Oksana Litovchenko

Повышение квалификации для белых жен у арабов

или

природа позовет, и никуда ты, сучка, не денешься

I.

«Если говорить, то все».

Симпатичная, любознательная девушка Юля с большими зелеными глазами страшно любила путешествия. Жаль только, что бюджет ее маленькой семьи не позволял отдыхать в экзотических странах. Вот и теперь, уютно устроившись в широком кресле огромного аэробуса, изредка поправляя гарнитуру в розовых ушках, эта очаровательная россиянка думала о том, что через два — три часа она окажется в солнечном Египте, на берегу Красного моря и не верила своему счастью.

Никак, ну никак не сходились звезды на такой вот тур, но ее муж Саша, научный сотрудник музея древнерусского зодчества, неожиданно получил премию, она, совместившись с другими скромными семейными сбережениями, и стала той суммой, на которую в феврале была куплена единственная путевка для главной героини этой правдивейшей из всех историй.

Отпускнице хотелось бегать по салону, резвиться, поздравлять попутчиков с таким невероятным полетом, ей не терпелось выглянуть в иллюминатор, не видно ли там уже желтой пустыни и темных пирамид, но ее ряд был средним, и между нею и круглыми окнами - справа и слева - были целые ряди голов, да и по салону никто не бегал, пассажиры послушно занимали свои места, и лишь стильные стюардессы перемещались в проходах, спеша куда — то по своим делам или разнося напитки на подносах в высоких стаканах.

Юлино кресло было в середине ряда. Справа от нее сидел отечный мужчина с малиново- красным лицом и белыми, почти прозрачными, какими - то кукольными волосенками вокруг крутой лысины - он разгадывал кроссворд, слева летела прожаренная сорярием до маслов женщина лет 60, ее макияж на таком тотальном загаре смотрелся как раскраска на лицах индейцев — она то и дело доставала бутылку виски и прикладывалась к прямо к горлышку.

— В Египет летишь? - Наконец просила эта дама Юлию, пряча бутылку, как будто этим самолетом можно было долететь еще куда — то.

Девушка вынула наушник из уха, вопросительно посмотрела на соседку.

— Говорю, отдыхать едешь? - Снова сказала та, глядя, впрочем куда -то мимо молодой попутчицы в сеточку для мусора на спинке впереди стоящего кресла.

Надо сказать Юлия не любила фамильярных людей и грубости как таковой, но поговорить ей хотелось и получалось так, что кроме как с этой женщиной было и не с сем.

— Да, - охотно кивнула она, - в Хургаду.

Дама снова извлекла бутылку, отвинтила пробку, неспешно отпила, стараясь не стереть с губ помаду. Юля невольно отметила про себя, что маникюр у собеседницы очень красивый — розовый с зелеными дракончиками.

— Хургада — дыра, - недовольно проворчала соседка. - Надо было в Шарм — эль — Шейх путевку брать, там интереснее.

И многозначительно подмигнула землячке.

А та промолчала. Женщина говорила что — то не то, и не так как надо, и нашей путешественнице расхотелось с ней откровенничать.

— Зверушку значит везешь свою на выгул? - Обстоятельно и с каким — то явным удовольствием произнесла размазюканная смуглянка, шаря глазами по салону.

Отечный справа усмехнулся.

— Какую — такую зверушку? Нет со мной никаких зверей, - удивилась юная красавица.

— Как же нет, а между ног у тебя что?!

Дама явно работала на лысого соседа, тот навострил ушки и довольно покхекивал, наливаясь болезненным румянцем все гуще.

Юля поняла, что оказалась в компании похабников, ее сердечко заколотилось от возмущения, она тянула шейку и крутила своей головкой во все стороны, как бы ища кого — то, кто покончит с этим пошлым допросом.

А ее соседи, этот малиновый тип и бухая хабалка уже не обращали на нее внимания, наклонившись чуть вперед, они общались друг с другом через Юлию, а та, хоть и была в наушниках, но все прекрасно слышала. Больше говорила мымра, а мужик лишь согласно кивал и поддакивал.

— Едут такие вот поблядушки к арабам, не сидится белым сучкам со своими мужиками, черные херы им подавай.

— Я слыхал, наши курвы там местным еще и приплачивают за секс, - проворно шевелил вялыми губами лысый. Разговор ему был явно по душе, правда в словах его сквозила какая — то злость, но в то же время и непонятное удовлетворение, как будто он убеждался в своих давнишних подозрениях.

Это было уже слишком, Юля извлекла из ушей гарнитуру:

— Что вы такое говорите? Как вам не стыдно, я туда не за этим еду, у меня муж есть. Я его люблю! - С отчаянием выкрикнула она.

Соседи с вниманием и чувством выслушали этот короткий, пламенный монолог, потом полоумная тетка подмигнула плешивой квашне:

— Нет, вы слышали, муж у нее. А чего ж ты летишь тогда от мужа куда по дальше к черту на рога?

— Ага, ага, - страстно подпевал лысый.

— У нас денег не было на две путевки, поэтому я одна буду отдыхать и никаких других мужиков мне не надо. Вот еще...

Помолчали. Сухопарая стерва снова хлебнула и сказала, как отрезала:

— Природа позовет, и никуда ты, сучка, не денешься!

Остаток пути наша милая девочка проделала, пылая от негодования. Она никак не ожидала, что какие — то чужие, незнакомые люди ни за что, ни про что устроят ей такую выволочку, вот тут, выше облаков, под самым Солнцем в 11 тысячах метров от Земли. Да как они посмели обидеть такую целомудренную цацу, которая кроме своего мужа даже и не целовалась — то ни с кем больше?!

Лишь когда женщина как — то по мужски безобразно захрапела, запрокинув голову на спинку, а мужик взялся за затасканную книжицу в мягком переплете, она немного успокоилась, хотя в душе желала обоим три тысячи чертей.

Вообще — то Юля, не смотря на свой смиренный вид, была девушкой с огоньком, при случае могла и отпор дать, мало не покажется, но тут, в этом замкнутом пространстве, эти двое как — то так плотно насели на нее, придавили авторитетом, что она сжалась вся внутренне в комочек и теперь даже тихонько пустила слезу. Они оскорбили ее, уязвили в самое святое — в ее любовь к ненаглядному супругу Саше, лучшему из всех мужчин.

Потом она тоже откинулась на спинку кресла, прикрыла веки. Она вспоминала своего мужа, как они сидели при свечах, и свечи были толстыми, насыщенного персикового цвета, и их огни отражались в темных зеркалах и дробились в фужерах, как он впервые поцеловал ее в лобок, и у нее по телу разбежались мурашки, как советовал встать в ванной рачком, пустить струю из крана между ягодичек и наслаждаться ощущениями. Милый, милый Саша, да если бы он не доверял ей, разве она полетела бы одна в незнакомую страну?

А меж тем пассажиры стали потихоньку переодеваться в летние одежды, внизу в окнах показались горы, в салоне стало значительно теплее, лайнер пошел на снижение и вскоре легко побежал по посадочной полосе, постепенно теряя скорость. В иллюминаторах теперь была бурая пустыня и ломанные силуэты близких гор, и Юле показалось, что она прилетела на Марс.

Все, все было тут в диковинку неопытной русской путешественнице, впервые попавшей за границу - и смуглые полицейские в песчаной форме в аэропорту, проводившие регистрацию, и высокие пальмы, устремленные в небо с взлохмаченными, обдерганными прическами, и красивые белые автобусы, в которых стекла было больше, чем металла, и темнокожие — таксисты, наперебой предлагающие свои услуги. И много — много Солнца, от которого Юля почти отвыкла в своей мрачной, зимней Москве.

Потом была поездка в автобусе, белый отель и одноместный номер на первом этаже с вторым выходом на улицу прямо через раздвижное окно, а еще - небольшой балкончик — площадка под ним с симпатичным столиком и двумя плетеными креслицами.

Гостью с Севера удивило, что в ее номере работал телевизор на российской волне и показывал певца Баскова с невероятно широко раскрытым ртом, заинтересовали ее и тотально — черные шторы на окне: зачем такие тут?

Но более всего ее поразило обилие мужчин, они тут были везде — весь персонал был мужским, причем, у нашей странницы сразу же возникло стойкое ощущение, что все они заинтересовались ею, и она попала в самый фокус их горячего внимания.

Они улыбались ей, слали воздушные поцелуи, наперегонки спешили угодить, сыпали комплиментами.

Юлечка стеснялась, трепетала и млела. Ее маленькое пылкое сердечко сладко плавилось от восторга.

А в номере, Боже ты мой, все было выдержано в древнее — египетском стиле — высокая спинка двуспальной кровати, торшеры в виде пирамид и на стене — Сфинкс на фоне пронзительно — синих небес в виде большой - на пол - стены, картины.

А еще лебеди на постели. Они были очень искусно свернуты из белых, как снег, простыней.

Жаль вот только вид из номера упирался в территорию отеля - фонтаны, фигурные бассейны с прозрачной, синей водой, редкие пальмы, а моря нет. А у северной красавицы все мысли были только о море.

II.

Хургада, вообще - то, несложный городок: две улицы, растянутые на километры вдоль побережья, бесконечные отели, магазины, да пустыри, заваленные каким — то строительным мусором. Море почти не заметно, его можно увидать лишь, если выйти на какой — нибудь пустырь или на пляж какого — либо отеля. Но оно властно звало, поэтому наша курортница устремилась к нему, едва успев переодеться и развешать свои наряды в весьма симпатичном шкафчике. Ах, да, был еще мимолетный инструктаж, для вновь прибывших, где инструкторы просили вновь прибывших не путать бассейны с фонтанами и не заходить в море после 18 часов и еще что — то, непонятно что. И вот снова свежий воздух.

Извилистые дорожки, сбегающие cо всех мест города, вели на побережье и сливались воедино на широкой набережной, усыпанной сплошь торговыми точками да площадками, на которых звонкоголосые аниматоры проводили различные аттракционы.

Юля, одетая в короткие шортики и шлепки, весело шагала по дорожке и улыбалась прогуливающимся тут и там отдыхающим, среди которых было множество самых разных иностранцев.

Она уже успела отзвонить своему ненаглядному Саше и теперь с трепетом предвкушала встречу с морем.

И тут ее ждало новое удивление: с берега в море уходили длинные, узкие настилы с небольшими площадками на конце. С этих площадок в общем — то и следовало заходить в воду, с берега зайти мешали острые кораллы и всякие колючие морские твари, торчащие у линии воды, которых здесь было великое множество.

Зато соленая вода прекрасно держала тело, что для нашей путешественницы, слабо умеющей плавать, стало дополнительным бонусом. А рыбки, Бог ты мой, каких тут только не было — большие и маленькие, красные, желтые, синие, полосатые и в крапинку, круглые и прямоугольные, шарообразные и плоские, а то и длинные, извивающиеся, как змеи.

Юля плескалась во всем этом радостном великолепии, ей казалось, что она попала в рай, она старалась нырнуть глубже, заглянуть дальше, но плотность воды, в сочетании с легкостью ее тела, почти не отпускала ее с поверхности, а разглядеть поближе этих всяких — разных чудищ так хотелось, поэтому в этот первый свой день пребывания на курорте москвичка записалась на большую морскую экскурсию с. .. эх, да была, не была - с дайвингом.

Отдыхать, так отдыхать на всю катушку!

А вечером, после невероятного шведского стола, она сидела на своем чудном балкончике, нарочно закутавшись в белое полотенце по самую свою вихрастую макушку, что б не приставали и приходила в себя.

Огромная Луна висела в светлом небе, в ее голубом хрустальном свете чудным казался весь белый свет, и весь этот отель, белоснежными современными корпусами, разбросанный по долине, каждый из которых отбрасывал черную как сама ночь тень.

Было что — то во всем этом от «Тысячи и одной ночи», сам Восток явился Юлии во всей своей таинственной, сказочной красе, пусть пока лишь одним колоритным своим фрагментом. Легкий ночной ветерок, напоенный самыми невероятными ароматами, шевелил траву и навевал самые сладкие грезы. Правда, травы здесь почти не было, местные благоустройщики высевали ее чуть ли не вручную, берегли и обхаживали каждый стебелек, убирая всякие паутинки и вычесывая мусор.

Саша звонил не переставая, но его юная супруга просто не в силах была сейчас долго ему ответить: ей надо было ощутить, почувствовать, вдохнуть. Но она предвкушала беседу со своим ненаглядным мужчиной, ах, сколько ей было надо ему рассказать, ведь она отдыхала не просто так, а за двоих.

Как же ей было хорошо!

Потом они проговорят без умолку всю ночь, роуминг, вопреки ожиданиям, оказался недорогим.

— Сашенька, милый мой, тут все так интересного, ну просто нет слов. Я тебе столько привезу фоток, как будто ты сам побываешь здесь. Если бы ты не работал так много, я бы никогда не увидела все это, спасибо тебе, спасибо, спасибо. Я люблю тебя! И сегодня, буду засыпать и буду думать о тебе. Приснись мне.

— И я тебя люблю, Юлечка моя ненаглядная, я уже так по тебе соскучился, у меня прямо сердце выскакивает из груди.

«Лепестками цветов я украшу твой путь,

Лепестками стихов я украшу твой путь,

Брошу дней лепестки я к ногам моей милой,

Лепестками любви я украшу твой путь».

— Что это за стихи?

— Это Омар Хайям. Это он о тебе написал.

— Так уж и обо мне?

— Конечно, так сочинить можно лишь о тебе, самим сердцем.

— Ой, ну ты придумаешь тоже...

— А что ты ела, какой у тебя вид из окна, тебя там не обижают?

Так они проворковали до утра, уснула наша девочка лишь перед рассветом, когда звонкоголосый муэдзин через громкие колонки позвал правоверных на молитву.

В 9.30 по местному времени симпатичный белый экскурсионный кораблик уходил от причала в синее море. Надо сказать, не без волнения Юлия поднялась на его борт, в Хургаде часто властвуют ветры и судно заметно раскачивало. Здесь было все - баллоны, всякое разное снаряжение, релакс — комната и даже джакузи!

Девчонка переживала, что ее не возьмут на глубину, так как она почти не умела плавать, но инструктор, сияя белозубой улыбкой, развеял ее сомнения, сказав, что дайвинг доступен всем здоровым людям, необходимо лишь подписать листок дайвера с согласием на погружение и пройти инструктаж.

В общем — то этот инструктор в паре со своим коллегой и инструктировал начинающих дайверов на нижней палубе, откуда открывался умопомрачительный вид на бескрайний светло — синий простор, залитый Солнцем, когда корабль уже отчалил и шел на полном ходу, оставляя в воде бурлящий след.

На вид инструктору было лет 50, высокий, коренастый араб, почти негр с желтыми ладонями и распертыми, как у быка ноздрями, с несколько ассиметричным лицом, которое сначала не понравилось Юлии. Жесткие, редкие с пролысью кудри, словно скрученные из проволоки, большие, грубые, как бы высеченные из камня руки.

Звали его Мохаммед, он вполне сносно говорил по русски, много шутил, и, как казалось нашей героине, не к месту и не ко времени кривлялся.

Будучи самой миниатюрной, Юля стояла крайней в строю, так вот этот пропеченный Солнцем и просоленный морем до костей опытный дайвер, рассказывая о правилах подводного плавания, часто обращался прямо к ней, и девушку почему — то это смущало.

А говорил он, например, о том, что, чтобы маска не потела следует поплевать на ее стекло изнутри и смыть морской водой, о том, что зрение на глубине обманчиво, объекты из — за воды кажутся ближе, чем есть на самом деле, что под водой не следует трогать ничего руками, и в любом случае не надо паниковать — инструктор всегда будет рядом.

Потом были условные жесты дайверов, ну, а потом, собственно и погружение.

Поначалу кислородные баллоны показались северянке страшно тяжелыми, но вода быстро скомпенсировала их тяжесть.

К тому же тренер был внимателен и учтив, опять - таки особенно по отношению к ней, к нашей Юле, он лично проверил ее экипировку, где надо подтянул, где надо ослабил, и она успокоилась, расслабилась и стала получать столь невероятное удовольствие - исследование глубин.

Даже если бы новоявленная ныряльщица была талантливым писателем, она бы не смогла описать адекватно и тысячной доли того, что видела, что чувствовала.

На свету, куда добивали солнечные лучи, богатый подводный мир, населенный самыми немыслимыми обитателями, являлся во всем своем богатстве и разнообразии, горделиво демонстрируя ошеломленной северянке такое буйство фауны, какового, казалось не существует на всей Земле, а в самых глубинах, там, где неподвижно темнели силуэты камней и кораллов, таилась бездна тайн и загадок.

Наверное, в других условиях, при ином раскладе Юлия вела бы себя осторожнее, сдержаннее, скромнее, но близость этого Мохаммеда, его отеческая опека, успокаивали любознательную пловчиху, она рассмелела, порой даже резвилась, то активно двигая длинными, желтыми ластами, то вращаясь вокруг своей вертикальной оси так, что ее инструктору знаками приходилось гасить эти безрассудные порывы.

Минуты под водой пролетели как одно мгновение, и вот всплытие, снова твердая палуба под ногами, съем снаряжения, и опять этот Мохаммед был близко, помогая девушке во всем. Даже в мелочах. Ей даже было слегка неловко, ведь другие давйверы тоже нуждались во внимании, они своими вопросами пытались привлечь к себе внимание инструктора, и кажется даже слегка ревновали Юлию к тренеру.

А потом был экскурсионный заход на островок с райским названием «Парадиз». Тут путешественников ждал обед и отдых в тени пальмовых домиков.

Островок радушно предлагал гостям замечательные фотозоны, качели и много других, самых разнообразных удовольствий, и песок здесь был собственно не песком, а мелкими ракушками, которые не раскалялись до бела, а хранили легкое, приятное тепло, потому по ним смело можно было гулять босиком.

После обеда Юля наснимала кучу обалденных фоток для своего Саши и теперь сидела в баре под навесом на открытом воздухе, она заказала безалкогольный мохито и тихонько тянула его через трубочку, увлеченно поглядывая на отдыхающих. К Парадизу то и дело причаливали корабли, недостатка в людях здесь не было, весь остров звучал пестрой людской разноголосицей, чуть ли не на всех языках мира.

О, да! Юля все еще была очарована подводным миром, казалось он навеки поселился в ней своими глубинами, и разноцветные рыбки все еще мелькают в ее зеленых очах.

Солнце уже клонилось к закату, через полчаса их кораблик отходил от острова, и тут за столик к нашей шаловливой прелестнице подсел сам Мохаммед со стаканом персикового сока и здоровенным чисбургером.

Юля поначалу даже как -то смутилась, зажалась. Теперь, после погружения, этот мужчина казался ей каким — то непререкаемым авторитетом, мастером дайвинга и повелителем морских пучин, который вот так запросто снизошел к ней, в общем, она растерялась.

А тот разом откусил чуть не пол своего мясистого «пирожка», показал остаток ей:

— Не хочешь? Мохаммед может угостить.

— Нет, мне обеда хватило, - потупилась девочка.

— Ты хорошо плаваешь, - то ли в шутку, то ли в серьез похвалил инструктор.

— Спасибо, - пропищала ныряльщица.

— Ластами только машешь, как попало, как крыльями пища, а так ничего, - журил ее араб.

— Птица, - робко поправила Юля.

— Что «птица»? - Насторожился тренер.

— Ну, крыльями машет птица, а «пища» - это вон то, что вы едите, - ткнула пальчиком в чисбургер собеседница и впервые улыбнулась, и араб улыбнулся тоже. Можно даже сказать радостно осклабился, явив все свои 32 белоснежных зуба.

— Первый раз у нас? - Спросил он.

— Ага.

— Это видно.

— Почему?

— Это без разницы. Ты знаешь, что ты жа - мила?

Девушка снова потупилась и залилась румянцем.

— Ты очень красива, - развивал свою мысль Мохаммед. Юля кинула быстрый взгляд из под ресниц на него, но увидела лишь огромные, крепкие руки и ряд легкомысленных браслетов веревочек на их корявых запястьях.

— Твой парень тебя на руках носит, да? У тебя есть э. .. лав мэн?

Юлия почему - то отрицательно покачала головой.

— У такой жа — мила и нет лав мэн? Куда ваши мужчины смотрят? Мохаммед бы такую на руках бы носил. Всю жизнь носил и не уронил ни разу, ходить бы тебе не давал и ласкал бы так, что ты бы видела небо.

Наша Юлечка совершенно растерялась от такого чувственного напора, она не знала, куда деваться, как себя вести. Мелькнула даже мыслишка убежать к кораблю. Но ведь и там, на корабле, будет плыть этот прилипчивый искуситель.

А тот уже держал в своей темной лапе ее крошечную ручку, внимательно всматривался в линии жизни.

— Скажи, ты хочешь узнать любовь? - Спросил Мохаммед. - Настоящую. Тебе будет хорошо, оч - чень хорошо.

Деловито поднял он палец вверх.

Это было уже слишком, Юля вскочила, но странное дело, ее ноги тут же подкосились, видимо сказались пережитые волнения и перепады давления, и она снова рухнула на скамью.

— Мохаммед живет за городом, приходи сегодня ночью, Мохаммед сдаст дела и будет ждать тебя, ты узнаешь, как любят мужчины. Придешь?

— Нет, - уже решительно отрезала девушка. - Дерзость этого наглеца теперь привела ее в чувства, она наконец собралась с мыслями и могла дать отпор.

— У Мохаммеда большой, красивый дом, и Мухаммед умеет любить, - продолжал как ни в чем не бывало соблазнитель, бегло чертя что — то на листке.

— Вот, адрес Мохаммеда, - протянул он бумажку россиянке, как — то очень нежно и доверчиво взглянув на нее, и та почему — то приняла писульку.

На обратной дороге туристки с интересом посматривали на инструктора, и Юля вдруг с ужасом поймала себя на мысли, что ревнует его.

III.

Ну, а дальше было вот что. Славянка и думать не хотела ни о каком египетском инструкторе, она, кажется, даже подхватила в море легкую лихорадку, температурила и на ужин не пошла. Но тот самый клочок бумаги самым странным образом привлекал ее внимание и в конце — концов, сама не своя, она развернула его.

Этот проклятый тренер, этот темный мужчина заронил в нее что — то нехорошее, но такое желанное и волнующее, что бедная девочка дрожала, металась и не находила себе места. И вот уже ноги сами понесли ее по указанному адресу, хотя она совсем не была знакома с маршрутом, да и сумерки уже почти сгустили воздух до темноты.

И это при том, что она впервые была заграницей, знать не знала ни этой страны, ни этого населенного пункта, ни его людей. Но мы же с вами уже поняли, что наша Юля авантюристка.

Вот тут она и вспомнила слова той прозорливой женщины из самолета: «Природа позовет, и никуда ты, сучка, не денешься»!

Дом Мохаммеда представлял из себя какой — то недострой в виде большой коробки из глиняных кирпичей, с тряпками вместо дверей. На первом этаже жила мать инструктора, на втором — он сам.

Эта старуха — мать как на родную смотрела на позднюю гостью подслеповатыми глазами и деловито ощупывала ее мягкими пальцами, словно вещь на базаре.

При этом она шептала какие -то заклинания, словно благословляла новую знакомую. Тогда Юля еще не знала, что сын сказал матери, что сегодня к ним придет его будущая жена. Впрочем, такое уже бывало и много раз.

В доме было сумрачно и душно.

Потом этот демон вел нашу девочку за руку по крутой лестнице, все выше и выше, ее нежная ручка плавилась в его огненной руке, она ловила ноздрями лавровый запах мужского тела, чувствовала его жар, она боялась его и хотела, не понимая разумом, что происходит, и принимая сердцем все происходящее, то есть вот именно то, что она впервые оказалась наедине с настоящим мужчиной, и тут хоть смейся, хоть плачь, а лучше смирись и покорно принимай все происходящее.

И вот наконец они оказались в низкой комнате, похожей на хижину не то ловца жемчуга, не то рыбака. Здесь как попало было свалено подводное снаряжение, удочки, какие — то рулоны, колеса, мешки, в глубине было наспех заправленное низкое ложе, и какое — то подобие стола с разными предметами на нем и несколько грубых кресел без подлокотников.

Единственное окно было закрыто зеленой занавеской, берлогу холостяка скупо освещал одинокий вертикальный светильник с лопнувшим корпусом.

Голова Юли уже не принадлежала ей, предметы плыли, ноги ослабли, губы пересохли и были горьки, как полынь.

Мохаммед что — то включил, вроде кондиционер или вентилятор — потянуло холодком, хотя никаких винтов видно не было, с полки грохнулась какая — то книга, и сердце девушки вдруг рванулось и забилось как птица в клетке. Ей стало и стыдно, и страшно, и горько так, что хоть криком кричи.

— Ой, нет, я пожалуй, пойду, - вскрикнула она и нащупала ступней порожек комнаты. Она сама не понимала зачем и как приперлась к совершенно незнакомому мужчине да еще и ночью. Его мать внизу тянула какую — то заунывную песню.

— Подожди, - поймал ее руку Мохаммед и приложил к своему сердцу, - не уходи, ты у меня здесь.

Она вырывалась, устремляясь на волю, она стыдливо закрыла лицо тылом второй ладони, она была сама не своя, она дурела, она пылала, понимая, что пропала, перед тем как низвергнуться в горнило греха, а он встал на колено, он целовал ее руку, она дрожала, как могла еще вяло сопротивлялась, и слезы обильно текли из ее глаз, а он поднимался все выше, наконец властно привлек ее к себе, стряхнул с нее одежды и повернул ее к свету.

Она крепко зажмурила глаза, проваливаясь в свой ад, она ждала чего то такого самого худшего, сама не зная чего, а он с интересом рассматривал ее лицо, тихонько целовал ее ручки, каждый пальчик по отдельности, касался пальцами ее щек, раздвигал большим пальцем губы, трогал лобок, животик, соски, и легкая дрожь волнами пробегала по ее телу.

Теперь она распахнула глаза и доверчиво, с мольбой смотрела на него, да, она все еще молила глазами остановиться, отпустить ее, но он, воровато подхватив под колена, понес ее на ложе, как матерый волчище молодую овцу, а она...

Полная секс-история на Бусти https://boosty.to/oxisslaif