Утром я выскользнул из дома, едва пробормотав прощание бабке и отцу, и побрёл на работу.Мысли вились вокруг соседке Маши — её лукавой улыбки, пышной жопы, что колыхалась под сарафаном, её «вкусненького», что вчера выжало меня до последней капли. Хуй напрягся в штанах, от воспоминаней, вчера я трахал бабку в хлеву, её пизда, горячая, мокрая, сжимала меня, а потом, ночью она сосала отцу, глотая его сперму, пока я, затаив дыхание, подглядывал, чуть не кончив. Оставил их вдвоём, и мысль, что папа сейчас к ней полезет, его хуй будет в её рту или пизде, жгла меня изнутри. В сельсовете я ворошил бумаги, но мысли были о тётке, её спальне, её запахе, манящем, как запретный плод.

Дома, едва скрипнула за мной дверь, Иван не стал медлить. Коляска тихо подъехала к Валентине, что суетилась у печи, её халат задрался, открывая белые, пышные ляжки, соски проступали сквозь тонкую ткань.

— Мам, — шепнул он, — ты ночью так сосала, что я до сих пор под впечетлением. Твой рот, такой горячий, твои губы...., не выходит из головы. Хочу тебя, мам, снова, сейчас.Валентина замерла, щёки вспыхнули алым, сердце заколотилось, а пизда, она знала, уже предательски увлажнилась.

— Ваня, — выдохнула, голос дрожал, — стыдно же… При Сашке такое творить ночью! А если б он видел? — Лёгкая мысль о внуке, его хуе, что вчера наполнил её в хлеву, кольнула стыдом, но тут же утонула в жаре, что разливался по телу от взгляда сына.Иван улыбнулся, глаза тёплые, как у сына, что любит мать.

— Не видел он, мам. Иди ко мне, хочу, тебя побалывать. Хочу лизать и целоват твою волосатую пизду.

— Его рука, сильная, несмотря на болезнь, потянула её к себе, пальцы скользнули под халат, коснулись её пизды, горячей, скользкой, пахнущей её желанием. Она ахнула, ноги подкосились, будто сами вели к греху.

— Ваня, — шептала, —, только утро, мне надокорову кормить, кур… хозяйство…что ты творишь? — Но голос слабел, пизда мокрела, воспоминания о муже, что просил только сосать, путались с новым, запретным жаром. Иван не слушал, наклонился, его губы прижались к её пизде, язык скользнул по волосатым губам, медленно, жадно, лаская клитор с нежностью, от которой она задрожала.

— Ваня…оххх, сына... аааа… — простонала, пытаясь оттолкнуть, но жопа подалась навстречу, тело предало. — Туда хуй надо, а не язык…

— Мам, — хрипнул он, не отрываясь, — жене покойной так лизал, она текла, как река, здесь нету ничего не правельного.Если обоим взрослым людям хорошо. Ляг на кровать, мне так легче. Валентина, дрожа, легла, халат задрался, пизда блестела, вчерашняя сперма всё ещё была в ней, но сын лизал, не замечая, жадно, смакуючи её соки. Язык входил в неё, хлюпал, обводил клитор, то медленно, то быстро, будто танцуя, её стоны наполняли хату, запах её пизды смешивался с потом. Муж никогда не лизал, звал это не мужским делом, а сын… сын лизал, как влюблённый, выпивая её, как вино.

— Ваня… что ты со мной творишь… — хрипела она, пальцы впились в его волосы, прижимая ближе, пизда горела.Иван вынырнул на миг, лицо мокрое, а глаза блестели.

— Мамуль, ты такая сладкая, как мёд, — шепнул, — хочу, чтоб ты кончила. — Смачил слюной указательный и средний пальцы, вошёл в её пизду, медленно, глубоко, двигая, как хуй, кровать скрипела под их ритмом. Её стоны, хлюпанье, запах пота и пизды наполняли хату. Он коснулся её ануса безымянным пальцем, осторожно, круговыми движениями, пробуя её границы.

— Ваня, не надо туда… — выдохнула, — стыдно… да и грязно…

— Мам, расслабься, — шепнул он, целуя клитор, — тебе будет хорошо, обещаю. — Палец скользнул в её жопу, медленно, она ахнула, но приняла, анус сжал его, пизда хлюпала, соки текли по его руке.

— Ох, Сыночек… — стонала она, — так хорошо мне… — Она извивалась, отдаваясь этому греху. Оргазм назрелвал, стоны сливались со скрипом кровати, хлюпаньем его пальцев в обеих дырах. Иван сосал клитор, язык кружил, пальцы трахали пизду и жопу, ритмично, жадно, она тонула в наслаждении, забывая всё. Через пару минут оргазм накрыл её, пизда и жопа сжали его пальцы, она вскрикнула, глухо, тело затряслось, соки хлынули, заливая его руку, подбородок, простыню.

— Ну, как тебе мам? — шепнул он, лицо было красное, мокрое, а улыбка тёплая, как у сына, что ублажил мать.

— Ваня… — задыхалась она, пот стекал по шее, грудь вздымалась, — никто мне не лизал, не думала что от языка, а не хуя кончу … Но а, в жопу зачем пальцы совать?

— Там много нервных окончаней, если все правельно сделать, тебе будет хорошо, да и мне — улыбнулся он, вытирая губы рукавом. — Как -нибудь туда попробуем. Но сейчас… пососи меня, как ночью. Хуй горит, чуть не кончил, лижа тебя.

Он откинулся на спину, хуй торчал, твёрдый, а головка блестела от его соков. Валентина, ещё дрожа, наклонилась, губы обхватили его хуй, медленно, жадно, язык скользил по головке, лаская.

— Мам… твой рот, так хорошо… — стонал он, гладя её волосы, — глубже, прошу… — Она брала глубже, давилась, но сосала, слюни текли по подбородку. Она сжимала его яйца, мягко, жадно, язык кружил, губы скользили, хлюпанье её рта сливалось с его стонами, с её собственным дыханием, тяжёлым и жадным. Она ласкала его медленно, то заглатывая глубже, то отпуская, дразня языком, пока его стоны не стали хриплыми, умоляющими. Через четыре минуты он отстранил её, задыхаясь.

— Мам, хватит… хочу твою пизду, садись на меня.Она сбросила халат, тело её, полное, мягкое, блестело от пота, соски твёрдые, пизда горела желанием. Села на него, пизда обхватила его хуй, вошёл легко, хлюпнул, она застонала, а кровать скрипела под её медленными движениями.

Его руки легли на её бёдра, направляя, пизда хлюпала, соки текли по его яйцам, запах их страсти наполнял хату.Иван потянул её к себе, одной рукой обхватил затылок, прижал её губы к своим, целуя жадно, глубоко, язык его скользил по её языку, как в танце. Она стонала, двигаясь быстрее, пизда сжимала его хуй, его другая рука скользнула к её жопе, средний палец, смоченный её соками, осторожно коснулся ануса, круговыми движениями пробуя её.

— Ваня… не надо… — простонала она в его губы, анус сжался, но поддался.

— Мам, тебе хорошо?, — хрипел он, целуя её, палец вошёл в её жопу, медленно, но настойчиво, она ахнула, но поцелуй заглушил её стон.Она привыкала, жопа сжимала его палец, пизда — хуй, движения её стали резче, стоны громче, хлюпанье её пизды, скрип кровати, их тяжёлое дыхание сливались в хате.

— Ваня… — шептала, отрываясь от его губ, — что ты со мной делаешь… — Он держал её голову и целова, язык его бурлил ее рот, а палец в жопе двигался, усиливая жар, пизда текла, соки липли к их телам. Через пять минут оргазм накрыл её, пизда сжала его хуй, жопа — палец, она вскрикнула в его губы, тело затряслось, соки хлынули, заливая его бёдра. Иван кончил следом, сперма била в неё, горячая, густая, он хрипел, прижимая её голову, целуя, палец в её жопе замер, но анус её всё ещё сжимал его.

— Ох, сыночек… — задыхалась она, падая на его грудь, хуй всё ещё в её пизде, а тело дрожало.Они лежали, потные и обессиленные.

— Мам, — шепнул он, гладя её волосы, — дай Бог, встану на ноги, буду тебе помогать по хозяйству. Будешь моей королевой, в постели баловать буду — языком, хуем, как жену. Жены мне не надо, Сашку на учёбу отправим, заживём вместе.Валентина вздохнула, слова грели, как мать и как женщину, но стыд за мужа, за грех, тлел в груди.

— Что ты мелешь, Ваня, — шепнула, — ты молодой, найдёшь кого-нибудь.

День на работе у Саши тянулся, как вечность, бумаги в сельсовете шуршали, а мысли вились вокруг тёти Маши. После работы я рванул к ней пулей, калитка скрипнула, Маша копалась в огороде, длинное платье обтягивало её жопу, грудь колыхалась без лифчика.

— Здравствуй, тёть Маш, — выдавил я,. — Пришёл к вам, что делать надо?Она выпрямилась, улыбка была лукавая, а глаза блестели.

— Ой, Саш, жарко на улице, — пропела, вытирая пот со лба. — Пошли в хату, квасом угощу, остынем, а там траву покосишь. — Я кивнул, шёл за ней, её жопа покачивалась, маня, как запретный плод.В хате пахло хлебом и квасом. она закрыла дверь, и лицо её изменилось, а глаза загорелись.

— Ну, парень, — шепнула, голос низкий, тёплый, — скучал по тётке? Понравилось тебе в прошлый раз?

— Очень, тёть Маш, — выдохнул я. — Всё время о вас думаю…

— И мне сладко было, работничек, — хрипнула она. — При мысли о тебе меж ног ноет, как в молодости. Хочу тебя, Сашуль, иди ко мне. — Она шагнула, её губы нашли мои, язык скользнул в мой рот, а руки нырнули в шорты, нащупали хуй, он был уже твёрдый.

— Ох, "воин" мой, готов к бою, — шепнула, сжимая его. — Пошли на кровать, Саш, она легла на спину, раздвинула ноги, платье задралось, трусики белели, маня. — Ну, что смотришь, Саш? — хрипнула, улыбаясь. — Спусти тётке трусики, не томи. — Она приподняла жопу, помогая, ноги дрожали, я стянул трусы, её пизда, волосатая и мокрая, будто звала меня.

Я сбросил шорты, футболку, хуй уже торчал. Помог ей снять платье, её сиськи, полные, с тёмными сосками, колыхались, я припал к ним, губы ласкали сосок, а она стонала, тихонечко.

— Сашуль… не могу терпеть… — шептала, — вставляй, работничек, хочу твой хуй в себя … — Её рука схватила мой хуй, направила в свою пизду, горячую и скользкую.

— Ох, тёть Маш… — выдохнул я, входя медленно, её пизда сжала меня.

— Как хорошо… там ему и место… — Она держала меня за жопу, задавая темп, медленный, глубокий, её тихие стоны наполняли хату.

— Не спеши, мальчик, — хрипела, — дай тётке насладиться… трахай меня, вот тааак, работничек, ублажай хозяйку. — Я двигался, то медленно, то чуть быстрее, её пизда хлюпала, а соки текли по моим яйцам.Я кончил быстро, сперма била в неё, горячая и густая.

— Ох, Саш, спускай всё, до капли, — стонала она, — какая тёпленькая, как приятно… — Я лежал на ней, хуй медленно слабел, и выскользнул из нее, её влагалище блестело от наших "соков".

— Ну, трудяга, побаловал тётку, — улыбнулась она, гладя мои волосы. — А теперь за работу. Я на грядки, а ты покоси сад, да пару досок в хлеву забей. Я кивнул, похоть утихла на время. Вышел в сад, принялся за косу, пот лил градом, футболку скинул, работал в шортах, жара душила. Маша вышла следом, лицо её светилось, улыбка играла, будто я дал ей не только секс, но и радость.Через час она подошла, глаза блестели, голос дрожал.

— Саш, негодник, — шепнула на ухо, — голый стоишь, возбуждаешь тётку. Пошли в дом, покушаешь мой «вареник». — Я ухмыльнулся, хуй в шортах снова встал, пошёл за ней. В спальне она легла, раздвинула ноги, трусиков уже не было, пизда, мохнатая, чуть потная, с остатками моей спермы, блестела, маня.

— Хочу, чтоб ты поцеловал меня туда, Саш, — хрипнула она, — в молодости, в институте, парень лизал, а после… некому было. На старости тётка хочет, чтоб её «пирожок» покушали.

— Не особо умею, тёть Маш, — пробормотал я — слышал, пары такое делают…

— Да что уметь, работничек, — засмеялась она, — ложись меж ног, целуй, лижи, вместе научимся. — Я нырнул к её пизде, запах — кислинка, пот, моя сперма, моча — ударил в нос, но возбуждение, её стоны, её власть надо мной гнали стыд прочь.

Язык коснулся её губ, волосатых, мокрых, лизал, пробовал, входил в неё, хлюпал. Она стонала, прижимала моё лицо к пизде, так сильно, что дышать было нечем, потом отпускала.

— Вот так, мой хороший, — хрипела, голос дрожал, — кушай тёткину пизду, пей мои соки, мальчик… — Я лизал жаднее, язык кружил по клитору, входил глубже, её пизда текла, соки липли к моему лицу, хуй мой стоял колом, но я ждал её команды.Через десять минут её затрясло, она сжала мою голову, я думал, задохнусь, и вдруг струя ударила мне в лицо, горьковатая, тёплая. Я закрыл рот, но соки её, её сквирт(как я понял потом ), залили мне щёки, подбородок. Она отпустила, задыхаясь.

— Прости, — шепнула, — не было у меня такого… Ты, молодой, красивый, лижешь старую пизду у бабки, меня так завело такое … что я слетела с катушек, кончила так.

— Ничего, тёть Маш, — пробормотал, — рад, что вам было хорошо. — Она улыбнулась.

— А тебе надо "хорошо" тоже сделать, работничек. Утром клизму сделала, хочу побаловать тебя своей попкой.

— А вы пробовали туда раньше?

— Не девочка я, Саш, — хрипнула, — с мужем раз было, грубо, без смазки, больно. Больше не давала ему. Но тебя хочу побаловать, после твоего язычка… — Она достала вазелин, встала на колени, жопа пышная и манящая, анус розовый, и маленький.

— Смаж хуй и мою дырочку, — шепнула, — и медленно, нежно, не порви тётку.Я намазал хуй вазелином, её анус, коснулся головкой, надавил. Она вскрикнула, я замер.

— Больно, тёть Маш? — выдохнул, боясь навредить.

— Чуть, — простонала, — иди медленно, будь нежным со мной. — Головка вошла, тугая, горячая, я добавил вазелина, вошёл снова, легче, но анус её сжимал так сильно, что я боялся кончить без движений.

— Не двигайся, Саш, — шептала, — дай привыкнуть… — Я ждал, хуй был в её жопе, такой жаркой и узкой. Через минуту она кивнула. — Давай, продолжай, аккуратно … — Я двигался медленно, анус её сжимал, хлюпал от вазелина, она стонала, то от боли, то от кайфа.

— Не спеши, Саш… — говорила она, — не порви меня… — Но желание накатило, я ускорился, она закричала, но я не смог остановиться, Желание накатило волной, я не сдержался, последние двадцать секунд трахал быстрее, её жопа сжала хуй, она вскрикнула, но не отстранилась, сперма била в неё, горячая и густая,, анус её пульсировал, сжимая мой член.Я отдышался, стало неловко — не послушался, ускорился, вдруг ей больно.

— Тёть Маш, как вы? — спросил, глядя на её лицо, красное, потное.

— В конце больно было, — шепнула, — но не успела понять, ты так быстро кончил.

— А тебе как?— Узко, жарко, — выдохнул, — очень хорошо и тесно… — Она улыбнулась.

— Будешь послушным, ещё побалую попкой, может, и мне понравится со временем. А теперь иди, заканчивай работу, мне подмыться надо, накачал воздухом и спермой мою жопу. — Я кивнул, вернулся к делам. Закончив, зашёл в дом. На столе лежали деньги — ровно за работу, не больше, как в прошлый раз.

— Саш, прости, — сказала Маша, — у пенсионерки денег мало. Были б, ты б у меня каждый день "работал".

— Я понимаю, тёть Маш, — улыбнулся, — не за деньгами я сюда хожу, а за… другим. — Она засмеялась.

— Ех, и мне хорошо с тобой, работничек, хоть попа ноет. Намазал бы кремом заживляющим, мне неудобно. — Достала тюбик, встала на колени, жопа открылась, анус чуть красный, раздражённый. Я аккуратно намазал, и хуй снова встал, глядя на её дырочки. Она заметила, ухмыльнулась.

— Ну ты ненасытный кобель, Саш! Дырочки мои натёрлись, но помогу ртом и руками.Подойди ко мне. — Стянула шорты с трусами, хуй торчал, покрытый засохшей спермой, вазелином. Она взяла полотенце, смоченное тёплой водой, вытерла его, медленно, дразня.

— Вот он, наш трудяга, — шепнула, — где только не побывал сегодня … — Губы её обхватили хуй, язык кружил по головке, а рука дрочила, мягко и ритмично.

— Ммм, Саш, — хрипела, — какой сладкий твой хуй… — Я стонал, её рот хлюпал от слюны,, через пять минут я кончил, сперма била в её рот, но она глотала, не отстраняясь, все до конца.

— Ну, парень, молодец, — шепнула она, вытирая губы, — везде побывал у бабки, в каждую "норку" зашел. Иди домой, поздно уже, твои волнуются. Денег нет пока, но ты приходи помогать по дружбе, не обижу, побалую всем что имею.

— Обязательно, тёть Маш, — кивнул я. Вышел и пошел домой. Дома ждали отец и бабка, лица серьёзные.

— Сын, — сказал отец, — нам надо поговорить о тебе…