поднявшись в комнату, которая раньше была нашей спальней, я обнаружил, что большая часть одежды и личных вещей моей жены исчезла.

На следующее утро я сразу позвонил Киту и Шелли, чтобы сообщить о новых обстоятельствах и выяснить, как это повлияет на мою попытку развестись с женой. Шелли посоветовала мне подождать до понедельника, когда она сможет сопроводить меня к жене на работу. К этому времени она подготовит необходимые документы о разводе, и мы сможем вручить их Ронде прямо там.

Теперь самым сложным было поговорить с Кэти о происходящем. Она уже знала, что у её родителей проблемы, учитывая, что меня не было дома две предыдущие ночи. Я решил, что лучше быть с дочерью честным, и сказал ей, что её мать оставила записку, в которой сообщает о своём уходе. Я не мог ответить на вопросы Кэти о том, когда она вернётся, потому что сам не знал.

Мы пережили выходные, и в понедельник утром, накормив Кэти завтраком, я отвёз её в школу. Затем я поехал к жене на работу, где встретился с Шелли. Мы вместе зашли в здание, чтобы узнать, там ли моя жена. При упоминании её имени нас направили в отдел кадров, где нам сообщили, что Ронда и её непосредственный начальник оба подали заявления об увольнении ещё в прошлую пятницу. Почему-то я не удивился, узнав, что мужчина, с которым у неё был роман, оказался её начальником, который был настолько глуп, что вступил в сексуальные отношения с подчинённой ему сотрудницей, но при этом достаточно умён, чтобы понимать, что, если я подниму этот вопрос, он потеряет работу за нарушение политики компании, запрещающей близость между руководителем и подчинённым.

Когда мы вышли на парковку, Шелли посоветовала мне подать заявление о пропаже жены в полицию. Поскольку это случилось более сорока восьми часов назад, они обязаны были принять моё заявление и, если повезёт, найти Ронду. Она проследовала со мной до полицейского участка, где детектив взял у меня показания по поводу пропажи жены. Я был честен с ним и сказал, что хочу её найти, чтобы вручить ей документы о разводе, и назвал причину развода. Я показал ему оставленную Рондой записку и рассказал, что мне стало известно об увольнении её и её любовника. Детектив захотел узнать, есть ли у меня алиби на пятницу, когда мою жену видели в последний раз. Я заверил его, что провёл весь день на строительстве одного из домов и есть несколько подрядчиков, которые могут это подтвердить. В конце концов, полицейский признался мне, что если они установят, что никакого преступления не было, и моя жена ушла по собственному желанию, то они мало что смогут сделать.

Выйдя из участка, я предложил Шелли угостить её обедом. Мы позвонили её мужу и встретились с ним в «Олив Гарден», чтобы поговорить.

— Итак, Шелли, как это повлияет на развод, если мы не сможем её найти, чтобы вручить документы? — спросил я.

— В этом штате это означает, что придётся ждать год, прежде чем можно будет подать заявление об лишении её прав на ребёнка. Извини, Стив, но так гласит закон, — ответила Шелли. — Я настояла, чтобы ты заявил о её исчезновении, чтобы начался официальный отчёт времени её исчезновения и это было задокументировано. Если полиция не найдёт её, тебе остаётся единственный вариант — нанять частное агентство для её поисков.

— Что ж, это даёт мне пищу для размышлений. Пожалуй, я подожду ответа от полиции. Хотя, честно говоря, не уверен, хочу ли я знать, куда она делась. Поскольку я не спешу снова жениться, если вообще когда-либо женюсь, то, думаю, подождать один год не так уж и сложно. Главное, чтобы мне не пришлось иметь с ней дело.

Я видел сочувствие в глазах Шелли, когда она услышала, что я больше не собираюсь жениться. Она похлопала меня по руке.

— Стив, я знаю, что это тяжело, и знаю, что тебе сейчас больно, но пообещай мне, что ты не отречёшься из-за случившегося от жизни.

— Сейчас я сосредоточен на Кэти. Уверен, она ещё больше потрясена и ранена, чем я. Я должен быть рядом с ней.

Кит и Шелли кивнули в знак понимания и попросили помнить, что они оба рядом и помогут мне, чем смогут.

***

После обеда я заехал на один из участков строительства и проверил, как идут дела, а затем поехал к школе Кэти, чтобы встретить её после уроков. Когда она выходила из здания, я заметил, что она почти лихорадочно оглядывается по сторонам. Увидев мой пикап, она бросилась к нему со всех ног. Я вышел из машины, и Кэти бросилась мне в объятия. Я почувствовал, как она дрожит.

— Я боялась, что тебя здесь не будет, — шмыгнула дочь носом мне в шею, куда уткнулась лицом.

— О, детка. Обещаю, я никуда не уйду от тебя, — ответил я, крепко прижимая её к себе.

— Ты правда обещаешь? — спросила она, глядя на меня своими большими голубыми глазами, блестящими от слёз.

— Да, дорогая, я правда-правда обещаю.

Я поцеловал её в лоб, посадил на пассажирское сидение и пристегнул. Обходя машину, чтобы сесть за руль, я проклинал жену. По дороге домой с небольшими усилиями мне удалось вытянуть из дочери историю её школьного дня. Даже когда мы вернулись домой, Кейти не выпускала меня из виду. Я изо всех сил убеждал её, что никогда не брошу её. Несмотря на это, ночью её мучили кошмары, и я просыпался от рыданий дочери во сне. Я мчался к ней в комнату, и когда я будил её, она обнимала меня и держалась за меня изо всех сил. Я спросил, что ей приснилось, и она ответила, что потерялась и не может найти ни маму, ни меня.

***

Самым большим спасением в то время для меня стала моя офис-менеджер. Я нанял Рене, чтобы освободиться от таких рутинных дел, как оформление разрешений и организация проверок, и сосредоточиться на более сложных задачах. Она следила за соблюдением графика субподрядчиками, заказывала и отслеживала материалы, занималась всей необходимой документацией. Я полностью на неё полагался и мог несколько дней не заходить в офис, поскольку знал, что Рене справится без меня. Я настолько ей доверял, что даже поручал выписывать чеки для оплаты субподрядчикам или поставщикам. Обычно мне достаточно было появиться в пятницу и подписать их, а Рене сама следила за их доставкой.

Когда я решил, что мне нужна помощь в управлении бизнесом, я разместил объявление в местной газете и начал опрашивать претендентов. Я долго не мог найти никого, кто обладал бы квалификацией, которая, по моему мнению, была необходима для этой работы. Так продолжалось до тех пор, пока Рене не подала заявление на эту работу. Я до сих пор помню тот день, когда она вошла в дверь моего офиса. Несмотря на то, что я был женат, я всё равно отдавал должное красивой женщине, если видел такую.

Рене была невысокой, ростом всего 162 сантиметра, но обладала очень красивыми большими карими глазами и милым носиком-кнопкой. Я решил, что ей чуть за тридцать, и, судя по тому, что я видел, она явно поддерживала себя в форме. В тот день на ней был синий деловой костюм, который, хотя и не был откровенным, мало что скрывал, подчёркивая её подтянутую фигуру.

Собеседование прошло хорошо, и я был впечатлён её квалификацией. Оказывается, до меня Рене работала у своего отца, который владел строительной компанией, и хорошо разбиралась в этом бизнесе. Когда я поинтересовался, почему она больше там не работает, Рене объяснила мне, что её мужа перевели сюда, поэтому им пришлось уехать. Я узнал, что у неё есть дочь того же возраста, что и моя Кэти, и теперь, когда она устроена в школу, Рене хочет вернуться к работе.

Мы достигли соглашения о зарплате, и так у меня появился офисный менеджер. Не поймите неправильно. Между нами никогда ничего не было, даже намёка на флирт. Я был женат и серьёзно относился к своей клятве, и даже если бы я не был женат, то она была замужем. У меня есть твёрдое правило: я никогда не связываюсь с чужими женщинами. Кроме того, было очевидно, что Рене очень любила своего мужа и была не из тех женщин, которые легкомысленны в вопросах своего брака.

Итак, я не удержался и рассказал Рене о том, что происходит с моим браком. Рассказал ей и о кошмарах, которые снились Кэти. Она сразу же посоветовала мне отвести дочку на терапию. Я понял, что она права и согласился. Рене помогла найти психотерапевта, который был готов с нами работать. Я выбрал женщину-психотерапевта, потому что посчитал, что это поможет Кэти чувствовать себя спокойнее, поскольку дочка всегда была очень застенчива с незнакомыми мужчинами.

Я встретился с доктором Уолтерс и рассказал ей обо всём произошедшем и о том, почему я считаю необходимым, чтобы она встретилась с Кэти. Мы договорились о сеансах два раза в неделю, и она предупредила меня, что ей хотелось бы иногда видеть нас вместе, а иногда – только Кэти наедине.

***

В это же время произошли и другие события.

На следующий день после того, как я подал заявление о пропаже Ронды, полиция направила женщину-детектива поговорить с Кэти. Моя дочь рассказала ей, что последний раз видела свою мать в пятницу утром, перед тем, как уйти в школу, и что её мать казалась рассеянной, но тогда Кэти не была так уж обеспокоена этим.

Неделю спустя меня попросили приехать в участок и встретиться с детективом, с которым я впервые разговаривал. Тот сообщил мне, что полиции удалось отследить использование кредитной карты любовника моей жены в двух мотелях, и они определили с помощью записей камер наблюдения, что эти двое были вместе по собственной воле. Судя по всему, они уже покинули штат, и поскольку не было никаких доказательств незаконных действий, полиция не собиралась продолжать расследование, и дело будет закрыто.

***

Прошло два месяца, и терапия, похоже, пошла на пользу моей дочери. Думаю, она наконец поняла, что не виновата в уходе её матери и, что ещё важнее, я всегда буду рядом. Кошмары стали реже, и ей больше не нужно было держать меня на виду, когда мы были вместе.

Рене и её муж начали приглашать нас с Кэти к себе домой на выходные. Сначала я сомневался, стоит ли соглашаться, но Рене убедила меня, что Кэти будет полезно проводить время с их дочерью, занимаясь с ней обычными девчачьими делами. Я знал Джеймса, мужа Рене, с которым мы встречались время от времени, но меня беспокоило, как он отнесётся к тому, что его жена пригласит в их дом другого мужчину, пусть даже её начальника. Слава Богу, стало быстро понятно, что мои опасения напрасны. Мы быстро сблизились и стали друзьями.

Моя Кэти и их дочь Джинна тоже быстро нашли общий язык и стали лучшими подругами. Более того, Рене, как настоящая любящая мать, уделяла время обеим девочкам, давая Кэти то, что, как мне казалось, было ей очень необходимо.

***

Моя жена отсутствовала уже десять недель. Не получая от неё никаких вестей, я решил, что пора очистить спальню от последних следов её прежнего присутствия. Хотя она, похоже, забрала большую часть своей одежды и личных вещей, всё же кое-что ещё осталось. Я принёс пару больших мусорных мешков и провёл ревизию ящиков, которыми пользовалась Ронда, опустошая их. В последнем ящике, где в основном была её тёплая одежда, я нашёл небольшую коробку, спрятанную в глубине.

Открыв её из любопытства, я ахнул, увидев, что внутри. Там был пакетик с марихуаной и пузырёк с каким-то белым порошком. Честно говоря, я не был наивен в отношении наркотиков. В молодости, до того, как женился на матери Кэти, я и сам экспериментировал с ними, но прекратил это, когда окончил колледж и серьёзно занялся своей жизнью. Открыв пузырёк и понюхав его содержимое, я взял немного порошка на палец и попробовал на вкус. Без сомнений, это был кокаин. Кроме наркотиков в коробке был ещё и компакт-диск.

Я включил компьютер и вставил диск, чтобы посмотреть, есть ли на нём что-нибудь важное для меня. На диске был записан видеофайл. Открыв его в видеоплеере и с удивлением обнаружил, что запись сделана в нашем подвале. Я сам построил дом, в котором мы жили, и изначально предусмотрел в нём хороший подвал. Одна его часть была отведена под спортзал, оборудованный тренажёрами, а с другая фактически стала игровой комнатой с настоящим бильярдным столом, мягкими диванами и большим телевизором.

В развернувшейся на компьютере сцене были видны четыре пары, сидящие или стоящие с напитками в руках. Одна из них состояла из моей жены и её начальника. Сначала происходящее на экране выглядело вполне благопристойно. Перемотав фильм вперёд, я увидел, как одна часть компании начала передавать друг другу косяки с марихуаной, в то время как другие снюхивали дорожки белого порошка со стеклянной поверхности нашего журнального столика.

Я снова перемотал фильм вперёд. На этот раз моим глазам открылась весьма откровенная сцена. Моя жена Ронда без малейших признаков одежды ублажала гостей. Сразу троих. Для начала она была насажена на член мужчины, лежащего на спине под ней. Второй парень расположился позади неё с членом, засунутым ей в задницу, а третий стоял сбоку от этой троицы с членом, засунутым Ронде в глотку.

Признаюсь, что у меня всегда было сильное сексуальное влечение. Я даже иногда смотрел порно, когда у моей жены были месячные, и она не отвечала на мои ухаживания. Я знаю, что есть мужчины, которым нравится смотреть, как их жёны трахаются с другими мужчинами, но я не отношусь к таким. Всё, что я почувствовал, – это сильные позывы в животе, и сразу же помчался в туалет. Я еле успел добраться до унитаза, когда моя рвота выплеснулась наружу. В итоге я, опорожнив желудок, какое-то время просидел там в оцепенении.

Наконец, взяв себя в руки, я умылся и вернулся в кабинет. На экране компьютера всё ещё шёл фильм. Не глядя на происходящее там, я быстро выключил его. Убрав всё, я позвонил Шелли.

— Привет, Шелли, это Стив. Есть время поговорить?

— У меня всегда есть для тебя время, Стив. Привет, — ответила она.

— Знаешь, я решил избавиться от некоторых вещей Ронды, которые просто занимают место, и в одном из её ящиков нашёл коробку с наркотиками и компакт-диском. Я подумал, может мне стоит позвонить в полицию и сообщить о наркотиках?

— Честно говоря, не думаю, что это хорошая идея. Наркотики обнаружились у тебя дома, и если дойдёт до расследования, неизвестно, как твои слова воспримутся против её слов о том, кому они принадлежат. Я думаю, что тебе лучше просто от них избавиться.

— Ого, я как-то об этом не подумал, — признался я. — А как насчёт диска? Я проверил его на компьютере, и там оказалась видеозапись, на которой Ронда в компании своих дружков принимает наркотики и занимается незащищённым групповым сексом. Эта шлюха устраивала оргии у меня в подвале.

— О боже! Ты это серьёзно, Стив? Прости меня, но это не укладывается в моей голове. Думаю, что ты вряд ли хотел увидеть такое. Однако, с учётом того, что эта запись была сделана у тебя дома, мы могли бы использовать её в качестве допустимого доказательства в суде, особенно если дело дойдёт до вопроса об опеке. Я бы посоветовала тебе спрятать этот диск в надёжном месте на случай, если в нём возникнет необходимость.

— Именно это я и сделаю. А также всё возможное, чтобы держать эту шлюху подальше от Кэти.

***

— Ну, как дела? — спросил меня Джеймс во время нашего четвёртого визита к ним домой.

Девочки готовили обед в доме и были вне зоны слышимости.

— Думаю, всё обстоит настолько хорошо, насколько вообще можно было ожидать, когда узнаешь, что твоя жена — шлюха, употребляющая наркотики и занимающаяся групповым сексом, — ответил я.

— Что!? — ахнул Джеймс.

Я рассказал ему о найденном мной компакт-диске и наркотиках.

— Наверное, я никогда по-настоящему её не знал. Та, на которой, как мне казалось, я женился, никогда бы так не поступила. Ты даже не представляешь, как тебе повезло, что у тебя есть такая женщина, как Рене.

— Вообще-то я знаю об этом. Не проходит и дня, чтобы я не благодарил судьбу за то, что мы вместе. Она красивая женщина, и я знаю, что мужчины обращают на неё внимание, но я всегда верил, что она поступит правильно. Что ж, теперь мне нужно заставить её босса перестать к ней приставать, — сказал Джеймс с показной серьёзностью, глядя, как я пью.

Я невольно поперхнулся от его слов, выплюнув напиток, и повернулся к нему:

— Господи, Джеймс. Ты же не думаешь, что я когда-нибудь стану приставать к Рене? — ошеломлённо прохрипел я, переводя дыхание.

Тут я заметил веселье в его глазах, и он расхохотался:

— Расслабься, приятель. Рене рассказывает мне всё о ваших отношениях. Я знаю, что ты относишься к ней с полным уважением, и она точно знает, что ты никогда не сделаешь ничего, что могло бы оскорбить или просто обидеть её. Вот почему ей так нравится работать с тобой.

Я улыбнулся ему в ответ.

— Ты прав. Это правило, которому я всегда следовал. Я не только никогда не пытался ухаживать за замужними женщинами, и даже не стану делать этого, если узнаю, что у неё просто есть парень. Если ты смог увести женщину от мужчины, с которым она была, то как ты можешь быть уверен, что она не сделает то же самое с первым встречным? Я теперь уверен в этом ещё больше, после того, как это случилось со мной.

***

Ещё один момент, произошедший после того, как я нашёл диск, оставленный женой, заключался в том, что на встрече с терапевтом она, очевидно, поняла, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Доктор Уолтерс попросила меня придти к ней на следующий день без Кэти. Должен сказать, она знала своё дело. Ей не потребовалось много времени, чтобы вытянуть из меня, что произошло, и я не успел опомниться, как уже общался с ней один на один.

Потребовалась пара месяцев консультаций, чтобы заставить меня осознать тот факт, что я подавлял многие из своих истинных чувств, и ещё пара месяцев, чтобы помочь мне с ними разобраться и справиться. В конце концов, доктор Уолтерс действительно помогла и мне, и Кэти преодолеть это испытание.

***

Когда прошёл год, Шелли подала в суд моё заявление на развод. Отсутствие контактов моей жены с дочерью и мной рассматривалось как уважительная причина для развода и предоставления мне права единоличной опеки над дочерью. У нас не было необходимости ссылаться на компакт-диск, найденный мною, как на отказ Ронды от семьи, но я всё ещё хранил его как страховку на случай, если Ронда когда-нибудь вернётся и подаст встречный иск об опеке.

***

Когда, казалось бы, всё улеглось и наладилось, случилась ещё одна трагедия. Джеймс, муж Рене, был заядлым велосипедистом и даже участвовал в любительских гонках. Во время одной из гонок произошла авария, и Джеймс получил сильный ушиб бедра. Сначала никто не знал, что в следствии этой травмы у него образовался тромб, который оторвался и попал в мозг, вызвав обширный инсульт.

Это случилось, когда мы с Рене были на работе. Я сидел в офисе, просматривая планы нового дома, который собирался строить, когда раздался телефонный звонок. Трубку подняла Рене. Внезапно я услышал её крик и бросился к ней. Она смотрела на меня с безумным видом.

—Джеймс. Его срочно увезли в больницу, — выпалила она, вставая и хватая сумочку.

Она выбежала из кабинета, а я бросился за ней.

— Давай, садись в мою машину. В таком состоянии тебе нельзя за руль. Я поведу, — сказал я, догнав её.

Сначала она посмотрела на меня пустым взглядом, потом кивнула, соглашаясь. Я усадил её на пассажирское сиденье и поспешил за руль. За всю поездку она не произнесла ни слова, только назвала мне нужную больницу. Каждый раз бросая на неё взгляд, я видел, как она дрожит от волнения.

Едва мы подъехали к больнице, и я остановился перед приёмным отделением, как она выскочила из машины и бросилась внутрь. Я поспешно нашёл место для парковки и побежал за ней. Войдя, я увидел, что Рене уже рассказывают о муже, и она выглядела явно расстроенной. Я подошёл к ней, и она сообщила, что сейчас врачи работают с Джеймсом, но пока ничего конкретного не могут сказать. Я обнял её и отвёл в зал ожидания, сев рядом.

Через полчаса я вспомнил, что уже подходит время забирать наших дочерей из школы. Не желая оставлять Рене одну в таком состоянии, я позвонил Шелли. Вкратце рассказал ей о ситуации и спросил, сможет ли она забрать обоих девочек из школы и привезти их в больницу. Она заверила меня, что непременно всё сделает. Затем я позвонил в школу и попросил их предупредить девочек о визите в больницу.

Шелли позвонила мне, как только они приехали, и я, сказав об этом Рене, вышел их встретить. Шелли я попросил взять Кэти с собой и побыть с Рене, а сам я пока поговорю с Джинни. Отведя девочку в тихое место, я как можно мягче сообщил ей, что её отца привезли в эту больницу, и сейчас он находится с врачами в отделении неотложной помощи. Я дал понять, что ситуация, по-видимому, серьёзная, но пока мы не знаем насколько, и придётся подождать новостей от врачей. Джинни изо всех сил постаралась держаться молодцом.

Мы пошли в приёмный покой, и там я поблагодарил Шелли за помощь. Перед уходом она настояла, чтобы я пообещал позвонить ей, если нам снова понадобится её помощь.

Следующие полчаса мы просидели молча: я обнимал Кэти, а Рене держала Джинни на руках. Наконец вышла медсестра и попросила нас следовать за ней. Она отвела нас в отдельную палату, где вскоре к нам присоединился врач. Новости были неутешительными. Джеймс был жив, но на поддержке аппарата искусственного дыхания. Рене разрыдалась, и я обнял её и не отпускал всё время, пока она рыдала.

Мы дождались, пока Джеймса не перевели в отделение интенсивной терапии, и Рене и Джинни разрешили его увидеть. Через какое-то время Рене и Джинни вышли к нам с Кэти.

— Стив, присмотри, пожалуйста, за Джинни, — попросила меня Рене. — Я останусь здесь.

Услышав мать, Джинни начала возражать, и я опустился перед ней на колени:

— Милая, тебе сейчас нужно быть сильной ради мамы. Ты пойдёшь домой с Кэти и мной, а утром я привезу тебя сюда. Если что-то случится, твоя мама сразу позвонит нам, хорошо?

Со слезами на глазах Джинни кивнула, соглашаясь со мной. Она обняла маму и подошла к Кэти, взяв её за руку. Я обнял Рене и попросил её позвонить мне, если что-то изменится, и пообещал, что мы увидимся утром.

***

Вечер выдался тяжёлым. Обе девочки почти ничего не ели, были тихими и почти не разговаривали. Я уложил их спать и после этого лёг сам, но мне было трудно уснуть.

Утром я разбудил девочек и чуть ли не силой заставил их позавтракать. Когда я сказал Кэти, что отвезу её в школу, она чуть не взорвалась. Тогда я отвёл её в сторону подальше от Джинни.

— Дорогая, пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты меня выслушала. Сейчас Джинни нужно быть рядом с мамой. Придёт время, когда ты ей понадобишься, и тогда ты будешь рядом, хорошо?

— Хорошо, папочка. Я понимаю.

Я видел, что она была этим недовольна.

— Ты моя девочка, — сказал я, обнимая её.

***

Высадив Кэти у школы, я сначала отвёз Джинни к её дому и попросил девочку собрать для матери чистую одежду и всё, что, по её мнению, могло ей ещё понадобиться.

Добравшись до палаты Джеймса, мы увидели Рене, спавшую на стуле у его кровати. Я оставил в палате сумку с вещами, которую мы привезли, и вместе с Джинни вернулся в комнату ожидания, чтобы дать её матери возможность ещё немного поспать. Прошло ещё полтора часа, прежде чем измученная Рене вышла нас искать.

Джинни сразу же бросилась к ней и обняла, а затем я повёл Рене в кафетерий и купил ей завтрак. Пришлось потратить усилия, чтобы заставить её поесть, несмотря было вполне объяснимое отсутствие у неё аппетита. Подождав, пока закончит, я подошёл к стойке с медсёстрами и спросил, может ли Рене где-нибудь принять душ и переодеться. К моей просьбе отнеслись с пониманием, и одна из медсестёр отвела Рене в раздевалку, вернувшись откуда, она стала выглядеть уже немного лучше.

Остаток дня Рене и Джинни по очереди сидели с Джеймсом, а я оставался в комнате ожидания, чтобы не оставлять их наедине с грустными мыслями.

После полудня врачи провели ещё ряд обследований состояния Джеймса. Их прогноз был неутешительным.

Когда пришло время окончания занятий в школе, я съездил за Кэти, и мы с ней вернулись в больницу и оставались там до позднего вечера, когда я снова отвёз девочек домой.

***

Было полшестого утра, когда зазвонил мой телефон. Я понял, что случилось ещё до того, как ответил на звонок. Рене, явно плача, сообщила мне, что Джеймса больше нет. Всё, что я смог только сказать ей, как мне жаль, и что мы с девочками приедем как можно скорее.

Быстро одевшись, я пошёл в спальню Кэти, где спали обе девочки, и осторожно разбудил свою дочь. Прежде чем она успела заговорить, я приложил палец к её губам и жестом позвал за собой. Когда мы вышли, и за нами закрылась дверь, я сообщил дочери, что отец её подруги умер. Кэти заплакала. Я обнял её и продолжил:

— Дорогая, Джинни сейчас очень понадобится твоя поддержка. Поторопись и оденься, пока я буду с ней разговаривать. Тебе стоит быть готовой к тому, что ей, вероятно, понадобится твоя помощь с одеванием. Потом нам сразу нужно ехать в больницу к Рене.

Кэти посмотрела на меня и кивнула, вытирая слёзы.

— Хорошо, папочка. Я помогу ей.

Моя дочь вдруг стала выглядеть взрослее своих четырнадцати лет, и я почувствовал гордость за неё.

Я разбудил Джинни и, как ни тяжело это было, сообщил ей, что её отца больше нет. Девочка разрыдалась, и я обнял её на несколько минут, утешая. Потом я сказал ей, что мы очень нужны её маме. С помощью Кэти Джинни быстро оделась, и мы отправились в путь.

Было душераздирающе видеть, как мать и дочь, обнявшись, рыдали, делясь своим горем. Кэти тоже плакала и крепко прижималась ко мне. Она уже знала, что значит потерять одного из родителей.

Оставив Кэти с Рене и Джинни, я пошёл искать администрацию больницы. Я сообщил им, что мы займёмся поисками похоронного бюро и свяжемся с ними сразу, как только выберем подходящее. Затем вместе с Кэти я осторожно отвёл Рене и её дочь к машине и мы отвезли их домой.

Приехав, я уединился с Рене в кабинете и спросил её, кому нужно позвонить. Она дала мне список людей, которым нужно было сообщить о смерти Джеймса, включая её родителей и его брата. Как и у меня, родители Джеймса уже умерли, и брат был его единственным родственником.

Я связался с Китом и Шелли. Тем более, что по моей рекомендации Джеймс и Рене уже обращались к Шелли в качестве семейного адвоката. Услышав о трагедии, они бросили всё и сразу же приехали. Шелли осталась с Рене, дав мне возможность заниматься звонками, в том числе, найти похоронным бюро, которое должно было взять на себя заботу об останках Джеймса.

Тяжесть утраты и бессонница сломили Рене, и с помощью Шелли её удалось уложить спать. После этого я смог поговорить с Шелли. Она сказала, что у неё хранится копия завещания Джеймса и она бесплатно возьмётся за дело наследства. Кроме того, она рассказала мне, что в завещании Джеймса упоминаются два участка для захоронения, которые он купил. Я поблагодарил Кита и Шелли за их отзывчивость, и когда они ушли, занялся приготовлением обеда для девочек.

Остаток дня прошёл тихо, хотя Джинни и Кэти постоянно плакали.

Эмоциональная нагрузка лишила сил обеих девочек, и как только ужин закончился, они сразу легли спать. Джинни не хотела быть одна, поэтому девочки снова спали в одной постели.

Я решил переночевать в гостевой комнате, и, тоже чувствуя упадок сил, лёг спать, заперев дверь на ночь. Я так устал, что проспал всю ночь.

Проснулся я около шести и быстро понял, что не первый уже на ногах, потому что, выйдя из комнаты, сразу почувствовал запах кофе. Я направился на кухню, где застал Рене, одиноко сидевшую за столом. Увидев меня, она вздрогнула, ахнув:

— Стив! Я не знала, что ты всё ещё здесь.

— Ну, Джинни захотела, чтобы Кэти осталась с ней, и я тоже решил остаться в твоей гостевой комнате.

Я не сказал «на всякий случай», но Рене поняла, что я имею в виду.

Я рассказал ей о договорённостях с похоронным бюро и сообщил, что заберу её родителей из аэропорта, поскольку они прилетали сегодня. Рене поблагодарила меня за всё, что я сделал.

Когда наконец проснулись наши дочери, я сам приготовил всем завтрак, решив не беспокоить Рене. Убравшись на кухне, я отправился в аэропорт. Родителей Рене я встретил в зале прилёта, без труда узнав их по фотографии в доме Рене.

— Мистер и миссис Хэнли? Я Стив Коннорс, начальник Рене, — представился я, протягивая руку.

— Приятно познакомиться, Стив. Зовите меня Дэн, — ответил отец Рене, пожимая мне руку. — А это моя жена Виктория. Мне кажется, мы с вами уже знакомы. Наша дочь часто вспоминала о вас, когда мы разговаривали. Она очень высокого мнения о вас.

— Значит, наши чувства взаимны. Я бы не смог добиться того, что имею, без её помощи. Они с Джеймсом стали моими близкими друзьями. Честно говоря, хотелось бы, чтобы мы встретились при более благоприятных обстоятельствах.

Мама Рене просто обняла меня. Они оба сразу мне понравились. Мы забрали их багаж, погрузили в мою машину, и я отвёз их в дом дочери. Это была горько-сладкая встреча, и снова были пролиты слёзы.

Мы с Кэти остались в доме Рене на обед, после чего ушли.

***

Похороны Джеймса состоялись в пятницу. Там были его брат и многие друзья Джеймса. Благодаря своему лёгкому характеру и хорошему чувству юмора, он пользовался большой популярностью. Было приятно видеть, что многие субподрядчики, которые работали со мной все эти годы и знали Рене, пришли почтить его память.

Родители Рене остались ещё на два дня, а в воскресенье нас с Кэти пригласили на обед. После обеда взрослые расположились в гостиной, а Кэти с Джинни ушли в её комнату.

Наш разговор шёл о повседневных делах, когда заговорила Виктория, мама Рене:

— Дорогая, какие у тебя теперь планы? Ты же знаешь, что мы очень будем рады твоему возвращению домой, — обратилась она к дочери.

— Я знаю, мама. Вы с папой всегда были рядом и поддерживали меня. Я вас очень люблю, но... Всё произошло так внезапно, что нам с Джинни нужно время, чтобы решить, что делать дальше, — ответила Рене. — Как только мы примем решения, я дам тебе знать.

До сих пор я не думал о том, что Рене может куда-то уехать, и внезапное осознание этого вызвало у меня пустоту в желудке. Конечно, как её друг, я готов был поддержать любое её решение. Тем не менее...

Я оставался у Рене до пяти вечера и перед уходом отвёл её в сторонку:

— Я знаю, что тебе нужно время, чтобы погоревать и подумать о своей жизни. Я хочу, чтобы ты ни о чём не беспокоилась, в том числе о работе. Если решишь вернуться к родителям, просто дай знать. Я пойму и поддержу твоё решение. Сейчас ты должна думать о том, что будет лучшим для тебя и Джинни. А пока, если тебе что-то понадобится, пожалуйста, позвони мне. Я всегда буду рядом.

Рене расплакалась и обняла меня.

— Спасибо, Стив. Не думаю, что я смогла бы справиться со всем без тебя.

Отец Рене проводил меня и Кэти до машины, и, когда мы сели и пристегнулись, он протянул мне руку в открытое окно:

— Стив, Рене рассказала мне, как много ты сделал для неё и Джинни. Я хочу, чтобы ты знал, как сильно мы с Викторией это ценим. Страшно подумать, насколько хуже было бы без твоей поддержки.

Я крепко пожал ему руку:

— Дэн, это меньшее, что я мог сделать. Она, Джеймс и Джинни были рядом со мной и Кэти после того, как моя жена ушла, бросив меня и нашу дочь. Именно их любовь помогла вытащить мою дочь из депрессии. Пока ваши дочь и внучка здесь, можете рассчитывать на то, что я буду заботиться о них как можно лучше.

***

В течение следующих двух недель мы с Кэти заходили к Рене и Джини, чтобы проверить их. Рене ни разу не упоминала о том, решила ли она, чем будет заниматься в будущем, а я предпочитал не совать нос в её дела. Джинни провела первую неделю после похорон дома с матерью, а затем вернулась в школу.

В понедельник, подходя к офису, я увидел припаркованную машину Рене. Когда я вошёл, она сидела за своим столом. Я понял, что решение наконец принято, поэтому просто стоял и смотрел на неё, ожидая, когда она заговорит.

— Ну, босс, ты покажешь мне, что ты натворил за последние пару недель, чтобы я могла это исправить? — заговорила она.

— Означает ли это... — я замолчал, не осмеливаясь закончить свой вопрос.

— Да, это значит, что мы остаёмся. Это дом Джинни, и здесь все её друзья. Думаю, ей будет трудно переехать. К тому же, мы оба знаем, что я нужна тебе, чтобы твой бизнес продолжался.

Сказав последнюю фразу, она одарила меня улыбкой.

Я выдохнул, даже не осознавая, что затаил дыхание, слушая её.

— Ты знаешь, как умаслить своего босса, — ответил я с широкой улыбкой на лице.

Я рассказал Рене о событиях последних двух недель, и она выгнала меня из офиса, наказав присматривать за субподрядчиками. Кажется, улыбка не сходила с моего лица весь день.

***

В течение следующего года, казалось, мы проводили почти каждые выходные вместе благодаря дружбе наших дочерей. Мы вместе с Рене ходили на спортивные соревнования девочек и другие школьные мероприятия. Если школьных мероприятий не было, девочки обычно приходили к нам домой. Я всегда следил за тем, чтобы Рене тоже приходила. Я не хотел, чтобы она сидела в одиночестве в депрессии. Наша дружба крепла, и теперь мы могли говорить друг с другом обо всём. Что касается моей Кэти, то Рене стала для неё новой матерью, с которой она могла говорить о вещах, о которых девочке-подростку, как правило, было бы неловко говорить с отцом.

Думаю, для Джинни я тоже стал вторым отцом. Конечно, когда дело доходило до дисциплины, девочки обычно просто хихикали надо мной, и тогда приходилось вмешиваться Рене. Обе девочки знали, что держат меня в ежовых рукавицах. Хорошо, что обе они были хорошими девочками, и им редко в чём-то отказывали.

***

Была суббота. Прошло чуть больше года после смерти Джеймса. Утром мне пришлось появиться на строительстве одного из домов, чтобы справиться с небольшой проблемой. Возвращаясь домой, на подъездной дорожке я увидел машину Рене. Я вспомнил, что на сегодня мы запланировали устроить барбекю и провести день у бассейна.

Войдя в дом, я услышал, как на заднем дворе смех девочек, поэтому я пошёл в прачечную и забрал свои плавки, которые оставил там сушиться. Обычно я переодевался в спальне, но сегодня решил просто воспользоваться ванной на первом этаже.

Едва я открыл дверь, как мои глаза широко раскрылись. Передо мной стояла обнажённая Рене, прикрытая только крошечными трусиками. Она как раз тянулась к лежащему сбоку верху бикини. Я остолбенел, не в силах оторвать взгляд от её тела. Конечно, я видел её раньше в купальнике, но никогда не видел её топлес. И вот, идеальная полная грудь без признаков обвисания гордо возвышалась передо мной, увенчанная идеальными розовыми сосками. Я простоял так всего пару секунд, хотя мне показалось, что гораздо дольше.

Увидев меня, Рене ахнула и прикрылась, скрестив руки.

— Извини, мне жаль, — заикаясь, пробормотал я, и быстро повернувшись, бросился в гостиную, захлопнув за собой дверь. Я был совершенно растерян. Помню, как с надеждой подумал, что всё-таки не разрушил наши дружеские отношения и что Рене не возненавидит меня после этого. Прошло минут десять, прежде чем Рене вышла ко мне в своём бикини.

Надеюсь, она видела, как мне было стыдно.

— Рене, прости меня! — поспешно сказал я. — Я услышал, как девочки шумят у бассейна, и подумал, что ты тоже там. Я правда не хотел тебя застать вот так.

Она стояла передо мной, пытаясь изобразить на своём лице недовольство, переходящее в ярость. Это длилось секунд десять, а потом она просто рассмеялась и, подойдя ко мне, погладила по щеке.

— Стив, я знаю, ты бы никогда не сделал этого намеренно. Всё в порядке, не волнуйся. А теперь иди переоденься и поставь курицу на гриль. Я голодна.

С этими словами она повернулась и направилась к бассейну, а я стоял с открытым ртом, глядя ей вслед. Поняв, что она на меня не злится, я с облегчением вздохнул и, конечно же, я поспешил и сделал так, как она просила.

Пока девчонки резвились в бассейне, я жарил курицу, пытаясь не смотреть на Рене, потягивающую вино в шезлонге. Я никак не мог выбросить из головы её образ, увиденный мной в ванной.

Поев, мы уселись в кресла, греясь на солнышке. К этому времени мы снова разговаривали, как обычно. Единственное, что произошло ещё, – во время паузы в разговоре Рене посмотрела на меня и ухмыльнулась. Должно быть, я покраснел.

Они ушли, когда солнце уже садилось. Джинни пригласила Кэти к себе на ночёвку, поэтому дочка собралась вместе с ними. Когда девочки направлялись к машине, ко мне подошла Рене, поцеловала на прощание в щёку и снова лукаво улыбнулась.

Когда они уехали, я вздохнул с облегчением, решив, что, по крайней мере, моя оплошность не испортила наши отношения. Я пошёл в кабинет и просмотрел кое-какие документы перед сном. Только когда я лёг в постель, мои мысли вернулись к произошедшим этим днём событиям. Я снова видел перед своими глазами практически голую Рене, и её образ заставил мой член встрепенуться. Я почувствовал, как он наполняется кровью и начинает вставать. Это была первая эрекция с того самого дня, как я увидел фильм о своей бывшей жене и её групповухе. Думаю, факт моего возбуждения этой ночью после столь длительного перерыва был весьма примечательным, учитывая, что до измены Ронды у меня было очень высокое сексуальное влечение. Я даже иногда считал себя ненормальным, поскольку у меня, казалось, был постоянный стояк, и большую часть времени я тратил на попытки погрузить его в киску своей жены. Я был уверен, что причина ухода моей бывшей была не в отсутствии или недостатке секса.

Теперь мои закрытые глаза продолжали любоваться прекрасными сиськами Рене, в то время, как рука гладила окаменевший от возбуждения член. Меньше чем через минуту я извергся с криком. Благо я был дома один, и два года сдерживаемого разочарования в женщинах вырвались наружу. Я кончал и сперма, должно быть, взлетала почти до потолка, обрушиваясь затем с высоты на меня и покрывая своими брызгами мой живот и ноги. С последней дрожью я освободился от начавшей ослабевать эрекции. И только тогда, стоило мне придти в себя, как вновь накатило чувство вины.

Боже мой, что я только что делал?! Дрочил, представляя голые сиськи Рене. Рене, которая была моей подругой и женой Джеймса. Ладно, вдовой Джеймса. Но всё же, как я мог так поступить?

Покачав головой, я быстро принял душ и сменил простыни. Вспомнив силу своего оргазма, я невольно осмотрел потолок над кроватью. Слава Богу он был чист. Мои сны в ту ночь были наполнены образами Рене.

***

Утром, забирая Кэти, я чувствовал себя неловко. Мне казалось, что Рене прочтёт по моим глазам, что я натворил ночью. Позже, размышляя об этом, я решил, что она просто подумала, что я всё ещё смущён произошедшим накануне.

Однако, ложась вечером спать, я снова представил себе сиськи Рене, и мой член опять начал набухать. Испытывая отвращение к себе, я сел за компьютер и, чтобы отвлечься, зашёл на какой-то порносайт. Это сработало до такой степени, что я начал моментально кончать, и, когда меня пронзил оргазм, всё, что я видел перед собой, была Рене.

Следующая неделя выдалась для меня полной беспокойства. Заходя в офис, я всякий раз ловил себя на том, что смотрю на неё. Я не мог понять своих чувств. Последние два года у меня не было желания быть с женщинами. Рене не в счёт. Она была не женщиной, а моей подругой.

В результате я начал проводить много времени на стройках, стараясь не появляться в офисе.

***

В субботу должны были произойти два события.

Во-первых, наши с Рене дочери уезжали в двухнедельный спортивный лагерь для девочек. Во-вторых, местная строительная ассоциация, членом которой я был, устраивала ежегодную церемонию награждения, которая должна была пройти в бальном зале одного из городских отелей. Сначала был намечен ужин, после которого должны были состояться награждения в нескольких номинациях, а затем были запланированы танцы. Рене собиралась поехать со мной на эту церемонию.

Итак, утром мы с Рене отвезли девочек в лагерь. Они были так рады, что чуть не забыли с нами попрощаться. Затем я отвёз Рене домой и, предупредив её, что заеду в шесть вечера, поехал домой. Весь день я работал в саду, пытаясь отвлечься от мыслей, о которых мне не хотелось думать.

Ровно в шесть вечера я постучал в дверь Рене, и у меня отвисла челюсть, когда она открыла. На ней было «маленькое чёрное платье», сексуальное, но не распутное. Дополняло его жемчужное ожерелье, чёрные туфли на высоком каблуке и чёрные чулки.

— Боже, ты потрясающая, — пробормотала я, заикаясь.

Моя реакция вызвала у неё широкую улыбку:

— О, спасибо, сэр, вы так добры.

По дороге на церемонию я не отрывал глаз от дороги, борясь с искушением не сводить глаз со своей спутницы. Слава Богу, во время поездки наша беседа была лёгкой и непринуждённой, как это обычно бывает у двух близких друзей.

Нас усадили за стол вместе с тремя другими строителями и их жёнами. Они, как и я, были специалистами по спецтехнике, так что разговоры за столом в основном касались рабочих вопросов.

На ужин предлагалось на выбор рыба или курица, и блюдо оказалось довольно вкусным, что редкость для подобных мероприятий. Затем наше внимание переключилось на сцену, где началась церемония награждения. Когда дошли до номинации «За качество продукции» и назвали моё имя, Рене вскочила со своего места от радости.

В своей благодарственной речи я постарался быть кратким:

— Хочу поблагодарить ассоциацию за это признание. Но прежде всего я хочу поблагодарить ту женщину, которая прилагала все свои усилия, чтобы держать меня в рабочем тонусе. Эта награда принадлежит ей в равной степени так же, как и мне. Если бы не ты, Рене, меня бы на этой сцене сегодня не было.

Она стояла со слезами на глазах, дожидаясь, когда я вернусь к нашему столику, обняла меня, а затем удивила поцелуем в губы. Это был не эротический поцелуй, но это было впервые, когда мы целовались не в щеку. И я почувствовал прилив адреналина.

Пока освобождали танцпол, я принимал поздравления от многих моих коллег по бизнесу, а затем спросил Рене, не хочет ли она потанцевать со мной. Она приняла моё приглашение. Первая песня, под которую мы танцевали, была довольно быстрой. Я, конечно, не большой танцор, но я старался, не в силах отвести от Рене. Она была великолепна, словно поэзия в движении. Следующая песня оказалась медленной. Я уже собирался отвести Рене обратно к столику, когда она скользнула ко мне и обняла за шею.

Я не сопротивлялся, обнял её за талию, и мы начали покачиваться под музыку. Прошло больше двух лет с тех пор, как я последний раз обнимал женщину, и это дало мгновенный эффект: я почувствовал, как мой член начал набухать. Я попытался отстраниться хоть чуть-чуть, но Рене мне не позволила. Мне оставалось только надеяться только, что она не почувствует того, как на меня действует её близость. Когда песня закончилась, я пропустил её первой к нашему столу, надеясь, что она не заметит выпуклость в моих штанах. Присев, Рене отпила вина и повернулась ко мне.

— Стив, думаю, идеальным завершением этого вечера будет вернуться к тебе домой и понежиться вместе в джакузи.

Я быстро согласился. Мне совсем не хотелось, чтобы вечер заканчивался, и мне пришлось бы отвозить её домой. По дороге мы говорили о полученной награде и о том, какое положительное влияние она окажет на бизнес.

Строя свой дом, я оснастил его всеми новейшими технологиями дистанционного управления. В результате со своего мобильного телефона я мог управлять отоплением, вентиляцией и освещением. И джакузи я мог включать подобным же образом. К нашему приезду она уже была наполнена и нагрета.

Когда позволяла погода, Рене и Джинни проводили много времени у моего бассейна, поэтому они стали оставлять в нашем доме свои купальники. Пока Рене переодевалась в ванной, я быстро сделал тоже самое в прачечной, после чего достал бутылку вина и два бокала и залез в воду в ожидании. Я очень обрадовался, что уже нахожусь в ванне под пузырьками, потому что одного вида появившейся Рене, выходящей в бикини, оказалось достаточно, чтобы мой член снова напрягся, оттягивая плавки.

Подойдя, она скользнула в воду и приняла бокал вина, который я ей протянул. Первые десять минут мы просто молча нежились в тёплой воде. Рене первой нарушила молчание:

— Стив, прошло уже больше двух лет с тех пор, как Ронда тебя бросила. Ты когда-нибудь думал о том, чтобы снова начать встречаться с женщинами?

Я невольно покраснел от этого вопроса, надеясь, что в темноте она этого не заметит. Тем не менее, я не собирался лгать подруге:

— По правде говоря, до недавнего времени я даже не задумывался об этом. Наверное, я был очень подавлен произошедшим.

— Ты сказал «до недавнего времени». Что-то произошло и изменило твои мысли? — спросила она.

Моё лицо ещё сильнее раскраснелось.

— Ну, э-э-э, — пробормотал я.

Решившись посмотреть на подругу, я даже в тусклом свете увидел на её лице лукавую улыбку. Она поставила стакан, и я увидел, как она завела руку за спину. Я сидел с отвисшей челюстью, наблюдая, как расстёгнутый верх её бикини поднялся на поверхность, подхваченный пузырьками. Затем Рене приподнялась так, что её обнажённая грудь показалась над водой:

— Это было из-за того, что ты увидел меня такой?

— О, Боже, Рене, — простонал я, чувствуя, как болезненно напрягся мой член.

Она скользнула и, приблизившись вплотную, лицом села ко мне на колени, оседлав. Её руки обвили мою шею.

— Стив, когда умер Джеймс, я не думала, что когда-нибудь снова буду испытывать чувства к кому-либо. Когда он был жив, мы говорили о том, что произойдёт, если кто-то из нас умрёт. Мы оба согласились, что не хотим, чтобы другой провёл оставшуюся жизнь в горе, тоскуя в одиночестве. Я всегда буду любить Джеймса, но при этом я поняла, что в моём сердце может найтись место и для другого.

Минуту мы сидели, глядя друг другу в глаза.

— Стив, скажи что-нибудь. Я что, выставляю себя дурой? — обеспокоенно спросила она.

Я нарушил своё молчание:

— Нет, ты не такая. Просто я боролся со своими чувствами к тебе. Я боялся потерять твою дружбу, если скажу тебе об этом.

Мы слились в глубоком поцелуе, и наши языки познакомились. Моя правая рука, которая лежала на её бедре, скользнула вверх и обхватила упругую грудь, от чего Рене застонала мне в рот. Мой член взмыл вверх и вжался в её ягодицы.

Рене отстранилась. Её рука скользнула вниз и схватила мой член, заставив застонать теперь уже меня. Моя подруга встала и потянула меня за собой. Я поднялся на ноги и едва успел выпрямиться, как она наклонилась и уверенно спустила мои плавки вниз. Освобождённый от тесноты одежды член выскочил на свободу и гордо замер перед Рене. Она нежно подтолкнула меня, побуждая сесть на край джакузи, после чего погладила мой член и, посмотрев мне в глаза, опустилась на колени и поглотила его своим горячим ртом. Как бы мне ни хотелось, чтобы это длилось вечно, я почувствовал, что скоро кончу, и опять застонал, предупреждая:

— Господи, Рене, я сейчас кончу.

Она оторвалась от члена ровно настолько, чтобы сказать:

— Да, любимый. Кончи для меня. Дай мне попробовать твой вкус.

Ронда, моя бывшая жена, никогда не позволяла мне кончать ей в рот, и вид Рене, просящей об этом, довёл меня до умопомрачительного оргазма. Ничем больше не сдерживаемые потоки спермы начали заполнять её рот. Я чувствовал, как она движется, глотая моё семя. Только когда я отдал ей всё до последней капли, Рене наконец отпустила меня. Затем улыбнулась и облизнула губы.

— Всё было нормально? Надеюсь, что тебе понравилось, — хихикнула она.

— О, детка, это было более чем нормально. Я никогда так сильно не кончал.

Я соскользнул с края джакузи и страстно поцеловал её, одновременно стягивая вниз её бикини.

— Теперь твоя очередь, — сказал я, поднимая Рене из воды и усаживая её на край ванны.

Она без колебаний раздвинула ноги, и я впервые увидел желанную киску. Она была чисто выбрита, с небольшой полоской коротких волос над клитором. Я всегда любил делать куни и, не теряя времени, приступил. Я не хотел дразнить Рене, помня, что она уже больше года не занималась любовью с мужчиной, но она, видимо, была так же сильно возбуждена, как и я. В мгновение ока она притянула мою голову к себе, крича, что кончает. Я замедлил темп своих движений, пока она отходила от оргазма, но и потом не сдался. Продолжая, я довёл её до нового оргазма. Теперь уже медленнее, наслаждаясь её вкусом. Почувствовав, что она снова на грани, я просунул два пальца в пышущее жаром влагалище и помассировал точку G, одновременно нежно обхватив губами клитор, посасывая и лаская его языком.

На этот раз кульминация Рене ознаменовалась протяжным криком, и все её тело затряслось, мелко вздрагивая. Я снова провёл её через экстаз и только затем нежно опустил. Я взял почти обмякшее женское тело на руки и усадил обратно на свои колени, опустившись вместе с ним в тёплую бурлящую воду. Какое-то время Рене лишь молча прижималась лицом к моей груди, и я чувствовал, как по ней время от времени пробегает дрожь. Наконец, вздохнув, она подняла голову и посмотрела мне в глаза:

— Боже мой, Стив. Я так кончила, что думала, умру. Спасибо. Мне это очень было нужно.

— Поверь, моя любовь, мне было тоже очень приятно.

Мы провели в джакузи ещё четверть часа, прижимаясь друг к другу, прежде чем я встал и на руках отнёс Рене в ванную, чтобы ополоснуться. Клянусь, она буквально мурлыкала, пока я мыл её. Потом уже она ответила взаимностью. Мы оба быстро вытерлись и почти помчались на кровать.

Мой член, который так и не стал полностью мягким и опять затвердел, когда я попробовал её киску, жаждал облегчения. Думаю, Рене волновалась не меньше меня, потому что всего после пары поцелуев она прижала меня к своим раздвинутым ногам.

— Я хочу, чтобы ты вошёл в меня, Стив. Только, пожалуйста, помедленнее. Прошло много времени, когда я в последний раз... И ты больше, чем я привыкла...

Я, конечно, не обладаю размером, как порнозвезды, но и никогда не жаловался. Не торопясь, я осторожно подвёл головку к её разгорячённой киске и медленно двинулся вперёд. Боже, она была такой тугой! Войдя на несколько сантиметров, я остановился и поцеловал Рене. Целуя её, я почувствовал, как она приподняла бедра в попытке взять меня глубже. Я замер и позволил ей двигаться в своём собственном темпе. Наконец, наши лобки соприкоснулись, и я оказался прочно погрузившимся в неё. Я начал осторожно двигаться, выходя и снова погружаясь, чувствуя, как её влагалище привыкает ко мне, и Рене начинает отвечать на мои толчки. Наш темп стал нарастать. Рене сама подталкивала меня, заставляя быть жёстче.

— Да, Стив, трахни меня! Сделай это! Мне это очень нужно! — умоляла она.

Мне так хотелось угодить этой прекрасной чувственной женщине, что я выложился по полной. Наши тела громко стучали друг о друга, когда я, перестав сдерживаться, входил в неё.

— Да, любимый, я сейчас кончу! Кончи со мной! Наполни меня своей спермой! — пронзительно и требовательно закричала она и судорожно выгнулась.

Я кончил через секунду после неё. Она кончала, и её тугое влагалище сжимало мой член, буквально выдаивая из него сперму, и я наполнял её снова и снова. Этот мой оргазм оказался ещё более сильным, чем тот, когда Рене довела меня ртом, и я едва сохранил сознание.

Наше соитие завершилось жарким страстным поцелуем, после которого я перевернулся на бок, притянул Рене к себе и крепко обнял. Она затихла, прижимаясь ко мне. Когда мы наконец пришли в себя, я отстранился, чтобы посмотреть на Рене. Она неожиданно покраснела и попыталась спрятать глаза.

— Малышка, посмотри на меня. Что случилось? — спросил я.

Она покраснела ещё сильнее:

— О, Стив, прости за то, что я наговорила. Ты, должно быть, думаешь, что я ужасно себя веду, раз говорю такое, — пробормотала она.

В ответ я только рассмеялся.

— Милая, то, что ты рассказала мне, чего ты хочешь, только возбудило меня ещё сильнее. Можешь говорить при мне любые непристойности в любое время, — сказал я, поигрывая бровями.

— Ты ужасен, — облегчённо улыбнулась она. — Но мне это нравится. Даже сейчас, когда я вроде бы наконец удовлетворена, мысль о том, как твой большой член трахает мою киску, снова возбуждает меня.

С этими словами она наклонилась и начала гладить мой орган, быстро заставив его снова затвердеть. Я перевернул Рене, поставив на четвереньки, встал на колени позади её шикарной задницы и медленно, но уверенно пронзил её пизду своим готовым к бою членом. Через минуту она уже стремилась мне навстречу, заставляя до конца входить в неё.

— Трахни, трахни, трахни меня! — начала она кричать. — Давай, люби меня! Оттрахай мою пизду своим большим твёрдым членом! Сделай меня своей шлюхой!

— Получай! — проревел я. — Теперь ты моя шлюха! Твоя пизда принадлежит мне, и я буду ебать её постоянно! Ебать своим большим твёрдым членом!

Нас обоих охватила страсть, которую мы разделяли, и снова наши оргазмы были до предела интенсивными.

На этот раз, кончив, мы оба без сил упали на кровать и уснули, обнявшись. Я спал таким глубоким и крепким сном, какого у меня не было больше двух лет.

***

Когда я проснулся на следующее утро, солнце было уже высоко. Рене всё ещё спала, прижавшись ко мне. Я приподнялся на локте и просто смотрел на её прекрасное лицо и тело, пока она не пошевелилась. Медленно открыв глаза и подвинувшись, она посмотрела на меня и улыбнулась так, что моё сердце растаяло.

— Доброе утро, красавица, — сказал я.

— Мм, доброе утро, жеребец, — хихикнула она и, потянувшись, взяла мой утренний стояк и погладила его. — Ты всегда такой?

Я улыбнулся ей.

— Что тут скажешь. У меня всегда было довольно сильное сексуальное влечение, а ты только ещё больше его пробуждаешь. Если бы я мог, я бы не вынимал его из тебя.

С лукавой улыбкой Рене перевернула меня на спину и села сверху на мои бёдра. Держа член в руке и направляя его, она медленно опустилась, пока он не погрузился в неё полностью. Замерев на секунду, она смотрела мне в глаза, а затем начала медленно подниматься и опускаться. Добрых пять минут она поддерживала этот медленный темп, пока я не поднял обе руки и не ущипнул её за соски. Она издала «сердитый» крик и начала трахать меня всерьёз. Я продолжал дёргать её за соски, отдавшись ощущению того, как наполняю её влагалище, а её соки стекают по моим бёдрам. Рене так эротично скакала на моём члене, что мне пришлось бороться с собой, чтобы не кончить. Мне удалось сдержаться до того момента, пока её глаза не закатились, и она не дала последний жёсткий толчок, загоняя меня глубоко в себя.

— Ебать! — закричал я и тоже кончил.

Мой пульсирующий член только подлил масла в её оргазм. Спазмы Рене усилились до такой степени, что я заволновался. Наконец она сдалась и обессиленно упала мне на грудь. Я обнял её и начал поглаживать по спине. Она замурлыкала от удовольствия.

Наконец Рене оторвалась от меня и сообщила, что проголодалась. Мы встали с кровати, быстро приняли душ и отправились на кухню. Я приготовил нам пару омлетов по-денверски и улыбнулся, наблюдая, как она с жадностью уплетает их оба. Убравшись на кухне, мы взяли кофе и вышли на веранду. Некоторое время мы просто сидели молча, наслаждаясь моментом.

— Ты это имел в виду, Стив? — неожиданно спросила она.

Я даже немного растерялся:

— О чём ты, дорогая? Что я имел в виду?

— То, что теперь моя пизда принадлежит тебе, — пояснила она, мило покраснев.

— Рене, мы знакомы уже семь лет. Первые пять лет ты была моей правой рукой. Два года назад ты стала для меня гораздо большим, чем просто помощницей, на которую я всегда мог положиться. Тогда ты взяла меня и Кэти под своё крыло, чтобы помочь нам пережить трудные времена. А за последний год ты стала ещё и самым дорогим и близким другом, который у меня когда-либо был. Теперь я знаю и не могу этого отрицать: я не просто люблю тебя как друга, но и по уши влюблён в тебя. Так что ответ на твой вопрос — да, я хочу, чтобы твоя пизда принадлежала мне. Но ещё больше я хочу, чтобы ты принадлежала мне целиком, особенно твоё сердце. И я сам хочу принадлежать тебе на все сто. Моё сердце, моя душа и мой член твои.

Едва я закончил говорить, как из её глаз хлынули слёзы. Сначала я подумал, что совершил ошибку, рассказав правду, выложив ей всё, что было у меня на сердце, но Рене развеяла мои сомнения, прыгнув мне на колени и подарив страстный поцелуй.

— Я тоже полюбила тебя, Стив. Я хочу, чтобы мы принадлежали друг другу. Обещаю, что буду принадлежать только тебе, что я вся твоя. Я твоя шлюха, Стив, и моя пизда принадлежит только тебе.

Мы провели остаток воскресенья в доме, пользуясь любым подходящим моментом для занятий любовью. И независимо от того, как часто мы трахались, присутствие Рене заставляло мой член оставался как минимум наполовину твёрдым каждую секунду, что я был с ней.

***

Наступило утро понедельника. Проснувшись, мы вместе приняли душ и отправились в офис, предварительно заехав к Рене домой, чтобы она смогла переодеться.

Пока она готовила нам кофе, я просмотрел рабочие бумаги, а затем, поцеловав её, отправился проверить три дома, которые мы строили. Перед обедом я взял немного китайской еды на вынос и вернулся в офис, чтобы перекусить вместе с Рене.

Закончив обед, я начал рассказывать ей о том, как продвигается строительство. Послушав немного то, что я говорил, Рене вдруг опустилась на колени и расстегнула мне брюки. Мне стало трудно следить за тем, что я говорю, когда она и вытащила мой член из штанов и, наклонившись вперёд, взяла его в рот и начала сосать.

Окончательно потеряв дар речи, я смог лишь наблюдать, как она поглощает меня. Работая надо мной, она не отрывала от меня своего взгляда. Вскоре я почувствовал, как напряглись мои яйца, и, потянувшись, схватил её за волосы:

— Да, шлюха, давай. Соси мой член. Чёрт возьми, получай! — закричал я и начал наполнять её рот своей спермой.

Рене жадно высасывала меня. Я видел похоть в её глазах, когда она выпивала всё, что я мог ей дать. Закончив, она откинулась назад и улыбнулась мне:

— Хм, нет ничего лучше протеинового коктейля на десерт.

Я рассмеялся:

— Ну, тогда как насчёт того, чтобы ты села на стол и угостила меня кусочком своего горячего пирожка?

— О да, это я с удовольствием, — похотливо улыбнулась она и, задрав юбку на бёдра, села передо мной, широко расставив ноги.

Я немного удивился, увидев, что под юбкой не оказалось трусиков.

— Ах ты, мерзкая маленькая шлюшка! Где твои трусики? — зарычал я на неё.

— В сумочке. Просто хотела быть уверенной, что буду готова, если мой любимый захочет почувствовать вкус моей киски, — хихикнула она.

Я сразу же принялся за дело, хотя и опасался, что кто-нибудь может зайти в кабинет. Мне удалось дважды довести её до оргазма, прежде чем зазвонивший телефон прервал нас.

***

В тот день после работы мы вернулись к дому Рене, и она собрала чемодан, чтобы переехать ко мне. Мы даже не обсуждали это. Просто оба знали, что она останется у меня на следующие две недели, пока девочки будут в лагере.

Эти две недели были наполнены любовью. Мы занимались ею не только дома, но и в офисе. По крайней мере пару раз в день. Мне нравилось наклонять Рене над своим столом и вспахивать её поле, если вы понимаете, о чём я.

Наконец наступила пятница. День накануне возвращения девочек. В этот день мы говорили о нашем будущем и, в результате, сошлись на двух вещах. Во-первых, мы оба не хотим жить порознь, и Рене согласилась переехать ко мне. Во-вторых, и это самое главное — что думают и чего хотят девочки.

Было решено, что после того, как мы вместе заберём девочек, Рене и Джинни останутся в их доме, а я с Кэти вернусь к себе, и мы по-отдельности обсудим всё с нашими дочерьми.

Я был почти уверена, что Кэти будет только рада переезду Рене и Джинни к нам. Они с Джинни уже стали близки как сёстры, а Рене заменила ей мать во всех отношениях, кроме официального. Больше всего меня беспокоило, как воспримет возможные перемены Джинни. Я боялся, что она может воспринять их, как оскорбление памяти её отца.

Мы с Рене оба согласились с тем, что если хотя бы одна из девочек, а тем более обе, будет против нашего решения, мы не станем жить вместе. В этом случае нам придётся дождаться их одобрения или же окончания школьного обучения и поступления их в колледж.

***

Вернувшись домой вдвоём с Кэти, я занялся приготовлением обеда, слушая восторженный рассказ дочери о времени, проведённом в лагере. Было понятно, что обеим девочкам там очень понравилось, причём так, что Кэти наконец успокоилась только примерно через час после еды, и у меня наконец появилась возможность поговорить с ней о Рене и обо мне.

— Кэти, за последний год мы много времени проводили с Рене и Джинни. Мы словно стали одной семьёй.

Кэти внимательно посмотрела на меня и кивнула в знак согласия.

— Дело в том, что пока вы с Джинни были в лагере, у нас с Рене было много времени подумать и поговорить... Короче говоря, мы подумали, что, возможно, нам действительно пора стать одной семьёй.

— Что это значит, папочка?

— Это значит, что я хотел бы, чтобы Рене и Джинни жили вместе с нами. Мы с Рене хотим пожениться, но сделаем это только в том случае, если вы с Джинни согласитесь на это. Что ты об этом думаешь?

Кэти взвизгнула, радостно подпрыгнула и бросилась обнимать меня:

— О, папочка, думаю, это было бы чудесно. Джинни тогда по-настоящему станет моей сестрой, и я так люблю Рене! Конечно, я согласна! А теперь мне нужно срочно позвонить Джинни.

— Стой, тыковка. Подожди минутку. Рене тоже хотела поговорить об этом с Джинни, которая может посмотреть на вещи иначе, чем ты. Возможно, они сейчас как раз заняты обсуждением. Думаю, будет лучше, если ты подождёшь, пока мы не узнаем её мнение, хорошо?

Кэти задумалась над моими слова, а затем понимающе улыбнулась и пожала плечами:

— Хорошо, папочка. Я подожду.

Ожидание было тягостным, но недолгим. Примерно через двадцать минут зазвонил наш домашний телефон, и я поторопился ответить. Это была Рене. Она сказала только, что Джинни хочет поговорить с Кэти, и больше ничего. Я занервничал ещё сильнее, но послушно передал трубку дочери, которая тут же убежала в свою спальню, чтобы поговорить наедине.

Я привык к тому, как долго подростки могут болтать по телефону, и вскоре стало ясно, что этот случай не станет исключением. Мои нервы были изрядно на пределе после часа томительного ожидания. Внезапно Кэти выбежала из своей комнаты и выскочила за дверь на улицу. Всё, что я успел услышать от неё, — это что-то похожее на радостный визг, и прежде чем я успел в недоумении подойти к двери, Кэти вернулась вместе с Джинни.

Они пробежали разделявшее нас расстояние, и я оказался в жизнерадостных объятиях обоих девчонок. Заметив движение в распахнутой входной двери, я поднял взгляд и увидел улыбающуюся Рене, входящую с двумя чемоданами в руках. Так же быстро, как они взяли меня в свои объятия, девочки вырвались, подбежали к Рене и, схватив чемоданы, скрылись наверху.

Ошеломлённый происходящим, я просто стоял с открытым ртом. До тех пор, пока Рене не подошла и не попыталась засунуть свой язык мне в глотку. Я застонал и ответил на её поцелуй.

— Полагаю, всё прошло хорошо, как мы и надеялись? — спросил я, как только мы оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха.

— Оказывается, наши дочери уже говорили об этом и были полностью за. Они просто ждали, когда мы поймём, что тоже этого хотим, — объяснила Рене со смехом.

***

В тот вечер мы ужинали в ресторане, празднуя соединение наших семей, а воскресенье провели, несколько раз съездив в дом Рене, чтобы перевезти оставшиеся вещи в наш новый общий дом.

Рене решила продать свой ставший ненужным дом, и неплохая активность на рынке недвижимости позволила выручить за него хорошую прибыль. Она предложила положить деньги на наш совместный счёт, но у меня была идея получше. Мы положили деньги на сберегательный счёт, который Джинни в последствии сможет использовать на оплату учёбы в колледже. Я чувствовал, что Джеймс был бы рад, узнав, что обеспечено образование его дочери.

Жизнь в течение следующего года была чудесной, даже несмотря на то, что я жил в доме, где женщин было в три раза больше, чем мужчин. Да, в девяноста девяти процентах случаев они добивались своего, но мне было радостно делать их счастливыми. В тех редких случаях, когда я был однозначно не согласен, они принимали моё решение.

Моё сексуальное влечение вернулось с лихвой, и я редко когда мог оторваться от Рене. Тем более она же была моей шлюшкой и всегда делала всё возможное, чтобы я был доволен.

Полученная мной профессиональная награда дала мне большое преимущество. Она привела к тому, что ко мне стали поступать многочисленные предложения о строительстве домов. В результате мой бизнес разросся до того, что в процессе строительства у меня было до десяти домов одновременно. Чтобы справиться с возросшей нагрузкой, которая обрушилась на Рене, нам пришлось нанять ещё одного человека для работы в офисе. В подборе персонала я полностью доверился Рене, поскольку она действительно лучше всех понимала, что нужно делать.

Мы с Рене поженились следующей весной. Мы сыграли скромную свадьбу, пригласив лишь немногих избранных друзей. Шелли была подружкой невесты Рене, а Кит — моим шафером. Выкроив недельное свадебное путешествие, я отвёз Рене на Фиджи. Нам даже удалось ненадолго вырваться из спальни, чтобы осмотреть местные достопримечательности.

Вскоре после того, как мы все вместе поселились в нашем доме, Кэти начала называть Рене мамой. Я был несказанно рад тому, что у них сложились такие хорошие отношения. Что касается Джинни, то она впервые назвала меня папой только после своего семнадцатилетия. Я даже не помню, чего именно она хотела, но отчётливо помню, как она поцеловала меня в щёку и сказала:

— Спасибо, папочка.

Этот простой жест вызвал у меня слёзы, а когда я посмотрела на Рене, её глаза тоже сияли от счастья. Конечно, для меня и Кэти, и Джинни были моими дочерьми, и я любил их обеих одинаково. Какими бы трогательными ни были испытанные тогда мною эмоции, то, что случилось через пару недель, превзошло их во много раз.

В тот день Рене отправилась в поход по магазинам, а я был дома с девочками, когда они молча вошли и сели напротив меня. По выражению их лиц стало понятно, что что-то произошло, и, похоже, это было серьёзно.

— Папочка, я твоя дочь, и ты любишь меня, не так ли? — спросила Кэти.

— Конечно, детка, — ответила я, недоумевая, к чему этот вопрос.

— И ты любишь Джинни, также, как и меня, верно? — продолжила она.

Я быстро взглянул на Джинни, которая явно нервничала, но пристально смотрела на меня.

— Вы обе знаете, что я люблю вас обеих одинаково.

— Тогда почему ты до сих пор не удочерил её, чтобы быть ей папой и сделать меня её сестрой? — спросила Кэти.

Сказать, что я был ошеломлён, — ничего не сказать. Я повернулся к Джинни.

— Дорогая, нет ничего на свете, чего бы я хотел так сильно, кроме как сделать тебя своей законной дочерью. Ты не будешь возражать, если я тебя удочерю?

Слёзы текли из её глаз, и дрожал подбородок, когда Джинни ответила мне:

— Да, папочка, я бы очень хотела этого.

Слёзы хлынули из моих глаз. Я раскрыл объятия, и она бросилась в них.

В этот момент как раз вернулась домой Рене и обнаружила Джинни у меня на коленях, и мы оба плакали. Прежде чем она успела спросить, что происходит, к ней подошла Кэти и начала шептать на ухо. Сумки выпали из рук Рене. Она бросилась к нам, и теперь уже мы втроём обнимались и плакали от радости. Я поднял взгляд на Кэти и, увидев, что она тоже плачет, протянул ей руку.

В тот день наша семейная связь окончательно окрепла. Из пепла двух трагедий в жизни двух семей возродилась любовь и надежда.

Жизнь была прекрасна.

***

КОНЕЦ

***

От переводчика:

Приглашаю Вас посетить мою страницу: https://boosty.to/dmitry113

Буду искренне благодарен тем, кто найдёт возможность поддержать меня.