Данный рассказ «Тайга», найден в Интернете и отредактирован мной. Автор — Гоша 2004 год.

1946 год. Не так давно окончилась война. Мой отец Степан Алексеевич Топорков руководил одним довольно крупным заводом в Ленинграде. И поскольку, я в его дела не вникал, для меня было полной неожиданностью немедленные сборы и отъезд, куда, я еще сам не знал. Было мне тогда восемнадцать лет. Все было настолько быстро, насколько, вы не можете себе представить. Утром мать разбудила меня раньше обычного, почти ничего не объясняя, сказала, чтобы я одевался, мы срочно уезжаем, из Ленинграда. По дороге заехали на вокзал за билетами, еще в пару незнакомых мне мест, и потом вернулись на вокзал. По дороге мать ничего мне не объясняла, да я и сам уже перестал задавать ей вопросы поняв, что что-то случилось нехорошее.

И вот мы в поезде на Красноярск, поезд тронулся и я заметил, как вздохнула мама, видно было, что камень упал с ее сердца. За те почти семеро суток езды, мама успела мне рассказать ту историю, что приключилась с отцом, и причину, по которой мы покинули Ленинград, а это была очередная чистка, как в 1937 году. Получалось следующее, меня нужно спрятать, на какое-то время в целях моей же безопасности. Для этого, отцом была заплачена некая сумма одному человеку, который организовывал подобного рода мероприятия, по укрытию нас с мамой, со стопроцентной гарантией, что нас не найдет «МГБ», на просторах нашей большой страны.

Вот мы ехали уже седьмые сутки туда, пока еще сами не знали куда, по прибытию в Красноярск, нас должен встретить человек, который, соблюдая все меры безопасности отправит нас дальше. Так и случилось, на вокзале нас встретил Борис Алексеевич, который не расставался с нами до конца дня, вечером поужинав в какой-то забегаловке, передвигались мы исключительно на городском транспорте, мы двинулись по заброшенной дороге в сторону, от Красноярска.

На улице похолодало, стемнело и было трудно различимо, куда мы двигаемся. Скажу честно, было жутко страшно, мать молчала, Борис Алексеевич, за все время нашего путешествия, а шли мы больше часа пешком, сказал всего десяток слов. Но неприятная тишина вскоре закончилась, мы подошли к маленькому домику стрелочника. Руки отваливались, кроме того мы тащили свои нехитрые пожитки в виде нескольких чемоданов. Зайдя в домик стрелочника, мы с мамой разом, рухнули на топчан, а Борис Алексеевич пошел шептаться, со стрелочником, мужиком заросшим щетиной и источавшим жуткий перегар. Прошло минут пять, и Борис Алексеевич покидает нас снабдив короткой инструкцией.

Через полчаса, мы уже встречаем паровоз, и чьи то мозолистые руки подхватывают нас, втягивая в рычаще-дребезжащее тело паровоза... Не буду описывать все наше путешествие, скажу только, что рано утром нас высадили на каком-то полустанке. Там нас уже ждал человек, с которым, уже я один добирался до места своего пребывания, там меня ждало слезное расставание с мамой, так было нужно и начало моего путешествия в мир, еще не открытый, для меня.

По дороге, я познакомился с водителем «Студебекера», это был парень лет тридцати, зовут Володей, работал, он водителем леспромхозе, машин там было всего десяток на сорок тысяч квадратных. Километров глухой тайги, за все время пути, он поведал мне, что едем в местечко Кривой Стан, там живет тетка Вали, со своей взрослой дочкой и девушкой лет восемнадцати, которая видимо, так-же как и я, тоже гостит, у тёти Вали, как он мне сказал.

Занимаются они в основном заготовкой пушнины, лекарственных трав и обслуживают геологов и охотников заезжающих к ним на постой. Ближайшее поселение, от них это, поселок куда мы приехали на паровозе и километров, верст как они говорят, пятьдесят, от Кривого Стана, еще одна изба, там живет бабка с сыном охотником и ее внуками. В общем перспектива невеселая, ну мне, уже становилось легче и через, еще часов пять езды, по лесной дороге, окончательно вымотавшие меня, я на месте.

Не буду долго описывать местность куда я приехал, точнее меня привезли, но местность очень красивая. В тени кедровых деревьев стоит дом из сруба, которому было лет сто, перед домом поляна в тени кедровых деревьев, на поляне колодец, и навес, под навесом стол и печка, из камней, за домом, еще несколько построек, тоже, из брёвен и холмик погреба. Передняя сторона полянки выходит на откосный берег, внизу течет быстрая река, а на другой стороне, на другом берегу, который ниже, открывается бескрайнее, как в той песне поётся, море тайги.

Что меня удивило, по приезду, это то, что нас никто не встретил, словно никто и не ждал. Но это было первое знакомство с их нравами, если кто-то занят, то он не будет отвлекаться на чтобы то ни было, пока не закончит свое дело. Мы вышли из «Студебекера», бросили вещи и сели, под навесом ждать. Минут через десять-пятнадцать, из-за дома появилась тетка Валя, в засаленном переднике, крупная, загорелая женщина в черной юбке в обтяжку, на ногах резиновые сапоги, и в мужской рубашке в клеточку. На голове, на копне густых темных волос, повязана косынка, а в руках ружье!

— Ну привет, Володя, кого это ты привез, я вот тут ружье чищу, — неспешно подходя к нам, и протягивая свободную руку изрекла тетка Валя.

— Ну давай знакомиться, я Валентина. Разглядывая ее и напрягаясь, не зная как себя вести с этой по словам простой, а по виду властной женщиной, я промолвил — А я, Сергей.

— Ладно бросай вещи, погуляй, посмотри, как мы тут живем пока, я с Володей разберусь — сказав это тётя Валя направилась к водителю. Я устроился на скамейке, под навесом и наблюдал, за ними пока они таскали какие-то коробки, мешки в дом, видимо еду. Тетка была лет пятидесяти, но с первого раза определить ее возраст было нельзя, она казалась мне тогда старше, но приглядевшись начинаешь замечать, что не имея ни грамма косметики на смуглом лице с карими глазами, морщин почти не было. Среди темных густых волос не было ни одного седого! В этом то, возрасте! Женщина она была крупная, с высокой большой грудью, но живота или жира не наблюдалось.

Ну вот дела сделаны, «Студебекер» разгружен, Володя сухо попрощался, сел в машину и махнув нам рукой, скрылся за лесным поворотом. «Ну что мужик, пойдем в дом», — наконец-то произнесла тетка Валя грустно смотрящая на удаляющуюся машину.

— Покормим тебя, что-л... Дом представлял, из себя интересное жилище. Заходя в двери, попадаешь в сени, справа полки с разным хламом, слева обувь, аккуратно расставленная и чистая, на крючках висят тулупы, фуфайки и прочая одежда. Дальше дверь и ты попадаешь в большое помещение, посередине которого стоит, что-то типа русской печки, с различными к ней пристройками, за ней широкие нары застланные чистыми одеялами и подушками наверное на человек пять-шесть, как мне показалось. Именно деревянные нары, кроватей не было как таковых. Еще в огромной комнате были разные сундуки, скамейки, по бокам деревянного стола стоящего около печи, на печи был огромный бак, из него шли трубы одна к баку на полу, а вторая к рукомойнику с краником. К баку наверху вела лестница, видно для того, что-бы таскать сюда воду. В доме было два окна, одно выходило на дорогу ведущую к дому, а второе на поляну где стоял навес. На окнах не было никаких занавесок. Но, что меня поразило больше всего, это то, что в доме была особая чистота, несмотря на большую кладку дров лежащую вдоль печи, массу разных видавших виды тазиков, ведер, веников, вязанок трав и прочей утвари. Пол просто сиял, от чистоты и очень вкусно пахло разными травами.

В избе хлопотала теткина дочка Аксинья, готовила еду. А в углу около этих самых нар сидела девушка моего возраста и читала книгу, насколько я мог понять, учебник математики. Вокруг на маленьком столике лежали ручки с тетрадками. Все увиденное, никак не связывалось в моей голове — одна комната, внутри дрова, как в сарае, куча ящиков, как на складе, на окнах нет занавесок и где, я буду жить, спать...

Мои размышления прервал жесткий голос тетки Вали.

— Сергей, сразу скажу, ты как тут мужик, будешь таскать воду в бак для мытья, и заготавливать дрова, больше ничего нам, от тебя не нужно, надоест бездельничать сам попросишь работу, спроси у Маши, она тут уже почти год живет, так что пока еда не готова, за работу. Мне это ужасно не понравилось, но делать нечего, и с обидой и тоской, по теплой, беззаботной Ленинградской квартире, я поплелся выполнять указания этой непонятной мне, еще женщины.

Пока, я носил воду в бак голод, уже не давал мне покоя, в глазах начинало темнеть, от запахов исходивших, от горшков в которых варилась еда, судя, по обалденному запаху мясо с капустой. Так что не успел, я наполнить бак водой, как набросился на уже стоявший на столе ужин. Все сели, за стол и принялись, за еду. За ужином все и познакомились ближе. Дочь тетки Аксинья, лет тридцати трех, от роду, была больна, она как-то медленно двигалась, почти не говорила, мне сначала даже показалось, что она немая. В отличие, от мамы она была меньше ростом, немного горбилась, и голова ее была сплошь седая. Единственная радость, для меня это была Маша. Девушка моложе меня на год, смешная, с бантом на голове и круглыми глазами, которые пожирали меня откровенным взглядом, все время пока мы ели. Девушка, как оказалось, тоже временно живет у тёти Вали и когда собирается уезжать никто не знает.

Все здесь при деле, у всех есть свои обязанности по дому, а что касается промысла, то здесь, как кто хочет, мне было сказано — хочешь работу найдешь, вместо развлечений, которых тут нет, никаких. Хотя, как оказалось, они нашлись, но все, по порядку. Поужинав, и почувствовав волну усталости, я мысленно стал представлять себе порядок вещей в этом доме, где здесь туалет, где и когда, я лягу спать, есть ли здесь радио и книги? Не дожидаясь на мысленно поставленные самим себе вопросы тетя Валя говорит: «Пойдем Серега удобства покажу», — и не дожидаясь ответа встала, из-за стола и направилась к выходу, указав по дороги рукой в сторону большого ведра, стоявшего у печи, со стороны нар с рукомойником над ним…

— Сюда ходим ночью или зимой. Я покраснел, представив себе, как я могу ходить туда, когда здесь, кто-то есть или наоборот, как они могут это делать при мне. Выйдя, во двор тетя Валя показала мне куда справлять свои надобности, это было уникальное решение. Во дворе, слева от выхода был сарай, около него неглубокая помойная яма, с продолговатой дыркой. «Вот здесь мы и гадим», — с какой-то кривой усмешкой сказала она.

«Зимой, а под настроение и летом, в сарае, там тоже дырка есть». Оказалось часть помойной ямы заходит, под сарай и там дырка в эту яму, но сарай не закрывается изнутри. Про себя подумал, а зачем им это все было до меня, если живут тут одни женщины, кто их тут видит.

Но, как теперь быть, ну ладно, буду ходить в тайгу, благо она большая и нет тут никого. Но не успел, я подумать об этом, как произошло нечто. Тетя Валя подошла к яме, стала над ней, запустив пальцы в трусы и стянула их вниз, юбку подняла вверх и присела над ямой. От неожиданности, я даже не успел ничего заметить, мгновенно отвернувшись, краем глаза увидел край ее голой задницы, нависшей над ямой и с шумом испускавшую струю мочи в ее глубины. Справив нужду таким естественным образом, тетя Валя встала, не спеша одела трусы и пошла в мою сторону, где я все еще стоял ошалевший, от увиденного к ней спиной. Как ни в чем не бывало она подошла ко мне, потащив, за собой осматривать дальше окрестности двора.

За домом был, еще один сарайчик, банька и небольшой старый охотничий домик, видимо, для гостей. Обойдя двор мы двинулись к дому, проходя мимо ямы тетя Валя сказала «Посикай на ночь, мы здесь рано ложимся спать». Я как можно медленнее подошел к яме, достал свой член но пописать не смог, тетя Валя сзади возилась, под навесом. Пришлось идти так, не зная как быть потом. В доме, уже ложились, стелились нары. Кивнув мне на край где Аксинья залезала, под одеяло. Я стоял в нерешительности, но усталость сделала свое дело, сбросив одежду, я залез под одеяло и мгновенно уснул. А надо еще сказать, что электричество подавалось, из сарая, где стоял маленький дизель-генератор и на ночь его выключали и включали только под вечер, но освещение было не очень яркое.

Так вот проснулся, я захотел по маленькому. Встал, но в избе было темно, хоть глаз коли, обо что-то споткнулся, разбудил тетю Валю. «Ты куда собрался?», — прозвучал голос из темноты, «В туалет», — ответил я. «Мимо ведра не нассы», — вторил голос. Вообще, я собирался выйти на улицу, но тетка железным голосом запретила это делать по причине, того, что ночью, от меня ничего не останется выйди, я на улицу, в смысле звери съедят.

Пришлось в темноте без света помочиться в ведро, повернувшись к проснувшейся тетке задом, благо терпеть, уже не мог терпеть. Как мне тогда показалось, спиной я чувствовал ее взгляд на себе. Под утро, я проснулся, кости ныли, от жесткости спального места, а еще от того, что кто-то проснулся. В комнату пробивались первые лучи солнца. Не прошло и минуты, как я услышал узнаваемые звуки удара струи, о стенки ведра, это была тетя Валя.

Весь следующий день, я думал, о свободе нравов царящих здесь, после того, как с утра эту процедуру проделали все женщины. Не поворачиваясь, я слушал и постепенно испытывал чувство, доселе мне незнакомое, какая-то истома гуляла, по телу от того, что женские тайны исполняются при мне. В какой-то момент меня вернуло на землю, что Маша все таки застеснялась и попыталась отказаться писать в избе, но приказной голос хозяйки установил порядок, упростивший все то, что только начиналось.

Прошло два дня, которые ничем, от первого не отличались, стало только жутко скучно и я действительно не знал куда себя девать, Маша с Аксинья целый день возились на огороде, тетя Валя мочила шкуры, во общем все были заняты, а я после выполнения своих обязанностей гулял, по берегу реки или сидел, под навесом вспоминая свою счастливую жизнь в Ленинграде.

Наступила пятница, я правда не совсем понимал, зачем им календарь, но пятница был банный день. Когда, об этом мне сообщили меня охватила тревога, а как мы будем мыться? Тоже вместе? После такой простоты, я заподозрил, что-то неладное, но тревога была не в буквальном смысле этого слова, а какая-то особенная, начало чаще биться сердце, на ум приходили слабые, эротические зарисовки голых женщин, которые я мельком видел на каких-то фотографиях. Но чувство это было другое, скорее приятное.

Тетя Валя, явившись с огорода сказала мне, чтобы я натаскал дров и растопил баню. Баня была, со сруба, очень простая и состояла, из предбанника и собственно бани, без окон. Свет внутри был, от керосиновых ламп. Одна висела в предбаннике, вторая в бане. В общем, со своей задачей, я справился и сидел, под навесом, ловил сонных комаров. Ближе к вечеру появились женщины в полном составе.

Перебросившись, со мной парой слов тетя Валя отправила меня в баню, снабдив сменным бельем, из моего чемодана. Я спросил у нее как мыться, ведь краников с холодной и горячей водой там нет. После короткой инструкции, я направился в баню. Раздевшись, я зашел в парилку, сел на полку, и не помню, о чем замечтался. Вернул меня в прежнее состояние шум в дверях, судя по всему завалилась тетя Валя. Распахнулась дверь, на пороге стояла Валентина.

— Ну как? Почему не моешься, или попариться хочешь? Парился, когда нибудь? Ну ладно помлей чуток, сейчас тебя попарю. Не успев сообразить, что сейчас произойдет, я обнаружил, что обе руки мои лежат на моей волосатой письке, я и не заметил что успел прикрыть свое хозяйство. В предбаннике слышалась возня, тетя Валя раздевалась. Я не знал куда деться от стыда, представив, как она меня голого будет мыть. Решив закончить баню преждевременно я, прикрыв свое интимное место руками, открыл дверь в предбанник и обалдел! Я то думал, что тетя Валя здесь соблюдет приличие и останется в нижнем белье, а вместо этого увидел Валентину, еще в трусах согнувшуюся пополам, снимающую с себя какую-то, одну из последних одежд. Большие сиськи ее висели вниз, слегка покачиваясь. Я захлопнул дверь. Как загнанный зверь, я стоял не зная чего делать, член мой стоял, как каменный. С одной стороны, я обалдел, от предчувствия того, что я сейчас увижу, с другой, я готов был сквозь землю провалится, если она увидит, что член встал на нее. Вовремя сообразив, я отвернулся делая вид, что набираю воду, когда она вошла и села на полку. Не знаю сколько времени, я создавал, отвернувшись от нее, вид моющегося человека, пока ее голос не вернул меня на место: «Хватит дурью маяться, давай мойся, что стесняешься? Своего члена что-ли?». Я все еще не знал, что делать, краем глаза, я увидел или почувствовал, она голая! Даже без трусов.

Закрыв одной рукой торчащий член, я повернулся, и не глядя на Валентину, запрыгнул на лавку. Сел я вполоборота к ней спиной. Через мгновенье почувствовал на себе горячий веник. Из головы не выходила мысль, я, рядом с голой женщиной, вся бывшая до селе, тайна передо мной. Я жутко хотел повернуться, но стыд до такой степени сковавший меня, не давал мне этого сделать. Мысли мои прервал голос: «А теперь меня, похлестай», с этими словами она слезла с полки, и вот тут я первый раз увидел женскую промежность, то есть, торчащие, лохматые темные волосы внизу слегка отвислого живота. Но момент был короткий, она повернулась ко мне спиной, точнее большой в голом виде ее задница казалась большой и слегка нагнулась, половинки ее задницы чуть раскрылись, я смотрел именно туда, но более ничего не наблюдал.

— Ну-же, чего уставился, как будто видя мой взгляд, сказала тетя Валя.

— Давай, да похлеще бей. Я хлестал ее, что есть мочи, стараясь заглушить свое возбуждение, но член стоял, до боли крепко. Постепенно, ко мне стало приходить какое-то необъяснимое чувство, я уже почти не стеснялся своей наготы и стоячей письки. Но вот она распрямилась и резко повернулась ко мне, вот тут-то я и увидел, ее во всей красе. Она стояла передо мной голая, большие сиськи с коричневыми сосками, чуть не уткнулись мне в лицо, она была выше меня, она стояла так близко, что казалось мой член коснется волос на ее густой щетине влагалища.

— Ну, что парень? Голых теток поди не видел? Ишь как член то стоит! — и рукой, как бы играючи, легко провела снизу, по яйцам и члену. В этот момент, что-то задребезжало внизу, мне захотелось, коснутся его еще. А тетка нагнулась, за тазиком, булки ее раскрылись, и показался пучок лохматых волос, между ног на ее заднице. Я не выдержал, взялся за член, и от неожиданности растерялся, по телу пошли волны, и из моей письки стала вытекать, такими же волнами, белая жидкость...

Очухался, я наверное, только в предбаннике, когда одевался. Лицо горело, было отчего-то стыдно. Я думал, а почему мне стыдно, ведь она тоже была голая. Я почти оделся, как в предбанник завалилась Маша с Аксиньей. Я вышел из бани, но меня как магнитом уже тянула туда снова…

Прошло две недели. Все это время, я убегая в тайгу представлял все виденное в бане, и яростно дрочил, пока член не выпускал очередную струю белой жидкости на лесную травку. Иногда, если рано просыпался, делая вид, что сплю, подглядывал, за женщинами, как они ходили в ведро, — стояли над ним согнувшись пополам, и выпуская струю, из задницы, пытались попасть в отверстие ведра, иногда промахиваясь, так как струя иногда делилась на части, и брызгала, за край ведра. Причем струя вела себя, по разному, то сплющивалась, то делилась, закручивалась, била, то сильней, то медленней. Из, под одеяла было завораживающе наблюдать, как женщины делали это, у всех это было по разному. У тети Вали струя была мощной, ровной, только к концу она ослабевала, делилась на несколько струек разной интенсивности, иногда тетя Валя пукала. У Аксиньи, струйка текла медленно и долго, была кругленькая, резко обрывалась в конце, и она трясла попой, чтобы стряхнуть последние капли. Маша всегда писала в несколько этапов, резко напрягается, выпустит резкую струю, перерыв еще и еще. Я под одеялом в это время гладил своего дружка, пока тот не выбросит порцию спермы в заранее заготовленную тряпочку. Но никак, я не мог заметить, а что же у них между ног, откуда это течет, и куда взрослые дяди суют свой член, когда трахаются. Меня это интересовало все больше и больше, и от безделья уходя в тайгу, за охотничий домик, представляя, как это может выглядеть, я безжалостно дрочил свой член выстреливая своим семенем.

Тоска одолевала. Делать было нечего и я часами слонялся, по тайге или вдоль реки. В баню в эти выходные, я не попал, пока они ходили мыться я таскал песок в сарай. Так прошел, еще месяц. Я освоился, все шло своим чередом. Никаких интересных моментов не происходило, с Машей мы подружились и в свободное время мы рассказывали друг другу истории, из своей жизни, почему-то не стесняясь никаких моментов.

Она могла рассказать например такое, как она пыталась подсмотреть, за братом когда он переодевался, или как она пошла какать и ее укусил там комар. Меня такие разговоры заводили, даже не знаю почему, но я бежал, за домик подрочить, представляя, куда ее укусил комар. Представлял себе слабо, так как еще не видел, а как там устроено. Еще ломал голову, а растут ли там у Маши волосы. Во общем, так проводил время.

И вот в один день к нам приехали мужики, двое их было. Мужики неопределенного возраста, заросшие и не просыхавшие ни один день. Тетка подолгу пропадала у них в охотничьем, так я его называл домике и приходила частенько поддатая, под вечер. Вечером, я ходил в сарай выключать генератор. И вот выключив, я решил пройтись с Машей до реки, прогуляться перед сном. Возвращаясь обратно мы услышали, какой-то шум около домика. А уже стемнело и мы решили посмотреть, что там. Оказалось, из домика вышел этот мужик с полуспущенными штанами и вытащив свой член поливал травку у крыльца, ругаясь, что вырубили электричество. Маша было застеснялась, но я настоял, пойдем посмотрим. Дело в том, что в домике было окно, по определению, без занавесок.

Заглянув в окно мы увидели накрытый всякой едой стол, тусклый свет керосиновой лампы освещал помещение. На кровати, сидел голый мужик, а за ним полу обняв его за плечо, тоже голая, сидела наша тетя Валя. В это время в избу ввалился тот мужик который мочился на улице и с порога, подойдя вплотную к тетке, из не застёгнутых штанов вывалил свою здоровенную Колбасину. Потянув, за кожу высунул пурпурную головку и повертев ей около ее носа, коснулся теткиных губ.

Такого поворота мы не ожидали, все что угодно, только не это. Маша, увидев это, бросилась бежать. Я было бросился за ней, но картина увиденного остановила меня. Я прильнул к окну, за которым разворачивались действия, со скоростью молнии. Тетя Валя, уже взяла член в рот и потихоньку водила губами туда сюда, от чего член напрягся, но под своей тяжестью не стоял как у меня, а чуть свисал, и когда он выныривал из ее рта, ей приходилось поднимать его, чтобы вставить обратно.

Второй мужик завалился на кровать, отдыхая, и нехотя наблюдая за происходящим, сморщенный член его свисал на бок. Я подумал, что этот наверное уже сделал свое дело. Тем временем сеанс продолжался, вдоволь насладившись сосанием, он положил тетку на кровать, тут я увидел знакомую мне картину, чуть разведя ноги в стороны открылась теткино хозяйство. При тусклом свете, я мог разглядеть заросли у нее между ног, и мужика с полу стоячим огромным членом, взбирающегося на нее.

Немного поерзав задом, мужик начал трахать тетку. Держась, за свой член, я метался около окна, пытаясь рассмотреть все подробности. Через минут десять мужик заерзал все быстрее и обмяк. Встав с тетки он натянул штаны, а тетя Валя под теревшись тряпкой, принялась за еду. Наблюдая за этим, я обалдевший от увиденного не заметил, как подошла Аксинья и погнала меня домой, никогда за все время, я не видел ее такой злой. Под одеялом, я закончил свое дело и крепко уснул. Наутро, я застал тетю Валю в плохом расположении духа, но не мог оторвать от нее свой взгляд представляя, а куда это мужик мог засунуть такую колбасу, дырки, как таковой я у нее не увидел, так все же, что там скрыто за волосами.

Прошел день. И я понял, тетка все знает, то что я смотрел за ней. Она все время шипела на меня, и все больше и больше заводилась. Я даже испугался. Вечером она наказала истопить баню, а сама с девками ушла по делам. Когда баня была готова, я ушел на реку, вернувшись тетка приказала мне идти в баню. Когда, я разделся и зашел в парилку, все повторилось, хлопнула дверь, пришла Валентина. Повозившись в предбаннике она распахнула дверь, задолго до этого момента мой член опять был как камень. Я сидел слегка прикрывая его руками. Тетя Валя стояла передо мной. Ее староватое тело, немного обвислый живот, уже не смущали меня так, как первый раз, я старательно разглядывал ее волосы между ног и все еще думал, как туда попадают члены. «Ну что, красавец, расскажи тете, что ты видел намедни в окошке?» — пристально глядя мне в глаза рыкнула тетя Валя.

— Я, я..., я не хотел... — Заикался я. «Не хотел, врешь, хотел, и сейчас хочешь, гляди, как писька стоит! Под одеялом член гонять не надоело!».

— Ну ладно, дело знакомое, — тетка сбавила обороты.

— Хочешь большего? Только не трепись никому, уговор? — она резко убрала мои руки.

— Покажи своего парня! — и она уставилась на мой член. Я не знал куда девать руки, они болтались не зная что прикрывать, свое хозяйство или лицо. Сгорая, от стыда, я что-то промямлил.

— Ладно, смотри. Погладь меня руками, — и влезла на полку спихнув меня на пол, легла на спину. Сиськи разъехались в стороны, глаза ее закрылись: «Гладь, гладь живот, норку погладь, делай что хочешь». Я нерешительно тронул ее живот, погладил, гладил долго, наблюдая за реакцией тетки. Вот, уже выше провел, по груди, мягкая, дотронулся до соска, посмелее двинулся к другой сиське, реакции ноль. Покрутил сосок, попробовал на ощупь, сильнее, ничего. Иду вниз, уже двумя руками, кружится голова, смотрю на густо поросший холмик. Вот он момент, когда можно все рассмотреть, пригнулся ниже пытаясь рассмотреть, что под волосами, слегка дотронулся, до них, погладил, пошел ниже но ноги вместе. Я уже чуть носом туда не уткнулся, от любопытства, тетя Валя прочитав мои мысли развела немного ноги. О боже, между ног щель, как у девочки, только больше размером, и вся в волосах, немного блестит что-то внутри. Вторая рука поползла к моей уже готовой взорваться письке, но тетка схватила ее на полпути.

— Сюда?! Будешь сюда свое добро сливать! — с этими словами, она резко села на полке, растопырив ноги. Щель ее слегка открылась, внутри что-то показалось, что-то черное, какие-то складки. Я, еще не до конца понимал, что надо делать, но тетка все взяла в свои руки, она взяла меня, за член, потянула так, что мне пришлось встать на скамейку. При этом мой член, оказался прямо перед ее волосатой промежностью. Она обеими руками развела в стороны складки своей половой щели.

— Сюда, суй сюда! Я обомлел, взяв ее за шею одной рукой, второй судорожно стал вставлять своего друга в ее лохматую промежность, не помню как, но у меня получилось, я провалился в некую приятную, до обалдения мякоть, инстинктивно начал двигаться туда сюда, волны блаженства покатились, по телу, последнее, что чувствовал, это ее руки, цепко вонзившись в мою попу, ее шепот и обалденно приятное движение спермы в моем члене…

Утро постепенно входило в комнату, не спеша заполняя ее теплым августовским светом. Я лежал на своем месте с закрытыми глазами, стыд за вчерашнее, будто сковал меня, и я не в силах пошевелиться. Перед глазами проплывали вчерашние события, и мне становилось все хуже. Несмотря на мое состояние, член мой стоял как каменный и я не понимал, то-ли мне хорошо, то ли плохо…

Все вставали, все шло своим чередом и тетя Валя вела себя совершенно спокойно, как будто ничего не произошло и это ее поведение было настолько естественно, что я начал сомневаться, а было ли что-то вообще. Прошло пару дней...

Я понемногу стал замечать, что с Валентиной творится что-то не то, как-то все таки странно она на меня поглядывает, будто кокетничает. И тут произошло нечто. В поисках удовлетворения своих интересов, я набрел на мысль подглядеть за Машей, но в бане это исключалось, мы ходили раздельно. Дырок или окон в бане не было, ночью если и случалось подсмотреть, за писающей Машкой, то увидеть то самое не удавалось, а утром они ходили в сарай-туалет, о чем я писал раньше. Сарай, то есть его стена, у которой находилась дыра помойной ямы, была сплошь в дырках, и в одно прекрасное утро, я сообщил тетке, что отправился на рыбалку, а сам пристроился у задней стены, аккурат напротив ямы в ожидании зрелищ, потихоньку теребя свой твердеющий писун. Вот загремели цепи колодца, это вышла тетка, а вот хлопнула дверь, это кто-то вышел, из избы. Точно! Скрипнула дверь сарая, я припал к стене глазом. В сарай зашла Аксинья, развернувшись к стенке задом, она приспустила теплое трусы, оголив на мгновенье, свой мягкий зад и немного присела, выпятив на обозрение свой волосатый комок, из которого тут-же с шумом хлынула струя мочи, искрясь и играя в лучах утреннего солнца, проходящего через незапертую дверь сарая. За секунды, я не успел толком ничего разглядеть, кроме лохматой копны волос покрывающих ее половую щель. Через минут пятнадцать, появилась Маша. Я в напряжении прилип к щели сарая, изогнувшись и гоняя кожу своего члена туда-обратно. Но вопреки моим ожиданиям, Маша на лету сняла трусики и низко присев, сделала свои дела. Не успел, я оторвать взгляд, от своего наблюдательного пункта, как почувствовал на себе чей-то взгляд. Это была тетя Валя.

— Ну-у! — протянула Валентина.

— Интересно? Так нет проблем, хочешь посмотреть? Завтра баня мой дорогой! Ну зачем же здесь? — она подошла ближе, я поспешно запихивал, свой стоячий член в трусы, что мне с трудом удавалось.

— А за это! — она махнула рукой в сторону стояка.

— Тебя надо наказать! Она резко подошла, рванула мою руку, от никак не запихивающегося в штаны члена, присев вытащила его обратно. Краснея, я не смел шевелится, замерев, я наблюдал происходящее.

— Дай его сюда, такое добро выливать, да я тебя за это... Не успев договорить, она засунула мою пиписку в свой рот. Ощущения, которые я испытал, были ни с чем не сравнимые. Кроме приятной теплой влаги обволакивающей мой член, и двигающейся вдоль ствола, ее язык, без остановки ласкал открывшуюся головку. От необычных ощущений и обалденного состояния, я поплыл, давление нарастало, я понял, что сейчас пойдет сперма. Руками, я толкал теткину голову, мне казалось, что если, я кончу ей в рот она меня убьет, но она схватившись двумя руками, за мои штаны, поглотила мой член, до конца. И тут, я выстрелил, кончал я долго, казалось сперма все текла и текла ей в рот…

Ни капли не пролив и не выплюнув, тетка встала, отряхнулась.

— Не смей этого делать, ты понял меня!? Это добро на землю не лить! — грозным голосом сказав это, она повернувшись удалилась, а я так и стоял с расстегнутыми штанами, из которых торчал поникший писун…

Новый день обещался новыми впечатлениями, и хотя тетка вела себя как всегда, я чувствовал, готовится что-то интересное. Вечером, наказав истопить баню она пошла, по делам. Вернувшись и спросив, готова ли банька и получив утвердительный ответ, она ушла в избу. Через минуту все трое женщин выдвинулись, со шмотками в мою сторону.

— Ну что! Посмотрим, как ты натопил для своих девчонок баню, керосинки то забыл включить небось? И заходя в баню бросила, «Давай раздевайся и к нам». Я опешил, но набравшись решимости шагнул внутрь, где уже толпились «Девочки», раскладывая свои вещи, а тетка зажигала лампы. У меня с порога встал в предвкушении зрелища, но Маша, здесь была Маша, этого я выдержать не мог и все-таки справился, со своей эрекцией, и пока я раздевался, член пол устоял-полу висел, но выглядел набухшим. Не глядя и не дожидаясь, я разделся и шмыгнул в баню. Сев на полок, я приготовился лицезреть своих женщин, во всей красе. Прошла уйма времени, не знаю что они делали там так долго, но первой вошла тетя Валя, тяжелые сиськи свисали с груди, под животом кучерявились волосы, я конечно не отрывал взгляда. Потом сразу зашла Аксинья, а за ней прячась заходила Маша. Я старался не глядеть и не показывать виду, что я разглядываю их, они уселись на полку. Посидев тетя Валя стала потихоньку заводить народ, начинала хлестать веником. А я слезая с полки попытался кинуть взгляд на Аксинью, точнее на ее промежность густо поросшую волосами, торчащими в разные стороны и ее плоские висячие груди с маленькими светлыми сосками. Поймав мой взгляд и поняв намерения, тетя Валя стянула с краю полки Машу, которая попыталась отвернуться, но неуклюже подчинилась намерениям тети и стала, во весь рост. Я с раскрытыми, от удивления глазами, замер устремив свой взор на это прекрасное создание, взгляд мой медленно полз вниз, по этому очаровательному гладкому телу, по ее только начавшим расти, маленьким сиськам с набухшими сосками, по ее нежному кругленькому животику, остановившись на слегка выдающимся вперед губками, на которых росли небольшие тёмные волосики. Волосики густились наверху, там, где начиналась щелочка молоденькой девчонки, и уходили вниз, между ног, которые стояли солдатами на пути к сокровенному месту. Я стоял пораженный тем, что эта девчонка, уже как взрослая женщина, то есть ее дыра, уже не просто пятилетней девочки, а дырка влагалища взрослой женщины...

А тетя Валя тем временем, уже повернула ее ко мне задом, согнув ее так, что я видел ее взрослую половую щель, уже в другом ракурсе, в том в котором, я хотел увидеть ее, когда она писала. Она была и там вся покрыта волосами, которых еще было мало, но достаточно, для того, что я захотел прямо сзади вставить в нее свой уже не девственный член. Я изнемогал, такая баня была сладострастной пыткой, для меня, но вот девчонки ушли, а я остался на едине с Валентиной. Это было что-то, она сосала мне, вставала, показывала мне своё влагалище раздвигая половые губы, поворачивалась, ко мне задом сгибаясь, до пола, открывая мне свою волосатую задницу на обозрение, я вставлял ей свой писун, во всех немыслимых в этой бане позах. Возбуждение дошло, до такого предела, что вытащив его, для очередной смены позиции, он взорвался. Тетя Валя ловко, быстро присев поймала его губами, высасывая из него все, что текло и брызгало, повергая меня в обалденный мир секса и удовольствий, посреди этой удивительной, полной простоты и загадочности природы…

В течении почти года, я предавался любовным утехам с этой неугомонной женщиной, матерью для меня, наслаждаясь видом других женских тел, но отдавая свою сперму только тёти Вали.

Через год, я уехал в свой родной Ленинград! Опасность миновала! Я, до сих пор помню c благодарностью, кто меня лишил девственности в том далеком 1946 году...