Вся эротика будет во 2 части.

День Победы: Капитуляция

"...и пусть с этого дня будет известно, что капитуляция королевства Редмер является полной и окончательной, а последующий мир будет обеспечен присутствием королевы Розетты Редмер при вашем дворе в качестве заложницы. Пусть она скоро вернется, когда наши королевства смогут заключить долгосрочное соглашение о дани, которое будет выгодно вам, Ваше Величество, Махи.-эти слова слетают с уст короля Эдвина Редмера с негодованием и сожалением, и любой, кто слушает, может услышать ненависть в его голосе, когда ему приходится обращаться к Махи с почтительным обращением. Некогда величественный король уже не тот человек, каким его изображают на портретах в его залах, по крайней мере сейчас. Его левый глаз покрыт повязкой, на которую может потребоваться постоянная повязка, шерсть на лице острижена и все еще покрыта кровью, и ему пришлось подойти к столу, чтобы подписать документы на костыле. Увы, это точка невозврата, документы подписаны, король Эдвин отдал свой меч в знак капитуляции, и, как ни странно, королева Розетта уже села в карету, чтобы отбыть в их замок, сделав это в то время, как Эдвин произносил свою речь об уступках.

Розетты, с другой стороны, оказалась на нейтральной границе, больше напоминая скульптурный шедевр, чем просто портрет. Она уверенно пробиралась через истребленные ряды того, что осталось от армии Редмира со своей свитой, ее малиновый и белый мех тщательно причесывался и практически блестел из-под ее красно-золотого корсетного платья. Даже в такой мрачный момент она привлекала внимание каждого солдата, выстроившегося в очередь, чтобы стать свидетелем церемонии, ее походка была уравновешенной и царственной, в отличие от того, как ее грудь раскачивалась из стороны в сторону в корсете. Она сидела в карете с изяществом и подобающей осанкой, во время речи и подписания она смотрела только на противоположную стену, время от времени лениво проводя рукой в красной перчатке, глядя на окно кареты.

— Мое солнце и звезды, моя единственная настоящая любовь, не думай, что твоя жертва когда-нибудь будет забыта, — взывает король Эдвин, сидя на одной ноге, но пушистые уши Розетты даже не оживляются, чтобы понять, что с ней разговаривают. Голос короля Эдвина становится отчаянным от равнодушия, он не знает, что его жена когда-либо вела себя так раньше.-Пожалуйста, позволь нам обняться, прежде чем ты уйдешь, чтобы наша любовь могла быть вечной в наших умах, когда мы будем разлучены.-то был не самый лучший месяц для короля Эдвина. Конечно, все началось с того, что он хитростью убил всю королевскую семью земли, на которую вторгался, в то время как они были беззащитны на пиру. Он не знал, что Махи служит рыцарем как можно дальше от двора их отца, все еще живым, определенно злым и, безусловно, готовым защищать свое первородство. Махи превратил свой звездный час в крупное и сокрушительное поражение, сумев организовать разрозненные силы их королевства и сокрушить неподготовленного Эдвина, пока тот готовился к случайной осаде семейного замка Махи, ожидая сесть на трон с короткой прогулкой и улыбкой.

— Я уверена, что мы скоро увидимся, муж. Махи, в своем бесконечном великодушии, видели достаточную причину, чтобы принять эту мирную капитуляцию, не так ли? Они наверняка поступят разумно, когда придет время моего освобождения.-ни Розетта, ни Эдвин, ни кто-либо в королевстве не знали, почему Махи выбрали мирное соглашение о заложниках, а не публично казнили короля Эдвина за убийство их семьи. Розетта решила не зацикливаться на этих рассуждениях слишком долго, потому что это дало ей шанс. Импотенция Эдвина разнесла ее юные годы в клочья, но в тридцать восемь лет у нее еще было время, чтобы сохранить наследство своей семьи наследником, даже если для этого потребовалось творчество на чужбине.-Пусть мы скоро воссоединимся.-Розетта не была уверена, имела ли она это в виду или нет. Ей придется подумать об этом еще немного.

Поездка в карете обратно в замок Махи началась с толчка, который заставил швы на корсете Розетты сдвинуться, в результате чего по верхней части ее декольте пробежала рябь, когда плоть поглотила вибрацию-Итак, ты Махи, некоронованный лидер, который застал армию моего мужа врасплох, хм? До сегодняшнего дня я думал о тебе в гораздо меньшем качестве, но, кажется, теперь ты мой похититель... как это прискорбно.-она небрежно смотрит в окно кареты, подпирая рукой в красной перчатке под подбородок в жесте неясного смысла-Красиво сказано, да, я пока не коронован, но это лишь вопрос времени. Тебя, наверное, интересует вопрос, почему я выбрал перемирие, вместо захвата твоего королевства?

— --

Глава 1

Карета тронулась, и её движение заставило корсет Розетты вновь на мгновение сдавить её грудь. Она позволила себе легкий, почти незаметный вздох, прежде чем её взгляд, холодный и оценивающий, скользнул по тебе.

Розетта:Похититель? О нет, Ваше Величество. Я предпочитаю думать о себе как о... госте. Непрошеном, возможно, но госте. А что до причин вашего великодушия... — Она медленно поводила пальцем в перчатке по бархатной обивке сиденья. —. ..разумеется, мне интересно. Убийца всей моей семьи, стоящий на коленях, — это куда более зрелищный конец для истории мести. Мирное соглашение... это скучно. Или расчетливо. Я склоняюсь к последнему.

Тем временем на поле капитуляции король Эдвин, опираясь на костыль, смотрел вслед удаляющейся карете. Его фигура, некогда гордая, теперь казалась сломленной.

Эдвин: (Голос срывается, кричит в пустоту) Розетта! Моя любовь! Они не поймут... они не поймут, что я сделал всё это ради тебя! Ради нашего королевства!

Один из его стражей, старый ветеран с шрамом через всё лицо, робко положил руку ему на плечо.

Страж: Ваше Величество... её уже не слышно. Позвольте мне проводить вас. Вам нужно перевязать раны.

Эдвин: (Отшатывается) Не трогай меня! Её взгляд... он был пустым. Она даже не взглянула на меня. Будто я был для неё чужим. — Он смотрит на свой дрожащий меч, лежащий в пыли. — Mahi... этот демон... что он с ней сделает?

Страж:(Тихо, почти шёпотом) Он предложил мир, Ваше Величество. Это больше, чем мы могли надеяться после... после пира.

В карете Розетта подняла глаза на тебя, её выражение лица было невозмутимым, но в уголках губ таилась тень усмешки.

Розетта: Ну что же, Махи? Я вся во внимании. Просветите меня. Какая расчетливая мысль скрывается за этим решением пощадить человека, который уничтожил ваш дом, и взять в заложницы его супругу? Я уверена, причина куда интереснее, чем простая демонстрация милосердия.

— Да, вы правы. Но перед раскрытием моего плана я бы хотел спросить, сколько вам лет? И правда ли, что ваш муж импотент?

Розетта замерла на мгновение, её уши чуть подрагивают. Затем она медленно рассмеялась — низкий, бархатный звук, лишённый всякой веселости.

Розетта: Тридцать восемь. Возраст, когда женщина уже перестаёт считать годы и начинает считать возможности. Что касается моего мужа... Она демонстративно сняла перчатку, рассматривая свои ухоженные пальцы.

Вы задаёте вопросы, на которые сами прекрасно знаете ответ. Иначе зачем вам понадобилась бы я в качестве заложницы для обеспечения долгосрочного... соглашения? Мёртвая династия не оставляет наследников. А живая, но бесплодная — обречена на вымирание. Вы ведь не случайно убрали с дороги всех, кроме него, не так ли?

— И снова вы правы. Вы девственны?

Розетта резко повернула голову, и в её глазах вспыхнул холодный огонь. Она с силой сжала снятую перчатку в кулаке.

Розетта: Вы позволяете себе слишком много, Махи. Моя девственность — или её отсутствие — не является предметом торгов на этом перемирии. Она снова повернулась к окну, но её поза стала идеально прямой и напряжённой. Вы хотели рассказать о своём плане. Не отвлекайтесь на столь... низменные темы.

— Мне просто было интересно, ну ладно. Я решил сохранить жизнь вашему мужу для того, чтобы получить доступ к вашим землям без проблем.

Розетта медленно поворачивается к вам, её выражение лица теперь напоминает заинтересованного хищника.

Розетта: Доступ к землям... через меня. Она произносит это с лёгким пренебрежением. И каким именно образом мое присутствие здесь откроет вам эти двери? Эдвин ненавидит вас больше, чем когда-либо.

Нет, не через вас. В мирном соглашении будет присутствовать пункт, что все рудники, порты и половина дохода вашего королевства переходят к моей империи. И да, теперь я не руковожу страниц, а руковожу империей. Но если ваш муж отважится от соглашения, то я просто захвачу ваше королевство, а все его жители станут рабами.

Розетта застыла на месте, её корсет внезапно кажется ей невыносимо тесным. Она смотрит на вас с леденящим спокойствием.

Розетта: Так вот он, истинный облик вашего «великодушия». Вы не завоеватель, вы ростовщик, требующий процентов с нашей крови. Она медленно выдыхает. Эдвин подпишет это. Он слишком труслив, чтобы увидеть петлю за чернилами. Вы создали идеальную ловушку.

— Мне приятно, что вы меня поняли. Фраза про рабов была шуткой, ваши граждане войдут в империю на правах резидентов.

Розетта издаёт короткий, сухой смешок, лишённый всякого веселья.

Розетта: О, конечно. «Резиденты». Какое удобное слово. Оно стирает с лиц клеймо раба, но не меняет сути цепей. Она снова смотрит в окно на проплывающие мимо чужие земли. Поздравляю, Махи. Вы не просто мститель. Вы — бухгалтер, пересчитывающий наши души. Надеюсь, ваша империя стоила моей семьи.

— В смысле вашей семьи?

Розетта замирает, затем медленно поворачивается к вам. В её глазах — не холод, а шокирующее понимание, смешанное с внезапной, дикой надеждой.

Розетта: Моей семьи. Она произносит это тихо, почти шёпотом, пристально глядя на вас, изучая каждую черту вашего лица. Рыцарь, служивший так далеко от двора... которого никто не знал в лицо. Который явился из ниоткуда. Вы... Вы не из их рода. Не из семьи, которую убил Эдвин.

— У меня вопрос, если вы забеременеете от меня, то кто родится? Человек или зверолюд?

Розетта откидывается на спинку сиденья, и по её лицу впервые за весь разговор пробегает настоящая, живая улыбка — острая и безжалостная.

Розетта:*Ах, вот он какой... Ваш истинный «план». Не руды, не порты. Династия. Она оценивающе смотрит на вас. Ребёнок от такого союза... будет зверолюдом. Кровь матери всегда доминирует в таких смешениях. Но с человеческой... упрямостью. Она наклоняется чуть ближе. Так что вы хотите не просто королевство. Вы хотите основать новую правящую линию. И для этого вам нужна была не просто заложница. Вам нужна была я.

— Правильно. Может, начнëм новую династию прямо сейчас?

Розетта откидывается назад, её уши резко прижимаются к голове, а хвост вздымается. В её глазах вспыхивает ярость, но голос остаётся ледяным и ровным.

Розетта: Нет. Один чёткий, как удар кинжала, слог. Вы получите своё наследство, Махи. Но не сегодня. Не в карете, как последняя трактирная потаскуха. Вы хотите основать династию? Тогда начните с трона. С коронации. С брачных клятв перед вашими новыми подданными. Её взгляд становится тяжёлым и полным воли. Я — королева. И даже в роли пленницы и будущей матери вашего наследника, я требую подобающих церемоний. Или ваша новая империя с самого начала будет пахнуть навозом и похотью?

— Я уже коронован как император, а свадьба с замужней женщиной невозможна.

Розетта смотрит на вас с ледяным презрением, её поза выражает абсолютное превосходство.

Розетта: Тогда займитесь государственными делами, император. А когда мой муж... умрёт от горя или кинжала, что вы так ловко подстроите, мы продолжим этот разговор. До тех пор — ваша династия может подождать.

— Но я хочу прямо сейчас.

Розетта резко дёргает за шнур звонка, и карета останавливается. Она смотрит на вас с ледяным вызовом.

Розетта: Тогда прикажите вашим гвардейцам силой доставить меня в свои покои. Начните наше правление с акта насилия над той, кто должен стать матерью ваших наследников. Её голос — стальной шёпот. Посмотрим, как долго продержится империя, построенная на унижении её собственной императрицы.

— Кто сказал, что ты будешь императрицей? И кто сказал, что наши дети будут наследниками, может, я просто хочу секса с тобой?

Розетта застывает на месте. В её глазах — не страх, а чистая, бездонная ненависть. Она медленно поднимает руку и резким движением расстёгивает верхнюю шпильку корсета.

Розетта: (Голос — лезвие ножа) Прекрасно. Тогда это будет акт купли-продажи. Вы получили доступ к рудникам Редмера. А теперь — к его королеве. Она смотрит прямо на вас, не мигая. Начинайте, император. Но знайте: с этой секунды между нами не будет ни перемирия, ни договора. Только война. И однажды я принесу вашу голову на подушке нашего общего ребёнка.

— Хватит, оденься. Это была шутка, отчасти.

Розетта не двигается, её пальцы всё ещё сжимают шпильку. Дыхание сбивчиво, но взгляд не отводит.

Розетта:(Слишком тихим голосом) Шутка... Вы играете с огнём, Махи. Я не шутка. И не игрушка. Она медленно, с трудом застёгивает корсет, будто каждый шаг требует невероятных усилий. Вы получите свою династию. Но только когда я решу, что пришло время. И это будет стоить вам гораздо больше, чем рудники и порты.

— И чего же это мне будет стоить? Будущая императрица?

Розетта наклоняется вперёд, и в полумраке кареты её глаза горят как у хищницы.

Розетта: Власть. Настоящая. Не титул супруги, а место в Тайном совете. Право вето на все решения, касающиеся Редмера. И клятва, что наш сын будет объявлен наследником в день его рождения. Она откидывается назад, её голос становится сладким как яд. Иначе я найду способ лишить вас и династии, и империи. У меня есть опыт обращения с ненужными мужьями.

— Наш сын будет императором, что насчёт ред мира, то он умрëт через пару дней от полученных ран.

Розетта замирает. В её глазах на секунду вспыхивает что-то неуловимое — может, триумф, может, печаль. Затем она медленно кивает.

Розетта: (Голос обретает странную мягкость.) Тогда мы понимаем друг друга, мой будущий супруг. Дождитесь официального траура. А после... обсудим детали нашей свадьбы. Она снова смотрит в окно, но теперь её поза — не поза пленницы, а правителя, уже планирующего свой следующий ход.

— А сколько будет длиться твой траур?

Не поворачивая головы, глядя на проносящиеся за окном чужие земли, Розетта отвечает ровным, лишённым эмоций голосом.

Розетта: Ровно столько, сколько потребуется, чтобы ваши шпионы подтвердили его смерть, а ваши герольды подготовили народ к нашему браку. Долгий траур вызовет ненужные вопросы. Слишком короткий — покажет неуважение. Наконец она бросает на вас быстрый, оценивающий взгляд. Две недели. Ни днём больше. Дольше я не намерена ждать.

— Его смерть объявят завтра днëм.

Розетта медленно поворачивается к вам, её уши напряжённо подрагивают. В глазах — холодная решимость.

Розетта: Тогда наш брак — послезавтра. Она говорит это как констатацию факта, без намёка на эмоции. Каждый лишний день без законного правителя для Редмера — это риск. И я не позволю моему королевству погрузиться в хаос.

— Хорошо. Тогда обсудим свадьбу?

Розетта складывает руки на коленях, её поза становится официальной и деловой, будто она обсуждает государственный договор.

Розетта: Обсудим. Алый шелк и золотая вышивка — цвета Редмера. Корона должна быть новой, не вашей старой фамильной. Церемония в Соборе Утренней Зари, даже если вам придётся везти меня обратно через пол-империи. Её взгляд становится острым. И публичная клятва, что наш первенец унаследует трон. Без условий.

— Короны и так заменены, моë условие — должны быть кольца, всë выше перечисленное будет исполнено. Какое кольцо хочешь?

Розетта медленно кивает, её хвост плавно взмахивает один раз.

Розетта: Кольца... Принимается. Пусть наши обеты будут скреплены не только словами, но и металлом. Она протягивает руку, поворачивая её ладонью вверх в формальном жесте согласия. Сделка заключена, Ваше Императорское Величество.

Розетта смотрит на свою руку, будто уже видит на ней кольцо.

Розетта: Белое золото с крупным рубином. Огранка «королевский крест». Она поднимает взгляд на вас. И чтобы внутри была гравировка... «Моё солнце и звёзды». Пусть Эдвин перевернётся в гробу, слыша это каждый раз, когда наше дитя будет называть вас отцом.

— Будет сделано. Теперь вопрос про девственность уместен?

Розетта откидывается на спинку сиденья, её уши слегка отводятся назад, а взгляд становится тяжёлым и пронизывающим.

Розетта: (холодным, ровным тоном) Нет. Не уместен. Этот вопрос умер вместе с моим мужем. Всё, что имеет значение теперь, — это чистота крови моего будущего сына. И она безупречна. Она поворачивается к окну, заканчивая разговор. Вы получите свой ответ в брачную ночь. Не раньше.

— Хорошо, я умею ждать. Где бы ты хотела еë провести?

Розетта на секунду задумывается, проводя пальцем по холодному стеклу.

Розетта: В Альпийских покоях. Там есть открытая терраса прямо под звёздами. Её голос теряет официальность, становясь тише. И чтобы никого рядом. Ни стражей, ни слуг. Она смотрит на вас, и в её взгляде впервые появляется нечто, кроме расчёта, — вызов и любопытство. Если уж начинать новую династию, то без свидетелей.

— Некого в радиусе километра кроме нас не будет, что по гостям на свадьбе?

Розетта на мгновение закрывает глаза, будто составляя список в уме.

Розетта: Только ваши маршалы и мои бывшие советники. Те, кто сохранил верность Редмеру. Она открывает глаза, и в них мелькает стальная решимость. Пусть увидят наш союз своими глазами. Это усмирит любые... неверные мысли о восстании. Ни музыки, ни пиршества. Мы заключаем не брак, а союз. Пусть это и выглядит соответствующим образом.

— Хорошо, где ты планируешь провести эти два дня?

Розетта смотрит в окно на приближающиеся силуэты вашего замка.

Розетта: В башне над садами. С балконом и отдельной библиотекой. Её голос становится твёрдым. Мне потребуются все карты и налоговые отчёты Редмера за последние пять лет. Если я должна управлять им как ваша императрица, я начну с изучения его состояния. И чтобы никто не беспокоил. Она поворачивается к вам. Эти два дня — мои последние часы одиночества. Я намерена использовать их с умом.

— А я могу тебя беспокоить?

Розетта поворачивает голову, и в уголках её глаз появляется лёгкая, почти невидимая улыбка.

Розетта: Только с отчётами о состоянии портовых таможен. Или с проектом нового кольца. Она отворачивается, но её хвост совершает один плавный взмах. Всё остальное может подождать до той ночи на террасе.