Запах подгоревшего обеда, частый спутник утренних драм в последние дни, выдернул Михаила из сонного царства. Катя, младшая сестра, в свои двадцать восемь — воплощенное пламя ярости, с грохотом швырнула сковороду в мойку. Дым, едкий и густой, пополз вверх, к затемнённому гарью потолку, словно пытаясь задушить остатки покоя. Попытка вздремнуть часок, в собственный выходной день, оказалась провальной.

— Никуда не уеду, пока ты не уступишь, — прошипела она, яростно соскребая обугленные крошки в раковину, словно выковыривая из памяти обиду...

Миша, всего двумя годами старше сестрёнки, наблюдал за ней, прислонившись к прохладной дверце холодильника. Ухмылялся как она, измазанная мукой, небрежно вытирает руки о джинсы. Этот простой, почти будничный жест — неудача, домашний бедлам — врезался в его память отчетливее любого торжественного выпускного, или долгожданного повышения по работе. "Прямо как в детстве"... Такие мысли были у него в голове. Катя, сбежавшая от мужа после ссоры, должна была погостить всего неделю... но увы, образцовой хозяйкой, взамен на бесплатное жильё, она так и не стала. Мать в прошлом никогда не подпускала её к плите и Миша понимал теперь, почему. Если его сестра, зациклилась на чём-то, то полностью игнорирует всё, происходящее вокруг. Это чревато катастрофой её внутреннего эго.

Несколько минут спустя, голос Кати разорвал пелену его мыслей.

— Миша, ты вообще меня слушаешь?

Они уже сидели на кухне, утопающей в полуденном солнце. Между ними стыли чашки с недопитым чаем. Катя нервно крутила обручальное кольцо, испепеляя брата взглядом исподлобья.

— Дело не в том, чтобы произвести впечатление на подруг. Дело в ощущении себя… завершенной, полноценной!

Братик изучал её лицо, — всё то-же упрямое выражение, застывшее, как маска. Нельзя баловать сестру... Хоть какую-нибудь плату, он должен с неё получить. Он помешивал остатки чая в красивой чашке, с тихим звоном ложечки.

— Значит я, должен выложить кровно заработанные, на… силикон, да Кать?

Она не дрогнула, только зыркнула на брата,

— Мне нужен четвертый размер... всего то!.. - Взгляд, не мигая, впился в него. Кольцо, поймав солнечный луч, метнуло на стол дрожащий зайчик света. Миша почувствовал в её словах неприкрытую одержимость!

— Так ты одолжишь, или нет? — вопрос Кати повис в звенящей тишине. Миша решительно опустил чашку на стол. В голове созрела дерзкая шутка...

— Ладно, соглашусь... но с условием: первый, кто будет щупать новые сиськи, - твой "щедрый, " старший братик.

Он вызывающе посмотрел ей в глаза, надеясь смутить своей наглостью... Катя лишь коротко, сдавленно рассмеялась и тут же кивнула, выдыхая:

—Договорились, я согласна даже на это...

Миша застыл, словно громом поражённый. Такого от сестры, он никак не ожидал. Конечно её нельзя назвать образцом целомудренной женщины, но... чтобы дать мацать сиськи собственному брату?.. Пути назад не было. Катя не отстанет, пока не добьется своего. А делить с ней дом, значит рисковать жизнью. Жилище могло сгореть, после её готовки, а могло и взорваться. Она часто оставляла вентиль газовой плиты, открытым. Слова уже сорвались с губ, и он не собирался давать отступного... Сестра здесь так долго не потому, что поссорилась с мужем, а потому что хочет выудить у братишки деньги. Да, Михаил любит большие сиськи, чего уж скрывать. А чем плохи сиськи сестры? Хотелось бы ему посмотреть на голые...

Тишина давила, звенела в ушах. Наконец Катя вздохнула, словно свалила с груди камень.

— Мама всегда твердила, "что главное – душа", — пробормотала она, прищурившись от солнечных лучей, пробивавшихся сквозь стекло кухонного окна. — Легко Это было говорить, с её-то третьим размером!.. Даже ты пялился на них. Она и я, замечали это...

Миша поперхнулся воздухом. Старался откашляться. "Ладно сестра, но перед мамкой было немного стыдно... О чём она думала в тот момент, замечая "интерес" в его взгляде?"..

— Теперь ты хочешь потрогать сиськи своей сестрёнки, извращенец? — не унималась Катя, намереваясь смутить его до предела. — Предсказуемо, но я вовсе не против! Вот только после того, как увеличу их вдвое. - подъитожила сестрица.

— Да оплачу я, твою операцию! — рявкнул Миша, чувствуя, как щеки заливает краска. — Хватит молоть языком об этом! Лучше бы показала свою прекрасную и так грудь, что бы я запомнил прежнюю...

Катя показала ему средний палец...

Миша разглядывал сестру, как будто видел впервые. Как робко проступают ключицы, под сереньким свитером, как нервно она постукивает носком ноги по линолеуму. Эти детали были знакомы с детства, но сейчас казались непомерно тяжелыми, чужими... И всё из-за того, что он представлял её с четвёртым размером груди. Катя хрипло рассмеялась...

—Жду... с нетерпением!

Прошло больше двух недель. Как оказалось, это долгий процесс. Подготовка к операции, а ещё ограничения, после неё. Михаилу стало ясно, что увеличение сисек, не происходит быстро - как в кино. Всё зависит от здоровья пациента, места операции, а также её стоимости. Конечно, можно было сделать и побыстрее, но нельзя было рисковать здоровьем сестрёнки. Ну теперь стало понятно, почему не так много девушек увеличивают грудь.

После того, как Катя увеличила грудь до четвёртого размера, она была в восторге. Теперь, смотря в зеркало, видела не просто отражение, а монумент собственной сексуальности и щедрости брата! Нет, серьёзно, она была готова выгравировать его имя прямо на… ну, вы поняли. Сиськах! После операции был период реабилитации. Не дождавшись конца срока, она наконец-то пришла к брату, поблагодарить за то, что он вложился в её "округлости". Влетела в его скромную, холостяцкую берлогу, как ребёнок в тихий зоопарк. Брат, сидящий в трусах перед монитором и просматривающий порно, едва не выронил мышку.

— Мишенька, братик любимый, золотце! — пропела Катя, обнимая его так, что он чуть не лишился последнего дыхания. — Я просто не знаю, как тебя благодарить! Ты подарил мне новую жизнь! Теперь я смогу…

Она замолчала, перебирая в голове варианты достойного применения, своему новому "богатству".

— Теперь я смогу более эффективно, привлекать инвестиции в твой стар-тап!..- продолжила сестра.

Миша, все еще слегка посиневший, прохрипел:

— Кать, дышать… дышать хоть дай и если душить меня, то лучшие сиськами. И эти… инвестиции привлекают не размером…

Он запнулся, боясь оттолкнуть её. Мало ли что, может сделать таким движением? Вдруг швы разойдутся?.. Катя хохотнула.

— Да ладно тебе! Зато теперь, когда я буду представлять твой проект "инвесторам", они точно не уснут на середине презентации! А если серьёзно, спасибо тебе огромное. Я обязательно тебе отплачу. Пока не знаю как, но очень постараюсь...

Миша отмахнулся.

— Да ладно уж, чего там. Главное, чтобы тебе нравилось. И, Кать… не забывай спину держать ровно. Говорят, с таким "хозяйством" это очень важно. Кстати, я не разрешал тебе делать дубликат ключей, да и вламываться, когда я "важным" делом занят...

— Кстати, я пришла начинать, возвращать долг... — сказала, проигнорировав претензии брата Катя.

Миша вздрогнул, словно от пощечины.

— Какой долг? Прекрасно знаю, ты нищая, хоть и при муже обеспеченном...

— А ты забыл уже?.. а право быть тобой обласканной, новой грудью, первым из мужчин, разумеется...

Сестра надменно вскинула подбородок, грудь выпятилась. Медленно расстегнула верхнюю пуговицу блузки. Резкий свет кухонной лампы, словно скальпель, обнажил острую линию ключицы. Миша заметил – в который раз уже – нервную дрожь, закушенную нижнюю губу, выдающую её нетерпение. "Материнская черта". Воспоминание юности, опалило его странным желанием. Его "дружочек" начал набухать. Он шумно выдохнул, протянул руку и замер, словно парализованный. Пальцы повисли в сантиметре над бугром левой груди, не решаясь коснуться.

— Тебя вообще сейчас можно щупать? Я порядочный парень. Не буду брать долги у "больного" человека, тем более любимой сестрёнки.

Катя закатила глаза, полные вызова и не дожидаясь ответа, перехватила его запястье, прижимая ладонь к своей плоти. Силиконовый имплант неестественно подался под тонким хлопком бюстгальтера – чуждый, непомерно округлый. Не в пример трепетной мягкости, которую он смутно помнил, ощущая под рукой материнское тело, в душевой кабине. Невинное прикосновение к сиське, лишенное пошлого умысла. "Он тогда не ведал, что творил, и не понимал, за что удостаивался лёгкого подзатыльника от матери".

Катя смотрела на него, как хищница, выбравшая жертву.

— Ну, "порядочный" мой, как тебе на ощупь и оценку?..

Миша, словно пробуя на вес, сжал пальцы. Фальшь вызвала гримасу отвращения. Не привык ещё... к таким размерам! В один момент, сестрёнка выглядела так, а в другой момент - вот так...

—"Списывание" какое-то... Увидела у кого-то большие сиськи и сделала себе такие-же...- заключил он.

Катя фыркнула, презрительно скривив губы:

— А ты как хотел? Новое веенье моды, - Голос её вдруг охрип, упал до шепота. — Тебе же всегда нравилось списывать, Мишенька, разве нет? И "буфера" большие всегда поедал глазами...

Дыхание ее сбилось, когда его большой палец, проскользнув по ткани, наткнулся на затвердевший сосок.

— Видишь?.. У тебя это неплохо получается! Списывай и дальше...

Чайник на столе вздрогнул, словно испуганный зверек, а за окном прогрохотала фура. Миша осознал, что его рука, словно околдованная, скользнула к ее второй груди. От Кати веяло дурманящим облаком дорогих духов и свежести мыла. Внизу живота нарастало тягучее, волнующее предчувствие. Он прильнул к ней, пока их лбы не соприкоснулись и почувствовал, как холодное обручальное кольцо, впилось в ребра сквозь ткань рубашки, куда сестра судорожно вцепилась.

— Перестань думать, — прошептала она и горячее дыхание опалило мочку его уха, — Ты за них заплатил! Они твои...

Миша понимал, что переступил черту дозволенного. Но когда его пальцы наконец ощутили шелковистую податливость ее груди, отступить уже не было сил.

— Ну и пусть, не совсем настоящие. — Сдался парень. — Мужик любит глазами...

Парень выключил чайник и тут же вернулся к сиськам. Не на порно же дрочить, когда тут более натуральный продукт. Пальцы Миши блуждали по нежной коже, над упругим имплантом Кати. Силиконовая твердь дразнила, пока рот не нашел её навершие. Губы сомкнулись вокруг торчащего соска, сквозь влажную от его слюны ткань. Зубы коснулись едва ощутимо, вызывая тихий вздох сестрёнки. Едва уловимый запах пота и кожи, смешался с резким привкусом – призрачным эхом хирургии, погребенным под плотью. Катя выгнулась, вплетая пальцы в его волосы с собственнической жадностью, что опалила её пах жаром. Вторая грудь, манящая и податливая, опьянила Мишу, заставив зарычать. Сестра тихо рассмеялась, прижимая его голову сильнее.

— Вот за это действо, ты действительно заплатил! – прошептала она, и в усмешке голоса звучал намек на отрезвление. Но он лишь отодвинул бюстик, укусил сосок, утопая в её дрожи, пока вторая рука скользила под юбку, находя влажное тепло между бёдер...

Автомобильный гудок пронзил тишину, словно лезвие, разрезая комнату. Мимолетное впечатление – "фары высветили сквозь тонкие занавески две тени, запутавшиеся в пороке и грехе". Ногти Кати впились в его кожу головы, притягивая ближе к груди.

— Соси мои сиськи, сколько хочешь, — потребовала она. И когда он поднял взгляд, увидел расширенные зрачки и размазанную помаду, словно кровоточащую рану. Миша понял, что ей всё-таки больно. Нужно было дождаться, когда рубцы заживут совсем. Он чуть не взвизгнул, словно раненый зверь, — желая наброситься на её великолепные груди. Но в тот самый миг, он решил быть заботливым старшим братиком!

— Можно, я у тебя лучше одно место полижу? - умоляюще глядя в глаза, произнёс он. Катя, с отточенной грацией кошки, освобождала себя от плена джинсовой юбки. Запахом возбуждённой плоти обволакивало родных людей, тяжёлым, влажным коконом. И Катя прошептала, вкладывая в слова всю нежность и дерзость:

— Хотел узнать… можно ли? - Её рука нашла своё предназначение, обхватывая с грубоватой чуткостью член Миши, через трусы. — Больше можешь не спрашивать. Для старшего братика - всё что угодно!

Миша рухнул на колени, ощущая манящий запах киски и припал к гладко выбритым губкам, словно путник, измученный жаждой в пустыне. Ртом он присосался к ним, с голодной жадностью, удивившей обоих. Её вкус – солёный, с терпким оттенком мускуса, жар возбуждения смешивался с химическим послевкусием дешёвого геля для душа: – что-то цветочно-синтетическое, под вуалью духов. Катя на мгновение застыла, словно добыча, в которую вгрызся волк, но тут же вцепилась пальцами в волосы брата. Её бёдра рванулись навстречу, когда язык нашёл дрожащий бутон под капюшоном клитора. Из горла вырвался сдавленный стон–смешок, похоть – словно она не верила, что брат окажется способен на такое...

Он опустил губы ниже, наслаждаясь дрожью её бёдер, когда обводил её вход плоской частью языка. Дыхание Кати вырывалось резкими, неровными рывками, пальцы сжимались, словно тиски.

— Бля…как здорово, блять… Лижи мою пиздёнку! — прошипела она и необузданная потребность в её голосе, заставила парня вздрогнуть.

Ещё один гудок за окном, превратился в далёкий звон. Мускусный запах пизды и пота, сводил Михаила с ума. Он нежно пососал клиторок и её колени подогнулись: - она с грохотом облокотилась на стойку, отчего керамическая чашка упала на пол. Когда он поднял взгляд, на лице Кати отразилась целая гамма чувств: губы, приоткрытые в немом восторге, и глубокая тень, затмившая взгляд.

— Молодчина, Мишенька, всегда заботишься о сестрёнке! — прошептала она, и этот шепот потонул в тихом ахе, когда он дразняще скользнул в нее двумя пальцами.

Ногти сестры, словно коготки дикой кошки, впились в его плечо сквозь ткань рубашки, оставив на коже багровые полумесяцы. Обручальное кольцо на левой руке, манило блеском золота в приглушенном свете лампы, когда она подалась к его губам, а стоны, словно драгоценные монеты, рассыпались в напряженной тишине между ними. Внезапно, тишину разорвал резкий, настойчивый звонок. Катя застыла, словно тонкая статуэтка и крепче стиснула его пальцы, мышцами мокрого влагалища.

— Не обращай внимания, — выдавила она томно и хрипло, но хрупкое волшебство уже рассеивалось и острые грани реальности, вновь проступили в ее сознании. Звонок повторился. И снова и снова... Катя взяла телефон.

— Это муж. — сказала она, подмигнув брату и с грохотом швырнув телефон на стойку. — Как всегда безупречно выбирает момент...

Она выгнула спину, сильнее прижимая лицо Миши к своей промежности, зарывшись пальцами в его волосы.

—Ну и на чём мы остановились?..

... Братик вылизывал пиздёнку сестрёнки, пока она обильно не кончила, а он всё высосал и проглотил.. Шрамы – две бледные, выпуклые линии под её пышной грудью — всё ещё были болезненными. Миша решил пока не ебать её. И минет тоже не просил, так как резкие движения туда-сюда, могли вызвать осложнения. А он не мог себя контролировать, при сильном возбуждении, когда в кого-то всаживал свой кол. "Подрочу потом, не при ней"...- решил братец, удаляясь в туалет.

На следующий день, Катя уже изгибалась на его пальцах под душем... Вода струилась по их телам, а бёдра хаотично дергались перед его лицом. Они старались ласкаться очень аккуратно. Пока братик ублажал её только пальцами и ртом. Миша нежно перекатывал её соски между зубами и его дыхание прервалось, когда она прошептала:

— Давай ещё...

Братец с трудом сдерживался. Его член грозил взорваться после мучительного воздержания. Он испытывал, адские минуты ожидая, когда-же сможет всадить свою плоть, в её текущую щелку. Миша уловил её ритм – как она вздрагивала, когда он медленно и плавно проводил языком по её щели, как напрягались её бёдра перед самым оргазмом. Катя, в свою очередь, исследовала ногтями борозды на его позвоночнике, шепча ему всякую матерность. В общем узнали много нового...

— Ну и развратник ты, любишь лизать и сосать пизды, да? – вздохнула она томным от удовлетворения голосом, после того, как он провёл полчаса между её ног, сжимая уши брата, словно тисками. Шрамы и душевные терзания, померкли под его лаской: – розовый превратился в серебристый, жар смягчился, превратившись в воспоминания.

На шестой день, Катя сидела у брата на коленях, на кухонном стуле, прижимаясь к нему, пока он ласкал её огромные "дыньки", покручивая соски до пика твёрдости. Оба были полностью голыми!

— Ты одержим желанием трахнуть меня? – поддразнила она, но её прерывистое дыхание, выдавало сильное возбуждение и самой!..

Миша ухмыльнулся, прижавшись к её ключице, прикусив так сильно, что она ахнула.

— Да, хочу выебать тебя как шлюху! Но ты так-же и сама, еле сдерживаешься... Эти сиськи четвёртого размера, того стоили!..

Катя рассмеялась задорным смехом и качнулась вперёд. Влага её текущей щелки, размазалась по его бедру, когда она поцеловала его рот, глубоко и грязно.

— Конечно, братик ведь любит большие сиськи!

— Прости роднулька... Я ведь так долго не выдержу. Ты такая горячая и желанная...

— Думаю сегодня можно попробовать. — Раззадорила Катя своего братца. — Давай, трахни меня, уже по взрослому!

Пальцы парня впились в бёдра сестры, когда он приподнял её попу, направляя в щелку член и осторожно вошёл в неё. Сантиметр за сантиметром, погружаясь до упора, мышцы его чресел напрягались, от усилия сдержаться. Её дыхание было прерывистое, резкое, неровное. Когда скользкое от соков влагалище, растягивалось, чтобы принять его член, ногти царапали грудь Миши, оставляя на ней звёздочки красных линий. Стул скрипел под ними, ритмично контрапунктируя возбуждённым, содрогающимся вздохам, которые она не могла сдержать.

— Медленнее... — процедил он сквозь зубы, сдерживаясь, чтобы не навредить сестрёнке. Хотя собственный пульс ревел в ушах, а член пульсировал внутри неё, словно второе сердцебиение.

Катя нарочито покачала бёдрами, её "новые", огромные сиськи колыхалась с каждым движением. Дыхание совсем перехватило, когда он полностью заполнил её. Миша держал руки на её талии, контролируя темп — медленные, неглубокие толчки, от которых она всхлипывала. Он чувствовал, как её пульс учащённо бьётся вокруг него. Как её тело ощущало жар, словно туго натянутая перчатка, а дрожь бёдер говорила ему, что она сдерживается так же сильно, как и он, что бы мгновенно не кончить. Смех Кати перешёл в стон, когда братик точно повернул бёдра, задев точку, от которой подогнулись пальцы её ног.

— Блядь, ты это нарочно делаешь? — обвинила она, голос её дрогнул, когда прижалась к его плечам.

Аромат секса смешивался с потом, всё ещё державшимся на их коже. А воздух был насыщен мускусом и резким запахом развратной ебли. Её ногти собственнически впивались в его плоть, словно она не могла решить, оттолкнуть его или притянуть ближе... Сдержанность Миши истощилась, когда она двинулась сильнее, вперёд. Стенки влагалища, сжимались вокруг его члена, в преднамеренных пульсациях. Он зашипел сквозь зубы, его хватка крепче — завтра от его пальцев останутся синяки. Стул трещал под ними, протестуя против неровного ритма. Движения Кати становились хаотичными, её дыхание прерывистым хрипом обрушивалось на его шею.

—Смотри на меня, — потребовал он хриплым голосом, и когда она повиновалась, зрачки расширились, губы раскрылись в безмолвной мольбе. - Я больше не сдержусь...

Телефон снова зазвонил. Катя вздрогнула: — совсем чуть-чуть, но Миша не остановился, не замедлил движения. Он прижался лбом к её лбу, его толчки становились глубже, по мере того как звон в ушах, становился всё более тихим.

— Не обращай внимания, сейчас ты моя! — пробормотал он ей в губы, глотая стон, когда кончил глубоко в неё, содрогаясь от усилий.

Шрамы под её грудью прижимались к его груди — напоминание, которое никто из них не заметил, когда ножки стула наконец подломились под ними. Они рухнули на линолеум, спутавшись, всё ещё соединённые воедино. Её смех захлёбывался у брата на шее.

— Похоже, я должна тебе новый стул, – выдохнула она, выгибаясь к нему, пока он всё ещё лениво покачивал бёдрами, растягивая толчки внутри неё. Несмотря, что братик так упоительно кончил, член его и не думал опадать. Миша ухмыльнулся, проведя большим пальцем по её соску – твёрдому, набухшему, – прежде чем нарочито медленно провести пальцем по зажившим шрамам.

— Может добавить это к твоему счёту, за эти два бидона?.. — тихо предложил он, улыбаясь.

— Если только ты не предпочтёшь взять оплату по-другому. — Улыбка Кати была острой, как лезвие.

Она перестала притворяться, несколько недель назад. Перестала вздрагивать, когда он называл её сестрой, перестала прикрывать шрамы, когда он смотрел слишком долго. Теперь же, лёжа на полу, она просто закинула ноги ему на бёдра, притягивая его глубже в себя, вращая тазом.

— Бедный Дима, – вздохнула она с притворным сочувствием. — Даже жену свою, нормально трахнуть не может...

Её ногти продолжали царапать ему спину, когда она прошептала:

— Хорошо, что мой брат умеет это, лучше всех мужчин!

Долг тот, который Катя выпросила у Миши, висел петлёй на её нежной шей. Она всегда помнила об этом. Братик, конечно же, одолжил сестрёнке денег, зная, что та не способна вернуть этот долг. Просто был заботливым, несмотря на то, что был упёртым в своих целях.

— Давай я буду платить тебе своим... ну, натурой, – как-то предложила Катя, после их бурного секса. — Буду твоей любовницей и оба будем счастливы... Согласен?

И Михаил согласился сразу...

Так и порешили они, после греховной связи, в объятиях друг друга. Брат и сестрой трахались, когда была возможность. Муж Кати не знал об их "тонких" отношениях. Ну ходит сестрёнка к брату, да и что такого? Дима на правах мужа, ебал её дома. Но его пальцы, были слишком мягкими для неё, его толчки слишком робкими... Катя уже много лет, как перестала притворяться, что кончает... Да и ребёнка подарить ей, он так и не может.

Но Миша?.. Братик заставлял её бёдра, трястись так сильно, что соседи когда-то постучали в стену. А когда он прижал её запястья над головой и с удовольствием сосал торчащие соски, на любимых сиськах, она почувствовала, как их "стартап" окупился! – не только рублями... Но и незабываемыми эмоциями!.. Ну и что же, что инцест?.. Зато какой страстный и сладкий!.. Когда он впервые трахнул её без одежды, она кончила так бурно, что в глазах потемнело. Чуть не отключилась. Позже, растянувшись на его простынях, она провела пальцем по следам укусов-засосов, на внутренней стороне бедра и рассмеялась:

— Зубастик ты мой, родной...

Это была плохая привычка Миши, кусаться, но возбуждаясь, Катя не особо чувствовала его зубки.

— Дима думает, что я бесплодна...

Мишины пальцы замерли внутри неё. — Может, это он стреляет холостыми?..- возразил братик.

— А может... – её голос дрогнул, злорадостно. — его сперма просто знает, что ей в моей пиздёнке, не рады?

Миша поднял её за талию и уложил на кровать. — Тогда давай узнаем и может проверим?..- предложил братик, входя в мокрое, похотливое влагалище Кати.

Он стал нежно массировать рукой, её большие сиськи. В тоже время двигать бёдрами, глубже вгоняя свой член. От толчка его бёдер она ахнула, прижавшись к изголовью кровати. Катя выгнулась, ногти вырезали полумесяцы на его плечах — она никогда не сопротивлялась. Долг был "выплачен" сполна! Теперь она хотела от него кое-чего ещё... Миша не сдерживаясь, с упоением и страстью наполнял её пиздёнку. И каждый раз затапливая жаждущую матку.

По итогу такой страсти, через полгода любовных отношений, сестры с "новыми" сиськами и старшего брата, она предсказуемо забеременела! Катя рассказала об этом мужу. Дима заплакал от радости, когда тест порозовел. Это было - «Чудо!» Он опустился на колени у кровати, неловко целуя её живот, пока Катя, вспоминала Мишу...

Ухмылку брата, которая говорила: "рад помочь тебе сестрёнка"...

1455   339 193   +10 [15]