Глава 19. Южная Дакота

В езде по многим западным дорогам есть одна особенность: они прямые, ровные и быстрые. Мне приходилось постоянно снижать скорость, когда я ехал на юг от Бисмарка в сторону Стерджиса и Рапид-Сити, Южная Дакота. После нескольких тестовых заездов я понял, что мой "Харлей" легко разгонится до сотни.

Я воспользовался Wi-Fi в публичной библиотеке, чтобы отправить одно электронное письмо Лорен, Ким, Эллен и Кристал, в котором содержался подробный отчет о моих встречах с Шей прошлой ночью и несколькими днями ранее с Брайт, включая нашу встречу с Митчем и Эшли. Поразмыслив над этим, я рискнул и последовал совету Ким отправить копию письма Анне. Когда я писал о своих подвигах в предыдущих электронных письмах, Анна никогда ничего не говорила о сексуально откровенном характере этой части сообщения в своих ответах, поэтому я воспринял ее молчание как одобрение и интерес к теме.

Я проехал через Стерджис, Южная Дакота, и совершил переход от плоских и медленно волнистых равнин к более холмистой, даже гористой местности, а также от почти безлесной части Дакоты к большим сосновым и еловым рощам. Я купил кое-какие припасы в Рэпид-Сити и отправился на юг, в Блэк-Хиллз. В течение дня потеплело, и прогнозировали хорошую погоду.

После Дня труда большинство кемпингов в Блэк-Хиллз закрылись. Чтобы найти хорошее место для кемпинга, я выбрал закрытый кемпинг на берегу красивого озера примерно в двадцати километрах к западу от горы Рашмор. Въезд в палаточный лагерь, находящийся под управлением штата, был перекрыт цепью для автомобилей, но пешеходам разрешался доступ к озеру по тропинке. Я проехал по тропинке на своем "Харлее", нашел уединенное место для лагеря у озера и рядом с пешеходной тропой на пик Харни. Меньше чем за час я развел небольшой костер и поставил палатку.

Это место вдохновляло на медитацию и общение с природой. Когда длинные тени от близлежащих горных вершин легли на землю, я сел у озера и очистил свой разум от всего. Я позволил своим мыслям рассеяться, пока их не осталось совсем – только чудесная пустота в сознании. Мои глаза были открыты, и я смотрел на подернутую рябью поверхность озера, но не замечал ничего, что могло бы нарушить мое созерцание.

В сумерках я развеял прах Карен над тихой гладью озера. Она любила воду и природу, поэтому я предположил, что ее дух одобрит большинство мест, которые я выбрал, чтобы оставить след ее праха. Я слышал, что некоторые люди получают убедительные послания от своих умерших близких о том, как распорядиться их останками. Я не получал таких сообщений, но, зная Карен, она бы подумала, что оставить свой след в каждом штате - замечательное и забавное занятие.

На ужин я съел стейк на гриле и выпил бутылку белого вина, которое оставил охлаждаться в водах озера. После ужина я немного почитал с фонариком в темноте, а затем рано лег спать.

*******************************************

Вероятно, у меня был дефицит сна, накопившийся после ночи с Шей и ночей с Брайт. Мы решили заняться любовью, а не спать. Этой ночью я крепко спал на прохладном горном воздухе и проснулся только в семь часов следующего утра, когда какая-то птица подняла шум, показывая, что ей не нравится мое присутствие. Я освежился в озере, подставив лицо прохладной воде. Я задавался вопросом, хватит ли у меня мужества искупаться в холодном озере после утренней пробежки.

На территории кемпинга была вывешена карта маршрутов к вершине горы Харни, которая возвышается на тысячу метров над территорией кемпинга. Бег в горах может оказаться непростой задачей. Спуски с холмов такие же сложные, как и подъемы. В гору ваше тело напрягается, квадрицепсы болят, и вам не хватает воздуха. На спуске ваши ноги застревают в ботинках, и вы скользите по неровной поверхности. Я не планировал взбираться на вершину, а только на некоторое расстояние, за линию деревьев, откуда, возможно, открывался бы вид на Черные холмы. На поясе у меня был прикреплен маленький фотоаппарат.

Я бежал по извилистой тропе в гору минут тридцать-сорок, прежде чем миновал линию деревьев. После этого я бежал в основном по утрамбованной осыпи, из которой была проложена тропа. Вид на окрестности был великолепный. На восточном склоне меня окружал солнечный свет. Я сделал пару дюжин фотографий на память об этом драгоценном утре.

Я снова побежал, ориентируясь по указателям, чтобы найти альтернативный спуск с горы и вернуться к лагерю. У меня сверхъестественное чувство направления и расстояния, поэтому я был уверен, что без труда найду дорогу обратно. Я вернулся в лес и начал спускаться с горы. Во многих местах на этой тропе мне приходилось останавливаться и спускаться по почти отвесному склону, прежде чем я мог начать снова. В одном месте я спровоцировал небольшую каменную лавину, которая наделала немало шума в тишине соснового леса.

— ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ МНЕ!

Сквозь звуки, доносящиеся от падающих каскадом камней, я услышал жалобный крик женщины, но он был приглушен расстоянием от меня – звук не распространяется далеко в окружении густых деревьев. Я остановился и попытался определить направление звуков – где-то слева от меня. Я сбавил скорость и изменил курс, немного свернув влево и сойдя с тропы.

— Я ЗДЕСЬ. КРИКНИ ЕЩЕ РАЗ, ЧТОБЫ Я МОГ ТЕБЯ НАЙТИ, - крикнул я.

— СЮДА. Я ЗДЕСЬ. ПОМОГИТЕ. Я УПАЛА. МНЕ БОЛЬНО.

Я сосредоточился на голосе, медленно приближаясь к почти скрытому краю крутого обрыва. Добравшись до края, я заглянул вниз.

— Привет, - сказал я женщине, стоявшей примерно в четырех метрах подо мной на скалистом выступе. Еще в четырех метрах под ней лежала каменистая осыпь. - Как вы ранены?

Ее голова дернулась вверх при звуке моего голоса. - О, слава Богу, хоть кто-то нашел меня. Я думаю, что сломала ногу или лодыжку, когда упала с обрыва. В остаток пути я почти провалилась. Это бы меня окончательно доконало. Я не могу ни ходить, ни стоять на ней, и я не вижу, как спуститься с этого выступа. - Она тихонько застонала. - О, Боже. Я была здесь всю ночь.

— Давайте посмотрим, смогу ли я спуститься к вам. Когда вы упали?

— Вчера, ближе к вечеру. Тени были очень длинными, и я не заметила края, когда упала вниз. Я каким-то образом сошла с тропы и пыталась найти дорогу обратно.

— Меня зовут Джим. Как вас?

— Милс – все зовут меня Милс. Это сокращение от Миллисент, имя, которое мне не особенно нравится.

Милс выглядела лет на сорок. Ее длинные темные волосы были убраны под бейсболку с надписью "St. L". На ней был пуховик, поэтому я предположил, что у нее не было переохлаждения – ночь была не такой уж холодной. У нее было по–настоящему красивое лицо - угловатое, с высокими скулами. Судя по телосложению, она выглядела атлетически сложенной. Куртка скрывала верхнюю часть ее тела. На ней были обтягивающие синие джинсы, которые подчеркивали ее красивые ноги, вытянутые вперед, хотя правый туристический ботинок казался неестественным.

Я спустился по склону к краю уступа, чтобы посмотреть, смогу ли я найти боковую тропинку, чтобы забраться на выступ, на котором была Милс. Я держался достаточно близко, чтобы поддерживать с ней разговор. - Откуда вы? - Крикнул я.

— Сент-Луис. Я приехала сюда с двумя друзьями, но вчера им пришлось вернуться. Они прилетели рейсом из Рэпид-Сити. Я взяла напрокат машину. Я подумала, что мне хотелось бы еще немного осмотреть этот район, поэтому я решила задержаться здесь еще на пять дней. - Я переместился туда, где мог слышать ее, но не мог ее видеть.

Я объяснил свое присутствие на горе: - Я совершал утреннюю пробежку. Хорошо, что вы услышали меня и крикнули.

Я обогнул большой валун, рядом с которым росла высокая пондероза. Милс была в десяти метрах от меня, на одном уровне с моей позицией. Я понял, что не смогу легко добраться до ее выступа, не взобравшись к ней ни снизу, ни сверху. Я вскарабкался обратно на склон, чтобы продолжить разговор с ней.

— Милс, я собираюсь спуститься к вам. Вы не могли бы придвинуться поближе к краю обрыва, на случай, если мне придется прыгнуть прямо туда, где вы лежите?

— Хорошо. Я могу это сделать. - Я наблюдал, как она перемещается и переворачивается на бок. Я лег на живот и свесил ноги с края, нащупывая в камнях опоры для каждой ступни. Когда я нащупал опору, я начал медленно подтягиваться к краю, пока мне не понадобилась опора для рук. Она была, но едва-едва. Я заметил, что Милс наблюдает за мной с оттенком страха на лице. Постепенно я спустился по скале. Я допрыгнул до выступа на последние полтора метра, едва удержавшись, прежде чем перевалился бы через следующий выступ и неудержимо пролетел еще четыре метра по каменистой почве леса.

Милс сказала: - Это было дерзко. Как я когда-нибудь смогу спуститься отсюда? Я не умею так карабкаться – никогда не смогла бы, даже имея две здоровые ноги. Мне нужна перевязь. - Она указала на свою правую ногу. Я мог видеть ботинок и часть лодыжки, расположенные под неестественным углом к верхней части ее ноги.

— Милс, я хочу осмотреть вашу ногу. Все в порядке?

— Черт возьми, да! - Сказала она, очевидно, надеясь, что я смогу сотворить для нее чудодейственное лекарство.

Я помог ей вытянуть поврежденную ногу перед собой. Я осторожно расшнуровал и снял туристический ботинок и носок, стараясь не подвернуть и не натянуть ступню. У Милс были красивые пальчики с ухоженными ноготками, выкрашенными в нежно-розовый цвет. Несмотря на все мои предосторожности, Милс поморщилась от боли. Я осторожно дотронулся до ее лодыжки, отметив, что она уже распухла – защитный механизм организма, позволяющий свести к минимуму боль в области сломанной кости и не прикасаться к ней, пока она заживает. Я осторожно ощупал берцовую кость Милс сверху вниз. Она застонала от боли, когда я дотронулся до перелома над ее пяткой. Держа левую руку на месте перелома, я другой рукой слегка поворачивал пятку ее ноги в разные стороны. Милс вскрикнула от боли при нескольких моих движениях.

— Простите. Я думаю, что у вас перелом большой берцовой кости – это основная кость голени. На нее приходится девяносто процентов нагрузки на эту ногу. У вас также есть кость поменьше, называемая малой берцовой костью, с которой, похоже, все в порядке. Перелом может быть похож на то, что может произойти с веткой дерева, когда она треснет, но не до конца. Мы должны обездвижить ногу, прежде чем переносить вас, иначе мы можем нанести больший ущерб, возвращая вас к цивилизации.

— Как вам удастся обездвижить меня здесь, когда вокруг нечего нет, а вы в шортах для бега и футболке?

— Я собираюсь спуститься в свой лагерь, взять кое-какие материалы и вернуться. Мы обездвижим вашу ногу, снимем вас с этого выступа и спустимся с горы. Где ваша машина?

— Я оставила машину, припаркованную у озера Сильван. Вы знаете, где это?

— Нет, но я могу найти ее. Дайте мне ключи. Я хочу передвинуть ее поближе к тому месту, где я выведу вас из леса внизу. Я на мотоцикле, так что я не смогу вас перевезти.

Милс секунду изучала меня, наверное, прикидывая, может ли она доверить мне свою машину и все ценные вещи, которые она в ней оставила. На несколько секунд ее охватила волна боли. Быстро появились ключи от машины, и она уронила их мне в руку. Она описала мне машину и место, где поставила ее на стоянку.

— Возможно, я вернусь через час или два. Мы все еще далеко от ближайшего к вам кемпинга, где я разбил лагерь. Я отведу свой мотоцикл к вашей машине, а затем вернусь на ней обратно. Будьте терпеливы. Если придет кто-то еще, попроси его остаться, а когда я вернусь, он поможет вам спуститься с горы.

— Принесите мне чего–нибудь поесть, если сможете, пожалуйста. У меня урчит в животе, и я пропустила два приема пищи.

Я согласился, а затем изучил способ спуска по нижнему склону скалы, с выступа на каменистое дно внизу. Я спустился по склону скалы, отметив, что здесь не за что зацепиться руками и ногами. Спустившись на несколько метров, я повернулся и сфотографировал скалу. У меня не было крошек от печенья, которые могли бы привести меня обратно к Милс, но я мог фотографировать каждые несколько метров, чтобы быть уверенным, что смогу воспроизвести свое путешествие вниз с горы в обратном порядке. Иногда я также вставлял несколько камней в дорожный указатель.

********************************************

Я пробрался между деревьями обратно к тропе, по которой шел до того, как услышал, как Милс зовет на помощь. Я побежал вниз с горы, прикидывая, на что будет похоже путешествие с раненой женщиной. Через десять минут я вернулся на тропу, по которой шел, когда покидал лагерь, и еще через десять минут добрался до своего лагеря. Я сделал около пятидесяти снимков своего маршрута вниз по горе.

Продвигаясь по тропе, я мысленно составлял список вещей, которые мне понадобятся для спасения Милс. Я решил, что моей первой задачей будет забрать ее машину и посмотреть, какие еще ресурсы я смогу найти по пути. Я проехал на своем мотоцикле немного дальше по склону к стоянке, которую она указала. Я быстро нашел ее машину и вернулся на ней в кемпинг, оставив свой мотоцикл на той же стоянке. Я был поражен тем, насколько изолированными мы были теперь, когда сезон закончился. Я обогнал один пикап, прежде чем смог среагировать и остановить его. У меня не было сотовой связи. Несколько мест, мимо которых я проезжал, были закрыты.

После того, как я переложил рюкзаки со своего мотоцикла в машину Милс и запер мотоцикл, я поехал на ее машине обратно в свой лагерь. Я остановился у входа и обнаружил, что могу легко отсоединить цепь, блокирующую въезд на парковку кемпинга. Я бросил цепь в машину. Припарковавшись у своего лагеря, я проверил багажник машины. У Милс был чемодан с жесткими стенками. Я вывалил из него одежду и на столе для пикника рядом с лагерем обрезал края чемодана своим ножом. Это будут ее шины.

Из своих седельных сумок я достал рюкзак и положил в него клейкую ленту, которую всегда ношу с собой, свой нож, шесть энергетических батончиков, две бутылки воды, цепь от входа и боковые стенки чемодана. Я также прихватил ее спортивные штаны и толстовку. Я отколол ногой доску от сиденья скамейки с одной стороны стола для пикника – размером полтора метра. Я взял свой топор и укоротил ее до такой длины, чтобы, по моему мнению, Милс могла использовать ее как костыль во время спуска. Я положил топор в свой рюкзак.

Я прикинул, что у меня осталось, и не смог представить, как можно использовать что-то еще. Температура повышалась, но время близилось к вечеру, и я не думал, что понадобится какая-то дополнительная одежда. Я быстрым шагом направился в гору.

Я взял с собой фотоаппарат, возвращаясь по своим следам вверх по тропе и сверяя свой маршрут до Милс с фотографиями, которые я сделал ранее, и несколькими следами, которые я оставил на земле в качестве указателей. В конце концов, я добрался до подножия скалы.

— Я вернулся, - крикнул я ей.

— Я все еще здесь, хотя должна предупредить вас, что мне нужно было пописать, и у меня ничего не получилось. Я попыталась стянуть штаны, но это было слишком больно. Я... хорошо... описалась... Я высыхаю, но... что ж, я просто предупреждаю вас, что сейчас я некрасивая.

Я рассмеялся достаточно громко, чтобы она меня услышала. Она крикнула мне: - Эй, нечестно смеяться над немощными и ранеными.

Я оставил грубо отесанный костыль у подножия скалы и поднялся к ней с рюкзаком. Милс покраснела из-за своего затруднительного положения. Я увидел лужу мочи рядом с ней. Я опустился на колени рядом с ней и высыпал на землю свои вещи. - Может быть немного больно, но я должен наложить шину на вашу ногу.

— Откуда вы так много знаете об этих вещах – о больших берцовых костях и первой помощи?

— Несколько лет назад я служил в армии, в спецназе. Мне пришлось выучить все это, чтобы я мог подстраховывать медиков из моего подразделения. На некоторых заданиях, которые мы выполняли, мне приходилось быть медиком.

— О, - сказала Милс. Подумав с минуту, она спросила: - А какая у вас была специальность, если не быть медиком?

Я искоса взглянул на нее: - Взрывы, убийства, свержение недружественных правительств, спасение мира, освобождение заложников, и если я расскажу вам больше, то мне придется вас пристрелить. - Милс выглядела испуганной. Я рассмеялся. Она скорчила гримасу и показала мне язык. По крайней мере, она сохранила чувство юмора. Если бы она знала, насколько близко к истине было мое заявление, она, возможно, не сочла бы наш разговор таким забавным.

Я аккуратно и плотно обернул спортивные штаны и толстовку вокруг ее ноги и закрепил их клейкой лентой. Когда я расправлял штанину, она пару раз вскрикнула. Мне очень не хотелось этого делать, но я знал, что должен. Я взяла полоски, которые вырезал из ее чемодана, и сделал из плотного материала длинную коробку без концов для ее ног.

Милс наблюдала за мной. Она заметила: - Эй, у меня есть чемодан с точно такими же бортиками... О, черт. - Я посмотрел на нее и кивнул, подтверждая ее догадку о пропаже ее чемодана.

Прежде чем она смогла продолжить, я сказал: - Извините, я не смог найти другого подходящего материала для шины за такой короткий срок. Я куплю вам новый.

При помощи еще одного скотча я обмотал шины вокруг ее ноги, пока не добился полной неподвижности голени. Пока я работал, Милс с жадностью проглотила шесть энергетических батончиков и воду, которые я ей принес.

Проверив работу своих рук, я сказал: - Теперь нужно спустить вас с этого выступа. Сколько вы весите?

— Около шестидесяти. - Я надеялся, что смогу выдержать этот вес, когда буду опускать ее.

Я вытащил цепь из рюкзака. Я обмотал один конец длинной цепи вокруг ее тела и под мышками, завязав перед ней веревочный узел, чтобы закрепить ее на металлической перевязи. Я сказал ей, как я хочу, чтобы она держалась. Как я буду опускать ее, и, в частности, как я хочу, чтобы она перенесла весь вес на здоровую ногу, даже если ей придется упасть в противоположную сторону.

Я нашел место, где мог бы упереться одной ногой в расщелину в выступе, и медленно протянул цепь, чтобы спустить Милс на землю. Я помог ей перебраться на край выступа, схватился за цепь, обернул ее вокруг своей талии и закрепился на ней. Милс повернулась ко мне лицом, когда перевалилась через край. Ее больная нога была первой. Я крепко держался, а свободная цепь проходила позади меня. Я вспомнил, как суровый сержант-инструктор по строевой подготовке выкрикивал указания нашему взводу, когда мы учились страховать и закрепляться, когда один из наших приятелей болтался в воздухе.

Милс использовала руки и здоровую ногу, чтобы держаться подальше от края выступа, пока я медленно натягивал цепь. Сантиметр за сантиметром я опускал ее, пытаясь оценить расстояние до земли. Я попросил Милс для начала сказать мне, "насколько далеко".

Наконец я услышал: - Я спустилась и стою на здоровой ноге. Я прижалась к краю обрыва. Милс крикнула мне, когда я уже готов был отпустить цепь. - Что теперь?

— Не двигайтесь, я спускаюсь.

Я перебросил цепь через край, чтобы убедиться, что не задену ее излишками, и в последний раз спустился по склону. Я захватил с собой все свои спасательные средства и даже обертки от энергетических батончиков: приносите с собой, уносите с собой.

Я объяснил Милс, что попробую нести ее на спине и посмотрю, справится ли она в таком положении. С некоторым усилием я взвалил ее себе на спину, чтобы выдержать ее вес. Не прошли мы и семи метров, как она взмолилась, чтобы я ее опустил. Боковое давление на ее ногу и подпрыгивание при ходьбе причиняли ей слишком сильную боль. Нам пришлось применить альтернативный метод, чтобы опустить ее на землю.

Я опустил ее на землю, и Милс оперлась о дерево, стоя на одной ноге. Я достал костыль, который сам смастерил, и протянул ей. Я видел стальной блеск в ее глазах, когда она прикидывала, как далеко сможет зайти с куском дерева под мышкой.

Я подобрал цепь, снова собрал рюкзак и подошел к Милс, чтобы помочь ей вернуться на тропу. Когда я обнял ее, Милс посмотрела на меня и поцеловала. Я поцеловал ее в ответ, и, когда я обнял ее одной рукой, поцелуй превратился скорее в объятие, чем в знак поддержки. После еще пары поцелуев я настоял на том, чтобы мы возвращались в лагерь. Любые романтические идеи пришлось отложить на потом. Она сказала: - Это за то, что ты был моим героем... и я не очень часто их раздаю.

Милс то опиралась на деревянный костыль, то просила меня поддерживать ее, когда она ковыляла вниз по горной тропе на одной ноге. Спуск оказался для нее более тяжелым испытанием, чем мы с ней предполагали вначале. Мы останавливались на привал примерно через каждые пятнадцать метров. Это происходило медленно.

Время, казалось, пролетело незаметно. Я прикинул, что нашел Милс около девяти утра. Когда я припарковал ее машину у своего кемпинга, был уже полдень. Прошло два часа, а мы продвигались медленно. Я попытался прикинуть, сколько времени при наших нынешних темпах продвижения может потребоваться, чтобы добраться до моего лагеря. Я начал беспокоиться о темноте, хотя был только день.

У меня появилась идея получше с ее транспортом. Я сказал ей: - Я хочу изменить способ спуска с горы. Мы идем слишком медленно, и я боюсь, что ты подвернешь больную ногу, чтобы компенсировать это. Посиди здесь. Мне нужно кое-что приготовить.

Я нашел несколько высоких тонких стволов. За считанные минуты я срубил их топориком и очистил от веток. На тех, что подлиннее, я сделал надрезы, а те, что покороче, разрезал на еще более короткие части, чтобы использовать в качестве поперечин. С помощью еще одного куска клейкой ленты я быстро соорудил переносные сани с грубым сиденьем и спинкой, на которых Милс могла слегка откинуться, приподняв больную ногу, пока я тащил ее вниз по горной тропе. Милс с благоговением наблюдал за моей быстрой сборкой саней.

Я помог Милс забраться на сиденье волокуши и взял две длинные палки там, где они сходились, по одной с каждой стороны от меня под мышками. Я начал тянуть. Это должно было сработать. Когда мы спускались по тропе, было всего несколько мест, где волокуша не помещалась между деревьями или камнями, и где из-за уклона приходилось нести ее на руках. В таких местах я помогал Милс перебраться через барьер или обойти его, перетаскивал волокушу, и затем мы начинали все сначала.

Мы добрались до моего лагеря около четырех часов.

— Накорми меня. Есть хочу, - умоляла Милс, когда я усадил ее за стол для пикника, приподняв ее ногу, и она увидела спортивную сумку с моими продуктами. Я убедился, что она хочет дождаться медицинской помощи, а затем приготовил для нас двоих яичницу-болтунью и сухарики. Она проглотила скудную лагерную еду, как голодающая.

После нашего импровизированного ужина я усадил Милс на заднее сиденье ее взятой напрокат машины, поддерживая ее больную ногу, а затем закрыл лагерь и переложил все свое снаряжение в ее машину. Когда мы выезжали из лагеря, я даже повесил цепь на воротах.

*****************************************

Когда мы оказались в пределах досягаемости, я воспользовалась своим iPhone, чтобы узнать, как добраться до региональной больницы Рэпид-Сити. Я припарковался у дверей отделения неотложной помощи и через несколько секунд передал Милс в руки двух медсестер, которые внесли ее внутрь в инвалидном кресле. Я припарковал машину и вернулся в отделение неотложной помощи, чтобы узнать, могу ли я чем-нибудь помочь.

Одна медсестра в отделении неотложной помощи спросила меня: - Вы обездвижили ее ногу?

Я кивнул, ожидая критики.

Она сказала: - Это лучшая работа, которую я когда-либо видела по подготовке сломанной ноги к транспортировке. Наши врачи скорой помощи не справляются с этим лучше, учитывая все то дерьмо, которое они перевозят в своих машинах скорой помощи. Когда я говорю вам, что вы хорошо поработали, то примите это как большой комплимент. - Она тепло улыбнулась мне и ушла.

Я сидел рядом с Милс, держа ее за руку, пока врач-остеопат обрабатывал ее ногу. На одной из стен висело несколько рентгеновских снимков. На каждом из них мы могли видеть перелом, проходящий почти через всю большую берцовую кость. Милс дали сильное обезболивающее, и она даже глазом не моргнула, когда врач придал ее ноге правильное положение, чтобы помочь залечить перелом и подготовить к наложению короткой гипсовой повязки от колена до пальцев стопы. После его работы ее носочки высунулись из-под нижнего гипса и обнажили ее прелестные пальчики.

Врач скорой помощи рассказал ей о том, как пользоваться ногой, как отдыхать в течение нескольких дней перед поездкой, как принимать ванну, чтобы не намочить гипс, и о действии успокоительных, которые он ей дал. Он также дал ей пузырек с обезболивающими таблетками, чтобы продержаться до тех пор, пока она не сможет вернуться домой в Сент–Луис в конце недели. В больнице также дали Милс пару костылей, чтобы она могла пользоваться ими, пока ее нога не заживет.

Когда я катил Милс мимо сестринского поста по пути к бордюру, цифровые часы показывали восемь часов. Я оставил Милс с одной из медсестер и пошел за машиной. Мы усадили ее на переднее сиденье, и я поехал к ней в отель. Когда мы выезжали с территории больницы, я спросил: - Ты хочешь поужинать? - Я почувствовал, что проголодался, и мне захотелось съесть что-нибудь более существенное, помимо завтрака, который я приготовил для нас двоих.

— Да! - Милс, сидевшая рядом со мной, практически закричала. Мы оба рассмеялись над ее энтузиазмом по поводу еды. Она добавила: - Я остановилась в отеле, всего в паре кварталов отсюда – вон в той стороне. У них есть прекрасный ресторан. Даже если еда будет плохой, атмосфера будет приятной, особенно в присутствии моего героя. Я угощаю.

Через десять минут я помог Милс добраться до отеля. После больницы она сняла джинсы и надела юбку с блузкой, которые я достал для нее из багажа в машине. Я все еще был одет в спортивную форму после утренней пробежки и легкую куртку, поэтому персонал отеля и несколько постояльцев провожали меня взглядами, когда я помогал Милс войти в вестибюль.

Милс сказала: - Я хотела бы заглянуть к себе в номер перед ужином. Может быть, ты хотел бы переодеться по такому случаю? - Она указала на приятный высококлассный ресторан отеля на противоположной стороне вестибюля.

— Я понимаю намек, - сказал я ей с усмешкой. Я вернулся к машине и выбрал сменную одежду, которая придала бы мне более презентабельный вид в ее отеле. Когда я вернулся в отель, Милс стояла у лифта. Мы поднялись наверх вместе, и она провела меня в свою комнату. Я помог ей забраться внутрь, хотя она уже лучше передвигалась на костылях.

Первым делом, по-видимому, нужно было принять душ для Милс. Я помог подготовить ванную к ее задаче, поставив в ванну пластиковый стул с балкона, чтобы она могла сидеть, пока моется. После этого я помог заклеить ее ногу скотчем в полиэтиленовом пакете, чтобы гипс оставался сухим. Милс долго принимала душ. Я посмотрел телевизор.

Когда подошла моя очередь принимать душ, я справился за две минуты: ополоснулся, намылил, вспенил, сполоснул и готово. Для бритья я воспользовался одноразовой бритвой, которую предоставили в отеле. Даже одна ночь без горячей воды заставляет ценить роскошь. Я вспомнил, как меня пугала мысль об очищающем купании в холодном озере, на берегу которого я разбил лагерь, когда вернусь с пробежки. Это было совсем не так. Через десять минут я вышел из ванной другим человеком.

Милс смерила меня оценивающим взглядом, когда я вышел из ванной полностью одетым: - Ты действительно хорошо выглядишь. Дай мне еще секунду привести себя в порядок. - Она запрыгнула в ванную, опираясь на костыль, и закрыла дверь. Я подумал, что она выглядела великолепно, когда я нашел ее и во время спасения. Уделив немного внимания ее прическе и немного макияжа, она стала поистине необыкновенной. Когда она исчезла, я мысленно сфотографировал эту потрясающую женщину. Было бы приятно появиться с ней на публике за нашим ужином.

Я включил телевизор и нашел свой любимый канал "Погода". Завтрашний день обещал быть хорошим, но следующие два дня обещали новый осенний фронт с холодным дождем и ветром. Я подумал, не снять ли мне номер в отеле. Мне некуда было идти, пока я не нашел кого-нибудь, кто отвез бы меня на стоянку у Сильван-Лейк, где я оставил свой мотоцикл.

Когда Милс вышла из ванной, она спросила, не возражаю ли я подождать пару минут, пока она сделает несколько телефонных звонков. Я смотрел CNN и планировал следующие несколько этапов своего путешествия, пока она звонила своей матери и лучшей подруге, чтобы сообщить им новость о том, что сломала ногу. Я слышал какие-то разговоры об организации поездки, но не обратил особого внимания.

Мы с Милс добрались до ужина и попробовали многие блюда из меню. Даже потратились на банановый десерт и разделили его пополам. За ужином я старался побольше узнать о моей симпатичной партнерше по ужину. Ранее мы обсуждали ее ногу и транспорт.

К моему большому удивлению, Милс оказалась частным детективом. Это вызвало множество вопросов о ее самом интересном деле, самом классном клиенте, самой крупной работе, самой тяжелой работе, самой опасной работе, огнестрельном оружии и так далее. Я задавал много вопросов о том, как она выполняла свою работу и как взаимодействовала с местными полицейскими управлениями. Она умела рассказать даже простую историю, делая ее увлекательной, не вдаваясь при этом в подробности, от которых рассказ становился скучным.

До сих пор мой статус знаменитости ускользал от ее внимания, но, по-видимому, ненадолго. К нашему столику подошла девочка-подросток лет пятнадцати с хорошими манерами, извинилась за то, что помешала, и попросила у меня автограф. У нее было меню из ресторана и ручка. Я спросил, как ее зовут, и, соответственно, написал: "Яне. Мне так приятно, что ты одна из моих поклонниц. Продолжай слушать. XOXOX Джим Меллон". Девочка-подросток выглядела очень довольной, поблагодарила меня, вежливо обняла и отошла к столу своих родителей. Я вежливо кивнул им, и они кивнули в ответ, выражая признательность за то, что я поддержал их дочь.

У Милс отвисла челюсть. После того, как подросток ушла от стола, она спросила громким шепотом: - ТЫ ТОТ САМЫЙ ДЖИМ? Я понятия не имела. Почему ты ничего не сказал?

— Ты имеешь в виду, например, спеть для тебя "Техасский рассвет", когда я спускался с горы, или объявить - "Эй, я знаменит"? - Поддразнил я с улыбкой. Я добавил: - Я новая знаменитость, и поэтому часто забываю, что люди будут реагировать на меня по-другому, потому что обо мне писали в People и нескольких других журналах. Я не хочу, чтобы люди реагировали на меня иначе, чем до того, как я стал известным. У меня не такое большое эго, чтобы передо мной нужно было заискивать.

Милс переварила эти комментарии. Она спросила, не возражаю ли я рассказать о том, как я пришел в музыкальный бизнес, и я рассказал о своей случайной встрече с Кристал Ли и обо всем, что за этим последовало, чтобы сделать меня знаменитостью. Разговор на какое-то время зашел в тупик, и я вернул нас в более спокойное русло, когда каждый из нас говорил о своей жизни, а не только о моем статусе знаменитости. Я хотел, чтобы моя ситуация отошла на второй план, когда мы были вместе. На протяжении всего ужина и нашей продолжительной беседы было ясно, что мы испытываем друг к другу симпатию. Мы начали откровенно флиртовать друг с другом. Милс даже вплела свою здоровую ногу между моих, когда я сидел рядом с ней. Я мог бы сказать, что она сняла туфлю, чтобы провести своей ступней вверх и вниз по моей ноге. Дразнилка.

Ближе к концу ужина я заметил, что Милс начала сникать. Я поймал ее на том, что она пару раз зевнула. Она выглядела смущенной тем, что ее заметили, но ничего не могла с собой поделать. Она одарила меня глупой улыбкой. Ночь без сна на выступе в лесу, боль в ноге и обезболивающие давали о себе знать. К тому времени, как мы покончили с десертом, в ресторане не осталось никого, кроме нас. Я посоветовал ей лечь в постель и хорошенько выспаться, чтобы ее нога начала заживать.

Милс машинально кивнул. Когда мы вышли из ресторана, я зашел в фойе с несколькими удобными креслами и сказал: - Мне нужно снять номер. Ты не могла бы подождать здесь, пока я схожу к стойке регистрации?

Милс мягко коснулась моей руки, когда я повернулся к ней. – Джим. Почему бы тебе не остаться со мной? Пожалуйста. - Она посмотрела мне прямо в глаза, и я почувствовал, как между нами пробежала волна сексуальной энергии. Я догадывался, что мы нашли общий язык, но не хотел ничего предполагать. Во время ужина между нами возник статический заряд, и теперь, после нескольких ее слов, произошел небольшой взрыв.

— Я был бы рад, но ты уверена? Ты ужасно устала. - Я указал на стерильную белую повязку на ее ноге.

Милс посмотрела на меня усталым взглядом и сказала: - Прямо сейчас мой разум готов, но мое тело быстро слабеет. Если ты не возражаешь против того, чтобы в другой раз обсудить что-нибудь, кроме поцелуя на ночь и хорошего сна, пожалуйста, приходи ко мне переночевать.

Это звучало как лучшее предложение в городе.

****************************************

Утром Милс разбудила меня, подтолкнув локтем. - Джим, ты не поможешь мне встать, чтобы я могла добраться до ванной? Мне действительно нужно "сходить".

Я вскочил с кровати, обошел ее, помог ей встать и взял костыли. Я отвел ее в ванную, и она заковыляла прочь. На ней была длинная футболка, которая почти ничего не скрывала, но прекрасно служила пижамой. На ночь я надел спортивные шорты. Через пару минут она вернулась, присела на край кровати и попросила обезболивающую таблетку с стаканом воды.

Я предложил заказать завтрак в номер, и ей понравилась эта идея. Уважая ее скромность, после того, как мы сделали заказ, я помог ей выбрать наряд, чтобы она могла одеться, когда я выйду из номера в туалет. Когда я вышел, Милс уже оделась и устроилась за письменным столом в номере. Когда принесли завтрак в номер, она, казалось, уже вполне могла передвигаться на костылях.

За завтраком Милс спросила: - Что бы ты сделал вчера, если бы не нашел женщину в беде, и что бы ты делал сегодня?

— Честно? Я бы съездил на Блэк-Хиллз, посмотрел гору Рашмор, Крейзи Хорс и поиграл в туриста. Если бы еще было что посмотреть, я бы, наверное, сделал это сегодня. Вместо этого я нашел тебя. Жаль, что это не произошло при лучших обстоятельствах, но я рад, что оказался рядом, когда ты во мне нуждалась.

— Послушай. Сегодня я собираюсь немного отдохнуть в отеле и, возможно, даже вздремну подольше. Я все еще чувствую себя измотанной. Я бы с удовольствием провела с тобой хотя бы еще одну ночь – я постараюсь быть более внимательной и "решительной" сегодня вечером. - Милс добавила: - Если хочешь…оставь меня с моим компьютером и мобильным телефоном и иди поиграй в туриста... а потом возвращайся и... что ж, . .. может быть, мы сможем насладиться друг другом сегодня вечером. - Она одарила меня похотливой улыбкой, которая явно означала, что у нее на уме секс.

Я посмеялся над ее предложением, но не думал, что Милс серьезно относится к сексу. Я не мог заниматься сексом в каждом штате с каждой женщиной, с которой мне довелось познакомиться, хотя моя жизнь, казалось, шла именно так. Карен часто дразнила меня сексом, используя его как "приманку", чтобы заставить меня выполнить задание, к которому у меня не было мотивации. В таких случаях предложение было неискренним. Следовательно, я воспринял предложение Милы всего лишь как приманку, чтобы быть уверенным, что вернусь и составлю ей хорошую компанию за ужином и, возможно, снова стану соседом по койке.

Позвонив на ресепшн, я вызвал такси туда, где оставил мотоцикл, когда забирал машину Милс накануне. Я убедился, что у нее есть все необходимое, чтобы пережить этот день, и покинул отель.

***************************************

Я взял свой мотоцикл и целый день бродил по Блэк-Хиллз, чувствуя, что, по крайней мере, ознакомился с основными туристическими достопримечательностями этого уникального района. Я хотел когда-нибудь вернуться в это место. Конечно, туристические развлечения были банальными, но виды и горы вдохновляли. Как и обещал Милс, я вернулся в отель около половины седьмого.

Когда я вошел в комнату, Милс одарила меня улыбкой на миллион долларов. Она выглядела более отдохнувшей и бодрой, чем я видел ее с тех пор, как нашел ее полтора дня назад, к тому же она поработала над прической и макияжем, так что я почувствовал себя вдвойне ценным посетителем, не считая обслуживания номеров. По ее приглашению я поцеловал ее в знак приветствия и поговорил с ней о ее ноге на тему "Как ты себя чувствуешь?", суть которой заключалась в том, что она чувствовала себя больной, немного пошатывалась после последнего приема обезболивающего и жаждала компании. Она проспала добрую часть дня.

Я вспомнил ее прощальный взгляд на меня тем утром, поэтому в шутку спросил: - То предложение, которое ты сделала сегодня утром о том, чтобы насладиться друг другом сегодня вечером, все еще в силе?

Милс рассмеялась. Она покраснела: - Конечно, но только после того, как ты меня хорошенько накормишь и напоишь. - Мы оба обнялись. Она сказала: - Я ждала, чтобы принять свое последнее обезболивающее на ночь, пока не выпью немного вина. Так я больше не засну с тобой. Я посоветовалась с врачом, и он сказал, что мне можно выпить два бокала вина с обезболивающими таблетками, если между приемами будет несколько часов. Мне действительно намного лучше, а после ужина мне станет еще лучше... и я буду в полном порядке, как только ты уложишь меня в постель. - Она одарила меня еще одной глупой ухмылкой.

Я умылся после своих дневных путешествий, и мы вернулись в ресторан отеля. За ужином я рассказал ей о своих путешествиях, и мы обменялись впечатлениями о некоторых достопримечательностях, которые она уже видела. Я принес свой цифровой фотоаппарат и показал ей сделанные мной снимки. Затем наш разговор перешел на то, чтобы узнать друг друга еще лучше, чем накануне вечером. Мы покинули ресторан в разумное время.

Когда мы вошли в гостиничный номер Милс, она протянула руку и выключила свет. Романтическая аура света, проникавшего снаружи отеля, просачивалась в наш номер, тускло освещая потолок интересными узорами и цветами. Она доковыляла до кровати на костылях, чтобы присесть на край. Милс раскрыла мне объятия. Я оказался в ее объятиях, и она притянула мою голову к себе, чтобы мы могли поцеловаться. Когда мы поцеловались утром, я почувствовал, как что–то "зазвенело" внутри меня - это легкое электрическое гудение, когда два человека соединяются на нескольких уровнях.

Милс сказала: - Ты не обнимешь меня, прежде чем мы займемся любовью? Я люблю обниматься, а у тебя на плече есть такое милое местечко, что, кажется, так и хочется положить туда голову.

Внезапно я понял, что утреннее предложение Милс было серьезным. Она хотела, чтобы я занялся с ней любовью. В голове у меня промелькнуло несколько мыслей и возникло несколько вопросов.

Я осторожно сказал: - Милс, я знаю, что спас тебя, но ты мне ничего не должна. Тебе не обязательно заниматься со мной сексом, чтобы вознаградить меня за твое спасение.

Милс серьезно сказала: - Джим, то, что я хочу сделать, - это не "секс в награду". Я нахожу тебя неотразимым, и почувствовала это с тех пор, как ты спустился с обрыва, чтобы добраться до меня. Ты – то, чего хочет каждая девушка, и я тоже этого хочу. Это не для тебя, а для меня, но я надеюсь, что ты тоже получишь от этого что-то хорошее.

Я лег рядом с Милс и помог ей лечь на большую кровать. Я прижал ее голову к своему плечу, и она громко замурлыкала от счастья. Мы целовались, и целовались, и целовались, используя наши губы и языки всеми мыслимыми способами, какие только могли придумать. Милс взяла мою руку, которой я гладил ее по щеке и шее, и потянула ее вниз, к своей полной груди. Я вспомнил старую пословицу: - Больше, чем пригоршня, пропадает зря. - В данном случае это было значительное расточительство. Вероятно, мне придется воспользоваться ртом.

В считанные секунды я расстегнул ее блузку и отодвинул в сторону лифчик. Я пососал обе груди, отчего ее соски превратились в раскаленные добела заклепки. Милс часто стонала, а я мял ее пышные холмики и щипал во всех нужных местах, чтобы пробудить желание. В тусклом свете я мог видеть ее возбуждение и округлости ареол. Своим языком я нежно ласкал каждую область, обводя маленькие чувствительные бугорки в темной зоне ее ареол.

Милс тихо спросила: - Ты знаешь, что это за маленькие бугорки?

— Нет. Скажи мне, - мягко попросил я.

Я почувствовал, как она широко улыбнулась. Она сказала: - Это написано шрифтом Брайля. В переводе они говорят: "Пососи здесь!" - Я рассмеялся, и она тоже. Мы продолжили целоваться, пока я гладил ее по груди, а она пыталась расстегнуть мою рубашку. Мы оба сели и сбросили одежду с верхней части тела.

Милс попросила: - Помоги мне стянуть юбку с ног. Я не могу приподняться так легко, как могла бы без гипса. - Я выполнил ее просьбу, испытывая радость, когда увидел ее стройные ноги. На ней были микроскопические стринги. Я взял на себя смелость снять и это с ее торса. Мои собственные брюки и трусы оказались в куче ее одежды рядом с кроватью.

Повернувшись к кровати, я воспользовался тем, что Милс лежала ничком, и осторожно опустился между ее ног. Мой рот ждал возможности попробовать на вкус ее киску. Она отодвинула здоровую ногу, чтобы дать мне доступ. Я облизывал ее щелочку сверху донизу, с восторгом ощущая божественный и соблазнительный аромат, а также восхитительное возлияние, исходящее из ее киски.

Милс застонала и толкнула мою голову к себе во влагалище. Я проник языком в ее влагалище, что было плохой заменой тому, что последовало за этим, но это возымело действие. Я почувствовал, как она взлетела на орбиту. Я засунул один, два, а затем и три пальца в ее щель, поочередно то входя в нее, то потирая ее клитор – когда мой рот не был прикован к набухшему бугорку. Я наслаждался, пока Милс не испытала оргазм. Ее тело напряглось, когда наступил ее первый оргазм. Она попыталась засунуть мою головку в себя обеими руками. Я не шевелил пальцами, когда мышцы ее влагалища сжались вокруг них.

Спустившись со своего возвышения, она сказала: - Поднимись сюда. Поцелуй меня. Трахни меня. Сегодня вечером я могу предложить тебе одну хорошую должность – классического миссионера. Так что приходи послужить мне.

Я сменил позу, оказавшись рядом с ней, подальше от ноги в гипсе. Мы поцеловались, и затем я почувствовал, как язык Милс скользнул в мой рот и обвел его. После минуты страстных поцелуев она сказала: - Я не слишком часто пробую сок из своей киски. Парням, с которыми я недавно встречалась, очевидно, не нравится то, что ты только что сделал со мной. Мне это очень нравится. - Она снова облизала губы и сказала: - Неплохо. - Я согласился с ней, и мы поцеловались еще немного.

Милс жестом велела мне переходить к делу, однако я снова заскользил вниз по ее телу, нежно покусывая каждый сосок по пути на юг. Я снова лизнул киску Милс, а затем втянул в рот ее возбужденный клитор. Все тело Милс напряглось от внезапного удовольствия.

После нескольких минут, в течение которых я не проявлял никаких признаков желания оторвать свой рот от ее киски, Милс сказала сексуальным голосом: - Ты собираешься заставить меня умолять тебя трахнуть меня, не так ли? Еще утром я могла бы сказать, что ты не поверил в серьезность моих намерений, а теперь пытаешь меня – инвалида. Ты - садист. Я хочу тебя всего – до последнего миллиметра – так глубоко во мне, как только сможешь, прямо сейчас!

Я опустился перед Милс на колени, притянул ее здоровую ногу к своему телу и целую минуту целовал ее ступню и пальцы ног, пока Милс не поняла, что я оттягиваю проникновение, и не отдернула ногу от моих поцелуев. Я не торопился с окончательным завершением вечера. Милс извивалась подо мной, пытаясь поймать мой член, который слегка терся о ее промежность. Я подвинулся так, чтобы частично лечь на нее, страстно поцеловал ее, а затем подался бедрами вперед, входя в нее. Я старался двигаться медленно, что только усиливало ее возбуждение.

Я применил свою модифицированную Джимом, скорректированную Ким, американизированную версию тантрического секса, насколько это было возможно, не меняя позы. Я спросил ее, нравятся ли ей грязные разговоры. Она застенчиво посмотрела на меня и ответила: - Да, очень нравится. Ты можешь обзывать меня или делать все, что тебя вдохновляет. Обещаю, я не разозлюсь... и я отвечу тебе взаимностью. А теперь трахни меня, любимый. Используй свой огромный член в моей маленькой киске, пока я не стану той шлюшкой, которая, как ты знаешь, внутри меня. Оттуда и взялся этот язык.

После нескольких минут непрерывного траха Милс сказала: - О, Боже. Мне нравится быть твоей шлюхой-инвалидом. Я выпью твою сперму, проглотив весь этот протеин, и мне это понравится. Если бы здесь была моя лучшая подруга, я бы поделилась с ней. Она такая же большая шлюха, как и я. Мы бы с удовольствием катали твою сперму взад и вперед. У нее классные сиськи, которые ты бы с удовольствием пососал, и задница, за которую можно умереть. Если ты будешь ласкать ее так же, как трахал меня языком, она вознаградит тебя сотней диких влажных оргазмов – она так много кончает и все время брызгает. Она любит сосать член и умеет делать глубокую глотку. Представь, что мы обе сосем твой член одновременно. Ты мог бы кончить нам в рот и на лица, оставив нас истекать твоим замечательным мужским соком.

После паузы она продолжила: - Представь, что одна киска сидит у тебя на лице, а другая скачет вверх-вниз по твоему члену. Тебе бы это понравилось? Мы бы поменялись местами. Она любит анальный секс, так что ты мог бы трахнуть ее в задницу и оставить там большое количество спермы. Я бы даже слизала остатки. - Милс некоторое время рассказывала о том, как они с ее подругой будем заниматься сексом втроем. У меня мелькнула мысль, что это, возможно, из личного опыта. Все, что она говорила, возбуждало меня больше, чем я мог мечтать.

Я противопоставил ее сексу втроем своему собственному, думая о Терри. - Милс, у меня есть друг с таким же большим членом, как у меня. Представь, какое удовольствие мы могли бы доставить тебе вдвоем. Тебе когда-нибудь делали двойное проникновение? - Милс отрицательно покачала головой. - Ну, после долгого траха и предварительных ласк, представь, что я притягиваю тебя назад, чтобы ты легла на меня сверху, и я медленно насаживаю твою прелестную попку на свой член, мгновенно доводя тебя до оргазма, а затем мой друг вошел бы в твою киску, и мы оба оказались внутри тебя. Два огромных члена вонзались бы в твое мокрое распутное тело. Мы оба будем жестко трахать тебя одновременно, доводя тебя до одного оргазма за другим. - Я чувствовал, как тело Милс откликается на эту идею. Я продолжал описывать, как двое мужчин могут доставить ей удовольствие от прелюдии до продолжения.

Милс кончила жестко. Несколько раз она извергла свой девичий сок – много его изверглось из нее и покрыло наши тела и кровать. Я продолжал трахать ее, пока она не достигла кульминации, что заставило ее кончить сильнее. Вскоре я обнаружил, что вхожу в нее, стремясь к собственному освобождению. Мы занимались этим больше часа, и я хотел кончить глубоко в нее.

Моя кульминация наступила после одного из многочисленных оргазмов Милс. Мы с Милс стонали и произносили какие–то бессмысленные слова - грязные словечки о кончающих, влагалищах, членах и траханье. Когда все наши спазмы прекратились, я снова осторожно перекатился на бок, осыпая поцелуями ее грудь, шею и губы. Мы довольно долго предавались воспоминаниям, а затем снова занялись любовью – на этот раз с еще большим разнообразием в наших разговорах о сексе.

В конце концов, я помог Милс принять обезболивающую таблетку, и мы вдвоем, прижавшись друг к другу, заснули.

************************************

На следующий день, по настоянию Милс, я снова поиграл в туриста и даже отправился в Вайоминг, где находится Башня Дьявола – достопримечательность, ставшая еще более известной благодаря фильму "Близкие контакты третьего рода". Погода испортилась, и поднялся ветер. Я вернулся в отель ближе к вечеру, как раз когда начался дождь.

Припарковав мотоцикл, я поднялся в гостиничный номер Милс, воспользовавшись карточкой-ключом, которую она дала мне для доступа. В номере Милс сидела за столом, закинув правую ногу на стул. Напротив нее за столом сидела еще одна красивая женщина примерно того же возраста, что и Милс, – с каштановыми волосами, искрящимися зелеными глазами и, судя по облегающему свитеру и облегающим брюкам, фигурой, от которой у меня, как и у Милс, потекли слюнки. Я почувствовал, как этот резонанс начал вибрировать глубоко внутри меня.

Милс заговорила с широкой улыбкой: - Джим, это Конни Морган. Она моя лучшая подруга. Она прилетела из Сент–Луиса, чтобы составить мне компанию до конца недели - на самом деле, чтобы составить нам компанию.

Конни встала и подошла ко мне, крепко поцеловав в щеку и обняв: - Спасибо, что спас Милс. - Я чувствовал, как ее груди прижимаются к моей груди через ее топ и тонкую футболку. От следующего поцелуя мои губы запылали, а пальцы ног подогнулись.

Конни продолжила страстным голосом, покусывая мочку моего уха: - Ты действительно герой. Из статьи в журнале я поняла, что ты уже проделывал подобные вещи раньше. - Когда она отстранилась и снова села, то указала на лежащий на краю стола номер журнала "Пипл", на обложке которого я был изображен в тематической статье. Прежде чем сесть, Конни оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что мой взгляд прикован к ее великолепной заднице, которая заслуживала гораздо большего внимания, чем любой журнал. Она застенчиво улыбнулась мне, явно приглашая к чему-то сексуальному.

Милс протянула ко мне руки для поцелуя. Я подошел и поцеловал ее, наклонившись под неудобным углом. Когда мы расставались, Милс сказал таким же страстным голосом: - Помнишь, прошлой ночью, когда мы непристойно разговаривали во время секса, я сказала тебе, как бы тебе было весело, если бы здесь была моя лучшая подруга – как бы мы все вылизывали, сосали и выебали друг друга? - Я понял, что обе женщины улыбаются и возбуждены. Мне показалось, что я чувствую запах зарождающегося секса.

Я медленно кивнул, и на моем лице начала появляться улыбка. Я даже почувствовал, как мой член напрягся.

Милс закончила свою мысль: - Что ж, она здесь... и все, что я описала тебе вчера вечером, и даже больше, произойдет сегодня вечером... если ты готов к этому.

Продолжение следует......