Зине очень понравилось, судя по ее настроению на следующий день. Это резиновый друг стал нашим частым гостем, честно он был всегда с нами. Как она нежно поскуливала, когда я проникал им в нее. Она ждала вечера и его, хранили мы его в коробке и убирали подальше с вещами на всякий случай. Я иногда сам заглядывал в шкаф, доставал его и любовался им, нет это не были гейские мысли, я просто представлял его владельца и как он с ним наперевес трахают мою Зину, сравнивал его со своим членом и понимал что очень сильно не дотягиваю до него. Но какая разница, главное моя жена была счастлива. Я удовлетворял ее им каждый раз. Секс стал стандартным завершением нашего дня. Да, мы старались быть очень тихими, ведь в квартире мы были не одни.

Каждый раз вечером, когда я забирал дилдо из коробки я укладывал его вместе с лубрикантом. Дилдо клал снизу, а смазку сверху. И вот иногда я стал замечать, что эта последовательность нарушена. Мне стало интересно, неужели Зина сама, без меня его использовала. Я начал чаще заглядывать в шкаф. Иногда я мог разглядеть на нем остатки смазки или капельки воды, что доказывали мои догадки. Однажды я заехал домой на обед, что раньше почти никогда не случалось. Просто был рядом своем районе. На звонки в дверь никто не отвечал, странно, но Зина должна быть дома. На телефон Зина тоже не ответила, но пришло сообщение: «я в душе, открой сам». Я достал ключи и открыл дверь. В квартире было тихо, только слышно, как вода льется в душе. На кухне всё было убрано. Время у меня было, и я не спешил. Решил дождаться свою супругу из душа. Представил как она там голенькая плещется и возбудился от этих мыслей. Интересно наш резиновый друг в том же положении как я его оставил вечером или Зина уже успела с ним поиграться. На мое удивление его там не оказалось. Я медленно перевел взгляд на закрытую дверь из которой доносился только шум воды. Моя Зиночка сейчас с ним... там... Как это волнительно, она закрылась от меня и уединяется с крупным толстым хером. Плотно прижавшись к двери, я пытался расслышать звуки, стоны. Любую деталь ее удовольствия. Но только шум воды и ничего более не доносились до меня. Не став смущать Зину, я сделал вид, что ничего не заметил. Она вышла из душа, а я в это время готовил кофе на кухне. Босиком пробежав в комнату, она открыла шкаф. Было понятно, что она стесняется своих желаний и уже действий, но как это было прекрасно осознавать.

После этих событий я начал размышлять на тему почему мне нравится думать, что моя жена с кем-то другим. Это не совсем правильно и в целом измена меня не устраивала. Я не хотел, чтобы моя законная жена шлялась не пойми с кем. Но было в этих мыслях что-то магическое, возбуждающее. Я много думал об этих фантазиях и даже начал просматривать видео, где два мальчика любили одну девочку. Больше всего я получал удовольствие от наблюдения за лицом девушки. Какое оно пошлое и в тот же момент сексуальное, особенно когда к ее рту подносят член, она стреляет глазками и улыбаясь принимает его в себя. А в это время второй уже подстраивается к ней сзади. И начинаются качели удовольствий, все эмоции легко читаются на её лице.

А что если посмотреть похожее видео вместе с Зиней. Интересно как она отреагирует?

Наш сын уже привык, что часто на выходные мы его отвозим к бабушке. От этого выигрывали все. Наша бабушка жила в новом ЖК, ей выдали квартиру после сноса ее старого ветхого жилья. Сделав на скорую руку ремонт, мы перевезли её туда из нашей квартиры, где она временно расположилась. Костя был маленький еще и спал с нами.

В новом ЖК было много современных детских площадок. И, конечно, огромное количество Костиных сверстников. Он обожал играть с ними в футбол и допоздна сидеть болтать.

— Я... Я включу что-нибудь?

Она молча кивнула в темноте. Я схватил пульт от телевизора, лихорадочно листая ленту в поисках чего-то подходящего. Не розовые мальчики-девочки с притворными стонами. Что-то иное. Что-то, что резко выдернет нас из этой реальности, из этой спальни с привычными обоями. Палец дрогнул, тыкнув в случайный ролик. На экране замигал тусклый свет - казалось, свет фонаря на воде.

— Что это? - тихо спросила Зина, привстав на локте.

— Не знаю, - честно ответил я. - Посмотрим?

Я увеличил громкость. Раздался скрип дерева, всплески воды, чье-то тяжелое, возбужденное дыхание. Камера дрожала, будто снято на телефон. Сюжет проступал постепенно, как проявляющаяся фотография. Яхта. Ночь. Двое, парень и девушка, молодые, смеющиеся, целующиеся. Он красивый, атлетичный, она хрупкая, с длинными темными волосами. Они не подозревали, что за ними наблюдают. И тут, резкие тени, крики, приглушенные руганью. На палубу, словно черти из табакерки, высыпали несколько крепких, загорелых до черноты мужчин. Пираты. Грабители с моря. Парня сбивают с ног ударом приклада в голову. Он затихает. Девушку хватают за волосы, она кричит тихо, глухо, в кадре, но от этого крика по моей коже побежали мурашки.

Их быстро связывают. Ему и ей завязывают глаза плотными черными повязками. Слепота. Полная, беспомощная. Они не видят друг друга, не видят своих мучителей. Только слышат скрип палубы под тяжелыми ботинками, хриплое дыхание и плеск волн. И тут началось самое страшное и самое возбуждающее. Пираты не стали их убивать. Не стали требовать выкуп. Они молча, с животной, хищной целеустремленностью, принялись за девушку. Один придержал ее, грубо зажав рот ладонью. Другой, самый крупный, с бычьей шеей и руками, покрытыми татуировками, стал стаскивать с нее шорты. Она вырывалась, ее тело изгибалось в немом крике, но ее силы были ничтожны. Он вошел в нее резко, жестко, с одного толчка. Она застонала - глухо, болезненно. И этот стон, смешанный с хрипом мужчины, ударил по мне, как током. Я посмотрел на Зину. Она замерла, глаза ее были широко раскрыты, рот приоткрыт. Она не отводила взгляда от экрана телевизора. В ее взгляде читался не ужас, не отвращение. А жуткое, завороженное любопытство.

А тем временем на экране разворачивалась настоящая оргия. К первому пирату присоединился второй. Они трахали ее по очереди, молча, методично, только слышалось шлепанье тел, их тяжелое сопение и ее прерывистые, задыхающиеся стоны. А рядом, в нескольких шагах, лежал ее парень. Связанный, слепой. Он слышал все. Слышал, как насилуют его девушку. Он кричал в свою повязку, ругался, дергался, но его крики тонули в звуках ночного моря и в хрипах насильников.

И самое странное, постепенно ее стоны менялись. От боли и страха в них начал проскальзывать какой-то дикий, животный, неподконтрольный звук. Тело ее, сначала напряженное, стало обмякать, поддаваться. Один из пиратов провел рукой по ее животу, и она вздрогнула, но не оттолкнула его. Камера крупно показала ее лицо, закушенная губа, слюна на подбородке, и на щеке слеза. Слеза стыда и отчаяния, смешанная с невыносимым, предательским наслаждением.

Воздух в нашей спальне стал густым, как сироп. Я дышал тяжело, как после пробежки. Я смотрел на Зину, а она смотрела на экран, и я видел, как горит ее щека, прижатая к подушке. Я видел, как медленно, почти неосознанно, она провела языком по пересохшим губам. Моя рука, сжимала тот самый фаллоимитатор, дрогнула. Я не стал спрашивать. Не сказал ни слова. Я просто медленно, давая ей время оттолкнуть меня, провел холодным силиконовым наконечником по ее обнаженной спине.

Она вздрогнула всем телом, как от удара хлыста. Резко обернулась, глаза полные чего-то дикого, незнакомого. Не осуждения. Не страха. Вызова. Азарта. Того самого огня, который я не видел годами.

— Леша... - прошептала она, и в ее голосе звучала не просьба остановиться, а растерянность, замешательство от собственной реакции.

Я снова повел игрушкой по ее коже, по ребрам, по изгибу талии, скользнул ниже. Она зажмурилась и глухо, совсем как та девушка на экране, простонала. Ее рука сжала простыню.

На экране пират, закончив, отошел, и его место занял следующий. Девушка уже почти не сопротивлялась, ее тело жило своей собственной, животной жизнью, предавая ее разум и ее парня, лежащего рядом. Я перевернул Зину на спину. Она не сопротивлялась. Ее глаза были закрыты, ресницы трепетали. Она дышала часто-часто. Я смотрел на нее, на свою жену, мать моего ребенка, женщину, которая за минуту до этого резала салат на нашей кухне. А теперь она лежала, растрепанная, возбужденная, с румяными щеками, и ее тело было готово к тому, чего оно никогда не знало.

Я поднес к ее бедру холодный, чужой силикон. Она снова вздрогнула, но на этот раз ее рука не оттолкнула меня, а наоборот, впилась пальцами в мое запястье, сжимая его с такой силой, что было больно.

— Ты хочешь этого? - прошептал я, и мой голос звучал хрипло и чуждо. Я был не Алексей. Я был тот пират, тот незнакомец, который пришел нарушить все правила.

Она не ответила. Она лишь слабо, почти незаметно кивнула, отводя лицо в сторону, в подушку, словно стыдясь этого кивка. А на телевизоре ее парень, наконец, сорвался. Он кричал что-то, ругался, плакал, умолял остановиться. Но его крики уже ничего не значили. Они были лишь звуковым сопровождением, музыкой этого безумия. И под эту музыку, под эти чужие стоны и крики, я начал. Медленно, осторожно, смазав лубрикантом, я прикоснулся к ней. Тем, что было больше, тверже, моего члена.

— Боже... - выдохнула она.

И тогда она посмотрела прямо на меня. И в ее взгляде не было ни стыда, ни сомнения. Был только тот самый, забытый, дикий огонь.

И я начал. И мир сузился до размеров нашей кровати, до хриплого дыхания, до криков с экрана телефона и до ее глаз, в которые я смотрел, чувствуя, как нас обоих накрывает волна абсолютно нового, запретного, шокирующего нас самих ощущения. Мы уже не играли в пиратов. Мы сами ими стали. Я чувствовал, как ее тело вздрагивает под моими руками, отзываясь на каждый мой жест, на каждое движение этого резинового двойника. Воздух был густым, насыщенным запахом ее возбуждения, вина и чего-то нового, электрического. Она уже не была просто Зиной. Она была воплощением той самой, давно забытой жажды.

— Подожди, - выдохнул я, останавливаясь. Мои пальцы впились в ее бедра. - Давай... Давай по-другому.

Она открыла глаза, в них читался вопрос, смешанный с нетерпением.

— В зеркальный шкаф. Подойди к нему на четвереньках, - голос мой звучал чужим, низким, повелительным. Я сам не узнавал себя. Во мне говорил не Алексей, а тот самый Леха, для которого не было правил.

Она молча, покорно, соскользнула с кровати и на неуверенных, дрожащих ногах подошла к огромной створке зеркального шкафа. Я видел наше отражение - ее смуглую, упругую спину, согнутую в пояснице, и мое перекошенное возбуждением лицо за ее спиной. Видел тот самый темно-бордовый силикон в моей руке. Зрелище было до невозможности пошлым и невероятно возбуждающим.

— Закрой глаза, - скомандовал я.

Она послушно зажмурилась. Я огляделся, нашел ее шелковый платок, валявшийся на комоде. Тот самый, что она носила с пальто. Шелк скользнул по ее коже, и она снова вздрогнула. Я завязал плотный узел на затылке, погрузив ее в полную темноту. Ее дыхание участилось, стало поверхностным, испуганным.

— Не двигайся, - прошептал я ей в ухо, чувствуя, как по ее спине пробегает крупная дрожь.

И тогда я посмотрел в зеркало. Прямо передо мной, в его холодной глубине, разворачивалось самое отвратительное и самое прекрасное зрелище моей жизни. Моя жена, с завязанными глазами, ждущая неизвестно чего. И я, с этим резиновым ублюдком в руке, готовый ее им взять. Я установил его на зеркало шкафа. Присоска прекрасно его удерживала, он чуть болтался тем самым указывая на его колоссальную схожесть с настоящим. Я нацелился. Прикоснулся холодным, чужим наконечником к ее влажной, горячей плоти. Она ахнула. Он медленно, преодолевал упругое сопротивление ее тела. И я не отрывал глаз от зеркала.

Я смотрел, как этот толстый, бордовый, абсолютно нереальный член начинает исчезать в ней. Сантиметр за сантиметром. Он был больше моего. Значительно. И вид того, как ее тело принимает его, растягивается, приспосабливаясь к этому чудовищу, сводил меня с ума. Это была самая откровенная, самая унизительная и самая возбуждающая вещь, которую я когда-либо видел. Ее спина выгнулась дугой, из горла вырвался длинный, сдавленный стон. Но она не просила остановиться. Наоборот, ее бедра сами по себе начали двигаться навстречу, жадно, отчаянно, как будто ее тело, вслепую, узнало в этом агрессоре то, чего ему так не хватало все эти годы.

— Да... - прошипела она сквозь стиснутые зубы... вот так...

Я подошел к ней спереди, так чтобы она губами нащупала мой член. Он вошел в ее разгоряченный ротик, не встретив ни единого сопротивления. Я начал им двигать и погружать всё глубже, Зина была не против. Казалось она специально поглубже насаживала себя и свой рот на эти два разных члена.

Ее страсть была оголенным проводом. Она двигалась активно, яростно, полностью отдаваясь ощущениям, которые дарило ей это резиновое изделие. Она была абсолютно беспомощна в своей слепоте и абсолютно могущественна в своей животной страсти. Я видел, как на ее шее и плечах выступила испарина, как напряглись мышцы на ее спине. Я не смог долго наблюдать за этой картиной и кончил в ее ротик. И вдруг ее тело затряслось в немом крике. Конвульсии наслаждения прокатились по ней волной. Она кончила, громко, без стыда, уткнувшись лбом в холодный ламинат, ее стоны были похожи на рыдания.

Тишина в спальне была густой и звонкой. Мы лежали на полу, на скомканном одеяле, дыша навстречу друг другу, как два ныряльщика, поднявшиеся с огромной глубины. Воздух был пропахший нами, сексом, вином и чем-то новым, металлическим запахом риска. Я перевернулся на бок, оперся на локоть, глядя на нее. Шелковый платок все еще был завязан у нее на глазах, как повязка после операции, изменившей все. Я медленно, почти благоговейно, развязал узел. Она зажмурилась, привыкая к тусклому свету, проникающему из-за шторы, потом медленно открыла глаза. Они были влажные, расплывшиеся, абсолютно чистые. В них не было ни капли привычной усталости или скуки. Только шок и смущенное недоумение.

— Ну что? - выдохнул я, боясь спугнуть этот момент. Голос мой сорвался на шепот. - Как ты?

Она промолчала несколько секунд, будто прислушиваясь к отголоскам внутри себя. Потом ее губы тронула легкая, почти неуловимая улыбка.

— С ума сойти... - прошептала она хрипло. - Я не знала, что... что так вообще бывает.

Она повернула ко мне лицо, и в ее взгляде читалась неловкость, но не раскаяние.

— А тебе? Понравилось смотреть?

Вопрос ударил меня прямо в солнечное сплетение. «Смотреть». Да, именно так. Я не столько участвовал, сколько наблюдал. Наблюдал за тем, как моя жена теряет голову от чего-то, что было больше, грубее, незнакомее меня.

— Да, - ответил я честно, без тени стеснения. - Это было... дико.

Мы снова замолчали. Я чувствовал, как в голове рождается новая, еще более безумная мысль. Та самая, о которой я даже боялся думать вслух. Но адреналин и эта новая, откровенная Зина вышибали из меня всю осторожность.

— А если бы... - я начал, подбирая слова, - это был бы не он. - Я кивнул в сторону валявшегося на полу «бордового крепыша». - А... настоящий. Другой мужчина. Вот так же. При мне. Ты бы...?

Я ждал, что она вздрогнет, отпрянет, назовет меня извращенцем. Но она лишь замерла, уставившись в потолок. Ее лицо стало серьезным, сосредоточенным. Она обдумывала. Не отвергала с ходу, а именно обдумывала.

— Не знаю, Леш... - наконец, выдохнула она. - Это же совсем другое. Это уже не игрушка. Это... человек.

Но я уже видел. Видел тот самый, знакомый огонек, который мелькнул в ее глазах, когда она сказала «не знаю». Это было не «нет». Это было «я боюсь этого хотеть». И этого было достаточно, чтобы мое сердце заколотилось с новой силой. Я не стал давить. Просто обнял ее, прижал к себе. Мы лежали, слушая, как за окном проезжает редкая ночная машина. И эта обыденность звука на фоне нашего только что случившегося безумия казалась сюрреалистичной. Утром мы проснулись почти одновременно. Первые лучи солнца пробивались сквозь щель в шторах. Мы лежали, не говоря ни слова, просто глядя друг на друга. И снова, без всяких слов, мы потянулись друг к другу. На этот раз все было иначе. Нежно, медленно, без той ночной ярости. Мы как будто заново узнавали знакомые тела, открывая в них новые отклики, новые чувствительные точки. Казалось, ворота, которые мы вчера взломали, теперь были распахнуты настежь, впуская совсем другие, свежие потоки.

Когда она снова застонала, уже подо мной, я приостановился, глядя ей прямо в глаза.

— Скажи, - прошептал я, чувствуя, как безумие снова подступает к горлу. - Скажи, что ты хочешь. Чего ты хочешь на самом деле.

Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, ее зрачки были огромными. Она пыталась отвернуться, но я удержал ее лицо.

— Скажи, - настаивал я, двигаясь внутри нее медленно, почти мучительно. - Хочешь, чтобы тебя трахал другой? Крепкий? Незнакомый? Чтобы я смотрел?

Ее дыхание перехватило. В ее глазах читалась борьба и стыд против пробудившегося зверя. И зверь победил.

— Да... - выдохнула она, и это было похоже на стон. - О, да, Леша, да... Хочу.

Мы лежали, не двигаясь, еще долго. Потом она прижалась ко мне, спрятав лицо у меня на груди.

— Мне так стыдно, - прошептала она, и ее голос дрожал. - Просто ужасно стыдно. То, что я говорила...

— Не надо, - я обнял ее крепче. - Не стыдно. Это было... честно. И, черт возьми, это было к месту.

— Леш, а если... если мы правда попробуем. Не с игрушкой. - Она кивнула на забытого на ковре «бордового крепыша». То, о чем я... говорила. Только... - она потянулась за своим халатом, будто пытаясь хоть как-то вернуть себе ощущение нормы, только давай не сразу. Как-то... поэтапно.

Я смотрел на нее, не понимая.

— Что значит «поэтапно»?

— Ну... - она застегнула халат на все пуговицы, снова становясь моей правильной, немного занудной Зиной, но в ее глазах все еще прыгали чертики. - Я не готова просто взять и лечь в постель с незнакомым мужчиной. Даже если ты будешь рядом. Мне нужен... мостик. Знакомство. Чтобы я могла отказаться в любой момент. И ты тоже. Чтобы мы могли все остановить, если кому-то из нас станет плохо, противно, страшно.

Ее слова были на удивление трезвыми. Она продумывала то, о чем я даже боялся подумать.

— Например? - спросил я.

— Например... для начала просто свидание. Втроем. Кофе, бокал вина. Просто поговорить, посмотреть на человека. Без всяких обязательств. Просто... оценить химию. И если понравится... тогда уже... может быть, что-то дальше.

Идея показалась мне одновременно пугающей и блестящей. Это был не прыжок в омут с головой, а осторожная разведка своих чувств.

— Давай, - сразу согласился я. - Только... где? Здесь? В городе? Страшновато. Мало ли кто увидит.

Она резко покачала головой, и в ее глазах мелькнул настоящий, животный страх.

— Нет! Только не здесь. Ни за что. - Она обхватила себя руками, будто ей стало холодно. - Я не вынесу, если нас кто-то узнает, увидит, начнутся пересуды... Костик... его друзья... Нет, нет и нет.

— Тогда где? - спросил я.

— Не знаю, - она задумалась. - В другом городе. В Москве, например. Или в Питере. Где-то, где нас никто не знает. Где мы просто Леша и Зина. Двое из миллиона. Где можно раствориться. И... исчезнуть после, если что. Чтобы не было никаких последствий.

Она говорила о большом городе как о безликом, безопасном поле для экспериментов. Месте, где можно примерить другую жизнь, а потом просто снять ее и выбросить, как карнавальный костюм.

Я представил это. Номер в отеле. Незнакомый бар. Незнакомый мужчина за столиком. И мы с ней, как два сообщника, как два подростка, затевающие рискованную авантюру. По моей коже пробежали мурашки - от страха и предвкушения.

— Хорошо, - кивнул я. - Только не здесь. Где-то далеко.

Она вздохнула с облегчением, будто с плеч свалился груз. И в этом вздохе было столько готовности, столько скрытого ожидания, что стало ясно, точка невозврата пройдена. Мы уже не просто фантазировали. Мы начали планировать. Город был большим, серым и абсолютно безразличным. Именно таким, как мы и хотели. Миллионы людей, и мы, просто две никому не интересные пылинки в этом муравейнике. Мы заранее сняли квартиру на сутки через приложение, студию с большим окном, выходящим на незнакомые улицы.

Две недели с момента того разговора пролетели в каком-то сумасшедшем вихре. Я погрузился в чаты, форумы, сайты знакомств с определенной, очень специфической целью. Это был странный, опыт, листать анкеты мужчин, оценивая не их достижения или чувство юмора, а исключительно их физиологию, описанную в специальных разделах, и отзывы от других пар. Я чувствовал себя и следователем, и сутенером одновременно. Как-то вечером, когда Костик уже спал, я показал Зине фотографию. Не его лица, его лица там и не было, только торс и то, ради чего, собственно, все и затевалось. Она смотрела на экран моего телефона, и я видел, как по ее лицу разливается алая краска. Она ничего не сказала. Проста выдохнула, и рука ее непроизвольно потянулась к горлу. Этой ночью мы снова пустили в ход дилдо, и ее стоны были громче, а движения еще отчаяннее. Мы молчаливо соглашались, кандидат подходящий.

Его звали Егор. Он был нашего возраста, что было важно ни нам, ни ему не нужны были игры в наставничество или отеческую опеку. Его профиль был составлен профессионально и без пошлости. Он позиционировал себя как «свободный мужчина, оказывающий интимные услуги для пар». Ключевое слово «услуги». Это не было про любовь, не про дружбу, не про романтику. Это была четкая, денежная сделка. И в этой определенности была своя, извращенная безопасность. Мы покупали опыт, эмоции, острые ощущения. Он продавал свое умение, свое тело и свою тактичность. Он гарантировал полную конфиденциальность и право вето на любом этапе. После встречи он должен был прислать нам короткое видео его «портфолио» с другими парами, чтобы мы окончательно убедились в его адекватности и профессионализме.

И вот мы здесь. В баре дорогого отеля, куда нас не пустили бы в нашей обычной жизни. Я нервно тереблю стеклянную стопку с охлажденной водкой. Зина, моя Зина, сидит напротив. На ней то самое черное платье, которое она купила специально для этой поездки. Оно облегает ее так, что у меня перехватывает дыхание. Она смотрит в винный бокал, но я вижу, как бешено бьется пульс на ее шее.

Он появляется точно вовремя. Не раньше, не позже. И он совсем не похож на того развратного сатира, которого я, возможно, ожидал подсознательно увидеть. Перед нами деловой мужчина в идеально сидящем темно-синем костюме, с дорогими часами на запястье и спокойной, уверенной улыбкой. Он выглядит так, будто только что вышел с важных переговоров. Только в его глазах, внимательных, быстрых, читается легкая, едва уловимая искорка азарта.

— Алексей? Зина? - его голос низкий, бархатный. Он протягивает руку, пожатие уверенное, сухое. - Егор. Очень приятно.

Мы переходим в более уединенный угол бара. Он заказывает виски, не глядя в меню. Первые пятнадцать минут мы говорим ни о чем, о городе, о погоде, о сложности найти хороший отель. Он искусно снимает напряжение, ведя светскую беседу. Он не пялится на Зину, не строит из себя мачо. Он приятный собеседник.

Потом, сделав глоток виски, он мягко переводит разговор в нужное русло.

— Я понимаю, как вам сейчас непросто, - говорит он, его взгляд скользит по моему лицу, потом по лицу Зины. - Первая встреча всегда самая волнительная. Это абсолютно нормально. Многие пары приходят к этому - к желанию добавить новых красок, нового опыта. Часто это лучшая терапия для долгих отношений. Не бегство от партнера, а наоборот, новый способ открыть его с неожиданной стороны.

Он говорит спокойно, без тени поучения или нажима. Как опытный психолог.

— У меня почти все пары - постоянные клиенты, - продолжает он. - Кто-то раз в полгода, кто-то реже. Это как своего рода встряска. Перезагрузка. После которой часто возвращается и собственная страсть.

Я смотрю на Зину. Она слушает, не отрываясь, ее взгляд прикован к его лицу. Она ловит каждое слово.

— А вам... самому это нравится? - вдруг срывается у меня вопрос. - Или это просто... работа?

Егор улыбается, и в его улыбке впервые проскальзывает что-то животное, первобытное.

— Алексей, если бы это не нравилось, я бы этим не занимался. Деньги это приятный бонус. Но главное это азарт. Ощущение той самой энергии, которая сейчас витает между нами. - Он обводит нас взглядом. - Это волнение, этот страх, это предвкушение... Это же прекрасно. Я часто думаю о сексе. Для меня это - искусство, энергия, язык общения. И да, - он делает паузу, и его взгляд становится томным, рассказывая вам это прямо сейчас, я очень возбужден.

Он не меняет позу, его лицо остается спокойным, но напряжение вокруг нашего столика сгущается в сто раз.

— Зина, - он обращается к ней напрямую, и она вздрагивает. - Если ты не против... Ты можешь это почувствовать. Просто положи руку мне на колено. Аккуратно. Никаких обязательств.

Он смотрит на нее, и его взгляд - это прямое, ничем не прикрытое приглашение. Приказ, обернутый в шелк.

Сердце у меня замирает. Я смотрю на жену. Она застыла, как птица перед удавом. Я вижу, как по ее шее ползет краска. Она медленно, невероятно медленно, опускает правую руку под стол. Я не вижу, что происходит там, внизу, но вижу, как вздрагивает веко Егора, как его пальцы чуть сильнее сжимают бокал. Вижу, как глаза Зины темнеют, становятся стеклянными, влажными. Она ощупывает его через ткань дорогих брюк. Ее губы приоткрываются.

— Да, - тихо выдыхает она, и это «да» звучит не как слово, а как стон.

Мы сидим так, может, минуту. Молча. Под столом рука моей жены лежит на эрекции незнакомого мужчины. А я смотрю на это и чувствую, как по мне бьет током дикой, неконтролируемой ревности и такого же дикого, всепоглощающего возбуждения.

Потом она убирает руку. Егор делает последний глоток виски и мягко встает.

— Был рад знакомству. Подумайте. Я свяжусь с вами завтра для обратной связи. И, конечно, вышлю обещанное видео.

Он уходит так же легко и незаметно, как и появился. Оставив после себя вихрь из смешанных эмоций и тяжелое, густое молчание. Мы не говорим ни слова, пока едем в такси до нашей съемной квартиры. Мы просто молча держимся за руки, и ее ладонь горит в моей, как уголек. Войдя в квартиру, мы не включаем свет. Мы просто падаем на кровать и начинаем рвать друг с друга одежду. Это не ласка, не нежность. Это животная, яростная потребность выплеснуть наружу все, что копилось в баре.

— Он тебе понравился? - рычу я ей в ухо, входя в нее резко, без прелюдий.

— Да! - кричит она в ответ, впиваясь ногтями мне в спину.

— Ты хотела его? Хотела, чтобы он был здесь? Сейчас? - я не отпускаю, двигаясь жестко, почти грубо.

Ее тело выгибается навстречу, ее ноги обвиваются вокруг моих бедер.

— Да, Леша, да! - ее голос срывается на визг. - Я хотела! Я хотела, чтобы он был здесь! Чтобы он смотрел! Чтобы он... трогал!

Спасибо всем за активность, я увидела вам понравилось, я успела написать ещё 2 части и вы можете прочитать их на https://boosty.to/cuckoldpornstory

Если вам понравился рассказ поднимите его повыше оценкой. Чем больше оценок, тем быстрее я выложу продолжение сюда.

Не забываем про мой ТГ канал https://t.me/cuckoldpornstory

1348   140 119   +10 [13]