От переводчика

Предлагаю вашему вниманию перевод книги «Thrill Lake» автора Jessica Tang Von Harper. Для тех, кто читал другие работы автора, сразу скажу, что эта книга слабее «Saturday Night School», но заметно лучше (в литературном плане) чем «Candlelight City» или «Meleprija: Beautiful Day». И хотя эта книга понравилась мне больше, чем более ранние работы автора, тут тоже не все так гладко, но обойдемся без спойлеров.

Как и в «Saturday Night School», в этой книге разбиение на главы чисто символическое, поэтому этот перевод тоже буду выкладывать частями, где-то по 2-3 главы, а где-то по 3-4, ориентируясь на средний объем частей.

Название переводить не стал принципиально, так как тут используется характерная для английского языка игра слов, которая теряется при прямом переводе, а уподобляться отечественным переводчикам иностранных фильмов, у меня нет желания.

Приятного прочтения.

Thrill Lake

Все персонажи, фигурирующие в этом произведении, вымышлены. Любое сходство с реальными людьми, живыми или мертвыми, случайно. Всем персонажам, участвующим в сексуальной активности в этом произведении, исполнилось 18 лет и больше.

1

«За этим поворотом открывается отличный вид», — сказал Пол Эштон, и Аманда Эштон, которая до этого сидела, сгорбившись на пассажирском сиденье, выпрямилась и слегка наклонилась вперед. Она устремила взгляд на лобовое стекло, ожидая, когда машина выйдет из-за поворота и перед ней откроется вид на пейзаж за деревьями, что росли вдоль дороги.

Деревья расступились как раз в тот момент, когда машина достигла вершины холма, и перед ними появилось озеро Сафира, длинная полоса синего цвета, сверкающая в лучах солнца.

— Красиво, — прошептала Аманда. Она путешествовала по Европе и видела много прекрасных пейзажей, но она не была из тех, кто позволяет опыту притупить свое восхищение природной красотой.

— Неплохо, а? — сказал Пол с усмешкой. — Лейквуд-Шорс находится там, слева.

Аманда посмотрела налево и увидела небольшой закрытый поселок из нескольких кварталов с большими домами, граничащий с озером. У некоторых домов задний двор выходил прямо на берег озера, где находились небольшие частные причалы. За исключением еще одного похожего поселка на противоположной стороне озера, остальная часть береговой линии была незастроенной.

— Да, выглядит красиво, — сказала она. — Ты же не собираешься застроить остальную часть озера, правда?

— Я, точно нет, — сказал он. — Я хочу, чтобы все осталось так, как есть. Это мой маленький островок спокойствия.

Они доехали до развилки. Дорожный знак указывал на Лейквуд-Шорс слева и Диринг-Бей справа. Пол повернул налево.

— Как далеко до города? — спросила Аманда. — Здесь нет магазинов, верно?

— Шесть миль, — сказал Пол. — На машине это не так далеко.

— Может быть, я смогу добраться туда за пробежку.

— Только не переусердствуй, — предупредил Пол. — Ты же не хочешь провести в больнице еще несколько месяцев из-за излишних нагрузок на ногу?

Аманда вздохнула.

— Я не буду, папа.

Она взглянула на свою правую ногу, закованную в синий медицинский бандаж. В январе она поскользнулась во время скалолазания в Коста-Рике, и веревка, которая должна была ее удержать, не выдержала. Она упала с высоты пятнадцати метров и сломала ногу в двух местах. Она до сих пор помнила звук, этот тошнотворный хруст, с которым сломалась ее нога, когда она ударилась о землю. Он навсегда останется в ее памяти.

Ей сделали две операции: одну в Коста-Рике и вторую в США. Ее сломанные кости были вправлены и зафиксированы, и ей пришлось провести мучительные пять недель бездействия, пока кости срастались. После этого Аманда посвятила себя реабилитации. Она просто не была тем человеком, который мог часами сидеть в постели, ожидая, пока ее нога заживет сама. Месяц настойчивых тренировок привел к тому, что она могла ходить без посторонней помощи, лишь слегка прихрамывая, но она не была довольна этим результатом. Она не успокоится, пока не вернется в ту форму, в которой была до падения.

Из-за травмы ей пришлось взять академический отпуск в колледже на целый семестр, и вернуться к учебе она планировала только в сентябре. Впереди ее ждало шесть месяцев вдали от привычной жизни, шесть месяцев без дела. Аманда боялась, что сойдёт с ума.

Пол подъехал к закрытым воротам и помахал охраннику, сидящему в домике охраны. Охранник ответил ему тем же и нажал кнопку, чтобы открыть ворота. Через несколько секунд они въехали в Лейквуд-Шорс.

— Красивые дома, — заметила Аманда, пока они ехали по тихому району. — Большие.

— Роскошные! — усмехнулся Пол. — Я строил их для определенного типа покупателей.

— Таких покупателей, как ты? — подразнила Аманда. Ее отец всю свою жизнь строил жилые комплексы, но впервые он построил себе дом в одном из них. Ее родители развелись, когда ей было четыре года, и она в основном жила с матерью и отчимом. Ее отношения с отцом были хорошими, но она всегда думала о нем как о кочевнике, который никогда нигде подолгу не останавливался и переезжал вслед за своими строительными проектами. Теперь она сама была кочевником, заядлой путешественницей, а он утверждал, что наконец нашел место, где хочет остепениться и встретить старость.

Озеро Сафира. Она должна была признать, что это было прекрасное место, уютно устроившееся в долине, окруженной лесом секвойи. И оно станет ее домом на следующие полгода. Травма ноги поставила ее жизнь на паузу; у нее не было ни работы, ни учебы; ей ничего не оставалось, кроме как продолжать реабилитационные упражнения и пытаться привести себя в форму. Ее отец был рад приютить любимую дочь. В его новом доме было больше комнат, чем он мог придумать назначение хотя бы для половины из них.

— Мне сейчас приходиться ездить по сорок миль в день, — сказал Пол. — Так что это немного утомительно. Но это только до тех пор, пока не будет достроен тот поселок на другом берегу. Это займет меньше года. После этого я смогу на какое-то время расслабиться.

Аманда рассмеялась.

— Ты и расслабиться? Поверю только, когда увижу.

Он пожал плечами.

— Посмотрим.

Он притормозил и указал рукой на улицу справа от них. Аманда посмотрела в ту сторону и увидела, что улица заканчивается у озера.

— Вон там, у озера, находится общественный центр. Там есть хороший тренажерный зал, которым ты можешь пользоваться. И ещё там есть бассейн. Большой, олимпийских размеров.

— Хорошо.

— Только не нагружай себя слишком сильно.

— Я знаю, папа. Не буду.

— У меня большой телевизор с лучшим пакетом кабельного, который тут можно найти. Еще у меня есть пикап, можешь пользоваться им, когда захочешь. В поселке повсюду проложены пешеходные дорожки, а вокруг озера и в лесу есть обустроенные тропинки, если захочешь просто прогуляться. Но опять же, не переусердствуй. Начни постепенно.

— Папа! Я знаю!

— Вот мы и приехали.

Машина съехала с основной дороги, и они оказались на короткой улице из нескольких домов, которая заканчивалась тупиком. Пол свернул на подъездную дорожку к роскошному дому в конце тупика в стиле ранчо с красивым ландшафтным дизайном переднего двора. Подъездная дорога полукругом проходила через двор и возвращалась к улице, а также вела к гаражу на три машины с левой стороны дома. Пол нажал кнопку, и дверь гаража открылась. На втором месте в гараже Аманда увидела синий пикап, о котором говорил отец.

Они прошли через дверь в задней части гаража, ведущую в главный дом. Пол провел Аманде экскурсию по дому и был явно доволен тем, насколько она была впечатлена.

— Мне нравится то, как ты сделал окна, — сказала она. — Столько естественного света. И то, как они выходят на задний двор. Такое ощущение, что мы в саду.

— Да, здесь действительно царит расслабляющая атмосфера. — Он провел ее по коридору и открыл дверь. — Это твоя спальня.

Аманда заглянула внутрь. Спальня выглядела как обычная комната для гостей: немного пустой, с удобной кроватью и комодом, но без какого-либо декора. Также она увидела дверь, ведущую, в отдельную ванную.

— Если хочешь, ты можешь выбрать одну из других спален, — сказал Пол.

Аманда улыбнулась и покачала головой.

— Не-а. Эта идеально подходит.

Она заметила лестницу в другом конце коридора и указала на нее.

— А там что? Есть второй этаж?

— Это только мансарда. У меня там кабинет. Пойдем, покажу.

Аманда последовала за отцом вверх по лестнице в его кабинет. Посреди комнаты стоял деревянный стол, но в остальном комната была совершенно пустой. Аманда подозревала, что ее отец еще не использовал эту комнату как кабинет. Стол стоял возле огромного окна, из которого открывался прекрасный вид на озеро.

— Отличный вид, правда? — Пол улыбнулся и обнял Аманду за плечи.

— Потрясающе, — сказала Аманда. — Еще раз спасибо, что разрешил мне остаться остаться у тебя.

— Не нужно. Здесь тебе всегда рады. И я серьезно сказал, что комната внизу твоя. Это твоя комната, пока я здесь живу, и ты можешь можешь приезжать и останавливаться в ней, когда захочешь и сколько захочешь.

Аманда повернулась и обняла отца, крепко обхватив его руками вокруг талии. В ответ Пол улыбнулся и сильнее сжал дочь в своих объятиях. Они простояли, обнявшись еще пару секунд, после чего Пол прокашлялся отстранился.

— Ладно... кхм... хорошо. Пойдем вниз. Я занесу твои вещи. Давайте устроим тебя поудобнее.

***

На следующее утро Аманда проснулась рано, чтобы позавтракать с отцом перед тем, как он уедет на работу. После этого она провела некоторое время за компьютером, отвечая на электронные письма, общаясь с друзьями, просматривая новости.

На кухне она открыла холодильник и обнаружила, что Пол полностью наполнил его едой. Аманда улыбнулась, выбирая мясные деликатесы на обед. Она представила, как отец перед ее приездом отправляется в грандиозную поездку за продуктами, забрасывая в корзину все, что ей может понравиться или понадобится. Здесь было больше продуктов, чем она могла съесть; большая часть из них, вероятно, испортиться еще до того, как она решит их съесть.

После обеда она решила прогуляться до общественного центра и заглянуть в тренажерный зал. Она хотела посмотреть, какое там есть оборудование, и, возможно, придумать легкую тренировку, которая подошла бы для ее реабилитации. Она переоделась в спортивный бюстгальтер и штаны для йоги, затем взяла с собой несколько вещей и сложила их в маленькую сумку. Свои светлые волосы она собрала в хвост. Когда она вышла из дома, над головой ярко светило солнце.

Она пошла по дорожке к тротуару, затем повернула направо к входу в тупик. Тротуар был идеальный, совершенно ровный, без каких-либо трещин. Аманда знала, что ее отец был перфекционистом. Улица тоже выглядела идеально, на ней не было ни одной машины, ни движущейся, ни стоящей. Возможно, никто не парковался на улице, потому что у всех были такие большие гаражи?

Аманда сошла с тротуара и пошла по улице. Район был очень тихим. Аманда оглядела улицу, в поисках хоть какого-нибудь признака того, что поблизости есть кто-нибудь еще. Но все, что она видела, это большие красивые дома.

«Неужели ты продал все эти дома, папа?» — пробормотала она. — «Или некоторые из них еще пустуют?» Она обязательно спросит его об этом позже, когда он вернется домой.

Она свернула налево на Франклин-стрит, главную улицу района, затем, через несколько кварталов, еще раз налево на Харбор-Драйв, улицу, где был расположен общественный центр. У общественного центра была парковка, и Аманда увидела там только одну припаркованную машину, красную «Тойоту». Она подошла ко входу и толкнула дверь.

Ей остановится, чтобы дать глазам привыкнуть к внутреннему освещению. Она стояла в приемной, слева и справа от нее стояли мягкие диваны. Перед ней поперек комнаты стояла белая стойка, за которой спиной ко входу сидела девушка и смотрела телевизор. Аманда видела только ее затылок. Дверь справа вероятно вела в общественный центр.

Аманда подошла к стойке. Девушка была сосредоточена на фильме, который крутился по телевизору, и, похоже, не заметила появления Аманды. Аманда не узнала фильм; что-то с сумасшедшей автомобильной погоней. Девушка за стойкой выглядела лет на двадцать с небольшим, возможно, чуть старше самой Аманды. У нее были волнистые темные волосы, спадавшие чуть ниже плеч. Она была одета в желтую майку и шорты.

— Привет! — сказала Аманда, улыбаясь. Девушка вздрогнула, испугавшись, обернулась и заморгала.

— Боже! Откуда, черт возьми, ты взялась? — Девушка уставилась на нее.

— Эм... Я Аманда. Я живу у отца, в нескольких кварталах отсюда? — Аманда оперлась на стойку. — Он сказал, что я могу прийти сюда и позаниматься в тренажерном зале. Извините, мне нужна членская карта или что-то в этом роде?

— Нет. Нет, тебе не нужна карта. — Она покачала головой и улыбнулась. — Извини. В это время года я вообще-то не жду, что кто-нибудь придет. В большинстве случаев я здесь целый день одна.

— Правда? — спросила Аманда. — Никто не пользуется общественным центром?

— Не в феврале, и не во вторник. — Девушка взяла пульт и поставила фильм на паузу. — Большинство людей купили эти дома, как дома для летнего отдыха, поэтому мало кто появиться тут раньше лета. В прошлом году я не видел людей до начала мая. Кстати, я – Эбби. Я дневной менеджер.

— Привет, Эбби. Приятно познакомиться. — Аманда ухмыльнулась. — Когда я шла сюда, мне показалось, что здесь слишком тихо. Ты действительно обычно никого не видишь весь день?

— Нет, я никого не видела уже несколько недель. — Эбби рассмеялась. — Заставляет задуматься, почему я здесь, правда? Администрация поселка хочет, чтобы кто-то следил за этим местом круглый год, даже если им никто не пользуется.

— Ух ты! Должно быть, это странно.

— Это самая легкая работа на свете. По крайней мере, до лета. — Эбби встала. — Я могу устроить тебе экскурсию, если хочешь. Очевидно, что сейчас я ничем другим не занята.

— Хорошо.

Аманда подождала, пока Эбби вошла в заднюю дверь, а через секунду снова появилась из двери справа. Эбби придержала дверь, пока Аманда входила.

Они стояли в ярко освещенной прямоугольной комнате с большими окнами. Аманда могла видеть бассейн через окна. В комнате стояли диваны и торговые автоматы.

— Это что-то вроде закусочной, — сказала Эбби. Она указала на другой конец комнаты. — Эти двери ведут в раздевалки. Там есть мужская и женская. Честно говоря, если хочешь, можешь воспользоваться любой из них. Вряд ли сегодня кто-нибудь еще появится.

Эбби направилась к другой двери на левой стене.

— Здесь тренажерный зал. — Они вошли в комнату, заполненную рядами самых разных тренажеров.

— Вау! Папа был прав, — сказала Аманда. — Это действительно крутой тренажерный зал.

Эбби усмехнулась.

— И он весь твой. По меньшей мере на ближайшие пару месяцев. Если тебе понадобится полотенце, возьми его с полки вон там. Когда закончишь, брось его в корзину в углу зала. Или в раздевалке есть ещё одна, можешь бросить полотенце туда.

— Хорошо. — Аманда огляделась вокруг. — Ну, думаю, раздевалка мне не понадобиться. Я просто начну тренировку.

— Ок. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.

— Наслаждайся фильмом! — крикнула Аманда, когда Эбби уходила, что вызвало еще один смешок.

Аманда выбрала легкую тренировку для ног, сосредоточившись больше на руках и прессе. Несмотря на это ей все же пришлось попотеть, и ее правая нога противно пульсировала, когда она решила, что закончила тренировку. Она вытерла пот с лица и бросила использованное полотенце в корзину. Она вернулась к стойке регистрации, где Эбби продолжала смотреть тот же фильм.

— Уже закончила? — спросила Эбби. Она поставила фильм на паузу.

— Да. Сегодня лишь короткая тренировка.

— Пользовалась раздевалкой?

— Нет, — сказала Аманда. — Я пойду домой и приму душ там.

Она прислонилась к стойке.

— Что за фильм ты смотришь?

В итоге она задержалась у стойки ещё минут на десять, болтая с Эбби. Эбби, похоже, была рада компании, а Аманда не спешила возвращаться в пустой дом и проводить там остаток дня. Сначала они поговорили о разных способах, с помощью которых Эбби убивала время во время долгих тихих дней в общественном центре. Затем Аманда рассказала свою историю о том, как сломала ногу и пропустила семестр в колледже.

— Что ж, — сказала наконец Аманда, — мне лучше вернуться.

— Ждать тебя завтра?

— Ага. Ты будешь здесь?

Эбби кивнула.

— Я работаю с понедельника по пятницу.

Аманда помахала рукой.

— Тогда увидимся.

— Пока.

Аманда вышла из общественного центра и направилась домой. Нога почти не беспокоила ее. Похоже, тренировка не была для нее слишком тяжелой. На мгновение она подумала о том, чтобы добежать до дома, но потом решила, что это будет слишком на сегодня.

На ходу она смотрела на дома, снова задаваясь вопросом, все ли они заселены. Проходя мимо каждого дома, она внимательно осматривала его в поисках признаков того, что там кто-то живет. Во многих домах окна были закрыты шторами. Она видела некоторые декоративные предметы на верандах, например, керамических животных и коврики с надписью «Добро пожаловать», а у одного дома был указатель с надписью «Хендерсоны». Но ни в одном доме она не увидела ничего, что бы наверняка указывало на то, что там сейчас кто-то есть.

Она решила, что спросит об этом у отца вечером. Сколько домов было продано? Сколько людей жило здесь круглый год, а сколько приезжало только на лето или на выходные и праздники?

— Возможно, я сегодня единственная в этом районе, — подумала она. — Это похоже на город-призрак. Я как будто гуляю по городу-призраку.

Она свернула на улицу, где жил ее отец, и подошла к его дому. Из всех домов в округе именно этот, она знала наверняка, был пуст. Ее отца не будет дома еще как минимум шесть часов. Она остановилась перед его домом, стоя на тротуаре у подъездной дорожки. Медленно повернувшись, она оглядела другие дома на улице. У всех у них были пустые подъездные дорожки. У всех окна были закрыты шторами. Все они выглядели так, как будто в них никого не было.

Как будто за ней никто не наблюдал.

Аманда была известна своей импульсивностью. Друзья называли ее любительницей острых ощущений. Она всегда была первой, кто прыгал с утеса в океан, или первой, кто пробовал банджи-джампинг, или первой, кто спускался на лыжах с крутого склона. Она любила это чувство адреналина, когда она преодолевала свой страх и бросалась в какое-нибудь безумное приключение.

Теперь она стояла там, в своей спортивной одежде, зная, что собирается войти внутрь и раздеться, чтобы принять душ. После этого она, вероятно, останется дома до конца дня. Посмотрит телевизор. Залипнет в компьютере. Придумает какой-нибудь другой способ убить время, который хотя бы отдаленно будет напоминать продуктивное времяпровождение.

Но ей не нужно ждать, пока она войдет внутрь, чтобы раздеться. Она может раздеться прямо тут, на тротуаре. Улица была тихая и пустая. Никто не смотрит. Никто ее не увидит.

Вероятно, ее никто не увидит.

Аманда больше не думала об этом. Она просто сделала это. Сначала она сняла спортивный бюстгальтер и бросила его рядом с собой на тротуар. Затем она сняла кроссовки и стянула с ног штаны для йоги. Она высвободила одну ногу, затем другую. Носки соскользнули вместе со штанами, и теперь ее босые ноги прижались к теплому бетону тротуара. Она выпрямилась, совершенно обнаженная, и оглядела улицу.

Мог ли кто-нибудь ее увидеть? Смотрел ли кто-нибудь? Она не думала, что это возможно. Может быть, кто-то подглядывал за ней сквозь шторы. Она не могла знать этого наверняка. Это было трепетной частью острых ощущений, которые она так любила.

Она потянулась, подняв руки вверх, чувствуя тепло солнца на своей коже. Ее руки скользнули вниз по телу, доказывая самой себе ее наготу. Она провела руками по шее, сжала свою грудь, провела кончиками пальцев по животу, погладила короткие светлые волосы на лобке, скользнула по внутренней части бедер и остановилась, заведя руки за спину слегка сжимая свою попку. Она сделала шаг на дорогу, на асфальт. Ее глаза следили за поворотом, настороженно ожидая, что из-за него внезапно выедет машина. Медленно она опустилась и села на бордюр. Ее ноги раздвинулись, открывая вид на ее киску для всех тайных наблюдателей. Она провела рукой между ног едва касаясь кончиками пальцев к половым губкам. Ее сердце билось как сумасшедшее!

Этого было достаточно. Она резко встала, почти подпрыгнув на месте, схватила свою одежду и прижала ее к груди. Ее глаза в последний раз оглядели улицу, прежде чем она помчалась по дорожке к входной двери. Ее руки дрожали от волнения, и она никак не могла вставить ключ в замок, но в конце концов ей удалось открыть дверь. Она забежала во внутрь и захлопнула за собой дверь.

Все было в порядке. Ее никто не видел. Вокруг никого не было. Все было так, как сказала Эбби. Это были летние дома, а это был вторник в середине февраля.

Оставшуюся часть дня она чувствовала трепет от прилива адреналина. Она продолжала прокручивать в голове этот инцидент, ярко переживая момент, когда с нее слетела одежда, это ощущение полной обнаженности. Она сидела на тротуаре абсолютно голая под солнцем и небом, совершенно не заботясь о том, кто ее видел. Ей пришлось бороться с желанием снова выйти на улицу и совершить еще один смелый поступок: снова раздеться, и, может быть, на этот раз пройтись по улице, может быть, до самого поворота.

— Слишком безрассудно, — сказала она себе. Она все еще восстанавливалась после перелома ноги, полученного во время предыдущего поиска адреналина. Этот опыт должен был преподать ей урок, и этот урок ей действительно нужно было принять близко к сердцу. Риски часто приводили к последствиям. Она не должна забывать об этом.

Но риски можно было контролировать. Альпинисты используют страховочные тросы. Парашютисты берут с собой запасные парашюты.

Так что, возможно, она не исключила бы дальнейших прогулок нагишом. Но она должна, по крайней мере, лучше изучить риски.

2

За ужином в тот вечер Аманда вскользь упомянула, что была в общественном центре.

— Я встретила девушку, которая там работает, Эбби.

Пол кивнул.

— О, да. Эбби прекрасная девушка.

— Думаю, я напугала ее, когда появилась. — Аманда ухмыльнулась. — Она была там одна. Думаю, она не ожидает, что кто-нибудь появится там в такое время дня.

— Уверен, что нет, — сказал Пол. — Не в это время года.

— В феврале тут всегда тихо?

— Ага. — Пол откусил кусочек курицы и медленно прожевал. — Летом здесь станет намного многолюднее.

Аманда на мгновение помолчала.

— Тааак... большинство из этих домов – летние дома?

— Ага.

— Получается, что сейчас там никто не живет?

Пол кивнул.

— Да, знаешь, это место считается, вроде как, курортом, местом отдыха. И владельцы этих домов живут в городе, а не поселке. Так что, да, в это время года большинство домов пустуют.

— Большинство из них? — настаивала Аманда. — Или все?

Пол рассмеялся.

— Ну, я живу здесь, не так ли? И я сомневаюсь, что я единственный. Честно говоря, я не могу точно сказать, какие дома заселены, а какие нет. Можешь спросить у охранников, сколько они видят проезжающих мимо машин. Или спроси Густаво. Его бригады обслуживают многие дворы в этом районе.

— Густаво?

— Ага. Он мой приятель. У него здесь “ландшафтный бизнес”. — Пол усмехнулся. — Многие сказали бы, что это на самом деле “мусорный бизнес”, но его парни занимаются намного большим, чем просто вывозом мусора и уборкой улиц. Они следят за тем, чтобы дворы и улицы выглядели прилично в отсутствии жильцов: стригут газоны, подрезают кусты и деревья, чистят бассейны, моют фасады домов и всякое такое. Он обычно заходит ко мне на кофе по средам, так что ты сможешь поговорить с ним завтра. Он хороший парень и знает о местных, пожалуй, больше, чем кто-либо.

Аманда обдумала эту новую информацию. Если хорошенько подумать, это было очевидно. Все дворы выглядели ухоженными, а значит, кто-то должен был за ними присматривать. Стало быть, днем рабочие убирают улицы и наводят порядок во дворах. Что ж, это определенно помешало бы ей гулять голышом по окрестностям. Острые ощущения были забавными, но ей не хотелось намеренно выставлять себя напоказ перед кем-то. Особенно перед кучкой незнакомых мужчин, подстригающих живую изгородь.

Ей повезло, что никто из рабочих не видел ее днем! Аманда сжала губы. Нет, если подумать, это не просто везение. Она бы увидела грузовик с садовым оборудованием или услышала бы, как они работают. Нет, она была почти уверена, что в тот день никого не было поблизости.

После ужина у нее возникла еще одна идея, еще одно исследование, которое нужно было провести. Ее отец устроился перед телевизором, а Аманда сполоснула грязную посуду после ужина и поставила ее в посудомоечную машину.

— Думаю, я собираюсь прогуляться, — сказала она отцу.

— Ой? — Пол обеспокоенно поднял глаза. — Твоя нога в порядке?

Она отмахнулась от его беспокойства.

— Папа! Это всего лишь короткая прогулка, а не марафон. Я не настолько беспомощная.

— Хочешь, я пойду с тобой?

— Как хочешь. Тебе хочется подышать свежим воздухом?

Отец решил остаться перед телевизором, что ее не удивило. Аманда надела сандалии и вышла через парадную дверь в прохладную ночь. Она остановилась на ступеньке и наклонила голову, прислушиваясь к звукам вокруг себя. Кроме тихого жужжания ночных насекомых, скрывающихся в кустах, и слабого звука отцовского телевизора, она ничего не слышала. В окрестностях царила тишина.

Она подошла к тротуару и оглядела темную улицу. В Лейквуд-Шорс не было уличных фонарей; ее отец считал, что они создают слишком сильное световое загрязнение. Он предпочитал, что бы ночью было ясно видно звезды. Но Аманду больше интересовал свет, исходящий из других домов. Она пошла по улице, вглядываясь по обе стороны, чтобы посмотреть, в каких домах было темно, а в каких светились окна.

Она ожидала, что во всех домах будет темно. Но это было совсем не так. Более половины домов были освещены светом с веранд, и она видела свет, пробивающийся из ряда окон. Так что, на самом деле, многие дома, кажется, были заселены.

Нет, поправила она себя, на самом деле это ничего не доказывало. Свет мог включаться по таймеру. Возможно, он автоматически включался вечером и выключался утром, чтобы создать иллюзию, что в доме кто-то есть. Аманда подошла к одному из домов, в котором горел свет на веранде и в нескольких окнах. Она заглянула в большое окно, и увидела за тонкой занавеской освещенную гостиную. Гостиная не выглядела обитаемой, она была слишком чистой, слишком стерильной. Кроме мебели в комнате не было ни предметов декора, ни техники. К тому же из дома не доносилось ни звука.

Возможно, это был фейк, уловка, что бы поселок казался более населенным. Возможно, в этом доме никто не жил, по крайней мере сейчас. Но как она могла знать наверняка?

Ответ был очевиден: никак. Она не узнала ничего нового во время этой прогулки. Неохотно она развернулась и пошла обратно к дому.

***

На следующее утро Аманда услышала голоса, доносившиеся из кухни, поэтому переоделась в футболку и спортивные штаны, прежде чем выйти из своей комнаты. Она проскользнула на кухню и увидела своего отца, сидящего за столом с кофейной чашкой в руке, а напротив него сидит крепкий мужчина лет пятидесяти с темными волосами и короткой бородой. Мужчина взглянул на нее и сверкнул дружелюбной улыбкой.

— А! Ты, должно быть, Аманда, — сказал он.

— Аманда, это Густаво, — сказал Пол.

Густаво поднялся на ноги и пожал ей руку. У него было крепкое рукопожатие.

— Густаво, — сказал он. — Но ты можешь звать меня Гас. Приятно познакомиться.

— Взаимно. — Аманда ответила на его улыбку. Он был примерно на 15 сантиметров выше нее, то есть около 180 сантиметров. Присмотревшись к мужчине, Аманда заметила небольшие «островки» седых волос на его висках и бороде.

— Хочешь кофе? – спросил ее Пол. — Я налью тебе.

— О, нет, все в порядке, — сказала она. — Я сама. Расслабьтесь, ребята. Не обращай на меня внимания.

Двое мужчин снова сели за стол. Аманда налила в чашку немного сливок и долила сверху кофе.

— Как я вчера говорил, у Гаса тут ландшафтный бизнес, — сказал Пол. — Его бригады заботятся о более чем половине домов в Лейквуде.

— Это верно. Мы с Куонгом заботимся о 99 процентах этого района. — Он ухмыльнулся Аманде. — Куонг – мой конкурент. Мой заклятый враг.

— Я один из клиентов Густаво, — сказал Пол. — Благодаря ему передний двор выглядит так хорошо. Он хорошо заботится об этом месте.

— Вчера я гуляла по окрестностям, — сказала Аманда. — Я не знаю какие из домов принадлежат вашим клиентам, но все они выглядят идеально.

— Идеальные – мои. — Густаво снова ухмыльнулся. — Если увидишь дома, которые почти идеальны, но не совсем, то это те, над которыми работают бригады Куонга.

— Вчера, когда я гуляла, было так тихо и безлюдно, — сказала она. — Пока папа не сказал, я даже не догадывалась, что кто-то работает на улице и ухаживает за домами.

— Во сколько это было? — спросил Густаво.

— Думаю, около трёх.

Густаво покачал головой.

— К этому времени рабочие уже заканчивают. Обычно они не работают после полудня. Вряд ли ты увидела бы, кого-нибудь из моих ребят, работающих в такое время.

— Нет? А как насчет другого парня... Куонга?

— То же самое. Не в это время года. Хоть летом тут намного жарче, чем сейчас, но все же во второй половине дня становится слишком жарко, чтобы работать. Наши ребята работают утром, когда прохладно. — Он ухмыльнулся. — Сейчас, пока нету летней толпы, мы можем начать работать немного раньше. Летом эти люди постоянно жалуются, если мы начинаем работать раньше девяти. Но сейчас никого из них здесь нет, и мы можем начать в семь или даже раньше.

Аманда отпила кофе.

— А те люди, которые сейчас есть поселке, не жалуются на шум? — небрежно спросила она.

— Какие люди? — Густаво усмехнулся. — Пол, уезжает на работу еще раньше. А если здесь есть кто-нибудь еще, то нет, они не жалуются.

***

Была ли Аманда на сто процентов уверена в том, что в три часа дня она шла по пустому району? Нет, не была.

Но, возможно, эта неопределенность только добавила остроты, когда она остановилась на углу улицы своего отца и внезапно обнаружила, что раздевается, вешая свою потную тренировочную одежду на живую изгородь соседа. Она осмотрела улицу в поисках каких-либо признаков человеческого присутствия, но в районе было так же тихо, как и накануне.

Чувственное удовольствие от раздевания приносило такое же удовлетворение, как и острые ощущения от него. Было приятно снять с себя потную одежду и ощутить, как прохладный ветер, дувший с озера, обвевал ее тело. Аманде хотелось закрыть глаза, сделать несколько глубоких вдохов и потратить минуту или две сосредоточившись на собственных ощущениях. Но, конечно, она не могла этого сделать. Она была голой посреди улицы, и ей нужно было вернуться домой, пока ее никто не поймал.

Например, охранники. Она не спросила отца, покидали ли когда-нибудь охранники свой пост у главных ворот поселка. Возможно, они регулярно патрулируют окрестности, следя за порядком.

Аманда оставила свою одежду на соседской изгороди. Ее босые ноги мягко ступали по тротуару, пока она шла голая к дому своего отца. По обе стороны улицы возвышались дома, темные окна смотрели на нее, как глаза. Возможно, кто-то наблюдал за ней через одно из этих окон, когда она проходила мимо. Возможно, кто-то прямо сейчас задавался вопросом, кто эта сумасшедшая голая девушка?

Она остановилась перед домом своего отца. «Это безумие», — подумала она про себя. «Какой у меня план? Оставить свою одежду на улице? Когда я смогу ее забрать? Любой, кто проедет мимо, точно увидит ее. Сначала принять душ? Одеться? Потом вернуться и забрать свою грязную одежду? Сколько времени это займет?»

Это было похоже на вызов, вызов, которому она не могла сопротивляться. Она развернулась и пошла обратно к углу улицы. Все еще босиком, все еще обнаженная. Мимо тех же «наблюдающих» за ней домов. Она проходила мимо них с важным видом, как будто ей было все равно: как модель на подиуме, стриптизерша на сцене, предлагающая себя на обозрение толпы.

Когда она приблизилась к углу, она была уверена, что охранник проедет мимо прямо в этот момент. «Все в порядке?» — спросит он, остановив машину у обочины. Ее поймают, милую юную дочь местного застройщика, бегающую голышом по району своего отца, как по собственному заднему двору. Что она могла ответить, чтобы объяснить свои действия?

Это было похоже на начало плохого порнофильма. Как бы события развивались дальше? Она промурлыкала: «Пожалуйста, не говорите моему отцу. Может быть мы сможем договориться, чтобы это осталось между нами?», и ее улыбка ясно давала понять, что она предлагает взамен...

Но охранника нигде не было видно. Аманда стояла на углу, оглядывая улицу. Это было очень рискованное место: она была видна с двух пересекающихся улиц, и одной из них была Франклин-стрит, главная улица, проходящая через весь поселок.

— Привет? — спросила она, оглядывая дома. — Есть здесь кто-нибудь?

Никого. Ни единого звука, ни единого движения. Район был таким же тихим и пустым, как накануне. Она была совсем одна, и никто...

Подождите! Что это было на противоположном конце улице? Это была машина? Она ехала прямо на нее!

Аманда бросилась к своей одежде. Она перепрыгнула через живую изгородь во двор соседа и упала на газон. Перекатившись на спину, она изо всех сил пыталась надеть штаны для йоги. Изгородь была слишком низкой, чтобы обеспечить ей надежное укрытие, даже если она лежала на земле. Она подняла голову и посмотрела на улицу, проверяя, сколько времени у нее осталось до того, как мимо проедет машина.

Машина не двигалась. Оно просто стояла на месте.

Она присмотрелась внимательнее. Нет, это была вообще не машина. Это было какое-то сооружение, стоящее на краю чьего-то двора. Сарай или, может быть, или часть гаража. Изгиб улицы создавал иллюзию, что он находится прямо на дороге. Изгиб улицы и ее сверхактивное воображение. Когда она внимательно присмотрелась к строению, она удивилась, как она вообще могла принять его за машину.

А она уже собиралась надеть свою грязную спортивную одежду. Аманда оглядела себя. Она натянула штаны для йоги до колен вместе с застрявшей в одной из штанин футболкой. Какой позор.

Аманда поднялась на ноги, стянула неправильно надетые штаны, и стряхнула с задницы кусочки травы. Она перешагнула через изгородь и снова встала на углу. Теперь она действительно надеялась, что за ней никто не наблюдает. Демонстрация паники смущала ее больше, чем ее нагота.

— В следующий раз, когда я увижу машину, — сказала она, обращаясь вслух к соседям, — я не собираюсь делать ничего, кроме как помахать рукой, когда она проедет мимо.

Она оглядела улицу, задаваясь вопросом, действительно ли у нее хватит наглости сделать это.

Это не имело значения. Никто не слышал ее. Никто не будет требовать от нее выполнения обещания. И в любом случае она бы не стала раздеваться, если бы вокруг ездили машины. Нет, если она была умной.

Аманда сжала свою одежду в руке и пошла обратно по улице к дому своего отца. Она оставила одежду в своей комнате и пошла в ванную, чтобы принять душ.

Час спустя она лежала обнаженная на одном из шезлонгов на заднем дворе и яростно мастурбировала своим розовым вибратором. Она продолжала прокручивать в памяти тот момент шока, когда машина, казалось, ехала прямо на нее. По какой-то причине этот момент возбуждал ее больше, чем предшествовавшая ему непринужденная прогулка обнаженной. Она вновь пережила отчаянную и тщетную борьбу за то, чтобы натянуть штаны для йоги, это чувство полной уязвимости, когда она лежала обнаженной на соседской лужайке, отчаянно пытаясь прикрыться. Именно это воспоминание привело ее к дрожащему оргазму, и вибратор выпал из мокрых от ее выделений пальцев и зажужжал на земле, когда она закрыла глаза, выгнула спину и позволила экстазу захлестнуть ее.

3

На следующий день Аманда придерживалась почти того же расписания. Во второй половине дня она прошла пешком до общественного центра через тихий и пустой поселок. Перед тренировкой она немного поговорила с Эбби, а затем еще немного поговорила перед тем, как пойти домой. На обратном пути она заметила, что район по-прежнему тихий и пустой.

На этот раз она была только на половине пути, все еще на Франклин-стрит, когда внезапно решила раздеться. Потная одежда давила на тело, была тяжелой и раздражала кожу после тренировки, и ей хотелось ощутить прохладный ветерок на своей коже. Она скатала свою одежду в тугой комок и пнула его на несколько метров перед собой, наблюдая, как он катится вниз по склону. Она продолжала идти обнаженной и всякий раз, когда доходила до своей одежды, пинала ее дальше перед собой.

Франклин-стрит вызывала у нее паранойю, и она постоянно поворачивала голову в разные стороны, пытаясь одновременно наблюдать за обоими концами улицы. Когда она свернула на улицу своего отца (Гров-стрит), она почувствовала себя более расслабленной. За полнедели, проведенных с отцом, она не видела ни одной машины на Гроув-стрит, кроме машины ее отца. Она была совершенно уверена, что в их тупике больше никого нет дома, и она может гулять тут нагишом без особого риска.

Аманда зашла в дом и приняла душ. Но даже после душа ей не хотелось одеваться. Она все еще была возбуждена, и ее манили острые ощущения от приключений снаружи. Поэтому вместо того, чтобы вытираться в ванной, она вышла с полотенцем на улицу и вытерлась, стоя посреди улицы. После этого она вернулась внутрь, но только для того, чтобы взять книгу в мягкой обложке, которую читала. Она вышла с книгой и полотенцем обратно во двор дома, расстелила полотенце на тротуаре и села на него, вытянув ноги на дорогу. Она откинулась назад, греясь на солнце, и начала читать.

Она прочитала около десяти страниц, прежде чем ей в голову пришла еще одна идея, и это была ее самая безумная идея. Как только она пришла ей в голову, Аманда больше не могла сосредоточиться на чтении и, в конце концов, отложила книгу. Ее сердце колотилось, когда она встала и вернулась внутрь. Рациональная часть ее разума предупреждала ее, что она вот-вот переступит черту, которую не следует пересекать, и напомнила ей, что в последний раз неоправданный риск привел ее к перелому ноги. Но она уже знала, что не собирается останавливаться. Идея, которая вертелась у нее в голове, слишком возбуждала ее.

Через минуту она вышла из дома, все еще голая, с розовым вибратором в руке.

Аманда снова легла на полотенце и закрыла глаза. Она поднесла вибратор к губам и облизала его кончик. Не то чтобы ей была нужна дополнительная смазка, ее киска и внутренняя часть бедер уже были такими же мокрыми, как если бы она вовсе не вытиралась после душа. Она провела вибратором по ареоле соска на правой груди, а другой рукой слегка потянула за сосок на левой груди. Вибратор медленно опускался все ниже, едва касаясь ее кожи. Когда он скользнул по волоскам на лобке, Аманда включила вибрацию и приятный трепет разлился по ее телу. Она начала поглаживать лобок, водя вибратором из стороны в сторону, прижимая его плотнее к телу и с каждым движением опускаясь все ниже. Когда кончик искусственного члена почти коснулся клитора, Аманда отвела руку в сторону, перенеся поглаживания на внутреннюю сторону бедра. Раздвинув ноги еще шире, она опустила вторую руку, нежно поглаживая губки. Она чувствовала кончиками пальцев едва заметную вибрацию, что передавалась от вибратора по ее коже. Ей хотелось большего!

Аманда подняла голову и посмотрела на соседние дома. Она всё ещё не была на сто процентов уверена, что в них никого нет. Мог ли кто-нибудь сейчас наблюдать сквозь шторы из окна за ее маленьким шоу? Как много он мог бы увидеть? Понравилось бы ему, то что он видел? Она немного повернула корпус в сторону ближайшего дома, окна которого выходили прямо на двор дома не отца. Между ней и домом было не более десяти метров и маленький, практически декоративный забор из штакетника, который вряд ли бы помешал наблюдающему за ней увидеть все. Если бы за ней кто-то наблюдал.

Резкие ощущения заставили ее отдернуть руку, когда Аманда задела работающим вибратором свой клитор. Она повернула голову в сторону поворота и прислушалась. Тишина. Внезапно она поняла, что сидит голой практически посреди улицы уже несколько минут и с каждой минутой все больше рискует быть застуканной. Нужно либо заходить в дом, либо...

Свободной рукой Аманда осторожно оттянула капюшон клитора, и прижала вибратор к самой чувствительной точке своего тела. В тот же момент ее тело выгнулось дугой и с ее губ слетел стон удовольствия. Аманда прикусила нижнюю губу. Нужно быть тише. В тишине пустого района ее стоны может кто-нибудь услышать. Прижимая головку вибратора к клитору одной рукой, второй Аманда начала поглаживать свои чувствительные, набухшие губки. Кончиками пальцев она размазывала по ним влагу, сочащуюся из ее дырочки, стараясь покрыть липким любовным соком каждый миллиметр нежной кожи, каждую самую маленькую складочку. Через минуту, когда ее киска полностью блестела от влаги, Аманда провела вибратором несколько раз по губкам, опускаясь от клитора до входа во влагалище. Смазав головку искусственного члена собственными выделениями, она приставила его ко входу и медленно надавила. Миллиметр за миллиметром он раздвигал ее, принося удовольствие немного другого толка. Аманда чувствовала легкое покалывание, смешанное с удивительным теплом, которое разливалось по всему телу. Введя вибратор почти на дюйм, она остановилась и медленно вынула его обратно, провела вверх по киске и снова прижала к клитору. Ей нужно было кончить как можно скорее. Во-первых, она больше не могла терпеть, а во-вторых, она всё ещё лежала голой посреди улицы. Вибратор во влагалище она заменила пальцами, сначала одним, потом добавила второй, стараясь с каждым движением ввести их как можно глубже.

Каждое движение ее пальцев, каждая вибрация от искусственного члена приближали ее к кульминации. Ей не потребовалось много времени, чтобы кончить. Она лежала на полотенце посреди улицы, широко раздвинув ноги в сторону Франклин-стрит, с включенным вибратором у ее клитора. Она приподнялась на локтях, наблюдая за въездом в тупик. Сначала она боялась, что машина завернет за угол, затем, когда ее дыхание участилось, а кожа покраснела от возбуждения, ей хотелось, чтобы появилась машина, хотелось, чтобы какой-нибудь незнакомец увидел, как она доводит себя до оргазма посреди дороги. Она ласкала себя, думая о том, что ее поймают лежащую посреди улицы голой, с широко раздвинутыми ногами, сжимающей свой сосок и вибрирующим кончиком искусственного члена внутри ее киски. Ее ноги крепко сжались вместе, и она с нетерпением отдалась оргазму, кончая под лучами солнца.

К тому времени, как отец вернулся домой, она уже убрала все следы своей шалости. Они разделили несколько коробок с китайской едой на кухне.

— Чем занималась сегодня? – спросил ее Пол, накладывая на тарелку курицу Кунг Пао.

— Ничем особенным, — ответила она. — Ходила в общественный центр. Тренировалась. Вернулась обратно. Читала свою книгу, загорала.

Она пожала плечами.

— Просто расслаблялась.

— Похоже на хороший распорядок дня, — сказал он.

— Ага. — Аманда отвернулась, закусив губу. — Наверное, завтра я займусь тем же.

***

На следующей неделе Гроув-стрит стала личной игровой площадкой Аманды.

Она не планировала этого и все же... Каждое утро она слышала голос разума, громко говорящий в ее голове. Она не могла продолжать вести себя так, будто она была единственной в этом районе. В конце концов кто-нибудь ее поймает, и все это будет крайне унизительно. Унизительно для нее и унизительно для ее отца.

Несколько раз по утрам она давала клятву прекратить эти прогулки и забавы голышом посреди улицы. Ей нужно было найти что-то еще, чтобы избавиться от скуки. Ей нужно было хобби.

Она просыпалась пораньше, чтобы проводить отца, выходила и стояла на крыльце, дыша свежим утренним воздухом, прислушиваясь, и часто слышала вдалеке звуки работающей техники. Воздуходувки, газонокосилки, ножницы для живой изгороди. Однажды она увидела припаркованный через дорогу пикап, наполненный садовой техникой, и услышала звук газонокосилки, косившей траву на чьем-то заднем дворе.

Еще одна причина прекратить ее плохое поведение. Район не был пустым. Люди ездили туда и обратно каждый день.

Затем, днем, она шла в общественный центр и не видела ни людей, ни машин. Она занималась в спортзале, и, кроме Эбби, там никого не было. Она разговаривала с Эбби, а Эбби всегда говорила о том, насколько тут пусто и одиноко в это время года.

Наконец, она прощалась с Эбби и шла домой, и неизбежно снимала одежду.

Она боролась с искушением на Франклин-стрит и большую часть времени могла сдерживать себя на этом участке пути. Раздеваться на Франклин-стрит было слишком рискованно. Если бы она встретила машину, едущую по Франклин-стрит навстречу ей, ее гарантированно поймали бы. Ей негде было спрятаться.

Но как бы она ни старалась сопротивляться, к моменту, когда она доходила до угла Гроув-стрит, она всегда оказывалась обнаженной. Иногда она несла свою одежду с собой, а иногда складывала ее в соседних дворах, чтобы забрать позже. Она предпочитала прятать одежду; это давало ей возможность пройти остаток пути до дома без одежды, а это означало, что ей придется вернуться к месту, где она спрятала одежду, чтобы забрать ее позже, и она всегда делала это, оставаясь голой.

Возможно, если бы она хоть раз увидела машину на Франклин-стрит, ей удалось бы убедить себя не снимать одежду. Но этого никогда не происходило. Улица всегда была совершенно пустой.

Пару часов после полудня, когда она возвращалась домой, были часами, когда она действительно теряла контроль над собой. Тупик был как песня сирены, манящая ее из дома после душа, и обычно с вибратором в руке. Она больше не удосужилась брать с собой книгу; она просто выходила на улицу чтобы подрочить. Всю следующую неделю она трахала себя вибратором только на улице. Она заставляла себя кончать по три или четыре раза за день.

Она делала это где только могла, чем безумнее, тем лучше. Посреди улицы. Сидя на обочине. На подъездной дорожке, на лужайке перед домом, на крыльце. И не только возле своего дома. У одного из соседей были качели на крыльце, и она раскачивалась на них взад-вперед, зажав работающий вибратор между ног, пока не начала соскальзывать с мокрого от ее соков сиденья. Ее опьяняла мысль, что когда-нибудь она может встретиться с этими соседями позже, когда они наконец приедут на лето, и они никогда не узнают о тех развратных вещах, которые она вытворяла на их крыльце.

Ее фантазии становились все более и более развратными каждый раз, когда она выходила из дома после душа и обдумывала, как ей развлечься сегодня. У одного из соседних домов был низкий кирпичный заборчик, который проходил по краю двора перед домом, и Аманда обнаружила несколько отверстий для декора в верхней части изгороди. Она втиснула в одно из этих отверстий свой вибратор, направив его прямо вверх, и довела себя до потрясающего оргазма, подпрыгивая на нем вверх и вниз. Все это время она смотрела на выезд из тупика, гадая, не проедет ли мимо машина, не подъедет ли именно этот сосед и не станет свидетелем ее развратного поведения.

В другой день, во дворе другого соседа, она прикрепила вибратор к декоративной поилке для птиц, направив его горизонтально и немного вверх, и присела перед ним на четвереньках, вводя его в себя пока не прижалась попкой к холодному камню. Она перестала опираться на руки и сжала свои груди, все быстрее двигая тазом, навстречу искусственному члену. она двигалась так быстро и неистово, что у нее начала покалывать сломанная нога, а на ягодицах остались синяки. Она задыхалась, представляя, что позже встретит этого соседа: «Привет, я Аманда, живу через дорогу. И я трахала твою поилку для птиц, пока тебя не было.»

На выходных она приостановила свое эксгибиционистское поведение. Ее отец не работал в те дни, и, кроме того, Аманда понимала, что, возможно, другие жители поселка могут приехать к озеру на выходные. Она не хотела идти на ненужный риск.

Когда наступил понедельник, она довела себя до оргазма пять раз, прежде чем вернулась в дом.

Во время своего пятого раза она сидела на тротуаре на углу Гроув-стрит и Франклин-стрит, ее ноги были широко раздвинуты, а вибратор гудел глубоко внутри ее киски, когда она вспомнила, как запаниковала всего две недели назад, приняв сарай вдалеке за приближающуюся машину. Как она изменилась за пару недель. Каждый день, проходящий без встреч с другими жителями района, усиливал ее чувство безопасности, и ей становилось все более комфортно находиться обнаженной на улице.

Теперь она начала сомневаться в своем правиле не раздеваться на Франклин-стрит. Она сдерживала себя, чтобы не оказаться обнаженной на главной дороге, но за все время, пока она жила в Лейквуде, она ни разу не видела, чтобы машина проезжала по окрестностям днем.

Казалось глупым, что она должна идти так далеко в своей тренировочной одежде. Возможно, пришло время изменить привычный распорядок дня.

***

— Ты сегодня пользовалась раздевалкой? — спросила Эбби, когда Аманда появилась за стойкой с мокрыми волосами и в тонком летнем платье, которое заканчивалось чуть выше колен.

Аманда улыбнулась.

— Ага. Я решила, что лучше приму душ здесь, чем буду ждать, пока вернусь домой.

— Так действительно лучше, — сказала Эбби. — Рада, что кто-то пользуется им.

— Я оставила свою грязную одежду в одном из шкафчиков. Но у меня нет замка, это же не проблема?

— Конечно, нет.

— Я заберу вещи завтра.

Эбби пожала плечами.

— Если хочешь, я могу бросить их в стиральную машину вместе с полотенцами.

— Правда!? Ты не против?

— Да, без проблем. Сможешь переодеться завтра в чистую одежду и не тащить с собой второй комплект.

Аманда задержалась еще немного, опираясь на стойку и болтая. Ей нравились ежедневные беседы с Эбби. Эбби всегда жаловалась на своего парня Брайана, который казался хорошим парнем, но ему не хватало ответственности и здравого смысла (по крайней мере, по словам Эбби). Им также нравилось рассказывать друг другу о разных местах, которые они посетили; Эбби была местной, но у ее семьи был дом на колесах, и они часто отправлялись в длительные поездки по стране.

Аманда чувствовала себя в тот день особенно возбужденной, потому что предвкушение того, что ее ждало чуть позже, делало ее гиперактивной. Даже Эбби это заметила.

— Ты действительно сегодня тренировалась? — спросила темноволосая девушка. — Ты выглядишь полной противоположностью усталости. Ты практически подпрыгиваете от энергии.

— Упражнения иногда вызывают у меня гиперактивность, — попыталась оправдаться Аманда. Она знала, что не может больше ждать. Пришло время отправиться домой. Она попрощалась с Эбби и вышла из общественного центра.

Уровень ее возбуждения поднялся еще выше, когда она вышла на солнечный свет, и дверь общественного центра закрылась за ней. Ее практически трясло, когда она приближалась к мусорному баку на краю парковки общественного центра. Платье, которое она надела сегодня, было старым, дешевым, и, конечно же, под ним на ней ничего не было.

Аманда потянула за подол платья и сняла его через голову. Одно лёгкое быстрое движение, и вот так она оказалась обнаженной посреди улицы. И впереди ее ждали полмили обнаженной прогулки.

Аманда выбросила платье в мусорный бак. Она глубоко вздохнула, глядя на одежду, лежащую на дне мусорного бака. Это была единственная вещь, которой она могла прикрыть свою наготу. Она уйдет, оставив платье там, на дне бака, и больше никогда его не увидит. Как только она отойдет достаточно далеко у нее не будет ни малейшей возможности прикрыть свое тело. Другой одежды у нее с собой не было. Она будет голая, пока не дойдет до дома, и если она встретит кого-нибудь по пути, то ей придется либо спрятаться, либо позволить этому кому-то хорошенько разглядеть ее. Эта идея одновременно пугала и ещё больше возбуждала ее.

Аманда только собиралась с духом сделать первый шаг, когда дверь общественного центра открылась и появилась Эбби.

— Подожди! Аманда! — позвала она, выходя. Она посмотрела на дорогу и сразу увидела обнаженную Аманду, стоящую у мусорного бака. Темноволосая девушка замерла; она удивленно моргнула, глядя на Аманду.

Все произошло так быстро. Не было времени прятаться, не было времени одеваться, только пара мгновений, чтобы осознать, что после недели безрассудного поведения ее наконец поймали. Она встретилась взглядом с Эбби, ожидая неизбежных вопросов.

— Э-э... что ты делаешь? — спросила Эбби.

Аманда пожала плечами, явно смущаясь.

— Иду домой.

— Вот так? Где твоя одежда? — Эбби нахмурилась. — Ты идешь домой в таком виде?

— Ага. — Аманда задумалась на секунду. — Я имею в виду... вокруг ведь никого нет, верно?

— Ты типа нудист?

Аманда поморщилась.

— Я не знаю, — сказала она. — Я думаю... может быть, я становлюсь одной из них?

Эбби покачала головой.

— Аманда...

— Вокруг ведь никого нет, — прервала ее Аманда. — В это время года. Правда? Ты же сама об этом говорила. Общественный центр всегда пуст. Дома все пусты. Я иду по пустому поселку.

— Я думаю... я имею в виду, я не уверена...

— Поэтому никого не волнует, пойду ли я домой голой. — Аманда улыбнулась. — Никто меня не увидит.

— Но что, если кто-нибудь увидит?

— Я не думаю, что кто-нибудь увидит. В любом случае, я просто иду. Ничего страшного.

— Всю дорогу домой?

— Конечно. Почему нет?

Эбби какое-то время молчала.

— Знаешь, что... — медленно сказала она, — я возвращаюсь внутрь. Я ничего не знаю о том, чем ты занимаешься за пределами общественного центра, и это я скажу, если кто-нибудь спросит. Я здесь просто работаю.

— Хорошо. — Аманда снова улыбнулась. Теперь, когда первый шок от того, что ее поймали, прошел ситуация казалась ей забавной. — Прости, Эбби. Я не хотел тебя шокировать.

— Угу. Эй, ты посетитель. Я просто работник центра.

Эбби повернулась к двери центра.

— Будь осторожна, Аманда, — сказала она через плечо.

— Спасибо. Я буду осторожна. — Аманда стояла на месте, пока дверь не закрылась. Потом она рассмеялась. Она не могла перестать смеяться всю дорогу до дома.

Раньше она думала, что полна энергии, но теперь адреналин в ее крови просто зашкаливал, и ей хотелось танцевать на улице. Ее застукали! Эбби застукала ее, и она не могла ни спрятаться, ни прикрыться, ни соврать насчёт своей наготы! И теперь она собиралась продолжить делать то, что планировала. Тот факт, что ее поймали, не имел никакого значения. Она все еще собиралась пройти почти через весь поселок голой сегодня и была уверенна в том, что не прекратит делать это ближайшее время.

Аманда чувствовала себя легко, словно воздушный шар, наполненный гелием. Ей казалось, что она может не касаться земли и долететь до дома. Она больше не думала, она просто шла по улице. Она больше не беспокоилась о том, что ее увидит кто-то другой. В ее нынешнем настроении она чувствовала, что это не имеет значения. Пусть смотрят все!

Когда она вышла на Франклин-стрит, ее дух был настолько приподнят, что она пошла прямо разделительной линии по средине улицы. Она даже попыталась подпрыгнуть. Когда она приземлилась, ее нога протестующе дернулась, и она рассмеялась собственной глупости. Она оглядела улицу и, конечно же, как всегда, никого не увидела.

— Я схожу с ума, — сказала она вслух и засмеялась. Добравшись до Гроув-стрит, она даже не удосужилась зайти в дом и взять вибратор. Она просто упала на колени посреди дороги и сжала кончиками большого и указательного пальца свой клитор. Этого оказалось достаточно, чтобы кончить.

— Я схожу с ума, — простонала она, закрыв глаза с блаженной улыбкой на лице. Может быть, это было правдой, может быть, она действительно сходила с ума, но если это было безумием, то оно было чертовски приятным.

4

У Аманды не было татуировок. Она не была против татуировок, но так и не нашла изображение, которое бы ей понравилось настолько, чтобы на всю жизнь нанести его на свое тело.

Иногда она шутила о том, что сделает татуировку над левой грудью с надписью «Remember Surfjohn». (В переводе «В память о Сёрфджоне». Автор для прозвища объединила Surf, в смысле серфингист, и имя парня John. прим.) Возможно, надпись была бы сделана зеркально, чтобы она могла четко читать ее, глядя в зеркало. Сёрфджон был ее близким другом и частым спутником в путешествиях, и однажды, когда она пошутила о том, чтобы сделать такую татуировку, он возразил: «Звучит так, будто я мертв. Как надпись на мемориальной доске или типа того.»

Нет, он не умер, но иногда ей хотелось, чтобы он чаще напоминал ей о себе, писал или звонил потому, что он часто был для нее опорой. Бывший наркоман, Сёрфджон (настоящее имя которого было просто Джон) избавился от своей зависимости, пристрастившись к чему-то другому, а именно к серфингу. Он утверждал, что эффект от погружения в идеальную волну равен эффекту от любого наркотика, но намного полезнее для его здоровья в долгосрочной перспективе.

Он был по сути своей авантюристом, как и Аманда, и обычно был готов к любому новому опыту, который она хотела испытать на себе. Он занимался с ней скалолазанием, банджи-джампингом, дайвингом. И, конечно же, серфингом. Ему нравилось пробовать что-то новое, но он не был таким безрассудным, как она. Годы употребления наркотиков заставили его быть осторожным в отношении рисков, на которые он шел.

Он часто предупреждал ее о явлении, которое он называл «погоней за кайфом». Это было обычным явлением во времена его наркозависимости. Иногда определенные комбинации и количества наркотиков давали ему совершенное чувство эйфории, и в последующие дни он пытался достичь того же совершенного чувства с помощью той же комбинации таблеток и порошков. Но обычно та же комбинация и количество не приносили желаемого результата. Ему приходилось корректировать рецепт, немного увеличить дозу. Каждый раз, еще немного, и ещё немного, пока его тело не наполнялось ядом, а это совершенное чувство эйфории все еще оставалось удручающе недосягаемым.

В погоне за кайфом. Речь шла не только о наркотиках. Сёрфджон говорил, что это касается всего. Он рассказал Аманде о пекарне, расположенной недалеко от его квартиры, где готовили потрясающее пирожные с гуавой. «Каждый понедельник я прихожу за пирожными с гуавой», — сказал он. «Они делают меня счастливым. Я с нетерпением жду понедельника, потому что именно тогда я смогу съесть свои любимые пирожные с гуавой. Почему я не беру себе их каждый день? Потому что, если я буду ходить туда каждый день и каждый день брать одни и те же пирожные, то очень скоро они перестанут меня радовать. Возможно, даже начнут надоедать. Я гонюсь за кайфом, и кайф исчезает. Так всегда бывает, если за ним гнаться. Как гоняться за радугой».

Вот почему Аманда хотела сделать татуировку. Потому что она постоянно попадала в эту ловушку в погоне за кайфом. Если ей удавалось поймать большую волну во время серфинга, она сразу же чувствовала желание поймать еще большую волну. Если однажды ей удавалось совершить сложное пятидесятифутовое восхождение, на следующий день она хотела провести семидесятифутовое или стофутовое восхождение. Если она прогулялась голая по окрестностям средь бела дня, а потом довела себя до оргазма, лежа посреди улицы... ну, как она могла бы превзойти это?

Она, наверное, придумала бы способ.

Вспомни Серфджона. Не гонись за кайфом. Сёрфджон советовал ей находить радость в том, что она делает в данный момент, не оглядываясь в поисках следующей вершины. Наслаждайся опытом. Говорил он ей, когда они шли в поход или лазили по горам, чтобы она наслаждалась видом на всем протяжении пути, а не только когда они доберутся до вершины. Важен весь путь, а не только конечная цель.

Не гонись за кайфом.

Она лежала в постели в полночь, на грани сна, представляя себе разговор с Серфджоном, когда они оба шли по Франклин-стрит. Может, это был сон. Сначала они оба были одеты, но она раздевалась на ходу, точно так же, как она раздевалась в последнее время, пока не шла рядом с ним голая, а ее одежда была небрежно разбросана по тротуару позади них.

Он спросил: «Это то, чем ты этим сейчас занимаешься?»

Да, ответила она.

Почему?

Не знаю. Наверное, потому что мне скучно, а это весело. Захватывающе. И мне приятно быть на улице голой, когда солнце и ветер ласкают мою кожу.

Сёрфджон кивнул. Он понял. Сёрфджон проводил много времени на пляже, в океане, и она знала, что он не всегда носил купальный костюм. Она уже присоединялась к нему раньше, голая на песке; на пустом пляже в Мексике, на каменистом берегу в Испании.

И... начала говорить Аманда. Она хотела быть с ним полностью откровенной.

И?

И это меня возбуждает. Это меня заводит. Мне кажется, что в последнее время я постоянно возбуждена.

Он улыбнулся. Он спросил: «Это то, чего ты хочешь? Возбуждать себя? Это приносит тебе чувство удовлетворения?»

Она покачала головой. «Нет, — сказала она. — Я никогда не бываю удовлетворена. Меня это возбуждает. А когда я возбуждаюсь, мне хочется заниматься этим еще больше.

Он спросил: «Ты думаешь, что становишься зависимой от этого?»

Как ей ответить? Да. Возможно.

Как ты узнаешь, что зашла слишком далеко?

Я не знаю.

Нет, ты знаешь. Скажи мне.

Когда я поймаю себя на том, что гонюсь за кайфом, — сказала она. Вот тогда я зашла слишком далеко.

Он улыбнулся и кивнул. «Правильно», —сказал он. «Не гонись за кайфом.»

Это то, что Сёрфджон всегда любил говорить.

Аманда, наконец, заснула. С улыбкой на губах она погрузилась глубже в чудесный сон, в котором Сёрфджон наконец перестал говорить и вместо этого прижал ее к земле и вошел в нее своим твердым членом, пока она лежала на чьем-то газоне. Она сжала бедра во сне, мечтая о том, как трахается с ним.

У Серфджона всегда был чудесный член.

***

На следующее утро над озером нависла серая мгла. Аманда поднялась по лестнице в кабинет отца и села в его кресло, пила кофе и смотрела на дождь за окном. Низкие облака закрыли дальнюю сторону озера, окутывая его туманом. Ей казалось, что в этом есть таинственная красота – в том, как вода простиралась и исчезала в небытие.

Дождь погрузил ее в меланхоличное настроение, и она подумывала пропустить спортзал сегодня и вместо этого посидеть дома. Возможно, посмотреть какой-нибудь старый фильм или почитать книгу. Казалось, что это хороший день, чтобы остаться дома. Укутавшись в одеяло, рядом с окном, глядя на кружащееся серое небо.

Но она также не могла перестать думать о том, как Эбби застукала ее накануне. Реакция Эбби, когда она увидела ее голой. Аманда попыталась представить это в своем воображении, попыталась вспомнить точные слова Эбби, точное выражение ее лица. Эбби явно не одобряла то, что делала Аманда, но Аманда не была уверена, насколько сильно Эбби это не одобряла. Достаточно, чтобы Аманда прекратила?

Может быть, Эбби было все равно, что сделает Аманда. Разве не это имела в виду Эбби, когда развернулась и ушла обратно в общественный центр? Что Аманда могла делать все, что хотела, пока это не влияло на работу Эбби?

Аманда почувствовала, как возбуждается, представляя, как готовится уйти из спортзала, только что приняв душ, все еще полностью обнаженная. Задержится за стойкой на полчаса, болтая с Эбби, все еще голой. Попрощается с Эбби, выйдет на улицу, все еще голая. Пойдет домой, все еще голая, все время голая, голая, голая.

Затем в ее голову пришла еще более безумная мысль. Если она собиралась оставить свою одежду в спортзале и пойти домой обнаженной... действительно ли ей вообще нужно было брать с собой какую-нибудь одежду в спортзал?

Теперь она действительно возбудилась. И она точно знала, что пойдет сегодня в спортзал.

Время замедлилось, пока Аманда ждала, когда наступит полдень. Теперь, когда она поставила перед собой новый вызов, она не могла сосредоточиться ни на чем другом. Всякий раз, когда она об этом думала, эта идея казалась ей совершенно возмутительной, полностью и абсолютно безумной, но она не сомневалась, что сделает это.

Наконец пришло время. Аманда разделась в своей спальне, и обнаженная подошла к входной двери. Она открыла дверь и на мгновение остановилась, глядя на облака. Дождь падал крошечными каплями, образуя тонкий туман. Аманда захлопнула за собой дверь, пока надевала сандалии – единственный предмет одежды, который она собиралась надеть. Она даже не взяла с собой ключ от дома; когда она вернется позже, она откроет дверь запасным ключом, который ее отец спрятал под искусственным камнем во дворе.

Аманда постояла пару минут на крыльце вглядываясь в дождь. Дождь скатывался струйками с карниза, образуя завесу, которая отделяла границу между укрытием дома и остальным миром. Аманда глубоко вздохнула, прежде чем пройти через завесу и отдать свое тело стихиям. Мгновенно тысячи крошечных иголок холода коснулись ее кожи, окутав ее. Она провела пальцами по волосам, соединяя мокрые пряди вместе и формируя их в линию, которая падала между лопатками. Ее пальцы скользнули по ее шеи на грудь, ощущая слой влаги, который уже покрыл ее кожу. От холода ее соски превратились в крошечные камешки.

Это было трепетное чувство – ощущать дождь всем своим телом, ощущать случайные порывы ветра, ласкающие ее обнаженные ноги. Капли дождя были холодными, но дождь был не очень сильным, и она обнаружила, что холод ее не очень беспокоит. Особенно когда она шла. Она пошла своим обычным маршрутом: вверх по Гроув-стрит, налево на Франклин-стрит, затем налево в сторону общественного центра, до конца Харбор-Драйв.

Когда она открыла дверь общественного центра, Эбби была на своем обычном месте за стойкой. Эбби посмотрела на нее и резко выдохнула, опустив плечи.

— Боже, Аманда. Ты прошла весь путь сюда в таком виде?

Аманда не почувствовала особого дискомфорта от дождя, но все равно было приятно снова оказаться в помещении. Она улыбнулась и вытянула руки в позу «Та-да!».

— Да, я так и сделала! Все в порядке? Меня никто не видел.

— Все в порядке? — повторила Эбби, недоверчиво покачивая головой. — Ты спрашиваешь, нормально ли то, что ты прошла всю дорогу до сюда голой? Ты живешь, в скольки, в десяти минутах ходьбы отсюда?

— Ага. Около десяти минут.

— У тебя будут проблемы, Аманда. Что случится, если кто-нибудь тебя увидит?

— Кто-то меня уже видел, — напомнила ей Аманда. — Ты видела меня.

— Я имею в виду кого-то, кого это может возмутить. Кого-то, кто может сообщит о тебе в полицию.

Аманда улыбнулась, прислонившись к стойке.

— Значит, тебя это не возмущает. Приятно это слышать. И ты не собираешься доносить на меня в полицию... это тоже приятно слышать.

Эбби закатила глаза.

— Аманда... — Она глубоко вздохнула. — Так какой у тебя план? Ты собираешься надеть одежду, которую оставил вчера? Она лежит у меня тут.

Она указала на столик за стойкой. Аманда увидела свою спортивную одежду, выстиранную и выглаженную, лежащую поверх платья, которое она выбросила накануне, тоже выстиранного и выглаженного.

— Ты постирала платье тоже? — воскликнула Аманда. — Не нужно было этого делать! Я специально оставил его в мусоре.

— Да, ну, я вытащила его и постирала.

Аманда посмотрела на стопку одежды.

— Хм.

— Что? — Эбби постучала пальцем по ее руке. — Дай угадаю. Ты не собираешься одеваться.

— Разве я не могу потренироваться просто вот так?

— Аманда.

— Я там единственная. Никого больше нет. Никому не будет до этого дела.

Эбби сидела молча, продолжая водить пальцем по ее руке.

— Знаешь, что, — сказала она. — Делай, что хочешь. Я просто буду здесь, следить за дверью.

Она повернулась лицом к телевизору. Аманда улыбнулась.

— Спасибо, Эбби.

Эбби продолжила смотреть телевизор.

— Хорошей тренировки.

Аманда повернулась и вошла в общественный центр.

Тренировка прошла действительно очень хорошо. Новизна нахождения обнаженной в спортзале придала ей много энергии, и она почувствовала, что ее коже стало легче дышать, когда ее тело не было скованно одеждой. Она могла вытереть пот со всего тела, когда ей это было нужно, и после того, как она закончила упражнения, ей было легко выйти на улицу и залезть в бассейн. Купальник не понадобился. Она проплыла пару кругов, не обращая внимания на тонкий туман дождя, который все еще падал вокруг нее.

После плавания она приняла душ в раздевалке. Она вытерлась полотенцем только для того, чтобы с нее не капало на пол, чтобы Эбби не пришлось убирать за ней вестибюль; очевидно, по дороге домой она снова промокнет под дождем. Бросив полотенце в корзину, Аманда минутку посидела в зоне с закусками и попыталась успокоиться. Это был момент, который беспокоил ее больше всего, та часть дня, когда она обычно задерживалась на полчаса, болтая с Эбби. Но, возможно, их обычный разговор после тренировки был несовместим с ее новой жизнью нудистки. Вполне возможно, что Эбби не захочет, чтобы обнаженная Аманда болталась у входа и была полностью видна любому гостю, входящему в дверь. Возможно, Эбби даже будет неловко с ней разговаривать.

Как оказалось, Эбби все еще была готова поболтать, и когда Аманда упомянула о риске того, что она стоит здесь голая, Эбби только пожала плечами.

— Здесь только мы, девочки, — сказала она. — Ты просто ведешь себя небрежно, потому что мы привыкли быть здесь единственными. В любом случае, если кто-нибудь войдет, это будет на твоей совести, верно? Это твой выбор.

Аманда улыбнулась и кивнула.

— Конечно.

У них была обычная беседа, и ни одна из них не упомянула о наготе Аманды, пока Аманда не собиралась уходить. В этот момент Эбби указала на стопку одежды.

— А что делать с этим? Я так понимаю, ты не собираешься одеться?

— Нет... — сказала Аманда. — Но я возьму вещи с собой.

— Они намокнут, — сказала Эбби. — Давай я принесу тебе пакет.

Эбби нашла пластиковый пакет для продуктов и сложила в него одежду. Она протянула пакет Аманде, и та его приняла.

— Пока! — Аманда помахала рукой.

— Пока, — сказала Эбби. — Я бы пожелала тебе выйти сухой из воды, но, очевидно, что у тебя это не выйдет.

Аманда рассмеялась и вышла на улицу под дождь. Дождь ее совершенно не беспокоил. Она вытянула руки, подняв лицо к облакам, позволяя каплям дождя стучать по ее коже. Теперь она почти жалела, что приняла душ; было бы приятно, если бы дождь смыл с нее пот.

Она прошла всего полквартала, прежде чем избавилась от пакета с одеждой, спрятав его в кустах перед одним из домов. Она сказала себе, что заберет пакет позже, и продолжила свой путь с пустыми руками, одетая только в пару белых сандалий. Было очень мило, что Эбби постирала для нее ее спортивную одежду... но казалось, что Аманде не понадобится никакая одежда в ближайшие несколько недель.