11

Аманда, конечно же, постирала футболку, и когда в следующий понедельник она вошла в общественный центр, она была одета в нее. Эбби, как обычно, смотрела телевизор, и оглянулась на нее, когда Аманда вошла.

— Привет. — Эбби заметила, что на ней было надето. — Ты всю дорогу была в этом?

— Нет, — призналась Аманда. — Я надела ее только что. Когда была в нескольких домах отсюда.

— А теперь ты собираешься ее снять и вернуть.

— Да. — Аманда потянула майку и сняла ее. Под ней она была голая. Она сложила футболку и положила ее на стойку.

— Аманда... — Эбби неодобрительно покачала головой.

— Да? — От тяжелого взгляда Эбби, Аманде захотеть схватить футболку и снова надеть ее. Отчасти это было из-за неодобрения в глазах Эбби, а отчасти – из-за чувства неловкости от того, что она была голая перед подругой. После секса в прошлые выходные быть голой перед Эбби казалось более осознанным выбором, отчаянной попыткой соблазнить ее.

Аманда поняла, что начала влюбляться в Эбби. Это чувство влюбленности, возникшее из-за того, что подруга прервала ее отчаянное одиночество, вероятно, пройдет через неделю или две. Но в тот момент Аманда стола голая перед сексапильной брюнеткой и действительно хотела, чтобы Эбби ответила ей взаимностью в этом чувстве. Она хотела, чтобы Эбби вышла из-за стойки и поцеловала ее, снова прикоснулась к ее телу, как она это делала в пятницу.

Но Эбби не собиралась этого делать, и Аманда понимала это. Аманда чувствовала разочарование, хотя и знала, что это было неразумно. Даже если бы они обе были возбуждены и хотели друг друга, Эбби не стала бы рисковать работой.

На самом деле, она серьезно подумывала о том, чтобы надеть в тот день обычную спортивную одежду. Только из-за Элиота Кастро она этого не сделала. Он будет ждать ее прихода, ждать, пока она, как обычно, сядет на подушку через дорогу, обнажив перед ним свое тело. В последний раз он видел, как она забиралась на заднее сиденье машины, одетая только в трусики. Он наверняка захочет услышать, как прошел остаток ее вечера.

— Аманда, — сказала Эбби. — Ты просила меня предупредить тебя, когда приблизится май.

— Да?

— Это твое первое предупреждение. Аманда, ты должна прекратить это делать. Ты не можешь продолжать ходить голая. — Эбби строго посмотрела на нее.

— Но еще даже не середина апреля.

— Я знаю. Но я тебя предупреждаю, скоро люди начнут заезжать в свои дома. Я не знаю, когда именно. Но это произойдет.

«Тогда я должна насладиться последними неделями полной свободы тела», подумала Аманда. Но она не сказала этого вслух. Она не хотела ссориться с Эбби. Она знала, что Эбби желает ей добра.

— У меня еще осталось немного времени, — ответила Аманда. — Я скоро перестану. Обещаю.

— Хорошо. — Эбби улыбнулась. — Ты сама просила меня, Аманда. Ты хотела, чтобы я предупредила тебя и продолжала предупреждать.

— Да, — сказала Аманда. — Ты права.

Но в голове она думала о том, как в пятницу Эбби засунула пальцы в рот Аманде, и как Аманда облизывала их, высасывая с них вкус киски Эбби. Ей хотелось выманить Эбби из-за стойки, снять с нее одежду и заняться с ней любовью в одном из этих мягких синих кресел в холе. Она хотела раздеть Эбби и вывести ее на улицу, показать ей, как приятно гулять голышом под солнцем, как возбуждающе трахаться там, где тебя может увидеть кто угодно.

Нет, резко подумала Аманда. Что ей действительно нужно было сделать, так это заняться спортом и сжечь всю эту безумную сексуальную энергию, все эти грязные мысли. Ей нужно было так измотать себя физически, чтобы перестать думать о сексе.

— Аманда, — тихо сказала Эбби. — Мы отлично провели время с тобой в пятницу.

— Я тоже хорошо провела время...

— Я просто думаю... после всего, что мы сделали... Я просто хочу спросить тебя кое о чем, ладно? То, что ты делаешь, все время ходишь голая... — Эбби указала на тело Аманды. — Это как нудизм, да? Это не какое-то сексуальное извращение? Тебе просто... так удобно?

Вопрос удивил Аманду, и ей понадобилось немного времени, чтобы дать ответ, единственный ответ, который она могла дать.

— Нет, — сказала она. — Это не извращение. Мне действительно удобно так, и сейчас вокруг нет никого, кому было бы дело до того, что я ношу... или не ношу... так что я этим пользуюсь. Вот и все.

— Хорошо, — улыбнулась Эбби. — Извини, если обидела тебя. Я просто хотела убедиться.

— Конечно. Я понимаю. — Аманда помахала Эбби рукой, прежде чем исчезнуть в тренажерном зале.

В большинстве случаев этот ответ был правдой, она намного комфортней чувствовала себя без одежды, особенно в тренажерном зале. Но сегодня это была ложь. Она определенно была сильно возбуждена и ей нужно было уйти, пока Эбби не заметила.

Ее травмированная нога не беспокоила ее в последнее время, но после тяжелых тридцати минут на степпере (пер. Тренажер имитирующий ходьбу по лестнице, то есть подъем и опускание ног на педалях, напоминающих ступени) и еще пятнадцати минут на велотренажере она почувствовала пульсирующую боль чуть ниже колена. Когда она закончила, ей пришлось приложить усилия, чтобы не хромать. Душ был холодный, и она прислонилась к боковой стенке душевой кабины с закрытыми глазами, позволяя струям воды стекать по ее коже.

После этого она обернулась полотенцем, прежде чем выйти к Эбби. Это было небольшое проявление скромности, признание того, что она серьезно отнеслась к предупреждению Эбби. Она провела пятнадцать минут у стойки Эбби, смотря часть эпизода сериала «Офис» и стараясь изо всех сил, чтобы все выглядело нормально. Возможно, Эбби делала то же самое.

Но когда Аманда попрощалась, она также прекратила свою игру. Полотенце слетело с нее, оставшись висеть на стойке, и когда она вышла на улицу, она снова была полностью обнаженной. Она не могла ничего с этим поделать; одно дело контролировать свой эксгибиционизм, когда она была с Эбби, но, когда она проходила мимо дома Элиота Кастро, она хотела, чтобы он ее увидел. По-настоящему увидел.

Когда она подошла к дому Элиота, она увидела лежащую там подушку, а рядом с ней напиток. Не обычная бутылка холодного чая. На этот раз что-то другое. Она подошла ближе. Что это было? Черная бутылка. Странной формы, не совсем симметричная.

Она подошла ближе. Теперь она узнала форму. Это была не бутылка холодного чая. Это вообще не была бутылка.

Это был фаллоимитатор. Черный фаллоимитатор.

«О боже», прошептала Аманда.

Элиот сидел на крыльце и наблюдал за ней. Она знала, почему фаллоимитатор был там, знала, что он хотел увидеть. Она подняла фаллоимитатор и села на подушку, раздвинув ноги.

Он не сильно отличался от ее собственного вибратора, немного толще и имел более анатомическую форму, с имитацией складок кожи и прожилок вен по всей длине члена. У этого фаллоимитатора также был выключатель, который контролировал вибрацию. Аманда поудобней устроилась на подушке и откинулась назад. Взяв фаллоимитатор обеими руками, она ощупала текстуру новой игрушки, нажала несколько раз на выключатель, переключая режимы вибрации, выбирая подходящий. Она остановилась на постоянной вибрации в среднем темпе и поднесла искусственный член к своей киске, позволив ему вибрировать на ее клиторе, проверяя выбранный режим. То, что нужно. Аманда улыбнулась сама себе, представляя как выглядит со стороны, пока искусственный член скользил между ног, раздвигая половые губки, которые уже блестели от ее соков. Ни усиленная тренировка, ни холодный душ так и не смогли унять ее возбуждение.

Силиконовая головка медленно описывала круги вокруг клитора, скользила по влажной плоти, собирая капли возбуждения, подготавливая игрушку к проникновению. Пальцы сжимали черный силикон, подводя вибрирующий искусственный член ко входу в ее сочащуюся соками вагину. Она надавила на основание, ощущая как ее киска сначала сопротивляется, а потом податливо раздвигается, принимая дрожащую головку фаллоимитатора. Медленными поступательными движениями она начала вводить искусственный член в свою киску, скользя им внутрь и наружу, пока он не стал легко двигаться, смазанный ее соками. Ее голова запрокинулась назад, пальцы руки, на которую она опиралась, впились в холодный бетон, а из горла вырвался стон, эхом разносясь по округе. Хоть она и была почти на сто процентов уверена, что вокруг нет никого кроме нее и Элиота, Аманда прикусила нижнюю губу, контролируя свои стороны. Ее волосы раскачивались в такт ритмичных движений руки, все больше приличная к полному телу. Спустя пару минут приятных движений, Аманда ввела дилдо на всю длину, оставив снаружи только ручку переключателя. Освободившейся рукой круговыми движениями она начала гладить свой клитор, чувствуя приближающийся оргазм. Вибрации от искусственного члена глубоко в ее киске, разносились по всему телу, превращаясь в мелкую дрожь. Ее дыхание участилось, грудь вздымались в такт, из горла рвались стоны удовольствия. Ей пришлось упасть спиной на тротуар, чтобы освободить руку, которой она опиралась, прижимая ладонь ко рту, когда оргазм накрыл ее тело. Ноги беспорядочно колотили по асфальту, пока дрожащими, мокрыми от собственных соков, пальцами она пыталась вынуть вибрирующий глубоко внутри ее киски искусственный член, пытаясь прекратить эту сладкую муку.

Она откинулась назад, лежа на тротуаре, чувствуя на себе взгляд Элиота Кастро, который наблюдал за ней все время, пока она трахала себя его фаллоимитатором. Она заставила себя кончить на его глазах. Она оставила искусственный член блестеть на подушке и пошла домой. Она не сказала ни слова Элиоту Кастро. Ее тело дрожало от шока и смущения, она чувствовала себя ошеломленной собственной развращенностью. Было облегчением наконец-то спотыкаясь войти в дом и рухнуть на кровать.

Она ждала от него сообщения, хотя бы одно слово, подтверждающее то, что он видел, но телефон молчал. Сидя в кабинете на втором этаже и глядя на озеро из окна, Аманда задавалась вопросом, удивился ли Элиот Кастро тому, что он смог заставить ее сделать. Подушка, оставленная на ее пути, и она садится на нее и раздвигает для него ноги. Бритва – и она бреет для него свою киску. Фаллоимитатор – и она трахает себя им. Все для развлечения молчаливого мужчины на крыльце.

Элиот продолжал испытывать ее. Во вторник ее ждала подушка и бутылка холодного чая. Ничего больше. Она сидела и разговаривала с писателем в течение пятнадцати минут. Они говорили о философии: Адам Смит, Ницше, Вольтер. Он не упомянул, что накануне наблюдал, как она трахала себя вибратором, который он купил специально для нее.

В среду он стоял на крыльце с мольбертом и палитрой. «Вы рисуете?» — спросила она его, и он в ответ указал на табурет, который он поставил на лужайке, в трех метрах от того места, где она стояла, перед цветущим розовым кустом соседа. Она поняла, что должна быть его моделью.

В течение получаса она сидела на табуретке с раздвинутыми ногами, совершенно неподвижно, пока он рисовал ее. Мимо проехала машина, но она не шелохнулась. Водитель не сбавил скорость, проезжая мимо, глаза водителя были прикованы к дороге; казалось, что он ее не заметил. Возможно, потому что она сидела совершенно неподвижно.

После этого Элиот показал ей, что он нарисовал. Он был хорош; это была явно она, явно обнаженная. Возможно, он использует эту картину в качестве обложки для одного из своих романов.

В четверг Аманда думала об Эбби, когда шла домой. Во время разговора Аманда небрежно заметила, что у нее есть планы с отцом на пятницу и субботу вечером, что было ложью. Она могла бы легко придумать как провести время с отцом: съездить в торговый центр в городе, вытащить его в небольшой поход по окрестностям, заставить его провести экскурсию по второму, еще строящемуся, поселку. Но на самом деле у них не было никаких планов, когда она сказала это.

Она солгала, потому что нервничала из-за приближающихся выходных. Что, если Эбби снова пригласит ее провести вечер втроем? Будет ли это теперь частью ее жизни? Как будто новый пункт в ее личном расписании сексуального удовольствия: с понедельника по пятницу до обеда – прогулка голышом, после обеда – встреча с Элиотом Кастро, вечера пятницы и субботы – секс с Эбби и Брайаном. Еще хуже, что, если Эбби НЕ пригласит ее? Аманда проведет все выходные, мучаясь вопросом, почему ее не пригласили.

Вместо этого она исключила все возможности. Она сказала Эбби, что не может, прежде чем Эбби успела пригласить ее. Когда она упомянула, что оба вечера занята, она увидела, как по лицу Эбби промелькнуло разочарование. Может быть, Эбби действительно собиралась пригласить ее снова. Однако после этого Эбби казалась более расслабленной и веселой.

Элиот снова ждал ее с палитрой и красками, стоя на крыльце. Аманда задалась вопросом, не стало ли рисование его новым любимым хобби. Казалось разумным, что он воспользовался ею в качестве натурщицы для своих картин; в любом случае, она всегда была обнаженной. Она огляделась в поисках места, где он собирался усадить ее, но не увидела ни табуретки, стоявшей здесь накануне, ни своей обычной подушки.

Вместо этого он поманил ее к себе. Она подошла и остановилась перед его крыльцом, а он спустился по ступенькам, чтобы встретить ее. Только когда он коснулся кистью ее соска, она поняла, что в этот день он не использует ее в качестве модели. В этот день ее тело станет его холстом, и он будет рисовать свои картины на ее коже.

Позже она вернулась домой, покрытая яркими красками по всему телу. Элиот разрисовал ее грудь вихрем ярких цветов: смесью желтого, оранжевого и розового, окружающих ее соски, которые он подчеркнул, покрасив их в темно-синий цвет. Ее торс был пересечен сложным узором линий, соединяющихся со спиралями, которые спускались по ее ногам. Кожа вокруг ее киски была без краски, но он покрасил ее половые губы в темно-красный цвет, чтобы они выделялись. Это была самая эротичная часть опыта: она стояла с раздвинутыми ногами, а он стоял на коленях перед ней, и она чувствовала щекотку от кисти, когда он разрисовывал ее вульву; она поворачивалась и раздвигала для него ягодицы, чувствуя, как его кисть скользит по ее заднице, по расщелине и вокруг звездочки ануса.

Дома краска легко смылась в душе, что было облегчением. Как бы Аманда ни ценила искусство Элиота, она не хотела объяснять Эбби на следующий день, откуда у нее синие соски.

В пятницу пошел дождь. Ветра почти не было, мелкие капли дождя формировали туман над озером. Она как обычно пошла в спортзал голой и пришла мокрой.

— Аманда, — сказала Эбби. — Ты не должна ходить голая в такую погоду. Нужно с этим завязывать. Посмотри на себя. Ты вся промокла и дрожишь.

— Все в порядке. Я просто возьму полотенце. Я высохну быстрее, чем если бы была одета.

— Если бы ты была одета, ты бы просто приехала сюда на машине. Или хотя бы взяла с собой зонтик —. Эбби побежала в раздевалку и вернулась с теплым полотенцем, в которое завернула Аманду. Аманда вытерла тело, а затем обернула полотенце вокруг головы, чтобы высушить волосы.

— Я люблю дождь, — сказала Аманда. — Мне нравится гулять под дождем.

— Голой?

— Конечно. Это лучше всего.

— Ты замерзла!

Аманда засмеялась.

— Да, замерзла. Пощупай, как твердые у меня соски.

Она прислонилась к столешнице, взяла руку Эбби и поднесла ее к своей груди.

— Аманда! — Эбби говорила тихо, с неодобрением в голосе, но не отдернула руку. Напротив, ее пальцы начали нежно поглаживать сосок Аманды. — Тебе холодно.

— Твоя рука теплая, — вздохнула Аманда.

Эбби подошла ближе, прижимая Аманду к стойке. Она взяла другую грудь Аманды, сжимая по одной в каждой руке.

— Аманда, — сказала она. — Совсем скоро общественный центр не будет таким же пустым.

— Я не видела ни одной машины, проезжающей мимо днем, — сказала Аманда, обхватывая руками задницу Эбби. Хотя это была не правда; в среду, когда она позировала для Элиота, мимо нее проехала машина.

— Неважно. Погода становиться лучше. У меня есть друзья с лодками, и они начинают выходить на озеро. Сезон вот-вот начнется. Местные жители скоро вернуться в поселок, и это произойдет в мгновение ока. Сегодня это безлюдный район, но завтра машины будут ездить туда-сюда весь день. — Она разочарованно вздохнула. — И мне придется действительно работать, а не смотреть телевизор весь день.

Аманда улыбнулась.

— Сегодня здесь никого нет. Плохая погода. Идет дождь.

Она приподнялась на носочках, чтобы поцеловать Эбби в губы. Она была немного удивлена, что Эбби ответила на поцелуй. Но только на пару секунд, потом Эбби отстранилась.

— Просто пообещай мне, что скоро прекратишь это, — сказала Эбби.

— Обещаю. Скоро, — ответила Аманда, обнимая подругу.

Дождь все еще шел, когда она возвращалась домой. Напротив дома Элиота она увидела, что он поставил на тротуар стул с металлическими ножками. Стул стоял под дождем, повернутый к его веранде. Подойдя ближе, она поняла, что к сиденью стула был прикреплен черный фаллоимитатор. Он торчал прямо вверх, сверкая от дождевой воды.

Аманда посмотрела на веранду Элиота, чтобы встретить его взгляд, поприветствовать свою аудиторию, прежде чем начать свое выступление. Аманда присела на корточки перед стулом и начала лизать фаллоимитатор. Капли дождя капали на ее волосы, стекали по ее телу. Она стояла на коленях, раздвинув ноги, повернувшись задницей к Элиоту, и чувствовала, как открывается для него, давая ему возможность хорошенько разглядеть свою киску и крошечную звездочку попки. Ее рука была между ног; кожа была холодной, но внутри киски было тепло и скользко.

Она встала и присела над дилдо, держась руками за спинку стула, спиной к Элиоту. Она зависла над искусственным членом на несколько секунд, размазывая свои соки по головке, и начала медленно опускаться на него, позволяя ему проникнуть в нее. В этот раз она не стала сдерживать стоны, будучи уверенной, что в такую погоду рядом точно никого нет, а шум дождя скроет звуки не наслаждения. Опираясь на спинку стула, она скользила вверх и вниз по гладкому стволу, ускоряя темп, чувствуя, как искусственный член все глубже входит в нее, а мышцы ее вагины все плотнее сжимаются вокруг него.

Она представляла, какой вид открывается Элиоту с того места, где он сидел.

— Вы видите, мистер Кастро? — прошептала она. — Вот как я выгляжу, когда трахаюсь с кем-то.

Она повернулась к нему лицом и снова опустилась на дилдо. Она подпрыгивала на стуле, раздвинув ноги, позволяя Элиоту видеть, как искусственный член исчезает внутри нее. В предыдущую пятницу она трахалась с Брайаном почти так же, сидя на его коленях, подпрыгивая на его члене. Ее бедра подрагивали знакомой мелкой дрожью, грудь вздымалась в такт дыханию, а из горла лился целый поток стонов. Район наполнился влажными звуками шлепков ее задницы об гладкую поверхность стула и прерывистыми всхлипами.

Смазку смывало дождем и член плотно входил в нее; каждый раз, когда она поднималась, ее влагалище как будто не хотело отпускать член, поднимая его вместе с ней, на мгновение отрывая передние ножки стула от земли, прежде чем гравитация снова тянула всю конструкцию вниз. Одной рукой она ухватилась за край стула, чтобы зафиксировать его на земле, в то время как другая сжала каменно-твердый от холода и похоти сосок. Дождь усилился, капли на ее коже быстро превращались в ручейки, которые стекали по ее груди и бедрам, подчеркивая каждый изгиб ее тела, превращая ее в живое воплощение похоти, выставленное на всеобщее обозрение.

Элиот сидел на крыльце, укрывшись от дождя, время от времени отпивая из кружки, будто ничего не происходило, будто Аманда не трахала себя его фаллоимитатором посреди улицы меньше, чем в десятке метров от него. Он просто пристально наблюдал за ней.

Аманда провела рукой по своему мокрому телу, лаская грудь, переключаясь между твердыми сосками. Ее бедра задвигались быстрее, подчиняясь желанию. Она представила себе воображаемого мужчину, на чьем члене она скакала, молчаливого незнакомца, сидящего на стуле позади нее. Она представляла, что это его руки ласкают ее грудь, сжимают соски. Его руки обхватывают ее бедра, опуская и поднимая ее безвольное тело на его члене, будто это она была игрушкой. Бедра взмывали все быстрее вверх, обнажая блестящую длину искусственного члена, лишь чтобы через мгновение с резким шлепком принять его обратно. Ладонь, которой она придерживала стул, дрожала от напряжения, пальцы побелели, впиваясь в гладкий металл конструкции.

Она откинулась немного назад, меняя угол проникновения, заставив дилдо сильнее упираться в переднюю стенку, чтобы почувствовать более глубокое проникновение. Напряжение, копившееся в ней, вырвалось наружу, когда она в очередной раз опустилась на дилдо до предела, заставив ее тело выгнуться в сладкой судороге. Искусственный член, заполнивший ее, стал эпицентром целой бури ощущений; под пульсацией внутренних мышц, она ощущала каждый изгиб, каждую прожилку твердого стержня внутри. Она представила, что молчаливый незнакомец тоже кончи, наполнив ее внутренности своей спермой. Ее тело содрогалось от волн удовольствия, которые катились одна за другой, то усиливаясь, то ослабевая, но не отпуская до конца.

Аманда откинула мокрые волосы с лица и посмотрела на Элиота, на мгновение встретив его взгляд. Она медленно поднялась со стула, ощущая, как он покидает ее киску с влажным звуком, оставляя после себя прохладную пустоту и легкое покалывание в напряженных мышцах. Затем она повернулась и продолжила свой путь домой, пытаясь не упасть на всё ещё дрожащих после пережитого оргазма ногах.

Ему придется перейти улицу, чтобы забрать стул и фаллоимитатор, эта инсталляция не может стоять на улице вечно. Но он перейдет улицу в дождевом плаще, резиновых сапогах и с огромным зонтом. Он не будет подвергать себя стихии, как она.

Аманда только что повернула направо на Гроув-стрит и приближалась к своему дому, когда за ее спиной с ревом промчалась машина по Франклин-стрит. Она быстро обернулась, широко раскрыв глаза, и успела мельком увидеть машину, когда та проезжала мимо.

Всего несколько минут. Всего на несколько минут раньше, и эта машина проехала бы мимо, когда она голая скакала на искусственном члене на тротуаре. Она была очень близка к тому, чтобы ее поймали. Очень, очень близка.

Эбби была права. Ей нужно было прекратить. Лето было совсем близко. Лейквуд-Шорс больше не был тем безопасным, пустынным местом, как последние пару месяцев. Жители начинали возвращаться. Элиот Кастро был первым, но не последним. Если она не перестанет, то скоро вляпается в какой-нибудь скандал с серьезными последствиями.

Это был знак. Предупреждение. Эбби предупреждала ее, а теперь эта машина поставила восклицательный знак в конце этого предупреждения. Ей нужно было прекратить гулять голой. Ей нужно было прекратить это немедленно.

Элиоту Кастро просто придется с этим смириться.

12

Аманда проснулась от звуков голосов, доносившихся из кухни.

Какой сегодня день? Она взглянула на свой телефон. Понедельник. Она провела прекрасные выходные со своим отцом. Они отлично провели время вместе: поход вокруг озера, обеды в ресторанах, барбекю на заднем дворе. А сегодня был понедельник, день, когда ее отец уходил на работу, день, когда она обычно спала до полудня.

Аманда сонно натянула серые спортивные штаны и побрела на кухню. Теперь она узнала голос, доносившийся из кухни, это был Густаво. Обычно он приходил на кофе по средам, но сегодня был понедельник.

Ничего страшного. Он приходил не только по средам. Но теперь она услышала новый голос. Не ее отца и не Густаво. С ними был кто-то еще.

Она заглянула на кухню. Густаво сидел за кухонным столом напротив ее отца. Рядом с Густаво сидел молодой человек примерно ее возраста. У него были темные волнистые волосы почти до плеч и светло-коричневая от загара кожа, которая свидетельствовала о том, что он провел много времени на солнце. Он сидел прямо на стуле, а перед ним на столе стояла почти нетронутая чашка кофе. Его черная футболка плотно обтягивала мускулистое тело. Такие мышцы можно получить только тяжким трудом, а не наработать в тренажерном зале.

Аманда сделала шаг в кухню и сонно помахала рукой всем присутствующим. Густаво заметил ее и улыбнулся.

— О, привет. А вот и Аманда. Доброе утро. — Густаво указал на молодого человека, сидящего рядом с ним. — Аманда, это мой племянник Диего. Диего, это Аманда, дочь Пола.

Диего на пару секунд уставился на нее с удивленным видом. Возможно, это было из-за ее неряшливого вида – мятая майка, спортивные штаны, отсутствие макияжа. Она не надела бюстгальтер, и, вероятно, ее соски слегка выпирали из-под майки. Она только что проснулась и не ожидала сразу же оказаться на светской встрече.

— Здравствуй. Приятно познакомиться. — Диего говорил очень вежливо, но его голос звучал немного нервно.

— Привет! — Аманда улыбнулась ему. — Привет, Гас. Надеюсь, кофе еще остался.

Она быстро подошла к кофейнику. Достав кружку из шкафа, она провела пальцами по волосам, стараясь незаметно расчесать их, чтобы они были не такими спутанными.

— Конечно, остался, — сказал Пол. — Присоединяйся.

— Диего приехал из Лос-Анджелеса и останется у меня на несколько месяцев, поможет с работой перед началом сезона. А может и на все лето. — пояснил Густаво. — Я привел его, чтобы он познакомился с твоим отцом и представился. Он работает в нескольких домах возле общественного центра: устанавливает спринклеры (пер. разбрызгиватели, поливалки), сажает растения, ставит заборы.

— Возле общественного центра? — небрежно спросила Аманда, наливая себе кофе. — На Харбор-драйв?

— Да, на Харбор-драйв, — ответил Густаво. — Он работает над двумя домами, возле поворота на Франклин-стрит, и над еще одним через дорогу. Эти дома только выставили на продажу, и они должны выглядеть идеально, прежде чем их продадут. Я как раз говорил твоему отцу, что, вероятно, на все три дома уйдет около двух недель, если работать до полудня.

Густаво сделал паузу чтобы отпить из кружки, а затем небрежно заметил:

— Ты можешь его увидеть, Аманда, если будешь гулять в том районе. Ты увидишь его грузовик перед домом. Большой красный пикап «Форд».

Аманда в этот момент размешивала сливки в кофе. От слов Густаво у нее закружилась голова, и ее пальцы разжались сами по себе. Ложка громко зазвенела о столешницу.

— Ой! Все в порядке, Аманда? — спросил Пол. — Ты не обожглась?

— Нет, — ответила она. — Просто уронила ложку.

Ее сердце колотилось в груди, когда она наклонилась над столом, глядя в свою кружку с кофе. Ей казалось, что она едва может дышать. Почему Густаво сказал это? О том, что она гуляет возле Харбор-Драйв? Он знал? Он видел ее?

Она была почти уверена, что он видел. В какой-то момент за последние пару месяцев, он видел, как она гуляла голая по Лейквуд-Шорс. Конечно, он видел! Она не всегда была осторожна, а Густаво всегда работал где-нибудь в поселке в течение дня. Она успокаивала себя, убежденная, что она узнает, если поблизости будут работать рабочие Густаво, по звуку их косилок и воздуходувок для листьев или по их грузовикам, припаркованным на улице. Но теперь она легко могла представить себе дюжину ситуаций, которые она могла упустить из виду, когда Густаво мог увидеть ее, а она об этом не знала. Она только молилась, чтобы в тот момент она не делала ничего слишком непристойного.

Густаво пришел сегодня утром не только для того, чтобы познакомить Диего с ее отцом. Он пришел, чтобы предупредить ее. Она должна была перестать бродить голышом по поселку, потому что Диего собирался работать на Харбор-драйв весь день, как раз на ее привычном маршруте. Диего и, возможно, другие рабочие тоже.

Диего не знал о ее прогулках голышом. Если Густаво знал, то он никому об этом не рассказывал. Диего нервничал, потому что ее отец был большим начальником в Лейквуд-Шорс. Поэтому он сидел так прямо и говорил так вежливо. Диего видел в ней то же, что и Вирджил – дочь босса.

Итак, этот день наконец настал. Аманда получила слишком много знаков, чтобы можно было и дальше игнорировать их: предупреждения Эбби и ее растущее беспокойство; машина, с которой она едва не столкнулась в пятницу; теперь предупреждение от Густаво о том, что в рядом будут работать рабочие. Она больше не могла игнорировать изменения, происходящие в Лейквуд-Шорс. Поселок перестал быть безлюдным, он пробуждался от зимней спячки.

Она закончила свое эксгибиционистское выступление на высокой ноте. Шоу, которое она устроила для Элиота в пятницу, трахая себя дилдо посреди Франклин-стрит, под моросящим дождем – было невероятно сексуально и невероятно смело. Если честно, это было скорее безрассудно, чем смело.

Так же, как поход в горы, где она сломала ногу.

Она потягивала кофе, прислонившись к столу, и следила за разговором трех мужчин. Ее отец и Густаво обменивались привычными шутками, и она видела, что они пытаются помочь Диего почувствовать себя более уверенно. Постепенно молодой человек начал улыбаться и смеяться вместе с ними. Время от времени он бросал взгляд на Аманду, и его улыбка была дружеской и искренней.

Он выглядел очень даже неплохо. Аманда уже представляла себе, как после нескольких часов работы на Харбор-Драйв, копая ямы, сажая деревья, перемещая тяжелые камни, он, вероятно, будет напряженным и потным. Может быть, он даже снимет футболку. Это будет приятное зрелище для нее по дороге в спортзал.

Больше никаких прогулок по улице без одежды, никаких тренировок голышом. Разочаровывающе. Но это не означало, что теперь ей будет скучно.

***

В тот день Аманда вышла из дома в свободных серых шортах и голубой майке с темно-синим спортивным бюстгальтером под ней. Ее белые теннисные туфли ярко блестели в солнечном свете. Волосы она собрала в хвост.

В предыдущие дни, когда она выходила из дома обнаженной, ей казалось, что это похоже на выбор одежды. Иногда она надевала платье, иногда джинсы и футболку, а иногда не надевала ничего. Теперь, когда она поняла, что оставляет позади несколько недель, в течение которых она гуляла обнаженной под солнцем, она почувствовала, что отказывается от всей своей личности, убирает ее, чтобы вернуться к тому, кем она была раньше.

Прежде чем выйти из дома, она посмотрела на свое отражение в зеркале. Это было отражение местной девушки, богатой и избалованной, которой нечем заняться в течение дня, кроме как ходить в спортзал. Она не думала, что Диего будет слишком предвзят к ней. Утром он постепенно освоился с ней и ее отцом, и она подозревала, что будет несложно продолжить общение с ним. По крайней мере, они могли бы обменяться парой дружеских фраз, когда она будет проходить мимо дома, где он работал.

Был приятный день, солнечный, но не слишком жаркий. С озера дул легкий ветерок, гоняя медленные белые облака по голубому небу. Аманда знала, что ей следует насладиться этими последними тихими днями весны. Скоро озеро будет заполнено гидроциклами и моторными лодками местных жителей, приехавших отдохнуть на лето.

Если бы Густаво не предупредил ее, она бы подумала, что это просто еще один обычный день в поселке. Она никого не заметила, пока шла до угла Гроув-стрит и свернула налево на Франклин-стрит. Диего, возможно, работал на Харбор-драйв, но она была еще слишком далеко, чтобы заметить его.

Аманда была почти у дома Элиота Кастро, когда увидела Элиота, стоящего на крыльце. Она была удивлена; она никогда не видела его по дороге в общественный центр. Обычно он появлялся на крыльце только тогда, когда она возвращалась.

— Привет! — сказала она, помахав рукой.

Он поднял руку, отвечая на ее приветствие, затем поставил кружку, которую держал в руке, и спустился с крыльца. Аманда замедлила шаг и наблюдала, как он переходит улицу направляясь к ней. Он не торопился, но шел прямо к ней, как будто хотел ей что-то передать.

— Привет, — поздоровалась она снова, когда он подошел ближе. — Как дела? Сегодня хороший день, правда?

Он улыбнулся. Она привыкла общаться с ним через текстовые сообщения, но он, похоже, не взял с собой телефон. Он остановился перед ней. Аманда была сбита с толку и не понимала, чего он хочет, пока он не протянул руку и не потянул за низ ее майки.

— О! — Она внезапно поняла, что в ней изменилось в этот день, и поняла, почему он подошел к ней.

— Извини, сегодня я не могу, — объяснила она. — На Харбор-драйв, возле общественного центра, кто-то работает... парень, который занимается благоустройством одного из домов...

Но, возможно, она выразилась недостаточно ясно, а может, он просто не слушал, потому что продолжал тянуть ее майку. Он тянул ее вверх, пока она не зацепилась за ее плечи.

— Нет, — запротестовала она. — Я не могу сегодня... на Харбор-драйв кто-то есть... незнакомец...

Элиот тянул ее майку не сильно, но настойчиво, и она сдалась, подняла руки и позволила ему стянуть майку через голову. На ней все еще был спортивный бюстгальтер.

— Меня предупредили сегодня утром, — объяснила она серьезно, кивая головой, пытаясь заставить его понять. — Мне сказали, что кто-то работает на Харбор-драйв. Прямо сейчас.

Элиот позволил ее майке выскользнуть из его пальцев, и она упала на тротуар. Он присел перед ней на корточки и пальцами ухватил нижнюю часть ее шорт. Быстрым движением он стянул шорты с ее ног до лодыжек, обнажив розовые трусики, которые она носила под ними. Аманда удивленно уставилась на него.

— На Харбор-драйв, — пролепетала она, — Там стоит грузовик, красный грузовик...

Но Элиот не слушал ее, или, может быть, ему было просто все равно, что она говорит. Затем он спустил ее трусики до лодыжек, и она нервно оглядела улицу, ожидая увидеть Диего, стоящего на углу и наблюдающего за ней, пока ее раздевают.

— Сегодня не подходящий день для этого, — взмолилась она. Внимание Элиота было сосредоточено на последней детали ее одежды – темно-синем спортивном бюстгальтере.

— Меня увидят, — прошептала она ему. — Меня обязательно увидят. Рабочие на Харбор-драйв. Они меня увидят.

Элиот проигнорировал ее мольбы; его лицо оставалось бесстрастным. Он снял спортивный бюстгальтер, обнажив ее грудь.

— У меня будут проблемы, — сказала она, когда последний предмет одежды был снят и закинут на его плечо. — Пожалуйста.

Но ничто из того, что она сказала, не имело значения.

Внезапно он ушел, перейдя улицу с ее одеждой, а она осталась стоять голая на тротуаре, одетая только в белые теннисные туфли и пару прозрачных носков. Ошеломленная, она смотрела, как Элиот поднимается по ступенькам на крыльцо, входит в дом и закрывает дверь. Она знала, что он не вернется.

В течение нескольких недель она пыталась убедить себя остановиться, прекратить свои прогулки голышом и отбросить свои эксгибиционистские наклонности. Ей не приходило в голову, что Элиот Кастро может не позволить ей этого. Она снова была обнаженной, как и в прошлую пятницу, как и в каждый день на прошлой неделе. Она вышла из дома в спортивной одежде, но это ничего не изменило.

Она нервно покачивалась, правой рукой прикрывая грудь, а левой гладкий лобок. Она вглядывалась вперед, осматривая улицу в поисках каких-либо признаков того, что за ней наблюдают. Через пару секунд она продолжила идти, делая небольшие, неуверенные шаги, в сторону общественного центра. Она чувствовала себя очень неловко. Впервые за несколько недель, а может и месяцев, она полностью осознавала свою наготу и ненормальность того, что она шла по улице голая средь бела дня.

Аманда подкралась к повороту, наклонившись вперед, пока не смогла заглянуть на Харбор-драйв. Она мельком увидела заднюю часть красного грузовика Диего, припаркованного у обочины перед домом на правой стороне улицы. Она не видела ни самого Диего, ни других рабочих. Его не было в грузовике, и его не было перед домом. Возможно, он работал на заднем дворе.

Она подкралась ближе, проскользнула во двор дома на углу и спряталась за высоким кустом. Выглянув, она увидела следы работы Диего возле дома через улицу, но самого Диего не было видно. Перед кустами у крыльца была выкопана длинная прямая канавка, вероятно, для будущей линии полива. Два куста выглядели только что посаженными, а еще два куста лежали в кузове его грузовика.

Аманда подкралась ближе. Возможно, если Диего работал на заднем дворе, она могла бы быстро проскользнуть мимо, оставаясь незамеченной. Ей нужно было только добраться до общественного центра. Как только она пройдет через двери общественного центра, она окажется в безопасности, рядом с Эбби, и Эбби ей поможет.

Аманда успела сделать три осторожных шага от своего укрытия, когда внезапно из-за дома появился Диего, толкая перед собой тачку с землей. Аманда широко раскрыла глаза и замерла на месте, боясь пошевелиться, чтобы не привлечь его внимание. Она была похожа на лань, парализованную на лугу, ожидающую, когда ее заметят.

К счастью, Диего не смотрел в ее сторону. Он подтянул тачку к куче земли в углу перед домом и высыпал ее содержимое на кучу. Аманда отступила к своему укрытию за кустом, присела на колени и наблюдала за ним из безопасного места.

Диего остановился, чтобы вытереть пот со лба рукавом. На нем были выцветшие синие джинсы, плотно затянутые ремнем на тонкой талии, и белая футболка без рукавов, уже испачканная грязью. Аманда наблюдала, как он толкает тачку к своему грузовику. Он достал одно из растений из кузова грузовика и осторожно положил его в тачку, и покатил ее по подъездной дорожке к заднему двору. Аманда видела, как напрягались мышцы его рук, пока он работал.

Аманда не заметила, что ее рука скользнула между ног, и была удивлена, обнаружив, насколько она влажная. Не было времени размышлять о своем возбуждении; ей нужно было воспользоваться отсутствием Диего, пока она могла. Похоже, он работал один; она не видела никаких признаков присутствия других рабочих.

Аманда вышла из своего укрытия и быстро прошла мимо красного пикапа Диего. Проходя мимо, она взглянула на дом и увидела, что калитка, ведущая на задний двор, была открыта. Диего нигде не было видно. Ускорив шаг, она начала бежать, часто оглядываясь через плечо, чтобы увидеть, если появится Диего.

Эбби была за стойкой, когда Аманда ворвалась в помещение. Темноволосая девушка вскочила на ноги.

— Аманда! — она уставилась на нее. — Ты пришла сюда так? Разве рабочие не работают на улице?

— Мне пришлось пробираться тайком. — Аманда наклонилась, делая долгие, медленные вдохи. — Я не думаю, что они меня видели.

— Аманда! Я пыталась позвонить тебе и предупредить! Ты не взяла телефон? — Эбби вышла через боковую дверь и через секунду появилась в приемной. Она наклонилась над Амандой.

— Ты в порядке?

— Да. Я просто пробежала мимо, пока никого не было. Все в порядке. Никто меня не видел.

— Я тебя предупреждала, — сказала Эбби. — Рядом будет все больше людей. Ты не должна так рисковать.

Эбби наклонилась и поцеловала Аманду в щеку, а затем еще раз поцеловала ее в губы. Ее рука небрежно погладила грудь Аманды.

— Здесь пока еще безопасно. Здесь нет никого, кроме нас.

Аманда улыбнулась.

— Никого, кроме нас? — Она подвинулась ближе к Эбби, чтобы поцеловать ее еще раз. Эбби ответила на поцелуй, но затем оттолкнула Аманду.

— Не настолько безопасно, Аманда, не увлекайся. Я найду тебе что-нибудь, что можно надеть, когда будешь уходить домой. Здесь ты можешь заниматься нудизмом, если никого нет поблизости, но, чтобы ходить в общественный центр и обратно, тебе действительно нужно снова начать носить одежду.

Но она БЫЛА одета. В том-то и дело. Она вышла из дома одетой, а теперь была голой.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — спросила Эбби. — Ты какая-то другая. Пойдем со мной. Тебе нужно присесть и перевести дух. Ты очень бледная.

Она провела Аманду в общественный центр, и они сели за один из столов возле автоматов с напитками.

— Не волнуйся, — успокоила ее Эбби. — Я могу одолжить тебе что-нибудь, чтобы ты могла вернуться домой.

Это не имело значения. Эбби не понимала, а Аманда не могла ей объяснить. Не имело значения, что Аманда наденет, чтобы вернуться домой. Элиот проследит за тем, чтобы она была обнаженной, когда вернется домой.

13

Именно поэтому Аманда отказалась от небольшой стопки одежды, которую собрала Эбби. Некоторые вещи принадлежали Эбби, которая принесла их из своей машины, некоторые – из бюро находок общественного центра. Футболки, шорты, спортивные штаны. Куча случайной спортивной одежды.

— Ты уверена? — спросила Эбби. — Все чистое. Мы стираем все, что попадает в бюро находок.

Аманда решила вместо этого замотаться в одно из больших белых полотенец общественного центра. Полотенце полностью закрывало ее торс и заканчивалось на несколько сантиметров выше колена.

— Думаю, это подойдет, — сказала она. — Оно закрывает все, что должно закрывать, правда?

— Да, закрывает, — ответила Эбби. — Еле-еле. Ты действительно собираешься пройти мимо племянника Густаво, одетая только в полотенце?

— Он не будет знать, что я голая под ним, — сказала Аманда. — Мы находимся прямо у озера, а в общественном центре есть бассейн. Он скорее всего решит, что под ним у меня бикини. Разве нет?

— Ох, Аманда. — Эбби тяжело вздохнула. — Ладно, ты права, летом действительно нередко можно увидеть женщин в одних бикини или с полотенцами, обернутыми поверх купальников.

— В любом случае, он увидит меня всего на несколько секунд, когда я буду проходить мимо, — сказала Аманда. — Если он вообще будет там. Я же не собираюсь останавливаться и разговаривать с ним.

— Да, наверное, — сказала Эбби, но было очевидно, что она все еще не понимала выбор Аманды.

Аманда почувствовала дрожь предвкушения, когда вышла из общественного центра и увидела красный грузовик Диего, стоящий на обочине дороги слева от нее. Она перешла улицу, чтобы пройти мимо дома, где работал Диего. Его нигде не было видно. Возможно, ее предсказание сбылось: он был на заднем дворе, и она прошла мимо, даже не увидев его. На самом деле, это даже немного разочаровало ее.

Но нет, он все-таки был там. Он сидел на газоне рядом с домом, наклонившись над ямой в земле. Вокруг него было несколько узких трубок, и, похоже, он что-то собирал в яме.

Возможно, его внимание привлек блеск ее белого полотенца. Он поднял глаза и увидел ее на другой стороне дороги. Сначала он казался равнодушным, но потом узнал ее. Его лицо озарила улыбка. Он помахал рукой.

— Привет, Аманда!

— Привет! — Она помахала ему в ответ. Не успела она опомниться, как уже переходила на его сторону улицы. — Над чем работаешь?

— Спринклеры. — Он улыбнулся, привстал и вытер пот с лица тряпкой, которая лежала рядом.

— Похоже, тебе понадобится душ позже, — заметила Аманда.

— Да, понадобиться, — согласился он. — Я умываюсь из шланга, когда могу. Но да... это грязная работа. Ты была в общественном центре? Ходила плавать?

— Я была там в спортзале. А потом приняла душ. — Она проверила полотенце, чтобы убедиться, что оно надежно закреплено. Она задалась вопросом, не подозревает ли Диего, что под ним она голая. — А сейчас иду домой.

— Ты ходишь пешком? Всю дорогу? — Он нахмурился. — А нога не мешает?

Сначала она удивилась такому странному вопросу, но потом поняла, что ее отец или Густаво, должно быть, рассказали ему о ее сломанной ноге.

— О, нет, с моей ногой все в порядке. — ответила она. — В последнее время она меня не беспокоит, и мне нужно ее разрабатывать, так что, да, я хожу пешком.

— Это хорошо. — Он улыбнулся.

— Я хожу пешком каждый день. Это хорошее место для прогулок. Мирное. Тихое. — Аманда задалась вопросом, что еще Густаво рассказал о ней.

— Да, — согласился Диего. Он встал. — Здесь очень красиво. С гор вокруг озера открываются прекрасные виды.

Стоя, он был примерно на пятнадцать сантиметров выше ее. Он потянулся, и его суставы хрустнули.

— Извини, — сказала Аманда. — Я не хотела тебя отвлекать. Я знаю, что у тебя есть работа.

— Нет-нет, — сказал он. — Я все равно собирался сделать пятиминутный перерыв, попить воды.

Он подошел к своему грузовику и взял бутылку с водой, которая лежала на пассажирском сиденье. Он сделал большой глоток.

— Ты один? — спросила Аманда. — Тебе никто не помогает?

— Нет. Тут только я. Эта работа не слишком тяжелая, я могу справиться сам. — Он показал пальцем. — Этот дом, потом тот дом, потом тот дом.

— Они все принадлежат одному владельцу? — спросила она.

Он выглядел удивленным.

— Да, — осторожно ответил он. — Мне сказали, что они принадлежат твоему отцу.

— О. — Аманда отвернулась, смущенная. Теперь она определенно выглядела как оторванная от реальности богатая девочка. — Возможно. То есть, это его работа... Дома принадлежат его компании, он просто проектирует и продает их. Я думала, что он продал их все... то есть, в Лейквуд-Шорс. Я не знала, что он оставил еще некоторые, кроме нашего.

Диего улыбнулся.

— Лейквуд-Шорс – прекрасное место. Эти дома очень красивые.

Аманда не знала, кто из них первым начал идти, но теперь они шли бок о бок к повороту. Они составляли странную пару – Диего, потный и грязный после целого дня работы в саду, и Аманда, только что принявшая душ и завернутая в белоснежное полотенце.

— Густаво сказал тебе, что я сломала ногу? — спросила Аманда.

— Нет. Твой отец. Сегодня утром. Он сказал, что тебе пришлось бросить колледж, но осенью ты вернешься.

— Да, верно. — Она посмотрела на Диего. — Густаво тебе что-нибудь рассказывал обо мне?

Диего усмехнулся.

— Что? — Аманда повернулась к нему, вдруг забеспокоившись. — Он что-то сказал? Что он сказал?

— Когда я приехал сюда, он предупредил меня, — сказал Диего. — Не о тебе. Он предупредил меня, что летом к озеру приезжает много людей. Красивые женщины, девушки, которые проводят здесь отпуск. Он предупредил меня, чтобы я был осторожен, потому что некоторые из этих женщин, по его словам, будут смотреть на меня как на игрушку. Он сказал мне, чтобы я помнил, что я здесь, чтобы работать, а не развлекаться. — Он улыбнулся. — А сегодня утром, в грузовике, после того как я встретил тебя, он спросил: «Что ты думаешь об Аманде?». Я ответил: «Она милая». Он посмотрел на меня очень серьезно и спросил: «Ты думаешь, Аманда красивая?». Что я мог сказать? Я ответил: «Да, она очень красивая». Он посмотрел на меня еще более серьезно. Он сказал мне: «Пол – мой хороший друг, очень хороший человек. Не заигрывай с Амандой. Или с любой другой женщиной на озере» – предупредил он меня.

— Понимаю, — сказала Аманда. — И ты согласился?

Диего повернулся к ней так, что ее сердце забилось быстрее.

— Да, — сказал он. — Я сказал «да», потому что никогда не заигрываю с женщинами, если знаю, что это не серьезно.

Аманда поняла, что они остановились. Они дошли до угла, где Харбор-драйв пересекался с Франклин-стрит, и Диего теперь стоял лицом к ней. Это был конец их прогулки; Диего собирался попрощаться.

То, как он смотрел на нее, заставило ее внезапно осознать, что под полотенцем она была полностью голой. Он сказал, что она красивая, и его взгляд выражал искреннее восхищение больше, чем любые слова. Она видела, что он не хочет прощаться, но чувствует себя обязанным продолжать свою работу.

Это был один из тех моментов, когда все сошлось воедино. Аманда чувствовала, что едва может дышать. Этот красивый молодой человек стоял прямо перед ней, настолько близко, что она могла почувствовать запах травы и земли, исходящий от него. За ее спиной знакомые дома Франклин-стрит тянулись в даль. Дом Элиота Кастро находился чуть дальше середины ее пути домой. Элиот Кастро, человек, который час назад раздел ее, оставив обнаженной посреди улицы. Если бы она сейчас попыталась пройти мимо его дома, завернувшись в полотенце, он, несомненно, подошел бы и забрал бы и его.

— Ты не мог бы сделать мне одолжение? — спросила Аманда. Адреналин бурлил внутри нее, поднимаясь и обрушиваясь, как волны на скалистый берег.

— Конечно, — ответил Диего. — Какое одолжение?

— Это полотенце из общественного центра, — сказала Аманда. — Ты не мог бы отнести его за меня? Можешь отдать его девушке на стойке регистрации. Ее зовут Эбби.

Аманда нашла уголок полотенца, который заправила в складку, и вытащила его. Полотенце ослабло, она развернула его один раз, второй раза, и оно упало на тротуар у ее ног, теплый весенний воздух снова коснулся ее кожи.

Диего раскрыл рот от удивления. Аманда задавалась вопросом, подозревал ли он, что она голая под полотенцем; подозревал он или нет, но он явно не ожидал, что она снимет полотенце перед ним. Он уставился на ее внезапно обнаженное тело.

Аманда не могла поверить, что она это сделала. Возбуждение боролось со стыдом, ужас боролся с вожделением. Одна половина ее хотела убежать и спрятаться за тем же кустом, за которым она пряталась час назад. Другая половина хотела стоять там и предлагать себя его взгляду, стоять обнаженной, чтобы он мог смотреть на нее столько, сколько захочет.

Она подняла полотенце, сжимая его пальцами, и подошла к нему на шаг ближе, достаточно близко, чтобы он мог дотронуться до нее. Она медленно накинула полотенце ему на шею, на плечи.

— Спасибо! — Она улыбнулась ему, а затем быстро отвернулась. Это было все, на что она была способна в этот момент; ее смущение было слишком сильным. Он все еще стоял, застыв на месте, не в силах произнести ни слова, и она боялась его возможной реакции.

Она быстро пошла по Франклин-стрит. Она почувствовала себя немного смелее, когда повернулась к нему спиной, и не видела его лица. Он все еще мог ее видеть, но ей не нужно было смотреть на него. А все, что он мог видеть, это ее обнаженную спину и ягодицы, что было неплохо. После нескольких месяцев регулярных тренировок она знала, что у нее очень красивая попка.

Он ничего не сказал, пока она не перешла улицу.

— Аманда! Подожди! — крикнул он. Она не остановилась, но замедлила шаг. Сердце колотилось в груди. Она слышала, как его ботинки стучат по тротуару, когда он бежал за ней.

— Аманда!

Она остановилась и обернулась.

— Да? — спросила она сладким голосом.

Он не смог удержаться от того, чтобы еще раз быстро взглянуть на ее грудь, прежде чем протянуть ей полотенце.

— Вот!

— Хм?

— Возьми! Надень! Ты не можешь идти домой ТАК! — Он выглядел встревоженным, оглядываясь по сторонам.

— Все в порядке, — сказала она. — Забери полотенце обратно.

— Ты не можешь идти домой в таком виде!

— Я хочу.

— Люди тебя увидят!

— Я знаю. — Она пожала плечами и улыбнулась. — Ничего страшного, если они меня увидят.

— Аманда! — Он не знал, что ответить. — Дядя убьет меня, если узнает, что я позволил... что я оставил тебя вот так.

— Тогда, возможно, ему лучше не знать об этом? — Она рассмеялась. — Все в порядке. В это время года здесь никого нет, да и идти не так уж и далеко. Всего пару кварталов. Со мной все будет в порядке.

Она застенчиво посмотрела на него.

— Хочешь прогуляться со мной? С полотенцем? На всякий случай, если кто-то будет рядом, ты можешь дать мне полотенце, и я быстро прикроюсь. — Он смотрел на нее, не в силах ответить, поэтому она протянула руку и вложила свою ладонь в его.

— Пойдем, — сказала она. — Давай прогуляемся.

И они пошли. Позже Аманда пыталась вспомнить, о чем они говорили, когда шли от Харбор-драйв до Гроув-стрит, но не смогла. Присутствие Диего заводило ее, и она дрожала от нервного возбуждения все сильнее с каждым шагом. Она чувствовала себя не просто обнаженной, но уязвимой и покорной, как будто согласилась быть его игрушкой. Он мог в любой момент протянуть руку, прикоснуться к ней, начать гладить, сжимать и всячески ласкать ее тело, и она не сопротивлялась бы. Сексуальное напряжение между ними было почти осязаемым, как разряды электричества, даже когда они делали вид, что ведут безобидную беседу о погоде и озере. По какой-то причине оба вели себя так, как будто все было нормально. Как будто она не была полностью обнажена, за исключением туфель.

Когда они шли мимо дома Элиота Кастро, Диего не заметил Элиота, но Аманда заметила. Элиот сидел не там, где обычно, почти у ступеней, а в дальнем конце веранды, скрытый тенью от растущего рядом дерева, склонившись в кресле, с чашкой кофе в руке. Он пристально следил за ними, когда они проходили мимо. Его было нелегко заметить. Если бы Аманда не знала, где нужно его искать, она бы его не заметила. Она посмотрела на него всего лишь раз, краем глаза, не встретившись с ним взглядом. Притворилась, что не видит его.

«Это ты сделал», — подумала Аманда, кивая в ответ на слова Диего. — «Ты это устроил, Элиот Кастро. Ты забрал мою одежду, и теперь я иду домой голая рядом с парнем, который работал в одном из дворов. Ты знаешь, что он проводит меня до дома, чтобы там трахнуть меня. Он работал в одном из дворов и застал меня голую, и теперь он собирается трахнуть меня. Надеюсь, ты понимаешь, что это все твоя вина, Элиот Кастро, и надеюсь, ты чувствуешь себя виноватым.»

Они дошли до угла Гроув-стрит, и Диего остановился. Он знал, где она живет; он был там этим утром. Аманда повернулась к нему.

— Все в порядке, — прошептала она. — Это моя улица. Отсюда я сама дойду.

Ее слова говорили одно, но ее тело говорило другое. Она была близко к нему, слишком близко. Ее руки касались бедер, плечи были откинуты назад, ее тело выглядело как жертва на алтаре. Напряжение между ними было почти осязаемым.

— Хорошо, Аманда. — Его голос был низким и хриплым. Его взгляд без извинений скользил по ее телу. Он хотел ее, и она хотела его, и они оба это знали. Но он не потянулся к ней. Возможно, он слышал в голове голос Густаво, предупреждающий его не заигрывать с дочерью Пола Эштона.

— Спасибо, что проводил меня до дома, — сказала она.

— Не за что.

— Хорошо, — сказала Аманда. — Ну... пока.

Она задержалась еще на секунду, давая ему последний шанс, но он не шелохнулся. Он все еще держал в левой руке ее полотенце, крепко сжав его в кулаке. Аманда бросила ему последнюю улыбку, затем отвернулась. Напряжение между ними тянулось, как паутина, пока она уходила, истончаясь, но не разрываясь.

Когда она дошла до своего дома, она оглянулась через плечо. Его уже не было.

14

На следующий день Аманда специально оделась для похода в спортзал. Она надела спортивные штаны поверх шорт, футболку поверх майки, а сверху еще и толстовку. Когда она вышла из дома, она выглядела так, будто собиралась бегать по зимней погоде.

Но это не имело значения. Она была в десяти шагах от дома Элиота Кастро, когда он вышел и решительно направился к ней.

— Ты не видел, что произошло вчера? — спросила она его, когда он стянул с нее толстовку. — Меня поймали. Меня поймали, когда я шла голая. Я знаю, что ты видел меня с ним. Он шел рядом со мной, и я все время была голая.

Сегодня ее мольбы были так же бесполезны, как и вчера. Элиот продолжал раздевать ее. Сначала толстовка, потом футболка, потом майка. Ее спортивные штаны сползли до лодыжек, за ними последовали шорты.

Она стояла на тротуаре, одетая только в трусики и теннисные туфли.

— Если ты сделаешь это сегодня... если заставишь меня снова пройти мимо него голой... он меня трахнет. — Аманда произносила слова осторожно, стараясь дать ему понять, что она не шутит. — Тот парень, который видел меня вчера, если он увидит меня голую сегодня снова, он подумает, что это специально, потому что я хочу секса с ним. И он это сделает. Он меня трахнет.

Элиот спустил ее трусики, как будто она ничего не говорила. Аманда вышла из них, и они присоединились к куче одежды на тротуаре. Она беспомощно смотрела, как Элиот собрал ее одежду в узел, который засунул под мышку и отнес через улицу в свой дом. Аманда снова осталась голая на тротуаре.

Дверь Элиота закрылась с громким хлопком, и в районе снова воцарилась тишина.

— Он меня трахнет, — снова прошептала Аманда, но теперь рядом не было никого, кто мог бы ее услышать. Смирившись, она продолжила идти.

Красный грузовик Диего был припаркован перед тем же домом, что и накануне, но его нигде не было видно. Вероятно, он был во дворе; она видела, что калитка была открыта. На этот раз Аманда не стала красться. Она села на бордюр на противоположной стороне улицы, откуда было видно калитку, и стала ждать, когда появится Диего.

Через несколько минут она увидела, как он вышел из-за дома. Он выглядел так же, как и вчера, его одежда была почти такой же: белая футболка без рукавов, выцветшие синие джинсы. Сегодня он был чище, на его футболке не было грязных полос. Он нес в руках стопку плоских камней, как будто это были тарелки.

«Мы оба одет в ту же одежду, что и вчера», — подумала Аманда. — «Он в своей белой рубашке и джинсах, а на мне нет ничего, кроме теннисных туфель».

Диего был погружен в свои мысли и не заметил ее, пока не прошел через калитку. Затем его взгляд упал на нее, и он резко остановился. Аманда не стеснялась и сидела на бордюре, опираясь на руки, с раздвинутыми ногами. Она знала, что Диего прекрасно видел каждую деталь ее тела.

Он остановился и молча смотрел на нее. Затем он опустил стопку камней на землю, аккуратно положив их рядом с пикапом. Он пошел к ней. Она ждала, наблюдая, как он переходит улицу и садится рядом с ней на бордюр.

— Привет, Аманда, — сказал он.

— Привет. — Почему ее голос звучал так застенчиво? Она наклонилась вперед, переместив руки на колени.

— Я хотел извиниться перед тобой, — сказал он серьезно. — За вчерашнее.

— Правда? — спросила она. — За что ты хотел извиняться?

— За то, что был трусом, — сказал он. — Я знал, чего ты хотела, и ничего не сделал. Я притворился, что не понял. Хотя в душе я хотел того же.

— Чего же? — спросила Аманда.

— Ты такая красивая, — прошептал он. — Я хотел того же, как только встретил тебя.

Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

Аманда счастливо вздохнула, закрыла глаза и ответила на его поцелуй. Сначала он был нерешителен, целуя ее в течение нескольких секунд, а затем отстранился, как будто проверяя, ее реакцию. Но Аманда жаждала большего, она схватила его за футболку свободной рукой и притянула к себе, ее губы искали его.

Рука Диего скользнула между ее ног, и его пальцы начали поглаживать ее обнаженную киску легкими круговыми движениями. Аманда застонала ему в губы и удивилась, как легко он это сделал, какой доступной она была для него. Она сама выставила на его обозрение свою самую интимную часть, приглашала его прикоснуться к ней. Она не остановила его; вместо этого она раздвинула ноги шире, давая ему возможность прижать всю руку к ее жаждущей киске.

— Ты такая мокрая, — прошептал он между поцелуями.

— Правда?

— Да, — сказал он, исследуя ее пальцами. — Такая же мокрая, как и вчера.

— Ох! — выдохнула она. — Ты заметил, какой мокрой я была?

— Да, заметил, — ответил он. — Это было прямо у меня перед глазами.

Он ласкал ее грудь своей грубой рукой. Его пальцы сжимали ее твердый сосок.

Аманде нужно было узнать, возбужден ли он также, как и она, хочет ли он ее также сильно. Она коснулась передней части его джинсов и снова ахнула, почувствовав значительную эрекцию, под натянутой тканью. Несколько минут она играла с выпуклостью в его штанах, обводя пальцами контуры его члена, сжимая его всей ладонью время от времени, пока Диего не откинулся назад и расстегнул ремень. Аманда помогла ему расстегнуть молнию, затем она стянула его джинсы вместе боксерами до колен, пока его эрекция не выскочила на свободу. Его член был длинный и прямой, с крупной головкой, словно наконечник стрелы, устремленной в небо.

Жадно она схватила его член, сжимая его пальцами, зачарованная ощущением мягкой кожи снаружи и твердым стержнем под ней. Он застонал, и ее возбудило то, что ее прикосновение вызвало у него такую реакцию. Она наблюдала за его лицом, пока ее рука двигалась вверх и вниз по его стволу. Ее прикосновения были легкими, но он, казалось, получал от них огромное удовольствие.

Она хотела почувствовать его член во роту.

Аманда опустилась на колени, присела на асфальт и проползла между его ног. Она наклонилась и прикоснулась губами к головке его члена. Диего выдохнул с тихим стоном, похоже, он был возбужден так же сильно как она. Аманда высунула язык и обвела им вокруг головки несколько раз, ощущая солоноватый привкус кожи на языке, затем наклонилась еще ниже, скользя языком вдоль члена к самому основанию. Это было положение, в котором она была чрезвычайно уязвима, голая на улице с поднятой в воздух попкой, ее киска и анус были видны любому, кто прошел бы мимо. Ее возбуждало то, что она была так уязвима, так покорна. Член Диего вошел в ее рот; одной рукой она опиралась на его бедро, а другой дрочила у основания, пока ее голова качалась вверх и вниз, принимая в себя верхнюю половину его горячего стержня.

Работая над ним губами и языком, она фантазировала о незнакомце, который проходит мимо, смотрит на нее и решает воспользоваться предоставленной ей возможностью. Она не могла знать о его присутствии, пока он не вошел бы в нее, пока незнакомый член не вошел бы в нее сзади. Может быть, Диего работал не один. Может быть, у него был напарник, который стоял прямо за ней, готовый трахнуть ее сзади.

Грязные мысли еще больше возбудили ее. Она не помнила, чтобы когда-либо была так возбуждена.

Она заметила, что Диего снимает свою одежду. Ее немного удивило, что он собирается раздеться так же, как и она, посреди улицы, но он уже снял футболку и пытался стянуть джинсы. Ему пришлось снять рабочие ботинки, чтобы снять джинсы, и она каким-то образом умудрилась держать его член во рту все время, пока он пытался это сделать.

Теперь Диего сидел голый на бордюре. Аманда выпустила его член изо рта с громким «чпоком» и свела его ноги вместе. Теперь ей было легче залезть ему на колени. Опираясь руками о его плечи, она приседала над ним, такая же голая и разгоряченная. Его член мокрый и блестящий от ее слюны торчал вертикально вверх в нескольких сантиметрах от ее киски, слегка подрагивая в предвкушении ощущения мягкого тепла ее сочащейся дырочки. Аманда опустилась ниже, позволив другим ее губам «поцеловать» головку члена. Она подвигала бедрами вперед и назад, так чтобы головка члена несколько раз скользнула между ее половыми губками, размазывая свои соки. Когда она двинула бедрами очередной раз, и крупная головка оказалась прямо у ее входа, она почувствовала, как руки Диего легли на ее талию. Мягко, но настойчиво, он потянул ее на себя. Смирившись, сантиметр за сантиметром, она начала опускаться на него, позволяя его члену проникать все глубже и глубже в ее тугую вагину. Диего застонал. Ей нравился звук его стона.

Сначала она двигалась медленно, привыкая к ощущению его твердой плоти внутри. С Брайаном и Эбби было хорошо, но только сейчас она почувствовала себя по-настоящему заполненной. Она начала двигаться быстрее, подпрыгивая на бедрах парня, позволяя его члену выскользнуть где-то на половину, прежде чем снова прижаться его лобку. Руки Диего переместились с талии на ее грудь, сжимая обе ее сиськи в крепкой хватке. Аманда двигалась все быстрее, ее движения превратились в дикую скачку на молодом жеребце. Держась за сиськи, парень тоже начал двигать бедрами навстречу, насколько ему позволяет положение, помогая ей насадится на его член на всю длину снова и снова. Оргазм накрыл ее почти внезапно; никаких накатывающих друг за другом волн, никакого нарастающего удовольствия. Когда она опустилась на член в очередной раз, ее как будто пронзило молнией, парализуя ее тело, и унося ее душу навстречу к удовольствию. Она прижалась всем телом к парню, крепко сжимая его плечи, чтобы не упасть, пока ее всю трясло от оргазма. Стенки ее вагины крепко сжимали напряженный до предела член, еще несколько движений и он тоже мог кончить, но она больше не может двигаться, не сейчас.

Наверное, лучшее что он мог сейчас сделать, чтобы кончить, это перевернуть ее на спину и вбивать ее голую попку в тротуар, трахая ее посреди улицы. Но не имело значения, что они были на улице и их могли поймать в любой момент. Он хотел не торопиться с ней. У него явно были другие планы. Через несколько минут, когда Аманда пришла в себя после оргазма, он поднял ее на руки и отнес к своему грузовику.

Он поставил ее на ноги возле кузова и повернул спиной, и она наклонилась, раздвинув ноги, так что ее киска была на виду у всех, кто проезжал по Франклин-стрит. Она думала, что он будет трахать ее сзади, но вместо этого он присел позади нее, и она почувствовала, как его язык скользит между набухших от скачки валиков половых губ. Это ощущение сводило ее с ума. Она дрожала и извивалась, пока он исследовал ее киску ртом. Он заставлял ее стонать все громче, каждый раз, когда проникал своим языком в ее дырочку. У него был действительно длинный язык. Она была удивлена тем, как глубоко он смог его засунуть в нее.

Ее колени подкосились, и она была готова упасть, в преддверии нового оргазма, когда он взял ее за руку и потянул к дому. Это был дом с верандой и широкими ступеньками, ведущими к ней, а по обеим сторонам ступенек тянулись перила на белых стойках. Они поднялись по ступенькам, и Аманда легла на спину, чувствуя прохладные доски под собой, так чтобы ее ноги и задница свисали над ступеньками, и обхватила руками одну из стоек, чтобы удержать равновесие, пока Диего закинул одну из ее ног себе на плечо и вошел в нее. Он стоял на коленях на последней ступеньке, держал ее ногу обеими руками, пока с силой и невероятной скоростью вколачивал в нее свой член.

Было ли здесь безопасней? Было ли у них меньше шансов быть замеченными, пока они трахались на веранде? Или это было ложью? Она чувствовала, что они стоят на сцене, под взглядами сотен зрителей-прохожих, и Диего контролирует ее, без усилий сгибая ее в любую позу, которая ему нравится, в любую позу, которая позволяет ему проникнуть в нее еще глубже. Каждый толчок его члена заставлял стонать ее в бездумном экстазе. Время превратилось в точку. Все ее чувства были сосредоточенны только между ее ног, где молодой парень безудержно вгонял свой твердый член в ее киску, расплющивая ее клитор, своим лобком при каждом движении внутрь. Она не могла сосчитать сколько раз уже кончила; оргазмы накрывали ее один за одним, каждый следующий начинал сотрясать ее тело, когда она пыталась отойти от предыдущего, сливаясь в один бесконечный. Даже если бы весь поселок сейчас собрался на ее крики, она бы не могла остановиться. Она не могла думать, не могла говорить или двигаться. Все, что она могла сделать, это сжимать руками стойку, пока он делал с ней все, что хотел.

Она не знала прошло несколько минут или несколько часов, прежде чем Диего застонал, а его движения стали более хаотичными. Она почувствовала, как в какой-то момент, вместо того что б в очередной раз войти в ее киску до основания, его член скользнул по ее лобку, разбрызгивая тяжелые капли спермы по ее телу. Аманда все еще крепко сжимала опору, закрыв глаза, чувствуя, как его теплая сперма покрывает ее грудь и живот. Через мгновение она украдкой посмотрела на себя, глядя на липкие брызги, которые теперь стекали по ее телу. Диего сидел на верхней ступеньке.

— Аманда, — задыхаясь, прошептал он. — О, Аманда.

Он откинулся назад, пытаясь отдышаться.

Аманда не стала его ждать. В оцепенении она спустилась по ступенькам и пошла в сторону Франклин-стрит. Общественный центр был ближе; она могла бы пойти туда, привести себя в порядок, взять у Эбби запасную одежду. Но ей казалось, что ей нужно, чтобы ее увидел Элиот Кастро.

— Аманда! — крикнул Диего ей вслед. — Куда ты идешь? Вернись!

Она знала, что он не пойдет за ней, пока не оденется. Она шла по Франклин-стрит. Элиот Кастро как обычно сидел на крыльце своего дома. Она знала, что он будет там. Он будет ждать ее, ждать, чтобы увидеть результаты своих действий.

Он уже положил подушку и бутылку холодного чая на противоположной стороне улицы, но она проигнорировала их. Вместо этого она подошла прямо к его крыльцу.

— Я же тебе говорила, — сказала она, встретив его взгляд. — Я же тебе говорила. Ты забрал мою одежду, оставил меня голой, и я все равно пошла в общественный центр, и угадай, что произошло. Он трахнул меня. Так, как я и говорила. Он трахнул меня, как только меня увидел.

Элиот смотрел на нее. Он ничего не сказал.

— Видишь? — Аманда указала на разводы спермы, которые тянулись от ее груди до самых лодыжек. — Видишь? Он кончил на меня. Тот парень из бригады работников. Он трахнул меня, а потом кончил прямо на меня.

Элиот уставился на нее. Он начал печатать на своем телефоне.

— У меня нет телефона, — напомнила ему Аманда. — И ключей от дома. Ты забрал их у меня сегодня утром вместе с моей одеждой.

Элиот перестал печатать. Он кивнул, а затем исчез в доме. Когда он снова появился, в руках у него были ее телефон и ключи, и он положил их в ее руки.

Аманда включила телефон и проверила сообщение, которое он только что отправил. Он написал: «Заходи. Приведи себя в порядок».

Аманда колебалась. Это был бы ее первый визит в его дом. Она написала: «Хорошо».

Внутри дома Элиота Кастро было чисто и до абсурда пусто, почти не ни техники, ни декора. Только функциональная мебель: столы, стулья, шкафы. Все из дерева. На стенах в коридоре висели несколько картин, но больше ничего. Аманда не увидела ничего, что указывало бы на то, что это дом автора бестселлеров.

Элиот провел ее в ванную. Ванная была чистая и белая, с темно-синими полотенцами, аккуратно развешенными на полотенцедержателе. Возможно, это была гостевая ванная, которой редко пользовались. Он оставил ее там, и Аманда вошла в душ.

После долгого горячего душа она тщательно вытерлась одним из полотенец и вышла голая. Элиот сидел за обеденным столом. Напротив него, на столе, лежали ее телефон и ключи от дома, а также бутылка холодного чая. Аманда села на стул, который стоял перед ее вещами. Она открыла бутылку чая и сделала большой глоток.

Элиот смотрел на нее в ожидании. Аманда взглянула на свой телефон. Она взяла его и проверила, думая, что он прислал ей что-нибудь новое, но последнее сообщение от него по-прежнему гласило: «Заходи. Приведи себя в порядок».

Возможно, он ждал, что она ему что-нибудь напишет.

Она знала, что у нее было несколько очевидных вопросов, которые она могла бы ему задать. Почему ты каждый день забираешь мою одежду? Ты когда-нибудь позволишь мне перестать? Или ты собираешься сделать так, чтобы я всегда ходила голая по этому поселку?

Она могла бы спросить, шокировало ли его то, что она только что переспала с кем-то из бригады рабочих. Это был Диего, племянник Густаво, с которым она уже была знакома, но Элиот этого не знал. Все что знал Элиот это то, что к ней подошел совершенно незнакомый мужчина, желающий воспользоваться ее наготой, и она покорно позволила ему наклонить и трахнуть ее.

Она хотела спросить его, почему он никогда не пытался ничего с ней сделать. Сколько раз она была обнаженной перед ним, обнаженной и явно возбужденной, он никогда не пытался прикоснуться к ней, никогда не пытался почувствовать ее тело. Она читала о нем в Интернете – она знала, что он разведен, после четырех лет брака с малоизвестной актрисой, у них не было детей, и, если верить сплетням, у все указывало на то, что в настоящее время он был холост и ни к кому не привязан. Так почему же он был заинтересован только в том, чтобы наблюдать за ней?

У нее было много вопросов к нему. Но, глядя на свой телефон, Аманда поняла, что ей не нужно задавать ни один из них. Ни один из ответов не имел значения. За несколько недель между ними сложилась договоренность, согласно которой он давал ей задания на выполнение возмутительных действий, а она послушно их выполняла, какими бы отвратительными и унизительными они ни были. Именно эта договоренность заставляла ее сейчас сидеть перед ним обнаженной.

Вместо этого она набрала: «Как думаешь, в эти выходные будет дождь?»

Они начали непринужденную беседу, сидя друг напротив друга за столом, сначала о погоде, затем о его книге, которую она читала последней. Обычно Аманда стояла на тротуаре, и их разговор длился не дольше, чем она пила свой холодный чай. Но сегодня ей не нужно было торопиться. Когда она допила свой напиток, он принес ей новую бутылку, а также тарелку с крекерами и сыром. Разговор продолжался.

Она постоянно осознавала свою наготу, и через некоторое время ей пришло в голову, что перед Элиотом Кастро ей вообще не нужно скромничать. Это был тот самый мужчина, который оставил на тротуаре фаллоимитатор, чтобы посмотреть, как она трахает себя им. Он не только одобрял ее развратные проявления, но и активно поощрял их. Это было частью их отношений. Поэтому, когда она почувствовала желание потрогать свою киску, чтобы проверить насколько она влажная, Аманда, не колеблясь сделала это. Этот невинный разговор почему-то очень сильно возбудил ее, и она обнаружила, что такая же влажная, как час назад, когда трахалась с Диего, поэтому она оставила руку между ног, потирая клитор, и продолжала разговаривать с ним о мебели.

Он заметил, что она делает, но не остановил ее и даже не обратил на это внимания. И это только еще больше возбуждало ее.

Между ними летали сообщения, они обсуждали обычные вещи, и Аманда становилась все смелее. Она переместила свой стул в центр комнаты, лицом к нему, и открыто ласкала себя пальцами, держа ноги раздвинутыми, чтобы он мог все видеть. Он наблюдал, как она вставляла несколько пальцев в свою киску, в свою попку. Он наблюдал, как она разворачивалась на стуле, выставляя на показ свою задницу, чтобы потереться киской о тканевую обивку стула. Однако Элиот никогда не упоминал о ее действиях во время их разговора, и Аманда тоже. Она бурно кончила во время обсуждения философии Кьеркегора, и ни один из них не сказал об этом ни слова.

Когда ей захотелось пописать, она беззастенчиво раздвинула ноги и пописала на пол, все время наблюдая за лицом Элиота, надеясь вызвать у него какую-то реакцию. Элиот смотрел на нее и ничего не говорил; его лицо оставалось бесстрастным. После этого он убрал лужу и предложил ей бумажные полотенца, чтобы она могла вытереться.

Аманда оказалась в водовороте растущей похоти и унижения, в вихре, который питался сам собой, кружась внутри нее, как торнадо. Она все больше и больше унижала себя перед ним, пытаясь пробить его бесстрастную внешность, но единственной реакцией, которую она могла вызвать у него, был его пристальный взгляд, который только усиливал ее чувство унижения, что, в свою очередь, еще больше возбуждало ее. Вскоре она встала на четвереньки и поползала к нему по полу как собака, цепляясь за его ногу, жаждая какого-нибудь проявления страсти с его стороны.

Он вышел на улицу, и она ползла за ним. Он сел в кресло на веранде, пил кофе, а она лежала голая у его ног. Ее рука была зажата между ног, пальцы терли клитор, а она лизала его ботинки языком. Она сделает все, что он захочет, все, что ему нужно, она была его покорной маленькой любимицей. Она только хотела, чтобы он протянул к ней руку, прикоснулся к ней. Посадил ее на колени, погладил ее грудь, потрогал ее киску. Вытащил свой член и трахнул ее. Все, что он хотел, неважно, кто проезжал мимо, неважно, кто видел, главное, чтобы он прикоснулся к ней.

Она снова кончила, закрыв глаза, крича и дрожа у ног Элиота. Некоторое время она плыла на волне удовольствия, закрыв глаза дрожащими веками. Когда она открыла глаза, его уже не было. Его дверь была закрыта, а она лежала голая на его крыльце, одна.

Ее одежда лежала на его кресле. У нее был выбор: он забрал несколько ее нарядов. Она надела свитер и спортивные штаны, которые были на ней утром. Остальную одежду она отнесла домой в руках.

15

На следующий день она надела обтягивающие шорты из спандекса и спортивный бюстгальтер, и те же белые теннисные туфли, которые носила уже несколько дней. Проходя мимо дома Элиота Кастро, она замедлила шаг, ожидая, что он выйдет и разденет ее. Но он этого не сделал.

Она пришла в общественный центр полностью одетой, что порадовало Эбби.

— Так ты наконец-то решила меня послушать? — спросила Эбби. — Ты больше не будешь ходить голая?

— Не знаю, — ответила Аманда. — Наверно.

— Хорошо, — сказала Эбби. — Я не хочу волноваться, что ты попадешь в неприятности.

И она страстно поцеловала Аманду в губы. Похоже, в последнее время это происходило все чаще и чаще.

По дороге домой Аманда зашла в дом, где работал Диего. Он все еще устанавливал спринклеры, но сделал перерыв, и они поговорили. Она не принимала душ после тренировки и разговаривала с ним в потной спортивной одежде, но он, похоже, не обращал на это внимания. Он был так же потный от своей работы.

Ни один из них не затронул тему вчерашней интимной близости. Но она все еще чувствовала между ними то же напряжение, тот же гул возбуждения. Она попрощалась, прежде чем это напряжение достигло критической точки, и что-то могло произойти. Она не хотела слишком отвлекать его от работы.

Элиота не было на веранде, когда она проходила мимо его дома. Ни подушки на тротуаре, ни холодного чая. Она дошла до дома, не снимая одежды.

Позже, когда солнце уже начало садиться, она поехала в магазин, чтобы купить продукты на ужин. Когда она проезжала мимо домика охраны, Вирджил остановил ее.

— Эй, — сказал он. — Элиот Кастро оставил тебе записку.

— Элиот Кастро? — спросила она.

— Да, — Вирджил замялся. — Элиот Кастро, писатель. Он сказал, что возвращается в Нью-Йорк. Но он оставил тебе записку. Ты его знаешь?

Аманда не стала отвечать. Она забрала конверт и открыла его только когда вернулась домой. В письме было написано:

«Дорогая Аманда,

Я решил вернуться в Нью-Йорк, чтобы закончить свой роман. Я добился большого прогресса; Лейквуд-Шорс всегда благоприятно влияет на мое творчество.

В конце концов, мне пришлось уехать. Мне нравилось наблюдать, как твоя история развивается каждый день на моем крыльце. Было интересно следить за твоими ежедневными приключениями. Но я всегда хотел быть только наблюдателем. Я никогда не хотел быть участником твоей истории, и казалось, что я все больше и больше рискую вовлекаюсь в нее. Думаю, лучше всего будет, если я просто уеду от этого искушения.

Мой дом в Лейквуд-Шорс часто пустует. Возможно, слишком часто. Я оставляю тебе этот ключ в надежде, что ты будешь заглядывать в него время от времени. Возможно, ты найдешь этому дому какое-то применение. Возможно, он станет местом для одного из твоих будущих приключений.

Твоя судьба в твоих руках, Аманда. Береги себя.

С уважением, Элиот».

К записке кусочком скотча был приклеен ключ от его дома. Она отклеила ключ и надела его на свою связку ключей.

В конверте также она нашла сложенную в несколько раз картину, которую он нарисовал с нее, где она позировала обнаженной на тротуаре. Она аккуратно разгладила ее и положила на дно ящика с одеждой, под стопку джинсов.

***

В следующий раз она снова увидела Диего, когда возвращалась из спортзала. Он все еще устанавливал спринклеры в том же доме и прервал работу, чтобы пройтись с ней до Гроув-стрит. На углу он спросил, не хочет ли она с ним на поужинать в пятницу. Она согласилась.

Пока они стояли на углу, мимо проехали две машины.

В пятницу, когда она зашла в общественный центр во второй половине дня, Эбби помахала ей рукой из-за стойки. Она подозвала Аманду и прошептала:

— Сегодня мы должны вести себя прилично. Кроме нас тут, есть еще кто-то.

— Кто? — спросила Аманда. — Где?

Эбби прочитала имя на экране, которое Аманда не узнала.

— Она плавает в бассейне.

Аманда посмотрела в окно по дороге в спортзал и увидела женщину средних лет в синей плавательной шапочке, скользящей по воде. Когда Аманда закончила тренировку, этой женщины уже не было.

— Я просто рада, что ты снова носишь одежду, — сказала Эбби, когда Аманда прислонилась к стойке. — Могло быть неловко.

— Это первый раз, когда кто-то другой пользовался общественным центром, пока я была здесь, — сказала Аманда.

— Первый, — сказала Эбби. — Но не последний. Увидишь.

— Тебе скоро придется начать работать, — поддразнила Аманда.

Эбби пожала плечами.

— Ну и ладно. Это все равно довольно легкая работа.

В тот вечер Диего пригласил Аманду в ресторан на Пайнкоун-драйв. Ресторан был заполнен наполовину. Они прекрасно провели время вместе. Вместо того чтобы сразу отправиться домой, они заехали в пустой дом Элиота Кастро.

— Ты уверена, что нам можно здесь находиться? — спросил Диего, когда они целовались на диване.

— Конечно, — ответила Аманда. — У меня же есть ключ, разве нет?

Это было их первое свидание, но не последнее. Дни становились длиннее, апрель сменялся маем, и, как и предсказывала Эбби, Лейквуд-Шорс начал оживать, наполняясь жителями. С каждым днем на озере появлялось все больше лодок. Рыбацкие лодки, надувные плоты, скоростные катера, гидроциклы. Поселок становился все более оживленным с каждым днем.

Диего закончил свою работу по благоустройству на Харбор-драйв, но скоро получил новую работу в этом районе. Аманда по-прежнему каждый день возвращалась домой из общественного центра пешком, и иногда она считала количество проезжающих мимо машин. Четыре, пять, шесть. Машины на подъездных дорожках, машины, припаркованные у обочины. Иногда она представляла, что по-прежнему каждый день ходит голая, и когда она проходит мимо, люди говорят: «Это идет Аманда, местная нудистка. Да, она всегда так ходит».

Эта мысль возбуждала ее, но в реальности она бы никогда не сделала такого. Больше не сделала бы. Теперь, когда она встречалась с Диего, у нее были другие планы. Ее дни, когда она каждый день ходила по поселку обнаженной, ушли в прошлое. Каждый раз, когда она вспоминала об этом, эти воспоминания казались ей все более и более нереальными.

Наступила середина мая, и теперь Аманда могла увидеть четырех или пятерых других посетителей общественного центра, которые делили с ней тренажерный зал, когда бы она ни приходила. Она пересмотрела свой график – ее тренировки в середине дня были основаны на том, чтобы избежать других людей, когда она шла домой голая. Теперь, когда она больше этого не делала, она решила перенести свои тренировки на вечер, рассчитав время так, чтобы можно было уйти вместе с Эбби, когда она закончит свою смену. Общественный центр теперь был открыт до десяти вечера, но после пяти дежурство за стойкой принимал на себя невысокий филиппинец, который представился при первой встрече Аманде как Пи Джей. Как только он приходил, Эбби могла уходить.

— Посмотри сколько машин на парковке, — заметила Аманда в конце мая, когда они шли по парковке. — Какая перемена.

— Я же тебе говорила, что так будет, — ответила Эбби.

— Я имею в виду, я ожидала этого, но все равно удивляюсь, как быстро это произошло. Месяцами я жаловалась на то, как здесь тихо и скучно. Теперь я скучаю по тишине. Я скучаю по тому, что все это было только нашим.

— Конечно. Я понимаю, что ты имеешь в виду.

Аманда улыбнулась.

— Ты скучаешь по тому, что я каждый день приходила голая?

Эбби улыбнулась и провела рукой по попе Аманды.

— Ты все равно практически голая. Эти твои штаны для йоги очень обтягивающие. — прошептала Эбби, прежде чем наклониться и поцеловать ее.

Брайан устроился на новую работу в вечернюю смену на фабрике по производству мебели, поэтому Эбби стала заходить к Аманде после работы на час-другой. Иногда они готовили ужин, иногда просто смотрели телевизор. Иногда Аманда принимала душ в спортзале, а иногда ждала, чтобы принять душ дома. Иногда, когда она принимала душ дома, Эбби принимала душ вместе с ней.

Ее отец застал Аманду и Эбби, когда они целовались на диване. Он подождал, пока Эбби уйдет, прежде чем заговорить об этом.

— Ты же встречаешься с Диего? — спросил он Аманду.

— Да.

— Он твой парень?

— Да, в общем-то да.

— Тогда что ты делаешь с Эбби?

Аманда пожала плечами.

— Эбби – моя девушка.

— Твоя девушка?

— Ага.

— Так у тебя есть и парень, и девушка?

— Да.

Ее отец задумался на мгновение.

— Что ж, это в твоем духе, — сказал он. — А что Диего думает о тебе и Эбби?

— Он понимает, — ответила Аманда. — Он не против.

— Хорошо. Это хорошо. — Отец снова кивнул. — Просто будь осторожна.

— Все в порядке, папа.

— Как твоя нога?

— Отлично, — ответила она. — Чувствую себя прекрасно.

16

Сначала Аманда была полна оптимизма, что найдет способ совместить свои отношения с Диего и Эбби. Она представляла себе двойные свидания: она с Диего, Эбби с Брайаном – походы в рестораны, поздние завтраки, совместные посиделки с вином и просмотром фильмов. Аманда обнимала Диего на одном диване, а Эбби – Брайана на другом.

Ее фантазии заходили все дальше. Может быть, Диего и Брайан захотят посмотреть, как она и Эбби ласкают друг друга. Может быть, она могла бы пригласить всех в дом Элиота Кастро, чтобы выпить и расслабиться, а в конце вечера она и Эбби могли бы решить поменяться парнями до следующего утра. Она бы отвела Брайана в одну спальню, а Эбби – Диего в другую. Или, может быть, это будет сюрприз: две красивые молодые сексуальные девушки, по одной в каждой спальне, будут ждать в темноте, пока мужчины подбрасывают монету, чтобы решить, в какую комнату им войти. Ни одна из подруг не будет знать, с каким парнем она проведет ночь, пока тот не войдет в дверь.

У нее даже была фантазия, в которой оба мужчины приходили в ее спальню и объясняли, что Эбби уснула. Она приглашала бы их обоих войти и позволила бы им обоим трахнуть ее одновременно.

К сожалению, все сложилось не так, как она надеялась. Она и Эбби попробовали несколько двойных свиданий, затащив Диего и Брайана на неловкий ужин в один вечер и на ОЧЕНЬ неловкий поход по барам в другой. Диего и Брайан никогда не чувствовали себя комфортно друг с другом, и было трудно заставить их вступить в разговор.

— Я думаю, Брайан чувствует угрозу со стороны Диего, — сказала Эбби Аманде, когда они пили грушевые маргариты в заднем дворе Аманды в понедельник вечером. — Вот почему они не ладят.

— Но почему? — спросила Аманда. — Диего такой спокойный и милый. Он совсем не из тех доминирующих альфа-самцов.

— Подумай об этом, Аманда, — сказала Эбби. — Лето закончится, и ты вернешься в колледж, верно? В сентябре? Представь, что произойдет, если мы четверо станем действительно близкими друзьями. Ты вернешься в колледж, и четверо, вдруг, станут тремя. Только я, Брайан и Диего. Два парня, одна девушка. Что произойдет тогда? Вот что беспокоит Брайана.

— О, — сказала Аманда. — Я об этом не думала.

— Ты – связующее звено, между нами, Аманда, — сказала Эбби, — А в конце лета ты уедешь.

Это была правда. Ничто из этого не будет длиться вечно. Аманда вернется в колледж, к своей прежней жизни, жизни, которая была прервана травмой ноги. Ее дни в качестве обнаженной девушки у озера Сафира уже начали стираться из памяти, и вскоре ее летние романы с Диего и Эбби тоже исчезнут из памяти. И она перейдет к чему-то новому, как всегда.

17

— Ты действительно хочешь пойти в поход так рано? — спросил Диего, садясь на пассажирское сиденье пикапа Аманды. — Еще совсем темно.

— Солнце восходит чуть позже шести, — сказала Аманда. — Я хочу добраться до вершины как раз к этому времени, чтобы мы могли посмотреть на восход солнца над озером.

— Безопасно ли забираться на гору, когда так темно? — спросил Диего. — А что, если ты споткнешься и снова повредишь ногу?

— Я не споткнусь, — ответила она. — Я буду осторожна.

Она указала на чашку в подстаканнике рядом с ним.

— Вот, выпей кофе.

К подножью горы они добирались двадцать минут. Аманда загнала свой пикап на небольшую пустующую парковку. Когда она припарковалась, небо было еще совершенно темным. На часах было 4:21 утра.

Аманда взяла свою чашку кофе и допила последние глотки. Утро было холодным, и она была благодарна за то небольшое тепло, которое давал кофе. Она выключила фары, и теперь они сидели в полной темноте. Аманда открыла дверь и вышла. Небо над ними было чистым, и она посмотрела на звезды, удивляясь тому, как много их можно было увидеть.

Диего подошел к ней сзади машины.

— Может, стоило взять фонарики? — спросил он. — Как мы разглядим тропу в темноте?

— Наши глаза привыкнут, — ответила Аманда. — И темнота продлится недолго.

Она сняла свитер и бросила его на заднее сиденье пикапа.

Диего удивился, увидев, что она раздевается.

— Зачем ты раздеваешься?

— Я хочу идти голая, — сказала она. — У меня больше нет возможности гулять по улицам голой.

— Уверена, что не замерзнешь? — спросил Диего.

— Я уже замерзла, — рассмеялась Аманда, — Но я согреюсь, пока мы будем идти в гору.

Она оставила всю свою одежду в кузове пикапа, оставив на себе только походные ботинки.

Диего заметил, что она дрожит, когда они стояли у начала тропы, и обнял ее. Аманда прижалась к нему, наслаждаясь теплом его тела. Его руки скользнули по ее спине и остановились на ее ягодицах. Аманда наслаждалась его теплом, но знала, что единственный верный способ согреться – это продолжать двигаться. Она отстранилась.

— Пойдем.

Через пять минут похода холод перестал беспокоить ее, а через десять минут они заметили, что ночь уже не такая темная, а звезды над ними начали блекнуть. Наступал рассвет. Тропа медленно, но верно вела их вверх по склону пика, и Аманда часто смотрела налево, в сторону озера Сафира. Сначала это была широкая полоса тьмы, окруженная огнями домов и причалов. По мере того, как постепенно наступал день, она могла видеть блеск воды и отражение темно-синего неба на ее поверхности. Позже днем вода будет взбита волнами от лодок, но в это раннее утро поверхность была ровной и неподвижной, как зеркало.

Она не ожидала встретить кого-либо еще во время похода, но через полчаса они увидели фонарики, приближающиеся к ним. Мимо прошли три подростка; Диего поздоровался с ними, и они ответили ему тем же. Лучи фонариков быстро скользнули по телу Аманды, и трое мальчиков моргнули, проходя мимо. Аманда улыбнулась и помахала рукой.

Когда мальчики отошли на достаточное расстояние, Диего заметил:

— Солнце еще даже не взошло, а эти мальчики уже думают, что у них был отличный день.

— Почему, потому что они увидели голую девушку?

— Именно. Очень красивую голую девушку.

Аманда рассмеялась.

— Не думаю, что это такое уж большое событие.

Диего улыбнулся ей.

— Поверь мне, это событие, особенно, если ты подросток.

Небо становилось все ярче и ярче. Аманда больше не чувствовала холода; она чувствовала прилив сил. Озеро внизу выглядело великолепно. Лейквуд-Шорс занимал лишь небольшую часть земли, окружавшей озеро. Вокруг остальной части сосны доходили почти до самого края воды. Аманда могла разглядеть несколько лодок на озере, маленькие рыбацкие лодки, надеющиеся поймать рыбу, пока более быстрые лодки не спугнули ее.

Она вспомнила, каково это было – каждый день ходить голышом под открытым небом по своему району, чувствуя, что это ее естественное состояние. Она поняла, почему делала это так долго, в течение нескольких недель перед наступлением лета.

Они дошли до конца тропы, когда солнце еще не поднялось над горизонтом, но до этого оставались считанные минуты. Огромный плоский камень отмечал конец тропы. Это был конечный пункт маршрута, камень, на котором люди сидели, любовались видом и поздравляли себя с завершением похода. Иногда они расстилали на камне одеяло и устраивали пикник, прежде чем спустится вниз.

Аманда вскочила на камень и подошла к краю. Она подняла руки и засмеялась, вытянув их к небу. Через несколько секунд солнце взойдет над краем гор вдали и озарит ее кожу. Она чувствовала себя счастливой, она чувствовала, что жива. Она подпрыгивала, махая рукой в сторону озера вдали.

— Доброе утро! — крикнула она так громко, как только могла, в сторону озера, маленьких домиков и лодочек. — Доброе утро! Доброе утро!

P.S. Прежде всего, хочу извиниться за задержку с публикацией перевода. Возникли некоторые форс-мажорные обстоятельства, и вообще все пошло не по плану.

Из не переведенных работ автора осталась только «The Coronavirus Exhibitionist» и сборник коротких рассказов, который частично переведен и отдельные рассказы можно легко найти в интернете. В любом случае, я планирую заняться переводом «The Coronavirus Exhibitionist», но не сразу. Хочу попробовать перевести что-нибудь менее объемное и более структурированное по тексту (на примете несколько работ автора G. Younger).

Спасибо всем, кто прочитал и ставил оценки!

Make love not war!