Яков Либерман едва мог осознавать то, что видел прямо сейчас. Немыслимое стало обычной частью его жизни всего, за несколько недель.

Под его набухшим, покрытым жилами членом были набухшие вагинальные половые губы его матери Екатерины Алексеевны, покрытые смесью ее собственного сока и его семени. А рядом с ее раздвинутыми ногами, упираясь лицом в ее толстые бедра, стояла его бабушка Вероника Семеновна. А у лица матери, с любовью ласкающей свою собственную мать, стояла его сестра Ирина.

История этой семьи начинается с того, что трое взрослых женщин находятся на распутье в своей жизни, ища самореализации и находя ее друг в друге. Яков, вышеупомянутый молодой человек, вернулся домой, после нескольких лет учебы в институте в Москве. Учеба в институте оставила его разочарованным в личной жизни. Что действительно дало ему во время учебы вдалеке от дома, так это подтянутое тело и небольшое утешение, учитывая его потребность вернуться в квартиру своего детства в Санкт-Петербурге. В возрасте двадцати двух лет, без второй половинки, он почувствовал немалый стыд, возвращаясь домой к маме, сестре и бабушке.

Его мать, пятидесяти девятилетняя Екатерина Алексеевна, была рада его видеть, так как после нескольких лет развода со своим мужем, её квартира стала, для нее одиноким местом. Екатерина Алексеевна чувствовала, что за последние несколько лет в разводе, она не обращала внимание на себя, особенно когда сравнивала себя с приехавшим подтянутым сыном. Как будто его точеное тело усиливало ее чувство стыда, когда она рассматривала свои большие обвисшие груди и бедра. Прошло много времени с тех пор, как она была удовлетворена в сексуальном плане, не говоря уже о том, чтобы позволить себе чувствовать себя сексуально-привлекательной.

После нескольких дней этой негативной атмосферы, пронизывающей ее дом, она пригласила сына на вечер просмотра телевизора и отдыха. До этого времени ей казалось, что Яша держится особняком, как бы избегая ее. Она хотела изменить динамику, хотя бы для того, чтобы преодолеть неловкость в их отношениях. К ее облегчению, он согласился и пришел в гостиную в шортах и футболке. Екатерина Алексеевна посмотрела на сына, а он посмотрел на нее одетой в длинную футболку оверсайз, и они оба пожали плечами. Было очевидно, что они жалкая пара.

— Мама, — начал Яков, — мы не можем этого сделать. Мы с тобой несчастные люди». Он само уничижительно ухмыльнулся.

«Я знаю, — ответила Екатерина Алексеевна, — у нас здесь дела идут не слишком хорошо». Она улыбнулась в ответ - первая искренняя улыбка, которую Яков увидел у мамы. «Так какое у тебя оправдание? Моё очевидно, но я не знаю, о чем ты должен расстраиваться?

«Что значит твое очевидно?!» — ответил Яков. «Мама ты прожила хорошую жизнь. Ты в своём возрасте выглядишь великолепно. Единственная причина, по которой у тебя нет мужчины, заключается в том, что ты мало выходишь на улицу и стесняешься познакомиться с мужчинами!».

«Это забавно исходит от вас, молодой человек», — возразила она.

«Это смешно! Есть мужчины, которые любят такие женские фигуры, и у тебя мама отличная фигура. Ты просто должна...». Яков сделал паузу, когда на него нахлынуло вдохновение. «Знаешь что мама, мы сегодня вечером пойдем с тобой гулять! Никакого телевизора вечером. Ты надеваешь самый сексуальный наряд, который у тебя есть, а я приглашаю тебя на свидание!».

Екатерина Алексеевна пыталась протестовать, но даже она была захвачена этой идеей. Чего она не учла, так это определения сексуального наряда, которое имел в виду ее сын. Он несколько раз заставлял ее смоделировать свой наряд, пока не одобрил тот, который считал подходящим для того, что он называл его: «Ночью прорыва». Екатерина Алексеевна понадобилось буквально померить пять нарядов, пока он не выбрал комбинацию из двух нарядов, которые она смоделировала для него И эта комбинация была шокирующей. По какой-то причине у сына возникла странная идея, что она должна демонстрировать свои толстые бедра, а не скрывать их, поэтому он выбрал короткую обтягивающую юбку, которую она не носила годами, которая едва полностью прикрывала ее сзади и определенно демонстрировала ее пышные бедра. Было очевидно, что она давно не загорала.

В качестве топа сын также удивил ее, выбрав майку в рубчик, которая облегала ее сладострастную грудь. Она перестала носить её из-за увеличения веса, а также потому, что по мере того, как ее грудь увеличивалась в размерах, верхняя часть тела не могла полностью прикрыть ее живот. Между узкой юбкой и поднимающейся майкой она определенно демонстрировала небольшой перекат вокруг своего живота, но каким-то образом выбор сына убедил ее. Плюс он обещал, что они поедут туда, где их никто не знает.

Чтобы завершить наряд, он рекомендовал и почти потребовал, чтобы она надела туфли с самыми высокими каблуками, которые у нее были. Они не были экстремальными, зачем ей было что-то подобное, но они проделали хорошую работу, подчеркнув ее ноги и приподняв ее сзади, её попу. Даже с каблуками она все еще была на несколько сантиметров ниже сына.

Едва они вышли на улицу вечернего Санкт-Петербурга, как Екатерина Алексеевна, уже почувствовала покалывание в груди. Она чувствовала себя сексуальной, хотя и немного глупой. И она наслаждалась вниманием, которое получала, от своего красивого сына, хотя ей еще предстояло признать это. Внимание не остановилось на их вечернем гулянии. Они смеялись и подшучивали друг над другом, стоя на набережной Невы смотря на прогулочные кораблики, а затем сидели рядом друг с другом, за столиком, во время ужина. Не раз сын обнимал ее за талию, когда они шли или стояли, касаясь ее обнаженного живота. Несколько раз она чувствовала, как реагирует на случайное прикосновение его руки к ее бедрам или на ощущение прикосновения ее набухшей груди к его упругому телу.

Каким-то образом все это казалось естественным. Мысль о том, что это ее сын, не приходила ей в голову, до поздней ночи, когда они вернулись домой. Она нащупала ключи, пытаясь открыть входную дверь квартиры, когда Яков игриво отшлепал ее по заднице. «Поторопись, мама!» — воскликнул он, улыбаясь. Она обернулась в полу шоке и полу игривости и толкнула его в грудь, но безрезультатно, учитывая, насколько он был силен.

— Не трогай так свою мать, молодой человек!

Яков озорно улыбнулся. «Тебе повезло, ты просто моя мама, потому что если бы ты не была...».

— Что? Что бы ты сделал?» — игриво сказала Екатерина Алексеевна, положив руки на обнаженные бедра. «Покажи мне, как бы ты сделал сыночек?».

Яков приблизился к ней ближе, взяв на себя смелость, положил руки ей на талию, а затем в мгновение ока наклонился и страстно поцеловал ее. К их обоим удивлению, она ответила, наклонившись к нему и открыв рот с приглушенным стоном. Его руки скользнули вниз к ее заднице, обхватывая обе щеки и крепче притягивая ее к себе. После того, что казалось вечностью, они расстались, смущенные, отвернувшись друг от друга, и безмолвно вошли в квартиру. Они игнорировали происходящее в течение нескольких дней и делали все возможное, чтобы держаться подальше друг от друга, пока через два дня бабушка Якова, Вероника Семеновна, мать Екатерина Алексеевна, не приехала в гости.

Мать Екатерины Алексеевны, Вероника Семеновна, была шестидесяти восьмилетней брюнеткой, которая была известна в своей семье как падкая на передок женщина. Вероника Семеновна всегда была смелой и демонстративной, что резко контрастировало, со своей дочерью. То, что их обоих объединяло, было схожим типом телосложения, пышным и полным. Екатерина Алексеевна была рада, что ее мать приехала и немного сняла напряжение между ней и сыном, но она забыла вспомнить, что мать всегда могла ее просчитать.

Через несколько часов после её приезда, Вероника Семеновна прервала долгое молчание, спросив свою дочь Екатерину Алексеевну, что происходит с ней и Яковом. После нескольких оправданий, на которые Вероника Семеновна не купилась, Екатерина Алексеевна смягчилась и рассказала ей о том, что произошло, обязательно сказав, что все это было просто большой ошибкой.

Вероника Семеновна повернулась лицом к дочери. Пока она это делала, ее большие груди собирались в два полных комка. Ее уверенность в себе была высокой, поэтому она, как правило, одевалась молодо, включая короткие юбки, которые она носила, которые угрожали обнажить часть тела при каждом ее движении.

«Это не было ошибкой, доченька», — сказала она. — Вы оба этого хотели, и я понимаю почему. Вы оба изголодались по сексу, по близости. В этом нет ничего плохого, поверь мне».

Екатерина Алексеевна была шокирована словами матери, и внутри у нее что-то оборвалось. Она действительно хотела этого. И, что еще хуже, она все еще хотела этого. Она повернулась лицом к матери, и ее груди тоже выпали из-под ее более консервативного цельного платья. Однако, учитывая их размеры, они грозили выпасть из верхней части.

— Что значит, в этом нет ничего плохого? - спросила она.

— Я имею в виду, что тебе доченька нужно выбраться, из своего затяжного жизненного кризиса. Если кому-то и нужно было по трахаться, так это тебе, — ответила Вероника Семеновна. «Тебе не нужно с этим бороться. Все, что вам нужно делать, это помнить, что правила общества — это их правила, и никто другой не должен, об этом знать!».

Сначала Екатерина подумала, что это какой-то странный тест, но потом поняла, что это не так. Ее мать давала ей разрешение переспать, со своим сыном. Оргазм в ней наступил почти мгновенно. Ее киска почти мгновенно отреагировала увлажнением и набуханием. Она задавалась вопросом, поглотит ли тонкая полоска ее трусиков то, что, как она чувствовала, происходило там, внизу.

— Я не знаю, что сказать, - сказала Екатерина, краснея.

— Тебе не нужно ничего говорить, доченька, — ответила Вероника Семеновна.

— Просто делай с ним то, что тебе нужно, и вы оба будете счастливы. Для вас с ним не могло быть более безопасного способа снова обрести равновесие.

— Просто позвольте мне дать тебе один совет. Будь готова, потому что, когда ты даешь волю страсти с таким молодом мужчиной, как твой сын, он не оставит тебя в покое ни на секунду. Так что трахайся с ним интенсивно и жестко. Вероника Семеновна больше не произнесла ни слова. Екатерина просто уставилась на нее, потеряв дар речи.

Оказалось, что Вероника Семеновна уже разговаривала с Яковом до того, как она поговорила со своей дочерью, поэтому к тому времени, когда Екатерина набралась смелости поговорить с сыном позже тем же вечером, ей почти не пришлось ничего говорить. Он тут же признался, что боролся с теми же самыми недозволенными желаниями и что больше всего на свете хотел осуществить их вместе с ней и показать ей, какой красивой и желанной он ее считает.

Они сидели на диване в гостиной, на ней был летний сарафан, который она не надевала уже много лет, но решила надеть специально для него. В нем было видно большое декольте и очертания ее полной груди, на данный момент не прикрытой бюстгальтером.

— Итак, что мы будем делать сейчас сынок? — нерешительно спросила она.

После паузы, как и прошлой ночью, он загорелся вдохновением. «Мы сделаем то, что делали прошлой ночью», — сказал Яков, преисполнившись уверенности. «Мы сделаем этот вечер особенным мамочка. В каком-то смысле это будет похоже на нашу первую брачную ночь, так почему бы не провести ее?».

— Что ты имеешь в виду сыночек?" Спросила она нерешительно, но явно взволнованно.

— Я имею в виду, что мы должны пойти куда-нибудь, повеселиться, а потом вернуться в квартиру, и я покажу тебе, как сильно мне нужно твое тело, — сказал Яков, оглядывая ее с головы до ног так, что у нее по спине пробежал холодок возбуждения. Чтобы сделать это официально, нам нужно, чтобы ты надела нижнее белье, под это белое платье с оборками, как на свадьбу. Если у тебя нет чего-то подобного, я думаю, мы могли бы пойти и купить что-нибудь, хотя уже немного поздно.

— Хорошо сыночек, я думаю, у меня есть подходящий комплект, но прошли годы, так что кто знает, подойдет ли он мне, — сказала она. Она встала, собираясь с духом, глубоко вздохнула и сказала: «Хорошо, давайте сделаем это. Мы оба взрослые люди, и, как сказала твоя бабушка, это самый безопасный способ, для нас сделать это. Никто не должен знать, об этом, ты должен пообещать мне сыночек!».

— Конечно мама, - сказал Яков, вставая и кладя руки ей на бедра. Он привлек ее к себе и нежно поцеловал. Она обвила руками его шею и позволила себе раствориться в его теле, снова ощутив мгновенный отклик своей киски. На этот раз она также почувствовала, как его затвердевший член касается ее сквозь тонкую ткань сарафана. Ощущение его на своем животе было опьяняющим, и ей пришлось бороться с собой, чтобы не прижаться к нему сильнее. Какая-то часть ее все еще сдерживалась, хотя и очень слабо.

Он исследовал ее ягодицы и бедра, а она - его плечи и грудь, пока они целовались. Нежный поцелуй превратился в небрежный обмен языками, когда они оба поняли, что им нравится этот стиль поцелуев. Она открыла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, с каждым мгновением становясь все смелее, и, высунув язык, провела им по его рту.

После того, что показалось им вечностью, но на самом деле длилось всего несколько минут, они расстались и решили, что им лучше продолжить осуществление своих планов, иначе они могут не выбраться из квартиры. Екатерина пошла в свою комнату, чтобы надеть «Cвадебное» нижнее белье, которое состояло из белого комплекта белья, оставшегося у нее со времен замужества. Он состоял из бюстгальтера без чашечек, который лишь слегка подчеркивал ее большие груди, чулок и пояса с подвязками, а также трусиков без выреза. Она посмотрела на себя в зеркало, прежде чем снова надеть летнее платье для их прогулки, и впервые за долгое время почувствовала себя сексуальной.

Они пошли гулять, по набережной Невы, как и прежде, отлично провели время, но на этот раз сексуальное напряжение было почти непреодолимым. Они ели, целовались и исследовали друг друга, как новые любовники, которыми они и были, за исключением того, что Яков сдерживался и не прикасался к ее интимным местам. Он объяснил, что хотел подождать, пока они не вернутся домой, чтобы оформить это официально, почти как ожидание их супружеской постели. Это только усилило ощущение запретности, которое и без того усиливало сексуальное напряжение. К тому времени, когда они вернулись поздно вечером в квартиру, стараясь не разбудить Веронику Семеновну, которая спала в комнате напротив спальни Екатерины, Екатерина была моральна готова к тому, чтобы ее трахнул её сын. Сегодня вечером ей не нужны были предварительные ласки. Она просто хотела завершить вечер соитием, почувствовать член своего сына внутри себя. И что потрясло ее больше всего, так это мысль, которая больше всего занимала ее разум, - мысль о том, что он освободится от своего семени внутри нее. Екатерина хотела, чтобы ее сын любил, её не как сын, а как муж.

Они разделись одновременно, не сводя глаз друг с друга. Какое-то мгновение они оба смотрели друг на друга. Яков с наслаждением рассматривал мягкие изгибы тела матери, ее невероятно полные груди, свисавшие до пупка, и обтянутые чулками ноги. Она была на в туфлях на каблуках. Ее половые губы уже давно проглотили промежность трусиков, открывая ему полный обзор набухших половых губ, которые ждали его члена.

Она тоже оглядела его с ног до головы. Наслаждаясь мыслью о том, что такой сильный молодой человек с рельефной грудью смотрит на нее таким, какой он есть. Она видела вожделение в его глазах. Она надеялась, что он увидит в ее глазах вожделение, когда она посмотрит на его обнаженный член, твердый, полный, с прожилками, толстый и направленный прямо на нее, несмотря на небольшой изгиб.

— Мне нужно, чтобы ты оседлал меня, как кобель суку - сказала она с необузданным желанием в голосе. «Мне нужен твой возбужденный член внутри меня сыночек!».

— Не раньше, чем я попробую тебя на вкус мамочка, — сказал он. Яков подошел к ней, его член коснулся ее живота, отчего у нее подкосились колени.

«Тогда нам понадобится поза «69», потому что я не могу долго находиться вдали, от этого возбужденного члена», — ответила она. Они поцеловались, обнаженные телом к телу в первый раз, и ощущения были опьяняющими. Их языки хлестали друг друга, соревнуясь в том, кто сможет доставить больше удовольствия с каждым поцелуем. Наконец, она отпустила его и велела ему лечь на кровать, где она приподнялась над его лицом, а затем наклонилась вперед, чтобы взять его член сначала в свои руки, а затем в рот. Ее грудь тяжело легла на его твердый живот. Ее руки исследовали каждую часть его нижней части тела, пока он целовал и лизал ее киску. Взаимная стимуляция была ошеломляющей, для каждого из них. Вскоре член начал входить ей в рот, и она сильнее прижалась своей промежностью к его лицу и рту.

Они оба знали, что им скоро нужно освободиться, поэтому они сменили позицию, Яков толкнул свою мать на спину и потребовал, чтобы она раздвинула ноги, для него. Она покорно подчинилась, раздвинув свои полные бедра так далеко, как только могла, чтобы дать ему понять о своем полном послушании. Теперь она была его, и она знала это.

Яков направил свой твердый член на ее киску и потер его вверх и вниз по ее щели, смачивая голову и вызывая взаимный стон от каждого прикосновения. Ее киска казалась бархатисто-мягкой и выглядела такой соблазнительной. Наконец он протолкнулся в ее дырочку влагалища, вставив в нее только головку своего члена. При этом он посмотрел в глаза матери и увидел, как они расширились, когда она почувствовала первое соитие со своим сыном. Она ахнула, от удовольствия и призвала сына ввести в нее больше своего члена в себя. Яков посмотрел вниз на ее мягкое, податливое тело, груди были раскиданы по обе стороны от нее. Ее большие соски были возбуждены и смотрели ввысь.

— Вложи всего себя в меня сыночек, — выдохнула она. «Дайте маме все. Я твоя, сыночек. Отныне все это принадлежит тебе в любое время, когда ты захочешь!».

Член сына вошел до упора, и они оба ахнули, когда его полные яйца вонзились в ее ягодицы. Он опустился и начал целовать ее, в то время как начал медленные, ритмичные толчки члена, наполняя свою мать снова и снова своим большим членом. Она отпустила ноги и обхватила его ими, как будто желая убедиться, что член сына никогда не выйдет из нее.

По мере того, как сексуальное напряжение между ними нарастало, их секс становился все более агрессивным, а их запреты ослабли. Он играл с грудью между толчками и нежно шлепал ее. Она застонала, увидев, как сын наслаждается ее молочными сиськами. Он подтолкнул их к ее лицу и сказал ей лизать свои соски, и она подчинилась его приказанию.

— Я не могу долго продержаться, сыночек. Мне нужно кончить вокруг этого твоего прекрасного члена! — закричала она, и ее лицо было в агонии. Ее грудь теперь подпрыгивала с каждым сильным толчком члена сына. Ей нравилось, как она наполнялась членом, и она не могла перестать думать о сперме, которая будет течь из его члена в нее.

— Я хочу посмотреть, как ты кончаешь первой, мама, — сказал Яков. — Я хочу смотреть, как моя мама кончает на мой член и яйца, пока я наполняю ее своим членом!

Она уловила сигнал и погрузилась в грязные разговоры. «Да, детка, мой дорогой сыночек! Я хочу твой толстый член во мне. Я так хочу этого! Обещай мне, что ты всегда будешь давать маме член. Хорошо сыночек?! Она отчаянно взмолилась.

«Да, мама!», — ответил он, схватив ее за затылок, для рычага и контроля. — С этого момента ты будешь давать мне свою киску, когда я захочу. Я делаю тебя своей женщиной! Ты меня слышишь? Теперь ты моя женщина, теперь мама!».

Это возбудило её ещё больше. Быть востребованной таким образом. Чтобы тебя трахали в любое время. Она знала, что-то, что он говорит, было правдой. Ее киска горела и больше не могла сдерживаться.

— Да, сынок! Трахни свою маму! Дай мне свой член и кончай! Наполни меня. Заполни эту дыру влагалища. Это твоя безотказная теперь дырка. Это все твоё!» — закричала она.

Они и не подозревали, что их крик разбудил Веронику Семеновну, которая наблюдала за происходящим через щель в двери и подняла свою ночную рубашку, чтобы поиграть со своей киской, наблюдая, за этим пылающим сексуальным актом.

С этими словами киска мамы начала биться в конвульсиях вместе с ее телом, которое жаждало быть вспаханным все глубже с каждым толчком члена сына. Она закричала: «А...а! Трахни меня, сыночек! Ее лицо исказилось от удовольствия, глаза закрылись, когда она прижалась к нему, сжимая его руки. Она чувствовала, как ее соки обильно текут вокруг его члена, заставляя каждый толчок члена сына издавать хлюпающий звук.

Видя, как его мать теряет контроль, Яков действовал так же. Он держал свои толчки в том же ровном ритме, но каждый толчок был глубже и сильнее. Все, о чем он мог думать, это наполнить киску матери своим семенем. В разгар ее оргазма он полностью лег на нее и схватил ее за шею и голову за рычаг из-под нее, чтобы он мог завершить каждый сильный толчок. Он почувствовал, как его член достиг пика наслаждения, и начал извергать в нее свое семя, крепко сжимая ее, прижимая к кровати.

— Мм...м, возьми моё семя, мама! Он закричал.

Он долбил ее, как будто сверлил ее попку, отчаянно пытаясь оставить свою сперму в ее самых глубоких уголках. Когда ее оргазм, наконец, начал утихать, она смогла сосредоточиться на нем и начала поощрять своего сына делать свою работу как можно лучше.

«Да, детка, брось всю сперму в меня. Дай мне это. Дай маме то, что ей нужно!» — прошептала она ему на ухо.

Он покрыл ее влагалище тем, что казалось потоком, и через некоторое время, наконец, перестал толкаться. Они держались друг, за друга так несколько минут, измученные своими занятиями любовью, прежде чем он наконец откатился от нее. Яков посмотрел вниз на ее киску, которая была покрыта смесью их любовных соков. Он чувствовал запах результатов их союза, и это пахло потрясающе. Яков посмотрел на маму и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, облегченная тем, что явно не пожалела.

— Я имела в виду то, что сказала, — мягко сказала она. — «Эта Любовная дырочка», теперь твоя, сынок. Ты сделал меня своей женщиной!». Яков улыбнулся и наклонился для поцелуя, пока его руки опустились к ее киске и вставил палец. «Я знаю», — ответил он.

Екатерина, никогда не считала себя покорной женщиной, но естественно приняла роль вместе с сыном. Чем больше она чувствовала его мужскую силу, тем больше возбуждалась. Парадоксально, но она начала становиться более сильной практически во всех сферах своей жизни. Она стала более громкой и продуктивной на работе. Она уделяла больше внимания своему благополучию, в том числе занималась спортом и лучше питалась. Ее сексуальное влечение вернулось.

Дома она была фактически сексуальной рабыней сына, считая, что это не та терминология, которую они когда-либо использовали друг с другом. В принципе, в любое время у Якова был доступ к ее телу. Восхитительная потеря контроля опьяняла ее. Сын свободно подходил к ней сзади, пока она мыла посуду, поднимал ее платье и скользил в нее, не говоря ни слова. Он был щедрым любовником, поэтому она всегда получала столько же, сколько он получал в удовольствие, если не больше. Она была получательницей его мужественности. Ей нравилось воспаленное выражение его лица, когда он брал ее сзади и обхватывал ее большую задницу, обрамляя ее своими сильными руками. Ей нравилось, как он пытался проникнуть глубоко в ее киску каждый раз, когда чувствовал, что готов кончить. Ей нравилось, как часто она ходила с большим количеством его спермы, капающей из ее киски и промокающей ее нижнее белье.

Обычно они старались вести себя сдержанно, хотя оба знали, что Вероника Сергеевна знала, об их союзе и поощряла их. Но по мере того, как их связь становилась все более очевидной и частой, она несколько раз ловила их на месте преступления, и тогда они даже не пытались это скрывать. Однажды Вероника Сергеевна зашла и увидела, как внук ест киску её дочери на кухне. Нога Екатерины была поднята на столе, что давало Якову легкий доступ к ее капающей половой щели. Вероника Сергеевна быстро вышла, а внук продолжил, хотя мать просила, остановиться. Конечно, они этого не сделали.

Наконец, после нескольких таких случаев, Вероника Сергеевна нашла их трахающимися на диване в гостиной. Ноги дочери были широко расставлены, когда она приняла в себя большой член сына. Вероника Сергеевна решила перестать притворяться, что ничего не видит, и продолжила сидеть в диване перпендикулярно дивану. Яков сделал паузу, глядя на бабушку, а затем на свою мать. Затем, когда бабушка, которая была одета в ночную рубашку, подтянула ночную рубашку на голый пупок и раздвинула ноги, обнажив свою волосатую, зрелую киску, Яков улыбнулся и продолжил гладить киску своей матери.

Екатерина была шокирована. Даже с учетом «Необычного» характера ее матери, это был шаг, который она никогда не могла представить, что ее мать предпримет. Более того, она была шокирована тем, что её сын просто продолжал трахать ее без каких-либо стеснений. Но он контролировал ситуацию, и она не хотела ничего больше, чем угодить ему. Вскоре она почувствовала, что ей становится все более и более комфортно, когда за ней наблюдает мать. И когда она увидела, как ее мать бьется в конвульсиях в оргазме и выкрикивает непристойности в их адрес, она поняла, что теперь это будет регулярной частью их занятий любовью. Вопрос был только в том, как далеко её сын захочет зайти.

Вскоре она узнала об этом. Яков изменил их положение, сказав мама сесть на его член. Затем он попросил бабушку сесть рядом с ними, чтобы она могла наблюдать за ними. Она подошла, полностью сняв ночную рубашку и обнажив свою полную, толстую фигуру. Она была очень похожа на свою дочь, хотя и с морщинистой кожей на животе и под мышками. Но в остальном она была благословлена оливковым цветом кожи, тяжелой, полной грудью и большой задницей. Она села рядом с внуком так, чтобы их руки соприкасались, и пристально наблюдала, как ее дочь садится на толстый член внука. Екатерина застонала, снова почувствовав его полноту, и положила руки на край дивана для устойчивости, начав тереться о него. Ее грудь была такой тяжелой и большой, что она касалась грудью о грудь сына при каждом скрежещущем движении.

Яков повернулся к бабушке, улыбнулся и попросил ее поцеловать его. Она так и сделала. Она тоже была очарована любовными увлечениями своего внука. Они крепко поцеловались, пока Екатерина наблюдала, загипнотизированная тем, на что она смотрела, и удивленная тем, как она себя от этого возбуждала. Руки сына, казалось, с трудом понимали, к чему прикоснуться. Он переходил от груди мамы к груди бабушки, к одной из них, прежде чем наконец остановился одной рукой на заднице мамы, а другой ласкал пальцами набухшую, киску бабушки.

Вскоре сенсорная перегрузка настигла Екатерину, и она начала кричать. « Возьми, маму!» Она закричала: «Ты выглядишь так чертовски горячо, целуя его. Ты заставишь меня кончить!

Вероника Семеновна на этот момент прервала поцелуй и поощрила дочь до оргазма. — Да, детка, смотри, как твоя мама целует твоего сына, пока ты кончаешь. Смотри на меня, детка!» Она вернулась, чтобы поцеловать Якова с открытым ртом, подстегнув Екатерину сойти с ума на члене сына, захватывая его глубоко длинными, жесткими движениями, в то время как ее киска спазмирована вокруг его члена. Когда она кончила, она удивилась, что он не кончил, но интуитивно она знала, что он сдерживается ради своей бабушки. Он хотел уложиться в постель с бабушкой.

Екатерина слезла с сына и начала сосать его член, очищая его для мамы. Она улыбалась им, пока они продолжали целоваться, и периодически поглядывала на нее сверху вниз. «Твоя очередь, мама», — сказала она. «Это то, чего ты давно хотела!».

Яков посмотрел на бабушку и дал ей выбор. — Ты сама решаешь, как взять на себя мою ношу, бабушка, — с любовью попросил он. «Первый раз особенный. Теперь я тоже собираюсь отметить тебя как свою женщину. Так скажи мне, как ты хочешь это воспринять?»

Вероника Семеновна ахнула. Она была так возбуждена тем, как внук теперь контролировал ее. Спрашивать ее, как она хочет взять его груз спермы?!

— Я хочу, чтобы ты доминировал надо мной сзади, — прошептала она.

Яков встал и перевернул ее. Она покорно обнажила свою задницу.

— Раздвинь задницу своей матери и вставь в нее мой член, — сказал Яков Екатерине. Екатерина была очарована и подчинилась, так как почувствовала, как внутри нее шевельнулось удовольствие, хотя она только недавно была сексуально удовлетворена. Держа свою маму за задницу, она направила толстый член сына в постаревшую киску матери и ахнула вместе с матерью, когда он вошел в ее дырочку.

«Это выглядит так сексуально, мама! Ты выглядишь так чертовски горячо, принимая этот член! — воскликнула она, задыхаясь.

Яков начал свои ритмичные толчки, периодически шлепая бабушкину, по заднице. Он подозвал к себе свою мать и начал целовать ее, приближаясь к оргазму. Вероника Семеновна подняла глаза и увидела, как они целуются, в то время как ее снова и снова притягивают к нему. Это зрелище ошеломило ее, и она начала биться в конвульсиях.

— А...а!» — закричала она. — Трахни мою дырочку внучек. Делай это, делай это!»

С этими словами Яков тоже начал кончать, выпуская в нее все, что у него было. Он кончал глубокими, длинными гребками. Он был как под контролем, так и вне себя от контроля. Он проник глубоко, чтобы вставить свое семя глубоко в нее, сильно втираясь в ее задницу. Она делала все возможное, чтобы не упасть, уткнувшись головой в диванную подушку, давая ему рычаг, чтобы закопаться так глубоко, как он хотел. Все это время Екатерина подбадривала их обоих. «Да, детка, засунь его туда поглубже!» Она сказала ему. «Налей свое семя в развратную дырочку бабушки!».

«Возьми моё семя, бабушка!».

Наконец их оргазмы утихли, и они все рухнули на диван. Они смотрели друг на друга мечтательно, измученные и с осознанием того, что новые отношения в их семье только начались.

Мать, сын и бабушка наслаждались своими занятиями любовью в течение следующих нескольких дней, свободно исследуя свои тела во всевозможных комбинациях, позах и комнатах квартиры. Они согласились стать женщинами для свободного пользования, так как обе женщины наслаждались ощущением, что их сексуально используют. Безопасность их любовных отношений была идеальной обстановкой, для исследования потери контроля и запретов.

Со временем сексуальное использование расширилось, и две женщины начали изучать друг друга, экспериментируя с еще одним табуированным отношением. Конечно, эти исследования поощрялись Яковом, а иногда и диктовались им. Яков учил их заниматься любовью на глазах. Сначала бабушка не решалась раздвинуть границы со своей дочерью, но Яков уговорил ее на следующий акт. Все началось с простых поцелуев, затем переросло в фингеринг, затем в поедание киски, и прежде чем бабушка опомнилась, она уже терлась своей киской о влажные половые губы киски дочери, дико крича, прижимая к себе толстые бедра дочери. Вскоре, даже когда Якова не было дома, две женщины находили время друг, для друга.

Яков попросил уделить ему, особое время каждой, из них, по отдельности. Эти сеансы занятий любовью часто были интимными и чувственными, отодвигая табу отношений, как в эмоциональном, так и в сексуальном плане. Екатерина чувствовала себя особенной во время этих моментов, с любовью глядя в глаза своего сына, когда она скакала на нем, до молниеносного оргазма.

Примерно через месяц после начала их нового соглашения бабушка решила остаться подольше, сестра Якова, Ирина, должна была приехать в гости на длительный отдых на выходные. В двадцать лет Ирина была более молодой версией своей матери, за исключением волос на голове, как и у ее бабушки. Пышная и мягкая, как и ее материнская линия, Ирина, тем не менее, была намного моложе и имела полную грудь, но не так сильно обвисшую. Она намеревалась приехать в гости перед отъездом на новую работу после института, которую она получила по распределению в трехстах километрах от Санкт-Петербурга в Пскове. Она и не подозревала, во что ввязывается.

Троица Яков, его мама Екатерина и бабушка, очевидно, натолкнула на мысль пригласить Ирину в свою сексуальную секту. Ирина была намного моложе и, возможно, не была такой открытой или принимающей, как они, они боялись. С другой стороны, никто из них не хотел ставить паузу в своей деятельности на целые длинные выходные. И они также согласились, что для их отношений с Ириной важно, чтобы они были честны с ней.

— Я могу сказать вам, что меня убедило, — сказала бабушка, когда они обсуждали эту тему, — когда я увидела вас вдвоем. Это было так чертовски горячо и чувственно, что мне было трудно чувствовать себя плохо из-за этого».

— Я знаю, — согласилась Екатерина, — когда я вижу тебя и моего сына, я забываю, что ты бабушка и внук, хотя табуированная часть этого очень горячая.

«Поэтому я думаю, что план должен заключаться в том, чтобы просто позволить ей увидеть нас в действии, а затем посмотреть, как она отреагирует», — сказала бабушка.

«Я согласен», — ответил Яков. «Если она увидит нас, она поймет, что это не отвратительно, и, по крайней мере, надеюсь, она увидит, насколько это весело. Давайте запланируем провести сеанс занятий любовью в тот вечер, когда она приедет сюда, и убедимся, что она слышит и видит, что происходит. Договорились?

Они все согласились и разработали свой план в ночь ее приезда. В доме царило предвкушение, и Ирина, казалось, обратила на это внимание. Она прокомментировала, какими счастливыми и легкими все казались за ужином, и все только посмеялись и поблагодарили ее за то, что она заметила.

«Нам было очень весело вместе, Ира», — сказала бабушка. «Похоже, что на этот раз мы развили более глубокие взрослые отношения». Она улыбнулась и помолчала. — Думаю, мы тоже проведем веселые выходные вместе с тобой.

После ужина Ирина и бабушка начали играть в карты в гостиной. Тем временем Яков помогал матери мыть посуду на кухне. Он также прижимался к телу своей матери, целуя и обнимая ее сзади, когда она пыталась сосредоточиться на посуде. Они целовались, щупали друг друга и наслаждались волнением от того, что находятся недалеко от гостиной где находилась Ирина. После того, как они успели домыть посуду и сдержаться, они вошли в гостиную, чтобы посмотреть на карточную игру. Яков подошел к матери сзади и обнял ее, пока она стояла у дивана, наблюдая за своей дочерью Ириной и бабушкой. Ирина обратила на это внимание, но просто списала это на то, что все были в хорошем настроении. Екатерина была одета в укороченную футболку, которая обнажала ее мягкий живот, поэтому руки Якова были над ее голым животом и всего в нескольких сантиметрах, от нижней части ее полных провисших сисек. Она чувствовала, как его набухший член на ее заднице трескается, как будто прожигая дыру в тонкой ткани ее юбки.

Бабушка посмотрела на них и понимающе улыбнулась. «Екатерина, почему бы тебе не сыграть за меня. Я становлюсь слишком сонной, чтобы угнаться за Ирочкой, — сказала бабушка, протягивая карты Екатерине. «Яшенька внучек, сядь со мной, и мы посмотрим, как они играют».

Екатерина опустилась на колени у журнального столика, где сидела Ирина, пока Яков и бабушка обнимались на диване. Бабушка сидела между ног внука, обняв его за себя. Учитывая пышные груди бабушки, Яков не мог не убаюкать их, так как он держал ее сзади, так что они сбивались в кучу под его мышками. Бабушка натянула на себя покрывало, и Яков воспользовался этим и спустился к ее киске, где нашел легкий доступ через ее свободные трусики к ее набухшим половым губам. Она издала тихий стон, когда он начал исследовать, но это было достаточно тихо, чтобы Ирина не обратила на это внимания.

Они играли так до тех пор, пока Ирина не объявила, что ей нужно готовиться ко сну. В конце концов, это был долгий день в пути для нее. Они все согласились, что уже поздно, и отправились в свои комнаты. Конечно, вскоре после этого секс втроем начался всерьез в комнате Якова, которая была ближайшей к комнате Ирины. Они оставили специально дверь открытой примерно на четверть и начали заниматься любовью с яростью, подпитываемой знанием того, что они делают. Они уже были горячими, от прикосновений на кухне и в гостиной, поэтому много в них не понадобилось.

— Внучек! Наполни мою киску своим членом! — сказала бабушка, откинувшись на спину с широко расставленными ногами. Екатерина подошла к лицу матери и повернулась лицом к сыну.

Екатерина и Яков целовались, пока он гладил бабушку длинными, медленными, глубокими поглаживаниями. У всех троих не было ни капли одежды.

— Я, не могу дождаться, чтобы увидеть, как ты и твоя сестра трахаетесь, — заявила Екатерина, когда поток удовольствия захлестнул ее, когда она получила трах языком своей матери. «Я знаю, что это неправильно, но я ничего не могу с этим поделать. Вы тоже будете выглядеть потрясающе вместе».

Яков застонал, целуя ее. «Мама, мне нравится, когда ты говоришь со мной грязно!», — выдохнул он.

В этот момент Екатерина подошла к двери и заметила Ирину, вглядывающуюся в комнату, из темного коридора. Сначала она сделала вид, что не замечает, ища какие-либо доказательства того, как Ирина все это обрабатывала в своей голове. Она нашла улики, когда увидела, где была рука Ирины. На Ирине были трусики, и ее рука была глубоко в них. Ее рубашка была задрана, обнажая одну полную грудь, которую она обхватила другой рукой. «Ей это нравится», — подумала про себя Екатерина!

— Продолжай трахать свою бабушку сынок, — сказала она, вставая с лица матери. «Сделай так, чтобы она чувствовала себя очень хорошо. Я собираюсь взять из комода одну вещь». Комод стоял у двери, чтобы подойти поближе к двери, не спугнув Ирину. Она подошла к комоду, делая вид, что не замечает Ирину, наблюдающую за ней через приоткрытую дверь. Когда она подошла к двери, она протянула руку, распахнула ее и улыбнулась своей ошеломленной дочери.

— Все в порядке, доченька, — заявила Екатерина, уперев руки в бедра и улыбаясь. «Мы хотели, чтобы ты нас услышала. Если хочешь, можешь присоединиться к нам, а если хочешь не торопиться, ты можешь просто присоединиться к нам на кровати и наблюдать, за происходящим с лучшей точки обзора.

Ирина была ошеломлена и застыла. — Эм...

«Просто ложись на кровать, и все будет понятно, доченька», — сказала Екатерина. Она взяла Ирину за руку и пошла с ней к кровати, где они сказали бок о бок рядом с Яковом и бабушкой, продолжающими трахаться в миссионерской позе.

«Мы занимаемся этим уже некоторое время, доченька, — сказала Екатерина, — и, честно говоря, это было лучшее, что когда-либо случалось с нами. Семейная любовь – это очень безопасный и отличный способ исследовать свою сексуальность. И нет никакого давления, но если ты хохочешь присоединиться к нам, вокруг тебя будет много любви».

Ирина молча кивнула. Екатерина улыбнулась и помогла дочери снять рубашку. «У тебя красивое тело, Ирочка! Ты так красиво выглядишь. — сказала Екатерина, с любовью глядя на свое пышное, тело.

— Честно говоря, я не знаю, что думать или говорить, — наконец выдавила Ирина. «Но я думаю, что это идеальное время себя познать, потому что я думала, что, возможно, я «Би». Она застенчиво улыбнулась.

Вероника Семеновна улыбнулась внучке. Она протянула руку и схватила ее за руки. «Это идеальный способ исследовать эти чувства. Я даже не знала, что открыта для бисексуальности, пока мы не начали наше дело здесь, и теперь я не могу насытиться киской своей дочери!»

— А Яша — замечательный любовник, — сказала Екатерина, обнимая лицо своей мамы и целуя ее в губы, пока она обхватывала ее грудь. Ирина погрузилась в поцелуй, чувственно наслаждаясь агрессивностью матери. Вскоре они переплелись в позе «69», пока бабушка оседлала внука, погружая в него свою зрелую киску снова и снова, удивляясь тому, как хорошо она себя чувствует. Ирина ласкала бедра своей матери, пока она ела киску матери сверху, в то время как Екатерина ласкала задницу Ирины вокруг своей талии. Их взаимное исследование вызывало всевозможные стоны и возбужденные крики, которые наполняли комнату чувственными звуками секса.

Вскоре мать и дочь стали сильнее втираться друг в друга и дарить друг другу жесткие оргазмы. Ирина потеряла контроль и уткнулась своей киской в лицо матери, в то время как она чуть не сжала ее в кулак. В послевкусии своих оргазмов Ирина и мама обнимались, наблюдая, как Яков трахает бабушку сзади, и Ирина поражалась выносливости брата.

«Думаю, нам нужно дать Ирине возможность пообщаться с братом», — сказала Екатерина своей матери.

— Да, — перебила ее Ирина, — но я хочу увидеть, как мой брат кончает в тебя, мама. Я не могу сказать тебе почему, но я видела, как он трахает бабушку, и я не хочу ничего больше, чем увидеть, как он трахает тебя и наполняет твою горячую киску своим семенем!

«Ты действительно хочешь этого?».

— Я познакомлю его с мамой. Ты просто будь готова принять его сперму, когда я скажу тебе, — скомандовала она. Было ясно, что она возбуждается, видя, как ее мама подчиняется Якову и в какой-то степени ей тоже.

Яков отстранился, от бабушки и потянулся к своей сестре, притягивая ее к себе, пока они целовались, стоя на коленях. Их первый поцелуй был полным, глубоким и страстным. Его мокрый член, покрытый соками бабушки, висел между ними на животе Ирины. Его руки исследовали ее заднюю часть, в то время как ее руки обводили весь его торс, а затем закончились на его члене, где она нежно погладила его.

— Трахни меня, брат, — сказала она.

Он расположился между ее полными бедрами и легко вошел в нее. Она ахнула. На самом деле, все три женщины ахнули, увидев это. Екатерина подошла к сыну, чтобы поцеловаться с ним, помогая Ирине поднять и раздвинуть ноги. Екатерина положила руки на зад сына и помогла прижать его к сестре, пока они целовались. Бабушка спустилась к Ирине и целовалась с ней, пока она играла с клитором Ирины.

— Тебе нравится, когда член и киска находятся в одном сеансе траха, малышка? — прошептала бабушка Ирине. — Тебе нравится быть маленькой шлюхой, которая принимает член и киску? Да? Ты хорошая девочка. Ты так хорошо справляешься со своей работой, принимая этот большой член глубоко в свою киску. Подготовь себя, чтобы принять его семя в свое влагалище. Подготовься, детка. Делайте свою работу. Это твоя работа, детка, подготовить его член к тому, чтобы наполнить мамочку запретным семенем.

Грязные разговоры были слишком сильными для Ирины, и она погрузилась в еще один оргазм, на этот раз сильнее предыдущего. Яков помогал, сильно втираясь в ее киску своим членом, пока его мать толкала его задницу.

Затем настала очередь Якова. — Раздвинь свои ноги, мамочка. Дай мне свою киску.

Она повиновалась и легла рядом с Ириной. Яков отстранился, от набухшей щели Ирины и сразу же вошел в свою мать. Мысль о том, что его член теперь покрыт соком спермы его сестры, матери и бабушки, довела его до крайности, и он начал сильно кончать. Пока он это делал, Бабушка расположилась у живота своей дочери, чтобы наблюдать и играть ее роль после оргазма.

Яков агрессивно долбил мать, выкрикивая всевозможные непристойности. Остальные подхватывали друг друга, наблюдая за происходящим с благоговением. Ирина начала целовать свою мать. Бабушка, пожалуй, самая грязная болтушка, подгоняла своего внука.

— Давай внучек, осуши свои яйца! — закричала она. «Покажи своей маме, что ты владеешь этой киской! Оставьте ее наполненной, до краев своим семенем. Это выглядит так горячо! Посмотри, какой толстый жилистый член входит и выходит из маминой киски!

Наконец Яша закончил. Ирина продолжала целовать свою мать, в то время как бабушка спустилась вниз и начала сосать член внука, слизывая смесь сока из влагалища и спермы, которая покрывала его. После того, как она закончила там, она опустилась на Екатерину и слизала сперму с ее киски.

Яков посмотрел вниз и восхитился прекрасным зрелищем всех трех женщин, довольных и хорошо оттраханных его членом. Его бабушка улыбнулась ему, положившись на толстые бедра дочери. Его мать и сестра прервали поцелуй, чтобы посмотреть на него с любовью. Он знал, что теперь они все трое принадлежат ему и они принадлежат друг другу...