Мы медленно приходили в себя. Не торопясь. Не прикрываясь. Мартин сидел на большом, тёплом от солнца камне, брюки всё ещё спущены до колен, а голая задница, слегка запылённая, умостилась прямо на шершавой поверхности. Грудь у него поднималась тяжело, всё лицо было чуть покрасневшим — от жары, от усилия, от того, как яростно он только что меня брал.

Я лежала напротив, опершись одной рукой о скамейку, платье всё ещё задрано почти до пояса. Кожа на бёдрах светилась от пота и спермы. Я лениво провела пальцами по лобку, по тому самому следу, который он оставил на мне, и с улыбкой размазала остатки по коже. Горячая влага смешалась с потом, с моей влажностью — это было одновременно бесстыдно, сладко, и как-то по-своему нежно.

— Заправься, — наконец сказала я, прищурившись на его сидячую позу. — Ещё застудишь спину. Сам знаешь, твоё тело не любит холод.

Он хмыкнул, не двигаясь.

— А сама? — бросил в тон. — У тебя между ног сейчас такой "панорамный обзор", что любой случайный прохожий получит инфаркт от красоты.

Я повела рукой по внутренней стороне бедра, совсем не торопясь прикрыться.

— А я загораю, — фыркнула, при этом выставив ногу чуть в сторону. — Захотелось витаминчика D… и кое-чего другого на букву D.

Он откинул голову назад и рассмеялся. А потом посмотрел на меня и сощурился:

— Слышу знакомые нотки в голосе. Интересно, от кого они?

Я закатила глаза с улыбкой:

— Сам иногда копируешь Нэсса, ещё как. А вообще…

Я замерла, вспоминая, как стояла под душем вместе с Курай, и как та, ленивая, мыльная, с прищуром, сказала это мне на русском, а ту фразу что я сейчас пыталась перевести на эстонский.

— В ванной, когда мы мылись вместе, она сказала мне: "С кем поведёшься, так тебе и надо!" — Мои глаза затуманились, вспоминая тот и момент и свой визг когда эта вредина направила на меня поток холодной воды. — Так что, милый, мы оба жертвы. Нас развратили. Эти двое.

— И мы даже не сопротивлялись, — фыркнул он, начиная всё-таки поднимать джинсы.

Он натянул их, застёгивая молнию с лёгкой гримасой, и полез в карман. Из глубины вытащил упаковку презервативов — мятый блистер с двумя оставшимися.

Он повертел его в пальцах, посмотрел на меня.

— И зачем я их вообще взял?..

Я засмеялась, тоже поднимаясь и расправляя платье, приглаживая складки.

— Как сказала бы Кури: «Присутствие лучше отсутствия».

— А Нэсс бы добавил: «Никогда не знаешь, где тебе повезёт».

Мы посмотрели друг на друга. И не выдержали — рассмеялись. Так легко, так по-настоящему, с заливистым эхом, как будто весь лес смеялся с нами.

Смех растаял постепенно. Я шагнула ближе, провела пальцами по его щеке.

— Осталась последняя остановка. Дом. Вещи. И вокзал.

Он кивнул, развивая фантазию.

— И, возможно, ещё один акт. Где-то между багажной полкой и кнопкой «занято» в туалете Elron.

— Мммм… — мурлыкнула я. — Туда я и рассчитываю доехать на тебе.

И мы пошли — под солнцем, под тенью деревьев, под глупую любовь и нескромные воспоминания. Улыбаясь. Живые. Настоящие. Слишком молодые, чтобы тормозить. И слишком счастливые, чтобы думать о завтра.

Возвращение в квартиру Нэсса было тихим. Тела уставшие, но внутри — спокойствие, разлитое по венам, как мёд. Всё, что хотели, сказали, всё, что могли, сделали. Оставалось только собраться и отпустить этот город — не из памяти, но из повседневности.

Дверь квартиры заскрипела, как в первый день. Внутри пахло постельным бельём, солнечной пылью и немного — воспоминаниями, как будто стены сохранили звуки их вздохов.

Мы не разговаривали — просто сразу пошли в ванную. Тесная, квадратная, совсем не для двоих… а значит — идеальная. Мартин встал под струи первым, скинув одежду с усталостью на пол. Я, чуть позже, проскользнула за ним, прижимаясь к его спине, кладя руки на его живот. Вода бежала по плечам, грудям, бёдрам, между ног — смывая запах травы, солнца, пота и спермы.

Мы не занимались сексом. В этот момент нам было нужно другое — просто тепло друг друга. Касания. Губы у виска.

После душа я накинула одну из футболок Мартина и пошла на кухню, подогрела остатки макарон, порезала помидоры, выложила на две тарелки. Мартин принёс бутылку лимонада. Ели молча, иногда улыбаясь. Всё было — как "после".

Потом — чемоданы. Я складывала платье за платьем, бельё, расческу, бутылочки, свой блокнот. Он — аккуратно сворачивал футболки, джинсы, бережно прятал презервативы в отдельный карман. Всё было до автоматизма. Без слов.

Когда чемоданы стояли у двери, они разошлись по квартире, я проверила, что нигде не забыла украшений и косметики. Мартин, по совету и наставлению Нэсса, прошёл по всем углам.

— Газ перекрыт, — отозвался он.

— Воду перекрыла.

— Электричество?

— Выключаю, — ответила, нажав главный тумблер у щитка.

Постояли в тишине. Квартира стала странно безжизненной. Уходя провела рукой по косяку.

— Грустно?

— Немного, — кивнул Март. — Но в правильную сторону.

Когда мы вышли, Мартин достал ключи, посмотрел на них пару секунд, и, как велел Нэсс, бросил в почтовый ящик с аккуратной наклейкой номера квартиры. Щелчок металла. Всё.

Снаружи было жарко, но не утомительно. Сели в вызванное такси и поехали к вокзалу. Мимо окон мелькали улочки, скамейки, магазины. Всё выглядело уже не "своим", а просто — частью хорошего сна, который хочется запомнить.

На вокзале купили два билета до Таллинна, прошли в зал ожидания и устроились на одном из диванов. Плечом к плечу. Колени едва соприкасались. Сумки у ног.

Я, помня про свое обещание разблокировала телефон и нашла альбом с фотографиями.

— Хочешь посмотреть? — прошептала немного боясь где то внутри себя. Правда чего именно не знала.

Мартин кивнул, и я стала начала показывать: фотографии из замка — моя фотосессия, где я разделась совершенно не подумав о камерах в углу и о том, как это выглядело со стороны. Он смеялся и комментировал:

— И где та скромная девочка, которая мрачно зыркала в первый день на остальных и молчала, когда с ней пытались разговаривать?

Я усмехалась, нажимала "вперёд". Потом пошли фото пляжа, с момента, когда Кури фоткала меня в магазине, момент прощания, где мы стоим рядом и улыбаемся. Я с испачканным спермой лицом, а он с влажными губами от нектара Курай, и, наконец, со вчерашнего вечера. Селфи после душа. Размытые кадры их ног на кровати. Слишком интимные, чтобы постить, слишком важные, чтобы удалить.

А затем — сегодняшний день.

— Ого, — только выдохнул он, когда увидел её снимки с скамейки, с крепости.

Она шептала к каждому фото:

— Тут ты входишь в меня сзади. Я притворялась, что смотрю на реку. А это… после. Я сделала вид, что просто поправляю платье. А вот тут ты сидишь на камне, а я… ну… ты сам знаешь, что я делаю.

Он смотрел, не моргая. Лёгкая улыбка на лице. И что-то очень тёплое в глазах. В этот момент раздался гудок. Дверь зала ожидания мягко щёлкнула, открываясь. Автоматический голос пригласил пассажиров на перрон.

Мы переглянулись. Не нужно было слов. Заблокировала телефон, и спрятала его в карман. Взяв чемоданы, поднялись, и, держась за руки, шагнули в лето дальше — туда, где поезд, дорога, и мы.

Устроились у окна, рядом, плечом к плечу, и поезд тронулся — мягко, почти незаметно. Легкое покачивание вагона, равномерное гудение под полом и редкие перекаты голосов по салону создавали ощущение безопасности, будто мир остался за дверью, а здесь только они и время, которое растянулось между станциями.

Я вновь достала телефон и открыла альбом. Листала медленно, с чуть иной интонацией, чем на вокзале. В этот раз — как будто просматривала части себя. Мартин тоже смотрел, но сейчас он был просто наблюдателем. И в какой-то момент я задержалась на одной фотографии.

На ней я стояла у стены крепости, платье чуть приспущено с плеча, волосы растрёпаны, глаза сияют, губы приоткрыты. Освещение подчеркивало скулы, ямочку на шее, изгиб талии. Поза была не откровенной… и всё же в ней было что-то явственно сексуальное. И — внезапно — это начало волновать.

Чуть увеличила кадр. Провела пальцами по экрану, сместила яркость, добавила резкости. Убрала пару теней. И снова посмотрела.

"Странно…" — Внутри что-то шевельнулось. Мягко, но с жаром. — "Я возбуждаюсь?… от себя?"

Нахмурилась смотря на фотографию. Не в осуждении, а скорее от удивления. Это было… неожиданно.

"Почему? Я же знаю, как выгляжу. Или это потому, что я сейчас вижу это со стороны? Или потому что сегодня я чувствую себя женщиной, как никогда раньше…"

Пришедшая мысль о виновнице этого вспыхнула резко но словно все объясняя. Курай. И та история, рассказанная под душем, когда Курай, склонившись к ней, мыльная и лениво честная, рассказывала про них с Лиссой. Про их шалости, эксперименты, зеркала, поцелуи. Как они проверяли, как выглядит возбуждение снаружи — на себе и друг на друге. Смеялись, и всё было так легко. Без вины. Без стыда.

"Но они хотя бы близнецы, — подумала в тот момент, — Это хоть как-то объясняет, что их возбуждала друг в друге не только форма, но и отражение себя самой в другом теле. Я, выходит… просто возбуждаюсь от своего же фото?"

Снова посмотрела на экран. На обнажённое плечо. На это выражение лица, лёгкое, хищное, женственное.

"Ну всё. Я — Нарцисс!" — подумала и хихикнула. — "Где моё зеркало?"

— Чему улыбаешься? — услышала рядом голос Марта.

Он склонился ближе, заглянул через плечо. Его голос был тихим, с тёплой улыбкой.

— Себе, — ответила и рассмеялась уже вслух. — Представь, я возбуждаюсь от себя на фото. Вот где диагноз, да?

Он рассмеялся тоже, качнул головой.

— Вообще-то, ты меня всегда возбуждаешь. Даже если просто читаешь меню.

Он посмотрел внимательнее на фото.

— А на этом ты особенно. Такая… опасная.

— Даже сейчас возбуждаю? — переспросила, чуть приподняв брови и карикатурно захлопав ресницами, нарочито невинно.

Он склонился ближе к уху.

— Сейчас особенно. Хотя, признаюсь… пару часов назад думал, что мы на сегодня выдохлись.

Она склонила голову набок, чуть прикусив нижнюю губу. В глазах сверкнуло знакомое. Тот безумный блеск что сопровождал меня сегодня весь день. Обвела взглядом почти пустой вагон. Только пара людей сзади, кто-то спал, кто-то уткнулся в книгу. Возле туалета — никого.

— Тогда… — протянула, медленно закрывая альбом и блокируя телефон. — Может… пойдём? Пока ещё мало народу?

Он молча посмотрел на меня. Улыбнулся. В глазах — отражение того же огня, что и у меня.

— Я за тобой, Анн.

Поднялась первая — медленно, как будто просто тянется, давая ему полюбоваться. И пошла по проходу, чувствуя его взгляд на спине. Шла вперёд по узкому проходу, чувствуя его взгляд у себя на затылке. Внутри снова зашевелилось это знакомое — томное, глубокое, голодное ощущение, будто она уже наполняется тем, что вот-вот произойдёт.

У двери туалета не обернулась — просто нажала кнопку, шагнула внутрь и, только уже заходя, встретилась с его взглядом. Он вошёл следом, и прежде чем дверь закрылась, потянул её за талию и почти толкнул внутрь, наваливаясь телом.

Щёлк. Замок защёлкнулся.

— Я не могу ждать, — прошептал он в шею, и меня охватила волна жара, от волос до пяток.

Он прижал меня спиной к холодной стенке, одна рука легла на живот, вторая поднялась к груди, сжала её сквозь тонкую ткань футболки. Поезд покачивался, и от этого каждый толчок тела в тело казался глубже, животнее.

Я выдохнула, протянула руку к его карману, почти вслепую нашарила знакомую упаковку. Он немного отступил, давая ей пространство. Ткань джинсов уже была натянута, молния едва сдерживала его возбуждение. Присела на корточки, расстегивая его молнию — быстро, уверенно, и зубами разорвала упаковку, достала презерватив.

Его член вырвался наружу — твёрдый, пульсирующий, уже блестящий от возбуждения. Она провела языком по губам, а потом по стволу, и натянула презерватив от основания вверх, медленно, с лаской, как будто это был ритуал. Он едва удержался, не схватив меня за затылок в этот момент.

— Вставай, — прошептал он, голос срывался. — Я сейчас сойду с ума.

Быстро поднявшись, повернулась к стене, приподняла край юбки, отведя бёдра назад. А трусики — что всё же надела, хоть и тонкие, в тех что приехала в Нарву — сдвинула в сторону, открывая то что под ними.

— Только быстро, — прошептала она. — Или я закричу.

Он еще больше отодвинул ткань, провел пальцами по раскрытым губкам. Моя дырочка была уже влажной, скользкой, горячей. Он надавил головкой члена и медленно вошёл — сразу, до упора. Плотно, туго, полностью. Я зажмурилась, уткнулась лбом в стену, чтобы не закричать от ощущения распирающей полноты.

Первый толчок — резкий. Второй — уже с ритмом. Март двигался быстро, глухо сопя, сдерживая стоны. Её пальцы вцепились в металлическую ручку у стены. С каждой секундой она чувствовала, как между ног всё сильнее разгорается огонь. Каждый удар — точно в точку, каждый толчок сотрясал всё внутри.

Его руки держали меня за бёдра, прижимали к себе с силой. Он входил снова и снова, влажно, глухо, а я сжимала губы, прикусив язык, чтобы не застонать громко.

Поезд качнулся, и он зашёл особенно глубоко. Что мои ноги подогнулись.

— Март… — прошептала она. — Да… да… ещё.

Он придвинулся ближе, зажал её тело между собой и стенкой, и стал двигаться коротко, быстро, будто добивая. Я чувствовала, как внутри всё сжимается, оргазм нарастает, как плотный взрыв внизу живота.

И кончила первой — резко, захлёбываясь воздухом, бёдра дёрнулись, ладони скользнули по стене. Он почувствовал это и ускорился, до предела, и через несколько секунд стиснул зубы и замер в ней, издав глухой хрип.

Горячие пульсации внутри презерватива, тело напряглось, и он с трудом удержал себя от крика, впуская в мою кошечку весь жар и накопленную страсть.

Тишина. Только дыхание, их запах, гул поезда.

Он медленно вышел из неё, помог ей поправить трусики, Стянул латекс и натянул на себя джинсы, пока я достала салфетку из сумки, протёрла руки, сгладила платье. Оба молчали, стараясь не шуметь.

— Это… — выдохнул он.

— …было нужно, — закончила за него. И в место ответа Мартин поцеловал меня в шею.

— Ты — моя зависимость.

— Твой любимый сорт героина? И, не забудь, у нас впереди Таллинн, а потом Париж.

Тихий смех.

______________

Дальнейшая история и приключения Анни и Мартина будут выложены на

https://author.today/u/virael

https://litnet.com/ru/virael-de-la-fer-u12436481